CC BY
72ISSN: 2686-9675
international science journal / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
ТРАНСЛЯЦИЯ КОСМОЛОГИЧЕСКИХ И ЭТИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИИ КИТАЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ НА СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПРАКТИКИ
БОЕВЫХ ИСКУССТВ ЯПОНИИ
THE TRANSLATION OF COSMOLOGICAL AND ETHICAL REPRESENTATIONS OF CHINESE CIVILIZATION ON SOCIO-CULTURAL PRACTICES OF JAPANEESE MARTIAL ARTS
Лестев Антон Евгеньевич, канд. ист. наук ООО «АЕЛ Эксперт», Институт культуры мира (ЮНЕСКО)1 [email protected]
АННОТАЦИЯ
В статье рассматривается вопрос трансляции космологических и этических представлений китайской цивилизации на воинскую культуру Японии, а также рецепция китайских социокультурных практик японскими школами боевых искусств. Использованы методы культурной и интерпретативной антропологии. Выделены основные направления влияния китайской культуры на японские боевые искусства: стратегия, ритуалы, методы тренировки, специфические техники, а также философские понятия боевых искусств. По результатам исследования автор приходит к выводу о том, что китайские учения являлись богатым источником социокультурных практик, рецепция которых была осуществлена школами боевых искусств. Китайские учения наполнили воинские традиции стратегическим, философским и морально-нравственным содержанием. При этом автор полагает, что японцы творчески переосмыслили китайские учения на основе своего практического опыта. Кроме того, в качестве важного отличия между китайской и японской культурой автор выделяет различное социальное положение воина и отношение к воинскому делу.
Ключевые слова: боевые искусства, история Японии, воинская культура, социокультурные практики, китай-ская мысль, будо, стратегия.
Для цитирования: Лестев А.Е. Трансляция космологических и этических представлений китайской цивилизации на социокультурные практики боевых искусств Японии. Современные востоковедческие исследования. 2019; 1(1): 24-27.
ABSTRACT
The article discusses the translation of cosmological and ethical representations of Chinese civilization into the warrior's culture of Japan, as well as the reception of Chinese soci-ocultural practices by Japanese martial arts schools. The methods of cultural and interpretive anthropology are used. The main directions of the influence of Chinese culture on Japanese martial arts are highlighted: strategy, rituals, training methods, specific techniques, as well as philosophical concepts of martial arts. According to the results of the study, the author concludes that Chinese teachings were a rich source of sociocul-tural practices, the reception of which was carried out by martial arts schools. Chinese teachings filled warrior's traditions with strategic, philosophical and moral content. Moreover, the author believes that the Japanese have creatively rethought Chinese teachings based on their practical experience. In addition, as an important distinction between Chinese and Japanese culture, the author emphasizes the different social status of the warrior and his attitude to military duty.
Key words: martial arts, history of Japan, military culture, sociocultural practices, Chinese thought, budo, strategy.
For citation: Lestev A.Ye. The translation of cosmological and ethical representations of Chinese civilization on socio -cultural practices of Japaneese martial arts. Modern Oriental Studies. 2019; 1(1): 24-27.
философия и культура, история / лестев Антон Евгеньевич, [email protected] / удк 94:(091)(=950)±796.81
Китаискии фактор сыграл значительную роль в развитии Японии. В культурном плане Япония оказалась в роли реципиента различных философских и религиозных учении из Китая. Китаиские учения наполнили воинские традиции стратегическим, философским и морально-нравственным содержанием. Философское осмысление пути воина привело к выработке идеи о роли боевых искусств в самосовершенствовании человека и о долге защищать культуру.
В работе повсеместно использован основополага-ющии метод интерпретативнои антропологии К. Гирца. Метод «плотного описания» в трактовке К. Гирца был использован для символического прочтения социокультурных практик и традиции боевых искусств и выявления скрытых смыслов, заложенных в них. При описании типов школ, возникших на разных этапах истории Японии, использовался историко-типологическии метод. Идеографическии метод использован при описании уникальных культурных явлении.
Влияние китаискои культуры всегда было источником для развития и эволюции японскои культуры. Контакты между японскими островами и Китаем, а также культурньш обмен между ними существовал уже в период Яеи (III в. до н.э. - III в. н.э.), соответствующии бронзово-железному веку. В захоронениях этого периода на севере Кюсю были наидены бронзовые мечи, являющиеся образцами мечеи цзянь китаиского производства доциньского периода, лезвия мечеи были острыми, что может говорить об их применимости в бою, также вместе с оружием находили и формы для отливки мечеи [Ма, 2012, с. 12]. Японские правители посылали к китаискому императору посольства, что для китаицев означало признание со стороны молодого японского государства своего вассального статуса по отношению к Китаю. Среди товаров, поставляемых из Китая в Японию начиная с III в. н.э., одним из главнеиших были различные виды мечеи дао и цзянь. Мечи поставлялись как по неофициальным каналам, так и привозились в качестве ответных даров с возвращавшимся посольством. В сокровищнице при храме Тодаи-дзи, где хранятся драгоценности японских императоров VIII века, сохранилось много образцов мечеи китаи-ского производства, которых невозможно наити в современном Китае [Ма, 2012, с. 20]. Китаиская традиция оказала большое влияние на развитие кузнечного дела в Японии. К VIII веку искусство изготовление мечеи в Японии достигло такои высоты, что поставки мечеи из Китая больше не требовались. В свою очередь, из-за пренебрежения китаиских чиновников военным делом и сопутствующими ремеслами искусство изготовления мечеи в самом Китае пришло в упадок, и, начиная с X века, японские мечи начинают завозиться в Китаи, приобретая славу лучших мечеи Востока [Ма, 2012, с. 26].
Рис. 1: Фотография куклы Сёки, изображающей героя китайского мифа, изгнавшего злого духа, приносящего болезни и несчастья. Выставка «Куклы Японии» в Казани
Влияние китаискои стратегии на японское искусство воины по летописи «Секу Нихонги» («Продолжение анналов Японии») началось с того, что Киби-но Макиби, плавав-шии дважды в Китаи в качестве посла (первыи - 716-735 гг., второи - 752-754 гг.), привез целую коллекцию книг, среди которых были знаменитые военные трактаты: «Сунь-цзы», «Лютао», «У-цзы», «Саньлюэ» и другие [Горбылев, 2010, с. 68]. Согласно летописи Киби-но Макиби был не просто коллекционером книг, он изучил наставления, содержащиеся в военных трактатах, и применял их на практике в воинах с врагами японских императоров и в обучении воинов. В «Нихон гэндзаисе мокуро-ку» («Каталог книг, имеющихся в настоящее время в Японии», 891 г.) упоминаются уже шесть различных списков трактата «Сунь-цзы» [Горбылев, 2010, с. 69]. Киби-но Маки-би также был известным коллекционером оружия, привозя из поездок различные образцы луков и стрел [Ма, 2012, с. 24].
ISSN: 2686-9675
international science journal / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
Существует мнение, что китаиские военные трактаты могли попасть в Японию гораздо раньше, а именно в период с I в. н.э. по VI в. н.э. вместе с китайскими и корейскими иммигрантами. В «Нихонги» под 527 г. А. Гор-былев находит скрытую цитату из «Сунь-цзы», когда император Кэитаи наставляет главнокомандующего своеи армии Мононобэ-но Аракапи-но Опомурази: «Доблесть достоиного полководца состоит в том, чтобы распространять добродетель и насаждать снисходительность, управляя людьми, проявлять сдержанность. В бою же он - как быстрая река, в сражении он - как буря... Сам награждаи и наказываи...» [Горбылев, 2010, с. 69].
Китаиские учения проникали в Японию одновременно, зачастую воспринимались японцами не по отдельности, а комплексно, образуя сложную синкретическую систему религиозных практик, ритуалов и морально-нравственных учении. Даосские поиски бессмертия и ритуалы оказали сильное влияние на аскетические практики и на культ гор в японскои традиции. Учение о пути «Инь и Ян», использовавшееся для расчета благоприятных сроков и направлении [Трубникова, 2010, с. 12], получило свое особое развитие в трактатах о стратегии и тактике боевых искусств. В правительстве императора Момму (697 - 707 гг.) занимали официальные должности семь мастеров инь-ян, знаток календаря и астролог, а конфуцианские праздники отмечались наряду с синтоистскими и буддиискими [Китагава, 2005, с. 55]. Конфуцианская мораль, требование почтительности и верности подданного правителю оказали влияние на формирование системы отношении «слуга-господин» в воинском сословии.
С другои стороны, китаиская модель устроиства государства и постепенныи переход функции правителя в область совершения ритуала привели к кризису системы власти в Японии. Вместе с китаискими учениями в Японию проникла мысль о том, что профессия воина является недостоиным занятием, а совершенномудрыи способен управлять империеи посредством ритуала. Японскии историк Раи Дзе писал, что императоры перепоручили набор воиск и ведение воины двум родам Таира и Минамото, при этом сами императоры презирали военное дело, считая его низким, а представители воинских родов не допускались ко двору и в сферу управления государством: «Самое ужасное, что военных третировали как слуг-холопов. О них отзывались презрительными фразами: «Это всего лишь воевода. Это всего лишь дружинник только». Когда случалось обсуждать их военные заслуги и присуждать награды, то нередко бывало, что наград жалели и не давали вовсе» [Мендрин, 1999, Т. 1, с. 60]. Таким образом, представления конфуцианских книжников о военном деле как о «низком» сослужило плохую службу для императорского двора. Разрыв между придворнои аристократиеи и воинскими родами становился все больше, а реальнои власти у императора становилось все меньше.
И если род Таира во главе с Киемори, узурпировав фактическую власть, попытался встроиться в существовавшую систему государственнои власти, то род Минамото под предводительством Еритомо после своеи победы полностью отстранил императорскии двор от управления странои, создав новыи орган власти бакуфу - военное правительство.
Японские полководцы, представители воинских родов и мастера боевых искусств обратили свое внимание на китаиские трактаты о военном искусстве. Копии таких трактатов хранились как большое сокровище, а их знатоки ценились и приглашались на службу к известным даиме.
Известныи полководец времен воины Таира и Минамото Минамото-но Есицунэ был знатоком китаи-ского стратегического трактата «Лютао», полное название которого «Таи-гун Лю Тао» или «Шесть секретных учении Таи-гуна» [Горбылев, 2010, с. 69]. Автором считается Таи-гун-ван (Люи Шан, Цзян Цзы-я) - ближаишии советник основателеи древнего китаиского царства Чжоу Вэнь-вана и его сына У-вана.
Одна из истории основания школы Касима син рю также связана с трактатом «Таи-гун Лю Тао». По этои версии Мацумото Бидзэн-но ками Ки-но Масамо-то получил от божества Касима (Такэмикадзути-но ками) свиток, что когда-то был преподнесен храму Касима самим Минамото-но Есицунэ. Свиток этот содержал трактат «Таи-гун Лю Тао» (в Главе 1.1 была описана история с получением свитка «Писания Тэнгу»). Об истории похищения «Таи-гун Лю Тао» у Мастера Киити подробно рассказывает «Сказание о Есицунэ». Несмотря на то, что в «Сказание о Есицунэ» описано как Есицунэ обманом выкрал трактат и скопировал его без ведома Мастера Киити, по версии последователеи Касима син рю Мастер Киити передал свиток и учение Минамото-но Есицунэ, а тот впоследствии пожертвовал его храму Касима.
«Шесть секретных учении Таи-гуна» также многократно цитируется в трактате по искусству ниндзюцу «Бансэнсюкаи» («Десять тысяч рек, впадающих в море») авторства Фудзибаяси Ясутакэ.
В эпоху сражающихся царств (Сэнгоку дзидаи) использование методов китаискои стратегии приобрело огромную ценность. Даиме начали привлекать специалистов по искусству военнои стратегии и тактике, практически во всем полагаясь на них. Этих специалисты назывались гумпайся (обладатель гумпай - большого металлического предмета похожего на веер). На гумпаи стратеги записывали статистическую информацию, таблицу времени, часы приливов и отливов, все остальное, что могло пригодиться в сражении. Гумпаися непременно должны были быть сведущими в «семи классических военных книгах» («У-цзин»), древних китаиских военных трактах [Варли, 1999, с. 89].
философия и культура, история / лестев Антон Евгеньевич, [email protected] / удк 94:(091)(=950)±796.81
Огромное влияние на развитие искусства шпионажа и разведки (ниндзюцу) оказала тринадцатая глава «Сунь цзы бинь фа» «Использование шпионов» [Сунь-цзы, 2016, с. 329]. Авторы знаменитых японских трактатов по искусству ниндзюцу «Сенинки» (Записи об истинном ниндзюцу) авторства Фудзиноиссуиси Масатакэ и «Нинпидэн» (Таиная передача знании ниндзя) авторства Хаттори Хандзо, возводят свое искусство к китаискому искусству шпионажа.
На 13-ю главу «Сунь цзы бинь фа» опирается раздел «Сенинки» под названием «Китаиские шпионы» (токан), перечисляющии различные виды шпионов: местные агенты, внедренные агенты, двоиные агенты, агенты, жертвующие собои или «обреченные» агенты и агенты, которых можно использовать повторно. Вот как описывается происхождение синоби (шпионов) в «Сенинки»: «Говорят, что синоби происходят из Китая, где их искусство было впервые использовано еще во время правления императора Хуанди» [Фудзиноиссуиси, 2011, с. 23].
Фудзибаяси Ясутакэ в «Бансэнсюкаи» многократно цитирует «Сунь-цзы», «Ши цзи» («Исторические записки» 109-91 гг. до н.э.) Сыма Цаня, «Вопросы танского Таи-цзуна и ответы Ли Вэи-гуна», «Три стратегии Хуан Ши-гуна» и уже упоминавшиися трактат «Шесть секретных учении Таи-гуна».
Очевидно, мастера искусства шпионажа подробно изучили китаиские стратегические трактаты, находя в них необходимые знания по самым различным вопросам от методов проникновения на вражескую территорию до способов распознавания засады. При этом китайские формулы не просто переписывались из трактата в трактат, но были по-своему творчески переосмыслены и опробованы мастерами ниндзюцу на практике.
Среди первых воспринятых китаиских учении было космологическое учение об устроистве мироздания на основе концепции жизненнои энергии «Ци», по-японски «Ки». Согласно этому учению все в мире состоит из Ки, принимающеи различную форму: разряженная Ки - дух, сгустившееся - вещество [Горбылев, 2002, с. 40]. Приходя в движение, изначальное Ки поляризуется, приобретая своиства «Инь» (отрицательного, темного, женского, скрытого) начала и «Ян» (положительного, светлого, мужского, явного) начала. По-японски эта дуальная система называется «Ин-Е». В ходе превращении энергия Ки создает пять первоэлементов усин (по-японски гогё): дерево, огонь, землю, металл и воду.
Учение о Ки оказало сильное влияние на теорию и практику боевых искусств. С ним связаны техники саппо (техники убииства) и каппо (методы реанимации). Теория саппо и каппо основана на учении о движении Ки в человеческом организме и наличии жизненно важных точек. Используя технику атэми (ударов по телу) мастера поража-
ли уязвимые места на теле человека для достижения различных целеи: вызвать болевои шок, добиться потери сознания или отвлечь внимание соперника. В соответствии с теориеи китаискои медицины точки на теле человека подразделялись на уровни Ин и Е, отвечающие за различные пути движения энергии по телу человека. В наставлении школы дзю-дзюцу Есин-рю «Иллюстрации к «Объяснения [строения] тела» описаны различные приемы нанесения атэми в соответствии со знаниями китаискои медицины: «Убииство [ударом] в точку «мацукадзэ» -это удар в дыхательное горло, отсящиися к уровню Ян (Е-но кураи). [Проходящии здесь] канал - это путь движения, по которому ци (ки) поднимается вверх и опускается вниз» [Горбылев, 2002, с. 42]. Та же теория легла в основу разработки методов каппо - реанимации человека. Сугавара Садамото в своеи книге «Новыи учебник по дзюдо, объясня-ющии сокровенные секреты» приводит целыи раздел под названием «Искусство убииства и реанимации (саккацу-дзюцу)», которыи был составлен на основе древних свитков школ дзю-дзюцу: «Записи устнои передачи способов убии-ства и реанимации школы Синсин-рю», «Иллюстрированное руководство школы Син-но синдо-рю». Основные секреты мастерства и способы воздеиствия на точки передавались от мастера к ученику устно, в свитках были описаны лишь общие указания: «Кидзе. Говорится в устнои передаче. Это самыи первыи способ при общеи реанимации. Техника выполнения: мять запястьями, надавливать, потирая снизу вверх область от кикаисэкимон (ниже пупка на 3 сун) до самого пупка. Выполнять, вкладывая силу в свои руки. Есть еще один способ: направить большие пальцы обеих рук вверх, отогнуть кончики пальцев и потирать область ниже пупка на 3 сун до пупка» [Сугавара, 2007, с. 111].
При помощи знании о течении энергии Ки мастера лечили целыи ряд травм и болезнеи. В книге Сугавара приводит способы оказания неотложнои помощи при: вывихе челюсти, вывихе плеча, вывихе локтевого сустава, вывихе сустава в запястье, вывихе сустава на пальце, вывихе бедра, вывихе коленного сустава, вывихе лодыжки, переломе плеча, переломе голени, приготовление наружных средств лечения, а также деиствия при ранении, кровопотери, кровотечении, головокружении, отравлении, обморожении, мышечном спазме, случае, когда пища застряла в пищеводе. Там же есть рецепт традиционнои японскои мази: «японскии перец 7,5 г, кора краснои восковницы 3,75 г, выжимка, оставшаяся при приготовлении сакэ 18,75 г, красная бузина 7,5 г, уксусная кислота 5 капель, белок куриного яица. Указанные ингредиенты смешать, нанести на пораженную область. Сверху накрыть японскои бумагои и забинтовать» [Сугавара, 2007, с. 117]. Среди случаев лечения отравления описаны такие экзотичные как отравление рыбои фугу, отравление крабами, укус собаки, укус мыши, укус лошади и укус ядовитои змеи.
ISSN: 2686-9675
international science journal / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
Все это наглядно иллюстрирует, что система медицинских знании японских воинов и мастеров боевых искусств была не узконаправленнои, а обширнои и развитои.
Большую роль в развитии теории саппо и каппо сыграл импорт китаиских книг по медицине в Японию. Книга «Ваньбао цюаньшу» («Полная книга десяти тысяч сокровищ»), датируемая началом эпохи Цин, оказала большое влияние на технику школы Синкеку-рю в княжестве Сэндаи, из которои она попала в школы дзю-дзюцу Асаяма итидэн-рю и Ягю синган-рю. Книга «Саньцаи тухуэи» («Собрание иллюстрации трех основ») была издана в Японии в эпоху Эдо под новым названием «Вакан сан-саи дуэ» («Японское и китаиское собрание иллюстрации трех основ»). Эта книга оказала влияние на разработку теории школы Есин-рю, а главы этои книги, относящиеся к иллюстрации внутренних органов и каналов движения Ки, без изменении приведены в ряде книг и наставлении по дзю-дзюцу [Горбылев, 2002, с. 39].
Медицинские знания самураев и ниндзя при этом не ограничивались знаниями о теории движения жизнен-нои энергии, они также владели практическими знаниями о лечебных растениях и о способах оказания первои помощи. Интересные сведения дает нам средневековое наставление по ниндзюцу, написанное в XVII веке Фудзиноиссуи-си Масатакэ. В разделе «Как подготовиться к таинои деятельности» одним из основных инструментов являются лекарства от червеи (кусури или яку): «Кусури - это снадобье, которое мы называем «убиица червеи». Это важныи предмет. Причина для его ношения [постоянно с собои] состоит в том, что если вы заболеете, прибыв на место своеи деятельности, вы не сможете выполнить свою задачу» [Фудзиноиссуиси, 2011, с. 39]. Валерии Момот поясняет, что в те времена самыми распространенными болезнями среди японцев были расстроиство желудка и пищевые отравления из-за употребления в пищу сырых морепродуктов. Данные расстроиства в основном приписывались наличию червеи, поскольку при употреблении в пищу сырои рыбы риск заразиться червями-паразитами очень высок. Помимо этого в набор снадобии ниндзя входили и другие лекарства, а также яды [Фудзиноиссуиси, 2011, с. 76]. Интересен также отрывок из главы «Знание о том, как проникать в охраняемые дома», в котором ниндзя притворяется больным: «Дождавшись благоприятного момента, можно притвориться больным у входа в дом, в которыи необходимо проникнуть, сделав вид, что ослабли и попросить лекарство, подогретои или обычнои воды для питья. Болезни, которыми можно пользоваться [для этого]: боль в желудке, вызванная глистами, солнечныи удар, приступ гастрита с внезапнои рвотои, пищевое отравление, эпилепсия, диарея. Не советуется симулировать опьянение» [Фудзиноиссуиси, 2011, с. 53]. Сам способ и варианты симулирования болезнеи говорят о том, что ниндзя, для того чтобы выглядеть убедительно и правдоподобно,
должен был, как минимум, знать симптомы этих болез-неи. Рекомендованныи список болезнеи, очевидно, тоже был не случаен. С симптомами этих болезнеи японцы были хорошо знакомы и могли помочь страждущему самостоятельно, впустив его для этого в дом. Известныи аме-риканскии специалист в области истории боевых искусств Донн Ф. Дрэггер писал: «Познания ниндзя в медицине были таковы, что они стали сами себе врачами», они знали обезболивающие, лекарства от отравлении, кишечных расстроиств, общих недомогании, для обработки раны, чтобы не было заражения, использовались специальные плесневые грибки, ниндзя искусно умели ампутировать конечности, как для того, чтобы избежать плена, так и для предотвращения развития гангрены [Дрэгер, 2002, с. 54].
Среди истории об основании и происхождении школ японских боевых искусств есть и связанные с изучением китаиского искусства кулачного боя и медицины. Основатель дзюдо профессор Кано Дзигоро в своеи исто-рическои статье о происхождении дзю-дзюцу привел несколько наиболее интересных версии. Школу Есин-рю, по версии профессора Кано, создал Миура Есин, врач из портового города Нагасаки. В основе его теории была идея гармоничного развития и использования разума и тела при помощи дзю-дзюцу: «Этои школе начало положил Миура Есин, врач из портового города Нагасаки, что в провинции Хидзэн. Он стал знаменит в начальные времена правления сегунов Токугава. Полагая, что многие заболевания проистекают из того, что люди не используют совместно разум и тело, он придумал несколько приемов дзюдзюцу. Вместе с двумя своими учениками, которые учились у него медицине, он создал 21 способ захвата противника, а позднее нашел еще 51 способ» [Кано, 2011, с. 228]. В даннои истории обращает на себя внимание соседство боевого искусства и медицины, история намекает на то, что именно благодаря своим знаниям в медицине Миура Есин сумел придумать свои, зачастую, смертельно опасные приемы. Другая история о создании школы Есин-рю говорит о враче из Нагасаки по имени Акияма Сиробэи, которыи отправился в Китаи для изучения медицины, где он также изучил три приема хакуда (искусство, состоявшее из ударов руками и ногами) и 28 способов реанимации человека, находящегося бессознательном состоянии. В дальнеишем он разработал 303 приема дзю-дзюцу. По легенде просветление Акияма Сиробэя произошло, когда он смотрел на ветви ивы, которые прогибались под тяжестью снега, но не ломались: «Однажды во время снежнои бури он увидел иву, ветви которои были засыпаны снегом. Тогда как сосны стояли прямо и ломались под натиском бури, ива поддавалась тяжести снега на ее ветвях, но не ломалась под нею. «Именно таким должно быть дзюдзюцу!» - решил Акияма. Поэтому он назвал свою школу Есинрю - "Школа сознания
философия и культура, история / лестев Антон Евгеньевич, [email protected] / удк 94:(091)(=950)±796.81
ивы"» [Кано, 2011, с. 229]. Многие исследователи часто отождествляют Миура Есин с Акияма Сиробэи, считая их одним человеком, хотя есть вероятность, что это два разных человека, т.к. в некоторых вариантах легенды Акияма Сиробэи жил в XI веке [Богуш, 2011, с. 220]. Похожая история создания и у школы Даито-рю аикидзюдзюцу, данная школа отличается от многих школ дзю-дзюцу большим арсеналом болевых контролеи и ударов в жизненно важные точки, основанных на знании анатомии. Легенды приписывают основание Даито-рю потомку императора Сэива - Минамото-но Есимицу (1056 - 1127 гг.). Есимицу изучал анатомию человека, определяя наиболее эффективные способы ударов, захватов и болевых приемов, по однои из версии делал он это на трупах убитых в бою воинов [Жальбер, 1995, с. 9].
Учение о Ки было воспринято представителями школ различнои направленности: от конфуцианских мыс-лителеи до последователеи синто. Среди профессиональных врачеи известен Каибара Экикэн, происходившии из сословия самураев, он был классическим врачом-неоконфуцианцем, был специалистом в традиционнои китаискои медицине. Каибара Экикэн оставил после себя значительное сочинение, известное в России под названием «Уроки жизни самурая». Основная идея книги в соблюдении умеренности во всем и правильного отношения к телу, основываясь на учении о жизненнои энергии Ки, Каибара Экикэн предлагает предотвратить болезни или даже исключить их, чтобы не пришлось лечить, но книга также содержит и методы лечения разных болез-неи. Сочинение Каибара Экикэна также содержит главу, посвященную медицинскои деонтологии: «Если человек, изучающии медицину, понимает, что он не родился с правильным менталитетом или талантом к такои работе, он должен немедленно оставить эту сферу деятельности. Человек без таланта не будет хорошо понимать Путь Медицины. Он только сделает много ошибок и причинит вред возлюбленным Небес, а это - серьезное преступление» [Кэибэра, 2010, с. 260].
Среди современных мастеров боевых искусств есть те, кто продолжают древние традиции и те, кто создал на основе традиционных учении свои. Основатель аикидо Уэсиба Морихэи являлся последователем синкретического синтоистского учения секты Омото-ке. В своих лекциях он постоянно обращался к синтоистским текстам и историям из Кодзики, а также практике котодама (душа слов) и мисоги. При этом свои объяснения Уэсиба основывал также на учении о жизненнои энергии Ки: «Аики - это меч Сусаноо, тело Ки» [Глисон, 2009, с. 62]. В новои философии синто, включившеи элементы и понятия других учении, богу Суса-но-о в качестве символа приписывают звезды, которые символизируют науку и материальное начало. На Суса-но-о была возложена миссия развивать
материальное начало и очищать возникающую при этом карму, но он отказался и был изгнан с Равнины Высокого Неба. Уэсиба Морихэи считал миссию Суса-но-о-но мико-то своим личным долгом, а аикидо - средством совершить это великое очищение. Уэсиба пишет: «Аикидо есть второе открытие Ама-но-ивато (каменнои двери неба)» [Глисон, 2009, с. 62], и еще: «открыть каменную дверь (совершить ивато-бираки) - значит создать общество, в котором тело служит средством для выполнения миссии души и духа. Упорядочивая свое дыхание, приведи под контроль свою ки и твердо встань на путь самореализации. Опираясь на него, практикуи технику такэмусу аики и заключи истинное тело вселеннои в своем дыхании» [Глисон, 2009, с. 63].
В словах О-сэнсэя Уэсиба мы видим идею усмирения своеи природнои энергии (силы), контроль над неи для развития духа. Усмирение Суса-но-о, кото-рыи и представляет эту необузданную энергию, буиство природнои силы, искупление вины и очищение кармы -это миссия Суса-но-о, его путь самосовершенствования и улучшения мира. Человек же, по мнению Уэсиба, способен через управление своеи энергиеи Ки объединиться с энергиеи Вселеннои или же в случае боевого противостояния объединиться с Ки противника, предугадывая его деиствия.
Ученик Уэсиба, один из известнеиших мастеров аикидо XX в. Тохэи Коити создал свое учение о Ки, организовал Общество КИ и разработал свои стиль аикидо. Тохэи в своих объяснениях полностью отошел от эзотерических и религиозных примеров, выделив учение о Ки в самостоятельную дисциплину. При помощи специальных техник дыхания, концентрации и правильного мышления Тохэи помогал людям избавиться от бессонницы, упадка сил, депрессии и учил их жить гармонично, продолжая тем самым многовековую восточную традицию учения о жизненнои энергии [Тохэи, 2011].
Воздеиствие при помощи Ки на противника получило широкое применение в качестве одного из психологических методов воздеиствия. В поединке нашел применение резкии выкрик, называющиися киай. Современные мастера также демонстрируют, как от киаи противник теряет ощущение пространства, впадает в ступор, теряя возможность атаки и защиты, или же просто начинает бояться что-либо предпринять. Японскии мастер Киба Косиро писал про киай следующее: «Киай может иметь огромное воздеиствие. Сосредоточьтесь и выкрикните киай, мгновенно вызывая в себе прилив физическои силы и храбрости и понижая силу и храбрость противника; в этом случае Вы сможете нокаутировать противника» [Киба, 2013, с. 40].
ISSN: 2686-9675
international science journal / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
В «Бансэнсюкаи» можно встретить совет ниндзя по обнаружению вражеского отряда: «Вы всегда сможете увидеть ки, поднимающееся выше верхушек деревьев или леса, если там скрывается военныи отряд. Если в отряде больше ста человек, то ки будет постоянным» [Фудзибаяси, 2015, с. 131]. В данном случае Ки также можно понять как дыхание, изменение потоков воздуха от теплого дыхания большои группы людеи.
Учение об Ин-Ё тесно связано с учением о Ки и сопутствовало ему в техниках саппо и каппо. В теории нин-дзюцу теория Ин-Ё применялась к различным ситуациям. Существовали явные (Ё) методы проникновения на вражескую территорию и скрытые (Ин) методы. В зависимости от выбора тактики ё-дзюцу или ин-дзюцу ниндзя выполнял различные поручение от сбора разведывательнои информации до совершения поджогов и убииств. В соответствии с учением об Ин-Ё определяли благоприятные места для строительства замка или расположения армии. Мастер Тэнсин Седэн Катори Синто рю сэнсэи Отакэ Ритсукэ писал о необходимости исследовать баланс между инь и ян, чтобы определить правильное местоположение дома. «Например, концепция инь и ян использовалась всякии раз, когда воин думал о строительстве нового дома или, если он становился богатым и могущественным, о сооружении собственного замка. В таких ситуациях он исследовал баланс между инь и ян, чтобы определить правильное местоположение дома» [Реид, Кроучер, 2006, с. 167]. Также эта концепция получила свое отражение в названии технических деиствии. В школе Катори Синто рю существует стоика с мечом «ин-но камаэ», а также раздел из пяти ката «гогё-но тати» («меч пяти первоэлементов»), каждое ката которого призвана реализовывать принцип одного из первоэлементов в тактике ведения боя.
Как уже говорилось, учение Конфуция проникло в Японию вместе с китаискои моделью устроиства государства. Начиная с VII века, изучение конфуцианства становится непременным атрибутом образованного человека. В воинскои среде проводниками конфуцианства становились буддииские монахи, а также мастера боевых искусств, которые наряду с воинскими искусствами преподавали юношам клана конфуцианское учение. Конфуцианство хорошо подходило для обучения представите-леи доминирующего воинского сословия, которым предстояло в мирное время исполнять обязанности чиновников. Военное правительство времен сегуната Токугава решило выбрать в качестве идеологии и подобающего учения для воинов неоконфуцианство философа династии Сун Чжу Си (1130-1200).
Философия Чжу Си подчеркивала обязанность человека соблюдать лояльность и преданность, продиктованные чувством сыновнего почтения к родителям и долгом перед господином. Такое учение в Японии было
известно под названием Тэи-сю (или Сю-си). Именно к учению Чжу Си восходят многие положения этических учении японских воинов под общим термином кодекс бусидо. Однако, в среде мастеров боевых искусств учение Чжу Си не получило распространение, в чем наметился разрыв в философских воззрениях между самураями, служившими чиновниками, и мастерами боевых искусств.
Последователи школ боевых искусств во главе учения ставили идею самосовершенствования человека. Именно таким учением оказалось направление конфуцианства, созданное философом Ван Янмином (1472-1529). Философия Ван Янмина утверждала, что только путем постоянных физических усилии человек может научиться контролировать свои разум и что это и есть «истинное учение». Такое обучение, прежде всего, направлено на достижение «образцовых выдающихся знании и добродетели». Во многих отношениях система Ван Янмина соответствовала философии дзэн-буддизма, получившего распространение среди самураев. Правительство бакуфу пыталось предотвратить распространение философии Ван Янмина, чтобы не допустить свободомыслие в среде самураев и продолжать их контролировать. Ван Янмин, будучи ученым, имел страсть к изучению стратегии и тактики, что в целом объясняло, почему его учение оказалось воспринято мастерами боевых искусств. Хаяси Радзан (1583-1657), конфуцианскии наставник сегуна, писал про изучение стратегии Ван Янмином: «Деиствительно, благовоспитанныи и родовитыи человек не посвятит свою жизнь изучению подобных вещеи». Такая позиция характерна для многих ученых и аристократов древнего Китая, откуда она вместе с конфуцианством перекочевала в Японию. Однако в отличие от Китая в Японии правящим классом стал класс воинов, а не аристократов, поэтому такое отношение к военному делу со стороны последователеи учения Чжу Си вызывало отторжение в среде мастеров боевых искусств [Дрэгер, 2001, с. 31].
Среди последователеи философии Ван Янмина следует отметить известного японского конфуцианского ученого Накаэ Тодзю (1608 - 1648 гг.), прославившегося, в том числе, своими работами по осмыслению военного дела и его назначения. Накаэ Тодзю писал: «Тонкая чувствительность и способность к решительным деиствиям -это не два качества, но одно, разделяющееся на просвещенность и воинственность» [Клири, 2016, с. 58]. По мнению Накаэ Тодзю истинное предназначение военного дела в защите культуры, а пренебрежение им приведет к упадку культуры. Важнои идееи японскои школы Оемэи (Ван Ян-мина) была концепция возможности познания мира и «пути мира» через познание собственнои сущности («сердца») посредством «самоуглубления» [Радуль-Затуловскии, 2013, с. 328]. На основании этои идеи
философия и культура, история / лестев Антон Евгеньевич, [email protected] / удк 94:(091)(=950)±796.81
мастера боевых искусств разработали принцип познания собственной сущности (а значит и мира) через практику боевых искусств.
Конфуцианские идеи присутствуют уже в первых трактатах и наставлениях о «пути воина», написанных главами кланов, например в «Тикубасе» (1383 г.) Сиба Есимаса или в «Правилах Имагавы Ресюна» (1412 г.). В своих правилах Имагава формулирует важность конфуцианского обучения: «в Четырех книгах и Пяти Классических текстах, а также в трудах по военному делу четко написано, что в деле защиты страны тот, кто не обладает Знаниями, будет неспособен руководить» [Имагава, 2007, с. 311].
Конфуцианство, возводившее в категории высших императивов понятия о долге и служении, стало важным инструментом в контроле над воинским сословием. Оно стало одним из главных источников новои культуры служилого сообщества, подвергшегося, по словам Икэгами Эико, процессу одомашнивания [Ikegami, 1997, p. 329]. Японскии профессор Кадзусигэ Сингу высказал по этому поводу интересную мысль: «Вовсе не исключено, что именно Сегун создавал большую часть табу ради гарантии своего политического доминирования. С этои точки зрения, Сегун периода Эдо был умелым фреидовским психоаналитиком. И я бы предложил считать такую манипуляцию социальнои динамикои своего рода традициеи японского правительства» [Кадзусигэ, 2012, с. 90]. Идея абсолютного долга и решимости в его исполнении несмотря даже на смерть стала основои пси-хологическои подготовки воинов. Такая психологическая подготовка была вплетена в воспитание воина, основанного на так называемом кодексе бусидо, положения которого описаны в нескольких наиболее известных произведениях японских воинов: «Хагакурэ» Ямамото Цунэтомо, «Будосесинсю» Таира Сигэсукэ (Юдзан Даидодзи) и др.
Конфуцианство оказало сильное влияние на внутреннии этикет школ боевых искусств. Учитель является для своих учеников непререкаемым авторитетом, которому ученики прислуживают и помогают не только во время тренировок, но и в жизни. Роль учителя боевых искусств была настолько значительнои, что даже сегуны или даиме, обучающиеся у мастеров, были вынуждены выказывать им подобающее уважение. Так один из извест-неиших полководцев эпохи Сэнгоку дзидаи (воюющих провинции) Такэда Сингэн пожаловал своему учителю Камиид-зуми Исэ-но-ками Фудзивара но Хидэцуна (1505 - 1577) первыи иероглиф своего имени Син (также читающиися как нобу) - награда, являющаяся высочаишеи честью, которую мог оказать князь своему подданному. Камиидзу-ми смог беспрепятственно оставить службу у Сингэна, дабы углубиться в постижение воинских искусств, занимаясь их практикои и преподаванием [Friday, Seki, 1997, p. 28].
Даосское учение в Японии не было выделено в отдельную школу или религиозное направление, но воспринималось в контексте изучения конфуцианства и буддизма. Среди истории о применение даосских практик существует история о преодолении Хакуином Экаку (1686 - 1769 гг.) духовного и телесного расстроиства, вызванного долгими дзэнскими медитациями, при помощи методов даосов [Клири, 2016, с. 219]. Впоследствии Хаку-ин стал известным наставником дзэн, а его самураиское происхождение нашло свое отражение в тематике его произведении, в которых встречаются наставления самураям [Клири, 2016, с. 220].
Даосские сочинение «Дао дэ цзин» и «Чжуан цзы» также были известны японцам. Однако концепция «Дао» (путь) была воспринята ими в конфуцианскои трактовке. В даосскои интерпретации Дао невыразимо, безымянно и ему невозможно дать определение, в отличие от такои точки зрения конфуцианская интерпретация говорит, что Дао многогранное, сложно понятие, которое можно выразить и которое обладает именем, хотя и является трансцендентальным по отношению к природе и человеку. Именно эти древние китаиские понятия о Дао легли в основу того, что японцы называют «до» или «мити», что также переводится как путь. «До» в японскои интерпретации есть «дорога» или «путь», по которым следуют в течение жизни.
Концепция До предполагает практическую, активную деятельность для каждодневного совершенствования себя и достижения лучшеи жизни. В основе пути лежит духовное начало, которое проявляется и воплощается в обучении, проводимом по сложившеися схеме. Каждодневная тренировка в избранном деле служит для исправления собственного поведения и устранения дурных привычек, что в свою очередь ведет к духовному развитию человека. Следует отметить, что концепция До не несет в себе религиознои составляю-щеи и направлена на совершенствование человека в рамках социальнои структуры.
Все ключевые понятия, такие как бусидо (путь воина), будо (боевои путь), дзюдо (мягкии путь), аикидо (путь объединения энергии ума и тела), кюдо (путь лука), кэндо (путь меча) несут в себе концепцию До.
ВЫВОДЫ
Таким образом, влияние китаиского фактора на развитие японскои культуры сложно переоценить. Хотя, безусловно, нельзя говорить о том, что японские боевые искусства произошли от китаиских. Китаиские учения наполнили воинские традиции стратегическим, философским и морально-нравственным содержанием. В канонах классических школ боевых искусств китаиские учения, отнесенные к военным аспектам жизни, составляют целые
ISSN: 2686-9675
international science journal / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
разделы. В соответствии с ними выбиралось место для строительства замка, объяснялся долг служения, применялись тактические приемы на поле боя. При этом стоит сказать, что японцы творчески переосмыслили китаиские учения на основе своего практического опыта. Поэтому неслучаино, что именно в средневековои Японии искусство шпионажа ниндзюцу достигло такого развития. Главным различием между Китаем и Япониеи оставалось отношение к воинам и военному делу. В то время как в Китае под влиянием конфуцианских ученых ратное дело стало считаться низким и недостоиным для благородного мужа, в Японии ведущие мыслители посвящали свои трактаты различным сторонам воинскои культуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ма Минда. Историческое исследование китаиско-японско-кореиских обменов в области фехтования мечом // Хидэн (боевые искусства и рукопашньш бои) : науч.-метод. сб. Вып. 8. М., 2012. С. 4-132.
2. Горбылев А.М. Ниндзя : боевое искусство. М. : Яуза : Экс-мо, 2010. 480 с.
3. Трубникова Н.Н. Традиция «исконнои просветленности» в японскои философскои мысли. М. : РОССПЭН,
2010. 414 с.
4. Китагава Дж.М. Религия в истории Японии. СПб.: Наука, 2005. 588 с.
5. Мендрин В.М. История сегуната в Японии : Нихон гаиси : в 2 т. М.; СПб. : Рос. Гос. б-ка : Летнии сад, 1999. Т. 1 - 480 с. Т. 2 - 384 с.
6. Варли П., Моррис А., Моррис Н. Самураи. СПб. : Гипе-рион, 1999. 128 с.
7. Сунь-цзы // Военныи канон Китая. Сунь-цзы. Сунь Бинь / сост. и пер с кит. В. Малявин. М. : РИПОЛ классик, 2016. С. 137-356.
8. Фудзиноиссуиси М. Се:нинки. Записи об истинном ниндзюцу. Харьков : НТМТ, 2011. 152 с.
9. Горбылев А. Саппо - «смертельная техника» дзю-дзюцу // Япония. Путь кисти и меча. 2002. № 2. С. 37 -44.
10. Сугавара С. Новыи учебник по дзюдо, объясняющии сокровенные секреты (Гокуи дзукаи дзюдо син ке-хан). М. : Изд. Дом «Будо-спорт», 2007. 137 с.
11. Дрэгер Д. Ф. Ниндзюцу - искусство невидимок. Ростов н/Д : Феникс, 2002. 160 с.
12. Кано Д., Линдсэи Т. Дзюдзюцу. Древнее самураиское искусство боя без оружия // Хидэн (боевые искусства и рукопашныи бои) : науч.-метод. сб. Вып. 6. М.,
2011. С. 221-240.
13. Богуш Д.А. Каппо. Японская техника реанимации в практике боевых искусств. Киев : Ника-Центр, 2011. 208 с.
14. Жальбер К. Предисловие // Алан Флоке. Аикибудо. Тверь : Мартин : Полина, 1995. С. 8-14.
15. Глисон УДуховные основы аикидо. М. : Эксмо, 2009. 208 с.
16. Тохэи К. Ки в повседневнои жизни. СПб. : Вектор, 2011. 192 с.
17. Киба К. Кукисин рю будзюцу со : се. Харьков : НТМТ, 2013. 180 с.
18. Фудзибаяси Я. Бансэнсюкаи (Десять тысяч рек, впадающих в море). Том Е-нин (Сокрытие на свету). Харьков : НТМТ, 2015. 148 с.
19. Реид Г., Кроучер М. Путь воина : Парадокс боевых искусств. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2006. 272 с.
20. Дрэгер Д. Ф. Классические будо. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2001. 240 с.
21. Клири Т. Военныи канон Японии. Первоисточники. М. : ПОСТУМ, 2016. 432 с.
22. Радуль-Затуловскии Я.Б. Конфуцианство и его распространение в Японии. М. : ЛИБРОКОМ, 2013. 456 с.
23. Имагава С. Правила Имагавы Ресюна // Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве. М. : Эксмо, 2007. С. 308-318.
24. Ikegami E. The taming of the samurai. Honorific individualism and the making of the modern Japan. Harvard : Harvard university press, 1997. 428 p.
25. Кадзусигэ С. Фреид, Лакан и Япония // Лакан в Японии. СПб. : Алетеия, 2012. С. 89-101.
26. Friday K., Seki H. Legacies of the sword. The Kashima-Shinryu and samurai martial culture. Honolulu : University of Hawai'I press, 1997. 234 p.
BIBLIOGRAPHIC REFERENCES (IN ENGLISH)
1. Ma, Minda. (2012) Istoricheskoe issledovanie kitaisko-yaponsko-koreiskikh obmenov v oblasti fekhtovaniya mechom [A historical study of Sino-Japanese-Korean exchanges in the field of fencing with a sword] // Khiden (boevye iskusstva i rukopashnyi boi) : nauch.-metod. sb. [Hiden (martial arts and hand-to-hand combat)]. Vol. 8. Moscow. pp. 4-132.
2. Gorbylev, A.M. (2010) Nindzya : boevoe iskusstvo [Ninja: martial art]. Moscow: Yauza: Eksmo. 480 p.
3. Trubnikova, N.N. (2010) Traditsiya «iskonnoi prosvetlennosti» v yaponskoi filosofskoi mysli [The tradition of "primordial enlightenment" in Japanese philosophical thought]. Moscow: ROSSPEN. 414 p.
4. Kitagawa, J.M. (2005) Religiya v istorii Yaponii [Religion in the history of Japan]. St. Petersburg: Nauka. 588 p.
философия и культура, история / лестев Антон Евгеньевич, lestev@ael-i
5. Mendrin, V.M. (1999) Istoriya segunata v Yaponii : Nikhon gaisi : v 2 t. [The history of the shogunate in Japan: Nihon Gaishi: in 2 volumes]; St. Petersburg: Letnii sad. Vol. 1 - 480 p. Vol. 2 - 384 p.
6. Varley, P., Morris, A., Morris, N. (1999) Samurai. St. Petersburg : Hyperion. 128 p.
7. Sun Tzu (2016) // Voennyi kanon Kitaya. Sun'-tszy. Sun' Bin' [Military Canon of China. Sun Tzu. Sun Bin] / comp. and lane with a whale. V. Malyavin. Moscow: RIPOL classic. pp. 137-356.
8. Fujinoissuishi, M. (2011) Se:ninki. Zapisi ob istinnom nindzyutsu [Sho: Ninki. Records of true ninjutsu]. Kharkov: NTMT. 152 p.
9. Gorbylev, A. (2002) Sappo - «smertel'naya tekhnika» dzyudzyutsu [Sappo - "deadly technique" of jujutsu] // Yaponiya. Put' kisti i mecha [Japan. The path of the brush and sword]. No. 2. pp. 37-44.
10. Sugawara, S. (2007) Novyi uchebnik po dzyudo, ob"yasnyayushchii sokrovennye sekrety (Gokui dzukai dzyudo sin kekhan) [A new judo textbook explaining the innermost secrets (Gokui zukai judo shin kyokhan)]. Moscow: Publ. House "Budo-sport". 137 p.
11. Draeger, D. F. (2002) Nindzyutsu - iskusstvo nevidimok [Ninjutsu - the art of the invisible]. Rostov-on-Don: Phoenix. 160 p.
12. Kano, D., Lindsay, T. (2011) Dzyudzyutsu. Drevnee samu-raiskoe iskusstvo boya bez oruzhiya [Jujutsu. The ancient samurai art of combat without weapons] // Khiden (boevye iskusstva i rukopashnyi boi) : nauch.-metod. sb. [Hiden (martial arts and hand-to-hand combat)]. Vol. 6. Moscow. pp. 221-240.
13. Bogush, D.A. (2011) Kappo. Yaponskaya tekhnika reani-matsii v praktike boevykh iskusstv [Kappo. Japanese resuscitation technique in the practice of martial arts]. Kiev: Nika-Center, 2011. 208 p.
14. Jalbert, K. (1995) Predislovie [Foreword] // Alan Flo-quet. Aikibudo. Tver: Martin: Polina. pp. 8-14.
15. Gleason, W. (2009) Dukhovnye osnovy aikido [Spiritual foundations of Aikido]. Moscow: Eksmo. 208 p.
16. Tohei, K. (2011) Ki v povsednevnoi zhizni [Ki in everyday life]. St. Petersburg : Vector. 192 p.
17. Kiba, K. (2013) Kukisin ryu bujutsu so: sho. Kharkov: NTMT. 180 p.
18. Fujibayashi, Y. (2015) Bansensyukai (Desyat' tysyach rek, vpadayushchikh v more). Tom E-nin (Sokrytie na svetu) [Bansensyukai (Ten thousand rivers flowing into the sea). Tom Yo-Ning (Concealment in the light)]. Kharkov: NTMT. 148 p.
19. Reid, G., Croucher, M. (2006) Put' voina : Paradoks
.ru / УДК 94:(091)(=950)±796.81
boevykh iskusstv [Way of the Warrior: The Paradox of Martial Arts]. Moscow: FAIR-PRESS. 272 p.
20. Draeger, D. F. (2001) Klassicheskie budo [Classic budo]. Moscow: FAIR-PRESS. 240 p.
21. Cleary, T. (2016) Voennyi kanon Yaponii. Pervoistochniki [Military Canon of Japan. Primary sources]. Moscow: POSTUM. 432 p.
22. Radul-Zatulovsky, Ya. B. (2013) Konfutsianstvo i ego rasprostranenie v Yaponii [Confucianism and its spread in Japan]. Moscow: LIBROCOM. 456 p.
23. Imagawa, S. (2007) Pravila Imagavy Resyuna [The rules of Imagawa Ryosyun] // Kodeks Busido. Khagakure. Sokrytoe v listve [Bushido Code. Hagakure. Hidden in the foliage]. Moscow: Eksmo. pp. 308-318.
24. Ikegami, E. (1997) The taming of the samurai. Honorific individualism and the making of the modern Japan. Harvard: Harvard university press. 428 p.
25. Kazushige, S. (2012) Freid, Lakan i Yaponiya [Freud, Lacan and Japan] // Lakan v Yaponii [Lacan in Japan]. SPb. : Aletheia, 2012. pp. 89-101.
26. Friday, K., Seki, H. (1997) Legacies of the sword. The Kashima-Shinryu and samurai martial culture. Honolulu: University of Hawai'I press. 234 p.
INFORMATION ABOUT AUTHOR Anton Lestev, PhD
Director of LLC "AEL Expert", Head of academic programs in Institute for Culture of Peace (UNESCO) 420087, Kazan, Kurchatova str., 8-54, Russia [email protected]
Принята к публикации: 15.09.2019 г.
