CC BY
112
РАЗДЕЛ VI ЭТНОПЕДАГОГИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА В СОВРЕМЕННОМ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
УДК [392.3+392.5]:(511.152)
Чекмаева Юлия Викторовна
Аспирант кафедры начального обучения Московского Педагогического Государственного Университета, yulechkal221@list.ru, Москва
ТРАДИЦИОННЫЕ СЕМЕЙНО-БРАЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ МОРДОВСКОГО НАРОДА
Chekmaeva Yulia Victorovna
Post-graduate student Moscow State Teacher Training University, yulechkal221@list.ru, Moscow
TRADITIONAL FAMILY-MARRIAGE RELATIONS OF MORDVINIAN PEOPLE
Мы живем в век прогрессивных технических и технологических разработок, всемирной информатизации. Процесс глобализации затронул уже каждого человека нашей страны, да и всей планеты. Так вот именно сейчас, когда существует возможность индивидуального выбора религии, субкультуры и культуры, люди начали вспоминать о своей этнической принадлежности, о традициях своего народа. Стал очевидным тот факт, что только сочетание информационных технологий и устоявшихся веками, сформированными множеством поколений традиций даст желаемый результат в процессе воспитания и образования детей. Ведь именно эти составляющие современной жизни вызывают опасения за всеобщее будущее.
Возврат к духовности сегодня является жизненной необходимостью. Народ жив, пока жива его национальная культура: язык, искусство, обычаи, легенды и духовность.
Народные традиции воспитания были обусловлены особенностями исторического, социально-экономического развития, этническими особенностями, что образует неповторимое лицо данного народа. Они способствовали формированию необходимых в жизни практических умений и знаний, морально-нравственных качеств, развитию умственных способностей. Основным арсеналом воспитательных средств издавна служила система взаимоотношений семьи, ее трудовая деятельность, обрядовая жизнь, устно-поэтическое творчество.
В мордовских языках отсутствует слово «семья» в современном его значении. В народной традиции дом воспринимается не только как жилище или весь двор, но и как сообщество, объединяющее людей по родственному признаку.
В традиционном быту семья (дом) назывались именем предка или его прозвищем, которое передавалось из поколения в поколение. В ряде мест данный обычай сохраняется и поныне. Например, в д. Старая Самаевка Ковылкин-ского района живут семьи под такими именами: Подай, Коцар, Чеган, Фока, Прамож, Поза, Чичь (по наблюдениям автора). В. И. Майнов отмечал: «Мордва в прошлом вместо слова семья или фамилии употребляла родовой знак, тавро, например, колесо, косу, зерно. Для отличия отделившихся членов этого тавра использовались дополнительные меты, производные от него: лишняя спица, двойная ручка и т. п.». В этой связи интерес представляет письмо, посланное из Кузнецкого уезда Саратовской губернии солдату мордвину Никите Колесникову в Петербург: «Твой брат Федор, обладающий семейным знаком косы и личным - ручкою, приехал домой...» [5, с. 136].
У мордвы большие семьи были представлены разными типами: отцовская однолинейная и многолинейная семьи и братская многолинейная с различными вариациями.
Как правило, мордовская большая семья (до 50 человек) проживала в нескольких избах, расположенных на одной усадьбе в общей связи.
Для успешного функционирования больших семейных коллективов необходима была строгая регламентация прав и обязанностей каждого его члена и всего бытового уклада. По обычаю во главе такой семьи стоял самый старший мужчина - кудазор, по отношению к младшим дед или прадед.
Власть кудазора была очень велика, все находилось в его воле. Он представлял домохозяйство перед властями, общиной, имел право распоряжаться семейным имуществом, а также обладал правом купли и продажи, осуществлял сделки и договоры. Кудазор руководил всеми работами, следил за ходом их исполнения, был ответственным за моральный облик членов семьи.
Высокий статус имела и жена главы семейства - кудазорава. Эффективность домашнего хозяйства, атмосфера внутри семьи, характер взаимоотношений между ее членами, само содержание семейно-бытового уклада во многом зависели от ее характера и личных качеств, от той атмосферы, которая складывалась веками. Ее функции были чрезвычайно многообразны. Она ведала всеми женскими делами, управляла и распоряжалась всеми женщинами. Все члены семьи почитали и слушались главной хозяйки так же, как самого большака.
Высокий статус старшей женщины определялся и ее исключительной ролью в обрядовой жизни семьи и общины. В религиозных воззрениях мордвы доминировали женские божества, им же принадлежала главная роль в ряде молений, обрядов. В силу базовых мировоззренческих установок некоторым божествам мужчины не могли совершить моленье или участвовать в нем. В традиционной культуре хозяйка семьи считалась хранительницей домашнего очага. Полагают, что от ее умения и знаний зависят жизнь, здоровье и благополучие как членов семьи, так и всего хозяйства. Она совершала обряды жертвоприношения покровителю дома и двора, другим божествам, приготавливала для этой цели ритуальные кушанья и напитки.
Под ее руководством соблюдались многие обычаи, отмечались календарные и религиозные праздники. Участие старшей женщины в похоронно-поминальном обряде воспринимается семьей и в целом социумом как одна из главнейших ее обязанностей. Например, в д. Старая Самаевка Ковылкин-ского района в наши дни мужчин, идущих копать могилу для умершего, возглавляет кудазорава с большой палкой в руках, именно большуха, указывает место рытья могилы (по наблюдениям автора).
Положение других женщин в большой семье определялось традицией обычного права, личными качествами и тем трудом, который вкладывали в общее хозяйство. Сильная, здоровая, работящая сноха пользовалась уважением и находилась в лучшем положении, чем сноха непроворная или болезненная [8, с. 211]. Входя в новый дом, невестка теряла свое имя. По обычаю, ее нарекали именем в соответствии с возрастной иерархией ее мужа среди других сыновей. Так, жену старшего сына или брата могли звать Парава (хорошо), второго брата или сына - Мазав а (красивая), третьего - Бежав а (малый) и т. п. Новое имя предназначалось для родственников, а свекор и свекровь называли всех снох Рьвяня. От полученного имени зависели права и обязанности женщины.
Морально-психологический уклад мордовской семьи основывался на важнейших принципах, присущих большинству семей и других народов: ее самобытности, прочности, родственной любви, теплоте отношений между всеми ее членами, общности духовных интересов. Эти качества отмечали многие исследователи: «Семейные узы у мордвы крепче, нежели у русских».
В. А. Ауновский писал: «Нередко можно встретить семью из 20 и более человек, живущих нераздельно, в мире и согласии и только по крайней тесноте, помещающиеся в разных избах, но на одном дворе, под управлением деда или прадеда, которому все члены семьи оказывают полное послушание» [1, с. 45]. Эти особенности выделял также В. Н. Майнов: «Взаимная любовь играет огромную роль, и старания всех семейных должны быть направлены на то, чтобы в основании хороших отношений стоял не страх перед физической силой, а страх огорчить, проистекающий из чистой и из сердечной привязанности» [5, с. 31].
В любой семье существовал разумный порядок жизни с определенными правилами и привычками, которые были обыденны, просты и легко усваиваемы и выполнимы. Большое значение имел трудовой ритм, режим питания в будни и праздники, повседневный досуг.
Распорядок дня был тесно связан с календарным распределением сельскохозяйственных работ, который определял характер занятий и загрузку каждого члена семьи. Главная черта повседневности, домашнего семейного быта и жизни в целом - заполненность трудом. В весенне-летний период большую часть времени проводили в поле, в лугах, огородах. Вставали обычно рано, чтобы лучше и полнее использовать световой день. Первыми поднимались женщины, которые готовили пищу. Часа в 4-5 вставали остальные члены семьи, лишь детям разрешалось спать подольше. Согласно традиционному
этикету, кушать садились все вместе. За обеденным столом, по исстари сложившемуся обычаю, семья рассаживалась в определенном порядке. В передний, «красный» угол садился хозяин дома, затем остальные мужчины (женатый сын, взрослые парни). На краю садились женщины. Хозяйка обычно подавала на стол. Если семья состояла из большого числа людей, то прием пищи проходил в два приема: сначала мужчины, а потом дети и женщины. Ели из одной большой чашки. За столом распоряжался глава: он резал хлеб, солил, если надо, крошил мясо, клал масло в кашу. Правила требовали, чтобы во время еды не разговаривали, сидели тихо и мирно. Если кто-либо нарушал установленный порядок, т. е. хватал большие куски, оставлял недоеденный хлеб, вертелся, болтал ногами, его наказывали ударом ложкой по лбу или вообще выгоняли из-за стола. Такой ритм подтверждал цельность семьи, являлся своего рода символом «семейственности» и единства.
Сакральной санкцией института семьи являются семейно-родовые культы и культ предков, которые играли и в определенной степени продолжают играть огромную роль в мировоззрении мордвы, в обрядовой практике. Многие исследователи отмечали почтительное отношение мордвы к памяти умерших родителей и родственников. Без обращения к духам предков фактически никогда не предпринималось никаких дел, не решался ни один вопрос. С обращения к предкам традиционно начиналось всякое моление [1, с. 69].
Символом рода выступала родовая свеча - атянь штатол (свеча стариков). Согласно народным воззрениям, она древнейший культурный символ мордвы, и пока горит штатол, будет продолжаться род. Признаком его вечности выступала постоянная величина свечи. Поэтому по окончании моления в штатол вкладывали столько же воска, сколько его растаяло [7, с. 101].
С малолетства воспитывали сознание своей неотделимости от родственной группы, учили любви к ближнему, постоять за свой род, не запятнать его. Согласно обычаю, поступок отдельного члена ложился на весь род. Родовое происхождение служило важным критерием в браке. Грехом считались охаивание, оговаривание своих близких, а также обходить стороной попавших в беду родственников.
Брачные отношения мордвы заметно отличались от домостроя русских семей. Во-первых, брак в селах заключался в основном по любви. Никаких насильственных действий родителей в плане выбора невесты или жениха не практиковалось. Во-вторых, практичные мокша и эрзя искали в будущих жёнах, прежде всего добрых помощниц, на которых можно было бы бесстрашно возложить все тягости домашнего хозяйства. Но главное - они должны были активно пополнять дом детьми - будущими работниками.
Признаком женской красоты для мордовского мужчины была дородная краснощекая девушка: «Жила-была одна девка Сыржа - толста, как дуб кря-ковистый, и ноги у неё, как поленья. Хороша была Сыржа, и много парней за ней ходило...» [7, с. 83].
Семья, в которой подрастали будущие невесты, задолго до замужества задумывалась над тем, как выгоднее всего сбыть их с рук. Такой товар необходимо показывать лицом, поэтому девушек на выданье всячески баловали подарками, красивой одеждой и кормили от души. Потенциальная жена пользовалась в родной семье почетом и особым покровительством. «Правда, случается иногда, что девушка начинает скучать и дурить, грозя родителям уйти в монахини. Такая напускает на себя важность, читает молитвы и требует от отца построить ей келыо. Вся семья ухаживает за «христовой невестой», отказавшейся от мирских благ, и никто не попрекает её бездельем, так как на «черничке» лежит обязанность просить у Бога благосостояния для своего рода. Таким образом, между ними устанавливаются отношения «рука руку моёт» [5, с. 61].
Но нередко бывало, что «монашка» всё же выходит замуж, и, как правило, с богатым приданым, которое она собственноручно заработала на мирских подаяниях от чтения молитв и свершения различных церковных обрядов.
У мордовского народа не было определенного возраста вступления в брак. Ориентировались в основном на половое созревание юноши.
С крепостной мордвой дело обстояло иначе. По закону, на молодую девушку, вдовца и вдову нельзя было накладывать оброк. Поэтому барин выдавал зрелых женщин за маленьких мальчиков, а девочек за стариков, в таком случае один из супругов выполнял двойную норму работы. Из-за такой возрастной несправедливости в семьях происходило много бытовых убийств: жёны душили малолетних мужей, и наоборот. Родителей, которые не отдавали своих детей в такую брачную кабалу, нещадно секли розгами, и они были вынуждены покориться помещику. «Моей матери было 23 года, когда её отдали замуж за 8-летнего мальчика, - рассказывала жительница мордовского села Арчилова Саратовского уезда известному этнографу Шахматову. - Уснёт её муж вечером до ужина на скамейке, а мать переносит его к себе в постель. Под себя она стелила перину, а под него дерюгу - уж больно муж мочился по ночам. Матушка рассердится на своего супруга, побьёт его, а он идёт жаловаться свекрови. Та его уймёт, да и ладно. Так они и жили» [7, с. 74].
Несмотря на серьёзные намерения в выборе будущей супруги, иногда случалось, что жених отказывался от невесты. Мордва строго судила таких обманщиков, а уважаемые всеми старики возлагали на злоумышленника большой штраф.
Когда любовное дело заканчивалось свадьбой, родители жениха доставали из своих денежных запасов, отложенных на чёрный день, от 80 до 100 золотых рублей и закатывали пир горой. В зависимости от платежеспособности семьи торжества длились от недели до месяца, и селение еще долго не успокаивалось после справленной в нем свадьбы. Зачастую такие мероприятия служили причиной демографического взрыва в населённом пункте.
Главными действующими лицами на свадьбе, кроме брачующихся и родителей, были сваха и друг жениха, на которых лежала обязанность соблюсти все необходимые традиции, часть из которых относилась ещё к языческим временам.
Но долгое время у практичной мордвы было принято воровать невест. Такое явление в народе называлось «самокруткой». Этот обычай практиковался охотно, потому что в таком случае можно было обойтись без всякого пира. Зачастую девушка и не подозревала, что нравится будущему мужу, который без согласия родителей решил сделать её своей женой. Как правило, юноша с товарищами караулил возлюбленную поздно вечером, когда та возвращалась домой, и, захватив в «плен», увозил её к себе. Злые языки прибавляли, что девушки не особо рьяно защищали свою честь, лишь слегка царапались и кусались, что ещё больше возбуждало пыл нежданного супруга.
«Свадьба сковала, никто расковать не может» - в этой пословице мордва ясно выражала свой взгляд на полную невозможность расторжения брака.
В дохристианский и раннехристианский период жизни мордовского народа, обычаи были несколько иными. Так, в дохристианский период у мордвина могло быть несколько жен. Свидетельства об обычае полигамии сохранились в мордовском фольклоре. Так, в одной из песен говорится об очень богатом эрзянине, имевшем «семь взятых жен» и «семеро детей мальчиков». Но нескольку жен имели обычно люди состоятельные, представители господствующего класса - князья, мурзы.
«Когда они были язычниками, то хотя дозволялось им брать столько жен, сколько кто содержать в состоянии, однако смотря по крестьянским достаткам, никто более трёх жен не имел» [1, с. 42].
В наши дни большинство семейных традиций забыто и потеряно в прошлом навсегда, т. к. утрачена их целесообразность и значимость. Но нельзя не согласиться, что именно устами предков изречены те самые вечные истины, которые будут актуальны всегда. И наша главная задача как педагогов и как родителей - синтезировать забытое традиционное и современное прогрессивное.
Библиографический список
1. Беляева, Н. Ф. Народные традиции воспитания детей у мордвы. Мордва: историко-культурные очерки [Текст]/ Н. Ф. Беляева. - Саранск, Издательство Мордовского Педагогического Государственного Университета, 1995. - 279 с.
2. Куликова, Т. А. Семейная педагогика и домашнее воспитание [Текст] / Т. А. Куликова - М., 2000. - 368 с.
3. Латышина, Д. И. История педагогики и образования [Текст] /' Д. И. Латы-шина - М., 2007. - 527 с.
4. Латышина, Д. И. Педагогика межнационального общения [Текст] / Д. И. Латышина - М., 2004. - 603 с.
5. Майнов, В. Н. Очерки юридического быта мордвы [Текст] В. П. Майнов -С.-П., 1885.-244 с.
6. Макаркин, Н. П. Мордва: мокша, эрзя [Текст] / Н. ГТ. Макаркин - Саранск, 2004. - 991 с.
7. Мокшин, Н. Ф. Религиозные верования мордвы [Текст] /Н. Ф. Мокшин -Саранск, 1972. - 328 с.
8. Николаев, С. Д. Мордва. Историко-этнографические очерки [Текст] /
С. Д. Николаев - Саранск, 1981. - 620 с.
9. Самородов, К. Т. Устно-поэтическое творчество мордовского народа [Текст] / К. Т. Самородов - Саранск, 1963. - 132 с.
