CC BY
111DOI 10.24411 /2076-1503-2020-10839 ВАСИЛЬЕВ Илья Александрович,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права Санкт-Петербургского государственного университета
e-mail: i.vasilev@spbu.ru
ТРЕБОВАНИЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ ПРИ РАЗРЕШЕНИИ СПОРОВ В ПРАКТИКЕ СПОРТИВНОГО АРБИТРАЖНОГО СУДА (CAS)
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта 19-011-00528 «Концепт справедливости в современной российской правовой системе».
Аннотация. В практике Спортивного арбитражного суда (CAS) встречаются различные интерпретации «справедливости»: natural justice, fairness, fair trial, fair hearing, fair procedure, procedural fairness. Из перечисленных понятий более или менее определенными в теории являются «natural justice» как естественная справедливость в процессе, используемая в системе общего права, и «fair trial», представленная в ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (right to a fair trial). Остальные примеры «справедливости» демонстрируют индивидуальное прочтение в зависимости от позиции сторон и состава арбитража, и определение линии правоприменительной практики представляет нетривиальную и с трудом выполнимую задачу. В данной статье предпринята попытка обобщить ситуации использования CAS «справедливости», провести между ними сравнение и найти цель, причину вовлечения арбитражем в процесс разрешения споров разных вариантов данного понятия. В результате проведённого исследования автор приходит к двум ключевым выводам. Во-первых, нельзя говорить о справедливости как о «принципе» в практике CAS, поскольку арбитраж прибегает к ней непредсказуемо и периферийно, используя в качестве дополнительного, но не обязательного аргумента. Во-вторых, CAS прибегает к «справедливости» в целях сочетания с актуальными для разрешения спортивных споров фундаментальных принципов права (не являющихся, при этом, заметим, принципами lex sportiva). Автор считает, что неопределенность содержания «справедливости» в практике CAS в некоей степени приоткрыла Ящик Пандоры, когда определённость и предсказуемость института привлечения к спортивной дисциплинарной ответственности находятся под угрозой открытого содержания рассматриваемого понятия.
Ключевые слова: справедливость, принцип справедливости, естественная справедливость, справедливое разрешение споров, справедливая процедура, Спортивный арбитражный суд (CAS).
VASILYEV Ilia Aleksandrovich,
PhD, аssociate Professor Saint Petersburg State University
THE REQUIREMENT OF FAIRNESS IN THE PRACTICE OF THE COURT OF ARBITRATION FOR SPORT (CAS)
This research was funded by RFBR according to the research project N 19-011-00528 «The concept of justice in the modern Russian legal system».
Annotation. In the practice of the Court of Arbitration for Sport (CAS), there are various interpretations of "justice": natural justice, fairness, fair trial, fair hearing, fair procedure, procedural fairness. Of these concepts, more or less defined in theory are "natural justice" as natural justice in the process, used in the common law system, and "fair trial", presented in Art. 6 of the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms (right to a fair trial). Other examples of "fairness" demonstrate individual reading depending on the position of the parties and the arbitral tribunal, and defining the line of law enforcement practice is a non-trivial and difficult task. This article attempts to generalize the situations of using the CAS "fairness", to compare them and find the pur-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
pose, the reason for the involvement of different variants of this concept by arbitration in the dispute resolution process. As a result of this research, the author comes to two key conclusions. First, one cannot speak of justice as a "principle" in the practice of CAS, since arbitration resorts to it in an unpredictable and peripheral way, using it as an additional, but not mandatory, argument. Secondly, CAS resorts to "fairness" in order to combine with the fundamental principles of law that are relevant for the resolution of sports disputes (which, however, are not lex sportiva principles). The author believes that the uncertainty of the content of "fairness" in the practice of CAS has to some extent opened up Pandora's Box, when the certainty and predictability of the institution of bringing to sports disciplinary responsibility is threatened by the open content of the concept in question.
Key words: natural justice, fairness, fair trial, fair hearing, fair procedure, procedural fairness, Court of Arbitration for Sport (CAS) practice.
1. Введение
Справедливость в юрисдикционной практике в спорте представляет собой комплексное понятие, поэтому применение Спортивным арбитражным судом (далее - CAS, арбитраж) требования справедливости является достаточно сложной задачей. Понятию «справедливость» не дается определения в актах международных спортивных федераций, и упоминается периодически как основание для принятия определенных юридически значимых решений. Например, в Кодексе Всемирного антидопингового агентства (ВАДА) 2015 г. и Международном стандарте ВАДА по терапевтическим исключениям 2015 г. В последнем из приведённых примеров справедливость введена в положения актов ВАДА для предоставления уполномоченным органам права дискреции в двух ситуациях. Во-первых, при определении наличия или отсутствия основания для сохранения результатов и мер поощрения (призов, денежных средств и подобного) спортсмена с даты нарушения антидопингового регулирования1. Во-вторых, для легализации предоставления ретроактивного терапевтического исключения в отсутствии иных перечисленных в положениях статьи акта оснований2. В приведенном контексте напрашивается применение ярлыка «материальной» справедливости, в отличие от использования арбитражем «процессуальной» справедливости без нормативного закрепления в соответствующем акте и сопровождающей оценку CAS юридических основ разрешения конкретного спора.
В настоящем исследовании авторы проанализировали массив релевантных решений арбитража, в которых CAS применяет «процессуальную справедливость», не имея в распоряжении даже нормативного упоминания ее в акте, и предлагают в заключение статьи свое видение требования справедливости.
Проанализированные нами решения арбитража оперируют понятиями естественная справедливость (natural justice, fairness) и справед-
ливое разрешение споров (fair trial, fair hearing, fair procedure, procedural fairness). Приведенное перечисление терминов позволяет обратить внимание на защиту интересов субъектов в спортивных юрисдикциях либо (1) через общее понимание справедливости как неотъемлемого признака любого сообщества, в т.ч. и профессионального, и определяющего базовые способы коммуникации, или (2) при помощи ссылки на справедливость самого процесса разрешения споров и на его отдельные процедурные элементы. Как можно заметить, «справедливость» приобретает разное прочтение в зависимости от категорий споров и ее содержание достаточно гибкое, периодически переплетающееся внутри и дублирующее само себя.
Выявление смысла, который вкладывается CAS в понятие справедливости в каждом из приведенных примеров, заставляет переосмыслить место такого требования в спортивной юриспруденции. В определенных случаях арбитраж говорит о ней как о принципе, в других спорах - прибегает как к теоретической концепции. Однако и в каждом из перечисленных вариантов использования справедливости CAS оставляет повод для поиска цели вовлечения данного понятия в аргументацию. К примеру, в отдельном решении арбитраж отметил, что манипулирование результатами матчей, соревнований представляет собой нарушение принципа справедливости3. Постулирование отсутствия корреляции между дисциплинарным проступком и справедливым спортом в данном случае представляется излишним и никак не поддерживает мотивацию дальнейших рассуждений CAS. Представляется, что в приведенном примере «справедливость» как принцип приводится не в значениях справедливости разрешения споров или естественной справедливости, а как «fair play» - справедливость соревнования как
1 Cm.: World Anti-Doping Code 2015, art. 10.8.
2 Cm.: International Standard for Therapeutic Use
Exemptions 2015, art. 4.3.
3 Cm.: Arbitration CAS 2015/A/4351 Vsl Pakruojo FK, Darius Jankauskas, Arnas Mikaitis, Sigitas Olberkis, Valdas Pocevicius, Alfredas Skroblas, Donatas Strockis, Diogo Gouveia Miranda, C.H. Alexandru and Taras Michailiuk v. Lithuanian Football Federation (LFF), award of 13 July 2016, para 57.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
состязания с непредсказуемым результатом за выявление лучшего. Справедливость в качестве аргумента используется не только арбитражем, но и сторонами спора. Например, перед CAS не раз ставился вопрос о справедливости применения строгой ответственности к клубам1. В одном из споров клуб считал, что концепция такой ответственности противоречит фундаментальной справедливости и публичному порядку, но данный аргумент не был принят арбитражем, поскольку CAS в своих решениях не раз отмечал, что строгая ответственность за поведение болельщиков клуба не противоречит ни ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Европейская конвенция)2, ни швейцарскому публичному порядку, а также не является нарушением принципа nulla poena sine lege3. Можно заметить, что привлечение клубом понятия «справедливости» осуществлялось формально, для придания большей, как ему представлялось, убедительности радикальному (и бесперспективному, заметим) требованию деконструкции института строгой ответственности за поведение болельщиков. По сути, аргументация с одновременным использованием разнонаправленных понятий «справедливости» и «публичного порядка» выдает намерение клуба любым способом избежать дисциплинарной ответственности, но не более того. Другой пример мы можем привести в связи с сочетанием в отдельных решениях арбитража «естественной справедливости» и «справедливого разрешения споров». Провести различие между ними представляет собой нетривиальную задачу и, пожалуй, оптимальным является поиск ответа в оперировании системами общего права понятием «естественная справедливость» как синонима «справедливого разрешения споров» в континентальных системах соответственно. 1. Основное исследование 1.1. «Естественная справедливость» и «справедливое разрешение споров»
CAS в нескольких спорах прибегает к параллельному использованию понятий «естественной справедливости» и «справедливого разрешения споров». Так, в споре CAS 2005/A/10014 арбитраж
1 См.: Arbitration CAS 2013/A/3324 & 3369 GNK Dinamo v. Union des Associations Européennes de Football (UEFA) award of 13 June 2014; Arbitration CAS 2013/A/3139 Fenerbahçe SK v. Union des Associations Européennes de Football (UEFA), award of 5 December 2013.
2 Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004).
3 См.: Arbitration CAS 2013/A/3324 & 3369 GNK Dinamo v. Union des Associations Européennes de Football (UEFA), para 9.24.
4 См.: Arbitration CAS 2005/A/1001 Fulham FC (1987) Ltd v. Fédération Internationale de Football Association (FIFA), award of 9 May 2006.
обратил внимание на значение принципа de novo, который позволяет устранять любые потенциальные нарушения естественной справедливости: сторонам, в соответствии с положениями Кодекса CAS, предоставляются все возможности для осуществления права быть заслушанными как в письменной, так и в устной форме5. Поэтому заявленные апеллянтом нарушения естественной справедливости во время рассмотрения спора юрисдикционным органом ФИФА (Дисциплинарным комитетом) были устранены в результате пересмотра дела. Наряду с этим, нарушением справедливости с точки зрения арбитража будет являться применение санкции, явно и грубо несоразмерной содеянному6. Проверка на соразмерность, которую вправе, но не обязан проводить CAS, включает оценку фактических обстоятельств дела и уровня серьезности нарушения, а также может включать привлечение правоприменительной практики по аналогичным делам юрисдикци-онного органа, постановившего решение7. В рассмотренном споре «естественная справедливость» обуславливает применение принципа de novo, тогда как «справедливость» вовлекается как требование к разрешению спора и соблюдению принципа соразмерности.
Другое прочтение справедливости применительно к принципу de novo арбитраж представил в решении CAS 2017/A/5155, характеризуя принцип в качестве «справедливой процедуры», а не «естественной справедливости». Согласно позиции CAS, достоинство апелляционной системы, позволяющей проводить повторное разрешение спора с исправлением возможных нарушений, позволяет вопросу соблюдения справедливости в первой инстанции отходить на периферию8. В данном случае разночтение с ранее приведенными нами спором подчеркивает идентичность двух названных понятий и формальное оперирование арбитражем, не формулируя содержание и не проводя между ними различий.
Несколько слов скажем относительно содержания «естественной справедливости», привносимой в разрешение спортивных споров юристами системы общего права. В одном из исследований [1], посвященных вопросу дисциплинарной ответственности за неприемлемое поведение спортсмена вне спортивного соревнования, данная
5 См.: ibid, para 35.
6 См.: ibid, para 46.
7 Именно такой комплексный анализ на соразмерность проводился в одном из споров (см.: ibid, para 47).
8 См.: Arbitration CAS 2017/A/5155 Necmettin Erbakan AkyQz v International Wushu Federation (IWUF), award of 21 September 2017, para 45.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
справедливость рассматривается как собирательное понятие, включающее три принципа: (1) право знать, в чём тебя обвиняют, (2) право на защиту и (3) право на непредвзятое решение. Проверка юрисдикционным органом спортивной федерации и CAS соблюдения перечисленных принципов позволяет a priori считать вынесенное решение -результатом справедливого правосудия. В решениях CAS 2005/A/1001 и CAS 2017/A/5155 арбитраж искусно избегал комментирования причин вовлечения в аргументацию «естественной справедливости», ограничиваясь в первом случае её соблюдения за счёт рассмотрения споров de novo, а во втором решении - подменяя понятием «справедливой процедуры», отождествляя последнюю с de novo. Представляется, что предлагаемый арбитражем отказ от проверки соблюдения «естественной справедливости» на стадии рассмотрения в юрисдикционном органе спортивной федерации в пользу пересмотра дела в CAS вызывает определённые сомнения. Действительно, повторное рассмотрение позволяет надлежащим образом применить актуальные для конкретного спора юридические гарантии, в т.ч. процессуальные, которые ранее мы перечислили как содержание «естественной справедливости». Вместе с тем, если мы говорим об апелляционном пересмотре, то анализ решений обязывает CAS рассмотреть и прокомментировать нарушения, ошибки, допущенные юрисдикционными органами. De novo позволяет арбитражу подойти к своей прерогативе формально, ограничиваясь полным пересмотром дела. Исследователи, рассматривающие lex sportiva как основные принципы актов, регламентов в спорте, разделяемых спортивных сообществом, не увидят причин для наших сомнений, поскольку не принимают прецедентный характер решений CAS [2]. Но для нас, понимающих lex sportiva как практику CAS, фундаментальные принципы права и нормы актов, регламентов спортивных федераций, акцентирование арбитражем состоявшихся при юрисдикционном рассмотрении нарушений, ошибок соблюдения «естественной справедливости», видится важным элементом определённости и предсказуемости функционирования системы разрешения споров, возглавляемой CAS.
1.2. «Справедливое разрешение споров»
Использование понятия «справедливого разрешения» споров в практике арбитража на текущий момент может быть представлено в четырех измерениях, которые мы рассмотрим последовательно.
(1) Установление наличия, отсутствия юрисдикции или самоограничения арбитража для апелляционного обжалования решения адми-нистративного/юрисдикционного органа спор-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
тивной федерации (правомочно ли обжалование в CAS).
Наличие юрисдикции арбитража рассматривалось в споре CAS 2017/A/5042 в связи с отстранением апеллянта от соревнований решением правления международной спортивной федерации, когда обжалованию подлежали только решения, принятые комитетом по этике данной федерации. При этом апеллянт и федерация не заключили арбитражное соглашение, и ни в одной статье устава не было указания на апелляционное обжалование в CAS. Единственные ссылки на арбитраж присутствовали в кодексе этики феде-рации1. В результате арбитраж пришел к выводу, что правление федерации решило обойти комитет по этике (который, согласно кодексу этики, является органом, специально уполномоченным расследовать и определять предполагаемые нарушения кодекса) и пренебречь процедурными гарантиями, установленными кодексом этики. Поэтому CAS постановил, что при любом разумном анализе произошедшее в данном случае было явным нарушением естественной справедливости и права заявителя на справедливое разрешение спора, и арбитраж обладает юрисдикцией для апелляционного рассмотрения жалобы2. Соответствие требованию исчерпания средств правовой защиты в юрисдикции федерации до обращения в CAS может не соблюдаться, как в данном споре, поскольку (1) практически невозможно обжаловать решения комитета по этике на общем собрании федерации, как того требует кодекс этики, поскольку комитет отказался вынести решение в отношении жалобы и (2) общее собрание федерации представляется иллюзорным и неэффективным средством правовой защиты - апеллянт не может принудить к созыву общего собрания, а следующее общее собрание должно состояться только ориентировочно в этом же году. Таким образом, арбитражем был сделан вывод о соблюдении апеллянтом условий для применения юрисдикции CAS. «Естественная справедливость» в данном споре привлекалась арбитражем в целях подкрепления права на справедливое разрешение спора (права на справедливое разбирательство). Несмотря на то что CAS не выделил содержания естественной справедливости, в очередной раз отождествляя её со справедливым разрешением споров, мы видим его в противодействии неэффективной юрисдикционной системе спортивных федераций, умышленно препятствующей ревизии
1 Cm.: Arbitration CAS 2017/A/5042 lurii Anikieiev v. International Draughts Federation (IDF), award of 2 July 2018, paras. 64, 65.
2 Cm.: ibid, para 67.
принятых решений со стороны арбитражной юрисдикции CAS.
К справедливости как аргументу арбитраж прибегал в решении CAS 2011/A/2421&2450, отвечая на вопрос о наличии собственной юрисдикции в конкретном случае. Арбитражная оговорка, определявшая CAS в качестве инстанции для разрешения спора, будет сохранять юридическую силу и в ситуации, когда ее изменение произошло на стадии рассмотрения дела в юрисдикционном органе, на решение которого могла бы быть подана апелляция. Сохранение права апелляции в соответствии с прежними применимыми правилами, предусматривающими юрисдикцию CAS, не принимая во внимание изменение оговорки, арбитраж обосновал справедливостью по отношению ко всем сторонам спора и, как следствие, - уважением к их правомерным ожиданиям1. Справедливость обусловливает, что нормы о подсудности носят процессуальный характер и применяются сразу же после вступления в юридическую силу и если они не предусматривают иного, акты спортивных федераций или арбитражные оговорки, изменяющие право апелляции в CAS, применяются для определения юрисдикции арбитража в отношении решений, вынесенных после их вступления в силу. Таким образом, справедливое разрешение споров диктует, что даже в случае состоявшегося изменения международными федерациями правил о юрисдикции CAS, остается право апелляции в арбитраж, если спор находится на рассмотрении юрисдикционного органа.
Арбитражное самоограничение, не позволяющее рассматривать в апелляционном порядке решения, принятые на поле (доктрина игрового поля), является частью конструкции справедливого разрешения споров. Воздержание от пересмотра игровых решений не является вопросом юрисдикции, но поддерживает автономию должностных лиц, защиту проходящих матчей от прерывания, стремление обеспечить определенность исхода соревнований, отсутствие опыта у апелляционных инстанций в сравнении с должностными лицами, осуществляющими судейство во время матчей. Таким образом, доктрина игрового поля направлена против переписывания результатов конкретной игры или санкций, вынесенных в процессе соревнования. Однако она теряет свою силу, если решение, принятое во время матча, демонстрирует предвзятость, противоправный умысел, произвол или юридическую ошибку2. В
1 Cm.: Arbitration CAS 2011/A/2421 & 2450 General Taweep Jantararoj v. International Boxing Association (AIBA), award of 10 October 2011, para 8.
2 Cm.: Arbitration CAS 2010/A/2090 Aino-Kaisa Saarinen & Finnish Ski Association v. Fédération
таких случаях отказ от применения доктрины игрового поля обоснован нарушением справедливого разрешения споров. Аналогично, в другом решении CAS обратил внимание сторон на доктрину игрового поля, когда определенные решения не могут быть пересмотрены в апелляционном порядке. В то же время, справедливость требует - если спор выходит за рамки простого применения правил игры в ситуации, когда применённые в результате нарушения правил санкции затрагивают право заявителя на защиту, - CAS должен обладать правом на пересмотр дела3.
Справедливость, обеспечивающая гарантию права на защиту, требует принятия юридически значимых решений уполномоченными юрис-дикционными органами международных спортивных федераций. Так, в споре CAS 2011/A/2586 решение об отказе в рассмотрении жалобы игрока было принято не юрисдикционным органам, а генеральным секретариатом ФИФА по статусу игроков без рассмотрения дела по существу. CAS, не согласившись с таким выводом, отметил, что названный секретариат не компетентен решать вопрос о юрисдикции Комитета по статусу игроков или Палаты по разрешению споров, поскольку решение, имеющее столь важные последствия для сторон, участвующих в разбирательстве, должно приниматься уполномоченным органом. Для обеспечения справедливой процедуры сторона, находящаяся под юрисдикцией ФИФА, имеет право представить свои аргументы и ходатайства в соответствующий юрисдикционный орган до принятия окончательного решения4.
(2) Право на справедливое разбирательство (включая проведение аналогии со ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека).
Первым примером справедливого разрешения споров следует привести формулирование арбитражем закрытого перечня требования, предъявляемых процессу разрешения споров, проводимому как юрисдикционными органами спортивных федераций, так и самим CAS5: (1) должно быть проведено юридическое разграничение полномочий участвующих лиц; (2) сторонам необходимо обеспечить доступ ко всем имею-
Internationale de Ski (FIS), award of 7 February 2011, para 35.
3 См.: Arbitration CAS 2005/A/991 Muhammad Saqlain v. International Hockey Federation (FIH), award of 30 April 2006, para 1.
4 См.: Arbitration CAS 2011/A/2586 William Lanes de Lima v. Fédération Internationale de Football Association (FIFA) & Real Betis Balompié, award of 3 October 2012, para 46.
5 См.: Arbitration CAS 2014/A/3630 Dirk de Ridder v. International Sailing Federation (ISAF), award of 8 December 2014, para 109.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
щимся в распоряжении материалам дела; доказательства, на которых предлагается основывать свое решение, должны быть определенно доведены до привлекаемого к дисциплинарной ответственности лица, и, насколько это возможно, орган, разрешающий спор, должен быть огражден от доказательств, свидетельствующих против лица, но на которые условная сторона обвинения не намерена ссылаться (прежде всего, речь идет о недопустимых доказательствах); (4) в структуре спортивной федерации должно быть проведено четкое разграничение между первой и апелляционной инстанциями, в т.ч. между персоналиями арбитров, рассматривающих данный спор; (5) привлекаемое лицо должно быть проинформировано о своих процессуальных правах и гарантиях; (6) никакие изменения материальных или процессуальных норм не должны иметь ретроспективного эффекта, если они не улучшают положение привлекаемого лица. Можно заметить, что арбитраж перечислил базовые процессуальные гарантии, необходимые для обеспечения правомерной и беспристрастной процедуры рассмотрения споров.
В решении CAS 2016/A/4921&4922 арбитраж привлек понятие справедливости в контексте права на справедливое разрешение спора и связанного с ним принципом nulla poena sine lege. Апеллянты, две украинские судьи, были дисквалифицированы за националистическое судейство в пользу украинской спортсменки. Обжалуя решение международной федерации конного спорта, апеллянты считали, что решение было ошибочным, иррациональным, процессуально необоснованным и тем самым нарушало право на справедливое судебное разбирательство, гарантированного ст. 6 Европейской конвенции: заявители субъективно или объективно не были заинтересованы в том, чтобы судить участников соревнований в «националистической манере», помимо этого, их оценки не оказали никакого влияния на рейтинг спортсменов1. «Националистическое судейство» не было наказуемо в момент совершения преступления и поэтому не могло служить юридическим основанием для отстранения от должности независимых судей, таким образом, был проигнорирован принцип nulla poena sine lege, предусмотренный ст. 7 Европейской конвенции. CAS указал, что дисциплинарные положения акта федерации должны толковаться так, как это изложено в этом акте. Правомерность и толкование - это разные понятия и юрисдикционный
орган федерации на основании устава обладает полномочиями толковать положения актов. Тот факт, что в данном случае в акте была предпринята попытка определить значение термина «националистическое судейство», не лишает юрисдикционное право толковать данный термин. Поэтому нельзя говорить о нарушении права на справедливое разрешение спора и принципа nulla poena sine lege2.
Справедливость вовлекалась в аргументацию арбитражем при разрешении вопроса о предвзятости должностного лица международной спортивной федерации. Заявитель не представил дополнительных критериев личности генерального секретаря, помимо его статуса соотечественника с определённым спортсменом, которые могли бы вызвать такое подозрение. CAS указал, что данное лицо выбрало поведение в соответствии с актами федерации, который позволял ему оказывать наименьшее влияние, и он сам не имел никакого влияния на состав коллегии и не участвовал в этом органе. Таким образом, CAS пришел к выводу об отсутствии несправедливости в отношении права заявителя на защиту3. В данном деле арбитраж использовал ссылку на справедливость для поддержания стандарта доказывания и вывода относительно его невыполнения заявителем.
В другом споре CAS 2017/A/5155 арбитраж указал на недопустимость рассмотрения спора свидетелем по делу в статусе арбитра - это противоречит справедливости и нарушает принцип nemo judex in causa sua4. Если бы тот же свидетель играл тогда вторую роль в качестве судьи, то в этом качестве он был бы скомпрометирован, потому что был бы обязан, несомненно, отстаивать свою собственную версию. В таком случае он не будет ни фактически, ни формально беспристрастен5. Таким образом, недопустимость совмещения процессуальных статусов выступает одной из основных гарантий обеспечения справедливости при разрешении дисциплинарных споров.
Один из аспектов справедливого разбирательства связан с оценкой допустимости доказательств без указания источника происхождения (на основании слухов). В споре CAS 2014/A/3630 арбитраж прямо не ответил на вопрос о правомерности использовании таких доказательств, но
1 Cm.: Arbitration CAS 2016/A/4921 & 4922 Maria Dzhumadzuk, Irina Shulga & Equestrian Federation of Ukraine v. Federation Equestre Internationale (FEI), award of 30 May 2017, para 37.
2 Cm.: ibid, para 64.
3 Cm.: Arbitration CAS 2005/A/991 Muhammad Saqlain v. International Hockey Federation (FIH), award of 30 April 2006, para 8.8.
4 Cm.: Arbitration CAS 2017/A/5155 Necmettin Erbakan Akyuz v International Wushu Federation (IWUF), award of 21 September 2017, para 45.
5 Cm.: ibid, para 64.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
подтвердил требование достоверности1. В сравнении: CAS подтвердил, что использование анонимных свидетельских показаний не нарушает принцип справедливого разрешения споров при условии, если наряду с показаниями будут использованы другие доказательства. Арбитраж отметил, что, когда факты основаны на анонимных свидетельских показаниях, право быть заслушанным, тем не менее, гарантируется ст. 6 Европейской конвенции. Если бы сторона была лишена возможности полагаться на анонимные свидетельские показания, то это нарушило бы право оценивать свидетельские показания. В результате арбитраж признал справедливым существование права использовать в качестве доказательств анонимные свидетельские показания и не допускать перекрестного допроса такого свидетеля другой стороной, если под угрозой будет личная безопасность свидетеля, хотя и указал на строгость требований к допустимости такого доказательства2.
(3) Исключение повторного привлечения к ответственности за одно нарушение (в форме любых мер, являющихся де-факто дисциплинарной ответственностью).
Требование справедливости вовлекается арбитражем в аргументацию для защиты спортсмена от фактического повторного привлечения к дисциплинарной ответственности. Например, в споре CAS 2013/A/3055 норму о нейтрализации спортсменов арбитраж квалифицировал как вторую санкцию, поскольку автоматически срабатывает, ограничивая им доступ к соревнованиям в случае допингового правонарушения, наказываемого по меньшей мере двухлетним сроком дисквалификации. Цель нейтрализации является карательной и носит дисциплинарный характер - повторно наказывает за поведение, которое уже было санкционировано и не направлено на поощрение справедливости в спорте3. Как
1 Cm.: Arbitration CAS 2014/A/3630 Dirk de Ridder v. International Sailing Federation (ISAF), award of 8 December 2014, para 117.
2 Cm.: Arbitration CAS 2009/A/1920 FK Pobeda, Aleksandar Zabrcanec, Nikolce Zdraveski v. UEFA, award of 15 April 2010, para 13.
3 «In the case of a rider who has been sanctioned for a violation of the UCI's Anti-Doping Rules with a period of ineligibility for two years or more (whether or not a part of this period of ineligibility is suspended), his points, placings, wins, or wearing of a leader's jersey will not be taken into consideration for a period of two years starting the day after his effective suspension has finished. (Note: this measure has no impact on the team's result at the team-time-trial World Championships)» (cm.: Arbitration CAS 2013/A/3055 Riis Cycling A/S v. the Licence Commission of the Union Cycliste Internationale (UCI), award of 11 October 2013, para 2.7).
отметил арбитраж, заявленная цель создания однородных команд, которые не полагаются на одного сильного спортсмена, может быть достигнута более пропорциональным, эффективным и сбалансированным способом, чем двойное наказание за нарушение антидопингового регулирования. Поэтому нейтрализация не является эффективным способом достижения предполагаемой цели и является непропорциональной мерой в свете ее карательных последствий4.
(4) Ограничения для ретроспективного применения акта спортивной федерации (запрет на применение акта, ухудшающего положение привлекаемого к дисциплинарной ответственности лица).
Справедливое разрешение споров рассматривается в связи с запретом на ретроактивное применение закона. CAS фактически определяет применимые материально-правовые нормы, ссылаясь на принцип tempus regit actum: для определения того, является деяние дисциплинарным нарушением, арбитраж применяет акт, действовавший на момент совершения деяния. Новое регулирование, если оно не является более благоприятным для спортсмена (принцип lex mitior), не применяется ретроактивно к фактам, имевшим место до его вступления в силу5. Анализируя нормы конкретного акта, CAS пришел к выводу, что новая редакция была более благоприятна для апеллянта и соответствовала принципу lex mitior. Поэтому следует отвергнуть аргумент о том, что обжалуемое решение нарушило право на справедливое судебное разбирательство, поскольку в обжалуемом решении приведены аргументы в пользу ретроактивного применения новой редакции акта6.
2. Выводы
В приведенной нами практике CAS не называет справедливость принципом, но прибегает к данному понятию как к теоретической концепции, имеющей достаточно широкие, с трудом определяемые границы. Естественная справедливость и справедливое разрешение споров, используемые в рамках одного решения, не позволяют выявить различия между двумя понятиями. Обращаясь к содержанию «natural justice», представленному в работах спортивных юристов [1], мы находим подтверждение ранее высказанной гипотезе об отождествлении в практике арбитража «естественной
4 Cm.: Arbitration CAS 2013/A/3055 Riis Cycling A/S v. the Licence Commission of the Union Cycliste Internationale (UCI), award of 11 October 2013, para 8.30.
5 Cm.: Arbitration CAS 2017/A/4947 Ion Viorel v. Romanian Football Federation (RFF), award of 6 October 2017, paras 123-125.
6 Cm.: ibid, para 127.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
справедливости» и «справедливого разрешения споров». В то же время, когда CAS в приведенных решениях прибегал к понятию справедливого разрешения споров в том или ином контексте, затруднительно говорить о первенствующем значении такого понятия для вынесения решения по соответствующему делу. По сути, присутствовало периферийное использование «справедливости», когда арбитраж понимает, какой должен быть сделан вывод в споре, и привлекает названное понятие для мотивации оснований вынесения решения.
Во-первых, когда арбитраж подкрепляет «справедливостью» использование актуальных для спортивного права принципов (de novo, lex mitior, nulla poena sine lege, nemo judex in causa sua). Представляется, что в таких случаях допустимо было не ссылаться на требование справедливого разрешения споров, поскольку данное понятие используется для обоснования необходимости применения соответствующего принципа. К примеру, CAS не усматривает признаков несправедливости, если юрисдикционный орган спортивной федерации толкует понятие правонарушения, оставаясь в прежних рамках, и не расширяя перечень действий, подпадающих под данный проступок. В случае же расширительного толкования подобного правонарушения после событий, послуживших основанием для наложения санкций, такие действия могут быть признаны нарушением принципа nulla poena sine lege, и соответственно справедливости разрешения споров.
Во-вторых, привлечение «справедливости» поддерживало защиту определенного права в отсутствии соответствующей ему нормы акта спортивной федерации или оснований для применения гарантий Европейской конвенции. Не будем забывать, что прибегать в аргументации к нормам названной выше Конвенции является малоперспективным в практике CAS. Арбитраж обращает внимание на природу правовых отношений между субъектами спорта, являющейся частноправовой и «горизонтальной», в отличие от «вертикальной», субординационной при защите личности от государства при помощи Европейской конвенции [3]. Здесь мы допускаем потребность в привлечении требования справедливого разрешения споров как мотивации вынесенного арбитражем решения. Например, ситуация, когда решение о компетенции в конкретном деле принимается не юрисдикционным органом, а иным, административным по своей юридической природе, нуждается в аргументации о справедливом разрешении споров. В таком случае уместно говорить о нарушении права на защиту, поскольку лицо лишается
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
возможности приводить аргументы, что недопустимо для процесса разрешения споров.
В-третьих, потребность в привлечении в аргументацию справедливости возникала в ситуации признания CAS своей юрисдикции в делах, когда одна из стороны обходит правила арбитражной оговорки или арбитражного соглашения, лишая тем самым спортсмена права на защиту. Например, когда вносились изменения в акт спортивной федерации, на момент возникновения спора предоставлявший юрисдикцию арбитражу, в целях исключения его статуса как апелляционной инстанции. Справедливость ожиданий субъекта спорта, который является участником спора, обуславливает сохранение юрисдикции CAS.
В-четвертых, справедливость выступает как оболочка для поддержания арбитражем процессуальной стабильности при разрешении спортивных споров. Наиболее затруднительными являются дела, в которых необходимо либо подтвердить арбитражное самоограничение в силу доктрины игрового поля или признать отсутствие юрисдикции из-за несоответствия оспариваемого решения формальным требованиям, установленным Кодексом CAS. Другой пример связан с балансом интересов при использовании определенных доказательств. Так, когда источник получения доказательства установить невозможно и осуществить его проверку, справедливость в разрешении споров не допускает его использования. Наряду с этим, допустимо прибегать к анонимным свидетелям, перекрестный допрос которых в процессе арбитражного разбирательства не будет осуществлен. На первый взгляд, кажется, что здесь присутствует все тот же порок невозможности проверки источника. В действительности, источник арбитражу известен, но обеспечение его безопасности мотивирует анонимность и поддерживает справедливость в разрешении спора. Такая высокопорядковая ценность, как личная безопасность, непосредственно влияет на содержание справедливости в приведенном примере.
Считаем, что формальное применение «справедливости» при привлечении субъектов спорта к спортивной дисциплинарной ответственности обнажает, как минимум, две проблемы. Первая - обесценивается значение данного фундаментального принципа права и позволяет вполне комфортно забывать о нём субъектами спорта. Осознание многомерности содержания «справедливости» поощряет либо поиск фривольного её определения или прямое игнорирование при помощи применения норм права и их толкования, не отвечающих названному принципу. Вторая проблема заключается в появлении неопределенности использования инструментария принуждения,
а точнее - мер ответственности. С одной стороны, справедливость позволила защитить спортсменов от применения «правила нейтрализации» и двойной ответственности. Но, с другой - возможно преломление справедливости в карательном направлении - юрисдикционные органы в отдельных случаях опираются при применении административных мер (фактической двойной ответственности) на целостность спорта, исторически и эйдетически основанной как раз на справедливости [4].
Список литературы:
[1] David Thorpe. CEOs and domestic tribunals
- The rights and risks of penalizing athletes for off-field misconduct // Sport Management Review. - 2011.
- Vol. 14. - P. 269-286.
[2] Alfonso Valero. In search of a working notion of lex sportiva // International Sports Law Journal. -2014. - Issue 14 (3). - P. 3-11.
[3] Васильев И.А., Кашаева А.А. Спортивная ответственность футбольных клубов за оскорбительное поведение болельщиков на основании п. «e» ч. 2 ст. 16 Дисциплинарного регламента Союза европейских футбольных ассоциаций (УЕФА) и ст. 112, 116 Дисциплинарного регламента Российского футбольного союза (РФС) // Петербургский Юрист. - 2017. - № 2. - С. 60-73.
[4] Васильев И.А., Шевелева Н.А., Ветрова Е.Г. Административная мера УЕФА по отстранению клуба от участия в соревновании за манипулирование результатом: юридическая природа и особенности применения // Закон. - 2020. - № 8. -С.27-39.
Spisok literatury:
[1] David Thorpe. CEOs and domestic tribunals
- The rights and risks of penalizing athletes for off-field misconduct // Sport Management Review. - 2011.
- Vol. 14. - P. 269-286.
[2] Alfonso Valero. In search of a working notion of lex sportiva // International Sports Law Journal. -2014. - Issue 14 (3). - P. 3-11.
[3] Vasil'ev I.A., Kashaeva A.A. Sportivnaya otvetstvennost' futbol'nyh klubov za oskorbitel'noe povedenie bolel'shchikov na osnovanii p. «e» ch. 2 st. 16 Disciplinarnogo reglamenta Soyuza evrope-jskih futbol'nyh associacij (UEFA) i st. 112, 116 Disciplinarnogo reglamenta Rossijskogo futbol'nogo soyuza (RFS) // Peterburgskij Yurist. - 2017. - № 2. -S. 60-73.
[4] Vasil'ev I.A., Sheveleva N.A., Vetrova E.G. Administrativnaya mera UEFA po otstraneniyu kluba ot uchastiya v sorevnovanii za manipulirovanie rezul'tatom: yuridicheskaya priroda i osobennosti primeneniya // Zakon. - 2020. - № 8. - S. 27-39.
ЮРКОМПАНИ
www. law-books, ru
л_
-
Юридическое издательство
«ЮРКОМПАНИ»
Издание учебников, учебных и методических пособий, монографий, научных статей.
Профессионально.
В максимально короткие сроки.
Размещаем в РИНЦ, Е-ПЬгагу.
/
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
