CC BY
183
ТРАКТАТ «О ДОБРОДЕТЕЛЯХ И ПОРОКАХ» (ПЕРЕВОД И КОММЕНТАРИЙ)
А. А. Санженаков Институт философии и права СО РАН sanzhenakov@gmail.com
Alexander Sanzhenakov Institute of Philosophy and Law, Novosibirsk, Russia
Treatise "On Virtues and Vices": A Commented Translation from the Greek into Russian Abstract. This paper is divided into three sections: an introduction, a translation of Pseudo-Aristotelian treatise "On Virtues and Vices" (De virtutibus et vitiis), and a commentary to this text. In the introduction, the author briefly describes textual tradition, critical editions and available translations of the treatise in European languages. The major issue, discussed in the introduction, concerns the question of authenticity and authorship of the treatise. Arguments by E. Zeller, C. Schuchhardt, F. Susemihl, E. Schmidt, who seriously questioned the authenticity of the text, are contrasted with the opinion of P. Simpson, who insisted on its authenticity. The author of the present work is inclined to think that the treatise is a later composition. Respective arguments are presented in length in the commentary, where the author attempts to place the treatise in the context of the ethical works of the Corpus Aristo-telicum, on the one hand, and this of the later Hellenistic developments, on the other. Keywords: Aristotle, eclectics, ancient ethics, virtue, vice, translations.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ. Проект «Трактат Псевдо-Аристотеля "О добродетелях и пороках": перевод и комментарий» № 14-33-0127Ш2.
Небольшой трактат «Пгр! apsxwv xai xaxiwv»1 (лат. De virtutibus et vitiis, далее VV) дошел до нас не только в составе корпуса Аристотеля (1249826-125^37).
1 В самых ранних кодексах (Московском и Лейпцигском) это сочинение озаглавлено «'АрютотеХоъ^ тар! ар£т%», поэтому в издании Э. Шмидта стоит титул «Über die Tugend» («О добродетели»).
ЕХОЛН Vol. 10. 2 (2016) © А. А. Санженаков, 2016
www.nsu.ru/classics/schole DOI: 10.21267/AQUILO.2016.10.2972
Также он полностью содержится в «Антологии» Стобея (Stob. III, Hense, 137,6-148,12) и в сочинении «О страстях» Псевдо-Андроника (с измененной последовательностью и стоическими вставками). В трактате представлены определения добродетелей и пороков с их подробной классификацией.
Кодексы
Относительно рукописной традиции Э. Шмидт во введении к переводу (Schmidt 1986) сообщает следующее. В каталоге греческих рукописей аристотелевских текстов А. Вартеля числится 59 рукописей VV (Wartelle 1963). Большинство кодексов датируются XV веком, некоторые XIII и XIV. Самым древним кодексом (X в.) является Московский (Cod. Mosqu. 231), записанный в 932 году для архиепископа Арефы (ок. 850 - после 934). Эта рукопись, обнаруженная А. И. Сонни, была опубликована в журнале «Филологическое обозрение» (Сонни 1894, 97-102) уже после издания Зуземиля, поэтому не могла быть учтена последним. Другой кодекс, столь же древний и тоже не учтенный Зуземилем, - Лейпцигский (Leipziger Codex gr. 16). Так как обе рукописи относятся к разным «семействам», их совместное использование повышает уровень достоверности издания. Исходя из последнего, ясно, что издание Зуземиля давно уже устарело и текст VV требует нового критического издания. Однако в полной мере такая работа до сих пор не осуществлена. Хотя Э. Шмидт максимально попытался исправить положение, ознакомившись с доступными ему кодексами и учтя те, которые не были использованы Зуземилем, греческого текста с новым критическим аппаратом он не представил, довольствовавшись исправлением некоторых мест.
Относительно этого же вопроса Х. Рекхэм сообщает следующее. Зуземиль использует главным образом четыре рукописи:
Lb, парижскую рукопись XII в. Никомаховой этики, которая содержит «О добродетелях и пороках» в приложении, при ближайшем рассмотрении, вероятно, датирующуюся началом XIII в.;
Fc, Лаврентийская рукопись XIV в.;
И две рукописи из Мадрида: одна сгруппирована с Fc, другая - с Lb, как и шесть других XV и XVI вв. (Rackham 1935, 487).
Об изданиях греческого текста
Впервые текст VV был подготовлен и издан И. Беккером в 1833 году. Существенным недостатком этого издания является отсутствие каких-либо критических примечаний. После этого Ф. Зуземиль в 1884 году издает VV в приложении к «Евдемовой этике». В его издании содержится полный критический аппарат, поэтому подавляющее большинство переводчиков
работают с его изданием, хотя есть исключения (например, Рекхэм делает перевод с издания Беккера, однако учитывает некоторые правки Зуземиля). Вместе с тем издание Зуземиля не лишено недостатков, на которые неоднократно указывал Э. Шмидт.
О переводах на европейские языки
Существует два перевода трактата на английский язык. Первым был издан перевод Дж. Соломона (J. Solomon) в 1915 году в издательстве «Кларендон» под общей редакцией У. Д. Росса (W. D. Ross). Другой перевод, выполненный Х. Рекхэмом (H. Rackham), был издан в знаменитой Loeb Classical Library в 1935 году (Vol. 20). В 1965 г. Э. Шмидт сделал перевод на немецкий язык, снабдив его подробнейшим стостраничным комментарием. Безусловным достоинством перевода Шмидта является его критическая работа с кодексами. Как было сказано выше, при подготовке своего перевода Шмидт использовал два самых ранних кодекса - Московский и Лейпцигский. На русский язык трактат впервые был переведен в 1787 году под названием «Рассуждения Аристотелевы о добродетелях и пороках». Этот перевод вряд ли имеет на данный момент какую-либо научную ценность, поскольку выполнен с латинского текста, и является библиографической редкостью. Поэтому единственным актуальным переводом на русский язык является перевод Татьяны Адольфовны Миллер.
Композиция трактата
Сочинение имеет четкую и жесткую структуру. Во введении (1249a26-1250a2) постулируется различение двух предельных моральных категорий -прекрасного и безобразного, с которыми сопрягаются добродетели и пороки (49a26-3o). Затем все добродетели соотносятся с тремя частями души -рассчитывающей, яростной и вожделеющей (49a30-b29). Отдельно выделяется три добродетели души в целом (o^n? Ss т^? фи/^?). То же самое проде-лывается с пороками (49b29-5oa2). После этого дается краткое определение добродетелей (5oa3-15) и пороков (5oa16-29). Далее приводится развернутая характеристика всех добродетелей (50a30-b42) и пороков (50b43-51b25), при этом к основному списку добавляются второстепенные добродетели и пороки (или подвиды основных). В заключении (5Л26-37) речь идет об общих свойствах добродетели и порока.
Влияние и значение
Исходя из большого количества кодексов и наличия двух параллельных традиций передачи текста (через Стобея и Псевдо-Андроника), следует за-
ключить, что сочинение это было чрезвычайно востребованным. Такое исключительное положение объясняется списком добродетелей и пороков, включенных в эту работу. Всеохватность и общепризнанность этого списка привели к тому, что он активно распространялся и перерабатывался, изменяясь и расширяясь. О рецепции этого трактата византийской, новогреческой, арабской, латинской и армянской этическими традициями см. Cacouros (2003). Также востребованность VV может быть объяснена тем, что некоторое время он являлся единственным источником, из которого возможно было черпать информацию об аристотелевской этике, когда сочинения самого Аристотеля были недоступны.
Проблема аутентичности
Вопрос авторства трактата - предмет неослабевающего интереса исследователей на протяжении многих десятилетий.
Долгое время автором VV считался Аристотель. Но, начиная с XVI в., аутентичность текста стала подвергаться сомнению (Cacouros 2003, 516). В итоге в XIX веке Э. Целлер и К. Шухардт доказали неподлинность трактата, отнеся его к периоду позднего эклектизма. Целлер обратил внимание на то, что (1) способ описания и классификации добродетелей и пороков в рассматриваемом сочинении характерен для перипатетической школы периода после Теофраста. Также Целлера насторожила (2) солидаризация автора трактата с Платоном по вопросу трехчастного деления души. Это обстоятельство выдает в авторе позднего перипатетика (ранние перипатетики не были так платонически настроены). По мнению Целлера, (3) говорить о сходстве, даже внешнем, со стоицизмом едва ли возможно, хотя он обращает внимание на жесткий «стоический» ригоризм парных противоположностей snaivsxa (достойное похвалы) и фгкта (порицаемое) в начале и в конце трактата. Наконец, (4) автор трактата помещает демонов (Sai^ovsg) между богами и родителями (VV1250b20), что, с точки зрения Целлера, говорит о влиянии пифагорейских «Золотых стихов».2 Ср.: «Прежде всего почитай бессмертных богов, соблюдая / Их старшинство согласно закону, и верным будь клятве, / Славных героев, подземных демонов чти по закону, / Мать и отца уважай, проявляй внимание к ближним» (Петер 2000, 9). Опираясь на
2 Что касается датировки «Золотых стихов», то самым ранним автором, у которого встречается цитата из этого произведения, является Хрисипп (III в. до н. э.) (Петер 2000, 132, Афонасин 2008). Вместе с тем следует отметить, что источником заимствования могли стать «Законы» Платона, где на вопрос, какой же образ действий любезен и соответствует богу, говорится о том, что следует почитать прежде всего олимпийских богов, затем - посредством священных обрядов - даймонов, героев, родителей, что еще живы (Leg. 716-718).
вышеизложенные доводы, Целлер сделал вывод о том, что Аристотель этого сочинения не писал, а искомый автор трактата, скорее всего, является перипатетиком периода эклектизма (Zeller 1923, 670-71).
Во многом соглашаясь с Целлером, филолог К. Шухардт (Schuchhardt) более решительно поместил работу в период эклектизма, назвав в качестве датировки I в. до н. э. При этом он отметил, что оппозиция snaivsxä / фгкта может иметь своим источником «Риторику» Аристотеля (Rhet. i366a23-25, 33-36). В самом деле: в первой книге в начале девятой главы говорится: «Вслед за этим поговорим о добродетели и пороке, прекрасном и постыдном (xaAoü xai aioxpoü), потому что эти понятия являются объектами для человека, произносящего хвалу (snaivoüvTi) или хулу (^syovTi)» (Платонова 1978, 43). Точно таким же по смыслу заявлением начинается исследуемый трактат: «Прекрасное (та каМ) достойно похвалы (гяа^гта), безобразное (та а'юхри) - порицания (фгкта). Прекрасные [вещи] возглавляются добродетелями, безобразные - пороками. Достохвальными являются как причины добродетелей и сопутствующее добродетелям, так и то, что происходит от них, и деяния их, а противоположное достойно порицания» (1249а2б-3о).
Развивая увиденную Шухардтом связь VV c Rhet. I 9, Э. Шмидт (Schmidt 1986, 56) указывает на другие параллели. В частности, он усматривает сходство в определении рассудительности (фрб^очд). В Rhet. I 9 (1366b2o-22) 9p6vncig определяется как «интеллектуальная добродетель (аргт^ Siavoiag), в силу которой люди в состоянии здраво судить о значении перечисленных выше благ и зол для блаженства (süSai^oviav)» (Платонова 1978, 44). В рассматриваемом нами трактате рассудительность есть «добродетель рассчитывающей части души (Aoyiarixoü), способная обеспечить то, что приводит к счастью (süSai^oviav)» (VV 125оа3-4). Также Шмидт отмечает, что подобным образом рассудительность представлена и в псевдоплатоновских «Определениях» (Def. 41^5). Тем не менее Шмидт не считает сочинение подлинным, обосновывая свою точку зрения (5) поздней лексикой (арщлост^п, апбтгиу^а, xauvoücQai, ^s^^i^oipia, dvöpsxxog), которая не встречается ни в одном сочинении Аристотеля (Schmidt 1986, 19). Дополнительным аргументом в пользу неподлинности VV для Шмидта является следующее обстоятельство. Автор VV ничего не сообщает о добродетели как середине между двумя пороками-крайностями. В то же время Шмидт не согласен с Целлером относительно поздней датировки трактата. По его мнению, VV был написан раньше периода эклектизма. Отказываясь видеть хоть какие-то отголоски стоического влияния в тексте VV, он приходит к выводу, что текст относится к раннему периоду перипатетической школы и должен датироваться вре-
менем Теофраста.3 Таким образом, датировка Шмидта - конец IV - начало III вв. до н. э. Следует отметить, что с этим решением согласились не все исследователи (см. Glibert-Thirry 1977, 7-9; Kraye 1981, 132).
Редактор «Евдемовой этики» (в приложении к которой было опубликовано VV) Ф. Зуземиль (Susemihl), принимая доводы Целлера и Шухардта, заключил, что эта работа есть продукт «философа-эклектика небольших умственных способностей», который ставил своей целью примирение аристотелевского и платоновского моральных учений. Он датирует трактат не ранее, чем I в. до н. э., или же I в. н. э.
Нет полной ясности со стоическим влиянием на автора трактата. Как мы уже видели выше, исследователи совершенно справедливо отказываются видеть в парных оппозициях гяа^гта / фгкта стоический «след». В тоже время высказываются предположения, что стоический элемент может быть усмотрен в том, что одни добродетели рассматриваются в тексте VV как главенствующие, а другие - как их подвиды (Schmidt 1986, 19). Такой способ выстраивания связи характерен для Хрисиппа, различающего ярйта dpsTai и аретои ünoTETay^evai (ФРС III 264, 265). Со своей стороны мы отметим, что решению этого вопроса может способствовать обращение к такому подвиду гневливости, как досада (ßapuQu^ia). Ни в одном сочинении Аристотеля мы не встретим упоминания об этом пороке, в то время как в сочинении Андроника Родосского приводится определение этого порока, которое дал Хрисипп, - «скорбь отягощающая и не дающая передышки» (ФРС III 414). Подобные довольно блеклые приметы дают некоторые основания решать вопрос стоической зависимости автора VV положительным образом, однако основания эти столь зыбкие, что мы не беремся высказывать окончательное решение по этому вопросу.
Из вышесказанного очевидно, что большинство исследователей обоснованно сомневаются в подлинности VV, но не имеют единого мнения относительно его датировки. Впрочем, в последние годы мы можем наблюдать отказ от гиперкритического взгляда на это сочинение и попытки вернуть авторство Аристотелю. Уже в середине прошлого века появились работы (Zürcher 1952; Gohlke 1944), авторы которых высказывают сомнения в весомости аргументов в пользу неподлинности трактата. Возражения, например, приводятся следующего порядка: учение о середине отсутствует в тексте VV потому, что Аристотель написал его на раннем этапе
3 Рекхэм также отмечает, что описательный характер рассмотрения пороков и добродетелей (метод, который был впервые использован в Никомаховой этике, например, в изображении великодушного) указывает на связь УУ с Характерами Теофраста. Он также замечает, что после Теофраста этот стиль становится общепринятым в перипатетической школе ^ас^аш 1935, 485).
своего творческого пути. Исходя из этого же допущения, объясняются присутствующие в сочинении платонические элементы. Одной из последних работ, написанных в подобном ключе, является статья П. Симпсона, в которой он приходит к выводу о недостаточной убедительности аргументов в пользу неподлинности этого сочинения. Поэтому, заключает Симп-сон, следует довериться традиции, которая приписывает авторство Стаги-риту (Simpson 2013).
Следует отметить, что гипотеза Симпсона подкрепляется частичным совпадением списка добродетелей из VV со списком добродетелей из «Ев-демовой этики» (122ob38-1221a12). В последней обнаруживаются такие специфические добродетели, как кротость (прабтп?), щедрость (еЛеиберютп?) и величавость (¡гуаЛофихЕа). При этом некоторые добродетели в VV определяются точно также, как в «Никомаховой этике». Например, явная параллель обнаруживается в истолковании такой добродетели, как воздержанность (гухратаа). Автором VV воздержанность определяется как «добродетель вожделеющей части души, благодаря которой [люди] подавляют рассуждением влечение, устремляющее к дурным удовольствиям» (125оа5-7), а в EN воздержанный человек определяется как тот, кто, «зная, что [его] влечения дурны, не следует им благодаря [рас]суждению (Sia tov X6yov)» (П45Ы3-14).4 Несмотря на некоторые разночтения, родственность определений очевидна.
Тем не менее подобных аналогий, конечно, недостаточно для убедительного обоснования подлинности текста, поэтому мы не склонны видеть в авторе трактата Аристотеля. В первую очередь, такое убеждение проистекает из догматического характера сочинения, автор которого не рассуждает, а просто излагает фактический материал нарративно-безапелляционным тоном. Такой способ подачи может объясняться целью автора трактата - изложить бытующие в этот период общепризнанные моральные нормы и факты моральной эмпирии. Если следовать установившемуся мнению о разделении всего аристотелевского наследия на три группы текстов: экзотерические сочинения (для широкого круга читателей, главным образом диалоги), собрание материалов (эмпирическая база) и эзотерические сочинения (научные трактаты, часто в виде лекций), - то VV мог относиться ко второй группе текстов, то есть являлся эмпирической базой для последующих теоретических построений. Именно к такому заключению приходит П. Симпсон. С его точки зрения, содержание VV может идти вразрез с взглядами Аристотеля, но это вовсе не отменяет его авторства, потому что все сказанное в VV - это материалы, явления и endoxa, из которых Аристотель
4 Здесь и далее EN дается в пер. Н. В. Брагинской.
мог уже выстроить собственные, более четкие умозаключения (Simpson 2013, 659).
Предложенная гипотеза многое объясняет, но упускает из вида следующие обстоятельства. Во-первых, эндоксический материал по определению содержит такие характерные вставки, как «принято считать», «по общему мнению» и т. д. Пример endoxa, начинающегося со слов «принято считать, что», продолжающегося словами «по мнению одних..., а по мнению других...» и заканчивающегося словами «вот что, стало быть, говорится обычно», можно прочитать в EN 1145b8-20. В исследуемом трактате мы ничего подобного не обнаруживаем. Во-вторых, VV имеет жесткую структуру. За редким исключением, автор придерживается строгой последовательности изложения. Сначала приводится родовидовое определение добродетели или порока (в качестве рода выступает привязка к той или иной части души), затем дескриптивное определение, наконец, перечисляются сопутствующие свойства. Возьмем для примера мужество. Родовидовое определение: «Мужество - это добродетель яростной части души (Qu^osiSoug), благодаря которой трудно поддаются страху смерти» (VV 1250a6-7). Дескриптивное определение: «Мужеству свойственно трудно поддаваться страху смерти, быть бесстрашным перед тем, что внушает ужас, и отважным перед лицом опасности, ему свойственно предпочесть скорее славную погибель, нежели позорное спасение, и быть причиной победы. Также мужеству свойственно трудиться, иметь выдержку и выказывать свою мужественность» (VV1250a44-b4). Перечисление сопутствующих свойств: «Мужеству сопутствуют (napsnsxai) отвага, решимость, смелость, а кроме того, трудолюбие и выносливость» (VV1250b4-6). По этой схеме прописаны все добродетели и пороки. В редких случаях отсутствует один из элементов схемы. В некоторых она дополняется разделением на три вида, о чем мы скажем ниже. Подобный схематизм никак не согласуется с изложением эн-доксического материала.
Во-вторых, по мнению Симпсона, одним из аргументов в пользу авторства Аристотеля является неявная ссылка на VV в «Евдемовой этике». Во второй книге EE сказано: «.в уже завершенных книгах (sv xoig annXXay^svoig) проведено разделение "движений чувств" (xwv naQn^axwv), "возможностей" (xwv Suva^swv) и "свойств" (xwv s^swv)» (EE 1220Ы0-13). Приведя несколько определений добродетелей и пороков из VV, Симпсон заявляет, что все они выстроены на основе этого разделения. Чтобы разъяснить суть предложенного подхода, снова возьмем для примера мужество. В рамках предлагаемой интерпретации в дефиниции «Мужество - это добродетель гневливой части, не дающая поддаться страху смерти» гневливая часть
души соответствует «возможности» (альтернативный перевод - «предрасположенность», «способность», Симпсон переводит Sûva^iç как 'a powef), «не дающая поддаться страху» соответствует «свойству» (в ином переводе -«состояние», «устой», а у Симпсона - 'a habit'), а сам страх смерти - «движению чувств» (Симпсон переводит просто как 'a passion') (Simpson 2013, 658). С одной стороны, такое толкование, хоть и с некоторыми оговорками, вполне допустимо. В самом деле, части души могут пониматься как Suvâ^siç. Аристотель в De anima ведет речь о растительной и мыслительной способностях и способности ощущения (415a). Другой вопрос, который мы оставим открытым: насколько возможно смешение данной философской традиции с платоническим пониманием души? Кроме того, вызывает сомнение сама возможность связи EE и VV. Зачем идентифицировать VV как то самое аристотелевское сочинение, на которое дается ссылка в EE 1220b10-13, в то время как надежнее и проще было бы в этом качестве представить EN и MM. Действительно, и в «Никомаховой этике» (ii05b20), и в «Большой этике» (ii86ai2) мы обнаруживаем постулат о том, что в душе находятся движения чувств, способности и состояния. Поэтому куда более вероятно, что в EE делается ссылка на эти два этических сочинения, нежели на VV.
В связи с вышесказанным предложенный П. Симпсоном выход из ситуации мы считаем не вполне удачным. Учитывая догматизм, болезненное стремление к систематизации, желание примирить Аристотеля и Платона, отсутствие учения о добродетели как середине между двумя крайностями пороками, мы вынуждены вслед за Целлером отнести это сочинение к псевдоаристотелевским, а его автора поместить в период эклектизма.
В целом трактат «О добродетелях и пороках» может расцениваться как образчик догматизации живой философии и в то же время эклектизма, направленного на примирение двух родственных и вместе с тем глубоко отличных друг от друга философских традиций - платоновской и аристотелевской, а также как пример античного жанра «нравоописания».
О ДОБРОДЕТЕЛЯХ И ПОРОКАХ Corpus Aristotelicum I24ga26-i25ib37
i249a26 Прекрасное достойно похвалы, безобразное - порицания. Прекрасные [вещи] возглавляются добродетелями, безобразные - пороками. Достохвальными являются как причины добродетелей и 30 сопутствующее добродетелям, так и то, что происходит от них, и i249b26 деяния их, а противоположное достойно порицания. Если согла-
ситься с трехчастным делением души Платона, то добродетель рассчитывающей части души есть рассудительность, яростной части - кротость и мужество, вожделеющей части - благоразумие и воздержанность, добродетелями души в целом являются спра-30 ведливость, щедрость и величавость. Порок рассчитывающей части души есть безрассудство, яростной части - гневливость и тру-i25oai сость, вожделеющей части - распущенность и невоздержанность, пороками души в целом являются несправедливость, скупость и приниженность.
Рассудительность - это добродетель рассчитывающей части 5 души, способная обеспечить то, что приводит к счастью. Кротость - это добродетель яростной части души, благодаря которой становятся не склонными к гневу. Мужество - это добродетель яростной части души, благодаря которой трудно поддаются страху смерти. Благоразумие - это добродетель вожделеющей части души, благодаря которой не стремятся к вкушению дурных 10 удовольствий. Воздержанность - это добродетель вожделеющей части души, благодаря которой подавляют рассуждением влечение, устремляющее к дурным удовольствиям. Справедливость -это добродетель души [в целом], распределяющая по достоинству. Щедрость - это добродетель души [в целом], которая много расходует на прекрасные вещи. Величавость - это добродетель души 15 [в целом], благодаря которой [люди] способны переносить успех и неудачу, честь и бесчестье.
Безрассудство - это порок рассчитывающей части души, причина порочной жизни. Гневливость - это порок яростной части души, благодаря которой становятся склонными к гневу. Трусость - это порок яростной части души, из-за которого [люди] обуреваются 20 страхами, особенно страхом смерти. Распущенность - это порок яростной части души, из-за которого [люди] стремятся к вкушению дурных удовольствий. Невоздержанность - это порок яростной части души, из-за которого [люди] избирают дурные удовольствия, хотя рассуждение противится этому. Несправедливость - это порок 25 души в целом, из-за которого [люди] присваивают себе больше, чем заслуживают. Скупость - это порок души в целом, из-за которого [люди] стремятся из всего извлечь выгоду. Приниженность - это порок души в целом, из-за которой [люди] не способны вынести ни успеха, ни неудачи, ни чести, ни бесчестия.
Рассудительности свойственно разумно принимать решения и
30 правильно судить о том, что есть благо и что есть зло, и обо всем том, что в жизни следует избирать и чего следует избегать, прекрасно пользоваться всеми имеющимися в наличии благами, правильность в общении, также ей свойственно всему знать подходящее время, находчиво пользоваться словом и делом, иметь опыт во всем, что полезно. Памятливость, опытность, деликатность в общении, разумность в решениях и проницательность - или же от 35 рассудительности каждая происходит, или сопутствуют рассудительности. В противном случае одни из них являются некими второстепенными причинами рассудительности, как опытность и памятливость, другие же - как бы ее частями, подобно разумности в принятии решений и проницательности. Кротости свойственно быть способной терпеливо переносить упреки и пренебрежение, если оно не превышает всякую меру, не скоро [поддаваться] по-40 рыву к отмщению, не быть склонной к гневу, [иметь] нрав не злобный и не вздорный, имея в душе спокойствие и выдержку. Мужеству свойственно трудно поддаваться страху смерти, быть бесстрашным перед тем, что внушает ужас, и отважным перед лицом опасности, ему свойственно предпочесть скорее славную по-45 гибель, нежели позорное спасение, и быть причиной победы.
1250Ы Также мужеству свойственно трудиться, иметь выдержку и выказывать свою мужественность. Мужеству сопутствуют отвага, решимость, смелость, а кроме того, трудолюбие и выносливость.
5 Благоразумию свойственно не приходить в восторг от вкушения телесных удовольствий, не испытывать стремления ко всему, что способно принести постыдное удовольствие, страшиться дурной славы, упорядочивать жизнь как в малом, так и в великом. Благоразумию сопутствуют строгий порядок, благопристойность, стыд-10 ливость, осмотрительность. Воздержанности свойственна способность сдерживать рассуждением влечение, устремляющее к вкушению дурных удовольствий, быть терпеливой и стойкой при перенесении естественной нужды и страдания. Справедливости свойственно распределять каждому по достоинству, блюсти обы-15 чаи и установления предков, соблюдать писаные законы, быть правдивой в важных вопросах и соблюдать договоренности. Прежде всего следует исполнять обязанности по отношению к богам, затем - к демонам, потом - к отечеству и родителям, а потом - к усопшим. В этом и заключается благочестие, которое либо 20 является частью справедливости, либо сопутствует ей. Сопутству-
ют же справедливости праведность, правдивость, доверие, ненависть к пороку. Щедрости свойственно тратить деньги на похвальные вещи, быть расточительной в тратах на что-то надлежащее, помогать деньгами, не брать оттуда, откуда не следует. 25 Щедрый человек содержит в чистоте свое жилье и одежду, он окружает себя излишними и прекрасными вещами, позволяющими приятно, но бесполезно проводить время, он взращивает своеобразных или удивительных животных. Сопутствуют же щедрости 30 мягкость и податливость характера, человеколюбие, сострадательность, дружелюбие, гостеприимство и любовь к прекрасному. Величавости свойственно прекрасно переносить счастье и несчастье, честь и бесчестье, не восхищаться ни роскошью, ни вниманием, ни могуществом, ни победами на состязаниях, но иметь не-35 которую глубину и величие души. Величавым не может быть ни тот, кто придает жизни большое значение, ни тот, кто цепляется за жизнь. Величавым является тот, кто прост нравом и благороден, кто способен перенести беззаконие [по отношению к себе] и не мстителен. Сопутствуют же величавости простота и правдивость. 40 Безрассудству свойственно неправильно судить о вещах, неудачно принимать решения, трудно общаться [с людьми], неправильно использовать наличные блага, иметь ложное мнение о том, что является благим и прекрасным для жизни. Безрассудству 45 сопутствуют невежество, неопытность, невоздержность, неуклю-1251а1 жесть, забывчивость. Гневливость имеет три вида: вспыльчивость, огорчение, досада. Гневливый не может вынести ни малейшего пренебрежения, ни умаления, ему свойственно карать и мстить, он легкоподвижен на гнев из-за любого случайного слова или дела. Сопутствуют же гневливости легковозбудимый нрав, непосто-5 янство, мелочность, огорчение по пустякам, которое быстро овладевает, но краткосрочно. Трусости свойственно легко поддаваться всевозможным страхам, особенно страху смерти и телесных увечий, она убеждена, что лучше спастись каким угодно образом, 10 нежели славно погибнуть. Сопутствуют же трусости изнеженность, отсутствие мужества, необремененность, привязанность к жизни, в основе же этого лежит некая осмотрительность и уступчивость нрава. Распущенности свойственно избирать вкушение вредных и дурных удовольствий и полагать самыми счастливыми 15 тех, кто живет в таких удовольствиях, ей свойственны также любовь к смеху, шуткам, игривости, легкомыслие в словах и делах.
Сопутствуют же распущенности беспорядок, бесстыдство, неряшливость, роскошь, беспечность, беззаботность, небрежность, раз-20 вязность. Невоздержанности свойственно избирать вкушение удовольствий вопреки рассуждению, быть убежденной в том, что лучше не иметь отношения к этому (т.е. к вкушению удовольствий), но поступать иначе, знать, что должно поступать прекрас-25 но и полезно, однако воздерживаться от этого в пользу удовольствий. Сопутствуют же невоздержанности изнеженность, беспечность и большая часть того, что сопутствует распущенности. Несправедливость имеет три вида: нечестие, своекорыстие и оскорбление. Нечестие - это неправедное отношение к богам, де-30 монам, усопшим, родителям и отечеству. Своекорыстие - это нарушение договоров, когда берут деньги сверх должного. Оскорбление - это получение удовольствия от причинения позора другим, поэтому Эвен о нем говорит: «Никакой выгоды не получает, однако поступает несправедливо». Несправедливости 35 свойственно нарушать обычаи и установления предков, не повиноваться законам и предводителям, обманывать, преступать клятвы, не соблюдать договоренности и ручательства. Сопутствуют же несправедливости доносительство, хвастовство, притворное чело-1251Ы веколюбие, злонравие и изворотливость. Скупость имеет три вида: позорный способ наживы, скаредность и скряжничество. Позорный способ наживы - это когда повсюду ищут выгоду и ради прибыли готовы терпеть позор. Скряжничество же - это когда не 5 тратят деньги даже на самое необходимое. Скаредность - это когда тратятся мелко и дурно, и больше теряют, оттого что невовремя производят расходы. Скупости свойственно выше всего ценить деньги, не считать позорным ничто из того, что приносит при-10 быль, - низкий, рабский, бесчестный образ жизни и все, что не свойственно гордости и независимости. Сопутствуют скупости мелочность, досада, приниженность, низость, неумеренность, непородистость, человеконенавистничество. Приниженность не способна вынести ни чести, ни бесчестия, ни успеха, ни неудачи, 15 но ей свойственно возноситься от почестей и возвеличиваться от малого успеха, однако она не способна вынести даже малейшего непочтения, всякую же оплошность считает большой неудачей, постоянно сетует и мучается от всего. Наконец, приниженным является такой человек, который всякое небрежение расценивает 20 как оскорбление и непочтение, даже если оно происходит по не-
знанию или от забывчивости. Приниженности сопутствуют мелочность, недовольство своей судьбой, отчаяние и уныние.
В целом же добродетели свойственно приводить душу в превосходное состояние, делая ее движения спокойными и упорядо-25 ченными, согласовывая все части души. Поэтому считается, что состояние совершенной души является образцом для хорошо устроенного государства. Добродетели свойственно делать добро достойным [людям], любить добродетельных и ненавидеть порочных, ей не свойственно быть карающей и мстительной, но ми-30 лостивой, благожелательной и снисходительной. Сопутствуют же добродетели порядочность, кротость, дружелюбие, добрая надежда, добрая память, и к тому же такие [качества], как любовь к близким, к друзьям и товарищам, к иноземцам, к людям вообще и ко всему прекрасному: все это, несомненно, является достохваль-ным. Пороку же, напротив, сопутствует противоположное этому. 35 Все, что сопутствует пороку, является порицаемым.
Комментарий
При подготовке комментария были учтены следующие работы: Schmidt 1986; Cacouros 2003. Также учитывались переводы Rackham 1952; Solomon 1915; Миллер 1978.
Основной своей задачей при составлении данного комментария автор видел помещение текста в контекст аристотелевской традиции, с одной стороны, и обнаружение разногласий с этой традицией - с другой.
i249a26-27 «¿naivsxa [^sv] ¿ariv та хаМ...». Сочинение начинается с разграничения двух областей - прекрасного и безобразного. Первые строки трактата и, как будет далее видно, весь текст имеют тесную связь с «Риторикой» Аристотеля (Rhet. I 9). Ср.: «Вслед за этим поговорим о добродетели и пороке (apsx^g xai xaxiag), прекрасном и постыдном (каЛои xai aia/pou), потому что эти понятия являются объектами для человека, произносящего хвалу или хулу (cxonoi тф enaivouvr xai феуо'ш)»5 (Rhet. 1366a23-25). Вероятно, автор VV опирался при написании своего сочинения на Rhet. I 9. Впрочем, с тем же успехом первые строки VV могут иметь своим источником вторую книгу EE: «^ тг аргт^ xai ^ xaxia xai та an aurav груа та ^sv snaivsTa та §£ фгхта» (1223a9-1o). Также ср.: EE VIII, 1248Ы9-23; MM II 9, 1207b29.
5 Здесь и далее пер. Н. Платоновой.
В этом месте некоторые затруднения вызывает глагол ^yso^ai. Англоязычные авторы единодушно переводят его как «(at the head of...) stand».6 Шмидт переводит как «führen» (вести, руководить, возглавлять). Наконец, в русском переводе стоит «правят». Для определения русскоязычного аналога следует задаться вопросом: что в целом значит фраза xüv xaAüv ^yoüvxai ai apsxai? В каком смысле «прекрасным правят добродетели»? Представляется, что здесь автор подразумевает первенство добродетелей по отношению к прекрасному в том смысле, что за добродетелями следует прекрасное,7 первые предвосхищают последние. Поэтому вместо слова «правят» уместнее поставить «предводительствуют» или «возглавляют». Шмидт полагает, что отношения между добродетельными действиями и прекрасным через ^yso^ai здесь не следует понимать как первостепенность первых и подчиненность вторых. «Добродетель властвует над прекрасным» подразумевает лишь то, что она есть другой вариант избираемого.
49а28-зо «¿naivsTa Ss ¿ort Kai xa aixia... фгхта Ss та ¿vavTia». Эти строки в английском и русском переводах начинаются с заключения, внешне напоминающего логический вывод: «consequently» (Rackham 1952, 489), «then» (Solomon 1915, 1249a), «посему» (Миллер 1978, 527). Э. Шмидт считает этот перевод ошибочным: «Речь не идет о том, что в некотором силлогизме доказывается достохвальность добродетели. По-видимому, это недоразумение покоится на добавлении wars snaivsxä ^sv ai apsxai (49a28) из рукописи Псевдо-Андроника, которое никоим образом не относится к тексту трактата» (Schmidt 1986, 29).
Следует обратить внимание на то, что в строках a28-30 существует точное соответствие с Rhet. 1366b25-28. В тексте VV (а28-зо)8 сказано, что досто-хвальными являются причины добродетелей (та aixia TÜv apsTÜv), то, что сопутствует добродетелям (та napsnö^sva xaig apsxaig), то, что происходит от них (та yivö^sva an' aüxüv), и деяния их (та epya aüxüv). В Rhet. (1366b25-28)9 говорится о том, что прекрасным является как все производящее доброде-
6 В переводе Дж. Соломона: «At the head of what is noble stand the virtues», в переводе Х. Рекхема: «At the head of the fine stand the virtues».
7 Хотя Шмидт не склонен видеть здесь первенство - ни временное, ни логическое. В EN ii2oa24 сказано, что добродетельные поступки совершаются «во имя прекрасного» (тоъ каХоъ Evsxa). Впрочем, это не противоречит первенству добродетельных действий, которые могут совершаться ради прекрасного в том смысле, что последнее сопутствует этим действиям.
8 ÈnaivsTà S' sari Kai та aixia twv àpeiûv Kai та napeno^eva Taîç àpeiaîç Kai та yivo^eva an' aÙTÛv Kai та l'pya aùiûv, фекта SÈ та Èvavna.
9 9avspov yàp oti àvàyxn та те попика t^ç àpsT^ç ebai KaXà (npoç àpei^v yàp)Kai та an' àpsT^ç yivo^sva, ToiaÛTa SÈ Tà те an^eîa т% apsi^ç Kai та l'pya.
тель (та по1пт1ка т^д аргт^д), поскольку имеет отношение к добродетели (прод аргт^ уар), так и все то, что производится от добродетели (та ап' аргт^д у^^еуа), как то: проявления (та стщлгТа) и дела добродетели (та груа). Очевидное соответствие прослеживается в следующем:
та по^таа т^д аргт^д (прод аргт^) в Rhet. соотв. та а'ша т^ аргт^ в УУ. та ап' аргт^д у^^а. в Rhet. соотв. та у^^гуа ап' аит^ в УУ. та груа в Rhet. соотв. та груа аит^ в УУ.
Остается вопрос относительно та паргто^а из УУ. Чему оно соответствует в Rhet.? Шмидт считает, что та паргто^а соответствует та стщлгТа из Rhet. По этому вопросу мы не беремся дать окончательный ответ. Та стщлгТа может пониматься и как сопутствующее добродетели, и как порожденное добродетелью - все зависит от того, как интерпретировать подытоживающее тогаита: объединяет ли оно та по1пт1ка т^д аргт^д и та ап' аргт^д у^^еш, или же относится исключительно к та у^^гуа.
Учитывая связь УУ а28-30 с Rhet. 1з66Ь25-28, мы посчитали уместным ввести в перевод конструкцию «как..., так...», которая явно просматривается в Rhet. и призвана отделить причины добродетели от следствий - с одной стороны, и приравнять их значение - с другой. Этой конструкцией в переводе показано, что хотя та а'ша имеет место до добродетели, та паргто^а, сопровождая добродетель, не может к ней относиться по существу, а та у^^а и та груа напрямую связаны с добродетелью как следствие и результат оной, тем не менее все эти элементы равноценно похвальны.
49азо-Ь29 «тр^ероОд т% фих^д... ка! ^ ^гуаХофих^а». В этом месте автор связывает перипатетическую и платоническую линии философии. С одной стороны, речь идет о платоновском делении души на три части (см. Resp. 439d-44lа; Тт. 69с-70е) и четырех платоновских кардинальных добродетелях, с другой - к списку добродетелей добавляются такие перипатетические добродетели, как кротость (пра¿тng), щедрость (¿Аги9грютпд) и величавость (¡еуаАоф^а) (все три входят в список добродетелей из второй книги ЕЕ 1220Ьз8-1221а12 ).
Безусловно, сама по себе отсылка к Платону и его учению о душе никоим образом не доказывает неподлинности сочинения (об этом свидетельствуют другие обстоятельства, о которых уже было сказано в предисловии к переводу), ибо Аристотель часто в своих сочинениях обращался к учению Платона о душе (ЕЫ 1139а5-15; De Ап. 432а24-Ь7; Тор. 11за25, 126а8).
Автор трактата разделяет добродетели на добродетели отдельных частей души (для каждой части своя добродетель и свой порок) и добродетели всей души. Соотнесение отдельных добродетелей с определенными частями души выглядит вполне в духе Аристотеля. Достаточно вспомнить, что, исходя
из деления души, он выделяет дианоэтические и этические добродетели на том основании, что в душе имеется часть, имеющая логос (то Л6уо"У £Х°у), и та, что причастна логосу (¡лгтгхоиса Хбуои) (EN 1102Ь).
Представляет интерес словосочетание «добродетель души в целом» (аргт^ о^п? 8г фи/^?). К добродетелям души в целом автор трактата относит справедливость, щедрость и величавость. Это явно противоречит аристотелевскому учению о добродетелях, поскольку, согласно Аристотелю, все этические добродетели (в том числе щедрость и величавость) локализованы в безлогосной (то aЛoyov) части души (ММ I 5, п85Ь), поэтому никак не могут относиться ко всей душе в целом. Вообще Аристотель ведет речь о добродетели в целом и о частях добродетели (EN 1130а, ЕЕ 121^21, Rhet. 1366Ы), но нигде не говорит о добродетели души в целом.
49Ь29-5оа2 «хах(а Ы ¿агго... ха! ^ ^хрофих^а». Подобно добродетелям, здесь перечисляются пороки с привязкой к частям души, причем налицо зеркальность.
Рассчитывающая (то Хоу1ст!кои) Яростная (то 8и^о£!8ои?) Вожделеющая (то ¿П18и^пт1кои) Душа в целом (о'Ап ^ фих^)
Добродетели Рассудительность (фр¿vnсI?) Кротость (пра¿тn?) Мужество (аи8рг(а) Благоразумие (стифростиуп) Воздержанность (sYкрaтsla) Справедливость (81хаюстиуп) Щедрость (¿Агибгрютп?) Величавость (^£YaXофux^a)
Пороки Безрассудство (афростшп) Гневливость (oрY^X¿тn?) Трусость (8гЛ(а) Распущенность (акоХаст(а) Невоздержанность (акратг!а) Несправедливость (а81к(а) Скупость (аигЛгибгрютп?) Приниженность (рхрофи^а)
Список добродетелей по большей части совпадает со списками из ЕЕ (122оЬз8-1221а12) и ЕЫ (по7азз-по8Ью). В списке из ЕЕ фp¿vnстl? противопоставляется двум порокам - хитрость (лоуоиру£а) и бестолковость (ги^аа) (1221а12), в то время как в УУ указывается афроси^. В издании Зуземиля вместо ахратаа стоит ахраоча (поздняя форма ахратаа) и вместо оуеХеи9ерютп? -аv£X£u9£рíа.
Автор УУ относит невоздержанность к порокам, но Аристотель не считал ее таковой, потому что порочность сознательна, а невоздержанность действует вопреки сознательному выбору (пара ,и:роа£р£а'^) (ЕЫ 115Ш5-8).
Пара ^еуаХоф^ос / ¡лкрофи/ю. Перевод-калька «великодушие / малодушие» не совсем верен. Возможно, более точным был бы перевод «возвышенный образ мыслей / низменный образ мыслей», но удачным его назвать нельзя в силу громоздкости.
В списке добродетелей VV отсутствуют великолепие (цгуаЛопргпгга) и мудрость (аоф(а), признававшиеся таковыми Аристотелем.
5оаз-29 Приводится краткое определение восьми добродетелей и восьми пороков из основного списка. Все определения строятся по единой схеме: сначала указывается принадлежность определяемого к той или иной части души, затем указывается, какое качество порождается им. При этом используются одни и те же лексемы и формы слов. Ср.:
прабтп? Ss ¿criv аргт^ той Su^osiSoüg, xaS' ^v прод ópyág yívovTai sucxív^toi. ópyiXóxng Ss éari xaxía той Su^osiSoüg, xaS' ^v su^ív^toi yívovTai прод ópy^v. 5оаз-4 Рассудительность (фр0^ачд). Для Аристотеля это одна из важнейших добродетелей, вид изобретательности (^ SsivÓT^g); отличительная черта рассудительного - разумно принимать решения (то su PouXsúsaQai), ее целью является благо, осуществимое в поступках. Явным образом связь человеческого счастья и рассудительности прописана в EN 1143Ы8-21. О рассудительности как добродетели рассчитывающей части души см. Top. 136Ы1. Близко к VVпонимается рассудительность в Def. 4iid5-6.
Дальнейшие определения за некоторым исключением даются по единой схеме: [название добродетели] §' eariv аргт^ [часть души] xa9' ^v [специфицирующие свойства].
5оа4-6 Кротость (npaÓT^g). В EN определяется как «обладание серединой в связи с гневом» (EN ii25b26). Было бы неверно называть кроткого человека безгневным, ему свойственно гневаться, но делает он это к месту, вовремя и в должной мере. Отметим, что словосочетание Sucxív^Tog ипо óPY^g (не склонный, не подверженный гневу) не встречается в этических сочинениях Аристотеля, однако отдельно лексема Sucxív^Tog довольно часто фигурирует в других сочинениях (Cat., Probl., Part. Anim., Physiogn., De Aud.). В издании Зуземиля ипо ópy^g заменено на npog ópyág.
5оа6-7 Мужество (ávSpda). По Аристотелю, середина между трусостью и безрассудной отвагой имеет пять видов (ш6а17 сл.): гражданское мужество, мужество опытных, яростных, самонадеянных и мужество не знающих страха. О внешней схожести ярости и мужества см. EE i22ga24 сл. Мужество является одной из трех добродетелей (наряду с кротостью и благоразумием), которая культивируется через законы (EN 1129Ы9-25). Мужество и кротость стоят в одном месте, потому что гнев и страх являются двумя близкородственными страстями (EN iio5b2i сл.; Pol. i34oai9 сл.). В EN под
мужеством понимается преодоление не только страха, но и страдания (та Хилера) (ш7аэ2), в то время как в VV - только страха.
5оа7-9 Благоразумие (стшфрост^п). По Платону, благоразумие есть некоторое созвучие и гармония (cu^wvia ^ äp^ovia) (Resp. 43oe3), поэтому оно является добродетелью души в целом. Аристотель же критикует истолкование благоразумия через созвучие (Top. i23a33-37) и поэтому относит эту добродетель не к душе в целом, а лишь к вожделеющей части (Top. 136Ы3-14). Также поступает и автор VV.
5оа9-11 Воздержанность (гукратаа). Главным качеством воздержанного считается способность придерживаться расчета (тф Лоую^лф). Воздержанность не входит ни в один список добродетелей Аристотеля, поскольку ее статус до конца не ясен. В EN сказано, что воздержанность может быть дурной, а невоздержанность - добропорядочной (1146а). При этом невоздержанность не может быть пороком, потому что порочность сознательна, а невоздержанность действует вопреки сознательному выбору (пара npoaipsciv) (EN 115^5-8). В то же время в EE приводится следующее рассуждение: воздержанный поступает праведно (Sixaionpay^csi), значит, воздержанность является добродетелью, ведь добродетель делает людей праведными (SixaiOTspoug noisi) (EE 1223Ы0-П).
5оа12 Справедливость (Sixaiocüvn). Добродетель, благодаря которой человек считается способным поступать справедливо по сознательному выбору (ката npoaipsciv), распределять блага пропорционально (кат' avaAoyiav) (EN 1134а1-6). Отметим совпадения в текстах VV и Def.:
Sixaiouüvn Ss sariv аргт^ фи/^? Siavs^nTiKi^ той кат' d^iav (VV 5оа12).
SiKaioaüvn Siavs^nTiK^ той кат' d^iav гкаагш (Def. 411e2).
5oai3 Щедрость (гЛгибгрютп?). В зависимости от того, как понимать приставку ги, прилагательное süSänavo? может переводиться и как «много тратящий, расточительный, щедрый» (этот смысл отразила в своем переводе Т. А. Миллер - «не скупится делать расходы»), и как «правильно, хорошо тратящий» (в переводе Рэкхэм - spending rightly), и как «охотно, с удовольствием расходующий» (в переводе Шмидта - gern Aufwand treibt). Так или иначе, но все эти варианты правильны и находят свои истоки в этических сочинениях Аристотеля. По Аристотелю, щедрому «свойственно даже преступать меру в даянии» (EN 122ob5), он дает правильно (ор9й?) (EN 122оа25), и это доставляет ему удовольствие (^§гш?) (EN 122oa26).
5oai4-i5 Величавость (цгуаЛоф^а). Русскоязычный аналог подобрать трудно. Возможные переводы - благородство, возвышенный образ мыслей. Калька «великодушие» не отражает смысла, который в него вкладывали в античное время. По Аристотелю, это добродетель, проявляющая себя в от-
ношении к чести и бесчестью xai ат1|ла) (так как подразумевается глубокое общественное уважение, основанное на высоком достоинстве человека, то, возможно, вернее было бы говорить о «почтении» и «непочтении»). Величавый считает себя достойным великого, и он действительно достоин этого (EN 112заз4 сл.), а среди великих вещей самая величайшая - честь (почтение). Величавость - это украшение добродетели, и она невозможна без нравственного совершенства (xaXoxdyaQia). Ср. Rhet. I 9, 1366Ы7.
5oai6-29 Пороки определяются практически в тех же терминах, что и добродетели, только с отрицательным значением.
5oai6-i7 Безрассудство (афростй^). Автор VV противопоставляет безрассудство и рассудительность, хотя Аристотель на место безрассудства поставил бы изворотливость (navoupyia) (EN 1144а25-зо, EE i22iai2). Платон в одном месте указывает, что безрассудству противоположно благоразумие (ctoippocuvn) (Prot. 332a-e), а в другом - рассудительность (фро^очд) (Men. 88di). В EE Аристотель отмечает, что «не подчинять свою жизнь цели есть признак большого безрассудства» (1214b9-11).
5oai7-i8 Гневливость (оруЛот^д). Ср.: «Возможен избыток, недостаток и обладание серединой в связи с гневом (ору^)... из носителей крайностей тот, у кого избыток, пусть будет гневливым (OpyiXog), и его порок - гневливостью (оруЛот^д)» (EN iio8a4-8). Выражение suxiv^Toi yivovTai прод opy^v не встречается в этических сочинениях Аристотеля, но в Rhet. 1379а30 мы встречаем suxiv^Toi прод opy^v.
50ai8-20 Трусость (SeiXia). Согласно EN, трусость отстоит от мужества больше, чем безрассудная отвага (Зрастит^д), поэтому она менее похожа на него, нежели последняя (ii09a2). Отметим, что определение трусости не в полной мере является зеркальным отражением определения мужества (50а6-7). В случае с мужеством речь идет только о страхе смерти, а в случае с трусостью говорится о различных страхах, среди которых страх смерти выступает лишь частным случаем.
5оа2о-21 Распущенность (акоХаоча). Первый случай серьезного разночтения между Беккером и Зуземилем. Беккер: акоХаоча S' еотч каша той sniQu^nTiKoü, xa9' ^v а!ро^та1 тад фаиХад ^Soväg. Зуземиль: ахоХаача Ss eari каша той еш0и^пт1хой, ка9' ^v орехтао! yívovтal TOV пер! апоХаисте1д фаиХ^ ^Sovüv. Выбран второй вариант.
5оа22-25 Невоздержанность (ахратега). Также имеются серьезные разночтения между Беккером и Зуземилем. В издании первого после ха9' ^v стоит парастироиач т^ aXoyia ^v sniQu^iav wQoüaav sni тад tov фаиХ^ ^Sovüv апоХаисте1д. В издании второго - а!ро^та1 тад фаиХад ^Soväg хшХио'утод той Xoyia^oü. Выбран вариант Зуземиля.
5оа25-2б Несправедливость (aSixia). В определении отражен только один из трех подвидов этого порока - своекорыстие (nXsovs^ia).
5оа2б-27 Скупость (dvsXsuQspia). Как и в случае с несправедливостью, определение скупости не покрывает всех трех ее подвидов, но отражает лишь один - позорный способ наживы (aiaxpoxspSsia).
5оа27-29 Приниженность (¡лкроф^а). Русскоязычный аналог подобрать трудно. Подавляющее большинство довольствуется переводом-калькой (little-mindedness, smallmindedness, Kleiner Geist). Мы вслед за Брагинской предпочли переводить его как «приниженность», поскольку понятие «малодушие» отсылает нас к трусости, которое не имеет отношения к данному понятию. По Аристотелю, обладатель этого порока «считает себя достойным меньшего, [чем он достоин]; велики ли его достоинства или незначительны, он все равно считает себя еще менее достойным, и тот, кто достоин великого, [а считает себя достойным малого]» (EN п2зЬю-1з).
5оазо-51Ь25 Большой кусок текста посвящен описанию характерных качеств добродетелей и пороков, а также сопутствующим (napsnsxai / axoXouQsi / napsnö^sva) им качествам. Характерные качества описываются с помощью Genetivus characteristicus.
5оазо-39 «su ßouAsüaaaQai» и «<ги> xpivai та ayaQä xai та кака» как отличительные черты рассудительности отсылают к EN VI 114оа25-27: «Рассудительным кажется тот, кто способен принимать верные решения в связи с благом и пользой для него самого (xaAüg ßouAsüaaaQai nspi та aüxü ayaQä xai au^epovTa)».
5оаз1-32 aipsTä xai фгикта... Две категории (избираемое и избегаемое), игравшие важную роль в практической философии Аристотеля (EN ii75b24-25), особенно первая, к которой восходит понятие сознательного выбора (npoaipsaig). Обе будут активно использоваться стоиками.
5оа41 Кротости свойственно «не скоро [поддаваться] порыву к отмщению (то ^ та/Е^д op^av еш тад Ti^wpiag)». Ср.: «о Qu^ög... op^a npog T^v Ti^wpiav» (EN VII ii49a3i).
5оЬ19-21 Градация почитаний (боги, демоны, отечество, родители, усопшие) отсылает к пифагорейским «Золотым стихам». Ср.: «Прежде всего почитай бессмертных богов, соблюдая / Их старшинство согласно закону, и верным будь клятве, / Славных героев, подземных демонов чти по закону, / Мать и отца уважай, проявляй внимание к ближним» [Петер 2000, 9]. Ср.: «Вслед за всеми этими богами разумный человек станет почитать священными обрядами даймонов, а после них и героев. Затем следует священное почитание, согласно с законом, частных святилищ родовых богов [29] и по-
читание тех родителей, что еще живы. Опять-таки должно проявлять ежегодное попечение о покойных, служащее их прославлению» (Pl. Leg. 717 a-e).
5ob2i-23 sv о!д гол ка! ^ s^cißera, ^то1 цгрод оиста т^д SlкаloстUvng ^ паракоХои0ойста. Неуверенность автора относительно того, чем является благочестие: то ли справедливости, то ли сопутствующим, - может свидетельствовать о его знакомстве с сочинениями Платона. Так, в «Евтифроне» благочестие провозглашается частью справедливости (ne-13c), а в «Протагоре» две эти добродетели предлагается мыслить как одно и то же или как «весьма подобные друг другу» (331b).
5оЬзо-31 ...бреллкод tov 2$wv... Возможны два перевода: «он кормит животных» (более буквальный, его выбрала Т. А. Миллер) и «он содержит животных». Мы выбрали второй вариант, поскольку прил. 0репт1код, хотя и имеет первоочередное значение питания, также восходит к гл. тргфш, одно из значений которого - «воспитывать», «взращивать», «содержать». Второй вариант перевода предпочли оба англоязычных переводчика («he is fond of keeping animals» - H. Rackham, «inclined to keep all animals» - J. Solomon).
5iai-2 паракоХои0е! Ss тэд афроай^... акраача... В качестве одного из сопутствующих свойств порока безрассудства выступает другой порок - невоздержанность.
51аз-4 ору^бт^тод Ss ¿oriv si'§n трía, dкрoxoXía, ш^а, ßaрu0u|лa. Ср.: о! rn^i в EN 1126a19-20, EE 1221b13-14; о! акрб/оХо! в EN 1126a18-19. В сочинениях Аристотеля ßарu0u|ла не встречается. Возможна связь с SVF III 394, 414, 421.
5iai5 еиХофею. Осмотрительность - качество, сопутствующее как пороку (трусости), так и добродетели (благоразумию). Одна из трех «благих страстей» стоиков (SVF 431-442).
5ia35 Еи^од - древнегреческий поэт Эвен Паросский, современник Сократа. Неоднократно упоминается Платоном (Phaed. 60d3, 61С6; Apol. 20b8) и Аристотелем (EN U52a31, EE 1223a31).
51аз4-з6 Понятие ^р1д имеет несколько значений. С одной стороны, под ^р1д понимается спесивое, излишне самоуверенное поведение (дерзость человеческая, бросающая вызов небесам, за которую боги карают героя -переводы гордыня, спесь, дерзость), с другой стороны, это порок, связанный со страстью приобретения богатства (у Гесиода). В юриспруденции -оскорбление словом и делом (телесным наказанием) (см. словарь Любкера).
5ib2-4 Перечисляются качества, сопутствующие несправедливости. Между беккеровским и зуземилевским текстом имеется разночтение: вместо «фlXav0ршпía лростло^тод» Зуземиль ставит «dфlXav0ршпía, лростло^тод». Поэтому возможно два варианта перевода: «притворное человеколюбие» (этот вариант выбирает Т. А. Миллер, Э. Шмидт и Х. Рекхэм) или «нелюди-
мость, притворство» (к этому варианту прочтения склоняется Дж. Соломон). Согласно Э. Шмидту, первый вариант чтения предпочтительней, поскольку он представлен в более ранних кодексах (Mosqu. и Lips.).
Kaxo^Qsia - злонравие. По Аристотелю, злонравие является одним из качеств пожилых людей. «Они злонравны, потому что злонравие есть понимание всего в дурную сторону» (Rhet. i389b2o-2i). navoupyia - коварство, изворотливость, беспринципность (англ. unscrupulousness). Изворотливость - одна из ипостасей изобретательности. «Существует способность под названием "изобретательность" (SsivÔT^xa); свойство ее состоит в способности делать то, что направлено к предложенной цели, и достигать ее. Поэтому, если цель прекрасна, такая способность похвальна, а если дурна, то это изворотливость (navoupyia), недаром даже рассудительных мы называем изобретательными и изворотливыми» (EN 1144а23-28).
Согласно EE, navoupyia и sù^Qaa - два порочных качества-избытка, между ними находится çpôv^CTiç (1221а12).
Во второй книге Adv. Math. сказано, что риторы Sià navoupyiav морочат судьям голову (Sext. Adv. Math. II 39, 2). Ср. Adv. Math. II 76, 7.
5ib4-io О видах скупости. Вообще, по Аристотелю, скупость имеет две стороны - недостаточность в даянии и излишество в приобретении (EN ii2ibi8). К последнему виду скупости относится aîaxpoxépSsia - позорный способ наживы. Согласно Аристотелю, такие люди терпят порицание ради малой наживы (EN 1122а2) и добиваются выгоды даже от беззащитных лиц (Rhet. 1з8зь22-25).
Фе1§ша.о£ и xi^ßixsg - это те, кого «недостаточно дают, но их не тянет и к чужому [добру], и они не стремятся им завладеть» (EN 112Л22). Переводить (psiSwÀia как «жадность» не совсем верно, так как слово жадность в русском языке помимо прочего имеет значение ненасытного желания приобретать и обогащаться, что не соответствует вышеприведенной цитате.
5Л26-30 В заключительном абзаце автор VV, отмечая, что добродетели свойственно приводить душу в превосходное состояние, использует термин «SiâQsciç», в то время как Аристотель чаще использовал термин «e£iç».
Сравнение совершенного состояния души и хорошо устроенного государства отсылает к платоновскому «Государству» (Rackham 1935, 485).
Библиография
Bekke, I. ed. (1831) "De virtutibus et vitiis", Aristotelis opera. Berlin, 2, 1249-1251 (repr. De Gruyter, 1960).
Cacouros, M. (2003) "Le traité pseudo-aristotélicien De virtutibus et vitiis", Dictionnaire des philosophes antiques, Vol. Supplément, Paris, 506-546.
Glibert-Thirry, A. ed. (1977) Pseudo-Andronicus de Rhodes. Пер1 na&ûv: édition critique du texte grec et de la traduction latine médiévale. Leiden.
Gohlke, P. (1944) Die Entstehung der aristotelischen Ethik, Politik, Rhetorik. Vienna.
Hense, O., ed. (1894-1912) Ioannis Stobaei Anthologii libri duo posteriores. Berlin (repr. 1973).
Kraye, J. (1981) "Francesco Filelfo on Emotions, Virtues and Vices: A Re-examination of his Sources," Bibliotheque d'Humanisme et Renaissance 43, 129-140.
Rackham, H., ed. (1935) Aristotle. The Athenian Constitution. The Eudemian Ethics. On Virtues and Vices. London, Cambridge, MA.
Ross, W.D. ed. (1959) Aristotelis ars rhetorica. Oxford.
Schuchhardt, C. ed (1883) Andronici Rhodii qui fertur Libellas Пер1 na&ûv pars altera De virtutibus et vitiis. Darmstadt.
Schmidt, E. (1986) Aristoteles. Werke. Band 18. Opuscula, Teil 1. Über die Tugend. Übersetzt und erläutert von E. A. Schmidt. Berlin.
Simpson, P. (2013) "Aristotle's Ethica Eudemia 1220b10-11 év toîç ànnXXayK^V0lÇ and De virtutibus et vitiis," The Classical Quarterly 63(2), 651-659.
Susemihl, F. ed. (1935) Aristotle. Magna moralia. Vol. 18 (ed. G. C. Armstrong). Cambridge, MA, 446-684. (repr. 1969).
Zeller, E. (1923) Die Philosophie der Griechen in ihrer geschichtlichen Entwicklung. T. III. Abt. 1. Leipzig.
Zürcher, J. (1952) Aristoteles' Werk und Geist. Paderborn.
Wartelle, A. (1963) Inventaire des manuscrits grecs d'Aristote et de ses commentateurs, Paris (réédition 1980).
Афонасин, Е. В. (2008) «Золотые стихи», Солопова, М. А. и др. Античная философия. Энциклопедический словарь. Москва, 390-391.
Брагинская, Н. В., пер. (1984) Аристотель. Никомахова этика, Сочинения. Том 4. Москва, 53-293.
Сонни, А. И. (1894) «De libelli nspi àpsTwv xaî xaxiwv codice Mosquensi», Филологическое обозрение 7, 97-102.
Солопова, М. А. сост., пер. (2005) Аристотель. Евдемова этика. Москва.
Миллер, Т. А. пер. (1987) О добродетелях, Краткая история этики. Москва, 527-531.
Платонова Н., пер. (1978) Аристотель. Риторика, Античные риторики. Москва, 15-233.
Петер, И. Ю., пер. (2000) Пифагорейские золотые стихи с комментарием Гиерокла. Москва.
