CC BY
227
психология и ПЕДАГОГИКА
Е. Н. Ушкова ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭТАЛОНА НАУЧНОСТИ
в психологии
Комплексное осмысление понятия эталона научности — широко обсуждаемый в последнее время вопрос методологии науки. На протяжении всей истории науки ученые имели некий ориентир, задававший тон всей их познавательной деятельности. И хотя формы его воплощения были различны, в основе всегда находился ограниченный круг условий, осознаваемых профессиональным сообществом в качестве эталонных. Потребность же в их анализе и оценке возникла только в период кризиса классических представлений о науке и научном познании.
Цель данной работы состоит в том, чтобы показать различие классического и неклассического идеала научности на примере истории психологии. Для этого мы дадим определение понятию эталона научности в целом, укажем основоположения классического идеала, а также формы его выражения. После этого обратимся к вопросу о том, какой идеал разделяли представители различных направлений психологии, на примере бихевиоризма и гуманистической психологии подчеркнем различия в применяемых в них методах, а соответственно, покажем основные предпосылки, предопределившие кризис классического идеала научности в психологии и его трансформацию в неклассическую форму. Преимущество рассмотрения заявленной темы именно на примере психологии состоит в том, что данная наука, на наш взгляд, в основе своей (прежде всего, благодаря специфическому предмету — психике, входящей в сферу как естественнонаучного интереса, так и гуманитарного) является образцом неклассической науки. Уже на этапе своего становления психология показала себя в качестве открытой системы, готовой к проникновению в нее самых разнообразных методов.
В широком смысле эталон (или идеал) научности — это система гносеологических, методологических ценностей и норм, выбор и интерпретация которых во многом определяется социокультурным и историческим контекстами. Идеал научности тесно соприкасается с таким понятием, как критерии научности. Последние позволяют провести демаркационную линию между наукой и другими формами познания. Это общие правила оценки продуктов познания на их соответствие стандартам научного знания. «К логическим критериям научности относятся «непротиворечивость», «полно-
та», «независимость», характеризующие знание с позиций формальной адекватности, стройности, совершенства внутренней организации»1. В роли эмпирических критериев научности выступают процедуры эмпирического подтверждения (верификации) и опровержения (фальсификации). Кроме того, ввиду необходимости оценки продуктов познания на предпочтительность вводятся также экстралогические и неэмпирические критерии научности. Этот класс образуют такие критерии, как «простота, красота, эвристичность, конструктивность, нетривиальность, информативность, логическое единство, концептуальная, когерентная обоснованность, оптимальность, эстетичность, прагматичность и т. п.»2.
Если оценивать деятельность, уже признанную научной, то оказывается, что на каждом историческом этапе развития науки ученые склонны ориентироваться на некоторый эталон. Тут проявляется нормативная, регулятивная функция эталона. Важно также подчеркнуть, что само понятие идеала относит к сфере аксиологии, а значит, отчасти и к субъективным интересам. Однако применительно к науке этот интерес не личный. На выбор идеала, несомненно, оказывают влияние социокультурные, политические и даже психологические факторы. Этот аспект остается за границами содержания идеала научности, но в период переосмысления классического идеала и формирования нового приобретает особый смысл.
Для того чтобы сформулировать современный идеал научности в целом и идеал научности в психологии в частности, необходимо сначала обратиться к классическому идеалу. Вслед за А. В. Кезиным3 отнесем к основоположениям классического идеала следующие: истинность, фундаментализм, методологический редукционизм и социально-культурная автономия научного знания.
Сразу можно заметить, что понимание истинности в различные эпохи немало отличалось, но в общем виде классическое представление сводится к тому, что в науке нет места заблуждениям. К возможным вариантам прихода к истине мы вернемся, когда будем говорить о формах выражения эталона научности.
Что касается фундаментализма, то под ним подразумевается наличие некоего надежного фундамента, к которому можно свести любое научное знание. Иначе это требование можно назвать предельной обоснованностью.
Согласно концепции методологического редукционизма, возможна выработка универсального эталона научности, подходящего для любой предметной области. Пожалуй, это самое спорное положение, попытки соблюдать которое приводили к абсолютизации роли отдельной области знания и ее методологии в научном познании в целом и слепому следованию единому стандарту, который далеко не всегда подходил для решения конкретных задач.
Наконец, социально-культурная автономия научного знания (интернализм) предполагает, что все выводы науки определяются исключительно самой изучаемой реальностью и не зависят от каких бы то ни было внешних условий. Это требование постепенно переосмыслялось по мере смены типа рациональности — от классического к неклассическому и постнеклассическому. Эту классификацию исторических типов рациональности предложил в 1989 г. В. С. Степин. Важно отметить, что
1 Ильин В. В. Философия науки. — М., 2003. — С. 155.
2 Там же. С. 192.
3 Кезин А. В. Идеалы научности и паранаука. иЯЬ: http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/ 20000056/т<1ех^Ы:т1 (дата обращения: 19.02.2011).
«классика не включала в сферу рефлексии субъекта над научным познанием деятельностную природу и социокультурную детерминацию этого познания»4. В поле рефлексии на постнеклассической стадии «включается проблематика социокультурной детерминации научной деятельности. Она рассматривается как погруженная в социальный контекст, определяемая доминирующими в культуре ценностями. В таком подходе ценностно-целевые структуры субъекта науки становятся особым предметом анализа»5.
На современной стадии развития психологии сложно представить, чтобы в ней когда-либо в прошлом мог поддерживаться классический идеал научности. Это ведет к однобокости как используемых методов, так и возможного спектра теоретических обобщений. Кроме того, множество направлений психологии принадлежат к гуманитарной области. И с этой позиции очевидно, что исследовать психику вне социальнокультурного фона невозможно, да и редуцировать все психические процессы к единому основанию тоже. Однако психология, особенно на первых порах своего становления, тоже была весьма подвержена своеобразной моде на идеалы.
Традиционно выделяют три формы выражения эталона научности6, связанные с соответствующими науками, — математический, естественнонаучный (чаще — физический) и гуманитарный. Каждый из этих идеалов включает в себя определенный набор методов и критериев истинности. В первом случае используются преимущественно теоретические методы познания, благодаря которым достигаются логичность, строгая доказательность, непротиворечивость, абстрактность и пр. Во втором — эмпирические методы наблюдения и эксперимента, позволяющие проверить или опровергнуть гипотезу в опыте (кстати, это уже более широкая интерпретация, поскольку ранние психологи-экспериментаторы, будучи под влиянием позитивистов, были вместе с тем и индуктивистами, а значит, наблюдения служили им не для проверки гипотез, а лишь для фиксации фактов, которые потом обобщались методом индукции). Третий вариант эталона представляет собой своего рода открытую систему ценностей и норм, в которой находится место различным методам, даже не строго научным (или неклассическим). Становление гуманитарного знания отчасти и стало предвестником кризиса классического идеала научности. Наука, привыкшая опираться на физический идеал (это направление получило название физикализма) и долгое время находившая благодаря такому подходу ответы на поставленные вопросы, начала все чаще сталкиваться с ограниченностью естественнонаучных методов применительно к решению задач в области наук о человеке и его сознании. Конечно, есть примеры попыток применения номотетического метода, модели объяснения, которая считается прерогативой наук о природе, к явлениям общественных наук, однако они не прижились. Идеографический метод (модель понимания) в гуманитарной сфере доказал свое преимущество.
Психология является уникальным образцом для исследования эталона научности, поскольку она занимается специфическим предметом — психикой. А психику нельзя включить исключительно в гуманитарную сферу. Она предмет и естественнонаучного
4 Степин В. С. Постнеклассика: философия, наука, культура. иЯЬ: http://www.inte1ros.ru/inte1ros/ reiting/reyting_09/materia1_sofiy/6154-k1assika-nek1assika-postnek1assika-kriterii-raz1icheniya.htm1 (дата обращения: 19.02.2011).
5 Там же.
6 Ильин В. В. Указ. соч., Кезин А. В. Указ. соч.
интереса и в этом смысле тесно сплетена с физиологией. По этой причине отнюдь не случайно зарождающаяся психология заявила о своем праве стать эмпирической наукой именно с помощью методов физиологии. Из этого направления впоследствии сформировался бихевиоризм, который имел твердые позиции на протяжении достаточно долгого времени.
Психология — сравнительно молодая наука. Согласно взгляду, разделяемому большинством историков психологии, в самостоятельную область она оформилась во второй половине XIX в.7 К этому времени относится целый ряд значимых достижений в области физиологии и медицины. Психологии ничего не оставалось, как попробовать решить психофизиологическую проблему именно естественнонаучными методами. Многие вопросы просто отсекались ввиду своей субъективности, персо-нальности, личностности. С опорой на физиологию можно было судить о рефлексах, общих для всех (причем среди не только людей, но и животных), но не об индивидуальности, отличающей каждого от остальных. Позитивисты отвергали интроспекцию, считали ее не способной привести к эмпирическому знанию. А поскольку позитивистские тенденции достаточно активно проникали и в психологию, то из сферы ее интересов выпадали такие вопросы, как мотивация, волеизъявление, внимание и многие другие.
Эмпирическая психология смотрела на перцепцию как на результат прямого воздействия физических свойств предметов на какой-либо орган чувств и исключала из этого процесса активную роль разума. И все-таки психологи-эмпирики сделали немало открытий, которые впоследствии не опровергались, а, напротив, включались в структуру более полного знания о психических процессах. Это вообще одна из отличительных черт психологии: большинство ее теорий с течением времени оказывались не ложными, а просто применимыми в узкой области. Поскольку душевная жизнь не считалась объектом экспериментальных исследований, поддающимся количественному измерению (как потом оказалось, сознание все же обладает отдельными параметрами, которые можно выразить количественно), то и изучаться она стала не сразу.
Поспешим заметить, что даже в период, казалось бы, тотального властвования естественнонаучного эталона в недрах психологии параллельно получали развитие и другие направления, представители которых изначально понимали ограниченность физиологии и изучали более глубинные, нежели только рефлекторные, процессы.
Постепенное размывание классического эталона научности началось с его критики. Психология самим своим развитием показала несостоятельность этого эталона. Можно даже сказать, что психология в принципе является наукой неклассической. И эта приставка «не» применима как к классическому эталону научности, так и к классическому типу рациональности. Безусловно, в эпоху физикализма психология не могла проявить излишнюю революционность и разрушить поддерживаемый научным сообществом классический идеал. Но постепенное включение в ее категориальный аппарат все более сложных явлений психической жизни и наметило тот путь, которым позже во многом стали следовать и другие науки.
Несовместимость психологии с классическим типом рациональности определяется хотя бы уже тем, что психология исследует не простую систему, где для объективного
7 См., напр.: Саугстад П. История психологии. От истоков до наших дней. — Самара, 2008; Хант М. История психологии. — М., 2009.
знания достаточно лишь характеристик самого объекта, а сложную саморазвиваю-щуюся систему, в познание которой включена не только методология, оказывающая влияние на результат, но и непременно сам исследователь-психолог. Здесь надо понимать, что имеется в виду психологическая наука во всем ее разнообразии.
Г. Гельмгольц в середине XIX в. с помощью специальной аппаратуры измерял скорость нервного импульса в сенсорном нерве, или время реакции. И он имел дело с классической наукой. Тут имеет место и истинный (точный и проверяемый) результат, и фундаментализм (все сводится к единому основанию — причинно-следственной связи между стимулом и реакцией), и методологический редукционизм (физикалист-ские методы показывали свою продуктивность), и интернализм такого рода научного знания (на скорость отклика на укол булавкой социально-культурная среда влияния не оказывает).
Однако в рамках других направлений психологии классический эталон научности подвергается критике по всем четырем основоположениям. Психология в основе своей плюралистична. В куновской интерпретации она еще не достигла стадии нормальной науки, когда побеждает одна ведущая парадигма. Но психологию и нельзя мерить по общему лекалу. Это и есть ее сущность — многовариантность ответов на один и тот же вопрос. В последние десятилетия довольно часто звучит идея интеграции психологии. Историки и методологи науки не едины во мнении, может и должна ли психология стать единой наукой. Поддержим позицию «методологического плюрализма», предложенную С. Д. Смирновым. «Она состоит в том, что психологическим теориям следует признать друг друга (подобно «методологическому либерализму»), но (в отличие от него) не следует стремиться к «наведению мостов» между ними, оставив психологию в ее нынешнем раздробленном состоянии и признав ее «поли-парадигмальность» в качестве неизбежной»8.
Наиболее ярко естественнонаучный и гуманитарный эталоны научности в психологии реализованы в рамках бихевиоризма и гуманистической психологии соответственно. Остальные направления либо были предтечами этих двух моделей и оказали влияние на их оформление, либо развивались в определенной мере самостоятельно, но в то же время тяготея к одной из них. Можно вспомнить метафору Карла Поппера об облаках и часах9. Облака — образ беспорядочности, неорганизованности и непредсказуемости, а часы — образ точности, упорядоченности и предсказуемости. Если воспользоваться этой шкалой, то на левом краю можно расположить гуманистическую психологию, а на правом — бихевиоризм. Соответственно, в разной степени удаленности от них окажутся остальные направления психологии. Утверждение «Все облака суть часы» Поппер называет «физическим детерминизмом». Сам же он отстаивает противоположную позицию — физического индетерминизма и утверждает, что не все события в физическом мире предопределены с абсолютной точностью. Для нас это важно с точки зрения критики как физического идеала научности, так и классического идеала научности в целом. «Смотреть на мир как на закрытую физическую систему неправомерно, независимо от того, идет ли речь о строго детерминированной системе или о системе, в которой все то, что не строго детерминировано, определяется
8 Юревич А. В. Интеграция психологии: Утопия или реальность? // Теория и методология психологии. Постнеклассическая перспектива: Сб. статей. — М., 2007. — С. 506.
9 Поппер К. Р. Объективное знание. Эволюционный подход. — М., 2002. — С. 200-247.
случайность»10. Вслед за тезисом Поппера об открытости физического мира как системы повторим и наш тезис о такой же открытости психики.
Проследим становление классического идеала научности в психологии, образцом которого мы считаем бихевиоризм, а затем неклассического идеала, получившего свое развитие в рамках гуманистической психологии.
В 1913 г. Джон Уотсон совместно с еще рядом ученых пришел к заключению, что для понимания мыслительных процессов индивида необходимо изучать его поведение. Этот подход Уотсон назвал бихевиоризмом. Поведение, в отличие от ментальных процессов, явное и видимое, а значит, неоспоримое. Таким образом, содержанием объективной и строго научной психологии должны быть не гипотезы и догадки в отношении вещей невидимых, а законы, выведенные из наблюдений.
Предпосылками для такого утверждения стал бурно растущий с середины XIX в. физикализм, достижения в физиологии, а также успех экспериментальной психологии. Многие ученые того времени пришли к выводу об абсолютном приоритете точных наблюдений как научного метода. Таким образом, критерием истинности начинает выступать соответствие полученного знания эмпирическим данным, результатам эксперимента с использованием математических методов. Для психологии как эмпирической науки образцом стала классическая физика. Сформировалось убеждение, что явления душевной жизни можно объяснить механистически. Как уже было сказано, немалое влияние на становление такого взгляда оказал позитивизм. Согласно позитивистскому подходу, на основании наблюдения методом индукции делаются выводы и обобщения, после чего дается формулировка обнаруженной закономерности. Такой метод не предусматривал проверки гипотез, научного анализа фактов и построения теорий, так что его можно назвать наивным индуктивизмом. Надо, правда, заметить, что позитивистские тенденции распространялись далеко не на всю психологию. В частности, эволюционизм, психоанализ, прагматизм и гештальт-психология развивались преимущественно вне этого влияния.
Но вернемся к бихевиористам. Два их различных принципа — закон естественного научения (выведен из наблюдений за животными, демонстрирующими определенное поведение в повторяющейся ситуации) и закон выработки условных рефлексов (рефлекс на стимул, искусственно соединенный с безусловным рефлексом). Эти законы были открыты Э. Торндайком и И. Павловым. Они оба настаивали на физиологичности процессов научения и выработки условного рефлекса. Таким образом, они объясняли поведение законами физиологии. В этом проявлялся фундаментализм бихевиористского течения. И здесь же выявляется его методологический редукционизм: обоснование проводилось естественнонаучным методом. Что касается последнего основоположения классического эталона научности — интернализма, то и он обнаруживается в бихевиоризме. Поскольку представители этого учения считали, что поведение животных и людей управляется одинаковыми принципами, то очевидно, что поведение свободно от социально-культурного контекста. Многие могли бы здесь возразить, что поведение людей не ограничивается схемой реакция-стимул, оно мотивировано, целесообразно и подчас непредсказуемо. Но бихевиористы занимались более узким предметом и не наблюдали за сложным поведением, управляемым высшими психическими процессами.
Примечательно, что бихевиоризм (и его более сложная версия — необихевиоризм) преобладал в американской психологии с 1920-х по 1960-е гг. XX в. И это
10 Там же. С. 246.
была та модель, которая экспортировалась в остальной психологический мир. И это притом, что английская психология в конце XIX — начале ХХ в. активно развивала идеи Ж. Б. Ламарка, Ч. Дарвина, Г. Спенсера и Ф. Гальтона. Эти ученые представляли эволюционистский подход, показывали роль наследственности и среды при формировании индивидуальных различий в интеллекте. На этом основании получила развитие и сравнительная психология. Французская психология, в свою очередь, концентрировалась на глубинном изучении психики. Предметом их изучения были преимущественно психические нарушения, неврозы (этими вопросами занимались Эмиль Крепелин, Жан-Мартин Шарко, Пьер Жане), а также детская психология (связана, прежде всего, с именем Жана Пиаже). Австрия, как известно, благодаря вкладу Зигмунда Фрейда стала столицей психоанализа.
Что касается Германии, то на раннем этапе становления психологии именно здесь наиболее полное развитие получила перцептивная психология, а также оформилась экспериментальная наука. Из Германии же родом и Вильгельм Вундт, которого большинство историков психологии считают основателем новой науки (в 1879 г. он открыл экспериментальную психологическую лабораторию). Германия — родина феноменологии (концепции Ф. Брентано и Э. Гуссерля) и гештальт-психологии (развитой триумвиратом, в который вошли Макс Вертгеймер, Курт Коффка и Вольфганг Келер). Немецкой науке в целом никогда не была свойственна узость взглядов и применяемых в познании действительности методов, зато системность, многосторонность и философичность, напротив, свойственны. Первая и особенно Вторая мировая война существенно изменили облик немецкой науки и психологии, в частности. Большинство ученых покинули страну и продолжили свою деятельность в США, но не все их предпочтения оказались актуальны для экономической сверхдержавы, которой уже к тому времени стала Америка. Она и раньше стремилась создать собственный научный фундамент для психологии. И им стал бихевиоризм (в России параллельно развивалась рефлексология, которая содержательно включается в бихевиористский подход).
Но законы научения оказались далеки от универсальной приложимости. Иную методологию и иной подход к изучению психики предложили представители американской социальной психологии, а позже психологии личности.
Гуманистическая психология возникла в конце 50-х гг. ХХ в. Гордон Олпорт считал, что исходным моментом изучения психологии личности должно стать обыденное мышление, повседневный язык. Результаты такого исследования фиксируются не в строго физикалистских терминах, а живым языком, стремящимся дать наиболее полное описание.
Карл Роджерс следовал феноменологическому подходу. Наблюдений за поведением человека недостаточно для знания его образа мыслей и чувств. По мнению Роджерса, исходным моментом психологических исследований должно стать наше восприятие внешнего мира. То есть психология должна научиться проникать во внутренний мир личности и осмысливать восприятие мира этой личностью.
Здесь и совершается важный переход к неклассическому образцу научности в психологии. Это стало возможным хотя бы потому, что взор психологов обратился сначала к взаимоотношениям между индивидом и обществом, а потом и к индивидуальности, уникальности каждой личности. И это не было отступлением от принципов экспериментальности. Курт Левин экспериментально изучал лидерский стиль, поведение общественных групп, а Соломон Аш запомнился, в частности, экспериментами, посвященными проблеме конформизма.
В то же время социальную психологию и психологию личности еще нельзя назвать подлинно гуманистическими концепциями, но в рамках каждой из них фактически существовало два лагеря. Представители одного по-прежнему занимались объективной наукой и детерминированностью психики (социальной средой или личными качествами, чертами). А представители второго все более начинали осознавать, что поведение человека, его поступки не строго детерминированы внешними или внутренними условиями, что человека можно рассматривать только в его целостности. Развитие гуманистических теорий личности связано с именами К. Роджерса, А. Маслоу, Г. Олпорта, Р. Мея, Э. Фромма и др. Их подход к изучению психики стал формировать гуманистическую платформу психологии.
Наибольшее влияние на становление гуманистический идей оказали феноменология Э. Гуссерля и Ф. Брентано, а также экзистенциализм С. Кьеркегора, М. Бубера и М. Хайдеггера. Надо, правда, заметить, что психологи-гуманисты отказались от пессимизма экзистенциалистов и поставили во главу угла свободу воли, потребность в самосовершенствовании и креативность в построении своей судьбы.
Гуманисты изначально формировали свои представления в противоположность бихевиоризму и психоанализу, которые изучали человека как совокупность определенных свойств и актов поведения. Новое течение стало изучать человека как личностную целостность. В соответствии с таким подходом, провозглашается отсутствие как внешних, так и внутренних детерминантов поведения. На смену этому мнению приходит идея самообусловленности, самоактуализации. Это означало отказ от узкого сциентистского взгляда на психику, от позитивистских моделей ее изучения, замену или дополнение номотетического метода идеографическим и допущение наряду с объяснительной методологией также и описательной.
Постмодернистские идеи в 60-70-е гг. ХХ в. глубоко проникли в научное знание и расшатали и до того уже ослабевший классический идеал научности. В науке возобладала тенденция теоретического плюрализма. На смену принципа кумулятивизма пришел принцип пролиферации — безграничного умножения теорий, несводимых друг к другу. Были уравнены в правах объективное и субъективное, рациональное и иррациональное, научное и ненаучное. Сущности психологии такой парадигмальный сдвиг, возможно, соответствовал, как никакой другой науке. И вот уже критерием истинности становились гуманность и нравственность следующих из теории выводов. Поскольку очень большое значение стало отдаваться самоактуализации личности, то и судить об истинности во многом приходится самому человеку. Поскольку процесс познания в гуманистическом русле предполагает субъект-субъектные отношения, то и истина рождается в процессе диалога, коммуникации и конвенции, при этом и сама истина (или лучше сказать — истины) субъективна, и на ее характеристики в конечном счете влияет как испытуемый, так и исследователь. В гуманистической психологии уже не видно следов фундаментализма. На становление личности в целом оказывают влияние как наследственность, так и социальная среда. В то же время есть неподдающаяся детерминации индивидуальность, непредсказуемость, уникальность. Кроме того, изучение личности уже невозможно вне социально-культурного контекста. Ввиду множественности теорий и интерпретаций уже не актуален и методологический редукционизм. Постнеклассическая эпоха открывает двери для методологического плюрализма, интеграции методов.
Любопытный научный проект был реализован в середине 50-х гг. ХХ в. По инициативе Американской ассоциации психологов было решено оценить психологию как
эмпирическое знание. Руководил проектом Зигмунд Кох. Собрав разнородные данные воедино, он пришел к выводу, что психология не может считаться самостоятельной научной дисциплиной, а рассматривать ее следует как некую область пересечения различных отраслей знаний.
Можно согласиться с тем, что психика не является предметом одной специальной науки. Отдельные ее проявления изучаются в самых разнообразных сферах — философии, антропологии, социологии, культурологии и т. д. Психология заложила основу междисциплинарных исследований. Она более других наук готова к сотрудничеству со всеми другими науками в изучении психики. В этом, возможно, и состоит ее интегрирующая, методологическая роль — не захватить в свои рамки некоторую область исследования, а приоткрыть дверь в мир психического для научного познания в целом. Сами же психологические исследования являются скорее образцом фейерабендов-ской модели методологического анархизма. Здесь действительно «все дозволено» в том смысле, что предмет психологии настолько многогранен, что любым даже самым смелым и неординарным теориям и методам может найтись применение. Надо, правда, оговориться, что с этической точки зрения в психологических экспериментах, напротив, как раз дозволено далеко не все. История психологии знает немало примеров экспериментов, которые современное общество считает не только неэтичными, но и наносящими серьезный вред испытуемым.
Психика — это даже не предмет в классическом смысле. Ни в какой момент времени невозможно зафиксировать все ее характеристики. Психика — это непрерывный процесс. И с этой позиции для фиксации ее текучести удобнее применять термин «психическое», а не «психика». Так вот психическое — это процесс, включающий в себя как интер-, так и экстернализацию.
Говоря об истине, нужно разделять психологию теоретическую и практическую. В первой условие истинности в общем виде сохраняется, хотя под истинностью понимается совсем не то же самое, что в математике или физике. В практической психологии, включающей, например, психотерапию, истины как таковой вообще нет. Здесь реализуется проблемный подход, а решением проблемы признается психологическая удовлетворенность пациента, эффективность терапии. Для ее достижения используются уже скорее не методы, а методики, включающие в себя помимо строго научных наработок еще и альтернативные и даже ненаучные. Однако психология при этом не перестает быть наукой. Просто она является наукой в неклассическом смысле.
Плюрализм, антифундаментализм и экстернализм стали общими для научного познания в целом тенденциями, определяющими формирование нового идеала научности. Этот процесс далек от завершения. Каким станет неклассический идеал и будет ли он универсальным для всех наук, говорить преждевременно. В психологии формирование нового идеала во многом зависит от того, ступит ли психология на путь интеграции под каким-либо единым направлением или продолжит свое развитие в русле разновекторных течений.
В конце ХХ в. большинство ученых считали, что к психологическим исследованиям нужно подходить с особыми мерками, отличными от естественнонаучных. Впрочем, естественнонаучный подход не был вытеснен из психологии. Стали различать интерпретирующую и описательную психологию. В сфере первой, как и в естественных науках, следует идти по пути дифференциации целостностей на более простые элементы. А в описательной психологии необходимо проследить духовное развитие человека в ходе его исторического развития.
С. Крипнер и Р. де Карвало ввели понятие экспериансиальной (от experience) методологической парадигмы, существующей наряду с экспериментальной (от experiment). В экспириентальной парадигме используются феноменологические и экзистенциальные методы, позволяющие изучать уникальное в человеке11.
Итак, можно говорить о классическом и неклассическом способах построения психологического знания. Первый строится «по образцу естественных наук, как субъект-объектное познание, основанное на методологии эмпирического исследования. К характерным образцам классической психологии можно отнести бихевиоризм, особенно классический, и дифференциальную психологию, а также (в более современной модификации) когнитивную психологию. Неклассическая психология в широком смысле слова — это все способы построения психологического знания и психологической практики, отличающиеся от классического»12. Гуманитарная, или неклассическая, психология обладает двумя ключевыми особенностями — «активное включение в рассмотрение социально-исторического, культурного контекста, рассмотрение человека не как вещи среди вещей, а как индивида, укорененного в мире культуры, с которым он взаимодействует и из которого себя строит. Вторая особенность — рассмотрение личности как... активного субъекта, не столько формируемого извне или изнутри заранее заложенными программами, сколько как самосозидающего, самодетерминированного»13.
Таким образом, история психологии стала показательным примером трансформации эталона научности. Начав свое развитие в рамках естественнонаучной методологии классической науки, психология выявила узость такого подхода. Раздвинув свои предметные границы, включив в познавательный процесс как внешние, так и субъективные факторы, раскрыв возможность диалогичности и плюралистичности знания, психология в современной науке взяла на себя роль интегратора (в своей способности к синтезу научных методов) и вместе с тем инициатора изменения платформы всего гуманитарного знания. Понимание важности этой роли психологии позволяет следить за процессом формирования нового, неклассического идеала научности и в перспективе ответить на вопрос, возможен ли он в принципе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ильин В. В. Философия науки. — М., 2003.
2. Кезин А. В. Идеалы научности и паранаука. иКГ: http://filosof.historic.ru/books/item/ Ш0^00/г0000056/^ех^Ы:т1 (дата обращения: 19.02.2011).
3. Крипнер С., де Карвало Р. Проблема метода в гуманистической психологии // Психологический журнал. 1993. № 2.
4. Леонтьев Д. А. Неклассический вектор в современной психологии // Теория и методология психологии. Постнеклассическая перспектива: Сб. статей. — М., 2007.
5. Поппер К. Р. Объективное знание. Эволюционный подход. — М., 2002.
11 Крипнер С., де Карвало Р. Проблема метода в гуманистической психологии // Психологический журнал. 1993. № 2. — С. 113-126.
12 Леонтьев Д. А. Неклассический вектор в современной психологии // Теория и методология психологии. Постнеклассическая перспектива: Сб. статей. — М., 2007. — С. 80.
13 Там же.
6. Саугстад П. История психологии. От истоков до наших дней. — Самара, 2008.
7. Степин В. С. Постнеклассика: философия, наука, культура. URL: http://www.intelros.ru/ intelros/reiting/reyting_09/material_sofiy/6154-klassika-neklassika-postneklassika-kriterii-razlicheniya. html (дата обращения: 19.02.2011).
8. Юревич А. В. Интеграция психологии: Утопия или реальность? // Теория и методология психологии. Постнеклассическая перспектива: Сб. статей. — М., 2007.
9. Хант М. История психологии. — М., 2009.
