CC BY
9Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского Серия «Философия. Социология» Том 21 (60). № 1 (2008)
УДК: 130
ТРАНСФОРМАЦИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ КАК ФАКТОР ДОСТИЖЕНИЯ ГРАЖДАНСКОГО СОГЛАСИЯ В ПОСТСОВЕТСКОЙ
УКРАИНЕ.
Т. И. Ящук
Анализ состояния исторического сознания в постсоветской Украине обнаруживает широкий спектр позиций. Жесткое противостояние отдельных групп, растерянность и ценностная неопределенность „молчаливого большинства" в тех случаях, когда речь идет о наиболее острых и неоднозначных ситуациях прошлого, свидетельствуют о наличии своеобразной «войны исторических памятей». Преодоление конфронтации в оценках прошлого - условие формирования единой модерной украинской нации.
Ключевые слова: трансформащя, гражданское согласие, историческое сознание.
И. Франко: «Перед украинской интеллигенцией открывается теперь, огромная действенная задача — воспроизвести украинскую нацию, целостный культурный организм, способный к самостоятельной культурной и политической жизни».
Любая социокультурная трансформация (а именно такую мы переживаем сейчас) связана с обращением к прошлому. Беспамятство — это неблагодарность перед прошлым и безответственность перед будущим. Чтоб не ошибаться в будущем, мы должны помнить о своих ошибках в прошлом. Историческое сознание включает определенные картины исторического процесса, апелляции к собственному прошлому, призывы к созиданию будущего и т.п. Все это призвано служить в первую очередь средством исторической легитимации деятельности соответствующего коллективного социального субъекта.
В процессе общественной трансформации, особенно если она осуществляется в конфронтационных формах, важную роль играет конструирование в общественном сознании обновленного образа прошедшего. Для Украины это особенно актуально, поскольку почти весь наш исторический опыт является проблемой, а сфера общепринятого - очень неустойчивой, почти любой тезис об истории - провокацией дискуссии. Что для нас история Украины: установившаяся конструкция прошедшего, нерушимого и неизменного в своем прошлом, несет ли она в себе возможность неожиданно и в непредсказуемых ракурсах прорастать в настоящем, становясь запросом, упреком, уроком нам и предстоящим поколением? Каждый новый шаг в социокультурном развитии
общества побуждает к обращению к своей истории, к тому опыту, который достался нам в наследство от прошедших поколений.
Сегодня в Украине мы наблюдаем, как формируется современная нация, как народ начинает осознавать себя в этническом многоголосии мира. Все это невозможно без видения определенной перспективы, без оценки истории, ибо она не чья-то, объективно бездушная, а собственная, переполненная эмоциями, точками зрения, столкновением часто альтернативных интерпретаций знаковых событий. То, что Украина на протяжении веков не имела, за некоторыми исключениями, своего взгляда на собственную историю, за последние годы обсуждалось часто. Но готовы ли мы теперь не заангажированно рассмотреть и воспринять свой исторический опыт? Способны ли мы возродить нашу память, очистив ее от беспамятства и идеологического схематизма? Готовы ли мы к восприятию и усвоению того исторического наследия, которое стало доступным в наше время? Стремимся ли мы быть научно объективными в постижении нашей истории, или, как и когда-то, выходим из определенной заангажированности, разве что оценки поменяли на противоположные.
Необходимым духовным условием сохранения и передачи традиции является память как индивидуальная психологическая способность и как способ коллективного содержания жизненного опыта. В этом плане наша история не была «кумулятивной».
Фридрих Ницше в работе «О пользе и вреде истории для жизни», отмечал, что история как и всякое познание должна служить жизни. Сознание, которое блуждает в пыльных архивах прошлого, не в силах уже воспринимать веление настоящего. Поэтому - пусть погибнет «культура», если она не приносит сил жизни: для укрепления и возрождения народного духа куда более ценной является воля к власти и наивное варварство, чем все тонкости классического образования. История, лишенная мифичности, вредна для жизни. (1).
Подобная позиция, характерная для переломных эпох, в которые нация стремится отбросить наследство прошлого, чтоб освободить энергию для активных действий, не может претендовать на безусловность. Данное обстоятельство подтверждается развитием самой немецкой мысли. Так, если теоретики начала XX века мыслили примат «природного», единства, стихийных, природных сил и жизнеспособности нации над любыми формами опосредствованного исторического знания (Х.С. Чемберлен, Л. Клягес, Г.фон Кайзерлинг), то современные мыслители склонны мыслить историю как конститутивный элемент самого национального единства. История признается конститутивным элементом нации; она и есть то общее дело (res publica), которое объединяет индивидов и создает национальное самосознание.
Всякая историческая форма социального сознания кроме актуального, адаптивного элемента, обращенного к настоящему, включает и два других, которые определяются К. Мангеймом как собственно идеологическое сознание (мотивация прошлым) и утопическое сознание (мотивация возможным будущим) (2).
Поскольку мы непременно должны быть продуктами прежних поколений, то мы являемся в то же время продуктами и их ошибок, страстей и даже преступлений,
и невозможно абсолютно оторваться от этой цепи. Если даже мы осуждаем эти ошибки и считаем себя от них свободными, то тем самым не устраняется факт, что мы связаны с ними нашим происхождением .
Следствием распада идеологии является чрезвычайно быстрая динамика ценностей, которые часто являются реконструкцией с изменением знака стереотипов старого мышления и старых ценностей, появляются группы людей с разрушенными системами ценностей, которые ничем не заменены. Следствием этих явлений является распад социальных связей и разрушение социальных субъектов, кризис личных ценностных ориентаций, потеря идентичности. В этих условиях возникает искушение "построить" качтвенно новую идеологию, основанную или на „национальной идее" как функционально конститутивной, или идеологию „возрождения"; „созидания государства" и др., или создать новую научную модель, в основе которой идея модернизации общества соответствующая апробированным на западе образцам. При этом идеологическое сознание опирается на устаревшие понятия, наполненное старыми ментальными схемами, временами сводится к наклеиванию старых идеологических ярлыков, провозглашения старых политических заклинаний.
Анализ траектории политического развития посткоммунистических режимов дает основания утверждать, что основополагающая теоретико-методологическая установка «транзитологической парадигмы», характеризующей современные политические трансформации как движение от авторитарного режима к консолидированной демократии, требует серьезного переосмысления. Транзит часто означает не «векторный переход» к либеральной демократии, а трансформацию недемократических режимов одного типа в недемократические же режимы других разновидностей.
Сложность проблемы поиска определения специфики идентичности нашего общества обусловлена и тем, что постсоветское общество - это общество без традиций, а значит - без набора значений, обеспечивающих связь с прошлым. Что есть наша история, слава, чем гордиться, чего стесняться? Общество с традициями не нуждается в напоминаниях об этом - оно осознает свою культурную непрерывность и имеет ответы на подобные вопросы. Это самосознание не всегда оформляется логически проясненными категориями, но присутствует и у отдельных членов общества, и у общества в целом. Реалии украинского общества демонстрируют широкий спектр позиций - от жесткого противостояния отдельных групп к растерянности и ценностной неопределенности „молчаливого большинства"- в тех случаях, когда речь идет о наиболее острых и неоднозначных ситуациях прошлого, в частности, голодомор начала 30-х годов XX в., отношение к деятельности ОУН-УПА, оценка советского периода истории Украины, и др.
Традиции не могут быть спущены сверху, ибо при таких условиях они превращаются в идеологемы. Наше общество достигло большого успеха в том, чтобы в конце XX века оказаться обществом без собственной надежной письменной истории.
Этот факт объясняется в значительной степени тем историческим опытом особого варианта модернизации, который осуществлялся на основах доктрины
марксизма, и отличался прежде всего особенной ролью идеологии, требованиям которой были подчинены такие составные модернизации как индустриализация, формирование социальной и институционной структур, тотальная секуляризация культуры, утверждались особенные формы рациональности.
Эти процессы охватили тот часовой отрезок (более 70 лет), который, как правило, связывают с существованием живой исторической памяти, которая охватывает три поколения. Следствием для исторического сознания оказалась его сплошная „перезагрузка".
Практически был стерт длительный культурный опыт путем нивелировки роли институций, которые отвечали за его трансляцию: церковь, искусство, наука, философия, существенно уменьшена роль семьи в социализации личности, система образовательных и воспитательных заведений была направлена на задачи коммунистического воспитания.
Советская идеология была типичной модернизационной идеологией. С одной стороны, советская идеология через получение, в начале XX века, социальной онтологией сугубо политического характера была, по сути своей, политической доктриной, и, следовательно, основой организации и структуризации политического процесса. (3).
С другой стороны, идеология была единственно значимой символической системой, выполняющей функцию социального посредника и, как следствие, обусловила характер универсальной социальной связи в советском обществе.
Постепенно идеология превратилась в общий социальный код, в форму универсальной социальной связи всех групп и слоев советского общества, стала основой формирования нового советского этоса.
Форма и содержание советской идеологии, способы ее воспроизводства не определялись вполне только производителями идеологической "нормы", существование идеологии стало результатом консенсуса (в том числе и ненасильственного) разных социальных групп, образовывающих советский социум.
Это обстоятельство необходимо учитывать особенно сегодня, когда украинские политики обеспокоены новой "национальной идеей". Если попробовать выделить основные направления трансформации исторического сознания в постсоветской Украине, то очевидными являются следующие. Сформировался на основе новых социально-экономических и политических реалий либеральный трансформационный вариант, в основе которого видение перспективы как пути к политической нации с модерным типом исторического сознания, тяготеющего к ценностям открытого общества, входа в общеевропейское культурно-цивилизационное пространство, поиска в своем историческом опыте того, что свидетельствует о наличии в нем родственных с общеевропейским историческим контекстом компонентов. Условно этот путь маркируется как „европейский выбор", хотя поклонники этого выбора часто демонстрируют рудименты „советского" исторического сознания. Близкими к этому направлению являются взгляды прежних „шестидесятников", которые эволюционировали в сторону социал-демократической идеологии как одного из течений европейского модерна и в видении прошлого склонны к выборочному подходу в оценках отдельных явлений. Они являются
поклонниками такого варианта трансформации исторического сознания, которое бы сберегло в памяти следующих поколений позитивный опыт социалистического строительства, обеспечило реализацию социалистического варианта социальной справедливости, гарантом которой должно быть социальное государство.
Особенное место в мозаике исторического сознания современного украинского общества принадлежит националистически настроенным слоям. Следует отметить, что носители этих взглядов, как правило, являются выразителями скорее традиционалистского мировоззрения, истоки которого следует искать в этническом сознании. Такая идентичность всегда дает ответы, налагая запрещение на вопросы, поэтому я всегда знаю, как надо жить, не нужно думать, имеются традиции предков, и этого достаточно. Этнизация национального имеет и другое опасное последствие, заключающееся в том, что люди берут на себя право выяснять кто есть «Я», какими качествами должен обладать истинный русский, щирый украинец и т.д. Идеологическое обоснование этой позиции можно найти в той традиции, которая представлена разными версиями национализма галицкого образца, который вырос на почве традиционного, домодерного исторического опыта, как и опыта иностранного национального угнетения. Для современных идеологов этого мировоззрения сущность исторического пути Украины - это украинско-имперское противоборство. В пределах этого сегмента исторического сознания современного украинского общества были сформированы как модели развития независимой Украины концепты «Возрождения» и «Розбудовы державы», ориентированные на национально-этнический вариант украинской государственности, особенный статус титульной нации, а в радикальном варианте -признание доминации титульной нации над меньшинствами, утверждение доминирования во всех сферах жизни, в том числе и в культуре, украинского языка, даже путем принуждения. Эта модель включает идею возрождения традиционной культуры, содержит определенную меру русофобии, апологетику украинского села как носителя национальной традиции и национальной аутентичности, колыбели украинства, ориентирована на поиск внешнего врага для объяснения трагичности украинской истории и т.п.
Достаточно значительное распространение в обществе, особенно в среде старших поколений, имеет советское сознание со всеми присущими ему чертами, и присущей ему значительной степени радикальности. Для носителей этой традиции характерна позитивная оценка советского прошлого, неприятие негативных оценок тоталитарного режима, стремление к „жесткому порядку", который ассоциируется с фигурой Сталина, антиамериканизм, отрицание европейского выбора, нагнетание имперской демагогии о „националистической опасности", ориентация на сближение с Россией, причем аргументация такой позиции опирается не на рациональные аргументы, а имеет эмоциональную расцветку и выражается в таких понятиях, например, как „братские славянские народы" (имеются в виду почему-то лишь российский и белорусский) „братские отношения" как форма взаимоотношений между государствами и тому подобное. Носителями подобных взглядов являются люди, которые имеют проблемы с определением своей национальной или культурной идентичности, которые скорее определяют себя как „советских". В
условиях такой «войны исторических сознаний» трансформация исторического сознания в Украине как условие консолидации украинской модерной нации возможна лишь на путях общенационального открытого публичного дискурса по историческим вопросам. Сегодня можно наблюдать скорее противоборство носителей разных течений, не способных услышать друг друга. Создание культурных предпосылок трансформационных процессов предусматривает прежде всего формирование на современной основе всех составляющих исторического сознания: новых национальных мифов, которые бы говорили о том идеальном образе нации, к которому нужно стремиться, научной, неидеологизированной историографии, которая бы обеспечила полноту и достоверность картины национальной истории, современной философско-исторической теории. Особенная роль принадлежит искусству, высокопрофессиональной, национальной массовой культуре, которая бы отвечала запросам современной молодежи и тому подобное.
Особенную сложность в разрешении конфликтов порождает то обстоятельство, что язык социального диалога не имеет в нашем обществе сколь-нибудь выразительной традиции. Почти отсутствует традиция публичного дискурса по важнейшим жизнезначимым общественным проблемам. Создание такой традиции - дело научных, культурных, политических элит. Язык социального диалога не возникает сам собой. Он конструируется, создается с учетом результатов социального анализа и дальше корректируется за счет обратной связи с меняющимся социумом. В любом стабильном обществе социальный диалог и адекватный ему язык суть плоды многолетнего взаимодействия разных групп, стремящихся к самореализации. Особую проблему составляет то особое состояние исторического сознания народа, пережившего много трагических событий в своей истории, которое в литературе получило название «посттравматического синдрома». По-видимому, намного легче решать проблемы, связанные с посттравматическим синдромом, если имеется кандидат на роль внешнего палача. Его можно проклинать, ругать, возлагать на него вину за все проблемы, с которыми сталкивается общество. Когда палача найти невозможно, проблема становится бесконечно сложной.
Возникает и такой вопрос: является ли именно отплата главным элементом работы с исторической памятью? На наш взгляд, общество обязано посмотреть на себя не только как на жертву, но и признать собственную частичную ответственность за преступления тоталитаризма. Существуют разные уровни ответственности. Определенным образом именно общество несет на себе часть ответственности. Но тот факт, что процесс установления вины очень сложен, не должен, как нам кажется, служить мотивом для того, чтобы целиком и полностью отказываться от поиска истины о прошедших событиях. Но важнее другое. Дело не столько в искуплении и отплате. Ничто не может до конца исправить то зло, которое совершено. Но главным является установление истины, установление того, что было действительно сделано, как и кем, при каких обстоятельствах. Это могло бы стать достаточно значимым уроком, который предостерегает на будущее, побуждает исправить несправедливость, восстановить правду истории.
Список литературы
1.См.: Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жизни // Ницше Ф. Сочинения: в 2 т. Г., 1990.
Т. 1. С.177.
2. См.: Мангейм К. Идеология и утопия // Диагноз нашего времени. М., 1994. С.88.
3. См.: Манхейм К. Идеология и утопия. -М.: РАН; ИНИОН, 1992. - Ч. 1. С. 232.
Ящук T.I. Трансформация icmopunnoï ceidoMocmi як чинник досягнення громадянськоï згоди в пострадянськш Украж.
Аналгз стану icmopunnoï ceidoMocmi в пострадянсьюй Укрсат выявляв широкий спектр позицш. Жорстке протистояння окремих груп, розгублешсть i цтшсна невизначетстъ „мовчазног быьшостг" в тих випадках, коли йдеться про найгостргшг i неоднозначт ситуацп минулого, свгдчать про наявшсть ceoepidnoï «вшни гсторичних пам 'ятей». Подолання конфронтацп в оцгнках минулого -умова формування eduuoï модерно!укратсъко1 нацп.
Kjuonoei слова: трансформащя, громадянсъка злагода ,iсторична свгдомгсть
Yashchuk T.I. Transformation of historical consciousness as the factor of achievement of the civil consent in postsoviet to Ukraine.
The analysis of a status of historical consciousness in postsoviet to Ukraine finds out a wide spectrum ofpositions. The rigid opposition of separate groups, confusion and Value uncertainty ,, of the silent majority " when speech goes about the sharpest and ambiguous situations of the past, the «wars of historical memories» testify to presence original. Overcoming confrontation in ratings of the past - condition of formation of a uniform modern Ukrainian nation.
Key words: Transformation, civil consent, historical consciousness .
Поступило в редакцию 11.09.2007
