CC BY
157
Нет родины - и все кругом неверно, Нет родины - и все кругом ничтожно, Нет родины - и вера невозможна, Нет родины - и слово лицемерно... [12, с. 30].
В определенной степени мысли Б. Савинкова перекликаются с идеями, высказанными Г. Газдановым в романе «Вечер у Клэр», где главный герой - юнкер, совсем еще мальчик, - спросил у своего дяди, не кажется ли ему что правда не на стороне белых? Умудренный жизненным опытом, дядя ответил, что «и красные правы, и зеленые тоже, а если были бы еще оранжевые и фиолетовые, то и те были бы в равной степени правы» [14, с. 29]. И смысл существования этих людей был связан с Россией, ее благополучием и процветанием.
С укреплением советской власти все больше возникает потребности в тех писателях, которые ее поддержали. В печати постепенно утверждается идея морального устаревания литературной беллетристики и поэтических изысков символистов. «"Чистый", "теплый", прозрачный стиль какого-нибудь Б. Зайцева и его последователей, беллетристов из "Современных записок", стиль осенний, закатный, элегический, едва ли может служить для выражения жизни нашего энергичного времени. Увлечение некоторых наших литераторов словесной игрой Пруста, Дос-Пассоса, Джойса, "унанимистов" - только от бессилия бороться за свой стиль» [8, с. 424]. Эти мысли были высказаны Ф. Гладковым в 1931 г., но они полностью соответствовали периоду 1920-х гг. и совпадали с культурной политикой в области литературы. Не случайно, как только стихает Гражданская война, советская власть стремится взять под свой контроль литературное творчество. Если в условиях Гражданской войны было более востребовано плакатное, графическое искусство, как самое наглядное и доступное для понимания неграмотного человека, то в период мирного развития, утверждения нэпа литературное творчество снова вышло на первый план, его задачей стало отражение событий революции и Гражданской войны, а также современного социалистического строительства.
С начала 1920-х гг. власть активно использует механизмы воздействия на литературные процессы. С одной стороны, она не препятствует публикациям литературных произведений белой эмиграции, которые выходят в частных издательствах (например, литератур-
но-мемуаристская серия «Революция и Гражданская война в описаниях белогвардейцев»). В 1920-е гг. в России были изданы «Ледяной поход» Р. Гуля, «Дюжина ножей в спину» и «Осколки разбитого вдребезги» А. Аверченко, «Под новым серпом» К. Бальмонта и др. Власть таким образом стремилась наглядно, зачастую без всяких комментариев показать истинное лицо врагов революции, которые разоблачали себя в своих же произведениях. С другой стороны, со временем контроль над литературными процессами все более усиливается, что находит свое отражение в постановлениях по Пролеткульту, организации секции пролетарских писателей при наркомпросе, создании РАПП. При этом надо заметить, что политика в области культуры и литературы была направлена не столько на развитие интеллектуального потенциала России, сколько на формирование контролирующих культуру и литературу органов. Об этом свидетельствует появившаяся летом 1925 г резолюция ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы», которая ознаменовала собой переход к более жесткому партийному руководству, стала отправной точкой в процессе рождения советской литературы и метода соцреализма.
1. Аксенов В. 1917 г. в художественном восприятии современников.
2. Багрицкий Э. Автобиография // Советские писатели. Автобиографии. М., 1966. Т. 3.
3. Белова Т.Д. Горький: концепция культуры. Художественное и публицистическое воплощение. Саратов, 1999.
4. Бунин И. Из «Великого дурмана» // Бунин И. Окаянные дни. Горький М. Несвоевременные мысли. М., 2004.
5. Вишняк В. Современные записки: воспоминания редактора. СПб., 1993.
6. Волошин М. Избранные стихотворения. М., 1988.
7. Воспоминания о К. Федине. М., 1988.
8. Гладков Ф. Мятежная юность: очерки, статьи, воспоминания. М., 1961.
9. Горький М. Несвоевременные мысли. М., 2004.
10. Короленко В.Г. Письма к Луначарскому // Есть всюду свет... М., 2001.
11. Михайлов О. Горький и Бунин. «Несвоевременные мысли» и «Окаянные дни»: предисл. к изд. // Бунин И. Окаянные дни. Горький М. Несвоевременные мысли. М., 2004.
12. Очерки русской усобицы. Воронеж, 1993.
13. Савинков Б. Конь вороной. М., 2004.
14. Толстой А. Собр. соч.: в 15 т. М., 1949. Т. 13.
15. Эренбург И. В смертный час. Киев, 1919.
УДК 94(470.44) ''1923/1933" И.И. Шульга
ТРАНСФОРМАЦИЯ ВЗГАЯДОВ РЕГИОНАЛЬНОГО ПАРТИЙНОГО РУКОВОДСТВА НА «УКРАИНСКИЙ ВОПРОС» В НИЖНЕМ ПОВОЛЖЬЕ (1923 - 1933 годы)
Статья посвящена политике украинизации в Нижнем Поволжье в 1920 - 30-е гг В качестве предмета исследования выступает процесс изменения взглядов партийного руководства на политику украинизации в нижневолжском регионе. Цель работы - провести анализ опыта осуществления политики украинизации в Нижнем Поволжье. В статье рассмотрены факторы, влиявшие на формирование у региональной партийной и советской элиты представлений о степени этнического самоопределения нижневолжских украинцев и необходимости проведения украинизации в регионе в указанный период.
Хронологические рамки и факторы, повлиявшие на формирование политики украинизации в Нижнем Поволжье, были определены в данной работе на основании исследования ранее не использованных документов центральных и региональных архивов, а также применения проблемно -хронологического метода. Новая источнико-вая база позволяет сделать вывод о том, что украинизация в рассматриваемые годы была лишь тактическим ходом большевиков в процессе коллективизации села и борьбы с оппозицией - так называемых «правых уклонистов». Введенные автором в научный оборот документы и сделанные им выводы и заключения могут впоследствии использоваться при подготовке новых работ по данной теме и чтении спецкурсов по истории национально-государственного строительства в РСФСР в советский период.
Ключевые слова: украинизация, коренизация, национальная политика, украинцы Нижнего Поволжья.
I.I. Shulga
TRANSFORMATION OF REGIONAL PARTY LEADERSHIP VIEWS
ON "UKRAINIAN QUESTION" IN THE LOWER VOLGA REGION (1923 - 1933s)
The paper deals with the Ukrainization policy in the Lower Volga Region in the 1920 - 30's. The subject of the research is the process of transformation of regional party leadership views on the Ukrainization policy in the Lower Volga Region. The research is aimed at carrying out an analysis of implementation of the Ukrainization policy in the Lower Volga Region. The factors influencing regional party leadership and Soviet elite views on a degree of ethnical self-determination of the Lower Volga Region Ukrainians and necessity of implementing the Ukrainization policy in the region during the given period are described in the paper.
Chronological frameworks and factors, which influenced the Ukrainization policy in the Lower Volga Region, are identified in this paper on the basis of researching previously not studied archival documents and using problem-chronological method. New source of research data allows concluding that Ukrainization in the given period was merely a tactical plot of the Bolsheviks in the process of collectivization of rural areas and struggle with opposition represented by so-called "right deviation". The documents discovered by the author, the results and findings can be used further in research in this area and lecturing on the history of nation-building in the Russian Soviet Federative Socialist Republic during the Soviet period.
Key words: ukrainization, localization, national policy, Ukrainians of the Lower Volga Region.
До революционных событий 1917 г украинцы Нижнего Поволжья уже насчитывали более чем трехсотлетнюю историю, на протяжении которой они активно участвовали в процессах социально-экономического освоения региона. Так же, как и другие народности Нижнего Поволжья (немцы, мордва, татары и др.), украинцы сформировали обособленные этномассивы. С первых дней установления советской власти большевики декларативно заявили о необходимости решения национального вопроса в России. Однако приступить к осуществлению своих идей в полном объеме они смогли только после окончания Гражданской войны. Одним из самых глобальных и неоднозначных процессов национальной политики большевиков была украинизация, которая проводилась в 1923 - 1933 гг
На XII съезде РКП(б) были определены основные направления решения национального вопроса в мо -лодом советском государстве. Все национальные меньшинства, проживающие на огромной территории РСФСР, были разделены на три группы. Украинцы были отнесены к первой, так называемой «западной», группе. При оценке экономического положения нацменьшинств считалось, что «западная» группа по ряду параметров являлась образцовой даже для русских хозяйств [4, с. 10]. Поэтому решение нацвопроса среди украинцев РСФСР должно было осуществляться только по линии народного образования.
В начале 1923 г при отделах Нацмен губкомов РКП(б) и отделах Нацмен губисполкомов были созданы украинские бюро (укрбюро) и украинские подотделы, при
отделах народного образования (ОНО) введены должности украинских инспекторов, которые и должны были координировать всю работу по украинизации. Характерно то, что в начальный период у партийного и советского руководства губерний не возникало вопросов и сомнений в национальной самоидентификации нижневолжских украинцев.
Как свидетельствовала поступавшая информация с мест, нижневолжские украинцы восприняли планы украинизации и положительно отнеслись к переводу школ на украинский язык. Крестьяне Терновской волости Еланского уезда Саратовской губернии даже выступили с ходатайством перед губернским ОНО об открытии украинского педтехникума [2. Ф. 27. Оп. 3. Д. 455. Л. 44]. Но с энтузиазмом начатая украинизация к концу 1923 г. была резко свернута, были ликвидированы украинские подотделы, укрбюро и должности украинских инспекторов в результате сокращения штатов. Кроме того, ОНО не могли решить проблему кадров украинских учителей, что в целом поставило под вопрос открытие украинских школ в районах компактного проживания украинского населения. Работники ОНО прикрывали свою бездеятельность безосновательным утверждением, что на местах украинизация не нужна, поскольку местные украинцы полностью обрусели и не хотят отдавать своих детей в украинские школы. О ситуации в Нижнем Поволжье на одном из совещаний учителей украинских школ РСФСР отмечалось, что «даже зав. УОНО абсолютно "индифферентно" относятся к украинскому вопросу, а в некото -
рых случаях становятся явно во враждебные отношения» [1. Д. 75. Л. 3 об.].
Сложившаяся ситуация была характерна не только для губерний и республик Нижнего Поволжья, но и для других регионов РСФСР, где украинцы проживали компактными группами. В центральных органах признавали , «что работа между украинцами России встречает как в партийных кругах, а еще больше в беспартийном советском аппарате - неизменное, если не в целом враждебное отношение, которое очень часто приобретает характер систематического пренебрежения программой нашей партии или непонимания правильного подхода в национальном вопросе со стороны партийных товарищей, и в украинском вопросе в частности, и тем более со стороны великодержавно настроенных ответственных беспартийных работников соваппарата» [1. Д. 52. Л. 6].
На протяжении всего 1924 г центр настаивал на возобновлении политико-культурной работы с украинцами, но из Сталинграда и Саратова продолжали поступать донесения подобного характера: «Специальной работы среди украинского населения Саратовской губернии в настоящее время не ведется потому, что украинское население украинского языка не понимает. Потребность украинского населения в обслуживании его культурных запросов незаметна» [2. Ф. 27. Оп. 3. Д. 1325. Л. 4]. Отношение к украинцам в РСФСР, и в частности в Нижнем Поволжье, вызывало беспокойство и в советской Украине. 20 мая 1925 г. в украинской газете «Вют ВУЦ1К» была опубликована статья «Поволзьк земляки i ложка дьогтю» («Поволжские земляки и ложка дегтя»). В статье указывалось, что просвещение украинцев проводится стихийно, силами самого украинского населения. Партийные и советские органы остались в стороне, в результате чего работа стала принимать уродливые формы. Среди украинцев появился спрос на «изъятую» дореволюционную литературу [1. Д. 153. Л. 1 ].
С целью выяснить реальную ситуацию на местах в Нижнее Поволжье был откомандирован уполномоченный от Совнацмена П. Шафран. Уполномоченный последовательно посетил Самару, Саратов и Сталинград. По прибытии П. Шафрана на местах создавались специальные комиссии. В состав комиссий входили представители губернских и уездных партийных органов, представители ОНО. По результатам работы члены губернских комиссии убедились в том, что «малороссы это и есть украинцы» [1. Д. 153. Л. 18 - 19]. В Саратовской губернии местные руководители считали, что украинцы утратили бытовую и языковую аутентичность и что работа на их родном языке будет тормозить в целом их же культурное развитие [1. Д. 153. Л. 28]. Похожее мнение было и у сталинградских коммунистов. Кроме того, местные большевики боялись роста украинского самосознания нижневолжских украинцев, предполагая, что это приведет к возникновению «самостийнецких» настроений. В резолюции всеуездного заседания по украинскому вопросу, которое прошло в сентябре 1925 г. с участием П. Шафрана, камышинские коммунисты отметили : «При дальнейшей длительной агитационной работе по популяризации украинского языка за счет великорусского, возбуждая национальные чувства украинцев, которые сейчас уже выделяются среди великорусского населения (выделено. - И.Ш.), можно до-
биться такого положения, что украинское население согласится на введение украинского языка в школах и учреждениях, но от этого Президиум Укома иных результатов, кроме вреда, не видит» [1. Д. 153. Л. 11]. На основании такого рода потенциальной угрозы камы-шинские коммунисты посчитали, что вести работу среди украинцев нет ни малейшей необходимости.
После отъезда уполномоченного Совнацмена в Москву руководство Сталинградской губернии подвергло сомнению результаты работы комиссии, объясняя это тем, что исследование по столь неоднозначному и важному вопросу проводилось недостаточно долго. Руководство губернии попросило прислать им украинского инспектора, который бы и занялся изучением украинского вопроса. Совнацмен пошел навстречу губернским властям и отправил для изучения вопроса и налаживания культурно-просветительной работы в Сталинград и в Саратов украинских инспекторов. Но через некоторое время выяснилось, что назначенный в Сталинград украинский инспектор «не сработался» с губернскими властями. По очень схожему сценарию развивались события и в Саратове. На региональном уровне снова заговорили о том, что украинцев в Нижнем Поволжье нет, а есть только «обрусевшие хохлы» и что работа по проведению украинизации обязательно приведет к перегибам.
В 1926 г. из представителей Совнацмена, губернских партийных и советских органов была создана повторная комиссия по изучению «украинского вопроса». В результате обследования украинского населения Саратовской, Сталинградской губерний и АССР НП комиссия установила: «Живя компактными массами, украинское население целиком сохранило свои бытовые особенности (народные праздники, торжества, свадьбы с «Боярами » и т.д.), говорят в семье и общаются друг с другом на украинском языке, который является одним из наречий литературного украинского языка. В языке местных украинцев сохранились почти все названия предметов домашнего обихода, ... которые вош-ли в литературный украинский язык. Разговорный язык украинцев довольно близок к литературному. Из бесед с партийными товарищами, населением и учителями выяснилось, что дети украинцев почти совершенно не знают (имеют. - И.Ш.) запаса русских слов и первый год обучения почти целиком уходит на то, чтобы научить их хотя бы немного говорить по-русски» [1. Д. 147. Л. 53].
И тем не менее власти на местах не спешили приступать к разворачиванию украинизации. Причин тому было несколько: во-первых, отсутствие учителей-украинцев, во-вторых, недостаточность материального и методического обеспечения и, в-третьих, отсутствие финансирования мероприятий украинизации. Очевидно, что при желании даже на региональном уровне вышеперечисленные сложности можно было решить, но для этого было необходимо политическое указание центра. Были случаи, когда партийные руководители и соответствующие чиновники ОНО на собраниях «разъясняли» украинским крестьянам всю невыгодность украинизации. Поэтому неудивительно, что после этого крестьяне заявляли: «Зачем нам украинская школа, когда все среднее и высшее, общее и специальное обучение ведется на русском языке. Нам при таком положении не будет "ходу". Раньше не давали ходу, а теперь опять придумали украинизацию, чтобы не да-
вать ходу. Буде дурить» [1. Д. 124. Л. 3]. Такие высказывания устраивали партийную власть всех уровней, вплоть до центра. Незначительные усилия Совнацме-на сдвинуть ситуацию с мертвой точки успеха не имели.
В августе 1928 г. состоялся Всероссийский съезд украинских работников просвещения, который наметил поворот в сторону украинизации. Отношение местной власти к украинскому вопросу и украинцам РСФСР радикально изменилось только начале 1929 г. Начатая партийным руководством кампания коллективизации стала давать сбои. Низкая эффективность политико- разъяснительной работы препятствовала ус -коренному созданию коллективных хозяйств. В национальных районах большевикам была необходима поддержка беднейшего и батрацкого крестьянства в борьбе с кулачеством. В одном из своих выступлений представитель саратовского Нацмена тов. Бергер отмечал: «Проблема украинизации в Нижне-Волжском крае особенно остро выдвигается сейчас в связи с развертыванием социалистического переустройства села. Кулачество в украинской деревне сильнее по своему удельному весу, чем в русской. Язык украинской деревни является постоянным и отличается от украинского языка УССР лишь большой отсталостью» [2. Ф. 55. Оп. 1. Д. 121. Л. 48].
Решение украинского вопроса было вызвано и рядом других причин. На земли колонизационного фонда (в большинстве районов Заволжья) в 1923 - 1929 гг. только в Пугачевский округ было переселено 30 тыс. украинских крестьян. На новом месте они стали требовать от властей создания украинских школ, изб-читален, обеспечения литературой на родном языке [2. Ф. 55. Оп. 1. Д. 40. Л. 53]. Росло противостояние местного руководства и украинского крестьянства. Конфликт приобретал националистический характер. В силу того, что в подавляющем большинстве случаев руководители на местах были назначены, а не избраны, население воспринимало их власть как московскую - «москальскую». Обследование ряда украинских районов в апреле 1929 г. выявило рост украинского шовинизма на почве неправильного подхода руководства в работе с населением [2. Ф. 55. Оп. 1. Д. 40. Л. 53; Д. 121. Л. 48].
В начале 1929 г. на краевом партийном совещании было принято решение: «В условиях наличия значительного количества украинцев (600 тыс.) и прибывающего большого количества переселенцев с Украины... краевое партсовещание считает непромедлительно начать проведение украинизации» [1. Д. 445. Л. 25]. Предыдущая позиция местных властей в отношении украинского вопроса руководством Нижне-Волжского края была осуждена. Инструктор крайкома ВКП(б) тов. Сатаев (уча -стник комиссии, обследовавшей в 1926 г. украинские поселения) в докладной записке на имя бюро крайкома отмечал: «На самом деле товарищи, считающие украинцев обрусевшими, ошибаются, ибо они знают ук-раинцев-верхушку: интеллигенцию, торговцев, кулаков или городских рабочих, которые имеют больше общения с окружающим русским населением. Но масса украинского населения, в особенности женщины и дети, совершенно плохо владеют русским языком, они общаются между собою исключительно на украинском языке. Комиссии приходилось наблюдать как партиец-украинец, начав свою речь на русском языке, не выдерживал и сворачивал на свой язык. Установлены факты,
когда вновь назначенная, не владеющая украинским языком учительница, не имеющая возможности объясниться с малышами, плакала и бежала из школы. Девушка, желающая поступить в комсомол, из-за плохого знания русского языка, осмеивалась парнями и прямо на собрании отказывалась вступать в комсомол. Выводы комиссии об украинизации 1926 г были приняты губОНО и агитпропотделом Саратовского губкома, намечены практические меры по проведению украинизации, но благодаря отрицательному отношению к этому делу уездных организаций, решение осталось на бумаге» [1. Д. 445. Л. 25].
На специальном совещании Совнацмена в Москве рассматривались «Очередные задачи работы среди украинцев Нижне-Волжского края», где отмечалось: «Украинизация должна проводится на основе четкой классовой линии в нацвопросе, решительной борьбы как с недооценкой проблемы украинизации и великодержавного шовинизма, являющегося своеобразным проявлением правого уклона, так и с попытками украинского кулачества использовать процесс развертывания украинизации в своих классовых интересах». Партия обязала партийный и советский аппарат в украинских селах вести работу на родном языке населения. Партийные и советские работники должны были решительную бороться с русификацией всей политико-просветительной работы в украинских селах [1. Д. 285. Л. 230]. Необходимо отметить, что в процессе украинизации на первое место стала выходить не столько национально- культурная направленность, сколько политико-классовый подход. Всякая попытка притеснения или невыполнения указаний в отношении украинцев расценивалась как проявление великодержавного шовинизма.
При изучении архивных документов ясно видно, как удивительно быстро вчерашние противники украини -зации стали ее ярыми защитниками. Работники отделов народного образования последовали примеру нижневолжских коммунистов и решительно осудили свои недочеты и ошибки в области украинизации школы. В Нижне-Волжском крае были определены украинские районы, как это было сделано несколькими годами раньше для татар, мордвы и немцев. Вопросы, связанные с украинизацией, были поставлены под жесткий контроль В условиях украинизации такие понятия, как «интернационализм» и «русификация», стали синонимами. Как отмечал один из саратовских губернских работников, присутствовавших в день празд -нования годовщины Октября в Самойловке, «русские товарищи пропагандируют неуместный интернационализм через русский язык. Так, райполитпросвет во время торжеств не разрешил выступление на украинском языке одного из учащихся школы, заявляя, что выступления на украинском языке противоречит духу интернационализма» [2. Ф. 55. Оп. 1. Д. 121. Л. 78]. Подобного рода случаи расценивались как проявление правого уклона и жестко пресекались.
Как и в предыдущие годы, основная работа возлагалась на отделы народного образования. В 1928 - 1929 гг Нижне- Волжский крайОНО сосредоточивался на изучении культурного состояния нацменьшинств, учете сети культурно-просветительных учреждений и развертывании новой сети начального и повышенного образования для нацменьшинств. Значительные усилия были
направлены на развитие народного образования и ликвидацию неграмотности. Был подготовлен и начал реа-лизовываться пятилетний план перевода на украинский язык школ всеобщего начального образования. Учтя ошибки прошлых лет, местные власти начали украинизацию с подготовительных мероприятий. В ходе «культпоходов и бросков» проводилась активная разъяснительная работа среди местного населения. В Балашове и Николаевске на базе педагогических техникумов были открыты украинские отделения на 45 чел., подобные отделения появились в Саратове и Покров-ске. К началу 1931 - 1932 учебного года все школы первой ступени Нижне-Волжского края были переведены на украинский язык обучения.
Процесс украинизации затронул практически все местные партийные и советские учреждения края. 1931 - конец 1932 гг. можно считать расцветом украинизации. В этот период в Нижне-Волжском крае начинают издаваться украинская краевая газета «Шляхом Лень на» («Путем Ленина») и украинский общественно- по -литический, литературно-художественный журнал «Ле-нiновi заповгги» («Ленинские заветы»), открываются украинские библиотеки и книжные магазины. К 1933 г. планируется расширить в украинских районах сеть школ второй ступени и закончить перевод обучения на украинский язык.
Однако еще раз следует отметить, что преследуемые партией цели украинизации были далеки от национально -культурных потребностей нижневолжских украинцев. Партийное руководство края при каждом удобном случае подчеркивало, что проводимая украинизация «национальная по форме, но пролетарская по содержанию». А это означало, что любое проявление самобытности украинской культуры следует расценивать как проявление национал-шовинистической идеологии - идеологии украинского кулачества. Ярким примером борьбы с национальной культурой стала кампания против «давыдовщины» в Саратове. За исполнение украинской капеллой профессора Давыдовского музыкальных произведений «Укра'ша», «За-повт>, «Журба», «Взяв би я бандуру» и др., рассказывающих об историческом прошлом украинского народа, редакция газеты «Шляхом Лешна» начала травлю музыкального коллектива и объявила представленный репертуар «насущным идеологическим хлебом не так давно ликвидированной органами ГПУ контрреволюционной организации СОУ (Союза освобождения Украины. - И.Ш.) и недобитков петлюровщины» [5]. «Давыдовщина» была квалифицирована как оружие
мелко-буржуазной националистической прослойки, которая переходит в воинственную фашистскую идеологию украинского кулака и мелкобуржуазного интеллигента. В конечном итоге ярым «украинизаторам» удалось запретить выступление капеллы на концертных площадках Саратова, а допустивших такие выступления привлекли к наказанию.
«Золотой период» украинизации был недолгим. 16 декабря 1932 г на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) был рассмотрен вопрос «Об украинизации в ДВК, Казахстане, Средней Азии, ЦЧО и других районах СССР» [3, с. 382]. Политбюро приняло решение немедленно свернуть украинизацию, все украинские школы перевести на русский язык, украинские газеты и журналы закрыть. Любые формы украинской самобытности расценивались как проявление национализма. Спустя некоторое время после декабрьского решения Политбюро ЦК ВКП(б) в отдельных школах преимущественно украинских районов были вскрыты «особо характерные факты проникновения классово-враждебных влияний», факты грубейшего нарушения принципов коммунистического воспитания [1. Д. 545. Л. 11].
Таким образом, приходится признать, что в большинстве своем как партийные, так и советские функционеры нижневолжских губерний не стремились к реализации национально-культурных интересов украинцев региона, поскольку считали их русифицированными и утратившими свои национальные особенности. Такой подход устраивал власть до тех пор, пока не сменились политические установки партии в отношении украинского населения РСФСР. В последующем предпринятая партийным и советским руководством украинизация на самом деле была лишь тактическим ходом большевиков в ходе коллективизации села и борьбы с оппозицией. Истинные цели и задачи украинизации были далеки от национально-культурных потребностей нижневолжских украинцев. В конечном итоге украинизация завершилась тотальной русификацией, которая только усилила ассимиляционные процессы среди украинского населения Нижнего Поволжья.
1. ГАРФ. Ф. А-296. Оп. 1.
2. ГАНИСО.
3. Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП (б). Повестка дня заседаний. 1919 - 1952: каталог. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. Т. II. 1930 - 1939.
4. Попов Н.Н. Национальная политика советской власти. Харьков: Изд-во «Пролетарий», 1930.
5. Такучан А. Следы «Давыдовщины» объявились на Нижней Волге // «Шляхом Лен1на». 1931. № 15. С. 3.
