CC BY
34
Транснациональный бизнес как фактор институциональной модернизации
экономики1
Transnational business as factor of institutional modernization of economy
Гонтарь Николай Владимирович
к.г.н., доцент, в.н.с.
Северо-Кавказского НИИ экономических и социальных проблем Южного федерального университета e-mail: passat01@mail.ru
Gontar Nikolay Vladimirovich
candidate of geographical sciences, leading researcher of North Caucasian scientific research institute
of economic and social problems of the Southern federal university E-mail: passat01@mail.ru
Аннотация. Статья рассматривает направления влияния транснационального бизнеса на модернизацию системы институтов принимающих стран, включая законодательство, организации и культуру. Рассматриваются особенности параметров современной системы ТНК, их место в производственных и инвестиционных процессах глобального уровня, анализируются механизм и направления влияния ТНК на трансформацию институциональной среды. Отдельно анализируется вопрос подключения к цепочкам ТНК как ресурса повышения статуса национальных экономик и выхода производителей на новые торговые площадки. Анализируются возможные варианты политики инициативной трансформации национальных институтов, повышающей эффективность участия производителей в транснациональных производственных цепочках.
Abstract: Article considers the directions of influence of transnational business on modernization of system of institutes of host countries, including the legislation, the organizations and culture. Features of parameters of modern system of TNC, their place in production and investment processes of global level are considered, the mechanism and the directions of influence of multinational corporation on transformation of the
1 Статья подготовлена в рамках проекта Проектной части государственного задания «Асимметричные экономические стратегии и институциональные технологии преодоления модернизационной паузы и ресурсных ограничений регионов Юга России в новом геополитическом и геоэкономическом формате».
institutional environment are analyzed. The question of connection to chains of TNC as resource of increase of the status of national economies and entry of producers into new trading floors is separately analyzed. Possible options of policy of the initiative transformation of national institutes increasing efficiency of participation of producers in transnational production chains are analyzed.
Ключевые слова: ТНК, транснациональный бизнес, институты, модернизация, глобализация
Keywords: TNC, transnational business, institutes, modernization, globalization
Введение. Институты занимают особое место в процессах развития экономики: их параметры и особенности непосредственно определяют эффективность экономики и позиционирование стран и регионов в глобальной системе обмена статусами и влиянием. Значительный интерес к институциональным исследованиям отражен в работах таких авторов как Е. Балацкий, Ф. Губайдуллина, Р.Капелюшников, Я.Кузьминов, А.Нестеренко, Р.Нуреев, А.Олейник, В.Полтерович, А.Радыгин, А.Шаститко, Р.Энтов, Е.Ясин и других. Не менее существенны и подходы к проблеме, сформулированные в работах зарубежных авторов, таких как Д. Норт, Э. де Сото, А. Грейф, D. Acemoglu, J. A. Robinson, многих других. Многоаспектность и сложность такого явления как институты сочетается с важностью последних для исторической эволюции как стран и регионов, так и глобального социума в целом. Как отмечалось [10], промышленная революция в Западной Европе была результатом появления именно стимулирующих производительную деятельность институтов. Сегодня таковые играют не менее значимую роль в формировании экономического статуса стран и регионов, опережая по значимости «классические» факторы производства. Согласно [9], факторы «второй природы» (агломерационный эффект, человеческий капитал, институты) всё в больше мере становятся определяющими для решений о размещении производств, а также миграции населения и бизнеса, нивелируя роль факторов «первой природы» (природные ресурсы, географическое положение). Важность
институтов признается и ВБ [2], который выделяет группу факторов развития «division», включая в неё институциональные барьеры в широком смысле.
Современная роль институтов как ключевого эндогенного фактора роста подтверждается декомпозицией ВВП на физический капитал, человеческий капитал и производительность [15] и выявленной прямой зависимостью доходов работника и уровня производительности (коэфф. корреляции между этими показателями - 0,89). При этом «социальная инфраструктура», включая набор институтов, которые определяют стимулы к производственной деятельности, составляет важную часть причин различия в производительности. Столь же четко на корреляцию институтов конкретного типа и параметров роста указывает исследование [8], где сделан вывод о наличии значимых надежных соотношений между индикаторами институтов (речь при этом идет именно об институтах защиты прав собственности) и экономическим ростом.
D. Acemoglu и J. A. Robinson показывают [13], что причинами бедности или богатства наций являются создаваемые людьми политические и экономические институты, которые могут как стимулировать экономические достижения, так и вести к застою. Главные факторы успеха - экономические институты, которые стимулируют большие массы населения к участию в экономической деятельности; авторы делают вывод о том, что атрибутом этих институтов является централизованное сильное государство (однако данный тезис не стоит рассматривать как синоним огосударствления экономики). Характеристики таких институтов - гарантия частной собственности, исполняемые законы и социальная среда, которая даёт людям возможность совершать обмены, заключать контракты, создавать новые бизнес-единицы и выбирать карьеру. Институты важны и для таких элементов роста как технический прогресс и образование [там же].
В целом институты можно анализировать как совокупность правил построения социального взаимодействия (законы или коллективные смыслы), которые поддерживаются силой обычая, явного или латентного соглашения [14]. В [4] институты понимаются также как: (1) формальные и неформальные правила, упорядочивающие отношения экономических субъектов; (2) организационные
структуры передачи информации, контроля и обучения; (3) рыночная культура, менталитет, привычки экономического поведения (в последнем случае можно говорить о культуре населения как таковой).
Будучи, как и иные подсистемы общества, динамичным феноменом, институты претерпевают эволюционные изменения под воздействием ключевых акторов их формирования и трансформации. Последние представлены, наряду с населением и структурами государства, также бизнесом и в особенности -крупнейшими компаниями, в том числе в лице транснациональных компаний (ТНК).
Транснациональные компании как субъект мировых экономических процессов. Согласно данным ЮНКТАД, которая анализирует деятельность транснационального бизнеса, в 2010 году объемы продаж и добавленной стоимости зарубежных филиалов во всем мире достигли соответственно 33 трлн. долл. и 7 трлн. долларов. Кроме того, их экспорт превысил 6 трлн. долл. и составил одну треть от глобального экспорта. В целом в мире ТНК генерировали добавленную стоимость в размере приблизительно 16 трлн. долл., то есть около четверти совокупного мирового ВВП. В 2012 г. зарубежные филиалы ТНК реализовали продукции на сумму 26 трлн. долл. (из которых 7,5 трлн. долл. - доля экспорта). Они произвели добавленную стоимость на сумму 6,6 трлн. долл., на них было занято 72 млн. человек [5,7].
Обобщенно представление о значимости для мирового развития реализуемых в рамках ТНК инвестиционных потоках дают табл. 1-2.
Таблица 1.
Отдельные показатели ПИИ и международного производства, 1990-2012 годы в _текущих ценах, млрд. долл. (составлено по [7])_
Показатель 1990 2005-2007 (средний докризисный показатель) 2010 2012
Импорт ПИИ 207 1 491 1 409 1 351
Экспорт ПИИ 241 1 534 1 505 1 391
Весь объем ввезенных 2 078 14 706 20 380 22 813
ПИИ
Весь объем вывезенных 2 091 15 895 21 130 23 593
ПИИ
Добавленная стоимость 1 018 4 124 5 735 6 607
(продукция) зарубежных филиалов
Совокупные активы 4 599 43 836 78 631 86 574
зарубежных филиалов
Экспорт зарубежных 1 498 5 003 6 320 7 479
филиалов
Занятость в зарубежных 21 458 51 795 63 043 71 695
филиалах (тыс. чел.)
ВВП, мир в целом 22 206 50 319 63 468 71 707
Экспорт товаров и 4 382 15 008 18 956 22 432
услуг, мир в целом
Как следует из приведенных данных, ТНК обладают значительными
совокупными активами зарубежных филиалов, что делает их ключевым глобальным инвестором, в особенности с учетом того факта, что треть прибыли филиалов ТНК реинвестируется (в 2012 г. около 500 млрд. долл. общей прибыли на ПИИ осталось в принимающих странах, а 1 трлн. долл. было репатриировано в страны происхождения или другие страны) [там же].
Таблица 2.
Потоки ПИИ по регионам, 2010-2012 годы (составлено по [7])
Регион Импорт/Экспорт ПИИ, млрд. долл.
2010 2011 2012
Все страны 1 409/1 505 1 652 /1 678 1 351 /1 391
Развивающиеся страны 696 /1 030 820 /1 183 561 / 909
Развитые страны 637 /413 735 /422 703/426
Страны с переходной экономикой 75 /62 96 /73 87 /55
Страны со слабой в структурном отношении, уязвимой и малой экономикой 45 /12 56 /10 60 /10
Для справки: доля в % от общемировых потоков П ИИ
Развитые страны 49,4 /68,4 49,7 /70,5 41,5 /65,4
Развивающиеся страны 45,2 /27,5 44,5 /25,2 52,0 /30,6
Страны с переходной экономикой 5,3 /4,1 5,8 /4,3 6,5 /4,0
Страны со структурно слабой, уязвимой и малой экономикой 3,2 /0,8 3,4 /0,6 4,4 /0,7
Следует отметить, что мировыми лидерами по ввозу ПИИ к 2013 г. являлись
США (ввезено ПИИ в 2012 г. 168 млрд. долл.), Китай (121 млрд.) и Гонконг (75 млрд.); Россия занимала 9 место (51 млрд.). США лидируют и по экспорту ПИИ (329
млрд. долл.). Следом идет Япония (123 млрд.) и Китай (84 млрд.); Россия занимает 8 место (51 млрд. долл.).
Особым сегментом ТНК являются государственные корпорации, ведущие глобальную деятельность. К 2013 г. насчитывалось как минимум 845 государственных ТНК с более чем 8 500 зарубежных филиалов. Хотя количество государственных ТНК относительно мало (менее 1% всех ТНК), их ПИИ имеют существенные объемы и достигают приблизительно 11% глобальных потоков ПИИ (145 млрд. долл. в 2012 г.) [7].
Реализация ТНК своих интересов осуществляется посредством формирования и контроля над глобальными производственными системами (ГПС), которые составляют основу мировой экономики и ключевой механизм глобализации и макрорегиональной интеграции. На ГПС, координируемые ТНК, приходится примерно 80% мировой торговли. При этом торговля в рамках ГПС определяет распределение экономических выгод от торговли между отдельными странами.
В развивающихся странах в рамках глобальных производственных систем создается в среднем около 30% ВВП этих стран против 18% в развитых странах. Существует позитивная корреляция между участием в ГПС и динамикой душевого ВВП. Для развивающихся стран они также могут быть важным механизмом наращивания производственного потенциала, в том числе за счет распространения технологий и обучения работников, открывая возможности долгосрочной модернизации промышленности. Хотя большая часть развивающихся стран стала активнее участвовать в ГПС (их доля в мировой торговле в рамках ГПС увеличилась с 20% в 1990 году до более чем 40%), многие более бедные развивающиеся страны борются за получение доступа к ГПС, помимо экспорта природных ресурсов.
ТНК координируют ГПС посредством сложных сетей взаимодействия между поставщиками и различных режимов управления: от прямой собственности на зарубежные филиалы до договорных отношений (в случае способов организации международного производства, не связанных с участием в капитале (СНУК)) и коммерческих сделок. Эти режимы управления и вытекающие из них иерархические структуры в ГПС существенно влияют на распределение экономических выгод,
полученных в ходе торговли в ГПС, и обусловленные ими долгосрочные последствия для развития [там же]. Отметим, что различные формы участия ТНК в управлении местными компаниями тесно связаны с потенциалом их влияния на трансформацию национальной институциональной среды в странах присутствия.
Помимо ПИИ как базового инструмента влияния ТНК на институциональный дизайн, важная роль в этом процессе принадлежит СНУК (способам организации международного производства, не связанным с участием в капитале), таким как: подрядное промышленное и сельскохозяйственное производство, аутсорсинг услуг, франшизинг, лицензирование, управленческие контракты и другие типы договорных отношений. Трансграничная деятельность на базе СНУК имеет значимые масштабы и особенно важна для развивающихся стран: в 2009 г. объем продаж по этой линии превысил 2 трлн. долл. (подрядное промышленное производство и аутсорсинг услуг - 1,1-1,3 трлн. долл., франшизинг - 330-350 млрд. долл., лицензирование - 340-360 млрд. долл., управленческие контракты - порядка 100 млрд. долл.).
СНУК могут нести значительные выгоды для процесса развития. Согласно данных ЮНКТАД [5], в развивающихся странах в этой сфере заняты ок. 14-16 млн. работников (во всем мире по схеме СНУК занято ок. 18-21 млн. работников, большинство из них - в подрядном промышленном производстве, аутсорсинге услуг и в рамках механизмов франшизинга). Занятость в подрядном промышленном производстве (и - в чуть меньшей степени - в аутсорсинге услуг) преобладает в развивающихся странах.
В некоторых странах создаваемая в рамках производств по схеме СНУК добавленная стоимость составляет до 15% ВВП. В ряде отраслей на экспорт по этой линии приходится 70-80% глобального экспорта. СНУК могут подкрепить долгосрочное промышленное развитие посредством наращивания производственного потенциала, в том числе на основе распространения технологий и развития отечественных предприятий, а также содействуя развивающимся странам в получении доступа к глобальным производственно-сбытовым цепочкам [там же].
С точки зрения процесса развития, и партнерство на базе СНУК, и иностранные филиалы (на базе ПИИ) могут обеспечить принимающим странам возможность интегрироваться в глобальные производственно-сбытовые цепочки. Однако преимущество СНУК заключается в том, что они представляют собой гибкие механизмы взаимодействия с местными компаниями (хотя, создавая филиал посредством ПИИ, ТНК сигнализирует о своей долгосрочной приверженности делу развития принимающей страны, что является оптимальным вариантом для стран, имеющих ограниченный производственный потенциал).
Наконец, ТНК участвуют в экономиках принимающих стран и иными способами, такими как подрядное сельскохозяйственное производство и концессии. Подрядное сельскохозяйственное производство ТНК распространено по всему миру и охватывает свыше 110 развивающихся стран и стран с переходной экономикой, а также широкий спектр сельскохозяйственных товаров, и на него приходится значительная доля общего объема производства. В Мозамбике подрядное сельскохозяйственное производство обеспечило участие в глобальных производственно-сбытовых цепочках примерно 400 тыс. мелких фермеров. В автомобильной промышленности на подрядное производство приходится 30% глобального экспорта компонентов автомобилей и четверть занятости. Значительная доля торговли и занятости приходится на подрядное производство в электронной промышленности. В трудоемких отраслях (швейная, обувная промышленность, производство игрушек) вес подрядного производства еще выше [5].
Таким образом, ТНК представляют собой мощнейшую экономическую силу, которая не только обеспечивает производство значительной доли мирового ВПП, но и оказывает влияние на экономические (а, через их посредство, - и социальные) процессы большинства стран мира. Соответственно, институты в условиях глобальной открытости подвергаются значимому и разностороннему влиянию транснационального бизнеса. Анализ закономерностей этого процесса выступает важным элементом исследования механизмов национального экономического роста и выработки подходов к повышению его эффективности с использованием производственного, инвестиционного и торгового потенциала ТНК.
Транснациональный бизнес: направления и механизмы влияния на институциональную трансформацию.
Многообразие форм деятельности ТНК оказывает разноплановое влияние на институты. Прежде всего, следует остановиться на формирующем влиянии крупнейшего бизнеса по отношению к законодательству, которое создает легитимную основу взаимодействия, обмена правами и собственностью, а также инвестирования на различных уровнях социально-экономической системы.
«Верхним уровнем» такого рода законотворческого влияния ТНК служит формирование и активное развитие инвестиционного регионализма. Так, в 2012 году 8 подписанных международных инвестиционных соглашения были региональными, а, по меньшей мере, 110 стран участвовали в 22 региональных переговорах.
Деятельность ТНК вызывает к жизни также обширное ежегодно пополняемое новыми актами национальное законодательство, регулирующее ПИИ и международную торговлю. Так, в том же 2012 году по меньшей мере 53 страны и экономики во всем мире приняли 86 мер политики, затрагивающих иностранные инвестиции. Большая часть этих мер (75%) касалась либерализации и стимулирования инвестиций и упрощения инвестиционных процедур и была ориентирована на самые разные отрасли, особенно на сектор услуг. Важным компонентом этих мер была политика приватизации. Среди других мер политики отмечается создание специальных экономических зон [7]. При этом сопряжение национальных экономических интересов и политики ТНК не всегда имеет удовлетворяющий обе стороны характер, так что ежегодно фиксируются новые споры между инвесторами и государствами, что также является частью процесса формирования и модернизации институциональной платформы деятельности ТНК. По имеющимся сведениям, в 2012 году было начато 58 новых дел об урегулировании споров между инвесторами и государством, а общее число ставших известными дел составило 514, и в них участвовало 95 стран. При этом иностранные инвесторы все чаще стали прибегать к арбитражу по спорам между инвесторами и государством.
С учетом увеличения количества дел об урегулировании споров и ростом обеспокоенности по поводу пробелов системы урегулирования споров активизировалось обсуждение достоинств и недостатков таковой. Данный процесс затрагивает такой корпус институтов как организации. Наиболее активно процесс построения и модернизации организаций происходит в сферах, которые непосредственно связаны с внешнеторговыми обменами, сферой иностранных инвестиций, поскольку здесь к заинтересованным сторонам, наряду с национальными, добавляются мощные внешние «игроки» в виде ТНК.
ТНК и в целом транснациональный бизнес предоставляют мощный стимул институциональных изменений также и применительно к культуре населения. Как отмечается, в этой связи в [4], трансформация институтов представляет собой довольно длительный и, по сути, эволюционный процесс отбора новых институтов, но наиболее быстрым и эффективным путем их трансформации, особенно в неформальной части, является инициирование новых образцов отношений и поведения в процессе взаимодействия с зарубежными инвесторами.
При этом влияние транснационального бизнеса на культуру (включая экономические практики) и на институции как неписанные правила поведения в бизнесе можно оценить как весьма разностороннее. Ключевым фактором здесь является роль ТНК как ресурса максимизации выгод от хозяйственной деятельности при использовании каналов ТНК. Векторы такого влияния весьма разнообразны.
Так, иностранные предприниматели, помимо инвестиций, привносят в страну новые идеи, новые традиции ведения бизнеса, передовые методы менеджмента и организации производства. Важную роль играет непосредственное обучение новым методам хозяйствования, проводимое отдельными компаниями, а также программы технического содействия. Большое значение имеет и демонстрационный эффект, который проявляется в косвенном воздействии предприятий с иностранным капиталом на отечественных производителей [3].
Разнообразные формы модернизации производственной культуры реализуются подключением национальных производителей к охарактеризованным выше глобальным производственным системам посредством СНУК. Последние
стимулируют развитие местного предпринимательства; особенно рельефно воздействие на развитие предпринимательских навыков оказывает франшизинг. СНУК также служат механизмом передачи передовой международной социальной и природоохранной практики. В сельском хозяйстве, например, подрядное производство с большей степенью вероятности способствует решению вопросов, связанных с ответственным инвестированием (уважение местных прав, обеспечение средств к существованию для фермеров и устойчивое использование ресурсов), чем широкомасштабное приобретение земельных участков [5].
ТНК в рамках СНУК формируют не связанные с участием в капитале механизмы взаимоотношений с местными поставщиками, в рамках которых договорные схемы и относительные переговорные позиции обусловливают операции и поведение компаний принимающих стран. Такое «обуславливание» может оказывать существенно влиять на поведение бизнеса, требуя от компании принимающей страны, например, инвестировать в оборудование, менять процессы, внедрять новые процедуры, улучшать условия труда или использовать оговоренных поставщиков. Наряду с этим СНУК могут обеспечивать дополнительную добавленную стоимость через формирование звена местных подрядчиков, порой через не связанные с участием в капитале взаимоотношения «второго яруса» [там же].
Влияние экономической деятельности ТНК на трансформацию культуры сопряжено, вероятнее всего, с проникновением не просто новых норм и правил как формальных институтов, но и новых производственных, финансовых, социальных технологий и прочих императивов рыночной экономики. Иными словами, иностранные предприниматели привносят новые идеи, традиции ведения бизнеса, передовые методы менеджмента и организации производства [3]. В рамках СНУК, как правило, ТНК предоставляют партнеру по СНУК доступ к интеллектуальной собственности, обычно на договорных условиях. Международный франшизинг предполагает передачу бизнес-модели, и местным партнерам обычно предлагается обширная профессиональная подготовка и поддержка для надлежащего
формирования новой франшизы с широкомасштабными последствиями для распространения технологий. [5].
Важным механизмом модернизации «на стыке» законодательного поля и культуры (в частности, культуры производства) является множество добровольных стандартов корпоративной социальной ответственности (КСО) трансрегионального бизнеса. За последние годы такие стандарты превратились в уникальный аспект «мягкого права». Как правило, они ориентированы на операции ТНК и обретают все более важное значение для международных инвестиций по мере активизации усилий по изменению баланса прав и обязательств между государствами и инвесторами. В свою очередь, ТНК через свои зарубежные инвестиции и глобальные производственно-сбытовые цепочки могут оказывать влияние на социальную и экологическую практику бизнеса. Ориентирами для норм КСО являются стандарты ООН, МОТ, ОЭСР, десятки международных многосторонних инициатив, инициативы отраслевых ассоциаций и кодексы отдельных компаний, определяющие стандарты социальной и экологической практики в странах базирования компаний и за рубежом. Правительства могут играть важную роль в формировании последовательной политики и институциональной базы для преодоления проблем и реализации возможностей, связанных со всей совокупностью стандартов КСО [5]. В настоящее время в самых разных отраслях ТНК устанавливают кодексы поведения поставщиков, где подробно описываются социальные и экологические стандарты, которые действуют в их глобальных производственно-сбытовых цепях. Таким образом глобальные стандарты внедряются на национальном уровне.
Обозначенные каналы воздействия ТНК на институциональные параметры экономик обеспечивают соответствие национальной институциональной среды интересам транснационального бизнеса. Вместе с тем, ввиду того, что интересы национальных экономик и, тем более, общества принимающих стран не всегда совпадают с интересами ТНК, можно говорить и об ином аспекте анализа -проблеме использования ТНК как механизма активизации национальных
экономических процессов и инструмента повышения глобального статуса национальных производителей.
Актуальность данной задачи (самостоятельного инициируемого национальными государствами выстраивания отношений с ТНК) обусловлена подчас низкой эффективностью использования странами привлечения ПИИ и участия ТНК в своей экономике. Показателен разработанный ЮНКТАД индекс вклада ПИИ, который ранжирует страны в зависимости от вклада ПИИ и филиалов иностранных компаний в развитие их экономики, учитывая: добавленную стоимость, занятость населения, заработную плату, налоговые поступления, экспорт, затраты на НИОКР, а также накопление капитала (например, доля занятого в филиалах иностранных компаний населения в общей структуре занятости, и проч.). Эти переменные являются одними из самых важных показателей воздействия ПИИ на национальную экономику. По этому индексу в 2011 году самый большой вклад ПИИ в экономику был зарегистрирован в Венгрии, Бельгии, Чехии. Россия к 2012 г. находилась в 4-й квартили, то есть демонстрировала минимальную отдачу от иностранных инвестиций [6].
Участие ТНК в национальной экономике (что в условиях глобализации является неотъемлемым атрибутом открытой экономики и универсальным инструментом разделения труда) может и должно более эффективно и с большей отдачей сопрягаться с интересами национальной экономики.
Институциональные механизмы использования потенциала ТНК для экономического роста. Обозначенную задачу можно сформулировать как выстраивание «встречной» (по отношению к собственной политике ТНК) стратегии государства (как наиболее мощного агента институциональных преобразований) применительно к ПИИ и иным формам участия ТНК в национальной экономике. Такая (по сути, целевая) модернизация институтов, может отчасти согласовываться с общими задачами трансформации институтов (например, в рамках смены экономического уклада, структурной модернизации экономики, реализации стратегии «догоняющего развития» и так далее). Так, в рамках стратегии устранения экономических разрывов в глобальном масштабе происходит заимствование
успешных институтов, что позволяет обернуть «относительную отсталость» в преимущество в виде высоких темпов роста [15]. Важность институционального аспекта модернизации в данном случае велика, поскольку, если права собственности и контракты защищены плохо, то большой разрыв с лидером будет только снижать темпы роста. Напротив, при наличии сильных институтов возможна конвергенция уровней развития.
Подходы к институциональной модернизации отчасти могут опираться на стратегию их заимствования. Последнее, однако, не является процессом механического внедрения институтов, а имеет место в конкретной геокультурной среде и затрагивает группы интересов. Кроме того, согласно Д. Норту [11], легко изменить формальные правила, правовые акты, сложнее - социальные нормы и обычаи, и еще сложнее - привычки людей, культурные традиции и ценности, в которых закреплен опыт предыдущих поколений.
При этом, как отмечает А.Н.Олейник, стратегия импорта институтов является беспроигрышной в том плане, что, не надо затрачивать усилия на развитие неформальных норм, и - существует возможность выбора наиболее эффективных для решения конкретных задач институтов. [12]. Стратегически важно в процессе адаптации заимствованных институтов, чтобы данные модели были восприняты населением и предприятиями данной страны. Население же, выражая культурные стереотипы, может «нивелировать» преимущества более совершенных институтов. Так, анализируя варианты баланса уровня культуры населения и институтов, Е. Балацкий [1] приходит к выводу о том, что существует как неэффективное сопряжение института и культурного потенциала хозяйствующих субъектов, так и эффект культурной инерции. Если последнее - это отказ людей от эффективного нового института в пользу менее эффективного старого, то неэффективное сопряжение института и культуры - это неумелое использование нового (а иногда и старого) института из-за низкого культурного уровня или из-за нестыковки ментальности населения и ментальности, которую несет в себе внедряемый институт.
Роль государства в формировании «встречного вектора» в рамках институциональной модернизации в целях повышения эффекта участия ТНК в национальной экономике может состоять в известной практике создания благоприятного инвестиционного климата (смягчение налогового режима, упрощение бюрократических процедур, создание СЭЗ при обеспечении защиты прав инвесторов и прав собственности). Вместе с тем, можно упомянуть о таких проблемах прихода крупного бизнеса как закрытие предприятий (что иногда может быть единственной целью их приобретения инвестором), либо практика демпинга на новом для ТНК рынке, в стремлении завоевать который посредством снижения цен компания может поставить на грань выживания более мелких местных производителей.
Потенциально более плодотворна в этой связи политика государства, способствующая подключению к ГПС, в том числе посредством привлечения в страну соответствующих активов. Последнее требует надежной физической и «нематериальной» инфраструктуры (включая логистику и телекоммуникации). Установление эффективных коммуникационных и транспортных связей может также способствовать «стабильности» операций в рамках ГПС. Поскольку производственные системы обычно носят региональный характер, может быть особенно полезным международное партнерство в целях развития инфраструктуры.
Подключение к ГПС местных производителей позволит последним в большей мере использовать свой потенциал и выйти на более широкие рынки. Подспорьем здесь могут послужить законы, благоприятствующие СНУК (например, законы о франшизинге, нормы подрядного сельскохозяйственного производства) и надлежащая защита интеллектуальной собственности, что особенно актуально для таких сфер как лицензирование, франшизинг и, нередко, - подрядное промышленное производство [5].
Столь же необходимой и действенной может оказаться политика использования в интересах поддержания национальных компаний, вовлеченных в ГПС, кодексов и стандартов КСО, которые могут стимулировать развитие в принимающих странах, обеспечивать передачу знаний для решения важнейших
социальных и экологических вопросов, а также открывать новые возможности в сфере бизнеса для местных поставщиков, отвечающих указанным стандартам. Однако в деле соблюдения положений этих кодексов многие поставщики, особенно малые и средние предприятия (МСП) сталкиваются со значительными трудностями, поскольку от них требуется, в частности: применение международных стандартов, которые выходят за рамки действующих норм и обычаев делового оборота принимающих стран; требования различных ТНК разнятся, а иногда и противоречащие друг другу; имеют место недостаточные возможности поставщиков для применения международных стандартов в ходе повседневной работы, для исполнения сложных требований, предъявляемых к отчетности, а также для прохождения многочисленных процедур инспектирования на местах; проявляются обеспокоенность потребителей и гражданского общества, а также проблемы конкурентоспособности МСП, которые несут затраты для соответствия стандартам КСО, в то время как часть МСП не стремятся отвечать этим стандартам Правительства могут обеспечить максимальные выгоды для развития от использования стандартов КСО, в частности, обеспечивая согласование требований к корпоративной отчетности, принимая программы укрепления потенциала и интегрируя стандарты КСО в международные инвестиционные режимы [5,7]. Содействие в разрешении этих проблем может сделать подключение к ГПС много более масштабным и эффективным, одновременно повышая статус национальной экономики в целом.
Наконец, для развития предприятий и поддержки их участия в ГПС имеет важное значение и ряд других направлений политики, в частности [7]:
• объединение предприятий в кластеры, что может повысить общую производительность и эффективность работы,
• развитие связей между национальными и зарубежными фирмами для создания местным МСП необходимых внешних условий решения двойной задачи формирования знаний и интернационализации (что необходимо для успешного участия в ГПС),
• научная и технологическая поддержка и эффективная система защиты прав интеллектуальной собственности для наращивания национального потенциала,
• услуги по развитию предпринимательской деятельности и оказанию поддержки для наращивания потенциала МСП, с тем чтобы они могли соблюдать технические нормы и улучшить понимание инвестиционных и торговых правил,
• политика развития предпринимательства, включая подготовку по вопросам управления и предпринимательства, поддержка венчурного капитала,
• доступ МСП к финансам для развития начальных звеньев производственных систем, где они приносят выгоду местным фирмам.
Существенно, что реализация соответствующих направлений государственной политики в сфере институциональной трансформации должна сопровождаться взвешенной позицией по отношению к ТНК, и придерживаться баланса государственного регулирования и рыночной самоорганизации.
Заключение. Характеризуя в целом процесс влияния трансграничного бизнеса на трансформацию национальных институтов, следует отметить превалирующую роль в инициации этого процесса экономических интересов ТНК, которые в целом соответствуют также задачам совершенствования разделения труда на глобальном уровне. Вместе с тем в ряде случаев, несмотря на существенный вклад включения национальных производителей в ГПС посредством ПИИ или СНУК, возможны и неоптимальные формы взаимодействия с транснациональными компаниями, что делает актуальным включение в данные процессы государства. Последнее может реализовывать двоякую миссию: согласование интересов крупного бизнеса и отечественных производителей (что, однако не должно выливаться в подмену рыночной самоорганизации избыточным регулированием), а также - оптимальную по формам и результатам «настройку» национальной институциональной среды (прежде всего, формального законодательства и организаций) с целью облегчить доступ к возможностям, предоставляемым ГПС и более активным участием в деятельности транснационального бизнеса.
Библиографический список
1. Балацкий Е. Нечеткие институты, культура населения и институциональная энтропия// Общество и экономика, № 5, Июнь 2007, C. 37-53
2. Всемирный банк. Доклад о мировом развитии за 2009 г. «Новый взгляд на экономическую географию». - М.: Весь мир, 2009
3. Губайдуллина Ф.С. Институциональный аспект реформ в переходных экономиках// Вестник УГТУ-УПИ, 2005, № 1
4. Губайдуллина Ф.С., Ятнов В.А. Институциональный эффект привлечения прямых иностранных инвестиций // Журнал экономической теории. 2007. № 3. с. 18-30
5. Доклад о мировых инвестициях, 2011. «Способы организации международного производства, не связанные с участием в капитале, и развитие» Обзор. Нью-Йорк и Женева, ООН. 2011. 52 с.
6. Доклад о мировых инвестициях. 2012. «К инвестиционной политике нового поколения» Обзор. Нью-Йорк и Женева: ООН, 2012 год 60 с.
7. Доклад о мировых инвестициях. 2013. Обзор. «Глобальные производственные системы: инвестиции и торговля в интересах развития» Нью-Йорк и Женева, ООН. 2013. 52 с.
8. Меняшев Р., Яновский К., Натхов Т. Свобода, рейтинги и экономический рост: в поисках надежной связи // Экономическая политика. 2010. № 5. С. 129-142
9. Зубаревич Н.В. Региональное развитие и институты: российская специфика. // Региональные исследования, № 2 (28)
10. Натхов Т., Борануков М. Институты и экономическое развитие: теория и эмпирика (обзор современных исследований)// Экономическая политика. 2010. № 5.
11. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Начала, 1997. С.7.
12. Олейник А.Н. Издержки и перспективы реформ в России: институциональный подход//Мировая экономика и международные отношения, 1997, №12
13. Acemoglu D., Robinson J. A. Why Nations Fail: the Origins of Power, Prosperity, and Poverty. New York.: Crown Publishing Group, 2012. 529 p
14. Fligstein N. The Architecture of Markets: An Economic Sociology of Twenty-First-Century Capitalist Societies. Princeton: Princeton University Press, 2001, р. 32
15. Knack S., Keefer P. Why Don't Poor Countries Catch-Up? A Cross-National Test of an Institutional Explanation // Economic Enquiry. 1997. Vol. 35
