CC BY
133
7. Садохин А.П. Межкультурная коммуникация: Учебное пособие. - М.: Альфа-М; ИНФРА-М, 2004. - 288 с.
8. Философский словарь | Под ред. И.Т. Фролова. - 7-е изд., перераб. и доп. - М.: Республика, 2001. - 719с.
9.Халеева, И. И. О гендерных подходах к теории обучения языкам и культурам | И.И. Халеева 11 Известия Российской академии образования. - 2000. - № 1. - С.11-19.
10. Trager G., Hall E. Culture and Communication: A Model and an Analysis 11 Explorations and Communication 3. 1954.
УДК 8.82.01
Р.Р.Мусабекова
ТРАНСФОРМАЦИЯ ПРИ ПЕРЕВОДЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
В данной статье анализируются переводы Эзопа, Лафонтена, Крылова и Тукая басни «Лев и мышь». Выявлены особенности трансформации при переводе басни. Отмечены как некоторые неточности, так и удачи.
Ключевые слова: поэзия, проза, перевод, варианты, адекватность, буквализм, подстрочник, рифма.
Musabekova R.R. TRANSFORMATION DURING TRANSLATION
This article examines the translations of Aesop, La Fontaine, Krylova and Tukaya fable the lion and the mouse ". Peculiarities of transformation when translating Fables. Marked as some inaccuracies, and good luck.
Keywords: poetry, prose, translations, versions, adequacy, literalism, Interlinear, rhyme.
При создании художественого перевода переводчик должен избегать двух крайностей: лишенного художественной окраски дословного перевода, и лишенного адекватности с текстом оригинала художественно полноценного перевода. Создание адекватного (эквивалентного) перевода связано с использованием приемов перевода - переводческих трансформаций, которые использует переводчик в тех или иных случаях.
Переводческие трансформации - это преобразования, при помощи которых осуществляется переход от оригинала к переводу. Но, не следует думать, что исходный текст "преобразуется", т.е. изменяется сам по себе. Нет, разумеется, текст остается неизменным, но одновременно на его основе создается текст на другом языке [1, c.6].
Все, сказанное выше, в большей мере, касается современного перевода. Но если взгляуть на историю этого явления, то прослеживается следующая закономерность: перевод как явление общечеловеческой культуры развивается от вольного к адекватному. В зависимости от эпох, к переводу предъявлялись самые различные требования. Иногда авторское художественное произведение одного языка служило отправной точкой для создания художественного произведения другого автора на его родном языке. И это не осуждалось, порой даже приветствовалось (в средние века). Но уже в XX веке к переводу стали предъявляться совсем иные требования, а именно бережное отношение к переводимому тексту.
Басня - очень популярный и интересный жанр в мировой литературе, являющийся важнейшим культурным наследием, имеющий богатую историю. Это не только художественное произведение, но еще философское и воспитательное. Из всех литературных жанров басня - самый назидательный. Восходит жанр к Эзопу (VI в. до н.э.), заслугой которого стал не только придуманный им жанр притчи, с действующими в ней животными, но и замечательные сюжеты, которые подводят читателя к определенной морали. Без аллегории она выглядела бы обычной дидактикой, но «эзопов язык» делает басню видом искусства. А жанром поэзии делает басню мастерство автора-баснописца.
Большинство сюжетов у Эзопа заимствовал Ж.Лафонтен (VII в.). Написанные со слов Эзопа басни в прозе, Лафонтен изложил на французском в стихотворной форме, а это способствовало известности и самого Эзопа. До басен Лафонтена современное ему общество кроме Эзопа знало еще переводы восточных сборников. Начав с переводов басен Эзопа, Лафонтен стал истинным новатором этого жанра, когда басня в аллегорических образах представила читателю практическую мудрость всех народов мира.
Эзоповские сюжеты оказались «бродячими», их использовали многие баснописцы. Среди российских - это Тредиаковский, Сумароков, Xемницер, Xерасков, Дмитриев. Подлинно народной басню сумел сделать И.А.Крылов, который превратил ее в свод пословиц, ушедших в народ, сделал ее язык подлинно демократичным, понятным простому народу и даже детям. В свою очередь, Крылов использовал сюжеты Эзопа и Лафонтена, но немало создал и авторских. Его можно назвать гением басни, который довел жанр до совершенства.
Каждая из его басен - это законченное драматургическое произведение, действующие лица которых представляют собой узнаваемый характер, а язык басен - полный идиом и оборотов подлинный русский язык. И попытаться их перевести обратно на французский или древнегреческий
языки будет невозможно. Это будет не перевод, а приблизительный пересказ. Замечено, что Крылов придал басням Лафонтена совершенно новое лицо, абсолютно русский характер.
Традиция перевода в татарской литературе имеет давние традиции и до рубежа XIX - XX веков это были переводы преимущественно из восточных литератур. В начале ХХ века «... в татарской литературе, как и в других литературах в период их становления, осуществлялось большое количество переводов. ... начинает пробуждаться интерес и к русской литературе». [2, с.603]. Большой интерес к русской литературе имел классик татарской литературы Г.Тукай. И, совершенно естественно, у него появлялось желание ознакомить с ней и свой народ. Помимо поэзии АС.Пушкина и ЛЮЛермонтова, Тукай перевел на татарский язык 75 басен ИАКрылова. Интерес Г.Тукая к басням ИАКрылова, разумеется, не случайный, если учесть, что он сам - признанный мастер сатиры в татарской литературе. [3]
На фоне достаточно вольного отношения на рубеже веков к переводам из русской литературы, переводы Тукая заметно отличались стремлением к сохранению художественных особенностей крыловских басен с его детальной передачей отдельных словесно-художественных элементов переводимых произведений.
К слову, жанр басня (масаль) для татарской литературы не новый жанр, он имеет давнюю историю, и в своем развитии пошел через различные этапы. «В тюрко-татарской поэзии XIII -XIV веках мы наблюдаем становление и формирование жанра масал. . самые первые зародыши мы находим еще в произведениях Ю.Баласауни, А.Ясеви, С.Бакыргани и др.» [4, с.61]
Нам показалось интересным проанализировать своеобразную цепочку переводов одной басни по схеме Эзоп - Лафонтен - Крылов - Тукай. Следует, отметить, что их немного, и мы решили отобрать для анализа басню «Лев и мышь». Вот вариант Эзопа:
"У спящего льва по телу пробежала мышь. Лев проснулся, схватил ее и готов был сожрать; но она умоляла отпустить ее, уверяя, что еще отплатит добром за свое спасение, и лев, расхохотавшись, отпустил ее. Но случилось так, что немного спустя мышь и в самом деле отблагодарила льва, спасши ему жизнь. Попался лев к охотникам, и они привязали его веревкой к дереву; а мышь, заслышав его стоны, тотчас прибежала, перегрызла канат и освободила его, сказав так: "Тогда ты надо мною смеялся, словно не верил, что я смогу отплатить тебе за услугу; а теперь будешь знать, что и мышь умеет быть благодарной" (перевод Гаспарова М.Л.). [5, с.211]
В данном случае мораль басни не предворяет и не завершает ее, как это принято в классическом варианте жанра, она находится в структуре самой басни, вложенная в уста героини произведения. В дальнейшем на протяжении веков форма басни совершенствовавалась и мораль в басне стала занимать свое место, либо предворяя ее, либо завершая. Вот вариант Лафонтена:
"По возможности, необходимо помогать всем: / Мы всегда нуждаемся в более маленьком, чем мы сами. / Этому есть много доказательств. / Между лапами Льва / Крыса вылезла из земли достаточно безрассудно, / Царь зверей / Показал, кем он был, и дал ей жизнь. / Это благодеяние не было забыто. / Разве мог кто-нибудь подумать, / Что у Льва с Крысой могут быть дела? / Однако случилось так, что при выходе из леса / Этот лев попал в сети, / Но его рычание не помогло ему выпутаться. / Крыса прибежала и своими зубами / Перегрызла петлю. / Терпение и время / Сделали больше, чем сила и ярость". (Подсточный перевод с французского)
Как видим, Лафонтен, взяв за основу басню Эзопа, создал свою басню с названием "Лев и крыса". Почему автор заменил мышь на крысу, мы, скорее всего, уже никогда не узнаем. Но это право автора. Но изменения на этом не заканчиваются. Если у Эзопа Мышка пробежала по телу льва, у Лафонтена Крысу угораздило выйти из-под земли прямо перед носом самого царя зверей. Но, Лев при всем своем негодовании, все же отпустил Крысу. И здесь мы и в начале, и в финале басни видим мораль, в котором, во-первых, говорится о том, что следует помогать всем, и что всегда нуждаемся в более маленьком, чем мы сами, и о том, что терпение и время противопоставляются силе и ярости. Как видим, басни примерно одинаковы по объему, но по форме басня Лафонтена - стихотворная.
Сравнение текстов Лафонтена и Эзопа невольно наводит на мысл о таком восточном поэтическом жанре как назира. "Назира, или назир (араб.), - в восточной поэтике "ответ" поэта на произведение (поэму) другого поэта. Поэт, пользующийся формой Н., берет у своего знаменитого предшественника известный уже сюжет и образы главных персонажей поэмы, трактуя их в нужном для себя направлении". [6, с.168] Лафонтен настолько вольно обошелся с первоисточником (заимствовал сюжет в самом общем виде), что его вариант, в некотором роде, можно считать и назирой. Как же трансформируется эта басня в переводе И.А.Крылова?
"У Льва просила Мышь смиренно позволенья / Поблизости его в дупле завесть селенье / И так примолвила: "Хотя-де здесь, в лесах, / Ты могуч и славен; / Хоть в силе Льву никто не равен, / И рев один его на всех наводит страх, / Но будущее кто угадывать возьмется - / Как знать? Кому в ком нужда доведется? / И как я ни мала кажусь, / А, может быть, подчас тебе и пригожусь". "Ты!" -вскликнул Лев. - "Ты, жалкое созданье!" / За эти дерзкие слова / Ты стоишь смерти в наказанье. / Прочь, прочь отсель, пока жива, - / Иль твоего не будет праху". / Тут Мышка бедная, не вспомняся от страху, / Со всех пустилась ног - простыл ее и след. / Льву даром не прошла, однако ж, гордость эта: / Отправяся искать добычи на обед, / Попался он в тенета. / Без пользы сила в нем, напрасен рев и стон, / Как он ни рвался, ни метался, / Но все добычею охотника остался, / И в клетке напоказ народу увезен. / Про Мышку бедную тут поздно вспомнил он, / Что бы помочь она ему сумела, / Что сеть бы от ее зубов не уцелела, / И что его своя кичливость съела. / Читатель, истину любя, / Примолвлю к басне я, и то не от себя - / Не попусту в народе говорится: / Не плюй в колодец, пригодится / Воды напиться". [7, с. 224-225]
Как видим, Мышь возвращается на свое место. Встреча Мыши и Крысы со Львом в данном случае происходит неслучайно, последняя просит его разрешить завести в дупле норку. Далее, Крылов продолжает творчески перерабатывать басню: если у его предшественников Лев попадался в сети и его спасала Мышь или Крыса, у Крылова пойманного Льва запирают в железную клетку и увозят для показа народу. Следующее новшество: Крылов вводит в басню диалог. Но самое важное -это совсем иной финал басни. Гордый Лев вспоминает свое жестокое обращение с Мышью и раскаивается, только это уже его спасти не может. И в финале Крылов приводит мораль, которая является популярной в народе пословицей: "Не плюй в колодец, пригодится воды напиться".
А вот как переводит басню на татарский язык Г.Тукай:
"Мышь, подойдя ко Льву, почтительно попросила у него разрешения у подножья ближайшего дерева вырыть себе норку: "О, падишах! Хоть ты в ле-су самый сильный и отважный, хоть от своего мощного рыка дрожат все животные, будущее нам не ведомо. Кто знает? Хоть я маленькая и хилая тварь, может когда-нибудь вам пригожусь". Лев, рассердясь на эти слова Мыши, прорычал: "Ты-то? О, жалкая тварь! Прочь с моих глаз! Спасайся, по-ка живой. Иначе я сделаю так, словно тебя не было на белом свете. Говорит, что мне - Льву он сможет помочь! Ах, бесстыжий!" Бедная мышь, что есть силы, с глаз долой. Но эта гордыня Льва не прошла бесследно. Однажды, когда он пошел в поисках пищи, нечаянно в траве попал в сети Охотника. Ни рев, ни стенания не помогли ему. Как ни пытался Лев вырваться, все стал добычей Охотника: его заперли в железную клетку, чтобы увести в город и там показывать людям. В клетке Лев вспомнил ту Мышь. Если бы он тогда был милостив к Мыши, он бы перегрыз охотничьи веревки, и мог бы спасти Льва. Говорят, не плюй в колодец, пригодится напиться". [8, с.212]
"Принимаясь за перевод басен Крылова, Тукай понимал их глубокий социальный смысл. Это импонировало ему и в то же время давало возможность приблизить свои переводы к условиям жизни татарского народа, его интересам и морали, что, в свою очередь, диктовало использование различного рода трансформаций". [9, с.249] В его переводах нашли отражение широко распространенные в начале ХХ века приемы: перевод поэзии прозой, сокращение или, наоборот, дополнение текста, замена, конкретизация и др.
То, что получилось у Тукая - это полноценный, адекватный перевод, и ярко выраженными трансформациями не обладает, если не учитывать того, что поэтическое произведение Тукай перевел в прозаической форме. В переводе фразеологизма "Не плюй в колодец, пригодится воды напиться" Тукай не испытал затруднений, поскольку в татарском языке есть адекватная замена "Эчкэн коеца текермэ - кирэге чыгар ".
Для переводов того времени (не только Тукая) была характерна одна особенность: придавать переводимому произведению некоторую национальную окраску, приближающую произведение к своему читателю. С этой целью в данной басне он от себя добавляет, например, отсутствующее у Крылова обращение Мыши к царю зверей - почитительное "О,Падишах!"
Первое, что бросается в глаза уже после ознакомления с текстами - это различие в самих названиях басен, второе - то, что они написаны как в прозе, так и в поэтической форме, и также они отличаются и своими объемами. И это только то, на что сразу обращаешь внимание.
Но самое интересное выявляется при проведении анализа текстов басен. Что же общее между этими баснями? Прежде всего, это общая тема, общие герои, событие, описанное в басне, имеет поучительный смысл, в них высмеиваются человеческие пороки. Различия: у Эзопа написана в виде небольшого поучительного рассказа, поучения; басня Лафонтена более развернута, присутствует
мораль, налицо замена героя (Мышь на Крысу), существенно изменено содержание: у Эзопа и Лафонтена Мышь выручает Льва, в Крылова и Тукая - нет; басня Крылова также развернута, напоминает русскую сказку, употреблены просторечные слова ("прочь, отсель"), идиомы ("след простыл", "попал в тенета"), присутствует диалог, прямой морали не выведено, она содержится в русской пословице, которой Крылов иллюстрирует свою басню.
Как видим, варианты Крылова и Тукая обрели признаки подлинно национальные, и стали выдающимися явлениями, прежде всего, русской культуры и, соответственно, татарской. Узреть французское в варианте Крылова, а французское и русское в варианте Тукая невозможно, тем более древнегреческого... Таким образом, они стали полноценной и органической частью русской и татарской литератур.
Литература
1. Бархударов Л.С. Язык и перевод. М.: "Международные отношения", 1975, - 239 с.
2. Татарская энциклопедия. К., Т.4. 2008, - 766 с.
3. Ганиева Р.К. Сатирическое творчество Г.Тукая. К.: ТКИ, 1964, - 83 с.
4. Система стихотворных жанров в дрвнетюркской и тюрко-татарской литературе VIII - XIV вв. (зарождение, становление и функционирование). Автореферат дисс. на соиск. уч. степени доктора филологических наук. К., 2001, - 81 с.
5. Эзоп. Басни. М.: "ЭКСМО-ПРЕСС", 2001, - 446 с.
6. Квятковский А.П. Поэтическая энциклопедия. (науч. ред. И.Роднянская). 1966, - 369 с.
7. Жан Лафонтен. Любовь Психеи и Купидона. Басни. М.: "ЭКСМО". 2007, - 543 с.
8. Габдулла Тукай. Эсэрлэр: 5 томда. К.: ТКН, 1986. Т.4. - 368 с.
9. Байрамова Л.К. Трансформация в переводах Тукая басен И.А.Крылова / / Тукай Иэм ХХ гасыр мэдэнияте. Шагыйрьнец 110 еллыгына багышланган халыкара конференция материаллары. К.: ТКИ, 1997, - 323 с.
УДК 334.7
Н.И.Таиров
ТАТАРСКИЕ И РУССКИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ ПОВОЛЖЬЯ И ПРИУРАЛЬЯ В СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ СТРАНЫ (КОНЕЦ Х1Х-НАЧАЛО ХХ ВВ.)
В статье, опираясь на архивные материалы и другие источники, раскрывается сотрудничество татарских и русских предпринимателей Поволжья и Приуралья (конец XIX-начало ХХ вв.).
Ключевые слова: татарские и русские предприниматели Поволжья и Приуралья на рубеже ХК-ХХ вв., сотрудничество, торговля, производство, ярмарки.
Tairov N.I. TATAR AND RUSSIAN ENTREPRENEURS OF THE VOLGA AND URAL REGIONS IN SOCIOECONOMIC LIFE OF THE COUNTRY (THE END OF XIX - BEGINNING XX CENTURY).
One of the most important features of the development of Tatar business in Russia was the close cooperation with representatives of ethnical Russian business people. This cooperation was multifaceted. Tatar merchants and farmers often paid rent for using business of a Russian merchant or noble. Broad prospects for friendship and business relationships were created by numerous fairs and markets of the region and the country. Trade, accommodation and living expenses Tatar merchants in Russian and local Russian merchants at the Tartar homeowners during the all-Russia (Irbit, Menzelinsky) and other fairs served the convergence of multinational merchants. Part of Tatar merchants and traders at the Irbit fair was very significant in the early twentieth century. In the course of business cooperation between Russian entrepreneurs were in the process of folding culture of interethnic and interfaith relations. A similar process was between the representatives of the international detachment of the working class and clerks of Tatar merchants and Industrialists. A significant part of Tatar merchants and Industrialists were in very good relations with businessmen of other nationalities, primarily Russian.
Key words: Tatar and Russian entrepreneurs of the Volga and Ural at the turn of XIX - XX centuries, cooperation, trade, manufacturing, fairs.
Интернациональный характер торгово-промышленной деятельности в России и регионе приводил к более частым встречам, контактам, общению друг другом представителей разных народов, в том числе предпринимателей. Одной из важнейших особенностей развития татарского предпринимательства в России было самое тесное сотрудничество с представителями русских деловых людей.
Данное сотрудничество было многоплановым.
Татарские купцы и крестьяне часто брали в аренду предприятия русских предпринимателей, в большей части дворян. Данная практика получила весьма серьезное распространение в суконной, кожевенной, мукомольной и других отраслях промышленности. Свидетельство тому арендаторы суконных фабрик Поволжья Мангушевы, Акчурины, Дебердиевы, Агишевы, Терегуловы, Бахтеевы и
