CC BY
79
Вестник ДВО РАН. 2014. № 6
УДК 947.088(571.6) ЮН. КОВАЛЕВСКАЯ
Трансформация повседневных структур и практики выживания населения малых городов Сахалина в конце 1980-х - 2013 гг. (на примере Углегорского района)
На основе материалов полевого исследования автора (совместно с А.П. Коняхиной) и других источников в статье изучен феномен деградации социального пространства малых городов Углегорского района Сахалинской области после закрытия градообразующих предприятий и отказа государства от выполнения большинства функций повседневного жизнеобеспечения. Показано, что «приватизация рабочего места» и мелкий бизнес были основными практиками адаптации населения и инструментами восстановления структур повседневности.
Ключевые слова: малые города, мелкий бизнес, практики выживания, структуры повседневности, Сахалин.
Transformation of daily structures and practices of survival population in the small cities of Sakhalin in the end of 1980s - 2013 (on the example of Uglegorsky District). Yu.N. KOVALEVSKAYA (The Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, FEB RAS, Vladivostok).
The article is based on materials of author's (in cooperation with A.P. Konyakhina) field studies and other sources. The author studied the phenomenon of degradation of the social space of the small towns of Uglegorsk district of the Sakhalin region after the closure of city-forming enterprises and the refusal of the state from the most functions of daily life support. It is shown that the "privatization of the workplace" and small business were the major practices of the people's adaptation and recovery tools of casual structures.
Key words: small cities, small business, practice of survival, structure of daily occurrence, Sakhalin.
Статья написана на материалах экспедиции по Углегорскому району Сахалинской области, где в июле 2013 г. были собраны около 120 анкет и 20 глубоких интервью с представителями администрации, местного самоуправления, крупного и мелкого бизнеса, пенсионеров и других групп населения. Письменные анкеты включали 28 вопросов, которые должны были раскрыть жизненную траекторию респондента в 1985-2013 гг., сравнительную оценку качества жизни советского периода, перестройки и рыночных реформ, мнения о возможности и путях модернизации в области, районе и городе, степень осведомленности о программах развития территории, уровень удовлетворенности действиями местных властей при решении насущных проблем населения. Анкеты и интервью собирались методом «снежного кома». Интервью носили полуформализованный характер: были разработаны три блока вопросов (для представителей власти, бизнеса и общественных
КОВАЛЕВСКАЯ Юлия Николаевна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток). E-mail: [email protected]
Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ «Социальные трансформации и процессы модернизации на юге Дальнего Востока 1985-2012 гг.: противоречия и взаимосвязь», проект № 13-01-00199.
организаций), которые приблизительно соответствуют вопросам анкеты, но форма интервью дает широкое поле для высказывания собственной позиции респондента, выявляет его знание и понимание уникальной местной специфики. Запись интервью производилась на диктофон, с последующей расшифровкой. Длительность интервью - от 30 мин до 3,5 ч. Работа в Углегорском районе является частью более крупного проекта, охватывающего юг Дальнего Востока (Амурскую область, Хабаровский край и Приморье), над которым работает отдел социально-политических исследований Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН. Апробация методологии в конкретных условиях, в «поле», позволила уточнить исследовательский инструментарий и сделать предварительные выводы. В целом данную работу можно считать разновидностью кейс-стади, т.е. подробным изучением частных случаев, которое позволяет приблизиться к осознанию малоизученной пока реальности.
В ходе подготовки к исследованию и при работе над статьей были использованы, кроме того, статистические данные и публикации местных и областных СМИ, в том числе электронных. Ситуация в районе также известна мне изнутри на всем хронологическом отрезке примерно с 1948 г., так как там жили три поколения нашей семьи, родственники и друзья.
Цель статьи - показать изменение социального пространства и повседневных практик в процессе распада советских структур и их замещения новыми. Термины «социальное пространство» или «социальная ткань» используются как научная метафора, которая подчеркивает активность действующих субъектов, разнообразие и изменчивость их статусных позиций и богатство взаимодействий между ними, создающих/разрушающих их общую реальность [2, с. 59]. Эти понятия близки категории «социальные круги» Г. Зиммеля и, в целом, выражают динамический и системный характер социальности [8].
Нас интересует также предпринимательство как средство выживания в условиях кризиса (личная биография) и условие формирования новых самодеятельных институтов (развивающаяся социальная структура), прежде всего рынка. Правда, нужно сразу оговориться, что это, конечно, не капиталистический рынок. Экономика выживания - это экономика эксполярного типа (термин Т. Шанина), или моральная экономика (термин А.В. Чаянова, использован Дж. Скоттом и др.) [19]. В ней работает только простой обмен, где четко прослеживается механизм взаимных услуг по принципу «ты мне - я тебе». Расширенное производство и торговля в условиях уменьшающегося населения и безработицы невозможны. Такой рынок фиксированный и постоянно сужающийся. Мелкое производство по определению нерентабельно, так как нет никакого разделения труда, почти никакой автоматизации и т.д. Мелкий бизнес выживает только за счет избыточных трудозатрат, особенно в крестьянском хозяйстве. Это экономика горизонтальных связей - родственных, соседских сетей и бывших советских трудовых коллективов или групп по интересам (спорт, охота, рыбалка, выпивка). Совместные усилия мелких предпринимателей сосредоточены на «го-сударствозамещении» (термин по аналогии с «импортозамещением»). Предприниматели восполняют дефицит товаров и услуг, созданный уходом государства из сферы производства и распределения повседневных благ. Предпринимательство такого типа не соответствует классическим определениям Й. Шумпетера и М. Вебера, так как в его основе не лежат ни техническая инновация, ни создание новой ниши на рынке [17, с. 37]. Редкое исключение - развитие услуг сотовой связи и сети Интернет.
Деградация социальной среды. Углегорский район очень сильно пострадал в 1990-х годах из-за закрытия шахт, которые составляли основу экономики и занятости населения1. Вместе с угольной отраслью умерли все связанные с ней предприятия, организации и соответствующие сферы повседневной жизни.
1 См. решение Углегорского районного суда по поводу выплаты компенсации в связи с закрытием шахты в 1998 г. Интересно, что суд состоялся в 2010 г., т.е. до тех пор законная компенсация выплачена не была (http:// uglegorskiy.sah.sudrf.m/modules.php?name=docum_sud&id=219; дата обращения: 28.11.2013).
С момента основания (1948 г.) тесно был связан с угледобычей в районе лесопромышленный комплекс - население занималось вырубкой и вывозом леса, который использовали как крепеж в шахтах, а также в строительстве и производстве бумаги. Работали лесопилки, и, что очень важно - были лесничества, т.е. восстановление и охрана лесов, сохранение экологической среды. С 90-х годов в районе не посажено ни одного дерева, зато нагрузка на природу многократно возросла, так как сбор ягод, грибов, папоротника, морской капусты, вылов рыбы и морепродуктов из занятия для отдыха и семейного потребления стали для многих средством выживания или извлечения коммерческой прибыли.
До начала 1990-х годов в Углегорском районе существовали предприятия строительной отрасли, достаточные для местных нужд, - кирпичный завод, цех для изготовления шлакоблоков, завод железобетонных изделий, песчаные и щебеночные карьеры. Шахты обслуживали электромеханические мастерские, обогатительная фабрика, монтажно-наладочный участок, спасательные службы с химической лабораторией. Был еще Углегорский целлюлозно-бумажный завод (ЦБЗ), где в конце 1980-х годов трудились 2,5 тыс. работников, в том числе высококвалифицированные инженеры и техники, бумагу отправляли в 13 стран. Избыток тепла ЦБЗ использовался для отопления значительной части домов г. Углегорск. В районе действовали аэропорт Шахтерск и 5 морских портов - в Углегорске, Шахтерске, Тельновске, Лесогорске и Бошняково.
Вокруг этих крупных предприятий строилась вся повседневная жизнь. В советский период рабочее место было «точкой сборки» социальности, источником не только основного дохода, но и почти всех повседневных благ: на работе оформляли декретный отпуск, там распределяли места в детский сад и летний пионерлагерь, жилье и дачные участки, путевки в санаторий, машины и т.п. Рекреация, лечение, образование и культура были сосредоточены вокруг рабочего места, для большинства населения - при шахтах. В г. Шах-терск находились 2 шахты - Углегорская и Ударновская, а также открытый угольный разрез «Солнцевский». На их балансе находились профсоюзная библиотека, профилакторий, горный техникум, училище (ПТУ № 9, ныне лицей) с большим стадионом, дом культуры «Шахтер», три детских сада, два летних пионерских лагеря и т.п.
Кроме промышленности, в районе существовало развитое сельское хозяйство: совхозы «Краснопольский», «Ольховский», «Ударновский» не только обеспечивали продовольствием район, но и отправляли продукцию в другие места - например, на Курильские острова. Продукция совхозов поступала на предприятия пищевой промышленности -тельновский рыбозавод, углегорский мясомолочный комбинат, птицефабрику, хлебозаводы, кондитерские цеха, заведения общественного питания. О крахе сельского хозяйства, а вместе с ним и потребления свежих и качественных продуктов питания - мяса, масла, молока, яиц - свидетельствует судьба самого большого совхоза «Краснопольский»: 10 тыс. га земли заброшены, крестьяне владеют земельными паями, но не в силах их обрабатывать; вместо 18 тыс. голов скота осталось 20 коров и несколько свиней в личном подсобном хозяйстве. Даже кур из-за дороговизны кормов держать невыгодно. По словам главы Углегорского района А. Фомина, во всем районе осталось 300 голов крупного рогатого скота (Архив отдела социально-политических исследований ИИАЭ ДВО РАН, далее АОСПИ. Интервью с А.Ф. Углегорск, 2013).
Кроме содержания собственного скота совхоз в советское время обеспечивал личное подворье породистым молодняком, дешевыми кормами, ветеринарной помощью. Мясокомбинат предоставлял транспорт и принимал скот живым весом, т.е. освобождал крестьянина от необходимости забивать животных и продавать мясо. В то же время совхозы не могли убрать урожай и заготовить фураж без помощи предприятий района - рабочие предприятий косили сено, заготавливали силос, школьники помогали убирать картофель и другие овощи. Совместный труд создавал прочные социальные связи между городским и сельским населением, увеличивал вес доверительных отношений в обществе.
Все это обеспечивало устойчивые формы жизнедеятельности, т.е. повседневную жизнь, на всех уровнях: от воспроизводства населения до сохранения экологической среды. В 1980-е годы население района росло (с 30 тыс. в 1979 г. до 47 тыс. чел. в 1989) [5]: строились дома, школы, работали роддома и больницы, дети получали основное и дополнительное образование - были школы искусств, множество кружков и секций. Государство раз в три года оплачивало выезд в отпуск «на материк», т.е. в более южные местности, для отдыха, общения с родственниками, обучения и санаторно-курортного лечения.
С 1989 до 2013 г. население района сократилось вдвое - с 47 тыс. до 20,5 тыс. чел. [18, табл. 33]. Причем уезжало в 1990-е годы работоспособное население, а оставались пенсионеры и маргинализированные слои. Особенно пострадали самые северные и отдаленные от районного центра поселения - пос. Белые Ключи (закрыт), п.г.т. Бошняково, г. Лесогорск, г. Тельновск (закрыт), пос. Надеждино.
Сокращение населения сочеталось с разрушением основных структур жизнедеятельности в населенных пунктах.
Бошняково в 1989 г. насчитывало 3,6 тыс. жителей. Там были шахта, порт, средняя школа, больница, магазины, детские сады и прочие необходимые объекты. В Бошняково учились, лечились и делали покупки жители соседнего лесного поселка Белые Ключи, которого больше не существует. Ныне Бошняково - самое маленькое муниципальное образование области. По официальной статистике здесь проживает 906 чел. После закрытия шахты «Бошняковская» в 1998 г. поселок пришел в упадок. Когда порт прекратил работу, вся социальная инфраструктура была брошена, перестала работать котельная, благоустроенное жилье осталось без теплоснабжения, и, как следствие, трубы водопровода, канализации и парового отопления перемерзли. И вот уже почти двадцать(!) лет люди для отопления таскают уголь ведрами (в том числе на верхние этажи). Справедливости ради следует сказать, что в последние два года область по различным федеральным программам начала выделять селу средства, и там начали восстанавливать важнейшие объекты социальной инфраструктуры - больницу, котельную, баню, жилые дома и т.д. [6].
Лесогорск в 2013 г. отметил свое 120-летие, вначале он был российским военным постом, японским городком Найоси, с 1946 г. стал центром района и крупнейшего в области леспромхоза. В 1959 г. население Лесогорска насчитывало 3,6 тыс. чел., в 1989 - 1501, в 2013 - 300 чел. [11]. В городе долго сохранялись старинная православная церковь, интересный японский подвесной мост. В советское время работали цех стройматериалов, пищекомбинат и все социальные объекты. Бывшие жители города с ностальгией вспоминают прошлую жизнь, общаясь на форумах [10].
Тельновск до начала 1990-х годов был городком с 4 тыс. населения, где работали два рыбозавода, порт, шахта, железная дорога (японская узкоколейка), большая школа, дом престарелых в три этажа, четыре магазина. Расцвет Тельновска пришелся на 1970-1980-е годы, когда, по воспоминаниям его жительницы Татьяны Яцухно, там были «клуб "Шахтер", клуб Моряков, клуб Лесника, кинотеатр "Центральный" (бывший клуб "Геолог"), библиотеки, больница, средняя школа №2 4, начальные школы, была даже корейская школа, отличный спортзал. Прекрасно проходили традиционные праздники, собиравшие огромное количество тельновцев: День шахтера, День моряка, День пограничника, первое время был даже Корейский национальный праздник. А сколько болельщиков приходило на футбольные матчи и соревнования по волейболу! Тельновцы также обожали участвовать в празднике "Проводы зимы", а любители экстрима, поклонники лыж, собирались в широком распадке и бесстрашно спускались со склонов высоких сопок» [9]. После закрытия шахты в 1993 г. Тельновск потерял население и к 2013 г. превратился в «дыру», где среди брошенных и полуразрушенных домов проживают 36 чел. [9]. Там нет ни магазина, ни больницы, часто отключают свет, не берет сотовая связь. Автобус из райцентра, который в 1980-е годы проходил через Тельновск 3 раза в день, теперь ходит раз в неделю.
Пос. Надеждино и лесоучасток Звездный были заселены лесорубами (преимущественно из Брянской области) и рыбаками (из Астраханской области) около 1948 г. Расцвет
поселка пришелся на 1950-1960-е годы, когда там проживало и работало более тысячи человек, действовали 8-летняя школа, медпункт и пр. В 1971 г. промышленная вырубка леса закончилась, большинство жителей переселилось в пос. Белые Ключи и др. Тем не менее до конца 1980-х годов в Надеждино были большая лесопилка и лесничество, которое выполняло весь цикл работ по восстановлению вырубленных лесов: сбор семян хвойных деревьев, их сушку, высаживание саженцев сосны и ели, последующее прореживание, обрубку ветвей и т.д. В селе имелись также почта, магазин, клуб-кинотеатр, маленькая библиотека. Ныне в поселке нет никакой работы и проживает 10 пенсионеров (трое из которых - последние потомки переселенцев 1948 г.). О качестве жизни населения свидетельствует следующий факт. В 2010 г. медведь напал на корову одной из жительниц поселка прямо возле ее дома. Оказалось, что ружье в поселке есть только у одного человека - ранее судимого за двойное убийство В.С. Пока за ним бегали, медведь ушел. В.С. пристрелил корову, которая была сильно искалечена. Через три месяца он умер от туберкулеза. В селе теперь нет ни коровы, ни ружья; остались только старики да медведь.
Население Шахтерска сократилось с 13 тыс. (1989 г.) до 8 тыс. чел. в 2012 г. [20]. Детский сад Шахтерска (новый, достроен в 2012 г.) - наверное, единственный в России, где есть 100 свободных мест.
Население Углегорска уменьшилось с 18,4 тыс. в 1989 г. до 10 тыс. чел. в 2012 [15]. После закрытия целлюлозно-бумажного завода, мясокомбината, автотранспортного предприятия, сокращения штатов порта половина города осталась без работы. Многие здания находятся в аварийном состоянии после землетрясения 2000 г. и из-за ветхости.
Практики выживания. Основная практика выживания в 90-е годы, как отметил Л.Е. Бляхер, - это приватизация рабочего места [3, с. 97]. Однако эта приватизация, являясь юридически одним действием, фактически могла иметь совершенно противоположные по своему характеру последствия для окружающего социума.
Если представить пространство повседневности как некий общий «тришкин кафтан», то приватизация рабочего места (легальная или незаконная) должна означать разрыв общественной ткани. Кто-то вырезает из общего полотна огромный кусок, аккуратно складывает в свой карман и быстро исчезает в неизвестном направлении. Например, в июне 2001 г. жители пос. Белые Ключи остались без света. Расхитители металла украли 5 км алюминиевого провода со столбов. Они бульдозером повалили деревянные опоры линии электропередач, и вся деревня осталась в потемках [1]. Таким образом, государственное орудие труда (бульдозер) используется для извлечения частной прибыли, и при этом разрушается общественная собственность (электропровода), необходимая для существования всего поселения.
Конечно, для приватизации рабочего места в свою пользу более широкие возможности были у начальства, так называемых красных директоров2. Как выглядела приватизация самой большой шахты района - «Углегорская»? Она закрывалась 5 раз: вначале ее «реструктуризировали» по программе 1997 г. [13]. Остался один рентабельный забой, который формально был приватизирован трудовым коллективом, а реально им распоряжался директор. Рабочие годами не получали зарплату и положенных по закону компенсаций. В 2002 г. шахту признали банкротом, директора сменили кризисные управляющие, которые еще несколько раз проделывали один и тот же маневр: рабочие нанимались, работали бесплатно (часть зарплаты выдавали продуктами по завышенным ценам, чтобы они не умерли с голоду и не разбежались), доход от продажи угля поступал «эффективному менеджеру», потом шахта банкротилась и т.д. Многим шахтерам в районе до сих пор не выплатили долги по зарплате с 1998 г., несмотря на множество судов, которые они выиграли. При этом все, что касалось социальной сферы, было максимально «оптимизировано»,
2 «Красные директора» - название бывших руководителей советских предприятий, ставших их собственниками. До сих пор термин используется как обозначение особого типа предпринимателя, в отличие от «олигархов» и глав госкорпораций. См., например: Дзись-Войнаровский Н. Олигархи - молодцы, «красные директора» - хитрецы. - http://slon.ru/economics/oligarkhi_i_krasnye_direktora-745674.xhtml
т.е. либо уничтожено, либо передано на баланс нищего муниципалитета. Как и в других моногородах, вся городская «социалка» советского времени зависела от ресурсов шахт: они строили жилье, детские сады, были «шефами» школ, помогали при ремонте, организации олимпиад, спортивных мероприятий и т.д. Например, мастер шахты «Углегорская» В.Д. 20 лет руководил местной детской хоккейной командой. Шахтер был образцом для местного общества. В быту постоянно употреблялись выражения типа «зарабатывает, как шахтер», «устал, как в шахте». И вдруг люди, которые были местной элитой, стали никем. Здоровые мужчины, кормившие жен, детей и родителей, остались без дохода и без статуса. Пенсионеры и библиотекари вдруг стали богаче шахтеров. Это породило настоящий шок и шатание в умах.
Приватизация рабочего места некоторыми людьми имела прямо противоположный характер, означала попытки восстановить разрывы в социальной ткани. Они начинали штопать этот «тришкин кафтан», эти громадные дыры, затягивать их тонкой паутинкой взаимного обмена. Все это вначале носило примитивный, доморощенный характер, но эти усилия не пропали даром, людям удалось многого добиться. Вместо государственной экономики, обслуживающей повседневную жизнь, возникла рыночная экономика с приватными участниками. Чуть ли не в каждом жилом доме появились маленькие магазинчики, дачные «фазенды» превратились в мини-фермы.
Большое количество интервью раскрывают реальное содержание адаптации населения к резким изменениям структур повседневности. Некоторые интервью начинались случайно. Во время посещения офиса общественной организации содействия бизнесу «Пирамида» я объясняла ее руководителю, что мы изучаем итоги реформ и практики выживания населения. Клиент организации, женщина лет 60, сама вмешалась в наш разговор со словами: «Как хорошо, что вы это понимаете. Мы работаем не для того, чтобы обогатиться, мы именно выживаем!». Оказалось, что это бывший главный бухгалтер кондитерского цеха. Директор этого предприятия на заре рыночной экономики вначале построил себе коттедж, а потом исчез, оставив предприятие в долгах. Еще до его исчезновения рабочие привыкли обращаться со всеми проблемами к главному бухгалтеру. Став «бизнес-вумен», эта женщина осталась человеком глубоко советским по своему менталитету: у нее есть ясно осознаваемое чувство общего блага, исходя из которого она работает. Показательно ее отношение к коллективу - она сохраняет и пожилых, и пьющих работников: «Я же не могу их уволить, я их жалею» (АОСПИ. Интервью с Ж.К. Углегорск, 2013).
Для сопоставления имеются два примера приватизации рабочего места: два аналогичных транспортных предприятия в Шахтерске и Углегорске. Оба были приватизированы примерно в одно время. Одно работает до сих пор, другое «сдано в металлолом».
Процесс приватизации выглядел так. Еще японцами в 1930-х годах в районе было построено несколько узкоколейных железных дорог, которые выполняли значительный объем грузовых перевозок. На самом грузонапряженном участке, от станции Шахтерск до станции 8-й км (обогатительная фабрика и порт Шахтерск, местное название - Хаматора), было два главных пути. Основным грузом являлся уголь, добывавшийся шахтами «Углегорская» (в Шахтерске) и «Ударновская» (в пос. Ударный), а также лес для шахт, различные материалы и оборудование. Существовал один пассажирский вагон для перевозки рабочих. На участке от порта Углегорск до целлюлозно-бумажного завода перевозили лес в сортиментах (балансах), готовую продукцию (бумагу). На сети имелось два локомотивных депо - в Углегорске, вблизи ЦБЗ, и на ст. Шахтерск.
В 1990-х годах положение узкоколейной железной дороги ухудшилось. Объем перевозок значительно сократился. В 2005 г. ЦБЗ и шахта «Углегорская» окончательно закрылись. Линии узкоколейной железной дороги в Углегорске и его окрестностях были разграблены самыми варварскими способами. «Разбиральщики» стремились разрушить все, что поддавалось разрушению. Металлический железнодорожный мост через р. Углегор-ка, расположенный вблизи ст. Узловая, полностью демонтировали и сдали в металлолом.
Участок узкоколейной железной дороги от ст. Шахтерск до шахты был разобран, остался только кусок дороги от Шахтерска до порта [4].
Начальник шахтерского транспортного предприятия «Локомотив» В.Ш. приватизировал его очень оригинальным способом: он уговорил коллектив приобрести подвижной состав в счет долгов по зарплате. Примерно 10 чел. вскладчину могли выкупить локомотив или вагон. Таким образом они сохранили оборудование, инфраструктуру, около 40 рабочих мест и работают до сих пор, перевозя уголь и другие грузы по маршруту: шахта «Углегорская» - обогатительная фабрика - порт. Руководитель «Локомотива» кроме бизнеса преуспел в политике, был депутатом и главой поселения г. Шахтерск (АОСПИ. Интервью с В.Ш. Шахтерск, 2013).
В 1990-е годы многие большие экс-государственные предприятия закрылись и их функции перешли к мелким частным фирмам или самозанятому населению. Например, Углегорское автотранспортное предприятие с большим административным штатом разорилось, а частные перевозчики выживают и развиваются. Место больших нерентабельных автобусов заняли маршрутки, грузовые перевозчики работают в любое удобное для клиентов время, предлагают гибкие условия контрактов.
В деле реконструкции структур повседневности, разрушенных после ухода государства из социальной сферы, некоторые частные лица добились выдающихся результатов. Уникальной является история создания личной телекомпании в п.г.т. Бошняково. Во время всеобщего развала усилиями одного человека, энтузиаста-радиолюбителя с 30-летним стажем В.С. Гладышева в Бошняково в 1992 г. была организована телекомпания, которая по возможностям, качеству ретрансляции спутниковых каналов и уровню собственных видеоматериалов не уступает более крупным.
Все технические работы по строительству телепорта «Белка-Сахалин» были выполнены силами В.С. Гладышева. Он вел видеоархив по событиям на Сахалине, сам создавал выпуски новостей, снимал и монтировал. В поселке настолько привыкли к своему телевидению, что, если происходило какое-то событие, тут же звонили ему по телефону.
Интересно, что телекомпания не являлась коммерческой, т.е. ни с населения, ни за рекламу деньги не брались. Она была создана и существовала на пенсию и зарплату В.С. Гладышева, которые он вкладывал в дело в течение 10 лет, и на нерегулярные финансовые поступления от шахты [12].
Из приведенных примеров видно, что люди личными усилиями компенсировали разрывы социальной ткани, как живое дерево затягивает рану смолой. Они восстановили ту часть социальной структуры, которая необходима для простого выживания. Но частные лица не могут (да и не должны) решать макросоциальные проблемы - восстановление транспортной инфраструктуры, коммунальных сетей, систем здравоохранения и образования, безопасности и экологии. Проблемы этого уровня должны решать макросоциаль-ные институты - государство, органы самоуправления и крупные корпорации. Если этого не происходит, среда деградирует и население уезжает.
Государство в районе после перестройки присутствовало слабо. Реально оно платило пенсии и зарплаты бюджетникам - на этой основе и выросли мелкие производства, магазинчики и сфера услуг. Крупные компании, например «Сахалинуголь», которой принадлежат 6 крупнейших предприятий района, не торопятся брать на себя социальные обязательства. За 25 постсоветских лет они выработали вполне зрелые формы не только экономического поведения, но и определенные этические и даже эстетические нормы. У них есть единый общий стиль. Разумеется, эти нормы не имеют ничего общего с теми политкорректными текстами (или «миссией компании»), которые вывешены на их официальных сайтах. Реальные их убеждения иронически сформулировал писатель Фигль-Мигль (Е. Чеботарева): «Страшно далеки мы от народа, и хотели бы быть еще дальше» [16].
В полном соответствии с этим неолиберальным дискурсом, предприятие, как правило, зарегистрировано на Кипре, т.е. реальный собственник неизвестен. Оно скрывает
отчетность, занижает реальную цену отпускаемой продукции, чтобы не платить налоги3. Оно не использует местную рабочую силу. По словам менеджера по персоналу Р., в Бошняково работают вьетнамцы, на угольном разрезе «Солнцевский» - узбеки, так как «местные шахтеры слишком избалованы». Понятно, что назвать «избалованными» людей, перед которыми у шахты долг по зарплате не выплачен с 1998 г., может только человек с совершенно определенной идеологией. Разумеется, ни высший менеджмент компаний, ни их семьи в районе не живут. Население района имеет мало реальных механизмов для влияния на крупные компании, даже местная власть для них обладает слишком низким статусом, так как крупные собственники пользуются поддержкой на областном или федеральном уровне.
Предпочтительный способ использования рабочей силы крупными собственниками -«вахтовый» метод. Главное его преимущество: все доходы идут собственникам, а расходы «оптимизируются», т.е. перекладываются на государство, локальные сообщества и т.д. Если рабочий получает травму, погибает, семья не может получить компенсацию - так как она живет где-то за Уралом, иногда и за пределами России, суд возможен только по месту жительства, а собственник глубоко законспирирован.
Вопрос взаимодействия бизнеса и власти руководители крупных корпораций пытаются решать очень просто: они сами идут во власть. Показательна для этой позиции история с выборами мэра Углегорского района, когда угольные магнаты пытались провести на этот пост своего человека. Его кандидатура агрессивно навязывалась населению всеми средствами - от поддержки «Единой России» до личной поддержки представителя губернатора области. В рамках предвыборной агитации среди пенсионеров, которые составляют 700 чел. из тысячи, в местную церковь неделю демонстративно завозили доски на ремонт. Но когда кандидат выборы проиграл, эти доски за ночь были вывезены (АОСПИ. Интервью с А.Г. Углегорск, 2013).
Мелкий бизнес в районе ищет и находит механизмы взаимной солидарности для решения общих проблем. Например, общество содействия бизнесу «Пирамида» существует в Углегорске около 15 лет. Оно консультирует предпринимателей, помогает в заполнении налоговых документов, оказывает бухгалтерские услуги тем предпринимателям, которые не могут самостоятельно содержать бухгалтера. Руководитель организации также разъясняет предпринимателям, в какую из правительственных программ поддержки они могут войти, и помогает оформлять документы. Поскольку самозанятое население и мелкий бизнес ориентированы на местный спрос, они взаимодействуют друг с другом и локальным сообществом и создают некое общее экономическое и социальное пространство, т.е. общество как таковое.
Доходы крупного бизнеса тратятся за пределами района, местное население не является его контрагентом. Механизмы взаимности по вертикали в провинции не работают. Менеджеры крупных компаний считают себя благодетелями, так как они «создают рабочие места», и искренне недоумевают, почему местное население так неблагодарно, что не хочет работать за предложенную зарплату и даже устраивает забастовки.
Местное население, получив от менеджмента крупных предприятий какую-нибудь услугу, не торопится чувствовать себя благодарным. Оно считает, что богатство компании нажито за счет экспроприации общего «пирога» и что компания отдает ничтожную часть того, что должна. Обе стороны недовольны друг другом, имеют взаимное тотальное недоверие и следуют принципу: «С паршивой овцы хоть шерсти клок».
Крупные компании не берут на себя труд оценить существенные достоинства местного населения: низкую преступность, очевидную доброжелательность к промышленности вообще и к угольной отрасли в особенности. Жители района не устраивают (пока) ни экологических бунтов, ни пикетов вокруг шахт и карьеров, не говоря уже о террористических актах и прочих экстремистских акциях. В офисах компаний, куда мы заходили в поисках
3 По мнению нескольких респондентов. Разумеется, проверить эту информацию сложно.
интервью, охрану начальства осуществляют только секретарши. Для бизнеса гораздо выгоднее подкреплять доброе отношение населения с помощью бонусов, чем откупаться от озлобленных активистов и нанимать военизированную охрану, как это происходит в других местах [14].
Казалось бы, крупные компании могли взаимодействовать друг с другом и хоть так создавать общее экономическое пространство на более высоком уровне, т.е. собственно рыночную экономику в масштабе района и области. Однако друг для друга крупные компании угольной отрасли - конкуренты. И, по их представлениям, они вынуждены создавать каждый для себя всю необходимую для бизнеса инфраструктуру. На уровне Углегорского района это доходит до абсурда: каждый из десятка угольных разрезов стремится иметь свой порт (или хотя бы терминал), свой банк, свою ремонтную базу, самостоятельно учит специалистов. Также все стремятся провести своих представителей в депутаты местного совета.
На вопрос: «Чем вам может помочь государство?» - все предприниматели (и крупные, и мелкие) в один голос отвечают: «Не мешать работать». Всё, чего они ждут от государства, - не шарахаться из стороны в сторону, не менять правила игры каждый месяц. Условия участия в государственных программах поддержки нереалистичны и для среднего и малого бизнеса малопригодны. Особенно это относится к сельскому хозяйству. Малое крестьянское хозяйство обеспечивает продовольствием хозяина с семьей и небольшую сеть потребителей. Оно не приносит коммерческой выгоды, является по сути натуральным и нерентабельно. Это совершенно очевидно на уровне простого здравого смысла и научно описано еще А.В. Чаяновым в 1920-е годы. Это не мешает чиновникам пытаться записать каждое личное подсобное хозяйство в фермерское и требовать даже не просто налогов, а содержать целый штат бухгалтеров, юристов, ветврачей и т.п.
Кроме того, жители отдаленных и суровых районов желали бы, чтобы вместо гигантских пафосных проектов федеральные средства распределялись по городам и поселкам пропорционально их населению. Многие жители Углегорского района считают, что вместо ледового дворца в Южно-Сахалинске на те же деньги следовало построить крытую хоккейную площадку в каждом поселении области, чтобы там мальчики играли в хоккей, а девочки занимались фигурным катанием.
По официальной статистике в Сахалинской области объем душевого ВРП с 1999 по 2013 г. «возрос почти в 56 раз и составил 1,2 млн руб., что в три раза превышает средние показатели по Дальневосточному федеральному округу, а в целом по России область занимает четвертое место» [7]. Эти оптимистические цифры связаны исключительно с ростом добычи нефти и газа с сахалинского шельфа и почти никак не отразились на жизни местного населения. По нашим наблюдениям, в них можно поверить, только если учесть, что рост всех жизненных показателей для населения в 1999 г. был не просто нулевой, а отрицательный. И действительно, там, где в 1999 г. был один брошенный и развалившийся дом, там к 2013 г. развалилось 56 и т.п. Единственный виденный нами город, который может зримо иллюстрировать оптимистические данные официальной статистики, - это г. Невельск, полностью разрушенный землетрясением 2000 г. и целиком отстроенный заново.
Таким образом, восстановление структур повседневности после кризиса 1990-х годов носило характер «государствозамещения» и происходило за счет активности частных лиц и местного сообщества. Однако эти усилия не дают должной отдачи из-за деградации социальной и экологической среды. И люди прекрасно это осознают, именно поэтому Сахалин продолжает терять население.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алюминиевая лихорадка. - http://www.1tv.ru/news/crime/115592 (дата обращения: 12.12.2013).
2. Беляева Л.А. Культурный и социальный капитал и напряженность социального пространства России // Обществ. науки и современность. 2013. № 5. С. 51-64.
3. Бляхер Л. Невероятные приключения электоральной политики в России, или политический смысл фактора «Ну сколько можно» // Полития. 2011. № 3 (62). С. 92-108.
4. Болашенко С. Узкоколейная железная дорога Шахтерского транспортно-погрузочного управления. -http://sbchf.narod.ru/24/chahtiorsk.html (дата обращения: 12.12.2013).
5. Всесоюзная перепись населения 1979 г. - http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus79_reg1.php (дата обращения: 15.04.2014).
6. Горбунов В. Сахалинская глубинка. Бошняково. - http://www.sakhalin.info/weekly/85190/ (дата обращения:
20.11.2013).
7. Горбунов В. Энергетический центр региона // Эксперт. 2013. № 45 (875). - http://expert.ru/expert/2013/45/ energeticheskij-tsentr-regiona/ (дата обращения: 16.12.2013).
8. Зиммель Г. О скрещении социальных кругов // Зиммель Г. Избранное: в 2 т. М.: Юристъ, 1996. Т. 2. С. 410-429.
9. Кассова Н. Тельновский: мертвый поселок с живыми людьми. - http://blog.astv.ru/blogs/4389/5707#sthash. fKpLNTnY (дата обращения: 20.11.2013).
10. Лесогорск. - vk.com/club1798493; http://naslednik-dv.livejournal.com/3396.html (дата обращения:
28.02.2014).
11. Лесогорский район. - http://encsakhalin.ru/object/1804567623 (дата обращения: 28.02.2014).
12. Мирошников М. Телекомпания «Белка-Сахалин» создана одним человеком // Теле-Спутник. 2002. № 3 (77). - http://www.telesputnik.ru/archive/77/article/66.html (дата обращения: 17.11.2013).
13. Реструктуризация угольной промышленности: как это было... - http://www.sotsugol.ru/restr/chronicle. html (дата обращения: 28.02.2014).
14. Рубахин К. Никелевый бунт. До Москвы докатилась первая волна протестов против добычи металлов в Прихоперье // Свободная пресса. 2013 г. 22 апр. - http://svpressa.ru/society/article/67135/ (дата обращения: 24.01.2014).
15. Углегорск. - http://www.mojgorod.ru/sahalin_obl/uglegorsk/ (дата обращения: 28.12.2014).
16. Фигль-Мигль. Волки и Медведи. СПб.: Лимбус Пресс, 2013. 480 с.
17. Чепуренко А.Ю. Предпринимательство как сфера социальных исследований: Россия и международный опыт // Социс. 2013. № 9. С. 32-42.
18. Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2013 года. М.: Федерал. служба гос. статистики Росстат, 2013. 432 с.
19. Шанин Т. Об этнографической социологии Джеймса Скотта // Социология власти. 2012. № 4/5. - http:// socofpower.rane.ru/arhiv/3-4-2012-videt-kak...-osmyslyaya-optiku-institutov-1/teodor-shanin.-ob-etnograficheskoi-sociologii-dzhei-msa-skotta/ (дата обращения: 02.08.2014).
20. Шахтерск. - http://ru.wikipedia.org/wiki (дата обращения: 12.12.2013).
