CC BY
1435
УДК 340.130
ТРАНСФОРМАЦИЯ И ИМПЛЕМЕНТАЦИЯ - СПОСОБЫ РАЗВИТИЯ
НАЦИОНАЛЬНОГО ПРАВА
TRANSFORM AND IMPLEMENTATION - WAY OF DEVELOPMENT NATIONAL LOW
В.А. РЫБАКОВ (V.A. RIBAKOV)
Статья посвящена нормам международного права и способам, с помощью которых они входят в национальную систему права: трансформации и имплементации.
Ключевые слова: международное право, трансформация, имплементация.
The article is devoted to standards of international law, how it enters into national system of law, way transform and implementation.
Key words: transform, implementation, international law.
В литературе нет общепринятого единого термина, которым бы обозначался процесс (явление) использования национальным правом норм международного права. Авторы оперируют такими понятиями, как «способы или средства придания международно-правовым нормам силы внутригосударственного действия» [1], «способы согласования указанных норм», «механизм опосредствования норм одной правовой системы в другую» [2], «способы воздействия международно-правовых актов на национальные правовые системы» [3].
Нет единого понимания и в вопросе о способах (путях, методах, средствах), с помощью которых происходит «вхождение» международных норм во внутригосударственное право. Однако международная норма может действовать в сфере национального права только через и при посредстве национального права. Для включения международных норм права во внутригосударственное, их согласования законодатель принимает ряд мер. Они весьма разнообразны. В юридической литературе называются: 1) отсылка; 2) рецепция; 3) унификация; 4) преобразование; 5) создание специального правового режима; 6) отмена внутригосударственных актов, противоречащих международным обязательствам [4].
Часто в качестве средства придания международно-правовым нормам силы внутригосударственного действия называют инкорпорацию, ратификацию, адаптацию [5], трансплантацию, трансформацию, имплементацию, унификацию и др.
Данный перечень некоторые авторы расширяют, внося в них: ценностную ориентацию, признание приоритета норм международного права при толковании норм национального права, определение процедур имплементации международно-правовых
норм, коллизионное право, включение ратифицированных международно-правовых актов в национальные правовые системы, называя их способами воздействия международно-правовых актов на национальные правовые системы [6].
Авторы, использующие эти термины, не всегда имеют четкое представление о них. Они не раскрывают их значение или дают противоречивое и даже взаимоисключающее их толкование. Поэтому выработка единого понимания данного процесса представляется весьма актуальной задачей.
Рассмотрим наиболее употребляемые средства перевода международных норм права в национальное право: трансформацию и имплементацию. Тем более что многие из
© Рыбаков В.А., 2010
ранее названных способов (методов, мер) являются их составной частью.
1. Трансформация международных норм права. В юридической литературе термин «трансформация» понимается по-разному: как обобщающее понятие, которое включает в себя множество различных способов перевода международных норм во внутригосударственное право, и как отдельный, самостоятельный способ (прием) такого перевода. Обе позиции широко представлены различными авторами. Словари, например, трактуют его как один из способов превращения, преобразования норм международного права в нормы внутригосударственного, который состоит в издании нормативного правового акта: «Трансформация осуществляется специальным законом либо законодательным провозглашением действия международного договора на территории данного государства и обязанности лиц его соблюдать» [7]. В ряде учебников данный термин понимается как обобщающий. «Различные способы придания международно-правовым нормам силы внутригосударственного действия, - указывается в одном из них, - по давно установившейся традиции именуются трансформацией» [8].
Есть иная точка зрения, согласно которой под «трансформацией следует понимать акты государства, имеющие силу для субъектов внутригосударственного права, устанавливающие их права и обязанности в соответствии с международным обязательством данного государства [9].
Суть теории трансформации, на наш взгляд, состоит в том, что применение норм международного права в рамках внутреннего правопорядка конкретного государства возможно только в случае придания таким международно-правовым нормам силы национального права посредством издания того или иного внутригосударственного правового акта. Для того чтобы правило, представляющее собой норму международного права, получило юридическую силу в пределах действия национального права, оно должно приобрести силу национальной правовой нормы. Это можно сделать только издав соответствующий национально-правовой акт [10]. В таком понимании трансформация есть самостоятельный способ перевода международных правовых норм в национальное право.
Официальное юридическое разрешение может выражаться в различных юридических актах: законах, межправительственных соглашениях, ратификации, отсылках, оговорках и др. Поэтому трансформацию составляет набор юридических средств, разрешающих использование в стране норм международного права, в основе которых снова лежит нормативный правовой акт. Эту совокупность можно рассматривать как правовой механизм трансформации.
Итак, основной постулат теории трансформации состоит в том, что использование национальным правом норм международного права происходит путем (способом) издания государством соответствующего нормативного правового акта. В зависимости от вида этого акта трансформация подразделяется на генеральную (общую) и специальную. При генеральной трансформации для решения вопроса о проникновении международного права во внутригосударственное создается общая конституционная норма, своего рода правовая основа для более тесного взаимодействия двух систем права и одновременно для оказания влияния международного права на национальное право. Общая норма придает международно-правовым нормам силу внутригосударственного действия.
Специальная трансформация заключается в придании государством конкретным нормам международного права силы внутригосударственного действия путем их текстуального воспроизведения в национальном законе либо включения в него положений, адаптированных к национальному праву, либо путем законодательного выражения согласия на их применение иным способом [11].
Специальная трансформация имеет несколько видов. К ней относят рецепцию, инкорпорацию, адаптацию, отсылку. В этой части трансформации также не всё однозначно. А.Ф. Черданцев, например, полагает, что рецепция шире трансформации, она включает в себя и трансформацию, и имплементацию [12]. М.И. Абдулаев рассматривает вид трансформации со своей спецификой. Так, если при отсылке законодатель ссылается на источник международного права, то при рецепции он заимствует модель поведения из международного права и придает ей юридическую силу для субъектов внутриго-
сударственного права. При рецепции одна и та же модель поведения оказывается содержащейся и в международном, и во внутригосударственном праве. Рецепция особенно эффективна тогда, когда регулируются отношения по поводу прав и свобод человека и общественной безопасности [13].
Все перечисленные виды трансформации и ряд других связаны с юридическим оформлением использования международных норм и представляют собой различные юридико-технические способы достижения одной цели: придать международно-правовым нормам силу внутригосударственного действия, причем каждое государство использует те способы, которые оно считает наиболее подходящими для своего законодательства.
Следует заметить, что не все авторы, занимающиеся вопросами взаимосвязи этих двух правовых систем, разделяют мнение о неизбежности использования трансформации как составной части государственно-правового механизма международного права. Выдвигаются обычно два аргумента: а) прямое использование международных норм лучше, чем опосредственное, многоступенчатое; б) международно-правовые нормы не перемещаются, не трансформируются в национальное право.
Первая позиция представлена, например, И.П. Блищенко. Он считает, что применительно к России в связи с изменившимся после окончания холодной войны характером отношений между государствами «особенно важно перейти от стереотипов трансформации международного договора во внутреннее право к прямому применению договора нашими судами, физическими и юридическими лицами и государственными учреждениями». Для этого потребуется, по мнению автора, не только «сломать барьеры между договором и внутренним законом, но и приступить к новым исследованиям возможности договора в решении вопросов внутреннего развития» [14].
Однако такое мнение не получило широкой поддержки и распространения ни в отечественной, ни в зарубежной литературе и международно-правовой практике.
Представители второй позиции, например Г.В. Игнатенко, полагают, что «при
трансформации не происходит “перемещение” компонентов одной системы в другую или “преобразование” международно-правовых актов и норм в национально-правовую» [15].
Отрицательно относятся к трансформации Р.А. Мюллерсон, С.В. Черниченко и ряд других ученых. В частности, С.В. Черни-ченко пишет, что «термин “трансформация” условен, поскольку соответствующие нормы международного права продолжают действовать в сфере межгосударственной и после трансформации...» [16]. Уязвимость теории трансформации, как представляется Р.А. Мюллерсону, хорошо видна при сравнении отсылки к нормам международного права (которая, по утверждению сторонников теории трансформации, «превращает» нормы международного права в нормы национального права) с коллизионной отсылкой к национальному праву [17].
Данного вывода придерживаются и некоторые современные авторы. Если следовать такому пониманию термина, утверждает
В. М. Аверков, то нормы международного договора посредством так называемых трансформационных норм должны превратиться в нормы иного порядка - в нормы национального законодательства. И, как следствие этого, международный договор должен потерять свою «международность» и быть включенным в национальную правовую систему, а также стать источником национального законодательства. Либо положение международного договора «ломает» национальное право и становится его частью, при этом оставаясь и нормой международного права. Однако международное право по своей сути является межгосударственным правом. Налицо очевидная невозможность такой трансформации. Международный договор как продукт согласования воли независимых государств-участников не может как таковой исчезнуть из сферы международного права в результате его превращения по волеизъявлению одного из государств-участников в национальный акт [18].
Думается, что трансформация - реально существующее явление, представляющее собой акт санкционирования применения норм международного права на территории Российской Федерации. Акт не отменяет само-
стоятельности норм международного права, не выводит их из международной системы.
2. Имплементация международных норм права. Актуальность названного явления неоднократно отмечалась в юридической литературе, в частности, указывалось на то, что вопросы имплементации представляют собой узловую проблему взаимодействия международного и национального права [19], они всегда были и остаются одними из сложных и неоднозначно решаемых [20].
Действительно, имплементация связана с реализацией международных норм во внутригосударственном праве. Однако связь эта понимается по-разному, отсюда и неоднозначное толкование самой имплементации. Она понимается либо как фактическая реализация международных норм, либо как условие этой реализации, либо как деятельность по реализации.
Свое мнение о понятии имплементации в научных публикациях высказали многие авторы. И.Н. Барциц, например, полагает, что имплементация представляет собой необходимые условия для реализации взятых на себя международных обязательств [21].
А. С. Гавердовский воспринимает имплементацию как «целенаправленную организационно-правовую деятельность государств, предпринимаемую индивидуально, коллективно или в рамках международных организаций в целях своевременной, всесторонней и полной реализации принятых ими в соответствии с международным правом обязательств». «Имплементационные меры правового характера, - отмечает автор, - в ряде случаев являются необходимой предпосылкой, первичной стадией фактической реализации общих и программных норм международного права, средством их превращения в нормы специальные (конкретные)» [22].
Своеобразная точка зрения у В.В. Ми-линчук. Имплементацию он относит к трансформации элементов международного инструмента в национальное законодательство или политику [23]. Сходная позиция и у Ю.А. Тихомирова. Имплементацию он понимает как процедуру ратификации, одобрение, присоединение [24].
Имплементация (implement) переводится как исполнение, осуществление, наполнение. Если ориентироваться на такое понима-
ние, то имплементацию норм международного права следует понимать как реализацию их в национальном праве, например, нормы межгосударственных соглашений, принятых в рамках ООН. Так, п. 2 ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах устанавливает: «Если это уже не предусмотрено существующими законодательными и другими мерами, каждое участвующее в настоящем Пакте государство обязуется принять необходимые меры в соответствии со своими конституционными процедурами и положениями настоящего Пакта для принятия таких законодательных или других мер, которые могут оказаться необходимыми для осуществления прав, признаваемых в настоящем Пакте».
В статье V Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него подчеркивается, что «для введения в силу положений настоящей Конвенции Договаривающиеся Стороны обязуются провести необходимое законодательство, каждая в соответствии со своей конституционной процедурой, и, в частности, предусмотреть эффективные меры наказания лиц, виновных в совершении геноцида». В свою очередь, статья IV Конвенции об апартеиде возлагает на государства-участников обязательство «принять любые меры законодательного или иного характера, необходимые для пресечения, а также предотвращения любого поощрения преступления апартеида и сходной с ним сегрегационной политики или её проявлений и наказаний лиц, виновных в этом преступлении» [25].
Ученые, рассматривающие имплементацию как реализацию, говорят о реализации только обязанностей, обязывающих норм международных права. Но формы реализации норм права разнообразны. Они могут основываться и на запрещающих нормах, т. е. пассивной обязанности (соблюдение), и на управомочивающих нормах, т. е. субъективном праве (использование). Поэтому в понимание имплементации следует включать все существующие формы реализации, а не ограничиваться одной из них.
Совокупность средств, используемых государствами и другими субъектами международного права в целях реализации предписаний его норм, принято именовать меха-
низмом имплементации. Он состоит из юридико-технических средств, используемых государствами с целью оптимизации процесса осуществления отдельных международноправовых актов: нормотворческой деятельности государства, деятельности по созданию имплементационных норм и организационно-исполнительных мер [26].
Первая часть механизма имплементации - нормотворческая деятельность государства - направлена на конкретизацию в международных соглашениях генеральных и исходно-директивных норм, содержащихся в договорах более высокого уровня.
Вторая часть - деятельность государства по закреплению в международных договорах особого блока имплементационных норм -определяет формы и масштабы необходимых действий основных субъектов международного права по осуществлению предписаний международно-правовых норм на практике. Имплементационные нормы обеспечивают практическую реализацию международных правовых норм и создают дополнительные юридические гарантии обеспечения правомерности в договорных и других международных нормативных документах, сокращают разрыв между принятием решений и их исполнением. Эта деятельность получила наиболее широкое распространение при разработке международных договоров и иных нормативных актов о правах человека, для упорядочении реализации которых, по существу, не используется опыт принятия «переходных» соглашений. Если при этом признается приоритет норм международного права во внутреннем законодательстве, то можно говорить об идеальной имплементации.
Третья часть механизма имплементации - контрольные и организационно-исполнительные меры, так как сама имплементация может быть осуществлена, отождествлена с деятельностью государств по обеспечению (содействию) реализации норма международного права [27].
Некоторые авторы полагают, что контрольные мероприятия не следует включать в механизм имплементации. В частности,
В. А. Карташкин, рассматривая вопрос о природе мер содействия осуществлению соглашений о правах человека, утверждает, что «международный механизм с функциями
контроля за претворением в жизнь соответствующих договоров имплементацией не является» [28]. Едва ли такой вывод является верным. Как правоприменительная реализация не заканчивается вынесением решения по делу, особенно по уголовному, так и реализация имплементационных мер не завершает механизм имплементации. Вполне возможны проверки международными организациями тех обязательств, которые приняли государства по приведению национального законодательства в соответствие с международными стандартами и обязательствами.
Неотъемлемой частью имплементации (и осуществления международного договора вообще) является оказание государствам самой широкой технической помощи и контроль за исполнением международных договоров, включая механизмы разрешения споров по применению международных инструментов. Помощь предоставляется любой стране по её запросу, но приоритетное внимание уделяется государствам с ограниченными ресурсами (а также с недостаточными экспертными познаниями по управлению имеющимися ресурсами) с целью подготовки национальной правовой базы, а тем более административных механизмов по имплементации соответствующих международных обязательств [29].
Первым и наиболее важным шагом в имплементации следует считать присоединение государств-участников к международным конвенциям. Конвенции должны быть не только ратифицированы, но и одновременно инкорпорированы в национальное законодательство. Таким путем будет обеспечена их имплементация. При этом наивно ожидать немедленной имплементации всего объема конвенций, например, по пресечению терроризма бедными странами со слабыми и фрагментарными институтами. Некоторые из этих государств не имеют институциональной возможности или ресурсов для имплементации конвенций ООН вне зависимости от желания сделать это. Чтобы данные конвенции были имплементированы эффективно в целях расширения международного сотрудничества между государствами-участниками, следует обратиться к вопросу конструктивной технической помощи в обучении и подготовке судебных органов, армии, полиции и
гражданского общества. Должны быть предприняты усилия в отношении политической и правовой реформ в некоторых государст-вах-участниках, для того чтобы сделать возможной интеграцию конвенций и протоколов ООН в политическую и правовую конфигурацию, совместимую с международными стандартами [30].
Использование внутригосударственным правом международных норм, включение их в состав национального права можно рассматривать как процесс. По мнению Ю.А. Тихомирова, процесс «вхождения» норм международного права в национальную правовую систему складывается из пяти этапов: 1) выбор из всего массива норм права; 2) имплементация; 3) принятие, изменение или отмена национальных норм; 4) систематическая и развернутая работа в межгосударственных объединениях; 5) преодоление коллизий [31].
И.Н. Барциц, ссылаясь на ст. 6 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», выделяет восемь стадий процедуры включения положений международно-правовых актов, международных соглашений России в российскую правовую систему: а) согласие Российской Федерации на обязательность для неё международного договора; б) подписание международного договора; в) обмен документами, образующими договор; г) ратификация; д) утверждение; е) принятие; ж) присоединение; з) иные способы выражения согласия по договоренности сторон [32].
Рассмотрение способов включения норм международного права во внутригосударственное право как процесс, механизм опосредствования норм одной правовой системы в другую, несомненно, заслуживает внимания. Но делается это противоречиво, часто без достаточной аргументации, без учета смыслового значения таких понятий, как «трансформация», «имплементация», «ре-
цепция» и т. п.
Процессуальность предполагает выделение в ней таких стадий, которые строго бы следовали одна за другой, решали определенные задачи и были постоянными (обязательными). Едва ли этим требованиям отвечают предложенные Ю.Ф. Тихомировым такие характеристики, как выбор международных норм, систематическая работа в межго-
сударственных объединениях и имплементация. Общепризнанные нормы международного права не столько выбираются, сколько признаются, а подписанные международные договоры составляются самими субъектами международного права. Систематическая работа в международных организациях - это не использование норм международного права, а лишь организационная работа, которая может привести в дальнейшем к созданию международного правового акта.
Имплементацию международных норм Ю.А. Тихомиров связывает с такой процедурой, как ратификация (одобрение, присоединение). Однако термин «имплементация» в данном случае требует более глубокого обоснования, так как в большинстве случаев понимается как собирательное понятие, включающее несколько способов перевода международных норм права во внутригосударственное право [33].
В предложенном автором выделении стадий привлекает внимание стадия принятия, изменения или отмены национальных норм, которая выражается в цепи последовательно выполняемых действий: а) в деятельности законодательных органов отражаются международные акты и их нормы при планировании законодательной работы, разработке концепции и текстов законопроектов; б) в системе исполнительной власти - путем изменений компетенции и структур, корректировки подзаконных актов, выделения министерств и др. ответственных за выполнение международных обязательств; в) в деятельности судов - в прецедентом значении решений международных судов, в ссылках на международные нормы, в толковании национальных законов, в юридической аргументации. Конституционный Суд и Высший Арбитражный Суд РФ подтверждают и расширяют эту практику, и общие суды всё чаще используют международные нормы. Это вызвано тем, что «перевод» международных норм, неодинаковых по структуре, требует подчас длинных правовых «нитей» в виде норм законов, постановлений и др.
Оправдано выделение и стадии преодоления коллизий. Коллизии норм международного и внутреннего права порождают механизм их преодоления. Кроме переговоров и согласительных процедур, предусмотрен-
ных в договорах, успешно действуют специальные примирительные, третейские и коллизионные структуры, например, в рамках ВТО, функционирования Международного суда ООН, Европейского Суда по правам человека, Экономического Суда СНГ, Международного уголовного суда.
Что касается позиции И.Н. Барциц, выделяющего восемь стадий, то она излишне детализирована и не во всем привязана к решаемой задаче. Например, несколько стадий (ратификация, утверждение, принятие) имеют одну направленность - выражение согласия на использование международных норм. А стадия обмена документами, образующими договор, представляет собой чисто техническую сторону правотворческого международного процесса.
Представляется, что процесс включения норм международного права в национальное право состоит из двух этапов: трансформации и имплементации. Каждый из них в свою очередь складывается из стадий, привязанных к тем технико-юридическим средствам, из которых складываются указанные понятия (явления) и которые были ранее названы.
Трансформация опосредуется законодательными решениями органов государственной власти страны, которые юридически оформляют, разрешают использование международного права. В силу суверенитета государства на его территории может действовать только его воля. Суверенитет государства в принципе исключает возможность действия в пределах его территории государственной воли других государств, в том числе «согласованной воли, заключенной в норме международного права». Согласно такому видению прямое воздействие норм международного права на внутригосударственное, минуя процесс адаптации к национальному праву, либо полностью исключается, либо существенно ограничивается [34].
Трансформация, таким образом, «представляет собой механизм защиты национальной правовой системы от проникновения правовых положений, являющихся чужеродными данной правовой системе. В известном смысле можно говорить о натурализации правовых норм в системе национального права» [35].
Имплементация, как уже говорилось ранее, представляет собой процесс практиче-
ского использования норм международного права, их реализацию, выраженную в механизме имплементации: деятельность нормотворческая, деятельность по созданию имплементационных норм, деятельность организационно-исполнительная. При таком подходе выделение стадий четко привязывается к решаемым ими задачам и логически обосновано. Каждая часть складывается из более мелких стадий, количество которых определяется страной и ситуацией. В целом они должны соответствовать в первом случае видам трансформации, а во втором - стадиям имплементации.
Применительно к федеративному государству, каким является Российская Федерация, в трансформации можно выделить два других этапа, как это делает И.Б. Борисов. Первый из них - трансформация в федеральное законодательство, начиная с Конституции РФ 1993 г., и в федеральные подзаконные акты. Второй этап - трансформация в законодательство субъектов РФ, прежде всего в их конституции и уставы [36].
1. Международное право / отв. ред. Е. Т. Усен-ко, Г. Г. Шингарецкая. - М., 2003. - С. 27.
2. Правовая система социализма. Функционирование и развитие. - М., 1987. - С. 109.
3. См.: ТихомировЮ. А. Международное и
внутреннее право: динамика соотношения // Правоведение. - 1995. - № 3; Даниленко Г. М. Применение международного права во внутренней правовой системе России: практика Конституционного суда // Государство и право. - 1995. - № 11; Лукашук И. И. Нормы международного права в правовой системе России. - М., 1997.
4. Абдулаев М. И. Согласование внутригосударственного права международным (теоретические аспекты) // Правоведение. - 1993. - № 2.
- С. 49.
5. Международное право / отв. ред. Е. Т. Усен-ко, Г. Г. Шингарецкая. - М., 2003. - С. 27.
6. См.: Барциц И. Н. Международное право и правовая система России // Журнал российского права. - 2001. - № 2. - С. 64.
7. Большой юридический словарь / под ред. А. Я. Сухаева, В. Е. Крутских. - М., 2001. -С. 631.
8. Международное право / отв. ред. Е. Т. Усен-ко, Г. Г. Шингарецкая. - М., 2003. - С. 26.
9. Игнатенко Г. В. Международное и советское право: проблемы взаимодействия правовых систем // Сов. государство и право. - 1985. -№ 1. - С. 81-82.
10. Усенко Е. Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и Российская Конституция // Московский журнал международного права. - 1995. - С. 76.
11. Борисов И. Б. Соотношение международного и внутригосударственного права в вопросах избирательного права // Журнал российского права. - 2002. - № 4. - С. 106.
12. Черданцев А. Ф. Теория государства и права.
- М., 1998. - С. 425.
13. Абдулаев М. И. Согласование внутригосударственного права с международным (теоретические аспекты) // Правоведение. - 1993. -№ 2. - С. 49.
14. Блищенко И. П. Некоторые проблемы советской науки международного права // Сов. государство и право. - 1991. - № 3. - С. 134-135.
15. Игнатенко Г. В. Международное и советское право: проблемы взаимодействия правовых систем // Сов. государство и право. - 1985. -№ 1. - С. 75.
16. Черниченко С. В. Международное право: современные теоретические проблемы. - М., 1993. - С. 26.
17. Мюллерсон Р. А. О соотношении международного публичного, международного частного и национального права // Сов. государство и право. - 1982. - № 2. - С. 82.
18. Аверков В. М. Теоретические проблемы унификации // Московский журнал международного права. - 2000. - № 3. - С. 74.
19. Игнатенко Г. В. Международное и советское право: проблемы взаимодействия правовых систем. - С. 83.
20. Ростовщиков И. В. Права человека и проблемы их воплощения в Российской Федерации // Проблемы конституционного развития России на современном этапе / под ред. С. А. Комарова. - Рязань, 1994. - С. 78-83.
21. Барциц И. Н. Международное право и правовая система России // Журнал российского права. - 2001. - № 2. - С. 61.
22. Гавердовский А. С. Имплементация норм международного права. - Киев, 1980. - С. 62.
23. Милинчук В. В. Проблемы и перспективы совершенствования механизмов имплементации международных инструментов в области предупреждения преступности и борьбы с ней // Государство и право. - 2005. - № 1. - С. 41.
24. Тихомиров Ю. А . Глобализация: взаимовлияние внутреннего и международного права // Журнал российского права. - 2002. - № 11. -С. 10.
25. Права человека : сборник международных договоров. - Нью-Йорк, 1989. - С. 9, 22, 161.
26. Гаврилов В. В. Международный механизм контроля за имплементацией универсальных актов о правах человека // Московский журнал международного права. - 1995. - № 4. -С. 26.
27. См.: Суворова В. Я. Обеспечение реализации договорных норм международного права (юридическая природа) // Сов. государство и право. - 1991. - № 9. - С. 116.
28. Карташкин В. А. Уважение прав человека и невмешательство во внутренние дела государства // Сов. государство и право. - 1974. -№ 6. - С. 117; Международная защита прав человека (Основные проблемы сотрудничества государств). - М., 1976. - С. 102-103.
29. Милинчук В. В. Проблемы и перспективы совершенствования механизмов имплементации международных инструментов в области предупреждения преступности и борьбы с ней // Государство и право. - 2005. - № 1. -
С. 41-42.
30. Милинчук В. В. Указ. соч. - С. 48.
31. Тихомиров Ю. А. Глобализация: взаимовлияние внутреннего и международного права // Журнал российского права. - 2002. - № 11. -
С. 10-11.
32. Барциц И. Н. Международное право и правовая система России // Журнал российского права. - 2001. - № 2. - С. 63.
33. Тихомиров Ю. А. Глобализация: взаимовлияние внутреннего и международного права. -
С. 10.
34. Каланда В. А. О трансформации норм международного права в правовую систему Российской Федерации (Конституционно-правовой анализ) // Московский журнал международного права. - 1994. - № 3. - С. 12-27.
35. Барциц И. Н. Международное право и правовая система России. - С. 64.
36. Борисов И. Б. Соотношение международного и внутригосударственного права в вопросах избирательного права // Журнал российского права. - 2002. - № 4. - С. 106.
