CC BY
213
Философское течение, получившее название «трансгуманизм», отличается «пестротой» взглядов. Разнообразны социальные проекты его представителей. В рамках данной статьи мы остановимся на социальных следствиях трансгуманистической философии Макса Мора.
В историю трансгуманизма М. Мор вошел как один из ведущих представителей либертарианского направления. Философские работы автора отличаются изрядной «порцией» продуманного эпатажа, «работающего» на яркий имидж философа. Частью его личного трансгуманистического проекта является и само имя - Макс Мор, которое Макс О'Коннор выбрал не случайно: «Казалось, оно реально передает суть моей цели: всегда совершенствоваться, избегая застоя. Я был намерен стать лучше во всем, стать умнее, сильнее, здоровее. Оно было постоянным напоминанием о том, что надо продолжать двигаться вперед» [1]. М. Мор - апологет непрерывного роста и самопреодоления, создатель Института экстропии.
Отправным пунктом для философии Мора является понятие экстропии. Она определяется как мера интеллекта, информации, энергии, жизнеспособности, опыта, разнообразия, возможности и роста [2], а в качестве принципов экстропии выдвигаются безграничное расширение, самопреобразование, динамический оптимизм, интеллектуальная технология и произвольный порядок.
Важным концептуальным моментом философии М. Мора являются ее ницшеанские корни. Работы автора изобилуют цитатами Ф. Ницше, иллюстрирующими эволюционное соотношение человека и постчеловека через метафоры «каната над пропастью», «летящей стрелы» и т.п. Постулируя непрерывность морального, интеллектуального и физического самоусовершенствования, Мор воспевает беспредельный рост, требуя отказа от любых ограничений. Однако, несмотря на постоянные нападки Мора на религиозное мировоззрение, требования освободить разум от предрассудков, на содержательном уровне он сглаживает радикализм Ницше, делая доступными (а в перспективе - популярными) свои взгляды для широкой аудитории. Так, под добродетелями философ подразумевает все творческие, продуктивные, активные свойства человеческого существа, которые будут востребованы в «эру трансгуманизма». К ним относятся: рациональность, творчество, настойчивость, смелость, доброта, личная ответственность, самообладание, самоконтроль и сотрудничество [3]. Он воздерживается от ремарок в духе «падающего подтолкни», акцентируя внимание на вопросах самосовершенствования и личного поиска путей собственного роста. Основой мировоззренческих трансформаций он видит изменения психологии, сознательно осуществляемые индивидом. Их реальность зависит только от его самодисциплины, готовности не расточать себя на второстепенные задачи и избегать подчинения чужим целям. Самодисциплина Мора разрушает асимметричную пирамиду власти: «тот, кто не может повиноваться самому себе, повелевает» [4]. Эффективное самоуправление освобождает людей от желания контролировать других. Мор настаивает на собственной интерпретации понятия «сверхчеловек»: «вопреки распространенному толкованию, ЬЪегше^еЬ - не Белокурая бестия, завоеватель и грабитель. Сверхлюди - это те, кто никогда не правят другими и никогда не терпят попыток других править ими» [4]. Интересно, что для исследователя избыток здоровья и уверенности в себе всегда проявится в доброжелательности.
Научный язык Мора не ограничивается использованием ницшеанских мотивов и цитат из трудов немецкого философа. Приводимые им метафоры и образы, безусловно, обращают на себя внимание как аллюзия. Мор часто употребляет нарочито экспрессивные обороты [5], претендующие на мотивирующую к действию поэтичность.
В 2005 г. Ник Бостром в своей работе «История трансгуманистической мысли» обозначил философию Ницше (доктрину сверхчеловека) как один из идейных источников трансгуманизма. Однако он отмечает, что сверхчеловек Ницше не является результатом технологического проектирования, а продуктом личностного и культурного роста. Поэтому сходство трансгуманизма и ницшеанства поверхностно, они имеют столько же общего, как «современный английский либеральный мыслитель и утилитаризм Джона Стюарта Милля» [6]. Бостром отмечает изначально либертарианский оттенок экстропианства, развиваемого Мором, и отказывается от дальнейших параллелей.
В 2009 г. С.Л. Зоргнер подверг критике оценку Н. Бострома, доказывая, что сходство между постчеловеческим и сверхчеловеческим фундаментально [7]. Он усматривает сходство в онтологической динамике самих учений, их аксиологической канве, или в перманентной переоценке ценностей. Зоргнер указывает и на такую мысль Ницше, как уважение к критическому мышлению, мужество перед лицом неизвестного и нового, реализованную трансгуманизмом в поддержке возможностей генной инженерии.
Интересно сопоставление понятий «постчеловек» и «трансчеловек», осуществленное С. Зоргнером. Он отмечает, что эти понятия имеют различный смысл у разных трансгуманистов. Так, у раннего трансгуманиста Ф. Эсфендиари постчеловек - это новый вид, трансчеловек - промежуточное существо, обладающее как человеческими, так и постчеловеческими качествами. У Н. Бострома постчеловек относится не к виду, но к конкретной группе людей, осуществивших пока еще невообразимые улучшения. Соответственно, Зоргнер точку зрения Эсфендиари сущностно сближает с позицией Ницше. Кроме того, он указывает на отсутствие в трансгуманизме Бострома представления об особой миссии постчеловека, способной усилить «смысложизненную» привлекательность трансгуманизма как мировоззрения.
Статья С.Л. Зоргнера вызвала оживленную дискуссию [8]. Для нас важна позиция, которую занял в ней сам Макс Мор. Хотя в целом Мор поддерживает позицию Зоргнера, он отказывается от проведения параллелей между взглядами Ницше и трансгуманизмом, пусть даже и на глубинном уровне: «Эссе Зоргнера устанавливает параллели между трансгуманизмом и мыслью Ницше, но не решает вопрос о том, связаны ли трансгуманистические идеи непосредственно с Ницше. Я могу заявить с полной уверенностью, что такое влияние действительно существует. Я знаю, потому что его идеи повлияли на мое собственное мышление. Такое мышление привело меня к введению термина "трансгуманизм" (лишь позже я нашел у Хаксли предыдущее использование термина) в публикации моей статьи "Трансгуманизм: К Футуристической Философии" (Мор, 1990), и к моему исходному трансгуманистическому заявлению, "Экстропианским принципам" (позднее - "Принципы Экстропии", Мор, 1990). Хотя эти эссе являются далеко не единственным источником современного трансгуманизма, эти продуктивные труды стали влиятельными. Поскольку они сами были под влиянием некоторых сущностных идей Ницше, устанавливается прямая связь между трансгуманизмом и Ницше» [9].
Таким образом, М. Мор возводит философию Ф. Ницше в ранг прямого исходного источника трансгуманизма. Разумеется, он делает оговорку о том, что трансгуманизмом не были востребованы абсолютно все идеи Ницше (например, трансгуманизм не принимает принцип вечного возвращения). Трансгуманизм оставляет нигилизм позади, с помощью переоценки ценностей утверждая позитивное значение Преображения, т.е. прихода пост/сверхчеловека. Мор подчеркивает, что он далек от цели доказать, что трансгуманизм должен быть ницшеанским. Исследователь стремится показать, что центральные элементы учения Ницше не только совместимы с трансгуманизмом, но исторически имели сущностное прямое влияние на основные направления этой «философии жизни» [9].
Полагаем, что философия Ф. Ницше задала тематический вектор для работ М. Мора. В его публикациях доминируют гносеологические (когнитологические), аксиологические и этические проблемы, раскрывающие антропологию мыслителя в асоциальном ключе. Однако популяризация этих воззрений потребовала от Мора определенной «социализации» его доктрины.
В этой связи важно подчеркнуть, что М. Мор испытывал не только прямое влияние со стороны взглядов Ницше, оно также было и опосредованным. Существенное воздействие на его работы оказала философская концепция Айн Рэнд, получившая название «объективизма». (Роман Айн Рэнд -Алиса Зиновьевна Розенбаум - «Атлант расправил плечи» был признан второй после Библии книгой, которая наиболее сильно повлияла на жизнь американцев.) Автор полагала, что базовой моральной ценностью является стремление к собственному счастью, трактуемое как разумный эгоизм, т.е. такой приоритет собственных прав и интересов, который отказывается от пренебрежения чужими интересами в силу невыгодности этой позиции для индивида. Представления о высшей ценности раскрытия творческих способностей, элитаризм и крайний индивидуализм взглядов Рэнд также
имеют ницшеанские корни. Показательно, что Мор дистанцируется от взглядов Рэнд, демонстрируя и определенную преемственность [10]. Он считает, что, противопоставив себя «слепой вере», догме и авторитету, А. Рэнд и ее ученики сами стали ортодоксальными догматиками. Здоровый динамичный оптимизм должен избегать построения закрытых философских систем, он восприимчив к новым взглядам и испытывает благодарность к тем, кто открывает ему иные ракурсы проблемы. Мор отказывается от черно-белого, полярного суждения Рэнд о мире и настаивает на том, что экстропианство всегда готово к самокритике, переоценке и пересмотру, используя как инструмент для этой цели панкритический рационализм. (Макс Мор использует концепцию панкритического рационализма Уильяма Уоренна Бартли.)
Одной из центральных категорий для Мора становится понятие «самособственность» (self-ownership), раскрывающее его программу прикладного панкритического разумного эгоизма.
Экстропианство базируется на тезисе о том, что индивид владеет собственным телом, разумом и своей жизнью [11]. Мор обосновывает его именно как теоретический принцип, сформировавшийся в политической и социальной жизни в течение последних двух веков и имеющий философские, психологические и политические компоненты. Препятствиями на его пути были идеи альтруизма, первородного греха, коллективизма, но ускорение технологического и социального развития приводит к возрастанию сложности, увеличению числа вариантов, расширению свобод, большим рискам.
М. Мор раскрывает понятие «самособственность» через шесть аспектов: независимое мышление, свобода личности, личная ответственность, самостоятельное направление, самооценка, уважение к другим. Остановимся на них подробнее.
Независимое мышление, в представлении ученого, объединяет критическое и продуктивное, творческое мышление.
Индивидуальную свободу и личную ответственность ранее он расценивал как грани одного неразделимого идеала [12], все большее отдаление которых друг от друга течение ХХ в. привело к искажению самого идеала, а значит, может стать серьезной опасностью для американской политической системы. При рассмотрении аспектов самособственности Мор не отказывается от данной стратегии. Свобода личности опирается на частную собственность, добровольный обмен, свободный рынок, отказ государства от вмешательства в экономику. Новые технологические возможности требуют поощрения свободы личности, безусловного признания ее права на выбор в вопросах самоопределения и самоизменения.
Свободу личности М. Мор уравновешивает личной ответственностью. По его мнению, ответственность поддерживает свободу. Она не предполагает разрешений, но означает свободу от принуждения. Перекладывание заботы о себе на государство, отказ от этой заботы приводят к девальвации свободы, к тому, что индивидуальный выбор иссякает. Ответственность обосновывает автономию, поскольку автономный человек верен себе, своим ценностям; он опирается на рациональность, самоконтроль и честность. Последнюю исследователь интерпретирует как отказ обманывать себя или других лиц (за исключением самообороны), принятие на себя ответственности за последствия собственных действий. Честность включает в себя обязанность признавать свои ошибки и учиться на них, не перекладывая вину на других. Сочетание так понятых свободы и ответственности обеспечит в итоге производительность труда и творчество.
Следующий аспект - это самостоятельное направление. Самомотивация и самонаправление для М. Мора есть признаки жизни вообще. Человеческие общества демонстрируют высокий уровень самостоятельной деятельности, способности преодолевать влияние внешних стимулов ради реализации внутренних побуждений. Однако возрастание возможных вариантов лишает многих людей целей в жизни. Человек не должен перманентно колебаться в решении о том, что делать с собственной жизнью: «Если мы хотим процветать, переходя от человека к постчеловеку, нам нужно развить сильное чувство цели... Если мы не знаем, куда мы идем, мы идем в никуда» [12]. Потребность в самонаправлении делает самодисциплину вечной добродетелью. Объединение самодисциплины с самоосознанием и рациональностью возможно, по мнению Мора, тогда, когда мы
ставим себе долгосрочные, стратегические цели - расширения жизни в постгуманизме: «Если мы хотим полностью владеть собой, мы будем создавать и формировать нашу идентичность. Мы будем определять, кто мы есть в каждый аспект нашей жизни» [12], самостоятельно решая, что в нас сущностно, а что случайно, и самостоятельно проводить это решение в жизнь.
Самооценку М. Мор вслед за Н. Брэнденом связывает с самоуважением и уверенностью в себе и считает необходимым отказ от религиозных и культурных мифов, снижающих самооценку. Уверенность в себе он относит к фундаментальным убеждениям, необходимым для жизни, поскольку она представляет собой глубокое убеждение индивида в том, что он компетентен, чтобы жить. Она является «мощным» элементом самособственности, поскольку выступает уверенностью в своей способности создавать желаемое будущее, генерирует настойчивость, придает силы для преодоления неудач и новых попыток.
Последний аспект самособственности, отмечаемый М. Мором, - это уважение к другим. Он отграничивает уважение к другим от конформизма, проявляющегося, например, в «уважении к старшим», требующем отказа от своего мнения и собственного пути.
Для философа подлинное уважение к другим вытекает из экстраполяции: если самособственность хороша для меня, то она хороша и для других. Общение с другими предполагает признание, что и другие имеют свои интересы, цели и желания. Если мы не признаем самсобственности для других, то не можем ожидать, что другие признают нашу самособственность. Подлинное уважение рационально, основано на реальности и связано с интересами индивида. Относиться к другим с уважением разумно, потому что признание природы других полезно признающему. Уважительное отношение создает ответное уважение. Здесь исследователь развивает утилитарную этику: другие люди, даже если они сильно отличаются от нас, являются потенциальными источниками пользы. Отдавая им столько уважения, сколько можно совместить с защитой наших интересов, мы максимизируем сотрудничество и взаимную доброжелательность и получаем прибыль от опыта других. Вежливость, отзывчивость, щедрость составляют доброжелательность как основу эффективной коммуникации. Так Мор приходит к своему социальному идеалу: идеал - это культура самособственников, которые признают самособственность друг друга. В нем не будет вертикальных иерархий (как мы помним, постчеловек одинаково избегает и командовать кем-либо, и позволять командовать собой). В нем будет больше перспектив, вдохновляющей конструктивной критики и инноваций, а его социальной структурой станет спонтанный порядок. Этот идеал сосуществования самодостаточных существ можно обозначить как автаркию.
Близкую социальную модель вывел в своих философских романах Мишель Уэльбек. В романе «Возможность острова» человечество разделилось на две неравные части. Большая часть в результате войн, в ходе которых применялось современное оружие, деградировала до первобытного состояния. Меньшая часть перешла на постчеловеческий этап эволюции. Постлюди живут поодиночке в полностью искусственных объемах замкнутых особняков. Репродукция приняла асексуальный характер: благодаря банку ДНК постоянно воспроизводится одна и та же группа людей, преемственность между личностями клонов осуществляется через электронные дневники. Бесполые и бесстрастные обитатели коттеджей питаются лучистой энергией, иногда общаются с членами клонируемой группы через сетевую связь и постреливают в «слишком близко забредающих первобытных». Однако автаркия постчеловечества в мире Уэльбека только углубляет отчуждение, бремя одиночества и бессмысленности долгих жизней заставляет главного героя покинуть особняк и отправиться на поиски Другого. Как отмечает К. Фрумкин, Уэльбек не футуролог, а аналитик настоящего: «Когда он строит образ будущего, то, как и многие социальные фантасты, пытается не спрогнозировать, а лишь бросить свет на современное ему общество, а заодно и на свою собственную ситуацию» [13]. Могут ли бесконечные возможности конвергентных технологий положить конец отчуждению, если само отчуждение так же закономерно для западного общества, как и создаваемые им технологии?
На сегодняшний день социальная теория далека от ответа на вопрос о том, что является источником социального порядка - биологическая природа человека, социализация или
рациональный выбор индивида. Современные научные данные показывают важную роль окситоцина и вазопрессина в регуляции полового и социального поведения млекопитающих (у многих других животных обнаружены родственные пептиды со сходными функциями). Окситоцин, например, выступает важным элементом наследственных основ альтруистического поведения, проявляющихся в склонности людей совершать добрые поступки в ущерб личной выгоде. Он регулирует половое поведение женщин, роды, лактацию, привязанность к детям и брачному партнеру, также оказывает влияние на восприимчивость мужчин к словам, связанным с отношениями между людьми. Вазопрессин влияет на половую функцию мужчин, а также на агрессию, территориальное поведение и отношения с женами.
Таким образом, коллективизм - это не только компонент общественного сознания, он имеет глубокие биологические корни, от которых не получится отказаться рациональным решением. Конечно, для трансгуманизма привычна мысль о «перекройке» человеческой природы. Но ответ на вопрос о том, почему ее нужно «перекраивать» именно в сторону автаркии, а не в сторону усиления альтруизма, остается открытым. Кроме того, оказываются непроясненными вопросы о том, возможны ли продуктивная активность, «вдохновенные инновации» и «интеллектуальные дерзновения» вне биологических источников, а также спонтанный порядок там, где нет никаких других (биологических, социальных) порядков. Впрочем, трансгуманизм еще далек от остановки своего поиска, как и динамический оптимизм Макса Мора. Вероятно, он еще сделает не одну попытку «вылечить» автаркию от отчуждения.
Литература
1. Regis E. Meet the Extropians // http://www.wired.eom/wired/archive/2.10/extropians_pr.html.
2. More М. Principles of Extropy // http://www.extropy.org/prineiples.htm.
3. More M. Virtue and Virtuality. From Enhanced Senses to Experience Machines // Персональный сайт Макса Мора. URL: http://www.maxmore.com/virtue.htm.
4. More M. Technological Self-transformation. Expanding Personal Extropy // Extropy #10 (4:2) // Персональный сайт Макса Мора. URL: http://www.maxmore.com/selftrns.htm.
5. Мор М. Во славу Дьявола: Пер. с англ. // http://warrax.net/Satan/translated/extropy.html.
6. Bostrom N. A History of Transhumanist Thought // Journal of Evolution and Technology. 2005. V. 14. № 1. Персональный сайт Ника Бострома. URL: http://www.nickbostrom.com/papers/history.pdf.
7. Sorgner S.L. Nietzche, the Overhuman, and Transhumanism // Journal of Evolution & Technology. 2009. V. 20 Issue 1. March. URL: http://jetpress.org/v20/sorgner.htm.
8. Hauskeller M. Nietzche, the Overhuman, and Transhumanism: A Replay to Stefan Sorgner // Journal of Evolution & Technology. 2010. V. 21. Issue 1. January. URL: http://jetpress.org/v20/sorgner.htm.
9. More M. The Overhuman in the Transhuman // Journal of Evolution and Technology. V. 21. Issue 1. January. 2010. URL: http://jetpress.org/more.htm.
10. More M. Pancritical Rationalism: An Extropic Metacontext for Memetic Progress // EXTRO 1: The First Extropy Institute Conference on Transhumanist Thought, on Saturday April 30 1994 // Персональный сайт Макса Мора. URL: http://www.maxmore.com/pcr.htm.
11. More M. SELF-OWNERSHIP: A Core Transhuman Virtue // Extropy Online, January 1998 // Персональный сайт Макса Мора URL: http://www.maxmore.com/selfown.htm.
12. More M. Liberty and Responsibility: Inseparable Ideals // The Freeman, July 1996 // Персональный сайт Макса Мора. URL: http://www.maxmore.com/libresp.htm.
13. Фрумкин К. Было бы здоровье, или Уэльбек отвечает Хайнлайну // Звезда. 2009. № 5. Интернет-проект «Журнальный зал». URL: http://magazines.russ.ru/zvezda/2009/5/fr14.html.
