CC BY-NC-ND
387
Социология детства и молодежи
С.Н. Майорова-Щеглова
ТРАНСФОРМАЦИИ ДЕТСТВА В НАЧАЛЕ XXI в. К уточнению концепции социального конструирования детства
В статье разъясняются возможности применения авторской концепции для анализа современной отечественной модели социального феномена детства. Дан прогноз развития детства и отношений между поколениями в дальнесрочной перспективе под влиянием трех факторов: нового отношения общества к репродукции, расширения прав ребенка и развития потребительского рынка детских товаров и услуг.
Ключевые слова: детство, дети, социальное конструирование, государственная политика в интересах детей, социология детства.
Согласно концепции социального конструирования детства детство рассматривается как социальное образование, которое возникает как результат и продукт социального конструирования реальности. Оно определяется как совокупность объектов, событий, социальных институтов и социальных практик в отношении детей, которая формируется и поддерживается обществом, а также постоянно возобновляется в процессе жизнедеятельности самих детей, осваивающих социальность и интегрирующихся в социум. Это сложное социальное образование является структурным элементом общества, выполняет в нем специфические функции и взаимодействует с обществом в целом и с отдельными его элементами.
Социальное конструирование детства определялось в работах конца прошлого века как совокупность взаимосвязанных исторических общественных процессов, ведущих к определенному совместному результату - изменениям социального образования -
© Майорова-Щеглова С.Н., 2014
детства, результату, которого без подобных процессов не было бы. Ряд исследователей детства довольно успешно находили обоснованные ответы на вопросы: когда, как, каким образом, посредством каких механизмов и при каких условиях формировались различные модификации детства1.
Предлагаю с помощью данной концепции раскрыть суть социальной обусловленности существования российского детства в современном обществе и выявить соотношения его отдельных институционализированных и неинституционализированных форм. Возможность применения концепции для анализа отечественной модели социального феномена детства осуществляется в рамках настоящей статьи, и рассмотрение иных типов, вероятно, потребует разработки других объяснительных схем. Детство 1990-х годов приобрело свои характеристики в процессе объективации экстер-нализированных продуктов человеческой деятельности в течение долгого исторического периода, но особенно в процессе восприятия социальности детства, становления государственной политики в отношении детства, начала реализации Конвенции о правах ребенка.
П. Бергер и Т. Лукман полагали социальные универсальные образования самоподдерживающимися и самолегитимирующимися2. Детство же не обладает самостоятельным свойством самостабилизации и самоорганизации, не может без соответствующей коррекции и поддержки приспособиться и адаптироваться к сложившимся и динамично изменяющимся условиям его внешнего окружения (поддержки семьи, ряда других социальных институтов).
Структура концепции социального конструирования детства включает различные аспекты. Далее остановимся на тех аспектах, которые приобрели особое звучание в современных условиях.
Объектами конструирования выступают социальное образование - детство, а также такие категории, как «детский» и «взрослый» мир. «Детский» и «взрослый» мир - бинарная символическая конструкция, возникшая в Средние века, в период становления детства как социальной категории. Детство как социальное образование сконструировано в совокупность универсальных элементов детства: границы детства; периодизация детства; фиксация перехода от детства к взрослому обществу; социальный статус детей на макроуровне; регламентация форм и характера взаимодействия взрослых и детей на микроуровне. Именно в сфере обозначенных универсалий в новом веке наблюдаются серьезные изменения.
Построение роли ребенка в современном обществе идет прежде всего от противопоставления его к роли взрослого. Пласт базовых
элементов роли ребенка был институционализирован в давней исторической ретроспективе, остальные характеристики («ребенок играет, как правило, в группах детей», «не должен работать, зарабатывать и распоряжаться деньгами», а также некоторые психологические особенности развития данного возраста - активный, любопытный, эмоциональный и др.) были, вероятно, выделены в качестве элементов данной роли значительно позже.
Еще 15 лет назад социолог А.И. Ковалева констатировала существенное обновление модели социализации в современной России и неизбежность «разбегания» социализационных траекторий молодежи в условиях современного российского общества3. Импульсы различий траекторной картины закладываются в детском возрасте - особые семейные, гендерные, правовые, досуговые и иные нормы детского поведения, и сегодня зависят в основном от социально-экономического статуса семьи. Приведем один из иллюстрирующих примеров этой тенденции. Согласно нашему исследованию 2011 г, у большинства родителей московских школьников наблюдалось положительное отношение к участию детей в детских объединениях, отрицательное - только у 6%4. Однако наблюдается ориентация в семьях различного достатка на отдельные виды организаций. 64% всех родителей с низким уровнем дохода ориентируют детей на военно-патриотические объединения, но никто не хотел бы, чтобы дети вступали в политизированные организации. При этом 15% опрошенных с очень высоким уровнем дохода отдали предпочтение детским объединениям при политических структурах, но 94% людей с высоким уровнем дохода и все опрошенные с очень высоким уровнем дохода не приветствуют участие своих детей в организованной трудовой деятельности.
Последние 15 лет - время парадоксальности развития детства: постепенного распространения в российском обществе процессов, образов, личностей и явлений, характерной чертой которых является их внутреннее содержательное несоответствие или противостояние социальных практик по воспитанию подрастающего поколения и общественного сознания относительно современного статуса детства. Именно появление детей постепенно «формирует родителей», провоцирует их на выполнение новых ролей, приобретение знаний, умений и навыков. Ребенок сегодня не является главным проектом молодежной семьи, он выступает как один из многих проектов, и поэтому определенная часть родителей хотят упростить выполнение родительских задач, в результате чего появляются дети «без детства» в традиционном понимании и родители «без родительства». При этом «жизнь семейная, воспитание
ребенка» противопоставляется «своей жизни» (самореализации)5. Эти явления я и предложила называть специальными терминами: «квазидетство» и «квазиродительство».
Традиционно родительство имеет несколько последовательных стадий и соответствующих социальных функций: предродительс-тва (репродуктивные установки), собственно физического воспроизводства (зачатия, вынашивания, рождения), первичного сохранения жизни, ухода; научения социальным навыкам, воспитания и образования.
Репродуктивные установки все в большей степени начинают зависеть от социально-классовых позиций людей и от их религиозности. На стадии физического воспроизводства растет число детей, зачатых с помощью новых репродуктивных технологий (ЭКО, суррогатное материнство и отцовство, модифицирование эмбрионов, клонирование). Причем если на первом этапе внедрения, например, искусственное оплодотворение делалось только бесплодным парам, имеющим серьезные отклонения в здоровье, то сегодня, по мере распространения коммерческих медицинских учреждений, занимающихся официально подобной деятельностью, и, что не менее важно, иных взглядов на детство, возможно создание «договорных» детей.
Наблюдается все больший примат социального родительства над родительством биологическим. Суррогатное материнство и донорство спермы и яйцеклеток для определенной группы людей превращаются в постоянный заработок, возникают новые профессии - наемные биологические родители.
Отказ от личного вынашивания плода, возможно, будет в скором будущем происходить не только исходя из медицинских противопоказаний, но и в силу иных личностных причин: нежелания женщины прерывать карьеру, учебу, «портить фигуру», «истощать собственный организм» или нежелания мужа-отца терпеть капризы гормонально неустойчивой беременной жены.
Первый период жизни ребенка в российской традиции предполагал довольно тесный деятельностный и телесный контакт с близкими взрослыми. Сегодня появляется возможность практически свести его на нет. Не только памперсы, но и автоматические мойки запачканных малышей освобождают от неприятной функции поддержания гигиены. Не только искусственные смеси, но и приспособления, которые механически накормят малыша маминым грудным молоком, предварительно сцеженным специальным молокоотсосом, например, ночью, чтобы мама и не просыпалась, или днем, если родители заняты работой, развлечениями, общением.
Существуют специальная техника, для того чтобы следить за сном малышей, устройства «радионяни» и «видеоняни». Активные ходунки учат маленького человека делать первые шаги, и нет больше идущих рядом, согнутых в три погибели мамы или папы.
Общество предлагает вместо проявления любви через контакты телесные и трудозатраты проявлять свою любовь к чаду через экономические траты на различные модернизационные, технические и иные новшества. Несколько слов об этих специализированных новшествах. Ж. Бодрийяр утверждал, что в обществе постмодерна люди начинают приобретать не то, в чем нуждаются, а символы престижа, власти, благополучия. Молодые городские семьи покупают для детей то, что обладает признаком новизны и одновременно маркировки их как успешных родителей. Дифференцирующие знаки такого приобретения - новатор, патриот или космополит, экологист, продвинутый в вопросах гендерной или расовой толерантности, знаток иностранного, английского языка, мобильный родитель. Исчезает этнокультурное своеобразие раннего ухода за детьми.
В обществе постепенно распространяется мнение о том, что профессиональные «заменители родителей» могут неплохо справиться с родительскими функциями. Наши наблюдения за общением молодых мам на форумах убеждают, что растет спрос на бездетных нянь. Расширено участие в воспитании детей групп профессиональных наемных воспитателей (нянь, гувернеров, тренеров и т. п.) - эту тенденцию констатируют и эксперты. Предположение о распространении данного явления в ближайшем будущем заняло первое место в ряду 20 наиболее возможных6.
К обязательным воспитательным стратегиям современные родители относят инвестиции в ранее предшкольное и дополнительное образование, развитие потребительских установок, в освоение информационных новшеств. Родители заставляют ребенка осуществлять свои идеальные планы часто не для него самого, а лишь для того, чтобы самим соответствовать представлениям взрослого мира о правильных родителях.
Именно эти тенденции провоцируют проявления раннего взросления детей: лишение маленьких людей полноценного периода игры, общения со сверстниками, отсутствие зависимости от близких людей, защиты от травмирующей информации и возможности свободного, неторопливого познания мира взрослых. Взрослые не закрывают от детей ранее табуированные для младших темы: смерть, секс, рождение, деньги. Родители не стесняются обсуждать свои проблемы в присутствии ребенка, а часто и вовлекают их в
процессы развода, дележа имущества, разборок с родственниками и соседями. Обществу потребления выгодно появление новых групп потенциальных покупателей и пользователей услуг.
Социальное конструирование детства носит уже в меньшей степени эволюционный характер, когда постепенно включались все процессы конструирования. Исходя из позиции классиков социальное конструирование происходило последовательно: от опривычивания, типизации до объективации. Случайные социальные изобретения подвергались овеществлению: повторялись, фиксировались на индивидуальном уровне через материальные артефакты - письма, художественные, литературные произведения и т. д. То, что было социальной импровизацией, превращалось в отношения, возобновляемые практики: правила общения с детьми, воспитательные приемы, обычаи, ритуалы, инициации. Хорошо согласованные практики универсализировались и распространялись на все общество, меняя его, и постепенно они объективируются в институциональный порядок. Сконструированные социальные практики в отношении детства затем начинали восприниматься как внешняя сила - объективная реальность. Сегодня же детство подвергается революционным изменениям - глубоким и быстрым трансформациям, в терминах П. Бергера и Т. Лукмана, альтернациям, связанным с внедрением различных форм реализации прав ребенка.
В течение последнего десятилетия для России характерно конструирование новых «образов» и практик детства в большей степени в результате легитимационных процессов7. Детство как субъективная реальность включает схемы восприятия и оценивания объективной реальности, именно стандарты и нормативы законодательства (так называемая ювенальная юстиция) все в большей степени начинают формировать индивидуальное детство.
Государство и элементы гражданского общества вторгаются в семейную сферу ухода за детьми, их воспитания и образования. Последствия планируемой ювенальной юстиции будут состоять не только в том, что государственные органы смогут определять, достаточно ли хорошо живется ребенку с его родителями. Установление некой формальной нормы «качественного» родительства не приведет к улучшению нравов. Оно приведет к трансформации установок. Полагаем, что определенная часть родителей спокойно будет передавать свои функции государству или приемным семьям. В отдельных случаях сравнение параметров материальной стороны качества жизни ребенка и реальности будет внушать самим родителям необходимость отказа от ребенка «для его же пользы».
Родители, воспринимающие ребенка как проект, зачастую не осознают, что этот проект очень долговременный. В отношении маленького ребенка мы наблюдаем сегодня явление «гламуриза-ции детей» (термин предложен социологом В. Шурбе). Маленький ребенок, которого можно наряжать, показывать, хвалиться посредством его достижений своими успехами. Неопытные родители, столкнувшиеся с проявлениями сложностей характера, возрастных конфликтов и прочими ситуациями, захотят некоего «развода» с детьми, подобно тому как сегодня разрешают аналогичные затруднительные ситуации супруги. Ювенальная юстиция в ее современном подходе подскажет возможный ход устранения проблемы: «детям вредно быть в стрессе, родители не имеют права на строгие меры воспитания детей».
Цели конструирования детства могут быть рациональными или иррациональными, неосознаваемыми. В настоящий период мы можем наблюдать столкновение целерационального и ценностно-рационального действий (в терминах М. Вебера). Возникшее в последние годы родительское движение основано на ограничениях выбора моделей социального поведения, неполноты информации о целях конструирования детства на уровне власти. Коллективное протестное поведение возникает в связи со структурной напряженностью и необходимостью мобилизации ресурсов для достижения общих целей. Родители пишут открытые письма Президенту РФ, пикетируют местные законодательные собрания, добиваются участия своих представителей в муниципальных органах.
Если ранее механизмы поддержания конструируемого социального образования детства презентировались обществу через традиции, мифологическое и религиозное сознание, то сегодня приоритет имеют идеология власти, закон и информационное пространство. Важное значение для действия механизмов имеют предъявляемые образцы конструирования и активность агентов конструирования. Важным условием для трансформации детства является наличие своеобразной «лаборатории» - структуры, где такие изменения впервые апробируются. В подобных структурах взаимодействуют люди и институты, которые опосредуют новый социальный порядок и своими действиями создают предпосылки для реальных изменений социального конструкта. В современном обществе созданием таких лабораторий занимаются «институциональные предприниматели» (термин американского социолога Н. Флигстейна). Обладающие специальными навыками, социальными умениями и талантами, знаниями местных условий, особенностей политических отношений и возможностей влияния на власть,
именно они способствуют созданию новых социальных практик в отношении детства. Затем происходит объединение их с другими подобными предпринимателями для широкого распространения апробированных практик в обществе. Так, последние нововведения в сфере политики в интересах детей определенно связаны в России с институтом Уполномоченного по правам ребенка и конкретной личностью Павла Астахова.
Несколько мыслей об активной роли в качестве агента конструирования самой социологии детства. Эта отрасль в российском научном сообществе наконец-то институционализирована, мы наблюдаем рост интереса у исследователей к проблематике детства8. Трансформации детства начала XXI в. не позволяют и далее изучать его лишь через призму мнения взрослых - родителей, педагогов, воспитателей, других детских работников, т. е. методами социологии семьи, образования, социализационных теорий. Лонги-тюдное исследование «Российские подростки в информационном пространстве» (1998-2005-2012, Лига юных журналистов)9, «Дети и детские организации в условиях модернизации общества» (2010, Дом детских общественных организаций)10, «Подростки, книги, Интернет» (2012, Российская государственная детская библиотека)11 - крупнейшие социологические исследования российского детства с использованием новых технологий изучения детей. За последние десятилетия начали изучение непосредственно подростковой аудитории ВЦИОМ, Левада-центр, панели в маркетинговых службах. Научные обоснования социологов государственной политики в отношении детей напрямую изменяют детство как объективную реальность. Популяризация данной науки в родительской и педагогической среде через статьи и выступления имеет влияние на трансформацию детства как субъективной реальности. Социологи также изменяют реальность детства в процессе общения с самими детьми, ведь, предоставляя им возможность выразить свое мнение, мы формируем их демократическую и социологическую культуру.
Все более сильные позиции начинает занимать Интернет как средство аккумуляции и распространения знаний о детях и среди детей. 25% молодых мам предпочитают искать информацию о воспитании исключительно в Интернете и, для сравнения, только 19% - представители старшего поколения - бабушек12. Кроме современных электронных ресурсов частично сохраняется роль телевидения. Но так как у каналов имеются различные имиджевые, финансовые и иные условия, то и позиции им предоставляются ограниченные. Что касается печатных изданий, то за последние годы
вышли в свет лишь единичные российские пособия для родителей, при этом язык их скорее научный, не адаптирован к массовому читателю, и поэтому, предполагаем, идеи авторов не находят отклика у читателей и не выступают альтернативой Интернету.
При рассмотрении детства как результата социального конструирования реальности фиксируются его институционализированные и неинституционализированные формы. Различные общества допускали большие или меньшие возможности для институциона-лизации детства. В исторической ретроспективе наблюдалось постепенное увеличение сектора формализации по сравнению с неин-ституционализированным сектором. В современном российском обществе детство представлено в двух формах. К первой относится государственная политика в интересах детей и система реализации прав ребенка, социальная инфраструктура для детей (официальные детские движения). Ко второй, неформальной, форме относится детская субкультура.
Проведенный анализ детской субкультуры сигнализирует о тенденциях кризиса данного элемента детства. Он проявляется, прежде всего, в сужении игрового пространства детства, увеличении различий между детской и подростковой субкультурой - последняя все более тяготеет к массовой или криминальной. В современном российском обществе возникла своеобразная оппозиция между культурой для детей и детской субкультурой. Первая все больше пытается зафиксировать для детей определенное место, своеобразную «детскую площадку», на которой механизмы порядка и нормирования будут устанавливать заинтересованные взрослые. Эта ниша связана с увеличением внимания к детской аудитории как потенциалу рынка товаров и услуг, уже отмеченной выше. Культура для детей создается авторским творчеством (авторы эти часто претендуют на знание современных детей и поколения, т. е. сразу априори открещиваются от своей воспитательно-социализирующей позиции отцов-старших-передатчиков мудрости) и/или торговыми марками.
Так, например, задачей игры и игрушки в прошлом было воспроизведение реальной жизни. Из системно обусловленных (ранее, прежде всего, гендерно-ролевой и профессионально-трудовой направленности) они превращаются в релятивные и случайные потребительские и опосредуются техническими приспособлениями и виртуальной реальностью.
Таковы основные тренды трансформации детства в новом веке. Некоторые из выявляемых тенденций могут выглядеть пока сомнительными, так как распространены только в определенных груп-
пах семей или только в мегаполисах. Но, по моему мнению, для их «перетекания во всеобщую реальность» не требуется больших отрезков времени. Прогноз развития детства и отношений между поколениями в дальнесрочной перспективе предопределяется тремя основными факторами: новым отношением общества к репродукции человека (суррогатные, биологические и приемные дети, чуть позже клонированные, дети как товар), расширением идеи прав ребенка и их неизбежным столкновением с правами семьи, родителей и ростом потребительского рынка детских товаров и услуг. Сама по себе информатизация общества не является фактором изменений, но ее необходимо сегодня учитывать как катализатор инноваций социального конструирования детства.
Примечания
1 Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 1999; Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII - XX в.). М.: Вла-дос, 1997. 302 с.; Кон И.С. Ребенок и общество. М.: Просвещение, 1988. 269 с.; Кошелева О.Е. История детства: опыт зарубежной историографии // Педагогика. 1996. № 3. С. 45-47; DeMause L. The History of Childhood. Northvale, NJ: Jason Aronson, 1995. P. 450.
2 Бергер П.Л., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания: Пер. с англ. М.: Медиум, 1995. 323 с.
3 Ковалева А.И. Концепция социализации молодежи: нормы, отклонения, социализационная траектория // Социологические исследования. 2003. № 1. С. 109-115.
4 Социологическое исследование «Родители о детях и детских организациях» (проведено ГБУ ДДОО г. Москвы, рук. С.Н. Майорова-Щеглова, Л.В. Кравченко, 2011 г., выборка: N = 722, выборка случайная, бесповторная. Представлены родители из всех округов Москвы. Метод - анкетирование). Архив ГБУ ДДОО.
5 Забаев И. «Своя жизнь», образование, деторождение: мотивация репродуктивного поведения в современной России // Вестник общественного мнения. 2010. № 3 (105). С. 87-97.
6 Майорова-Щеглова С.Н. Тенденции изменения воспитательных практик в России: опыт использования метода Дельфи в среднесрочном прогнозе // Вестник РГГУ. 2013. № 2. Серия «Социологические науки». С. 158-174.
7 Указ Президента РФ от 1 июня 2012 г. № 761 «О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы» [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президента РФ. URL: http://text. document.kremlin.ru/document?id=70083566&byPara=1 (дата обращения: 06.08.2013).
8 Колосова Е.А., Гуркина О.А. К вопросу об актуальности изучения детства в социологии // Вестник РГГУ. 2013. № 2. Серия «Социологические науки». С. 101-108; Митрофанова С.Ю. Социальный статус детства. Самара: СамГТУ, 2009. 91 с.; Шурбе В.З. Поколение хай-тек и «новый конфликт» поколений? // Социологические исследования. 2013. № 4. С. 100-104; и др.
9 Цымбаленко С., Шариков М, Майорова-Щеглова С., Макеев П. Влияние Интернета на российских подростков и юношество в контексте развития российского информационного пространства. М., 2013.
10 Всероссийское социологическое исследование «Дети и детские организации в условиях модернизации общества» [Электронный ресурс] // Детское движение Москвы. URL: http://www.tema-ddm.ru/system/files/ otchet.doc (дата обращения: 06.08.2013).
11 Чтение и читательские практики московских подростков: комплексное исследование / Российская государственная детская библиотека; Московский институт открытого образования, кафедра филологического образования; В.П. Чудинова, Е.А. Колосова, А.Ю. Губанова и др.; сост. В.П. Чудинова. М., 2012. 142 с.
12 Подробнее см.: Майорова-Щеглова С.Н. Противоречия и парадоксы воспитательной ситуации в России начала XXI века // Вопросы психического здоровья детей и подростков. 2009. № 1. С. 45-53.
