CC BY
48УДК 327; 339 Петр ЯКОВЛЕВ
Трансатлантическое партнерство: контекст, значение, проблемные аспекты
Аннотация. Видное место в геоэкономических и геополитических расчетах Запада занимает проект создания Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП). В статье представлен комплексный анализ основных параметров планируемого интеграционного мегаблока, который должен максимально плотно связать страны Европейского союза и США. Показаны проблемы и противоречия, существующие между партнерами и ощутимо затруднившие процесс переговоров. Другой аспект проекта состоит в том, что появление ТТИП неизбежно осложнит торгово-экономические отношения европейских стран с государствами, не входящими в данный блок.
Ключевые слова: Трансатлантическое партнерство, ТТИП, США, Евросоюз, регионализм, внешняя торговля США, внешняя торговля ЕС, трансатлантические противоречия.
По замыслу авторов плана создания Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП), этот интеграционный мегаблок нового поколения должен финансово-экономически теснее соединить США и Европейский союз, став крупнейшей в мире межрегиональной структурой. Между тем новый альянс (если он будет сформирован) несет угрозы как социальному укладу и образу жизни населения европейских государств, так и торгово-экономическим интересам стран, остающихся за рамками объединения.
Сама жизнь демонстрирует, что в основе решения запустить проект трансатлантического партнерства лежат факторы геоэкономического и политико-стратегического порядка. Во-первых, в полную силу дал о себе знать эффект «гиперглобализации» -опережающего роста международной торговли по сравнению с мировым ВВП (в период с 1950 г. ВВП увеличился в 8 раз, а торговля - в 32 раза). При этом до 80% экспорта США приходится на долю 1% американских компаний - как правило, ведущих транснациональных корпораций (ТНК), требующих от властей создания благоприятных внешних условий для дальнейшей трансграничной экспансии. (В странах ЕС концентрация экономической мощи не столь велика: 85% экспорта обеспечивают 10% компаний.)
Сведения об авторе: Яковлев Петр Павлович - руководитель Центра иберийских исследований Института Латинской Америки РАН, профессор Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова, доктор экономических наук; [email protected].
Во-вторых, в последние годы западные ТНК сталкиваются с растущей конкуренцией со стороны производственных предприятий стран БРИКС и других государств с интенсивно формирующимися рынками. Особое беспокойство вызывает внешнеторговый спурт Китая, превратившегося в крупнейшего глобального трейдера. Данное обстоятельство побуждает деловые и политические круги США и Евросоюза изыскивать новые рычаги финансового и торгово-экономического доминирования.
В-третьих, действует своего рода «историческая инерция» времен холодной войны, когда в контексте противостояния с Советским Союзом Вашингтон стремился политически и экономически сплотить Западную Европу под своей эгидой. Сейчас роль геополитического противника коллективного Запада «по наследству» перешла к Российской Федерации, что предполагает некоторый антироссийский подтекст данной инициативы, стремление США ослабить хозяйственные связи ЕС с Россией.
Регионализм или новый глобализм?
Процесс глобализации, в последние десятилетия определявший основной вектор развития мировой экономики и торговли, начал пробуксовывать. Впервые признаки торможения дали о себе знать в период кризиса 2007-2009 гг., когда десятки государств прибегли к протекционистским мерам в стремлении защитить своих производителей от внешней конкуренции. Практика протекционизма вошла в противоречие с политикой многосторонней либерализации торговых отношений, проводимой с середины XX в. - сначала в соответствии с Генеральным соглашением по тарифам и торговле (ГАТТ), а затем Всемирной торговой организацией (ВТО). К тому же сама ВТО оказалась в затяжном кризисе. Возникла ситуация утраты взаимного доверия между странами-членами, что помешало выработке и принятию новых правил международной торговли, адекватно отражающих динамично меняющиеся реалии XXI в. (включая формирование глобальных цепочек стоимости, трансграничное передвижение целых производств, увеличение удельного веса обмена услугами, повышение значимости прав на интеллектуальную собственность и т.д.). Отсюда - тупик на переговорах в рамках так называемого Дохийского раунда, которые велись с 2001 г. [World Trade...].
В результате деятельность ВТО по дальнейшей либерализации международной торговли (прежде всего в соответствии с интересами главных игроков глобальной экономики - транснациональных корпораций) застопорилась. В Вашингтоне и Брюсселе это было воспринято как провал политики «глобального мультилатерализма», эффективной альтернативой которому США и ЕС хотят сделать «региональный мультилате-рализм» - формирование интеграционных объединений, способных на практике реализовать более либеральные и всеохватывающие нормы и правила трансграничной торговли [The Geopolitics.]. Таким образом планируется придать дополнительный импульс угасающей глобализации, дать жизнь новому глобализму.
Прямым следствием этих трендов стал перенос переговорной активности с многостороннего уровня в другие, более ограниченные форматы: региональный и двусторонний. Именно здесь рождаются торговые соглашения «углубленного типа», или
«договоры XXI века», которые, наряду с вопросами либерализации товарообменов -снижения таможенных тарифов и нетарифных ограничений, включали положения об инвестициях, трансграничном перемещении услуг, защите интеллектуальной собственности, охране окружающей среды, движении рабочей силы и др. Запуск переговоров по межрегиональным или межрегиональным торговым соглашениям (МРТС) «дал толчок к одной из наиболее масштабных в новейшее время трансформаций мирового торгово-экономического ландшафта. Ее суть - перераспределение выгод от международной торговли в пользу участников МРТС, прежде всего США» [Саламатов, с. 17].
Материальным воплощением указанной тенденции явилось возникновение многочисленных и многообразных субрегиональных, региональных и межрегиональных интеграционных объединений. Крупнейшим из них на сегодняшний день является инициированное Вашингтоном и носящее модельный характер Транстихоокеанское торговое партнерство (ТТП), соглашение о котором было подписано 4 февраля 2016 г. в новозеландском Окленде представителями 12 государств Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР): Австралии, Брунея, Вьетнама, Канады, Малайзии, Мексики, Новой Зеландии, Перу, Сингапура, США, Чили и Японии [Office...].
В этом же ряду следует рассматривать и проект трансатлантической межрегиональной интеграции. Старт переговорному процессу по ТТИП был дан в феврале 2013 г., когда президент Б. Обама объявил о начале диалога с ЕС. В июне того же года страны-члены Евросоюза уполномочили Европейскую комиссию выступать в роли партнера Вашингтона, и уже 9 июля состоялся первый раунд американо-европейских переговоров [Яковлев, 29.08.2016].
В основе стремления Соединенных Штатов к более тесному торгово-экономическому сотрудничеству с Европой лежит глубокое недовольство транснационального бизнеса динамикой американского товарного экспорта на емкие рынки ЕС, насчитывающие сотни миллионов потребителей с относительно высокой покупательной способностью. Статистические данные показывают, что в период 2008-2015 гг. объем американских экспортных поставок в Европу не только не вырос, но даже немного сократился (табл. 1). При этом наблюдался постоянный дефицит в торговле с европейскими партнерами, суммарно составивший за эти годы 925 млрд долл.
Такое положение дел существенно отличалось от динамики товарооборота США с Канадой и Мексикой - контрагентами по региональному интеграционному объединению НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле). За аналогичный период вывоз американских промышленных и сельскохозяйственных товаров на канадский и мексиканский рынки вырос более чем на 100 млрд долл. и по итогам 2015 г. превысил экспорт Соединенных Штатов в Евросоюз (28 стран!) почти в два раза (соответственно, 516,4 млрд и 273,6 млрд долл.). Характерен и такой показатель: с 2011 г. ежегодный объем торговли США с Канадой и Мексикой стабильно превышает 1 трлн долл., что на 60-70% больше товарооборота с государствами ЕС (табл. 2). Для американского бизнес-сообщества НАФТА представляет собой глубокое региональное торговое соглашение - по сути, интеграционное партнерство, позволяющее добиваться
Таблица 1
Торговля США с ЕС-28 (млрд долл.)
Годы Экспорт Импорт объем Сальдо
2001 163,2 234,0 397,2 -70,8
2005 147,4 240,2 387,6 -92,8
2006 215,1 341,8 556,9 -126,7
2007 248,0 364,4 612,4 -116,4
2008 275,7 377,0 652,7 -101,3
2009 221,4 287,0 508,4 -65,6
2010 243,3 327,4 570,7 -84,1
2011 271,3 377,5 648,8 -106,2
2012 266,3 390,4 656,7 -124,1
2013 263,7 395,6 659,3 -131,9
2014 276,9 427,0 703,9 -150,1
2015 273,6 435,3 708,9 -161,7
Источник: ITC. Trade Map. Trade Statistics for International Business Development. - trademap.org/Bilateral. TS.aspx
синергии трех емких (и растущих) рынков с численностью населения свыше 480 млн человек и выстраивать эффективные производственные взаимозависимости и благоприятные условия для динамичного развития трансграничных цепочек добавленной стоимости [Яковлев, 2016, № 5].
Таблица 2
Торговля США с партнерами по НАФТА (млрд долл.)
Тоды1 Экспорт Импорт объем Сальдо
2001 265,2 352,9 618,1 -87,7
2005 331,5 464,4 795,9 -132,9
2006 364,4 508,2 872,6 -143,8
2007 384,9 530,4 915,3 -145,5
2008 412,4 557,1 969,5 -144,7
2009 333,7 405,9 739,6 -72,2
2010 412,9 512,7 925,6 -99,8
2011 479,5 583,0 1062,5 -103,5
2012 508,4 607,5 1115,9 -99,1
2013 526,8 620,3 1147,1 -93,5
2014 552,6 651,0 1203,6 -98,4
2015 516,4 598,5 1114,9 -82,1
Демонстрационный эффект НАФТА, в котором (по праву сильнейшего) «контрольный пакет акций» принадлежит транснациональному капиталу США, стал одним из самых сильных аргументов, побудивших американское политическое руководство поставить вопрос о торгово-экономической интеграции с Объединенной Европой. Другим весомым соображением стратегического порядка явилось намерение Вашингтона совместно с европейцами «оседлать» очередной этап всемирного научно-технического развития, сопряженного с резким повышением роли и значения высокотехнологичных инновационных отраслей в меняющейся структуре глобальной экономики [Power.]. Правящие круги Соединенных Штатов стремятся к тому, чтобы будущее трансатлантическое партнерство стало осью, вокруг которой будет концентрироваться «новая экономика», рождающаяся буквально на наших глазах в результате четвертой технологической (индустриальной) революции [Яковлев,15.02.2016].
Подчеркнем следующее: макрорезультатом тенденций, интенсивно развивающихся в недрах мировой экономики, явилось определенное переформатирование самого процесса глобализации. Она меняет свой первоначальный облик, в известной мере утрачивает прежний квазиуниверсальный характер, «уходит в регионы», становится более фрагментарной и, по-видимому, в дальнейшем будет происходить на разных скоростях. Причем, согласно режиссуре США, драйверами глобализации в ее обновленном виде, задающими главный вектор развития мировой экономики и международной торговли, должны выступать именно МРТС, в том числе ТТИП. Как отмечал исполнительный директор влиятельного исследовательского центра «Madariaga Foundation - College of Europe» Пьер Дефрейн, «если трансатлантическое партнерство будет одобрено, это приведет к распаду глобального рынка и сгенерирует появление новых торговых, финансовых, а возможно и стратегических блоков» [TTIP/TAFTA...].
Китайский фактор
Анализируя базовые причины всплеска интереса к межрегиональной атлантической интеграции, нельзя обойти молчанием фактор беспрецедентного торгово-экономического возвышения Китая [Shambaugh]. В 2001-2015 гг., при росте глобального товарного экспорта в 2,7 раза (с 6,1 трлн до 16,3 трлн долл.), вывоз китайских товаров увеличился в 8,7 раза: с 262 млрд до 2282 млрд долл., а доля Поднебесной в мировом экспорте подскочила с 4,3 до 14%. Причем годовой профицит товарооборота КНР с остальным миром за указанный период вырос в 27 раз, достигнув 659 млрд долл. (табл. 3).
Соединенные Штаты и страны Европейского союза приобрели для предприятий Китая исключительно важное значение: суммарный экспорт на их рынки в 2001-2015 гг. вырос со 189 млрд до 930,5 млрд долл., обеспечив порядка 24% всего вывоза китайских изделий и до 95% (!) всего внешнеторгового профицита (см. табл. 3, а также 4 и 5). Иначе говоря, именно благодаря поставкам в США и ЕС Китай сохраняет огромное положительное сальдо торгового баланса. При этом произошли качественные изменения в структуре экспорта и на американский, и на европейский рынки. Если еще в конце 1990-х - начале 2000-х годов основу китайских поставок составляли сравнительно
простые потребительские товары массового спроса (одежда, обувь, товары для дома, игрушки и т.д.), то в настоящее время их место прочно заняли различные виды достаточно сложного электротехнического промышленного оборудования, продвинутая машинотехническая продукция, современные транспортные средства, электроника, химические продукты, металлы [1ТС...].
Таблица 3
Внешняя торговля КНР (млрд долл.)
Тоды1 Экспорт Импорт объем Сальдо
2001 262,2 237,8 500,0 +24,4
2005 746,0 639,9 1385,9 + 106,1
2006 947,1 766,5 1713,6 + 180,6
2007 1188,5 922,9 2111,4 +265,6
2008 1387,9 1086,4 2474,3 +301,5
2009 1158,6 968,7 2127,3 + 189,9
2010 1522,9 1337,8 2860,7 + 185,1
2011 1898,4 1652,4 3550,8 +246,0
2012 2048,8 1728,4 3777,2 +320,4
2013 2209,0 1854,8 4063,8 +354,2
2014 2342,3 1865,6 4207,9 +476,7
2015 2281,9 1623,2 3905,1 +658,7
Источник: ITC. Trade Map. Trade Statistics for International Business Development. - trademap.org/Bilateral. TS.aspx
Таблица 4
Торговля США с КНР (млрд долл.)
Тоды1 Экспорт Импорт объем Сальдо
2001 19,2 109,4 128,6 -90,2
2005 41,8 259,8 301,6 -218,0
2006 55,2 305,8 361,0 -250,6
2007 65,2 340,1 405,3 -274,9
2008 71,5 356,3 427,8 -284,8
2009 69,6 309,5 379,1 -239,9
2010 91,9 383,0 474,9 -291,1
2011 104,1 417,3 521,4 -313,2
2012 110,5 444,4 554,9 -333,9
2013 121,7 459,1 580,8 -337,4
2014 123,7 486,3 610,0 -362,6
2015 116,2 502,6 618,8 -386,4
Таблица 5
Торговля между ЕС-28 и Китаем (млрд долл.)
Годы Экспорт Импорт объем Сальдо
2001 27,1 79,6 106,7 -52,5
2005 63,2 220,1 283,3 -156,9
2006 80,4 270,1 350,5 -189,7
2007 98,6 348,9 447,5 -250,3
2008 115,2 401,9 517,1 -286,7
2009 114,0 334,9 448,9 -220,9
2010 150,4 420,0 570,4 -269,6
2011 189,5 457,6 836,6 -268,1
2012 184,6 413,4 598,0 -228,8
2013 196,0 414,8 610,8 -218,8
2014 217,1 451,2 668,3 -234,1
2015 188,8 427,9 616,7 -239,1
Источник: ITC. Trade Map. Trade Statistics for International Business Development. - trademap.org/Bilateral_ TS.aspx
Однако, фиксируя действительно астрономические показатели внешнеторговой экспансии Китая последних десятилетий, следует оставаться на почве реальности и видеть не только бесспорные достижения китайских производителей, но и их уязвимые места, структурные слабости. Факты свидетельствуют, что до половины китайского промышленного экспорта приходится на так называемую «давальческую торговлю», при которой интеллектуальные права, дизайн, технологии и компоненты того или иного товара сначала импортируются, а затем на предприятиях КНР происходит сборка готовой продукции, предназначенной для вывоза на внешние рынки. Более того, основную часть экспорта обеспечивают не собственно китайские компании, а местные филиалы американских, европейских, японских и южнокорейских ТНК [Brooks].
Сохраняющееся отставание Китая от США и Евросоюза в научной сфере и высокотехнологичных отраслях, определяющих главный вектор развития глобальной экономики, дает шанс Вашингтону и Брюсселю в обозримом будущем сохранить свое лидерство. Но такое положение не может быть вечным. Власти и бизнес-сообщество КНР прилагают гигантские усилия по наращиванию собственного инновационного потенциала. Подобно тому, как Поднебесная стала «мировой фабрикой», она вполне способна сократить технологический разрыв и в перспективе превратиться в ключевого игрока «новой экономики».
Исследователи отмечают, что в настоящее время Китай выходит на новую траекторию развития, предполагающую, в частности, дальнейшее усиление внешней экспансии на основе внутренней модернизации и реализации крупнейших трансграничных инфраструктурных проектов. Яркий пример - стратегия Шелкового пути. «Один пояс,
один путь», как официально говорят в КНР, имея в виду формирование мировой транспортной артерии и зон международного хозяйственного взаимодействия для глобального продвижения китайских экономических интересов [Михеев]. Все это коллективный Запад не может оставить без ответа.
Концепция и ключевые параметры соглашения
Параллельно с процессом институционализации ТТИП Евросоюз подготовил Всеобъемлющее экономическое и торговое соглашение (ВЭТС) с Канадой, предусматривающее, среди прочего, устранение 99% таможенных сборов в канадско-европейской торговле [The Geopolitics.]. Таким путем Брюссель и Оттава планируют в сжатые сроки преодолеть фактическое топтание на месте и существенно увеличить взаимный товарооборот, объем которого не соответствует экономическим возможностям сторон и устремлениям их предпринимательских кругов (табл. 6).
5 июля 2016 г. Европейская комиссия выпустила пресс-релиз, в котором содержался призыв к форсированному завершению переговоров о ВЭТС и скорейшему подписанию соглашения. Как заявил председатель комиссии Жан-Клод Юнкер, «торговое соглашение между ЕС и Канадой - это наш лучший и наиболее продвинутый договор в сфере торговли, и я хочу, чтобы он вступил в действие как можно скорее» [European.]. По мнению руководства Евросоюза, официальное подписание документа может состояться в октябре 2016 г. на очередном саммите ЕС - Канада.
Вступление в полную юридическую силу обеих договоренностей Европейского союза (ТТИП с США и ВЭТС с Канадой) будет на практике означать образование единого
Таблица 6
Торговля Канады с Евросоюзом (млрд долл.)
Тоды1 Экспорт Импорт объем Сальдо
2001 12,1 25,5 37,6 -13,4
2005 20,7 38,0 58,7 -17,3
2006 25,8 43,2 69,0 -17,4
2007 32,5 46,1 78,6 -13,6
2008 34,3 51,1 85,4 -16,8
2009 26,2 39,9 66,1 -13,7
2010 33,5 46,6 80,1 -13,1
2011 40,4 52,6 93,0 -12,2
2012 38,8 50,2 89,4 -11,8
2013 32,1 51,6 83,7 -17,4
2014 34,9 52,3 87,2 -17,4
2015 29,4 48,0 77,4 -18,6
межрегионального трансатлантического хозяйственного пространства, на долю которого придется свыше 50% мирового ВВП.
Снижение (или полная ликвидация) таможенных барьеров - одна из задач ТТИП, но далеко не главная. Уже сейчас взимаемые таможенные пошлины сравнительно невысоки (у ЕС - 5,2%, у США - 3,5%), исключение составляют всего несколько товаров: автомобили и некоторые сельскохозяйственные продукты [Garzon, p. 12]. Значительно важнее для американского и европейского бизнес-сообществ снятие нетарифных ограничений и препятствий, которые существенно повышают косвенные расходы компаний-экспортеров. Это разного рода процедурные и санитарные требования, а также имеющиеся различия в нормах и правилах, регулирующих юридические аспекты внешней торговли, бухгалтерскую отчетность, защиту окружающей среды и т.д. По имеющимся оценкам, устранение существующих различий и унификация правил могут обеспечить до 80% выгод от создания ТТИП [Vaudano, p. 27]. Вопрос в том, какие нормы (американские или европейские) станут правовой платформой функционирования нового интеграционного мегаблока.
В последние годы в документах Европейской комиссии делается акцент на растущей важности для стран-членов внешней торговли и в целом сферы внешнеэкономических отношений. Отмечается, в частности, что уже сейчас свыше 30 миллионов европейцев заняты выпуском продукции, предназначенной на экспорт за пределы Евросоюза, и значимость освоения внешних рынков будет неизбежно возрастать, поскольку глобальный экономический рост на 90% обеспечивают государства, не входящие в Объединенную Европу. Задача последовательного расширения экспортных поставок, по мнению Брюсселя, требует принятия обновленной внешнеторговой и инвестиционной стратегии, одно из центральных мест в которой отводится формированию трансатлантического экономического альянса [Trade.]. «Наша цель на переговорах по ТТИП предельно ясна: как можно быстрее продвигаться вперед и завершить их уже в 2016 году», - подчеркивала еврокомиссар по торговле Сессилия Мальмстрем [Malmstrom].
Документы, публикуемые Европейской комиссией, позволяют распределить тематику обсуждаемого трансатлантического альянса по следующим основным направлениям:
- облегчение взаимного выхода экспортеров на рынки путем максимально возможного упразднения таможенных пошлин и снятия других ограничений в торговле товарами и услугами;
- обеспечение более широкого доступа частных американских и европейских компаний к государственным заказам и тендерам, целенаправленное поощрение трансграничной инвестиционной и производственной деятельности;
- совершенствование нормативно-правовой базы внешнеэкономического регулирования и достижение наилучшей регуляторной практики посредством демонтажа административных и бюрократических препон;
- улучшение сотрудничества в вопросах установления международных стандартов и оптимизации принципов, норм и режимов взаимодействия правительственных органов США и стран-членов ЕС [Negotiating.].
Таблица 7
США - Евросоюз: торговля услугами (млрд долл.)
год Экспорт Импорт объем Сальдо
2007 176,2 144,5 320,7 +31,7
2008 194,4 155,7 350,1 +38,7
2009 175,1 138,3 313,4 +36,8
2010 179,2 143,6 322,8 +35,6
2011 199,2 156,1 355,3 +43,1
2012 199,5 157,7 357,2 +41,8
2013 205,9 163,5 369,4 +42,4
2014 219,3 168,7 388,0 +50,6
Источник: ITC. Trade Map. Trade Statistics for International Business Development. - trademap.org/Country_ SelServiceCountry_TS.aspx
Одно из центральных мест на переговорах по ТТИП отводится вопросам либерализации торговли услугами. Это и понятно, поскольку на сервисный сектор и в Соединенных Штатах, и в странах Европейского союза приходится свыше 70% ВВП, именно в его отраслях сконцентрировано подавляющее большинство рабочих мест. Обмен услугами занимает в системе американо-европейских экономических связей видное место и в период 2009-2014 гг. вырос почти на 20%: с 313,4 млрд до 388 млрд долл. (табл. 7). При этом, в отличие от торговли товарами, обмен услугами с ЕС складывается для США с крупным профицитом, что объясняется научно-технологическим превосходством американских ТНК в целом ряде ключевых секторов: финансовом, компьютерных услуг, телекоммуникационном, рекламном, образовательном, оборонном.
Специальный интерес для крупнейших частных корпораций представляют так называемые защищенные секторы услуг (поставки и распределение электроэнергии, транспорт, профессиональные услуги бизнесу и т.д.), либерализация которых существенно расширит предпринимательское пространство, а потому фигурирует в числе приоритетных тем на переговорах по ТТИП. Таким образом, формирующийся трансатлантический альянс - классический пример глубоких МРТС, выходящих за рамки регуляторной практики ВТО и охватывающих не только торговлю товарами, но и трансграничный обмен услугами, движение инвестиций, многие другие вопросы регулирования финансово-экономической деятельности.
Сфера трансатлантических противоречий
Процесс институционализации ТТИП с самого начала сопровождается мощной и умело срежиссированной пропагандистской кампанией, цель которой - убедить общественное мнение по обе стороны Атлантики (в первую очередь, европейское) в системных преимуществах интеграции по лекалам ТНК. Макроэкономический нарратив сторонников трансатлантического альянса можно свести к трем главным тезисам:
- открытие рынков товаров и услуг, а также общая либерализация финансово-экономических связей обеспечат (помимо роста взаимной торговли) увеличение американского и европейского ВВП. Подсчитано, что на первоначальном этапе функционирования ТТИП ежегодная прибавка для США составит порядка 127 млрд долл., а для государств Евросоюза - 159 млрд долларов;
- гармонизация существующих по обе стороны Атлантики регулятивных норм и административных требований (и отмена избыточных правил) создаст благоприятный бизнес-климат для взаимных производственных инвестиций и ощутимо улучшит условия для деятельности частных предпринимателей, включая мелких и средних;
- вступление в силу соглашения между США и ЕС создаст важный международный прецедент и укажет магистральное направление будущего развития мировой торговли и глобальной экономики [Higgott].
Граждан европейских стран убеждают, что с помощью трансатлантического партнерства экономика Евросоюза выйдет из затянувшейся рецессии и обретет второе дыхание, а существующие проблемы в сжатые сроки испарятся. Критически настроенные европейские эксперты называют такого рода заявления «безразмерным оптимизмом» и высказывают обоснованные сомнения относительно однозначно позитивных для Европы последствий ее участия в мегаблоке [Taibo, p. 27, 30-31]. Более того, в работах многих авторов на основе структурного анализа условий договора о ТТИП приводится перечень тех отраслей европейской экономики и социальной сферы, которым трансатлантическая интеграция способна нанести максимальный ущерб.
Сельское хозяйство. Этот сектор и в США (средний уровень таможенных пошлин -7%), и в Европе (аналогичный показатель - 13%) относится к числу наиболее защищенных мерами протекционистского характера. В ЕС особенно высокими налогами на импорт облагаются зерно, мясо и сахар. Существуют опасения, что, если таможенные барьеры будут сняты, более мощные американские аграрные предприятия сравнительно легко потеснят европейских конкурентов на их собственном рынке. В частности, обращается внимание на огромную разницу в масштабах и эффективности сельхозпро-изводства: если в Америке средний размер агрофирмы составляет 170 га, а на 1000 га сельскохозяйственных угодий приходится 6 работников, то в Европе аналогичные показатели 13 га и 57 занятых. Максимальные потери понесут мелкие европейские фермеры, что может обернуться и серьезными социально-политическими издержками, особенно в странах, где сельское хозяйство играет заметную роль в производстве и экспорте (Франция, Испания, Италия и т.д.). Другой аспект проблемы - различия в нормах, регулирующих порядок размещения на рынке новых продуктов: в США он значительно проще, чем в Европе, что также создает американским компаниям конкурентное преимущество. Остро дискуссионным остается вопрос о генно-модифицированных продуктах (ГМП). В США на их долю приходится 70% продовольственных товаров, тогда как в Евросоюзе предложение ГМП ограничено, а сами такие продукты обязаны иметь соответствующую маркировку, против чего выступают американские компании [Institute.].
Энергетика. Рост предложения энергоносителей и снижение цен на них - одна из декларируемых приоритетных задач ТТИП. Но как она будет решаться? Отталкиваясь
от складывающихся трендов, логично предположить, что ключевым фактором станет наращивание экспорта в Европу сланцевых газа и нефти из США, а также, возможно, нефти канадских битуминозных песков. Это может иметь ряд негативных макроэкономических и экологических последствий. В частности, неизбежно затормозится развитие в европейских странах «чистой энергетики», основанной на использовании возобновляемых источников энергии (ветряной, солнечной и т.д.). Другим отрицательным эффектом может стать сокращение государственных и частных ассигнований на НИР в сфере создания новых видов энергоносителей, поскольку ослабнут стимулы развития альтернативной энергетики [Vaudano, p. 58].
Услуги. Как отмечалось, данный сектор, который охватывает финансы, телекоммуникации, строительство, туризм, образование, здравоохранение, охрану окружающей среды и другие виды деятельности, создает исключительно широкие возможности для взаимодействия США и ЕС в случае создания ТТИП. Но и здесь существует немало «подводных камней» и потенциальных угроз интересам европейцев. Главный риск -нацеленность на «ковровую» либерализацию и приватизацию тех видов услуг, которые находятся в руках государства или строго им регулируются. Европейцы опасаются, что ослабление (или полное снятие) государственного контроля в странах-членах Евросоюза приведет к росту тарифов на многие услуги, а это отрицательно скажется на уровне жизни граждан Европы [Guaman, p. 78, 89].
Особый случай - финансовый сектор. После кризиса 2007-2009 гг., начало которому в США было положено обанкротившимися страховыми и банковскими структурами, американские власти усилили надзор за деятельностью банков и других финансовых институтов (Закон Додда - Фрэнка), тогда как в ЕС регулирование этой сферы осталось сравнительно «мягким». Камнем преткновения является и активно практикуемый Вашингтоном принцип экстерриториальности в отношении европейских банков, которые США наказывают крупными штрафами за нарушение американских законов. Например, власти США штрафуют европейские банки за помощь американским гражданам в уклонении от уплаты налогов, а также за проведение операций со средствами клиентов из стран, против которых Белый дом ввел экономические санкции. В результате пострадали такие известные финансовые учреждения Европы, как Deutsche Bank, Commerzbank, Credit Suisse, HSBC Holdings PLC, Standard Chartered PLC, ING Groep NV. Крупнейший штраф из этой серии заплатил французский банк BNP Paribas: в 9 млрд долл. ему обошлись транзакции с деньгами из Ирана, Судана и Кубы [Vaudano, p. 68].
Рынок труда. Бытуют серьезные опасения, что в рамках ТТИП будет развернуто наступление на социальные завоевания наемных работников (особенно значимые в странах Евросоюза). Это могут быть увеличение продолжительности рабочей недели, сдерживание роста (а то и сокращение) реальной заработной платы, отмена коллективных трудовых договоров, ограничение права на забастовки, снижение влияния профсоюзов, других общественных организаций и т.д. Доминирующим трендом, по мнению компетентных европейских специалистов, станет падение удельного веса работающих по найму в совокупном национальном доходе в пользу собственников капитала. Принимая во внимание высокую безработицу и социальную напряженность в ряде европейских
стран (Испания, Греция, Франция), эксперты считают, что реализация планов ТТИП может обернуться новыми общественно-политическими потрясениями [Garzón, p. 25].
По мере развития переговорного процесса между США и ЕС в европейских странах ширилось и набирало силу движение против создания трансатлантического альянса, периодически приобретавшее характер массовых протестных выступлений. Первоначально его костяк составляли представители левых партий, профсоюзов, малого и среднего бизнеса, аграриев и части экспертного сообщества, включая университетскую профессуру. Со временем в оппозицию к ТТИП все чаще стали переходить и отдельные члены политического истеблишмента и правительственных кругов. Громом среди ясного неба явились выступления против соглашения с США высокопоставленных официальных лиц ключевых государств Евросоюза. В конце июня 2016 г. премьер-министр Франции Мануэль Вальс на встрече с деятелями правящей Социалистической партии заявил, что обсуждаемое партнерство с Соединенными Штатами «направлено против интересов Евросоюза». И добавил: «Я вам откровенно скажу: не может быть никакого трансатлантического соглашения» [French.]. Затем министр экономического развития Италии Карло Календа определил ситуацию на переговорах о ТТИП как «тупиковую». «Я думаю, - поделился своей оценкой министр, - что соглашение не будет достигнуто, а сделка с Канадой (о создании ВЭТС - П.Я.) также может не состояться» [TTIP...]. И наконец, 28 августа 2016 г. вице-канцлер и министр экономики и энергетики Германии Зигмар Габриэль выступил с заявлением, в котором отметил, что за прошедшие 14 раундов диалога Брюссель и Вашингтон не смогли прийти к согласию ни по одной из 27 обсуждаемых глав соглашения. «По моему мнению, - подвел итог политик, -переговоры с США де-факто провалились, хотя никто этого не признает» [Министр.].
Агрегированный взгляд противников трансатлантического альянса весьма лаконично выразил П. Дефрейн, который написал, что ТТИП представляет собой «фронтальное наступление на европейскую модель развития». Развивая эту мысль, известный ученый-международник, профессор Уорикского университета Ричард Хигготт заметил, что в контексте трансатлантического партнерства неизбежно произойдет «столкновение двух исторических моделей организации капиталистического общества»: западноевропейской и североамериканской [Higgott]. Данное обстоятельство ставит под вопрос целесообразность (и практическую возможность) институционализации ТТИП, что, разумеется, не отменяет продолжения попыток Вашингтона и его европейских союзников «продавить» трансатлантический проект.
«Экономическое НАТО»
Специального внимания заслуживают геополитические аспекты ТТИП - вероятное воздействие мегаблока на торгово-экономические интересы отдельных государств и целых регионов, остающихся вне формата переговоров между Соединенными Штатами и Евросоюзом о трансатлантической интеграции.
Особенно злободневный характер носит сопряжение ТТИП с экономической политикой США в АТР, на долю которого приходится 60% американского товарного экс-
порта. Практически синхронное продвижение проекта трансатлантического мегаблока с созданием под эгидой Вашингтона Транстихоокеанского партнерства в составе 12 стран, суммарное население которых превышает 800 млн человек, весьма показательно. Одновременное формирование двух гигантских интеграционных объединений может свидетельствовать о намерении Соединенных Штатов стать своего рода «гравитационным центром» глобальной экономики на пересечении ее самых мощных силовых линий, что неизбежно усилит зависимость европейской экономики от американской в системе будущих мирохозяйственных связей [Alcázar, p. 149].
Вопрос геостратегического значения - далеко не случайное отсутствие Китая в списке участников ТТП. В этом просматривается стремление США сдержать торгово-экономическую экспансию Поднебесной, ограничить поле деятельности китайских компаний. «Вашингтон, - пишет испанский политолог Карлос Тайбо, - со всей очевидностью делает ставку на прогрессирующую эрозию торговой роли Пекина, создавая препятствия китайскому экспорту и затрудняя доступ компаний КНР на рынки США и их союзников. И в этой стратегии ТТП отводится решающая роль» [Taibo, p. 79]. Вместе с тем Соединенные Штаты и Европейский союз будут наращивать (и координировать) политико-психологическое и торгово-экономическое давление на Китай, чтобы вынудить его отказаться от многих протекционистских мер, защищающих местный рынок от иностранной конкуренции.
В развитии трансатлантической интеграции нетрудно усмотреть контуры уже существующих и еще зреющих противоречий между коллективным Западом и Россией. С точки зрения К. Тайбо, под эгидой Вашингтона ТТИП - «инструмент, призванный затормозить любое сближение Москвы с Евросоюзом». При этом настойчиво проталкивается идея в императивном порядке «ослабить энергетическую зависимость ЕС» от поставок российских углеводородов путем их замены американскими сланцевыми энергоносителями. В русле подобной конфронтационной логики инициаторами создания мегаблока широко используется демагогический тезис о том, что Россия «стремится разделить Европу, тогда как ТТИП направлено на ее объединение». Иными словами, констатирует ученый, «в то время как задачей ТТП изначально была маргинализация Китая, одной из целей ТТИП является изоляция России» [Taibo, p. 81].
Большое значение для судеб трансатлантического альянса приобретает геополитическое измерение Brexit - решения Великобритании о выходе из состава Европейского союза. Неожиданный для Брюсселя и Вашингтона демарш Лондона спутал многие экономические и политические карты, в том числе и на переговорах по ТТИП. Заметим, что Соединенное Королевство - один из крупнейших европейских торговых партнеров США и главный покупатель американских товаров в Объединенной Европе: на его долю в 2015 г. пришлось свыше 16% совокупного товарооборота и около 21% экспорта [ITC...]. Еще более заметное место Туманный Альбион занимает в обмене услугами и в финансово-инвестиционной сфере. «Развод» Великобритании с ЕС ставит перед Вашингтоном весьма непростую задачу одновременного достижения двух целей: успешного завершения переговоров по ТТИП и выработки новой формулы американо-британского торгово-экономического взаимодействия.
Суммируя вышесказанное, еще раз подчеркнем, что, с точки зрения американского и европейского истеблишмента, глобализация в ее первоначальной версии в значительной степени себя исчерпала и нуждается в перекройке. ТТИП - козырная карта в глобальной стратегической игре крупнейших американских и европейских транснациональных корпораций, которые вознамерились переформатировать систему мирохозяйственных связей в соответствии с собственными торгово-финансовыми интересами. Для этого, следует признать, имеются определенные материальные предпосылки, поскольку США и ЕС, несмотря на «китайский натиск» и рост влияния ряда других формирующихся держав, остаются ядром глобальной экономики и контролируют главные международные коммерческие артерии и основные инвестиционные потоки. Но существуют и серьезные препятствия на пути к ТТИП, о чем свидетельствует, например, особая позиция части элит Германии, Италии и Франции, высокопоставленные чиновники которых открыто высказываются против интеграции с Соединенными Штатами.
Давая оценку стратегическому замыслу правящих кругов США и ЕС сформировать трансатлантический мегаблок, можно констатировать, что под покровом пропагандистской риторики, обещающей европейцам «все и сразу», речь идет о рождении «экономического НАТО» - объединения, несущего в себе заряд конфликтности и противостояния с внеблоковыми государствами, которых на планете подавляющее большинство. Остается только строить догадки, какие новые потрясения ожидают глобальную экономику и мировую торговлю, если ТТИП, несмотря на все разногласия, трудности и препятствия, в конечном итоге будет создано.
Литература:
Министр экономики и энергетики, вице-канцлер Германии Зигмар Габриэль: «переговоры о TTIP де-факто провалились». 28.08.2016. - Mode of access: aftershock.news/node/429860 (date of access: 05.09.2016) Михеев В.В., Луконин С.А. Китай - главные тренды 2015 года. 12.07.2015. - Mode of access:
www.imemo.ru/ (date of access: 09.09.2016) Саламатов В.Ю. Мегарегиональные торговые соглашения // Мировая экономика и международные отношения. 2016. № 9. С. 17-27. Яковлев П.П. Глобальная экономика: прыжок в неизвестность // «Перспективы. Электронный журнал». 2016. №3(7) (июль-сентябрь). С. 99-115. URL: http://perspektivy.info/upload/ iblock/0b9/3_2016.pdf (date of access: 08.09.2016) Яковлев П.П. Латинская Америка в условиях глобальной нестабильности // Латинская Америка. 2016. № 5. С. 12-29.
Яковлев П.П. Президентство Б. Обамы: предварительные итоги // «Перспективы. Электронный журнал». 2016. №3(7) (июль-сентябрь). С. 5-18. URL: http://perspektivy.info/upload/ iblock/0b9/3_2016.pdf Alcázar J. TTIP. La gran amenaza del capital. Madrid. 2015.
BrooksS.G., Wohlforth W.C. The Once and Future Superpower. Why China Won't Overtake the United
States // Foreign Affairs. New York, May/April 2016, № 3. European Commission proposes signature and conclusion of EU-Canada deal. Strasbourg, 5 July 2016. - Mode of access: europe.eu/rapid/press-release_IP-16-2371_en.htm (date of access: 05.09.2016)
TPAHCATflAHTMHECKOE nAPTHEPCTBO: KOHTEKCT, 3HAHEHME, nPOBAEMHblE ACnEKTbl | 40
French PM opposes TTIP as being against 'EU interests'. 27 June, 2016. - Mode of access: breitbart.
com/ (date of access: 08.09.2016) Garzón A., Casino D., Hillary J. La gran amenaza. Sobre el Tratado de Libre Comercio entre Estados
Unidos y la Unión Europea. Barcelona. 2014. Guamán A. TTIP. El asalto de las multinacionales a la democracia. Madrid. 2015. Higgott R. TPP and TTIP in comparative context: what can Europe learn? 21 July 2016. - Mode of
access: www.realinstitutoelcano.org/ (date of access: 02.09.2016) Institute for Agricultural and Trade Policy. Promises and Perils of the TTIP: Negotiating a Transatlantic Agricultural Market. October 23, 2013. - Mode of access: iatp.org/documents/ (date of access: 09.08.2016)
ITC. Trade Map. Trade Statistics for International Business Development. - Mode of access: trade-
map.org/Bilateral_TS.aspx (date of access: 12.09.2016) Malmström C. TTIP - the State of Play. 27 April 2016. - Mode of access: ec.europa.eu/commission/
(date of access: 09.09.2016) Negotiating TTIP. 2 May 2016. - Mode of access: ec.europa.eu/commission/2014-2019/ (date of access: 05.09.2016)
Office of the United States Trade Representative. TPP Full Text. - Mode of access: ustr.gov/trade-
agreements/ (date of access: 05.09.2016) Power Shifts and New Blocs in the Global Trading System. Abingdon. 2015. Taibo C. Para entender el TTIP. Una visión crítica del Acuerdo Transatlántico de Comercio e Inversiones. Madrid. 2016.
The Geopolitics of TTIP. Repositioning the Transatlantic Relationship for a Changing World. Washington. 2014.
Shambaugh D. China Goes Global: The Partial Power. New York. 2013.
Trade for All: European Commission presents new trade and investment strategy. Brussels, 14 October 2015. - Mode of access: europe.eu/rapid/press-release_IP-15-5806_en.htm (date of access: 05.09.2016)
TTIP free trade deal between U.S. and EU at dead end: Italy minister. July 5, 2016. - Mode of access:
reuters.com/article/us-eu-ttip-italy-idUSKCN0ZL1JV (date of access: 10.09.2016) TTIP/TAFTA - Pierre Defraine: "Europe seems disunited compared to the US". 17 April, 2015. - Mode
of access: uk.blastingnews.com/economics/ (date of access: 08.09.2016) Vaudano M. Docteur TTIP et Mister Tafta. Paris. 2015.
World Trade Report 2013. Factors Shaping the Future of World Trade. Geneva. 2013.
