CC BY
137
ЭКОНОМИКА ТРУДА
Том 8 • Номер 9 • Сентябрь 2021 ISSN 2410-1613 Russian Journal of Labor Economics
Первое
экономическое издательство
Трансформация рынка труда и занятости в цифровую эпоху
Нехода Е.В. 1, Пань Ли 1
1 Национальный исследовательский Томский государственный университет, Томск, Россия
АННОТАЦИЯ:_
В настоящей статье поднимаются вопросы и ставятся проблемы, связанные с основными тенденциями в области развития рынков труда и занятости. Основные трансформации происходят под воздействием целого ряда факторов - глобализационных, технологических, демографических, природно-климатических. Ключевыми в последние два года становятся технологии четвертой промышленной революции и мировая пандемия, которые ускорили процессы изменений. Цифровые технологии способствовали появлению новых моделей организации труда на основе платформенной занятости, а также диверсификации занятости и многообразию ее форм. Трансформации подвергается и содержательная деятельность в направлении усложнения задач и аналитики, вместе с ней изменяются требования к работникам. Базовой моделью организации труда становятся управление совместной деятельностью и расширение прав и возможностей (етрошегтеп^ участников платформенной занятости. В статье приводятся примеры платформенной занятости в Китае.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: цифровизация, рынок труда, занятость, новые формы организации труда и занятости, платформенная занятость.
Transformation of the labour market and employment in the digital age
Nekhoda E.V. 1, Pan Li1
1 National Research Tomsk State University, Russia
Введение
Постановка проблемы и краткий обзор. Становление интернет-экономики с конца XX века и ее бурное развитие на протяжении последних 20 лет становится драйвером трансформации всех процессов. Не исключением является и трудовая деятельность. Различные парадигмы цифровой экономики, такие как экономика совместного использования, платформенная экономика и гиг-экономика, радикально изменяют формы труда и занятости. Данные трансформации являются предметом научных исследований и дискуссий, в то время как новые формы организации совместной деятельности уже внедряют передовые компании. Технологические сдвиги изменяют спрос и предложение на рынке труда, влияют на занятость, содержательные и организационные основы трудовой деятельности. Руководителям
компаний и работникам необходимо поспевать за технологическими изменениями. Более того, пандемия, связанная с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19), обострила ситуацию на рынках труда и в области занятости, а также поставила новые проблемы и предъявила новые требования к навыкам работников и самой работе, изменив конструкцию развития мировой экономики.
Трудовые ресурсы и ситуация на рынке труда всегда выполняли роль индикаторов стабильности общества и развития государства, национальных экономик. Влияние прогресса в области информационных и коммуникационных технологий (ИКТ) на занятость и снижение спроса на рабочую силу вызывает непрекращающуюся дискуссию об исчезновении труда в привычном его понимании. Однако трудовая деятельность меняется в соответствии с тенденциями развития экономики, что требует пересмотра устоявшихся понятий и определений.
По мнению Аутор Д.Н., экономическая история показывает, что после начального периода сокращения рабочих мест спрос на рабочую силу возвращается к полной занятости [1] (Autor, 2015). Калвино Ф. на основе данных из 19 стран ОЭСР делает выводы, что инвестиции в ИКТ в целом увеличивают занятость [2] (Calvino, Spiezia, 2020). Капкаева Ю.Ш. и Нумухаметов И.А. указывают, что инвестиции в развитие, модернизацию и цифровизацию позволяют наполнить рынок труда квалифицированными кадрами, сократить безработицу, увеличить доходы [3] (Kapkaeva, Numukhametov, 2019).
ABSTRACT:_
This article raises questions and poses problems related to the main trends in the development of labour markets and employment. The main transformations occur under the influence of a number of factors - globalization, technological, demographic, natural and climatic ones. The technologies of the fourth industrial revolution and the global pandemic, which accelerated the processes of change, have become key factors in the last two years. Digital technologies have contributed to the emergence of new models of labour organization based on platform employment, as well as the diversification of employment and the diversity of its forms. The content activity is also undergoing transformation in the direction of increasing complexity of tasks and analytics. Along with it, the requirements for employees are changing. The basic model of labour organization is the management of joint activities and the empowerment of participants in platform employment. The examples of platform employment in China aregiven.
KEYWORDS: digitalization, labour market, employment, new forms of labour organization and employment, platform employment
JEL classification: J21, J24, J81, o31 Received: 22.08.2021 / published: 30.09.2021
© Author(s) / Publication: PRIMEC Publishers
For correspondence: Nekhoda E.V. (sheyna0sibmai1.com)
CITATION:_
Nekhoda E.V., Pan Li (2021) Transformatsiya rynka truda i zanyatosti v tsifrovuyu epokhu [Transformation of the labour market and employment in the digital age]. Ekonomika truda. 8. (9). - 897-916. doi: 10.1833 4/et .8.9.113408
Под влиянием процессов цифровизации в современной экономической деятельности стремительно развиваются три основные тенденции: гиг-экономика, платформы и совместное использование (экономика совместного использования). Гиг-экономика (gig economy) (в некоторых исследованиях - гигномика, гигономика) является новой экономической моделью, охватывающей многообразие форм краткосрочной занятости (фриланс, платформенная занятость, самозанятость, групповая занятость, случайная работа и др.), распространяющейся быстрыми темпами по миру, становясь повседневной реальностью, трансформирующей рынок труда и занятость [4, 5] (Banik, Padalkar, 2021; Lapidus, Polyakova, 2018). Все более распространенной особенностью гиг-экономики является использование цифровых платформ, которые позволяют работодателям получать доступ к необходимым работникам и ресурсам по требованию. С ростом цифровых платформ растет и количество работников, занятых в них, а также количество новых форм организации труда данных работников [6] (Smirnov, 2020). Притом для значительной части занятых работа на цифровых платформах служит основным источником дохода. Это не только низкоквалифицированные работники, но и люди, которые имеют высокую квалификацию. Данные тенденции свидетельствуют о том, что традиционная занятость (полный рабочий день) на настоящее время хоть и остается основной, однако в ближайшем будущем гиг-занятость, в том числе с использованием платформ, будет сопоставима с традиционной.
Гиг-экономика и распространение цифровых платформ изменяют структуру рынка труда, приводят как к диверсификации форм занятости, так и размытию ее традиционных видов. Всемирный банк относит к гиг-занятости (гиг-работникам, gig-workers) три категории: микроработу (micro work), фриланс (freelance) и аутсорсинг бизнес-процессов с возможностью привлечения высококвалифицированных специалистов [7]. Однако гиг-занятость охватывает гораздо больший спектр направлений деятельности, характеризуется в целом разнородностью и разнообразием.
Таким образом, переход к цифровой экономике повлиял на развитие новых форм и типов занятости, таких как автономная работа, мобильная и виртуальная занятость. Границы работы постепенно размываются, цифровые технологии стирают границы между физическими и биологическими системами, пространством и временем. Сегодня виртуальный тип занятости (самозанятости), gig-workers уже становятся привычными в нашей жизни. Новые требования к навыкам работников, к навыкам для жизни и работы в новой среде вновь становятся актуальными для исследований.
ОБ АВТОРАХ:_
Нехода Евгения Владимировна, заведующий кафедрой стратегического менеджмента и маркетинга Института экономики и менеджмента, доктор экономических наук, профессор (sheyna0sibmai1.com) Пань Ли, аспирант Института экономики и менеджмента (549O744370qq.com)
ЦИТИРОВАТЬ СТАТЬЮ:_
Нехода Е.В., Пань Ли Трансформация рынка труда и занятости в цифровую эпоху // Экономика труда. - 2021. - Том 8. - № 9. - С. 897-916. doi: 10.18334/et.8.9.113408
Сизова И.Л. и Хусяинов Т.М. в своем исследовании наряду с обучением новым компетенциям предлагают разрабатывать образовательные и просветительские программы по подготовке к труду в новых условиях [8] (Sizova, Khusyainov, 2017). Дигилина О.Б. и Тесленко И.Б. отмечают другую реальность: система образования не в состоянии поспевать за стремительными изменениями [9] (Digilina, Teslenko, 2019). Намир А. акцентирует внимание на том, что необходимо позиционировать систему образования в этой быстро меняющейся экономической среде и лучше заранее готовить людей к будущей работе [10] (Namir, 2018). Виртуализация трудовой деятельности оказывает значительное воздействие не только на формирование работника нового типа, но и на личностные свойства человека. На протяжении трудовой жизни выполнение трудовых функций связывается с овладением многими знаниями (в том числе междисциплинарными), компетенциями и навыками, что предполагает непрерывное обучение и развитие в течение всей жизни.
Появление новых типов занятости меняет и привычные организационные формы труда. Краус И. подчеркивает, что в связи с изменениями в содержании трудовой деятельности в виртуальной экономике основным результатом труда становится создание знаний (новых знаний), основные требования к навыкам работников лежат в плоскости использования новых [цифровых] технологий, основу управления составляют управление проектами, самореализация работников, межкультурный менеджмент [11] (Krause, 2019). Джиан Л. исследует разнообразную работу для людей разного уровня образования, желающих делать свое любимое дело в формате цифрового труда в платформенной экономике [12] (Jian Lin, Jeroen de Kloet, 2019). Большинство исследователей отмечают, что в условиях размывания пространственно-временных границ организации труда в платформенной экономике работа становится более содержательной и наполненной новыми смыслами.
Анализ различных исследований в области цифровизации трудовой деятельности позволяет сделать вывод и о том, что изменения касаются и факторов производства, которые оказывают значительное влияние на организацию труда. Производство данных, их распределение и управление становятся ключевыми факторами организации труда в цифровой экономике. Платформенная экономика позволяет эффективно интегрировать людей, данные, высокие технологии и различные отрасли, становясь ведущей тенденцией развития.
Цель настоящей статьи - проанализировать направления и содержание трансформации рынков труда и занятости, включая модели организации труда в платформенной экономике, выявление новых требований к работникам.
результаты исследования. направления трансформации рынка труда
Большинство исследователей будущее рынков труда связывают с четвертой промышленной революцией и цифровизацией экономики, см., например, [13-16] (Dudin, Shkodinskiy, Prodchenko, 2021; Fosen, Zinger, 2019; Kapelyushnikov, 2018; Kroytor, 2019).
Однако спектр факторов, оказывающих влияние на изменения, происходящие на рынке труда, гораздо шире. Наибольшее влияние на рынок труда оказывают: изменения в глобальной экономике, технологический прогресс, демографические изменения, дальнейшая урбанизация, дефицит ресурсов, а также появление новых моделей экономики (в частности, платформенная экономика и гиг-экономика).
Данные факторы оказали воздействие на: изменения структуры рынка (рынков) труда и рабочих мест; появление новых профессий, форм занятости и видов работ; углубление социально-экономического неравенства в мире; гетерогенность рабочей силы и актуализацию теории поколений для анализа ценностей и мотиваций молодого поколения работников (поколение Z); амбиции ценных сотрудников на обучение и развитие, а также пенсионное обслуживание. Заметной тенденцией трансформации рынков труда являются процессы стремительной урбанизации, в результате которой города становятся центрами притяжения талантов и новых индустрий, актуализируя вопросы привлекательности городов для жизни и работы в новых социально-экономических условиях [17] (Rykun, Chernikova, Sukhushina, Berezkin, 2020). Дефицит ресурсов и изменение климата также оказывают воздействие на переформатирование рынков труда и рабочих мест. Так, прогнозируемый спрос на воду и энергию (40% и 50% соответственно) повлияет на новые рабочие места в производстве альтернативной энергии и развитии альтернативной энергетики, разработку новых видов продукции (например, растительное мясо), переработку мусора и использование вторичных ресурсов в рамках модели циркулярной экономики [18]. Миллионы людей, занятых в традиционных отраслях экономики, уже подвергаются новым вызовам и стремительной реорганизации.
Рецессия, связанная с пандемией и распространением новой коронавирусной инфекцией в 2020-2021 гг., поставила новые вопросы об эффективных подходах и политиках, поддерживающих переход работников к более справедливому и процветающему будущему труда. В экономике, пронизанной неравенством и медленной адаптацией к требованиям нового мира труда, существует все большая потребность в «великой перезагрузке», которая может предвещать возможности для экономического процветания и общественного прогресса за счет хороших рабочих мест [19]. В рамках Доклада о будущем труда (The Future of Jobs), который был представлен на Всемирном экономической форуме в октябре 2020 г. (WEF-2020), был сделан важный вывод: «технологии и глобализация привели к глубоким преобразованиям на рынках труда, что будет определять и развитие в ближайшее будущее. В первой половине 2020 г. произошел дополнительный, значительный и неожиданный сбой на рынках труда с немедленным воздействием на выживание отдельных лиц и семейные доходы» [Там же]. Ученые, эксперты, политики склоняются к мысли (и мы разделяем эту точку зрения), что мировая пандемия безвозвратно изменила рынки труда и занятость, акцентируя внимание на невозможности возврата к «нормальному состоянию» и необходимости формирования «новых норм».
Обзор последних исследований и тенденций в области будущего труда и рынков труда позволяет сделать следующие выводы, весьма противоречивые, которые несут как новые возможности, так и угрозы для работников, работодателей, государств, мирового сообщества в целом.
1. Пандемия СОУГО-19 усугубила существующее неравенство (по всей видимости, эта тенденция сохранится и в ближайшем будущем), повлияла на замедление занятости, которая стала восстанавливаться и даже расти после мирового финансового кризиса 2007-2008 гг., и рост безработицы в нескольких главных экономиках мира. Так, например, безработица в США в мае 2020 г. составила 14,7% (работу потеряли более 30 млн чел.) и стала самой высокой за последние 100 лет, в Канаде уровень безработицы составил 13% (такого коллапса страна не испытала никогда), в ЕС - в среднем 12%1.
2. В результате синергетического эффекта четвертой промышленной революции и рецессии, связанной с СОУШ-19, уже ставшая повседневной цифровизация совершила «новый рывок» в связи с масштабным переходом к удаленной работе и электронной коммерции, способствуя резкому увеличению числа рабочих мест в условиях «■кюгк-б-от-Ьоте» и формированию новой площадки для удаленной работы.
Однако это также привело к серьезным проблемам благосостояния, поскольку и работники, и работодатели пытались адаптироваться к новым способам работы за короткий срок. По данным исследования «Будущее труда», адаптация компаний к новым удаленным и гибридным рабочим местам уже ведется. Обеспечение благополучия сотрудников - одна из ключевых мер, предпринимаемых бизнес-лидерами, стремящимися эффективно перейти на удаленную работу [20] (Rybakov, 2020).
3. Выделение трех категорий занятых: 1) основные работники, которые сохранят традиционные формы организации труда в ближайшем будущем (сельскохозяйственные работники, сиделки и медицинские работники, работники ряда творческих профессий); 2) удаленные работники, которые, как показала практика, могут эффективно работать удаленно и, по всей видимости, сохранят такой формат работы в будущем; 3) «перемещенные» работники, которые были уволены в связи с пандемией, и те, которые были заняты в наиболее пострадавших отраслях (работники в сфере туризма, гостиничного бизнеса, розничной торговли).
На текущий момент доля рабочих мест, организованных удаленно в любой стране, приблизительно составляет 38% в странах с высоким уровнем доходов, 25% - в странах со средними и высокими доходами, 17% - в странах со средними и низкими уровнями доходов и 13% - в странах с низким уровнем доходов [19].
Следует отметить, что все три типа работников сталкиваются со значительной трансформацией на практике работы, требуют новых типов адаптации и программ переподготовки или повышения квалификации.
1 По материалам Министерства труда и социальной защиты. [Электронный ресурс]. URL: https://mintrud.gov.ru/ (дата обращения 12.09.2020).
4. Сохранение тенденции высокого уровня безработицы, в первую очередь среди молодежи, а также людей предпенсионного возраста, людей с ограниченными возможностями, несмотря на активное развитие и применение новых форм занятости и организации труда. Развитие инфраструктуры меняющегося рынка труда (например, цифровой наем, биржи удаленной работы) могут нивелировать негативные последствия трудоустройства (либо его сохранения) и достойных условий труда для данных возрастных групп и категорий.
5. Внедрение новых технологий (ЭБ-печать и аддитивные технологии, искусственный интеллект, облачные вычисления и облачные сервисы) повлияет на рабочие места, заменяя некоторые виды работ, выполняемые людьми, задачами, выполняемыми машинами. Степень «вмешательства» технологий в выполнение работы будет зависеть от профессии и навыков работника. Алгоритмы и машины в первую очередь будут ориентированы на задачи обработки и поиска информации и данных, административные задачи и некоторые области традиционно ручного труда. Задачи, в которых люди предположительно сохранят свое сравнительное преимущество, заключаются в управлении, консультировании, принятии решений, логическом мышлении, общении и взаимодействии.
По результатам ряда исследований [21] 43% опрошенных предприятий отметили, что они намерены сократить количество сотрудников из-за интеграции технологий, 41% опрошенных предприятий планируют расширить использование подрядчиков для выполнения специализированных операций, а 34% планируют расширить свой штат за счет интеграции технологий. К 2025 году время, затрачиваемое на выполнение текущих задач людьми и машинами, будет равно. В связи с факторами, выходящими за рамки технологий, значительная часть компаний планируют изменить свое местоположение, свои цепочки создания стоимости и количество занятых в ближайшие пять лет.
Намечается новый феномен будущего - разделение труда между человеком, машинами (роботами) и алгоритмами.
6. Темпы создания рабочих мест замедлятся, а сокращение рабочих мест ускорится, хотя количество созданных рабочих мест «завтрашнего дня» будет превосходить количество уничтоженных рабочих мест в отличие от предыдущих лет [22] (Kapelyushnikov, 2017). Так, работодатели ожидают, что к 2025 г. количество лишних рабочих мест сократится с 15,4% до 9% (снижение на 6,4%), а новые профессии вырастут с 7,8% до 13,5% (рост 5,7%) от общей базы сотрудников из компаний-респондентов. На основе этих показателей, по оценкам экспертов, к 2025 г. 85 млн рабочих мест могут быть вытеснены из-за сдвига в разделении труда между людьми и машинами, в то же время могут появиться 97 млн новых рабочих мест, более адаптированных к новому разделению труда между людьми, машинами и алгоритмами [19].
7. Будущее труда и развитие рынков труда предъявляют и новые требования к работникам на фоне усиливающихся тенденций разделения труда между работни-
ками, машинами и алгоритмами. По миению работодателей, к основным павыкам и группам навыков, которые будут востребованы к 2025 г., относятся такие как критическое мышление, анализ, решение проблем, а также навыки самоуправления, активное обучение, общение, устойчивость, стрессоустойчивость и гибкость (рис. 1).
Уменьшение Н Стабильность Увеличение
Рисунок 1. Воспринимаемые навыки с растущим спросом к 2025 г. (по доле опрошенный компаний, в%) Источник: [19].
В среднем, по оценкам компаний, около 40% работников потребуют переподготовки в течение шести месяцев или меньше, и 94% руководителей предприятий ожидают, чтобы ситрудники прио°рели новые навыки на работе в ближайшем будущем [18]. Эти тенденции, в свою очередь, влияют и будуо оказывать) значительное влияние на институты обучения и развития, на создание организаций обучающегося типа и структуры, которые могут способствовать адаптации работников и работодателей к меняющимся условиям. Все больше и больше бизнес-лидеров ориеноируются на инвестиции в человеческий! и социальный капитал и долгосрочные дивидонлы от этих инвестиций.
Однако одними из самых заметных и значимых тенденций остаются трансформации в деловых практиках, которые связаны с новыми формами работы (новыми формами организации труда) и занятости.
Тенденции [эазвитдя оовыр фурм оргарыз ации ырудоы змнсркскм
Развитию новых форм организации труда и занятости также способствовала мировая пандемия, однако интерес к ним со стороны исследователей и работодателей отмечается в последние 15-20 лет.
Одно их первых российских исследований в области нестандартной занятости появилось в 2005 г. [23] (Gimpelson, Kapelyushnikov, 2005), в котором авторы систематизировали формы нестандартной занятости и их отличительные особенности в сравнении с традиционными формами организации труда. По мнению авторов,
«стандартной» обычно считается занятость по найму в режиме полного рабочего дня на основе бессрочного трудового договора на предприятии или в организации, под непосредственным руководством работодателя или назначенных им менеджеров. В большинстве развитых стран такой «стандарт» так или иначе закреплен законодательно. Наоборот, все формы занятости, отклоняющиеся от описанного стандарта, включая самозанятость, могут рассматриваться как «нестандартные» [Там же, с. 3-4] (Gimpelson, Kapelyushnikov, 2005, р. 3-4).
В настоящее время для обозначения новых тенденций в сфере занятости применяется множество терминов, которые связаны с «эрозией» традиционных форм занятости и традиционных трудовых отношений: нетипичная занятость, условная занятость, гибкая занятость, платформенная занятость, временная работа, случайная работа и нестандартные рабочие договоренности, означающие, что не все эти рабочие места имеют низкую квалификацию. Также встречаются термины: неполная занятость (занятые лица, которые не достигли полного уровня занятости), работающие бедные (работники с доходами ниже черты бедности) и неформальная работа (в которых рассматриваются аспекты трудовых отношений, такие как отсутствие письменного договора или минимальная социальная защита) [24, с. 425] (Maslyukova, Zaytseva, 2017, р. 425).
В 2015 г. Еврофонд в своем исследовании выделил девять новых форм занятости, которые трансформируют традиционные отношения между работодателем и наемными работниками: распределение работников (employee sharing), распределение рабочих мест (job sharing), ваучерная работа (voucher-based work), временное управление (intérim management), случайная работа (casual work), мобильная работа на основе ИКТ (ICT-based mobile work), платформенная работа (platform work), портфельная работа (portfolio work), совместная занятость (collaborative employment) [25]. При этом новые формы занятости демонстрируют тенденции роста и связаны с переходом компаний на более гибкие бизнес-модели.
Эксперты выделяют две новые разновидности занятости, которые станут наиболее востребованными в настоящем и будущем, - это платформенная занятость и фриланс. Так, последние исследования PwC подтверждают рост рынка фриланса в условиях гиг-экономики: прогнозный среднегодовой темп роста глобального рынка фриланса с 2020 г. до 2025 г. составит 16%, а сам рынок вырастет до 13,84 трлн долл. А среднегодовой темп роста сегмента B2B Human Cloud (фриланс-платформы и специализированные провайдеры, предоставляющие доступ к фрилансерам для корпоративного сектора) до 2025 г. составит порядка 19%, а его объем вырастет до 28,3 млрд долл. Прогнозные оценки темпов российского рынка фриланса, по данным PwC, также подтверждают положительную динамику: среднегодовой темп роста российского рынка фриланса с 2020 г. до 2025 г. составит 20%, а сам рынок вырастет до 102 млрд долл.; 25% компаний планируют до 30% работников заместить фрилансерами; доля российского рынка фриланса в общей структуре глобального рынка фриланса к 2025 г.
составит порядка 1,1% [26]. Эти же тенденции подтверждают исследования НИУ ВШЭ совместно с ИТ-холдингом Та1еП:ТесЬ и биржей фриланса FL.ru [21].
Работа посредством платформ и фриланс - это новые формы занятости, которые нельзя определить в рамках привычной дихотомии «трудовые отношения и работа по найму» - или «самостоятельная занятость / предпринимательство» [27]. Фриланс (часто - антипод наемного труда) - предложение услуг труда самим работником (фри-лансером) на специализированных онлайн-ресурсах, платформах, а также через личные связи и контакты. Платформенная занятость - это гибкий формат включения в рынок труда, предполагающий использование онлайн-платформы (цифровой платформы) в качестве посредника между поставщиками услуг (исполнителями работ) и потребителями (клиентами).
Одна из первых экономик мира - Китай - демонстрирует внушительный рост платформенной занятости (рис. 2).
По сравнению с традиционным рынком, интернет-платформы становятся не только реальным рынком для спроса и предложения, но и основным двигателем циф-ровизации предложения и спроса. Платформа сама по себе не производит продукты, она предоставляет площадку для производителя и потребителя как со стороны спроса, так и предложения. В свою очередь, данные и высокие технологии являются наиболее важными элементами инфраструктуры в экосистеме платформы, позволяют совершать так называемый оцифрованный заказ. Трудовая деятельность, процесс работы и даже оценки труда также оцифровываются.
На основе цифровых платформ как главных производственных элементов трансформируются трудовые отношения и функция труда. Организация труда осуществля-
Рисунок 2. Содействие трудоустройству на платформе WeChat (тыс.чел.) Источник: Воздействие WeChat на занятость. [Электронный ресурс]. URL: http://www.caict.ac.cn/ kxyj/qwfb/ztbg/202005/P020200514604388340272.pdf (дата обращения: 2Pie.04.2021).
ется уже не на основе иерархии (преимущественно вертикальном разделении труда), а на основе интеграции ресурсов на платформе в рамках совместной деятельности. Новая модель организации труда обеспечивает интеграцию интересов и обоюдный выигрыш на основе совместной деятельности. Благодаря инфраструктурам данных в процессе обмена труд, товар и услуга могут быть виртуальными. При этом в совместную деятельность на платформе можно привлечь больше ресурсов, соединить (интегрировать) большее количество организаций через виртуальный доступ, продлить отраслевые цепочки для создания экосистемы. Распределение в условиях совместной деятельности становится более справедливым, позволяет реализовывать интересы каждой стороны, участвующей на платформе, максимально реализовать ценность и получать прибыль [28]. Труд характеризуется уже как совместная деятельность производителей и потребителей, базовая цепочка создания стоимости меняется принципиально.
Модель организации труда в платформенной экономике характеризуется открытостью, интеграцией, аккумулированием ресурсов и компетенций, решающая роль отводится расширению прав и возможностей (англоязычный термин - empowerment, практически не переводимый дословно на русский язык). Новизна этой бизнес-модели заключается в создании экосистемы, открывающей широкий спектр возможностей, стимулирующей совместный выигрыш посредством обмена данных (табл. 1).
Таблица 1
характеристики организации труда в платформенной экономике
Изменения в производстве
Цифровая трансформация производства, цифровые бизнес-модели Организация производственного процесса на основе сбора данных (Big Data)
Изменения в организации труда
Производство Распределение Обмен Потребление
Цифровые инструменты, совместное использование данных и технологий Оптимизация используемых ресурсов при совместном использовании Происходит в виртуальном (цифровом) пространстве Онлайн
Характеристики модели организации труда
Открытость Совместное использование Аккумулирование Расширение прав и возможностей (empowerment)
Размывание про-странственно-вре-менных границ, формирование кросс отраслей и кросс культур Совместное использование ресурсов и совместный выигрыш (от Win-Win к (Lose)-Win)) Привлечение ресурсов без дополнительных затрат, интеграция экосистем, продление отраслевых цепочек создания стоимости Эскалаций функции: платформа + empowerment, создание новых экосистем и повышение их устойчивости
Источник: составлено авторами.
В этом легко убедиться на примере китайской компании ТепсеП:, занимающей 8-е место в топ-10 самых дорогих компаний мира по данным 2020 г. (табл. 2). На основе платформ компания аккумулирует различные ресурсы и сервисы, охватывающие все сферы жизни: образование, финансы, оплата услуг, медицина, транспорт, развлечения и др. В результате расширяются цепочки трудоустройства и создаются новые возможности для содержательной работы (например, аналитика). Опираясь на мини-программы, официальные аккаунты, платежи, ШеСЬа:2 сформировала экологическую сеть, охватывающую 1,2025 млрд пользователей в мире, 50 млн торговцев и более 60 000 поставщиков услуг. В 2019 г. корпоративные аккаунты охватили более 50 отраслей и обслужили более 2,5 млн компаний. В этом же году общий объем потребления на платформе ШеСЬа: посредством обмена информацией составил 49,8 млрд юаней, что на 34,8% больше, чем в 2018 г. [29].
Таблица 2
Топ-10 самых дорогих компаний мира
рейтинг компания отрасль рыночная капитализация (по состоянию на 06.09.2020), в млрд долларах*
2020 2019
1 1 Saudi Aramco (Саудовская Аравия) Добыча и переработка нефти и газа 1,685
2 3 Microsoft (США) Разработка программного обеспечения 1,359
3 2 Apple (США) Электроника, информационные технологии 1,286
4 5 Amazon (США) Электронная коммерция 1,233
5 4 Alphabet (США) Интернет, программное обеспечение, сервисы 919
6 6 Facebook (США) Интернет, программное обеспечение, сервисы 584
7 7 Alibaba (КНР) Электронная коммерция 545
8 9 Tencent (КНР) Интернет, программное обеспечение, сервисы 510
9 8 Berkshire Hathaway (США) Страхование, финансы, железнодорожный транспорт 455
10 - Johnson (США) Фармацевтическая промышленность 395
* Для сравнения, капитализация российской компании ПАО «Сбербанк», активно развивающей цифровую экосистему и сервисы и являющейся лидером в России в этом направлении, составила в 2020 г. 67 млрд долл.
Источник: составлено авторами на основе данных самых дорогих компаний мира [30].
2 ШеСЬа1 - программа мгновенного общения, запущенная китайской компанией Тепсеп: Мини-приложение, созданное на основе системы ШеСЬа: характеризуется удобством установки, небольшой памятью.
Таким образом, в контексте виртуальных инфраструктур само понятие «организация труда» трансформируется, больше уделяется внимания функции, реализующей эффективность по типу платформа + ешро'№егтеп1 (платформа для целей расширения прав и возможностей всех участников) [31] (Min, 2020). В виртуальном пространстве инфраструктуры данных и высоких технологий формируется экосистема совместной деятельности, создающая нематериальные товары, представляющая услуги для поддержки данных. В компании Bytedance (TikTok), главная компания на территории Китая - Douyin, создаются продукты в сфере культуры, и за одним роликом скрывается длинная цепочка совместной деятельности, етро^^егтеП: «пронизывает» всю организацию труда [32].
Данные как основные элементы инфраструктуры размывают пространственно-временные и отраслевые границы, способствуют обмену все большего количества виртуальных продуктов, включая культуру, творчество и т.п. Труд в условиях платформ становится более содержательным. Для лиц с ограниченными возможностями появляется шанс получить достойную работу, без учета времени и места работы, расширяющую их права и возможности (етро^еттеП:).
Совместная деятельность на платформах способствует появлению новых профессий и также изменяет требования к навыкам работников, повышая значимость непрерывного обучения. На платформе WeChat в 2019 г. появились новые виды работ, связанные с новыми медиа, например оператор новых медиа [33]. В мае 2020 г. в государственном реестре профессий Китая было добавлено 16 новых профессий, сформированных по мере развития цифровой экономики. Новые типы работы концентрируются на вакансиях по искусственному интеллекту, большим данным, облачным вычислениям, цифровому управлению и др. [34]. Компания LinkedIn China собрала большой объем данных по занятости за 2013-2018 гг., суммировав наиболее востребованные новые профессии и общие навыки для них. Первые места занимают следующие вакансии: оператор новых медиа (New Media Operation), Front-end разработчик, инженер алгоритмов, дизайнер пользовательского интерфейса, аналитик данных [35].
Инновационная творческая содержательная работа, опирающаяся на высокие технологии, становится доминирующей для работы в будущем. Высокие технологии способствуют социально-экономическому развитию, и помимо чисто технических навыков возрастают требования к работнику, в основе которых лежит личностное развитие.
заключение
Сегодня экономика претерпевает значительные изменения. Одними из наиболее существенных причин данных изменений являются четвертая промышленная революция и повсеместное распространение цифровых технологий. Развиваются такие технологии, как искусственный интеллект, облачные вычисления, робототехника, нанотехнологии, технологии 3D-печати. Претерпевают трансформацию самые разные
отрасли и виды деятельности, происходит формирование новых, построенных исключительно на использовании новых технологий.
В цифровую эпоху происходят колоссальные изменения в трудовой деятельности, занятости и формах организации труда, которые несут как риски, так и новые возможности. Люди боятся остаться без работы, в то же время появляются новые профессии и рабочие места, в том числе и с точки зрения содержательной деятельности. Платформенная экономическая модель в цифровую эпоху является результатом интеграции данных, технологий и отраслей, внося изменения в модель организации труда, содержание текущей работы и характер будущего труда. Управление совместной деятельностью и empowerment становятся базовой моделью организации труда. Поскольку данные участвуют в общественном воспроизводстве в качестве нового фактора производства, они становятся ключевыми в инфраструктурах, поддерживающих совместную деятельность. Предметы труда и рабочие процессы становятся цифровыми, влияя на затраты труда, распределение, обмен и потребление.
В платформенной экономике принципиально изменяется разделение труда. Это разделение труда происходит в рамках совместного использования данных и технических ресурсов для создания экосистем совместной деятельности. Таким образом, формы разделения труда базируются на совместной кооперации, объединяя все больше и более качественных ресурсов на платформах для достижения совместного выигрыша, включая эффективность управления и стимулирование занятости.
Объединение отраслевых цепочек создания стоимости и данных изменило трудовые функции организаций и способствовало занятости в новых реалиях. Основная функция организации труда - это уже не просто вертикальное управление, а расширение возможностей для совместного использования различных ресурсов на платформе для формирования единой экосистемы общего развития.
Размывание пространственно-временных и отраслевых границ в виртуальной среде позволяет создавать и осуществлять обмен большого количества виртуальных продуктов, включая товары в сфере культуры, творчества и т.п. Работа наполняется новым содержанием и смыслом. Для людей с ограниченными возможностями появляются новые возможности найти достойную работу, без учета времени и места работы, с гарантией содержательной деятельности.
Инновационная творческая работа на основе высоких технологий предъявляет новые требования к навыкам и компетенциям работников. Наряду с профессиональными навыками возрастает значимость и востребованность «мягких» навыков как условия эффективности совместной деятельности.
Несмотря на то, что работа на платформах и фриланс имеют свои преимущества (гибкий график работы, свободный выбор заказов, независимость, автономия, возможность работать из любого места), а гиг-занятость несет выгоды как для работодателя (значительная экономия на издержках и ресурсах, возможность гибкого реагирования на спрос, возможность быстрого привлечения высококвалифицированных
сотрудников, повышение производительности труда, отсутствие границ найма), так и для самих гиг-работников (относительная автономность и возможность самим строить свою карьеру и трудовую жизнь, возможность гибкого графика и гибкого пространства, возможность работать на несколько компаний и на разных платформах, способствующих разнообразию труда и трудовых функций), остаются и риски долгосрочной безработицы, повышение психических и эмоциональных рисков для работников в условиях неопределенности и постоянных изменений, риски незащищенности и уязвимости новых категорий работников в условиях новых форм занятости и организации труда.
Как показывает теория и практика, институты занятости и социально-трудовых отношений ориентированы на традиционные формы занятости (стандартную занятость - работу полный рабочий день) и жесткие социально-трудовые отношения (наличие контрактов между работодателями и наемными работниками с обязательствами и ответственностью с обеих сторон и со стороны государства за условия труда, вознаграждение, социальную защиту, гарантии прав работников в сфере труда и т.п.). Особенностью же и основным направлением трансформации рынков труда и занятости на современном этапе развития экономики выступает потребность в повышении степени их адаптации к меняющимся технологиям и социально-экономическим условиям, характеризующимся развитием новых форм занятости и требующих целенаправленного институционального воздействия со стороны всех субъектов рынка труда и социально-трудовых отношений (работника, работодателя, государства и др. заинтересованных сторон), включая формирование новой инфраструктуры рынка труда на основе данных.
Таким образом, перед учеными и экспертами встают новые исследовательские вопросы, связанные с институционализацией и институциональным регулированием новых форм занятости и организации труда в условиях развития противоречивых и неоднозначных экономических моделей (платформенная экономика и гиг-экономика), требующих также тщательного изучения.
ИСТОЧНИКИ:
1. Autor D.H. Why are there still so many jobs? The history and future of workplace automation // Journal of Economic Perspectives. - 2015. - № 29(3). - p. 3-30.
2. Calvino F., Spiezia V. The Digital Transformation and Labor Demand. / In: Zimmermann K. (eds) Handbook of Labor, Human Resources and Population Economics. - Springer, Cham, 2020.
3. Капкаева Ю.Ш., Нумухаметов И.А. К вопросу о формировании качественного качественного человеческого капитала в контексте цифровизации российской экономики // Вестник Челябинского государственного университета. - 2019. - № 7(429). -c. 91-101.
4. Баник Н., Падалкар М. Распространение гигномики // Форсайт. - 2021. - № 1. -с. 19-29.
5. Лапидус Л.В., Полякова Ю.М. Гигономика как новая социально-экономическая модель: развитие фрилансинга и аутсорсинга // Вестник Института экономики Российской академии наук. - 2018. - № 6. - с. 73-89.
6. Смирнов Е.Н. Глобальные цифровые платформы как фактор трансформации мировых рынков // Вопросы инновационной экономики. - 2020. - № 1. - с. 13-24.
7. World Bank The global opportunity in online outsourcing, Washington, D.C.: World Bank Group. 2015. [Электронный ресурс]. URL: ttp://documents.worldbank.org/ cu-rated/en/138371468000900555/The-global-opportunity-in-online-outsourcing (дата обращения: 19.06.2021).
8. Сизова И.Л., Хусяинов Т.М. Труд и занятость в цифровой экономике: проблемы российского рынка труда // Вестник Санкт-Петербургского университета. Социология. - 2017. - № 10(4). - c. 376-396.
9. Дигилина О.Б., Тесленко И.Б. Трансформация рынка труда в условиях цифровизации // Вестник РГГУ. Серия «Экономика. Управление. Право». - 2019. - № 4. - c. 166-181.
10. Namir A. Paving the Way for the Future of Work // Canadian Public Policy. - 2018. -№ 44(S1). - p. S167-S176.
11. Krause I. Coworking Space: A Window to the Future of Work? // Foresight and STI Governance. - 2019. - № 13(2). - p. 52-60.
12. Jian Lin, Jeroen de Kloet Platformization of the Unlikely Creative Class: Kuaishou and Chinese Digital Cultural Production // Social Media + Society. - 2019. - № 5(4). - doi: 10.1177/2056305119883430.
13. Дудин М.Н., Шкодинский С.В., Продченко И.А. Цифровизация экономики и глобальные тренды на рынке труда как факторы экономического суверенитета страны // Экономика труда. - 2021. - № 7. - c. 663-682.
14. Фосен Ф., Зингер А. Будущее труда: деструктивные и трансформационные аспекты цифровизации // Форсайт. - 2019. - № 2. - c. 10-18.
15. Капелюшников Р.И. Влияние четвертой промышленной революции на рынок труда // Аист на крыше. Демографический журнал. - 2018. - № 6(6). - c. 32-36.
16. Кройтор С. Новые модели бизнеса и нетрадиционные формы занятости в условиях цифровой трансформации: взгляд социолога // Общество и экономика. - 2019. -№ 3. - c. 13-154.
17. Рыкун А.Ю., Черникова Д.В., Сухушина Е.В., Березкин А.Ю. Измерение качества жизни в городах: возможности индексного подхода // Журнал исследований социальной политики. - 2020. - № 2. - c. 283-298.
18. Будущее рынка труда. Противоборство тенденций, которые будут формировать рабочую среду в 2030 году. Исследование PwC, 2018. [Электронный ресурс]. URL: https://www.pwc.ru/ru/publications/workforce-of-the-future-rus.pdf (дата обращения: 22.05.2021).
19. The Future of Jobs Report 2020. - World Economic Forum, 2020. - 162 p.
20. Рыбаков И.А. Программы поддержки работников: эффективное внедрение в рамках Wellbeing-стратегии // Мотивация и плата труда. - 2020. - № 04(64). - с. 264-273.
21. Исследование заказчиков услуг фрилансеров 2020. ИТ-холдинг TalentTech, Высшая Школа Экономики, биржа фриланса FL.ru, 2021. - 33 с.
22. Капелюшников Р.И. Технологический прогресс - пожиратель рабочих мест? // Вопросы экономики. - 2017. - № 11. - с. 111-140.
23. Гимпельсон В., Капелюшников Р. Нестандартная занятость и российский рынок труда. / Препринт WP3/2005/05. - М.: ГУ ВШЭ, 2005. - 36 с.
24. Маслюкова Е.В., Зайцева Ю.Ю. Занятость в неформальном секторе: количественные методы анализа // Экономика труда. - 2017. - № 4. - с. 423-430.
25. Eurofound. Labour market change: Trends and policy approaches towards flexibiliza-tion. [Электронный ресурс]. URL: https://www.eurofound.europa.eu/publications/ flagship-report/2020/labour-market-change-trends-and-policy-approaches-towards-flexibilisation (дата обращения: 02.06.2021).
26. Прогноз PwC на основании данных CNBC. The 10 countries with the fastest-growing earnings for freelancers. Февраль, 2021. - 26 с.
27. Платформенная занятость: определение и регулирование. / Авт. коллектив: О.В. Синявская, С.С. Бирюкова, А.П. Аптекарь, Е.С. Горват, Н.Б. Грищенко, Т.Б. Гудкова, Д.Е. Карева. Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Институт социальной политики. - М.: НИУ ВШЭ, 2021. - 77 c.
28. Интернет тенденции 2019 KPCB Mary Meeker. [Электронный ресурс]. URL: https:// www.bondcap.com reportitr19/ (дата обращения: 01.11.2020).
29. 46-й Статистический отчет о развитии Интернета в Китае 2019. Китайский информационный центр Интернета. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gov.cn/ xinwen/2020-09/29/content_5548175.htm (дата обращения: 05.11.2020).
30. FXSSI: Т0П-10 самых ценных компаний мира, 2020. [Электронный ресурс]. URL: https://fxssi.com/top-10-most-valuable-companies-in-the-world (дата обращения: 01.11.2020).
31. Мин Л. Развитие платформенной экономики и обеспечение занятости на основе эластичности занятости и анализа рабочего процесса // Human Resources Development of China. - 2020. - № 7. - c. 84-95.
32. Доклад о занятости, 2019. Китайская государственная академия развития и стратегии. [Электронный ресурс]. URL: http://nads.ruc.edu.cn/docs/2020-9/e45e512c133f40 aca56c0cf3d4573b90.pdf (дата обращения: 10.11.2020).
33. Доклад о воздействии WeChat, 2019. Государственная академия информационно-коммуникационных технологий КНР. [Электронный ресурс]. URL: http://www. caict.ac.cn/kxyj/qwfb/ztbg/202005/P020200514604388340272.pdf (дата обращения: 18.11.2020).
34. Постановление о добавлении 16 новых профессий. Министерство социального обеспечения и человеческого капитала, 2020. [Электронный ресурс]. URL: http://english. www.gov.cn/policies/policywatch/202007/16/content_WS5f0f90e4c6d06c4091251240. html (дата обращения: 20.11.2020).
35. Доклад о новых профессиях в Китае, 2019. LinkedIn China. [Электронный ресурс]. URL: https://business.linkedin.com/zh-cn/talent-solutions/s/sem-report-resources/ emerging-job (дата обращения: 20.11.2020).
references:
The Future of Jobs Report 2020 (2020).
Platformennaya zanyatost: opredelenie i regulirovanie [Platform employment: definition
and regulation] (2021). (in Russian). Autor D.H. (2015). Why are there still so many jobs? The history and future of workplace
automation Journal of Economic Perspectives. (29(3)). 3-30. Banik N., Padalkar M. (2021). Rasprostranenie gignomiki [The spread of gig economy:
trends and effects]. Foresight. (1). 19-29. (in Russian). Calvino F., Spiezia V. (2020). The Digital Transformation and Labor Demand Digilina O.B., Teslenko I.B. (2019). Transformatsiya rynka truda v usloviyakh tsifrovizatsii [Transformation of the labor market in the context of digitalization]. Vestnik RGGU. Seriya «Ekonomika. Upravlenie. Pravo». (4). 166-181. (in Russian). Dudin M.N., Shkodinskiy S.V., Prodchenko I.A. (2021). Tsifrovizatsiya ekonomiki i globalnye trendy na rynke truda kak faktory ekonomicheskogo suvereniteta strany [Digital economy and global trends in the labour market as factors of the country's economic sovereignty]. Russian Journal of Labor Economics. (7). 663-682. (in Russian).
Eurofound. Labour market change: Trends and policy approaches towards flexibilization. Retrieved June 02, 2021, from https://www.eurofound.europa.eu/ publications/flagship-report/2020/labour-market-change-trends-and-policy-approaches-towards-flexibilisation Fosen F., Zinger A. (2019). Budushchee truda: destruktivnye i transformatsionnye aspekty tsifrovizatsii [Mapping the future of occupations: transformative and destructive effects of new digital technologies on jobs]. Foresight. (2). 10-18. (in Russian).
Gimpelson V., Kapelyushnikov R. (2005). Nestandartnaya zanyatost i rossiyskiy rynok
truda [Non-standard employment and the Russian labor market] (in Russian). Jian Lin, Jeroen de Kloet (2019). Platformization of the Unlikely Creative Class: Kuaishou and Chinese Digital Cultural Production Social Media + Society. (5(4)). doi: 10.1177/2056305119883430.
Kapelyushnikov R.I. (2017). Tekhnologicheskiy progress - pozhiratel rabochikh mest? [Is technological change a devourer of jobs?]. Voprosy Ekonomiki. (11). 111-140. (in Russian).
Kapelyushnikov R.I. (2018). Vliyanie chetvertoy promyshlennoy revolyutsii na rynok truda [The impact of the Fourth Industrial Revolution on the labor market]. Aist na kryshe. Demograficheskiy zhurnal. (6(6)). 32-36. (in Russian).
Kapkaeva Yu.Sh., Numukhametov I.A. (2019). Kvoprosu o formirovanii kachestvennogo kachestvennogo chelovecheskogo kapitala v kontekste tsifrovizatsii rossiyskoy ekonomiki [On the formation of high-quality human capitalin the context of digitalization of the Russian economy]. Bulletin of Chelyabinsk State University. (7(429)). 91-101. (in Russian).
Krause I. (2019). Coworking Space: A Window to the Future ofWork? Foresight and STI Governance. (13(2)). 52-60.
Kroytor S. (2019). Novye modeli biznesa i netraditsionnye formy zanyatosti v usloviyakh tsifrovoy transformatsii: vzglyad sotsiologa [New business models and nonstandard forms of employment in conditions of digital transformation: sociologist's perspective]. Society and economics. (3). 13-154. (in Russian).
Lapidus L.V., Polyakova Yu.M. (2018). Gigonomika kak novaya sotsialno-ekonomicheskaya model: razvitie frilansinga i autsorsinga [Hygonomics as a new socio-economic model: the development of freelancing and crowdsourcing]. Bulletin of the Institute of Economics of RAS. (6). 73-89. (in Russian).
Maslyukova E.V., Zaytseva Yu.Yu. (2017). Zanyatost v neformalnom sektore: kolichestvennye metody analiza [Employment in the informal sector: quantitative analysis methods]. Russian Journal of Labor Economics. (4). 423-430. (in Russian).
Min L. (2020). Razvitie platformennoy ekonomiki i obespechenie zanyatosti na osnove elastichnosti zanyatosti i analiza rabochego protsessa [Development of the platform economy and employment provision based on employment elasticity and workflow analysis]. Human Resources Development of China. (7). 84-95. (in Russian).
Namir A. (2018). Paving the Way for the Future of Work Canadian Public Policy. (44(S1)). S167-S176.
Rybakov I.A. (2020). Programmy podderzhki rabotnikov: effektivnoe vnedrenie v ramkakh Wellbeing-strategii [Employee support programs: effective implementation within the Wellbeing strategy]. Motivatsiya i plata truda. (04(64)). 264-273. (in Russian).
Rykun A.Yu., Chernikova D.V., Sukhushina E.V., Berezkin A.Yu. (2020). Izmerenie kachestva zhizni v gorodakh: vozmozhnosti indeksnogo podkhoda [Measuring the quality of life in urban areas:the feasibility of using the index approach]. Zhurnal issledovaniy sotsialnoy politiki. (2). 283-298. (in Russian).
Sizova I.L., Khusyainov T.M. (2017). Trud i zanyatost v tsifrovoy ekonomike: problemy rossiyskogo rynka truda [Labor and employment in the digital economy: the problems of the Russian labor market]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Sotsiologiya. (10(4)). 376-396. (in Russian).
Smirnov E.N. (2020). Globalnye tsifrovye platformy kak faktor transformatsii mirovyh rynkov [Global digital platforms as a factor of global markets transformation]. Russian Journal of Innovation Economics. (1). 13-24. (in Russian).
World Bank The global opportunity in online outsourcing, Washington, D.C.: World Bank Group. 2015. Retrieved June 19, 2021, from ttp://documents.worldbank.org/ curated/en/138371468000900555/The-global-opportunity-in-online-outsourcing
