CC BY
30
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 1 (17). С. 73-79. УДК 94(571)
DOI 10.25513/2312-1300.2018.1.73-79
А. В. Филимонов
ТРАНСФОРМАЦИЯ МЕСТНЫХ ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ В СИБИРИ
В 1917-1931 гг.*
На архивных материалах анализируются становление и развитие местной сети переселенческих учреждений Сибири в раннесоветский период. Рассматриваются основные причины неудачи попыток возобновления деятельности Переселенческого управления в 1917 г. - начале 1920-х гг. Даётся характеристика ключевых правовых особенностей воссозданной в середине 1920-х гг. системы переселенческих учреждений. Выявляются основные внутренние проблемы Сибирского районного переселенческого управления и способы их решения. Определяется влияние внешних факторов на общий ход реорганизации местной переселенческой структуры.
Ключевые слова: государственные учреждения; переселенческое дело; Сибирское районное переселенческое управление; инфраструктура; личный состав.
A. V. Filimonov
TRANSFORMATION OF LOCAL RESETTLEMENT INSTITUTIONS IN SIBERIA
IN 1917-1931
The article is devoted to the analysis of formation and development of the local network of resettlement institutions on archival materials in the early Soviet period. The main reasons for the failure of attempts to resume work of Resettlement Department in 1917 - early 1920s are considered. The characteristics of the main legal features of recreated in the mid-1920s system of resettlement institutions are given. The main internal problems of the Siberian regional resettlement department and ways to solve them are revealed. The influence of external factors on the general course of the reorganization of the local resettlement structure is determined.
Keywords: state institutions; resettlements; Siberian regional resettlement department; infrastructure; personnel.
В отличие от переселенческой политики Российской империи раннесоветский период привлекал значительно меньше внимания исследователей. Появление ряда работ во второй половине 1920-х гг. было напрямую связано с текущими задачами колонизационно-переселенческой политики: в частности, для этой цели служили специальные переселенческие издания, такие как «Вопросы переселения и колонизации Сибири». После длительного перерыва во второй половине XX в. внимание исследователей вновь
привлекла переселенческая проблематика: в 1976 г. был издан труд Н. И. Платунова, в котором на основе значительного фактического материала рассматривалась переселенческая политика советского государства в период 1917-1941 гг. [1]. Из современных исследований особо следует отметить работы И. В. Волошиновой [2], О. А. Васильченко [3], В. М. Моисеенко [4], А. Ю. Карпинца [5]. В них были подробно рассмотрены различные аспекты переселенческой политики 1920-х гг.: влияние НЭПа и национальной
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 17-01-00446 «Колонизационные эксперты между империей и советской властью».
© Филимонов А. В., 2018
политики на переселенческое дело, комплекс переселенческих мер на Дальнем Востоке, освещение государственных мероприятий в газете «Советская Сибирь», особенности изучения переселенческой политики в отечественной историографии и др.
С нашей точки зрения, необходимо более подробно с привлечением архивных материалов показать, какие изменения произошли в структуре местных переселенческих учреждений Сибири в раннесоветский период, а именно: условия и особенности возобновления их деятельности после Первой мировой войны и Февральской революции, методы и степень успешности разрешения возникавших перед ними внутренних проблем, влияние внешних факторов на развитие переселенческого дела (главным образом внутренней политики советского правительства). Цель исследования - выявить ключевые тенденции развития сети местных переселенческих учреждений советского государства в 1917-1931 гг. на примере Сибирского региона.
После Февральской революции в течение весны - осени 1917 г. колонизационно-переселенческие перспективы страны стали предметом обсуждения различных совещаний и комиссий. Комиссия по вопросам переселения и колонизации, организованная при участии начальника Переселенческого управления Г. Ф. Чиркина и ряда чиновников-экспертов (П. П. Кокоулин, В. П. Вощи-нин, В. А. Тресвятский и др.), поставила задачей рассмотреть желательные изменения в общей постановке дела. Созданной в её составе юридической подкомиссии было поручено разработать проекты нового переселенческого законодательства, включая вопросы управления [6, с. 140]. Статистик Ф. А. Чи-ликин в ходе дискуссии указал на необходимость первоочередного рассмотрения вопроса о переселенческих учреждениях в связи со стремлением Сибири получить самоуправление и взять переселенческое дело под свой контроль [Там же, с. 152-153]. Член совета Главного земельного комитета Н. П. Макаров предложил передать часть полномочий органам местного самоуправления для защиты интересов колонии от метрополии [Там же, с. 159]. Подобные мысли не получили всеобщей поддержки и дальнейшей разработки:
в итоговых положениях было лишь указано на необходимость привлечь «народно-общественные органы» для выработки средств и способов колонизации в отношении отдельных районов [6, с. 166]. Дореволюционная структура Переселенческого управления, таким образом, считалась достаточной для проведения политики на новых основаниях.
Тем временем на местах произошли серьёзные изменения, связанные с внешними факторами. Вынужденные за время Первой мировой войны переквалифицироваться в координаторов перемещения беженцев и военнопленных по железнодорожным и водным путям, переселенческие учреждения и их чиновники продолжили выполнять сходные функции и во время Гражданской войны. Путевые пункты поступили в распоряжение Центральной комиссии по эвакуации населения и её местных отделений [7, л. 128]. Советская власть долгое время не занималась вплотную вопросами переселения и колонизации по причине решения более насущных задач и крайней ограниченности финансовых ресурсов. Кроме того, попытки возобновления деятельности бывших местных отделений Переселенческого управления не имели успеха во многом по причине сокращения квалифицированного персонала до минимума (по Енисейской губернии, например, весь объём работы осуществлял заведующий районом) [8, л. 52]. В течение 1920-1921 гг. была предпринята попытка вернуть в состав переселенческих учреждений опытных работников, однако результаты оказались незначительными: отмечалось, что из-за перебоев с зарплатой, отсутствия снабжения одеждой и продуктами старые специалисты переходили в другие ведомства, рассчитывая на более выгодные материальные условия [9, л. 60]. При этом постоянно поступали сообщения о росте стихийного миграционного движения на территорию Сибири. Невозможность контролировать ситуацию в условиях Гражданской войны привела к закрытию региона для переселения. Подтверждение необходимости перехода к плановому переселению на II Всероссийском землеустроительном съезде января 1921 г. не привело к существенным изменениям: государство по-прежнему было не в состоянии восстановить регулирование миграционных
процессов [4, с. 96-97]. Шагом к изменению ситуации стала передача общего управления переселенческим делом в пределах РСФСР Народному комиссариату земледелия (далее - Наркомзем) по Земельному кодексу 1922 г. [10, с. 15-16].
С 1924 г. советская власть более предметно занялась вопросами формирования полноценной колонизационно-переселенческой политики. Незначительного числа энтузиастов было недостаточно для выполнения всего объёма задач, которые предполагалось поставить перед местными переселенческими учреждениями. Первыми мероприятиями стали воссоздание управленческой структуры и возобновление финансирования переселенческого дела. Постановлением ВЦИК и СНК от 6 июля 1925 г. было объявлено об открытии планового переселения, а в числе мероприятий, которые по указанию Нарком-зема должны были кредитоваться бесперебойно, числились начатые работы по изысканию и устройству колонизационного фонда [7, л. 129; 11, л. 29]. В опубликованном примерно в то же время постановлении Экономического совещания РСФСР о ближайших задачах советской колонизации и переселения указывалось на необходимость составления общего плана колонизационно-переселенческих мероприятий и утверждались первоочередные меры по его осуществлению [12, л. 2]. Первоначально из зауральских территорий предполагалось сосредоточить переселение на Дальнем Востоке, в Сибири же в основном ограничиваться устройством неприписных переселенцев. Тем не менее достаточно скоро было решено восстановить местную структуру переселенческой организации и в данном регионе. На общегосударственном уровне постановлением ЦИК и СНК учреждался Всесоюзный переселенческий комитет, руководивший общей переселенческой политикой, составлением общесоюзного плана, составлением общей сметы на основе смет союзных республик, а также выполнявший наблюдательные и контролирующие функции [Там же, л. 23-24]. Во многих отношениях он практически не отличался от бывшего Переселенческого управления.
В 1925 г. Наркомзем издал приказ об учреждении с 1 октября Сибирского пересе-
ленческого района с центром в Новоникола-евске и 4 партий на месте прежних переселенческих районов: в Томске, Омске, Красноярске и Иркутске [13, л. 1]. Как и в довоенное время, административное и финансовое руководство сосредоточивалось в руках заведующего районом. Исполняющим обязанности заведующего в Сибирском регионе был временно назначен И. Н. Харламов, на него была возложена задача формирования личного аппарата в соответствии с ассигнованными кредитами [12, л. 60]. В качестве второстепенных инстанций выступали начальники четырёх колонизационно-переселенческих партий: они получили права непосредственных распорядителей кредитов, должны были организовывать деятельность своего учреждения, составлять сметы, организационно-хозяйственные планы, программы, предоставлять отчётность [Там же, л. 6161 об.]. Приказом № 20/1 Сибирского краевого земельного управления структура дополнялась Управлением по передвижению переселенцев; его первым заведующим был назначен С. М. Сергеев [13, л. 3]. В декабре 1925 г. оформилась общая структура обслуживания переселенцев на всей территории РСФСР: Сибирский переселенческий район, в соответствии с этим, переименовывался в Управление заведующего колонизацией, или Районное переселенческое управление в Сибири (далее - СибРПУ) [Там же, л. 10].
Для возобновления работы местных переселенческих учреждений необходимо было срочно решить ряд неотложных проблем. Одной из таких проблем, регулярно упоминавшихся в делопроизводственной документации 1925-1926 гг., был недостаток квалифицированных кадров. Революция, Гражданская война, полный упадок экономики и другие причины привели к резкому сокращению состава старых переселенческих специалистов: часть из них вышла на пенсию, умерла или эмигрировала. Практически сразу после создания СибРПУ была предпринята попытка вернуть в его состав тех, кто перешёл на другую работу или перебрался в другой регион. Срочность была связана с тем, что, по смете 1926 г., штат управления определялся в 200 с лишним человек [14, л. 87]. На практике заполнение мест шло медленно: на совещании заведующих отделами Сибирского
краевого земельного управления 27 июля 1926 г. СибРПУ предлагалось продолжить подбор специалистов для полного укомплектования как центрального аппарата в Новосибирске, так и низовой сети [15, л. 114]. Только к 1927 г. удалось добиться определённых результатов: на постоянной или временной основе с районным переселенческим управлением стали сотрудничать старые аг-рарно-переселенческие специалисты, например В. И. Рубинский, Н. Я. Новомбергский, К. П. Горшенин, В. В. Ревердатто [13, л. 36; 16, л. 25, 127]. Тогда же было принято окончательное решение об организации пересе-ленческо-колонизационных курсов в Омске для подготовки квалифицированных кадров из студентов сельскохозяйственного института под общим руководством профессора Н. А. Сборовского [17, л. 23-23 об.]. Указанные меры дали положительный эффект: к маю 1928 г. штат переселенческих организаций Сибири превысил 1 100 человек [18, л. 94 об.].
Ещё одной проблемой, препятствовавшей эффективному налаживанию местной переселенческой сети, была утрата довоенной инфраструктуры. Выше указывалось, что после революции путевые пункты поступили в распоряжение Центральной комиссии по эвакуации населения. Многие здания, принадлежавшие прежде переселенческой организации, перешли в распоряжение других ведомств, низовой администрации, сданы частным жильцам (по неполным данным, в 1925 г. только 7 из 24 сибирских пунктов по-прежнему занимались приёмом переселенцев) [15, л. 26-27]. В 1925 г. при обсуждении необходимости урегулирования самовольного миграционного движения в Сибири констатировалось наличие серьёзных проблем: отсутствовали помещения для высадки переселенцев, не имелось питательных пунктов, ощущалась нехватка кипячёной воды [14, л. 21]. Постепенно ситуация начала налаживаться: с марта 1925 г. была издана инструкция, по которой уточнялись задачи переселенческих пунктов, а также проводилось их деление на транзитные, регистрационные, высадочные и питательные [15, л. 32]. В связи с необходимостью расширения сети пунктов в Сибири с 1 октября 1925 г. из государственного бюджета начали переводиться ре-
гулярные ассигнования, включая средства на оборудование помещений, питание и медико-санитарную помощь (последние - через Наркомат здравоохранения) [19, л. 12 об.]. Благодаря проведённым строительным и ремонтным работам и набору персонала за несколько лет число путевых пунктов в подчинении СибРПУ выросло до 23 [20, л. 139].
Третьей проблемой стало дробление функций бывшего Переселенческого управления. Происходивший с конца XIX в. процесс собирания различных отраслей в рамках одного учреждения был прерван революцией. В итоге к моменту оформления новой структуры в середине 1920-х гг. полномочия оказались разделены: изначально только непосредственная работа с колонизационным фондом и ссудная помощь перешла в сферу полномочий Сибирского переселенческого района. Передвижение переселенцев по железнодорожным и водным путям контролировалось Управлением по передвижению переселенцев, подчинявшимся Наркомзему. Агрономическая, ветеринарная, медицинская помощь поступили в распоряжение соответствующих ведомств [21, л. 58]. Кроме того, наблюдалось стремление местных земельных управлений подчинить себе дело водворения и устройства переселенцев, против чего протестовали как переселенческие партии, так и районное управление [14, л. 21, 34; 17, л. 14 об.].
Постепенно ситуация начала меняться: совещание по вопросам о постановке переселенческого дела в Сибири и на Дальнем Востоке, проходившее с 12-го по 16 октября
1926 г., постановило передать районы передвижения переселенцев в ведение соответствующих районных переселенческих управлений [22, л. 219-220 об.]. Там же было предложено составить схему разбивки районов на подрайоны с передачей их заведующим дел по зачислению, водворению и устройству переселенцев и руководства работами по колонизационному фонду. Предусматривалась разработка плана врачебной, агрономической и культурно-просветительской помощи при взаимодействии с местными земельными органами и учреждениями наркоматов здравоохранения и просвещения [Там же, л. 220-220 об.]. На практике в течение
1927 г. пункты были подчинены партиям, на
территории которых они действовали, однако приказом № 84 от 10 января 1928 г. их передали в ведение СибРПУ [23, л. 21]. Причиной такого решения было названо недостаточное внимание к вопросам перевозки и обслуживания в пути переселенцев. По положению 29 ноября 1926 г. в сферу ведения районных переселенческих учреждений дополнительно включались ветеринарная, агрономическая и медицинская помощь, что выразилось в выделении соответствующих кредитов [24, л. 2-3 об.]. В обжитых районах данные виды помощи переселенцам осуществлялись и финансировались с участием земельных органов и соответствующих ведомств [22, л. 51, 80].
Как в делопроизводственной документации, так и в литературе второй половины 1920-х гг. в целом признавалось, что «от лихорадочной работы по организационному формированию сибирская переселенческая организация переходит в полосу более чёткой и планомерной постановки всех видов деятельности» [25, с. 10]. Тем не менее на рубеже 1920-1930-х гг. ситуация начала меняться в худшую сторону. В печати увеличилось число критических статей: одним из поводов к этому послужила проверка деятельности местных переселенческих учреждений Сибири и Дальнего Востока, проведённая летом 1928 г. группой Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции СССР. В отчёте инспекции указывалось, что земельные органы на практике не контролировали работу переселенческой организации, планы переселенческих мероприятий многократно пересоставлялись, недостаточное внимание уделялось объединению переселенцев в колхозы [23, л. 55, 65]. Негативные высказывания появились в ряде печатных изданий: иркутскую партию критиковали за слабую постановку культурно-просветительской и медицинской помощи, постоянные перерасходы по смете, игнорирование работы по кооперативному охвату переселенцев, слабое представительство крестьян и рабочих в штате партии [Там же, л. 37]. Газета «Советская Сибирь» отмечала, что «творческая работа подменяется бумажным руководством» не только в районной переселенческой организации, но и в Наркомземе [Там же, л. 46]. «Красноярский рабочий» обвинил пересе-
ленческую партию в невыполнении «директив партии в области рационализации, улучшения, удешевления советского аппарата» [23, л. 301].
Особенно резко на рубеже 19201930-х гг. изменилось отношение к старым специалистам. В начале своей деятельности СибРПУ было в высшей степени заинтересовано в возврате квалифицированных работников вне зависимости от их политических взглядов. Об этом свидетельствуют подсчёты самого управления: даже при учёте замещения части должностей выпускниками пересе-ленческо-колонизационных курсов в 1928 г. только около 23 % личного состава являлись членами и кандидатами ВКП(б) и ВЛКСМ [26, л. 5]. Тем не менее уже в 1930 г. в личном составе переселенческих учреждений было отмечено уменьшение «прослойки белых офицеров» со 105 до 13 человек, при этом СибРПУ было предложено продолжить работу по «чистке» аппарата, замещая выбывших старых специалистов новыми кадрами из числа студентов [27, л. 23]. По результатам проведённой в июне 1930 г. проверки путевых переселенческих пунктов управлению также рекомендовалось усилить личный состав за счёт партийных «выдвиженцев» [Там же, л. 122].
Ещё одним негативным явлением стали всё более активные требования Наркомзема сократить расходы местных учреждений для экономии государственных средств. Одним из способов подобной экономии стала «рационализация» структуры переселенческих учреждений и их личного состава, на практике означавшая массовое сокращение должностей. Негативные последствия подобного решения были отмечены Экономической комиссией: по её мнению, СибРПУ вместо выяснения объективной необходимости сокращения личного состава начало увольнять специалистов (инженеров, агрономов-экономистов и др.) до окончания текущего операционного года в ущерб проводившимся работам [20, л. 155-155 об.]. Вероятно, инициатива в подобных решениях принадлежала более высоким инстанциям: сам заведующий управлением отмечал катастрофическое положение аппарата [Там же, л. 164]. Тем не менее проведение директив о сокращении управленческих расходов оставалось при-
оритетным направлением вплоть до реорганизации переселенческих учреждений.
На расширенном заседании коллегии Наркомзема СССР с наркомземами союзных республик и заведующими краевыми земельными управлениями 29 января 1930 г. было принято постановление, положившее начало коренному изменению системы переселенческого дела. В связи с установкой на приоритетное и форсированное развитие промышленности главной задачей ставилось привлечение дополнительной рабочей силы [27, л. 37]. В числе прочего СибРПУ было поручено в течение нескольких месяцев разработать порядок упрощения структуры местных учреждений с передачей мероприятий по хозяйственному устройству переселенцев хозяйственным организациям, по медико-санитарному обслуживанию и питанию в пути -дорожным отделам здравоохранения и тран-зитно-пересыльному отделению [Там же, л. 38]. По предварительной схеме в обжитых районах аппарат по водворению переселенцев должен был войти в состав районных исполнительных комитетов в качестве переселенческой части, в необжитых и малообжитых - в оперативные отряды в виде переселенческих столов [Там же, л. 154]. Согласно постановлению совещания при Сибирской краевой рабоче-крестьянской инспекции от 22 марта 1930 г. водворенческий аппарат и агроветеринарная сеть должны были быть переданы земельным органам, позднее также было указано на необходимость ликвидирования томской и красноярской переселенческих партий [20, л. 54, 65 об.]. СибРПУ сохранялось на время переходного периода и было окончательно упразднено в 1931 г. Положение дел закреплялось постановлением ВЦИК и СНК: переселенческие отделы организовывались в составе краевых исполнительных комитетов при непосредственном подчинении Наркомзему [27, л. 162-162 об.]. Основной их задачей стала поддержка колхозного переселения.
Подводя итоги, необходимо отметить, что кризисное состояние страны, в связи с революционными и военными событиями, стало главным препятствием для возобновления деятельности местных переселенческих учреждений. Отсутствие финансирования, инфраструктуры и достаточного штата
квалифицированных работников долгое время не позволяло пойти дальше обсуждения общих оснований новой переселенческой политики. Только к середине 1920-х гг. была законодательно сформирована структура переселенческих учреждений в центре и на местах и открыто регулярное кредитование. Возникавшие перед СибРПУ проблемы постепенно разрешались: был восполнен недостаток квалифицированных кадров, расширена местная инфраструктура, практически исчезло дробление переселенческих функций. В целом результаты деятельности сибирской организации показывают, что раннесоветская модель переселенческого дела (плановое добровольное переселение крестьян вне зависимости от единичного или коллективного характера хозяйств мигрантов) обладала определённой устойчивостью и перспективой дальнейшего развития. Её упразднение на рубеже 1920-1930-х гг. главным образом было связано с внешними причинами. Местные учреждения постепенно были поставлены в условия, при которых было невозможно эффективно вести дальнейшую деятельность. К частым задержкам финансирования добавились вынужденные сокращения переселенческих расходов по району (в том числе за счёт упразднения ряда должностей и массовых увольнений), штат местных учреждений начал уменьшаться вследствие чистки от антисоветских элементов, на первый план вышли задачи промышленного развития региона и осуществления сплошной коллективизации. Последним шагом стала законодательная отмена самостоятельности переселенческой организации и разделение её функций и персонала между краевыми исполнительными комитетами в начале 1930-х гг.
ЛИТЕРАТУРА
1. Платунов Н. И. Переселенческая политика Советского государства и её осуществление в СССР (1917 - июнь 1941 гг.). - Томск : Изд-во Том. ун-та, 1976. - 283 с.
2. Волошинова И. В. Переселенческая политика Советского государства в 1920-1930-е годы в отечественной историографии : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - СПб., 2002. - 22 с.
3. Васильченко О. А. Государственная политика по переселению семей и организации их жизнедеятельности на Дальнем Востоке : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. - Иваново, 2005. -46 с.
4. Моисеенко В. М. Крестьянские переселения в 1920-е годы (из истории миграции в России) // Демографическое обозрение. - 2015. - Т. 2, № 3. - С. 87-141.
5. Карпинец А. Ю. Некоторые проблемы реализации переселенческо-колонизационной политики в Сибири в период первой половины 1920-х годов (по материалам газеты «Советская Сибирь») // Вестник КемГУ. - 2013. -Т. 3, № 2 (54). - С. 228-234.
6. Журнал Комиссии по вопросам переселения и колонизации // Вопросы колонизации. -1917. - № 20. - С. 136-167.
7. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. Р-209. Оп. 1. Д. 90.
8. Там же. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 290.
9. Там же. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 544.
10. Переселенческое дело : сборник декретов и распоряжений по переселению. - М. : Тип. ОГПУ им. Т. Воровского, 1927. - 360 с.
Информация о статье
Дата поступления 20 декабря 2017 г.
Дата принятия в печать 1 февраля 2018 г.
Сведения об авторе
Филимонов Александр Викторович - аспирант кафедры дореволюционной отечественной истории и документоведения Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644033, Россия, Омск, ул. Красный Путь, 80А, кв. 31
E-mail: [email protected] Для цитирования
Филимонов А. В. Трансформация местных переселенческих учреждений в Сибири в 19171931 гг. // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 1 (17). С. 73-79. DOI: 10.25513/2312-1300.2018.1.73-79.
11. ГАНО. Ф. Р-209. Оп. 1. Д. 2.
12. Там же. Д. 4.
13. Там же. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 1004.
14. Там же. Д. 1516.
15. Там же. Ф. Р-209. Оп. 1. Д. 23.
16. Там же. Д. 78.
17. Там же. Д. 82.
18. Там же. Д. 201.
19. Там же. Д. 6.
20. Там же. Д. 581.
21. Там же. Д. 5.
22. Там же. Д. 69.
23. Там же. Д. 206.
24. Там же. Д. 67.
25. Козловский К. Переселенческое дело в Сибири // Вопросы переселения и колонизации Сибири. - Новосибирск, 1928. - С. 3-10.
26. ГАНО. Ф. Р-209. Оп. 1. Д. 435.
27. Там же. Д. 577.
Article info
Received
December 20, 2017
Accepted February 1, 2018
About the author
Filimonov Alexandr Victorovich - Graduate Student of the Department of Pre-revolutionary National History and Documentation of Dosto-evsky Omsk State University (Omsk, Russia)
Postal address: kv. 31, 80A, Krasnyy Put' ul., Omsk, 644033, Russia
E-mail: [email protected] For citations
Filimonov A. V. Transformation of Local Resettlement Institutions in Siberia in 1917-1931. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2018, no. 1 (17), pp. 73-79. DOI: 10.25513/23121300.2018.1.73-79 (in Russian).
