CC BY-NC-ND
68
О.В. Саприкина
ТРАКТОВКА СЛАВЯНСКОЙ ИДЕИ В.И. ЛАМАНСКИМ НА СТРАНИЦАХ ЖУРНАЛА МИНИСТЕРСТВА НАРОДНОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ
В статье анализируется мнение известного российского ученого-слависта В.И. Ламанского (1833-1914) об изучении истории и современного ему состояния славянских народов, осмысливаются идеологические проблемы панславизма. Основными источниками выступают научные статьи В.И. Ламанского в Журнале министерства народного просвещения.
Ключевые слова: славянские народы, панславизм, славянофил, славянская идея, Владимир Иванович Ламанский, периодические издания, Журнал министерства народного просвещения, Российская империя.
Проблемы национализма и «особого пути» славянских народов всегда сопровождали изучение истории славянства. Идеи всеславянства, исторической роли «славянской цивилизации» оказали огромное влияние не только на формирование национального самосознания народов Центральной Европы и Балканского полуострова, но и на специфику складывания их государственности. Оформившись как национально-культурное, этнопсихологическое движение на рубеже ХУШ-Х1Х вв., панславизм все больше вторгался в сферу внутренней и внешней политики государств, включавших в состав славянские земли.
На протяжении практически полутора столетий славянская идеология, или славянская идея, переживая периоды взлетов и падений, присутствовала в политическом и этнопсихологическом сознании народов Центральной Европы, являясь основой для государственно-правовых и национальных теорий. Отсюда следует огромный интерес к изучению концептуальных основ славянского единства.
Исследование славянской идеи во всем многообразии ее направлений и аспектов было стержнем научных трудов замечатель-
© Саприкина О.В., 2010
ного русского ученого-слависта и педагога Владимира Ивановича Ламанского (1833-1914). Он приложил много усилий для формирования общественного мнения по славянским проблемам. Исследователь сотрудничал со многими научными, просветительскими и публицистическими изданиями. Его статьи выходили в журналах «Русская беседа», «Библиографические записки», «Отечественные записки», «Русская старина»; в газетах «Голос», «День», «Новое время» и многих других; в специализированных научных и общественных изданиях, таких как «Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских» при Московском университете и «Известия Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества»1. 60-80-е годы XIX в. стали периодом плодотворнейшего сотрудничества В.И. Ламанского с Журналом министерства народного просвещения (ЖМНП).
Первая его статья в этом издании была опубликована в 1862 г., во время путешествия Владимира Ивановича по славянским землям. «Заметка о Кенигсберге, Берлине и Дрездене. Извлечение из письма»2 состояла из путевых записок молодого ученого, рассказывавших о его впечатлениях от встреч с представителями «народа немецкого», «романо-германского мира».
В разделе критики и библиографии журнала вышли рецензии слависта на труд И.Я. Эрбена «Заметки о славянских топографических названиях»3, на книги А.А. Котляревского «Книга о древностях и истории поморских славян в XII в.» и «Древности права балтийских славян»4, на «Словарь шести славянских языков»5. Эти критические статьи характеризуют достаточно молодого Ла-манского не только как самостоятельного, прекрасно образованного исследователя, но и весьма интересного человека, обладавшего блестящим чувством юмора. В это же время изданы два выдающихся научных исследования ученого: «Непорешенный вопрос»6 -труд, посвященный историческому образованию древнеславянско-го и русского языков, а также болгарского наречия и письменности; и «Новейшие памятники древнечешского языка»7 - филологическое и историческое исследование «поддельных чешских глос-сов» - Краледворской и Зеленогорской рукописей8, их значения для чешской культуры.
В 1890 г. В.И. Ламанский стал главным редактором журнала «Живая старина» - нового научного издания Императорского русского географического общества9. С этого времени большая часть его статей публиковалась в «Живой старине», но в ЖМНП в 1903-1904 гг. вышел труд, выдержавший позднее два самостоятельных издания, - «Славянское житие Святого Кирилла как религиозно-эпическое произведение и исторический источник. (Кри-
тические заметки)» - своеобразный итог историко-филологических изысканий Ламанского в области славянских языков и истории славянства.
В настоящей статье будут исследованы работы ученого, относящиеся к 60-80-м годам XIX в. Этот период являлся временем формирования научной концепции и определения политических взглядов В.И. Ламанского как зрелого исследователя и общественного деятеля. Одновременно это были годы активного взаимодействия Российской империи с зарубежными славянскими народами: этнографическая выставка и Славянский съезд в Москве в 1867 г., восточный кризис 1875-1878 гг., русско-турецкая война 18771878 гг., существенно поколебавшая представление о приоритетном влиянии России на судьбы славянских народов и ставшая проверкой теоретических постулатов политиков и ученых по славянскому вопросу. Какие же формы приняла славянская идея в ранних и зрелых публицистических трудах В.И. Ламанского?
Публицистика и научная работа - основные направления деятельности этого ученого. Неудивительно, что в его трудах тесно сплелись два понятия: собственно славянская идея и «наука славянская». Под последней Ламанский подразумевал все науки о славянстве: филологию, историю, этнографию, палеографию, географию, т. е. те отрасли знания, которые могут изучать судьбы славянских народов, их языков, мест их расселения. Основу славянской идеологии В.И. Ламанского составили:
- идеи взаимной пользы от изучения и создания общеславянского языка;
- взаимные успехи русской и славянской образованности;
- успехи русской и славянской гражданственности;
- историко-сравнительное изучение социального и экономического быта, внутренней и внешней политики России и существовавших ранее славянских государств10.
Таким образом, важнейшими факторами развития славянского мира и России Ламанский считал гражданственность, образованность и внешнюю политику. Рассмотрим каждый из этих факторов в интерпретации ученого.
Успехи гражданственности - развитие действующего законодательства и юридической практики - зависят от исторического изучения права. История русского права еще очень слабо разработана, полагал исследователь, и она должна много выиграть от сравнительно-исторического изучения права у славянских народов. «Именно таким образом ... можно выработать для русской жизни твердые, прочные основы вполне самостоятельного, истинно национального развития русского общества и государства»11.
«Образованность», т. е. развитие науки, культуры, искусства и образования Ламанский связывал с проявлениями «народного духа», считая, что «страна необразованная не может быть могущественна и уважаема соседями, ...страна бедная, неблагоустроенная всегда будет бессильна извне и скудна творчеством народного духа»12. Ученый считал главными недостатками русской культуры и искусства численную скудость русских художников и художественных произведений, полагал, что даже «даровитейшие русские художники еще не вполне свободны от подражательства, от подчинения чужим идеалам и образцам и от отрицательного отношения к русской жизни», ставил в укор деятелям литературы и искусства «слабую производительность», «несколько небрежное служение своему делу». Свободными от иноземных примеров и заимствований исследователь признавал лишь М.И. Глинку и А.С. Пушкина, особенно в поздний период их творчества13.
В связи с обсуждением проблем, стоявших перед русской и славянской образованностью и искусством, В.И. Ламанский задается важнейшим вопросом периода национального возрождения или культурного национализма14: имеют ли наука, искусство и образование национальность? Для самого Владимира Ивановича ответ был очевиден: да, имеют. «Не только у древних греков, но и у народов романо-германских, художественные произведения различных школ и эпох всегда более или менее замечательны глубоко национальным характером, соответствуют идеальным народным требованиям. Отсюда-то, из этой народности греческого и римско-немецкого искусства и проистекает такое множество в нем школ, художников и памятников»15.
Таким образом, основное условие развития науки, искусства, образования Ламанский видел в национальности этих процессов, вырастающей из их народности. Мировая история искусств, подчеркивал он, раскрывает теснейшую общность народного и личного художественного творчества16.
Несмотря на признаваемую им глубокую связь между наукой и национальной природой государства, ученый далеко не всегда пытался поставить собственно научные, исследовательские задачи на службу злободневным политическим интересам и национальной идеологии. В своей рецензии на работы А.А. Котляревского «Книга о древностях и истории поморских славян в XII в.» и «Древности права балтийских славян» Ламанский полемизировал с автором по вопросу о доказательствах автохтонности немецкого населения балтийских областей и о более позднем приходе славян в эти регионы. Котляревский отмечал: «Стремясь доказать нравственную законность и необходимость германизации балтий-
ского поморья, некоторые исследователи утверждали, что население страны испокон века было и оставалось немецким, что дружины славян покорили его, составили высшее, численно незначительное сословие»17. В своей рецензии Ламанский возражал: «Нам кажется, автор наш напрасно по поводу вопроса чисто ученого заводит речь о патриотических увлечениях. Они, конечно, бывают, но не единственным же источником научных ошибок и заблуждений ... что касается гипотезы, то ее нет надобности объяснять увлечением немецкого патриотизма. В пользу того, что славяне явились в Балтийское поморье или в земли между Эльбою и Вислою после III в., что еще во II в. по Р.Х. оно было немецким, имеются неопровержимые свидетельства древних (Веллей Патеркул, Птолемей, Тацит). Дабы считать германскими упомянутые племена и вовсе не требуется немецкого патриотизма, а дабы считать их славянами еще мало одного патриотизма славянского, а нужно, прежде всего, обладать смелою решимостью - свободно и развязно обращаться с важными научными вопросами, без научной подготовки и без соблюдения необходимых критических приемов»18.
Можно предположить, что сфера политики и национальной идеологии и сфера научных исследований, связанных с изучением исторических фактов и их доказательств, у В.И. Ламанского не объединены, а достаточно дистанцированы одна от другой. Это позволяет говорить о научной этике Ламанского, не стоящей в зависимости от его политических и даже славянолюбивых воззрений. Несмотря на то что область Силезии всегда являлась предметом споров между славянскими и немецкими государствами, Ламанский вслед за П.Й. Шафариком подчеркнул германское происхождение ряда географических названий на этой территории: «Некоторые собственные местные имена Балтийского поморья в период славянский (VI-XI вв.) объясняются из языка немецкого, а не из славянского, например, реки Гавель, Спрее, Одер, которые мы не сделаем славянскими, называя их даже Гаволею, Спревою и Одрою, как название и самая земля Силезия не станут коренными славянскими, если даже будем называть ее Шленском или Слезком»19.
Исследуя средневековые латинские источники, Ламанский приходит к выводу, что слово «Sclavania» (Славания), которое использовал Адам Бременский, так же как и слово «Германия», имеет широкое значение. «Этим именем (Славии, Славонии и прочими) западные европейцы называли в средние века как каждую маленькую землю славянскую, каждый уголок, населенный славянами, так и весь громадный простор славянского мира»20. Средневековые авторы оставили единый термин для обозначения славянства в наследство современным западным европейцам, тогда как сами пред-
ставители славянских народов используют его чрезвычайно редко, считал ученый21. В своих исследованиях и политических статьях В.И. Ламанский не отождествлял Россию и славянский мир полностью, отмечал, что несмотря на внутреннее единство, славянский мир отличается удивительным богатством и разнообразием. Ученый выделял два направления борьбы, которую ведут славянские народы с момента своего решительного выступления на историческом поприще: с одной стороны - с европейским Западом, с другой - с азиатским Востоком. Именно эта борьба олицетворяла всемирно-историческую миссию славянства. Однако существовала и другая борьба, считал исследователь, не менее ожесточенная, и происходила она внутри самого славянства - усобицы, «которые религиозная рознь не породила, а страшно усилила»22. Ламанский полагал, что эта борьба исторически необходима и называл ее «борьбой сил гегемонии и автономии»23. Путь к единству, к достижению мира ученый видел в национальных, истинно народных образованности, науке, прогрессе, просвещении. «Этим словам мы издавна привыкли давать эпитет "европейский". Но мы также привыкли и отделять Европу от России. И это не без причины: Россия Европой не ограничивается, хотя и скудно населенные азиатские владения ее дают ей право на звание мировой державы»24, -писал Ламанский. Однако существует, считал он, глубочайшее заблуждение, выразившееся в противопоставлении: передовая Европа - отсталая Россия. И это мнение «будет у нас держаться, пока не укоренится в русском общественном сознании то убеждение, что прогрессивное стремление к чистому знанию, свободе духа и жизни, потребность постоянного усовершенствования, настойчивое преследование общих государственных целей, привычка к анализу, любовь к труду и самоуправлению - все эти качества составляют одинаковую, неотъемлемую собственность как Европы, так и России, которая как страна христианская и славянская, следовательно, индоевропейская, арийская по происхождению, ни в один самый тяжелый период своего существования, никогда не изменяла этим отличительным особенностям христианских и арийских племен»25.
Следовательно, ученый подчеркивал общность происхождения европейских, в том числе славянских, народов. Однако в дальнейшем развитии их культуры и истории Ламанский видел два основных отличия. Во-первых, он считал, что перед славянской культурой стояла задача возрождения народного самосознания26. Во-вторых, В.И. Ламанский придерживался теории различия исторических возрастов германо-романского и славянского миров. Для образованности, считал он, это имеет огромное значение: основание
первого русского университета относится к 1755 г., многие открыты лишь в XIX в., тогда как «римско-немецкая» Европа уже в Средние века имела до 30 университетов в Италии, Испании, Португалии, Франции, Англии, Германии»27. (Справедливости ради отметим, что образование первого университета в славянских землях Центральной Европы - Карлова университета в Праге, который в это время был в основном немецким, произошло в 1348 г.) В то же время ученый выразил мнение, что более «позднее» развитие имеет и положительные аспекты: у славянских народов немыслимы алхимия, астрология и «старые» теории грамотеев о сравнении языков, так же как невозможны инквизиция, Варфоломеевская ночь и другие «печальные последствия» западноевропейской учености28.
Кроме различия возрастов, западноевропейская и славянорусская «образованности» отличаются, считал Ламанский, характером своего внутреннего историко-этнографического содержания: поскольку славяно-русская образованность подвергалась разным историко-этнографическим влияниям (романо-герман-скому, азиатскому), она отличается большим разнообразием внутреннего состава29.
Последнее отличие западноевропейской и славяно-русской образованности Ламанский видел в различии «школьных, дисциплинарных средств или образовательных орудий». Различие это ученый связывал со своеобразием просветительских начал, зависящих от характера христианства: «Латинская церковь и образованность, римское право имели огромное влияние не только на государственный и общественный быт народов романо-германских, но и на все их образование, на весь склад их ума. <...> Латинское духовенство, само изучавшее латинских классиков, упорно сопротивлялось преподаванию и изучению не только языка европейского, но и эллинского, называя всех эллинистов схизматиками и обвиняя их в сочувствии к схизме, к греко-восточному направлению... Для нас, русских, для большинства славян, древнеславянский язык и письменность, византийская или греко-христианская образованность, греко-римское право составляют такое же главное образовательное орудие, какое некогда составляли для романо-германских народов латинский язык и римское право»30. Западное христианство представлялось Ламанскому чуждым народному славянскому духу, искусственно привнесенным латинским, особенно немецким и «онемеченным» духовенством. Цитируя на страницах своей статьи историю о злоключениях испанского проповедника Бернарда, не нашедшего признания у балтийских славян, Ламанский заметил: «Какими скудными и жалкими, часто до смешного, миссионерскими силами, какой неспособностью к настоящей христианской про-
поведи и апостольству отличалась тогдашняя романо-германская Европа (X-XII вв.), особенно же германская, с ограниченностью и грубостью своих христианских чувств и воззрений»31.
Большое место в публицистических и научных работах Ламан-ского занимает вопрос о пути достижения единства славянских народов, преодоления ими междоусобной розни и, как следствие, улучшения всех аспектов развития славянских земель и государств. Главную роль в этом процессе ученый отводил общеславянскому языку, считая его несколько искусственным, но необходимым элементом литературного и национального объединения. «И древне-церковный язык славянский не есть собственно одно известное народное наречие, а язык искусственный и смешанный. <...> У племени славянского в среде всей его тысячелетней жизни постоянно чувствовалась и более или менее сознательно высказывалась живейшая потребность в языке искусственном, смешанном, в языке более или менее общеславянском»32. Исследователь отмечал, что аналогичное явление - создание единого языка - характерно для народов, уже литературно и национально объединенных, таких как немцы и итальянцы. Функции «искусственного общеславянского языка», по мнению Ламанского, должен выполнить русский язык. Его роль особенно усилилась, когда «грозные победы Пруссии, успехи итальянского и особенно германского единства, введение дуализма в Австрии и участие русской журналистики в деле западных и южных славян, наконец, приезд славянских гостей в Москву на этнографическую выставку, торжественный и радушный их прием в России произвели на умы славян глубокое впечатление, которое не останется без важных последствий для всего дальнейшего славянского движения на юг и на запад»33.
Для распространения русского языка в качестве общеславянского, повышения его престижа Ламанский предлагал следующую программу. Он надеялся, что в Сербском княжестве, как в государстве автономном от Османской империи и самостоятельном во внутренних делах, в средних и высших учебных заведениях будет введено преподавание русского языка, литературы и истории. Другие же славянские земли, входившие в состав Австро-Венгрии и Османской империи, не имели возможности сделать это на своей территории34. Ламанский считал необходимым создание в России славянских библиотек. Для этого он предлагал провести опись всех славянских книг Императорской Публичной библиотеки, библиотеки Академии наук, Санкт-Петербургского университета, Генерального Штаба и многих других и создать в них славянские отделения. После этого ученый предполагал издание «Славянской библиотеки» - энциклопедии, охватывающей труды по языкознанию,
литературе и истории зарубежного славянства35. В-третьих, не менее важным считал Ламанский составление общеславянского словаря. Подобный «параллельный словарь» был создан профессором Ф. Миклошичем по инициативе принца П.Г. Ольденбургского. В основу его были положены русский и церковно-славянский языки: слова их помещены в первом столбце, болгарские - во втором, сербские - в третьем, чешские - в четвертом, польские - в пятом, в шестом и седьмом - французские и немецкие слова, а также толкования славянских терминов. Однако Ламанский считал, что этот словарь не имел ничего общего с научным сравнительным словарем, идея создания которого выдвигалась еще А. Шлейхером и И.И. Срезневским. Цель издания Ф. Миклошича определялась Ламанским как чисто практическая: «дать западным славянам в руки пособие для чтения русских книг. <...> Если имелось в виду сравнение русского языка со сродными языками в словарном отношении, то нельзя же было ограничиваться только избранными наречиями и данным списком слов»36. Составлять словарь должен был российский филолог, именно он смог бы создать перечень слов, оборотов, идиом, наиболее ярко характеризующих специфику русского языка, без указания которых чтение самих русских книг будет затруднено, подчеркнул Ламанский37. Но несмотря на ряд замечаний, ученый считал издание словаря шести славянских языков знаменательным историческим фактом и сетовал на слишком высокую, по его мнению, цену продажи - 15 рублей за экземпляр. Ламанский отметил, что этот словарь предназначен для широкой публики, а не только для людей науки, его целью было распространение русского языка среди западного славянства. Поэтому цена на словарь должна быть значительно снижена, а Славянское благотворительное общество должно заняться рассылкой его экземпляров в земли западных славян38.
Отметим, что Ламанский настаивал на публикации славянских исторических источников и литературных памятников Средневековья на языках оригиналов, считая перевод их на церковно-сла-вянский «делом совершенно напрасным и бесполезным». Таково его мнение об издании древнечешских и древнепольских текстов «в церковно-славянском облачении»39.
Объемный труд В.И. Ламанского «Новейшие памятники древ-нечешского языка. Критические заметки о древнем и новом в истории славистики», помещенный в ЖМНП, самым непосредственным образом связан с трактовкой ученым славянской идеологии. Собственно, в работе поставлен вопрос о том, что имеет приоритетное значение - помощь национальному возрождению всеми доступными средствами, включая фальсификацию исторических ис-
точников, или соблюдение научной корректности как основное правило развития «науки славянской». Поводом для споров между российскими и зарубежными славистами стало обсуждение подлинности нескольких средневековых чешских эпических произведений - «Песнь о Вышеграде», «Песнь о короле Вацлаве», «Песнь о суде Любуши» и некоторых других, а также знаменитой Кралед-ворской рукописи, якобы найденной видным литературным и общественным деятелем Вацлавом Ганкой в городе Кенигингофе (Краледворе). Талантливо исполненные самим В. Ганкой совместно с поэтом-романтиком Йозефом Линдой, но все же поддельные «древнечешские» произведения стали не только средством национальной пропаганды, но и учебным пособием для молодых славистов даже за пределами чешских земель. Любопытно, что В.И. Ла-манский, занимаясь в университете славянской палеографией, читал в семинаре И.И. Срезневского Краледворскую рукопись. В одном из своих студенческих писем молодой славист заметил: «Но самый мой любимый профессор - это Срезневский. К нему я хожу и во второй курс, где ... мы ... читаем Краледворскую рукопись или собрание древних чешских стихотворных памятников IX-XIV вв., найденных Ганкою ... в старой башне между разным хламом»40. Письмо датировано 1850 г.
Во второй половине XIX в. поддельность этих источников была доказана. В своем труде «Новейшие памятники древнечеш-ского языка. Критические заметки о древнем и новом в истории славистики» Ламанский подверг их всестороннему историческому и языковедческому анализу, объясняя несостоятельность положений защитников подлинности рукописей. Ученый назвал издание этих памятников Ф. Палацким и П. Шафариком книгой, которая имела самое вредное влияние на славянскую науку41. По мнению Ламанского, ни насущная национальная необходимость, продиктованная политической ситуацией, ни глубокое уважение к деятелям «славянской образованности» не должны мешать непредвзятому, строго научному анализу исторических источников. Ученый подчеркнул, что «период смешения политики с палеографией, период сердечных восторгов и слез умиления не ученых только ... а всех милославов и властимилов по поводу открытия славянских рун, новых известий о Свароге, Хорсе, Роде, Рожаницах - этот период уже миновал»42. Исследователь охарактеризовал публикации поддельных рукописей как памятники ученой доверчивости и слабости критики, заметив, что они были закономерны для начального периода развития славистики как науки.
Все вышеизложенное свидетельствует, что характеристика В.И. Ламанским славянской идеологии имеет культурологическую
основу. Образование самобытных национальных государств и их добровольное объединение под эгидой Российской империи были, по его мнению, главной задачей славянских народов. Предпосылки достижения независимости и национального объединения ученый видел в развитии науки и искусства как составляющих частей «славянской образованности». После восточного кризиса 18751878 гг. концепция Ламанского претерпела качественное изменение: она стала скорее политической, чем культурологической. А с конца 80-х годов XIX в. основное место в своих трудах исследователь отдает религиозно-философскому осмыслению прошлого и предстоящего пути славянских народов.
Примечания
Новый сборник статей по славяноведению. (Составленный и изданный учениками В.И. Ламанского при участии их учеников по случаю 50-летия его учено-литературной деятельности). СПб.: Типография министерства путей сообщения, 1905. С. XI-LVII.
Ламанский В.И. Заметка о Кенигсберге, Берлине и Дрездене. Извлечение из письма // ЖМНП. 1862. № 10. С. 111-118.
Эрбен И.Я. Заметки о славянских топографических названиях. Примечания
B.И. Ламанского // ЖМНП. 1867. № 10. С. 243-261.
Ламанский В.И. Рецензия на книги А.А. Котляревского «Книга о древностях и истории поморских славян в XII веке» и «Древности права балтийских славян» // ЖМНП. 1875. С. 1.
Словарь шести славянских языков. Рецензия В.И. Ламанского // ЖМНП. 1885. № 2. С. 239-250.
Ламанский В.И. Непорешенный вопрос // ЖМНП. 1869. № 1. С. 122-163; № 6.
C. 349 -378; № 7. С. 84-123; № 9. С. 108-123.
Ламанский В.И. Новейшие памятники древнечешского языка // ЖМНП. 1879. № 1. С. 131-160; № 2. С. 313-366. № 3. С. 118-159; № 4. С. 247-276; № 8. С. 1-33; 1880. № 6. С. 312-353.
Краледворская (1817) и Зеленогорская (1818) рукописи - памятники эпохи чешского национального возрождения, созданные известным литератором В. Ганкой и поэтом-романтиком Й. Линдой и выданные ими за древнечешские произведения.
Подробнее об образовании журнала «Живая старина» см.: ЛаптеваЛ.П. В.И. Ла-манский и славянская тема в русских журналах рубежа XIX-XX веков // Славянский вопрос: вехи истории. Памяти В.А. Дьякова. М.: ИСБ РАН, 1997. С. 118-129; Саприкина О.В. Теоретические воззрения О.М. Бодянского и В.И. Ламанского на славянство: общее и особенное // О.М. Бодянский и проблемы истории славяноведения (К 200-летию со дня рождения ученого). Сб. ст. М.: Институт славяноведения РАН, 2009. С. 82.
2
3
4
5
6
7
8
9
10 Ламанский В.И. Чтения о славянской истории в Императорском Санкт-Петербургском университете. Чтение I. Изучение славянства и русское народное самосознание // ЖМНП. 1867. № 1. С. 145.
11 Там же. С. 117.
12 Там же.
13 Там же. С. 118-119.
14 Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса // Путь. Между-нар. философ. журнал. 1992. № 1. С. 28-30.
15 Ламанский В.И. Чтения о славянской истории в Императорском Санкт-Петербургском университете. С. 119.
16 Там же. С.119-120.
17 Цит. по: Ламанский В.И. Рецензия на книги А.А. Котляревского. С. 216.
18 Там же. С. 217-218.
19 Там же. С. 219.
20 Там же. С. 215.
21 Там же. С. 213-215.
22 Ламанский В.И. Чтения о славянской истории в императорском Санкт-Петербургском университете. С. 120-121.
23 Там же. С. 121.
24 Там же. С. 123.
25 Там же. С. 123-124.
26 Там же. С. 119.
27 Там же. С. 124-129.
28 Там же.
29 Там же. С. 129-130.
30 Там же. С. 135-136.
31 Ламанский В.И. Рецензия на книги А.А. Котляревского. С. 239.
32 Ламанский В.И. Непорешенный вопрос. Статья первая. Об историческом образовании древнего славянского и русского языка // ЖМНП. 1869. № 1. С. 127.
33 Ламанский В.И. Распространение русского языка у западных славян // ЖМНП. 1867. № 6. С. 442.
34 Там же.
35 Эрбен И. Заметки о славянских топографических названиях. С. 260-261.
36 Ламанский В.И. Словарь шести славянских языков. С. 241-242.
37 Там же. С. 242.
38 Там же. С. 249.
39 Ламанский В.И. Новейшие памятники древнечешского языка. С. 137.
40 Цит. по: Документы по истории славяноведения в России (1850-1912) / Под ред. акад. Б.Д. Грекова. М.; Л.: АН СССР, 1948. С. 1.
41 Ламанский В.И. Новейшие памятники древнечешского языка. С. 138.
42 Там же. С. 154.
