CC BY
13
цель жизни и искусства и принцип автобиографического дискурса Набокова. В отличие от классической модели, где отмечены ключевые, то есть важные для последующей жизни события, оказавшие влияние на развитие и становление героя, Набоков фиксирует именно бесцельные и нефункциональные мелочи: бесконечную череду гувернанток, ловлю бабочек, игру света и тени на обеденном столе или спичечные узоры. Его привлекает не явная закономерность зримой эмпирической материи, а случайность, единичность и нецеленаправленность, которые представляют собой в конечном итоге высшую закономерность -«восхитительный обман» искусства. Эта «художественная изощренность» - за пределами мозга «гипотетического врага», «проницательного» читателя-профана, не способного оценить «сложную бесполезность» искусства. Необходимо раз-
рушить всем понятную «логику вещей», ограниченную «пределами мозга», и, растворившись в художественной бесцельности, почувствовать подлинную логику «сложной бесполезности», определяющей сущность природы и искусства.
Таким образом, в отличие от классического автобиографического дискурса, соблюдающего «обязательную программу» явных событий, видимых простым глазом профана и образующих устойчивую, статичную конфигурацию, вроде набора марок, автобиографический дискурс Набокова - беспрерывно изменяющееся пространство, постоянная смена оптики (разглядывание под микроскопом сложных внутренних органов), исследование не явного, а скрытого, не манифестации, а порождения смысла, выявление личного, субъективного «закона приоритета», то есть критериев автобиографического мифотворчества.
Ю.А. Клец, О.И. Лепилкина
ТРАНСФОРМАЦИЯ ИНФОРМАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ ОФИЦИАЛЬНОГО МЕСТНОГО ИЗДАНИЯ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА (На материале «Ставропольских губернских ведомостей»)*
На современном этапе развития исто-рико-журналистского знания большой интерес у исследователей вызывает развитие местной прессы в дооктябрьский период, в частности губернских ведомостей, которые в Российской империи чаще всего были первыми и достаточно долго единственными печатными периодическими изданиями в провинции [2; 3; 4; 7 и др.]. Губернские ведомости в рамках своей программы умели откликаться на те проблемы, которые волновали их современников. Официальная пресса, публикуя географические, топографические, исторические, археологические, статистические, этнографические и прочие материалы, тем самым способствовала формированию разносторонних информационных потребностей читательской аудитории на всей территории своего распространения.
Однако к началу XX века губернские ведомости во многих регионах утратили свое значение. Это было, безусловно, связано с фиксируемым
современниками и историками печати отсутствием интереса у правительства к развитию официальной прессы, «которой самодержавие очень долго пренебрегало» [5, с. 43]. Однако, как констатировал историк провинциальной печати Б.М. Городецкий в начале XX века в своем «Очерке развития русской периодической печати на Северном Кавказе», «в апреле 1901 года в Петербурге, при главном управлении по делам печати, была образована под председательством редактора «Правительственного вестника» <.. .> комиссия для пересмотра действующих правил об издании губернских и областных ведомостей. Для участия в этой комиссии были вызваны редакторы 15-16 более содержательных губернских ведомостей.» [1, с. 78]. Правительство предполагало превратить губернские ведомости в «проводники правительственного влияния на провинциальное общество» [8, с. 90]. Об этом же свидетельствовал журнал «Книжный вестник», который в 1906 году писал: «В «сферах» озабочены воп-
*Исследование осуществлено в рамках проекта «Формирование современной российской идентичности и патриотизма как консолидирующей основы поликонфессионального и полиэтничного социума» программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям».
82
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 6, 2006
© Ю.А. Клец, О.И. Лепилкина, 2006
росом о реорганизации «Губернских ведомостей», большинство которых в настоящее время «недостойно названия литературы, но макулатуры - порченой грязной бумаги по ничтожеству содержания»» [цит. по: 5, с. 48]. «Казенные распоряжения, циркуляры начальства и объявления -вот вся пища для читателей такой газеты» [1, с. 45], - сообщали современники.
Нужно признать, что подобная характеристика в полной мере приложима к газете «Ставропольские губернские ведомости», которая в начале XX века состояла из официальной и неофициальной частей и включала стандартный набор рубрик: «Разные известия», «Общеполезные сведения», «Библиография», «Полицейский листок», «Метеорологические наблюдения» и объявления. Хотя объем газеты и доходил до восьми полос, однако основное ее содержание составляли заимствованные из других изданий материалы, помещенные в рубрике «Разные известия» в форме кратких информационных сообщений. Местная информация практически отсутствовала.
Первое изменение информационной политики «Ставропольских губернских ведомостей» произошло в связи с началом русско-японской войны, когда место обычной тематики заняли сообщения о военных действиях. Рубрика «Разные известия» в тот период состояла в основном из перепечатанных из столичных изданий небольших информационных заметок о состоянии русской армии, сражениях, завоевательных планах японской армии. Здесь же печатались телеграммы главнокомандующего, списки раненых и убитых солдат-ставропольцев, зарисовки армейской жизни.
События первой русской революции первоначально не находили отражения в «Ставропольских губернских ведомостях», что позволило исследователям констатировать, что сложившаяся ситуация «не повлияла на губернские ведомости, власти не попытались их популяризировать и использовать в пропагандистских целях» [6, с. 22]. Тем не менее, попытки реформирования издания в тот период были предприняты. В марте 1905 года произошла смена редакторского состава, внесшего коррективы в информационную политику неофициальной части. Отныне она как орган местного статистического комитета должна была иметь краеведческую направленность и новую структуру: «Исторический календарь-ежедневник», «Наша старина», «Новости местной статистики», «Местное сельское хозяйство».
Развитие революции поставило ведомости в новые условия. Возможно, правительство осознало неэффективность прежней политики в области информации - замалчивание фактов. И с середины 1906 г. доминирующей в «Ставропольских губернских ведомостях» стала политическая информация, а сама газета превратилась в средство информационной борьбы. Круг тем и проблем, характерный для местной оппозиционной печати того периода, стал свойственен и официальному органу. Идентичным стал и набор рубрик: передовая статья, «Государственная Дума», «Внутренние известия», «Мысли вслух» и т.д. Однако подача и интерпретация информации в частных и официальных ставропольских изданиях была противоположной.
Одна из основных тем того периода - развитие революционного движения. Его хроника подавалась в «Ставропольских губернских ведомостях» в виде сводки информационных материалов со всей России, рассказывающих о погромах, грабежах, террористических актах, убийствах крупных должностных лиц и т.д. Акцент в данных материалах делался на низость и безнравственность тех методов, которыми пользовались революционеры. Важной составляющей подобных сводок были сообщения о подъеме антиреволюционного движения среди крестьян, которые, как комментировала редакция, поддерживали царя и не верили обещаниям революционеров. В качестве доказательств изменений в общественных настроениях публиковались телеграммы на имя императора и статьи верноподданнеческого содержания. Составной частью газеты стали материалы о мерах по решению наиболее насущного для крестьян земельного вопроса. Как одно из основных дарованных им прав пропагандировалось право собственности, которое, как отмечали авторы многочисленных статей, попирается в идеологии социализма: «Одно из основных государственных начал, стоящее преградой на пути осуществления социалистических идей, есть право собственности» (1906. - №2 41).
В информационной борьбе с оппозиционными изданиями официальный орган формировал у аудитории определенный образ революционера - необразованного, аморального фанатика, идущего на все ради своих целей. «Ставропольские губернские ведомости» акцентировали внимание на методах их борьбы: «Считаем своим нравственным долгом указать на утонченную гнусность образа действий русских революцио-
неров: так как несовершеннолетние не подлежат смертной казни, то революционеры вербуют подростков и тренируют их для убийств» (1906. -№ 46). Революционер сравнивался в статьях издания с первобытным дикарем, который «сокрушает все выработанные тысячелетней человеческой культурой устои гражданственности; для него брак, родство - нелепый пережиток, закон - условное рабство, религия - поповское изобретение». Официальное издание обвиняло общество в том, что оно ошибочно видит в революционерах борцов за свободу. Как самый яркий пример нравственного падения революционной молодежи ведомости называли женщин-революционерок, связанных со студентами-террористами узами «свободной любви». В этой «свободной любви» автор статьи «"Освободительный" разврат» видел лишь «средство вербовать новичков в ряды боевых дружин» и утверждал: «...революция <.. .> своей грязью и кровью осквернила и запачкала все чистое, все святое, чем была сильна и жива русская семья!» (1906. - №2 41). Таким образом, публицисты «Ставропольских губернских ведомостей» видели в революции источник разрушения прежней системы духовных ценностей и распространяли этот вывод и на религиозные ценности: падение основ православия трактовалось ими как последствие разворачивающегося революционного движения.
Отстаивая свои идеи, ведомости вступали в дискуссию с частными газетами и отрицательно оценивали их информационную политику. В рубрике «Мысли вслух» публицист, характеризуя оппозиционные издания, претендующие, по его мнению, на звание независимых и свободных, выделял общие для них черты, «противоречащие самому понятию свободной печати»: тенденциозная подача информации, вторжение в личную жизнь общественных деятелей, использование заведомо ложной информации, сенсационная ее подача и т.д. (1906. - № 42). Именно это позволило автору утверждать необходимость определенных ограничений свободы печати, в том числе законодательных.
Официальная ставропольская газета демонстрировала приверженность националистической позиции, особенно в материалах, касавшихся так называемого «еврейского вопроса». Ведомости последовательно развивали тезис о заслуженном притеснении властями евреев и обвиняли их в разжигании революции и попытках нажиться на ее
результатах. Характерен заголовок одного из материалов газеты - «Евреи стремятся к владычеству над миром».
Как и все газеты данного периода, «Ставропольские губернские ведомости» освещали деятельность Государственной Думы, подводили итоги выборам, оценивали работу отдельных депутатов и Думы в целом. Первая Государственная Дума подверглась критике со стороны местного официального органа за ее оппозиционную направленность. Свои оценки давала газета и политическим партиям, прежде всего, в связи с наличием или отсутствием у них патриотизма (в данном случае тяготевшему к понятию «национализм»). Самой резкой критике подвергались социалисты, называемые «породой цареубийц» и «деятелями самой грубой анархии». Правые партии критиковались за недостаточную активность в период выборов, малочисленность, недостаточное сопротивление анархистам.
Дальнейшие изменения в структуре и информационной политике издания произошли в 1908 году. Система рубрик дополнилась новыми, отвечающими потребностям времени: «События», «Государственная Дума», «Хроника», «Землеустройство», «Обзор деятельности уездных землеустроительных комиссий», «Разъяснения Правительствующего Сената». Как и в предыдущие, революционные, годы, структура и тематика газеты в основном соответствовали типу общественно-политического издания, а идейная направленность оставалась проправительственной. Из доминирующих тем этого периода можно выделить последствия революции в селе, в армии, на флоте и продолжающиеся террористические акты. Официальное издание стремилось показать отрицательное отношение крестьян к революции и ее идеологии. В статье «От зла не жди добра» (1908. - № 24) автор, подписавшийся «крестьянин В.И. Переплеснин», назвал полной противоположностью идеологию революционеров и христианскую мораль, подчеркивая, что верующий человек чтит царя - помазанника бога.
На местном уровне политическая тематика представлена рядом материалов одного из постоянных авторов газеты протоиерея Симеона Никольского, посвященных деятельности отдела Союза русского народа в губернии. В частности, публиковались агитационные статьи-отчеты, посвященные годовщинам отдела и рассказывающие об успехах его в прошедшем году. Публи-
84
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 6, 2006
цист отождествлял преданность Союзу русского народа, царю и православной вере.
Важнейшей темой данного периода для «Ставропольских губернских ведомостей», как и для всех общественно-политических изданий, стал земельный вопрос. Ведомости отводили много места пропаганде аграрной реформы и успехам землеустроительных комиссий в рубриках «Обзор деятельности уездных землеустроительных комиссий», «По делам землеустройства», «Землеустройство». Большая часть материалов на данную тему была направлена против идеологии социализма.
После первой русской революции на страницах официальной губернской газеты не раз поднималась тема печати и ее влияния на политическую жизнь страны. Основным объектом критики для публицистов ведомостей была левая печать, которая обвинялась в клевете и травле правительства.
Важным фактором трансформации информационной политики официального местного издания стала первая мировая война. В № 30 за 1914 год был опубликован «Высочайший манифест» Николая II, говоривший о справедливом, оборонительном характере войны со стороны России. Именно эту идею развивали впоследствии материалы «Ставропольских губернских ведомостей».
Изменилась структура издания. Ведущий отдел был насыщен короткими информациями о последних военных событиях из различных городов Европы. В рубрике «Письма о войне» корреспонденты эмоционально рассказывали о захватнических планах, жестокости и злодеяниях врагов, о помощи тыла войскам и т.д. Заканчивались письма, как правило, патриотическим призывом.
Редакция создавала ощущение всеобщей поддержки военных действий. Этому были посвящены регулярно публиковавшиеся материалы, письма, «приговоры поселян» о сплочении всех слоев общества для борьбы с врагом, о всеобщей помощи солдатам и поддержке правительства. Плачевное же состояние страны и губернии замалчивалось.
Неофициальная часть издания заполнилась нехарактерными для нее перепечатками из газет «Свет» и «Земщина» (в ущерб официальным сообщениям из «Правительственного вестника»), содержащими исключительно позитивную информацию. Местные материалы, подготовленные Симеоном Никольским, освещали праздники в губернии, связанные с военными победами,
и подвиги ставропольцев на войне. В 1916 г. газета активно пропагандировала военный заем. Объявления о нем занимали всю первую полосу и обращались к патриотическим чувствам читателей: «Кто из нас не желает помочь нашему храброму воинству?» или «Чем больше снарядов, тем меньше человеческих жертв, тем ближе к конечной победе над врагом. Помните это все и облегчайте государству задачу снабжения армии всем необходимым».
«Ставропольские губернские ведомости», как и другие газеты того периода, печатали большое количество беллетристических материалов и стихотворений о героизме и мужестве русского солдата, воспитывавших патриотические чувства, выражавших преданность императору («Завет русского царя» Н. Тымчук, «Туркменская боевая песня», «Смерть воина» В. Щеглова и т.д.).
В 1915-1916 гг. предпринимается еще одна (после 1905 г.) централизованная попытка создания сильной правительственной печати путем реформирования сети губернских ведомостей. В связи с этим на имя ставропольского губернатора князя С.Д. Оболенского 24 декабря 1915 г. пришло письмо от временно исполняющего обязанности начальника главного управления по делам печати Урусова, в котором констатировалось, что губернские ведомости «являются печатным органом, совершенно чуждым для большинства населения губернии или области, не играя в его жизни никакой роли», а в результате преобразований должны стать изданиями, «близкими для местного населения и полезными для Правительства» (ГАСК, ф. 68, оп. 2, ед. хр. 8038, л. 6). Предполагалось тематическое расширение неофициальной части изданий и более оперативный выход газет. Архивные материалы губернского правления свидетельствуют, что реформа «Ставропольских губернских ведомостей» в этом направлении должна была, по расчету редакции, принести значительные убытки. Во всяком случае, рекомендуемые преобразования редакцией произведены не были.
Следующая трансформация издания была осуществлена в апреле 1917 г. под воздействием изменившихся политических условий: февральской революции и установления власти Временного правительства. Газета начала выходить под заголовком «Известия Ставропольского губернского комитета общественной безопасности», а старое название сохранилось как подзаголовок.
ФИЛОЛОГИЯ
О.Е. Криницына
Таким образом, в начале XX века «Ставропольские губернские ведомости», являясь официальным изданием, неоднократно корректировали свою информационную политику. В напряженные моменты общественной жизни, вызванные революционными и военными событиями, газета, выполняя правительственные распоряжения и отвечая запросам времени, публиковала актуальную и востребованную аудиторией информацию, поднимала и обсуждала наиболее острые вопросы общественной жизни, превращаясь в орган, не просто представляющий, а активно пропагандирующий правительственные интересы. В подобные периоды по представленной тематике, аудиторной направленности, набору рубрик «Ставропольские губернские ведомости» приближались к типу общественно-политического издания.
Библиографический список
1. Городецкий Б.М. Очерк развития русской периодической печати на Северном Кавказе. -Екатеринодар: Б.и., 1914. - 96 с.
2. Лепилкина О.И. Губернские ведомости как тип издания XIX века // Вестник Ставропольского
гос. ун-та. - 2005. - Вып. 41. - С. 175-183.
3. ЛучинскийЮ.В. «Провинциальные братья»: кубанская модель губернских ведомостей // Журналистика: историко-литературный контекст: Сборник статей и материалов / Ред. -сост. Ю.В. Лучинский. - Краснодар, 2003. - Вып. 2. - С. 9-21.
4. Мандрика Ю.Л. Неофициальная часть губернских ведомостей как тип провинциального издания (на примере «Тобольских губернских ведомостей»): Дис. ... канд. филол. наук. - Воронеж, 2004. - 159 с.
5. Махонина С.Я. История русской журналистики начала XX века. - М.: Флинта, Наука, 2002. - 240 с.
6. Пяри А. О. Частная пресса на Ставрополье в период первой русской революции (19051907 гг.): историко-типологический аспект: Дис. ... канд. филол. наук. - Ставрополь, 2006. - 162 с.
7. Станько А.И. История журналистики Дона и Северного Кавказа (XIX в.). - Ростов-на-Дону: Логос, 2006. - 174 с.
8. Стыкалин С.И. Русское самодержавие и легальная печать 1905 г. (к вопросу о проектах создания официозной прессы) // Из истории русской журналистики конца XIX - начала XX вв. -М., 1973. - С. 79-98.
О.Е. Криницына
«ОТРЫВОК» КАК СТРУКТУРНЫЙ ЭЛЕМЕНТ «СИМФОНИЙ» А. БЕЛОГО (НА ПРИМЕРЕ 2-Й, ДРАМАТИЧЕСКОЙ СИМФОНИИ)
Преамбула. В статье рассматривается формальные и содержательные особенности отрывка как структурного элемента «Симфоний» А. Белого.
« имфонии» А. Белого появились как ли-
тературный эксперимент, рожденный общими стремлениями символистов к синкретизму в искусстве. Отдавая явное предпочтение музыке как высшей форме искусства, А. Белый в своих произведениях пытается перенести законы искусства музыкального на литературное произведение. В своих «Симфониях» он объединяет музыку и поэзию, поскольку и то и другое основывается на ритме. При этом обращается все-таки к прозе, насыщая ее поэтической образностью, временами создавая подобие стихотворного ритма. В результате, как отмечает И.Г. Минералова, в своих «симфониях» А. Белый смог «создать ее (словесной музыки) образное подобие, обрисовать литературный образ музыкальных образов, образ музыкального смысло-
вого движения он до известной степени сумел создать [6, с. 169].
В соответствии с поставленной задачей поэт организует формальное и визуальное сходство литературного произведения с музыкальной симфонией с помощью сегментации текста. Он делится на 4 части, как и в музыкальном жанре. Каждая часть разбивается на отрывки, выделенные графически, которые, в свою очередь, включают в себя пронумерованные «музыкальные фразы» (определение самого поэта, см. «Предисловие» ко «Второй, Драматической симфонии»).
Идя по пути ассоциаций с музыкальным произведением, любой исследователь творчества А. Белого сталкивается с необходимостью определения таких элементов структуры, как «отрывок», «музыкальная фраза». А. Лавров уподоб-
86
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 6, 2006
© О.Е. Криницына, 2006
