CC BY
36
----
ЗАРУБЕЖНЫЕ ЛИТЕРАТУРЫ Foreign Literatures
С.А. Жилюк (Санкт-Петербург)
ТРАДИЦИОННЫЕ И НОВЫЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ГЕРМАНСКОГО ЭПОСА О НИБЕЛУНГАХ. ЧАСТЬ 2*
Аннотация. Сказание о нибелунгах получило широкое распространение в культуре европейских народов и неоднократно привлекало исследователей. Значительный вклад в изучение скандинавской литературы, сохранившей сказание о нибелунгах (нифлунгах), внесли Р. Вишневски, А.Я. Гуревич, Ю.А. Клейнер, М.И. Стеблин-Каменский, Д. Харрис, Г. Хэфс и другие отечественные и зарубежные исследователи. Вместе с тем большинство монографий, посвященных вопросам эддической традиции и скандинавских баллад были созданы несколько десятилетий назад, и за это время накопились новые открытия, требующие пересмотра базовых концепций. Кроме того, лишь немногие исследования посвящены вопросам именно нибелунгова сказания в скандинавской литературе, поэтому статья представляет обзор основных достижений именно в изучении нибелунгова сказания в скандинавской традиции, не претендуя на охват всей проблематики, связанной со скандинавской средневековой литературой. В центре внимания -песни «Старшей Эдды» и две саги: «Сага о Вельсунгах», наиболее последовательно отражающая историю Сигурда и Гудрун и возникшая в Норвегии, и «Сага о Тидреке», носящая переходный характер - в ней переплетаются северная и южная традиции - и возникшая, по всей видимости, на берегах Балтийского моря. Кроме того, предлагается обзор изучения скандинавских и фарерских баллад, носящих черты дециклизации и распада героического эпоса, выстроенного вокруг фигуры Сигурда. Вторая часть статьи посвящена вопросу научной и культурной рецепции нибелунгова сказания в европейском обществе XIX-XX вв., которая продолжает бытование нибелунгова сказания на современном этапе развития общества.
Ключевые слова: сказание о нибелунгах; героический эпос; «Песнь о нибелунгах»; «Песнь о роговом Зигфриде»; «Народная книга о роговом Зейфриде»; германская литературная традиция.
S.A. Zhiliuk (St. Petersburg) Traditions and Novations in Nibelungen-Studies. Part 2**
Abstract. The tales of the Nibelungs have been popularized in the European cul-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-112-50304.
** The reported study was funded by RFBR, project number 19-112-50304.
ture and have attracted a lot of researchers. The contribution of A. Gurevich, H. Haefs, J. Harris, Yu. Kleiner, M. Steblin-Kamensky, R. Winsniewsky and other Russian and foreign scholars cannot be underestimated. Nevertheless, most of the research papers dedicated to the Norse version of the Nibelungs' story were published several decades ago, and ever since have been many findings which might lead to a drastic change and a complete revision of the Nibelungs' (Niflungs') plot in the Norse tradition. It is to be stressed that the article is going to deal with Niflungs' story only, so other subjects are not discussed in here, though Eddic literature has been profoundly studied by Scandinavian linguists. We focus on the most considerable texts containing Niflung's story, these are: The Poetic Edda, The Volsunga-Saga and Thidrekssaga. We also include a review of the studies dedicated to Faroese ballads which had preserved the Niflungs' lay till the 15th century. After the 15th century, the Niflungs' cycle collapsed and its heroes turned into folklore creatures. This oral stage of the story existence should also be included into the studies of the Niflungs' cycle. The second part of the article is dedicated to scholarly and cultural reception of Nibelungs' lay in modern Europe (19-20th centuries). The Nibelungenlied was re-opened in the 18th century, its reception, however, started first in the 19th century during the period of Romanticism. The 20th century saw the use of Nibe-lungs' mentality for promoting the nationalistic ideas by Hitler which lead to reducing of Nibelungs' story popularity after WWII.
Key words: Nibelungenlied; Lay of Nibleungs; heroic epos; German literature history; Lied vom hürnen Seyfrid; oral tradition of epic.
Введение
Во второй части статьи, посвященной изучению NS, мы обратимся к традиции народов, населявших север Европы, прежде всего, Норвегию и Исландию. Наиболее изученным текстом NS можно считать германскую NL, однако она представляет южную версию сказания, в то время как на искусство и общество XIX-XX вв. наибольшее влияние оказали тексты, относящиеся к северной или скандинавской версии сказания. Считается, что скандинавская версия отражает более архаичные социальные отношения, чем NL [Адмони 2004], хотя многие саги были записаны позже, чем германский эпос. Можно было бы предполагать, что NS зародилось в Скандинавии, однако внимательный анализ его исторической основы показывает, что, скорее всего, оно возникло на континенте и лишь затем перекочевало в литературу северных стран.
Значительное влияние северной версии вкупе с тем фактом, что элементы NS редко становятся объектом исследования эддических текстов и текстов саг, обуславливает актуальность поставленной задачи - представить обзор научных достижений в области изучения NS.
Северная (скандинавская) версия сказания о нибелунгах
Традиция изучения средневековой скандинавской литературы насчитывает уже несколько столетий и берет свои истоки в трудах ученых XVI-
XVII вв. С одной стороны, столь давняя история научного рассмотрения позволяет предполагать, что скандинавские тексты исследованы достаточно полно. С другой стороны, мы сталкиваемся с уже знакомой по рассмотрению NL проблемой: большинство исследований были выполнены более полувека назад, и сейчас требуется критический пересмотр некоторых положений. Трудность этой работы заключается в том, что многие труды не переведены на английский и немецкий язык, что осложняет работу с ними неспециалистов.
При обращении к скандинавской литературе для изучения N8 поражает большее сюжетное разнообразие: если NL есть законченный сюжет, почти не содержащий «постороннего» материала, то в северной традиции N8 - это только один из сюжетов сборников песен и саг, и большинство исследований посвящены произведениям в целом (например, СЯ), но не нифлунговому сказанию, взятому отдельно.
В качестве основных проблем, которые изучают специалисты, можно выделить изучение рукописей, историю возникновения песен, проблемы устности/письменности, поэтики и генезиса сюжета. В рамках статьи невозможно охватить все аспекты исследований, поэтому, ставя своей задачей осветить изучение N8 на примере скандинавской литературы, мы обращаемся в первую очередь к вопросам генезиса.
Сказание о нифлунгах в эддической поэзии
В первой части нашей статьи в общих чертах был очерчен генезис N8 на континенте. Примерно в VIII в. песни о Сигурде проникают в Северную Европу, где развиваются достаточно автономно до XIII в. Быстрый рост численности северогерманских народов привел к освоению северных территорий Исландии и Гренландии, где складывалась своя особая, изолированная от континентальной Европы литературная традиция. Особый отпечаток оставила долго сохранявшаяся здесь вера в языческих богов. С одной стороны, изолированность северных германцев повлияла на сохранение в сюжете черт более раннего социального периода, с другой стороны, эта же изолированность привела к развитию в сказании местного компонента - в частности, в N8 инкорпорируются элементы языческой культуры, видимо, не присущие ему на ранних стадиях.
Древнейшим памятником скандинавской версии сказания является СЯ, которая состоит из мифологических и героических песен, к последним относятся и песни N8: «Речи Регина» и «Речи Фафнира» (добыча клада), «Речи Сигирдривы» и «Поездке Брюнильд в Хель» (избавление валькирии ото сна), «Отрывок Песни о Сигурде», «Первая песнь о Гудрун», «Краткая песнь о Сигурде» (убийство Сигурда), «Вторая песнь о Гудрун», «Плач Од-друн», «Гренландская песнь об Атли» и «Гренландские речи Атли» (месть Гудрун). В СЯ наблюдаются зачатки процесса циклизации, но окончательного формирования связного повествования в нынешнем понимании, как, например, в VS, не наблюдается.
Датировка песен остается нерешенным вопросом. Вероятнее всего, они были созданы в Норвегии в период с V по XIII вв. [Стеблин-Камен-ский 2006]. Литературные особенности песен CR предполагают длительное бытование их сюжетов в дописьменную эпоху, когда они были знакомы всему народу: об этом свидетельствуют зачины героических песен, где герои никак не представлены - сообщается только их имя, после чего текст рассказывает о событиях, произошедших с героем. Более того, некоторые персонажи упоминаются только вскользь (например, Готторм во «Второй песни о Гудрун»), но, видимо, у слушателей были достаточные фоновые знания, позволявшие легко разобраться в действиях героев [Ярхо 1934].
Второй отличительной чертой CR является рассказ от первого лица: нередко герои сами повествуют о своих действиях и о событиях, развитие сюжета происходит в диалоге. Эта черта иногда проявляется как архаизм и в NL, однако там в большинстве случаев присутствует авторский зачин dö sprach... («Тогда сказал...»; пер. наш - С.Ж.), сочетающийся с именем персонажа. Возможно, автору NL диалоги достались «в наследство» от более ранних версий (или, как мы писали в первой части, он пытался имитировать устный эпос), но публика уже не была готова воспринимать простой диалогический текст без авторских нарративных ремарок.
Однако не только по формальным признакам скандинавский вариант отличается от NL. К сожалению, текст CR неполон. Если NL дошла до нас во многих рукописях, представляющих различные варианты, позволяющие уточнять непонятные места в тексте, то CR - это 6 тетрадей, причем одной из них, приходящейся как раз на сюжет о нифлунгах, не хватает. В недостающих 8 листах повествуется о том, что произошло между тем, как Сигурд пробудил Брюнхильд, и тем, как Сигурд был убит. Эта проблема носит название большой лакуны и обычно восстанавливается по тексту VS. Но можем ли мы быть уверены, что VS отражает общегерманский сюжет, а не трактовку его отдельным автором?
И все же генеалогические и логические связи между песнями можно установить [Ярхо 1934]. Если в NL героям придан куртуазный лоск, то в песнях CR они руководствуются несколькими мотивами: добычей, женщиной, местью и славой. Мотивы женщины и славы эволюционировали в NL в мотивы куртуазной любви и рыцарской доблести, но два других мотива, хотя и сохранились, но выглядят архаично. В CR все они гармонично сочетаются друг с другом: Сигурдом движет жажда наживы и славы, заключающаяся не только в воинских подвигах, но и в добывании невесты. Для CR нет противоречия в возможном «двоеженстве» героя, которое пытаются устранить другие произведения, т.к. для северогерманского общества оно было если не обычным, то не преступным явлением (ср. двоеженство Сигмунда или двоеженство у ирландцев, сохранявшееся до IX в.).
Архаизм проявляется и в отношениях героев. Так, Гудрун мстит не за гибель мужа своим братьям, а своему мужу Атли за убийство братьев, что, впрочем, точнее отражает исторические реалии, лежащие в основе сюжета: по свидетельству историков, Аттила был заколот своей новой женой,
взятой из покоренного германского племени.
Еще одним отличием от континентального сказания является религиозная составляющая: CR содержит как песни о героях, так и о богах, в героических песнях постоянно возникают фантастические мотивы - борьба со змеем, валькирии, элементы культа Одина. Даже сам Атли обладает способностью перевоплощаться в орла («Речи об Атли»), а его мать в змеином обличии убивает Гуннара. Все они результат местного, скандинавского развития, т.к. по всей видимости, мы должны согласиться, что изначальный сюжет восходит к событиям, имевшим место среди христианизированных народов.
Любопытно и еще одно расхождение северной и южной версий. Согласно немецкой версии, Зигфрид убит в лесу на охоте, которую многие считают данью рыцарским романам [Адмони 2004]. CR знает несколько версий его гибели: в большинстве случаев Сигурда убивают на ложе в спальне, но есть также вариант его убийства в лесу или по дороге на тинг. Последнее есть отражение местных, исландских реалий, а убийство в лесу сопровождено ремаркой «немецкие мужи говорят» [Старшая Эдда 2006, 115]. Это позволяет утверждать, что либо NL была знакома составителям «Эдды», либо версия об убийстве в лесу в принципе была характерна для континентального варианта сказания, а убийство на ложе - это местный элемент.
В заключение раздела несколько слов следует сказать о SE, созданной Снорри Стурлусоном в 1222-1225 гг. Этот текст не сообщает практически ничего нового о NS, т.к. сам сюжет служить лишь объяснением кеннинга «выкуп за выдру». Однако автор, по всей видимости, был знаком с более поздними версиями NS, хотя и не снял всех противоречий в «любовном треугольнике» Брюнхильд-Сигурд-Гудрун. Может быть, если и столь искусный скальд, как Снорри, не смог объяснить это место, то уже в те годы оно представлялось, с одной стороны, чем-то очень древним, а с другой, крайне важным для всего сюжета (в противном случае его можно было бы опустить). Еще одним свидетельством сохраняющегося противоречия оказывается дочь Брюнхильд от Сигурда - Аслауг, т.е. герои все-таки были супругами [Clunies Ross 2010]. Вообще сам факт, что в SE объясняются поступки героев, говорит об архаичности, непонятности их мотивировки для современников, следовательно, к тому времени рассказанный сюжет воспринимался как события древних времен (ср. CR, которая не сохраняет нарративных экспозиций).
«Сага о Вельсунгах»
Отечественная филология крайне редко обращается к VS, хотя ее перевод на русский был опубликован еще в 1934 г., и за рубежом она исследована достаточно полно. При ее рассмотрении в контексте нашего исследования мы сталкиваемся с той же особенностью, что и при обращении к CR: NS составляет лишь одно звено в родословной норвежских королей, которой эта сага по сути своей является.
Рукопись VS сохранилась вместе с «Сагой о Рагнаре Лодброке», однако соединены они были по воле автора лишь формально, и даже стилистически далеки друг от друга.
В том, что касается сказания о нифлунгах, автор саги опирался на CR, причем, возможно, в его распоряжении была недостающая сейчас тетрадь - именно поэтому VS носит более связный характер. Однако влияние на автора оказывали и песни, проникающие с юга, с континента, например, TS. По сравнению с песнями CR сага содержит много современных для Норвегии XIII в. элементов: это и понятие «куртуазный» (kurteiss), и флирт, совершенно неизвестный CR, и разгадки вещих снов, и испытание благородства героинь.
В VS присутствует и архаическая составляющая - мотив судьбы или мотив рода: все действия героев подчиняются именно судьбе рода, и гибнут они, как и эддические герои, следуя высшему предначертанию. Этот мотив отчетливо звучит и в NL, где главной доблестью является как раз готовность принять свою участь, и в песнях CR. И все же VS наравне с NL представляет наиболее реалистический текст сказания о нифлунгах, т.к. в ней не содержится упоминания божественной природы Брюнхильд, а сказочные элементы, например, огонь, через который надо пройти, все же не проявляют сверхъестественной природы [Ruhmann].
Для изучения NS текст VS крайне важен: он восполняет «большую лакуну», хотя и не снимает все противоречия в сюжете.
Следует отметить значительное влияние VS на культуру: именно она представляет ту версию нибелунгова сказания, которая в Новое время вдохновляла писателей, художников и композиторов [Nibelungenrezeption]. В частности, первым драматическим произведением, сюжетом которого стали подвиги Сигурда и его борьба с драконом, был цикл пьес Ф. де Ла Мотт Фуке «Герой Севера», «Сигурд, убивающий змея», «Месть Сигурда», «Аслауга» (1808-1810 гг.) - одно из ключевых произведений немецкого романтизма.
Другие произведения скандинавской литературы
Сказание о нибелунгах нашло отражение в фарерских балладах. Этот жанр проник из Норвегии в XIV в. [Lockwood 1979]. Вероятно, вместе с жанром проникали и сюжеты, в т.ч. и сюжет о нибелунгах, представленный в трех балладах: о кузнеце Регине, о Бринхильд и о Хегни. Фарерские баллады комбинируют материал скандинавской и германской традиции (убийство Сигурда происходит в лесу). Граница отрывков, которые подверглись влиянию разных традиций, проводится в тексте баллады о Брин-хильд [Kleiner, Piotrovsky 2019]. Однако в целом можно говорить о принадлежности баллад к северной традиции, а также об устном характере их возникновения и бытования [Стеблин-Каменский 2003, 406].
Из устной традиции развились и датские баллады, посвященные сказанию о нибелунгах. Месть Кримхильд изложена в трех датских балладах,
получивших общее название Grimhildis Haven. Основным источником сюжета послужила «Песнь о нибелунгах» [Sarakaeva 2016], но очевидно влияние TS (Хаген убивает русалок), CR (Хаген - брат Кримхильды) и Хвенских хроник (топонимика острова Хвен, где были записаны баллады) [Weiss 2002]. Можно предположить, что датские баллады подверглись влиянию устной народной традиции, что позволяет говорить о необходимости их привлечения к исследованию вопроса об устном или письменном бытовании NS у германских народов.
«Сага о Тидреке»
С течением времени NS, с одной стороны, все больше устаревало, с другой стороны, получало все более широкое распространение и размывало сюжетные границы [Ярхо 1913]. CR и VS можно рассматривать как наиболее древние тексты, в которые в качестве составного элемента было инкорпорировано NS, однако в них мы не можем наблюдать изменений и размытия сюжета.
По-другому обстоят дела с TS, которая была создана в Норвегии в XIII в. [Kramarz-Bein 2002], но отражает северогерманскую поэтическую традицию [Hempel 1952] или и вовсе описывает события, происходившие в Нижней Германии и в Рейнско-франкской области в V-VI вв. н.э. [Badenhausen].
Состав TS неоднороден. В нее входят сюжеты различных сказаний, так или иначе связанные с Тидреком (Дитрихом) Бернским. Она разрабатывает тот же исторический и традиционный материал, что и NL. Предполагалось, что автор TS был знаком с NL [Адмони 2004, 318] или с одной из ее более ранних версий, теория которых была разработана А. Хойслером [Хойслер 1960]; кроме того, высказывалось предположение, что NL и TS развивались параллельно: если NL и предшествующие ей тексты опирались на концепцию о нейтральности Этцеля, то традиция TS, наоборот, включает в себя его предательство [Wisniewski 1961].
Многие исследователи старались обнаружить более тесные связи между TS и NL [Haefs 2004; Reichert 2003; Ritter-Schaumburg 2003]. В саге мы находим некоторые черты, характерные для северной версии NS, например, подробно описывается поединок со змеем, равно как и сюжетные линии, не характерные ни для одного известного нам произведения NS (встреча Сигурда с Тидреком). Некоторые авторы указывают на эпизоды, которые были написаны под непосредственным влиянием NL: в обоих текстах Тидрек, Геррад и Хильдебранд останавливаются в Бехеларене и получают там вьючную лошадь [Heinzle 1991].
Особенно необычную точку зрения отстаивал в конце ХХ в. Риттер-Шаумбург, который посвятил свою деятельность изучению топонимики NS на примере TS и NL. Отталкиваясь от того, что двор Этцеля располагается, согласно тексту, в месте под названием Soest (а такой топоним присутствует на карте современной земли Северный Рейн-Вестфалия),
Риттер-Шаумбург локализует действие NS на Нижнем Рейне и увязывает сюжет с историческими событиями, происходившими в этой области в V в. [Ritter-Schaumburg 2003]. И хотя большинство исследователей решительно отвергают его концепцию, она заслуживает упоминания вследствие неординарного подхода к изучению текстологического материала.
Можно утверждать, что TS была одним из первых произведений, в котором происходит смешение жанра героического эпоса, восходящего к временам Великого переселения народов, и жанра рыцарского романа с мотивами зачастую экзотического характера (например, бой на слонах). Отныне поединки носят характер состязания в ловкости и силе и не ставят целью погубить соперника.
В заключение следует отметить, что TS до сих пор не переведена на русский язык, а издания английского и немецкого переводов могут считаться редкостью, что затрудняет работу с этим источником в рамках междисциплинарных исследований.
Дальнейшая эволюция нибелунгова сказания
NS оказало влияние на ряд произведений, созданных в средневековой Германии и Скандинавии. Одним из наиболее ранних была героическая поэма «Кудруна». Влияние NL на не получившую широкого распространение поэму заключалось в заимствовании нескольких имен [Gillespie 1973].
Герои NS представлены и в другом произведении XIII в. - «Розовый сад» (Der Rosengarten zu Worms). В нем значительное место занимают откровенно сказочные и фольклорные мотивы, например, волшебный сад, который стерегут бургундские рыцари, сражение Дитриха Бернского и Хильдебранда с 12 героями, среди которых встречается Зигфрид, и т.п.
Вероятно, поэма была написана под влиянием TS, с которой обнаруживает немало параллелей, и NL, по крайней мере, возможно, что в ней представлены сюжетные ходы, известные устному преданию о нибелунгах, которое могло сохраняться в народной среде и, может быть, еще ждет своего исследователя. Постоянно сопровождающий изучение NL и связанных с ней произведений вопрос об устном характере сказания вновь указывает на необходимость более тщательного применения методологии определения и изучения устной поэзии в духе Лорда к исследованию материала германского героического эпоса.
Сближение героев NL и не дошедшего до нас сказания о Дитрихе Бернском имеет место и в поэме «Битерольф и Дитлейб» (Biterolf und Dietleib), также относящейся ко второй половине XIII в. Вслед за «Розовым садом» вторая часть повествует о поединке между дружиной Дитриха Бернского и бургундами, в рядах которых сражается Зигфрид. Эти произведения также следует учитывать при анализе NS, т.к. они демонстрируют связь как в плане героев, так и в сюжетном отношении, и могут пролить свет на генезис NS в германской традиции.
Дальнейшее развитие сюжета NL можно найти в произведениях о ро-
говом Зейфриде / Зигфриде, относящихся к XIV-XVI вв. - «Песни о роговом Зейфриде» и «Народной книге о роговом Зигфриде», основанной на одноименной семиактной пьесе Ганса Сакса 1557 г. Вероятно, «Песнь о роговом Зейфриде» существовала уже около 1400 г., т.к. рукописи m и n NL содержат некоторые ее характерные черты [Millet 2008]. В современном виде «Песнь о роговом Зейфриде» была опубликована в Нюрнберге в 1500 г. [Lienert 2015]. Сказание продолжило развиваться: например, главная героиня стала зваться не Кримхильд, а Флоригунда, добавлялись новые подробности, возник сюжет, связанный с сыном Зейфрида и Фло-ригунды. Имя супруги Зейфрида может восходить и к исторической меро-вингской королеве Фредегунде, и в таком случае это может говорить о непрерывной почти тысячелетней традиции бытования NS в народной среде.
В скандинавской традиции образ Сигурда также подвергся изменениям. Это явно заметно в норвежских балладах, которые сложились на основе местной устной народной традиции (и не на основе VS). Развитие NS в Норвегии происходило по двум линиям. Во-первых, в XV в. наблюдается вторичная мифологизация сюжета: если придворная литература, представителем которой является VS, взяла курс на больший или меньший реализм, то народная традиция вводит в повествование карликов, великанов и прочих сверхъестественных существ (отметим параллельность этих процессов эволюции германской литературы). Во-вторых, и сами герои сказания, прежде всего Сигурд, оказываются в роли злых сил, и вот уже в балладах Сигурд скачет ночью во главе кавалькады нечисти по норвежским хуторам. Подобные черты не зафиксированы в Германии, но значит ли это, что их не было? В XVI-XVIII вв. мы не встречаем упоминаний NS в Германии, что также требует научного объяснения: почему этот сюжет, некогда столь распространенный, утратил свою популярность, есть ли свидетельств о его хождении в народной среде в это время и т.д.?
Научное и культурное влияние
Научное и культурное осмысление NS в Германии началось в эпоху наполеоновских войн, когда немецкий народ поднялся на борьбу с иноземными захватчиками. В качестве одного из символов борьбы идеологи той эпохи обратились к герою найденной за полвека до того рукописи NL -Зигфриду. Любопытно отметить, что в середине XVIII в. NL не произвела впечатления на читающую публику: согласно преданию, просвещенный прусский монарх Фридрих II заявил, что не променяет горсть пороха на обнаруженный текст средневекового сказания о нибелунгах. Потребовалось стечение обстоятельств (историко-политических - поражение в войне с Наполеоном и французская оккупация; социально-культурных - мода на романтизм и обращение к народному творчеству в поиске сюжетов), чтобы нибелунгово сказание завоевало популярность в Германии [Рыку-нова 2015].
Интерес к сказанию в начале XIX в. проявляли ученые и поэты, воз-
никла идея объявить NL национальным немецким эпосом, публичные лекции читали такие ученые, как Ф. Г. Хаген и А. Цойне [Traub 2013].
Немаловажную роль в популяризации сюжета сыграла тетралогия Ф. де Ла Мотт Фуке (1808-1810 гг.), опиравшаяся на северную версию, изложенную в VS.
Переводы «Песни» на современный немецкий язык были выполнены К. Зимроком (1827 г.) и К. Барчем (1866 г.). После выхода в свет первого перевода И.В. фон Гете написал рецензию, в которой отнес NL к важнейшим составляющим немецкой идентичности [Goethe 1981], хотя до этого относится к ней сдержанно.
NL вдохновляла художников. Среди первых, кто обратился к ее сюжету, был швейцарско-английский художник И.Г. Фюссли (1741-1825 гг.) [Шестаков 2002]. Впоследствии изображения Зигфрида и героев NS стали популярным мотивом для украшения зданий (дворцы Потсдама, ратуша Пассау); герои NS были запечатлены немецкими скульпторами («Зигфрид» К. Дауша в Бремене, проект памятника Вильгельму I в образе Зигфрида Р. Майсона, фонтан Нибелунгов в Австрии) и т.д.
В архитектуре NS отразилось в виде особого стиля, в котором застраивался Вормс на рубеже XIX-XX вв. Этот стиль - один из вариантов стиля историзм. В Вормсе он был интерпретирован в связи со NS главным архитектором города в 1886-1897 гг. К. Хофманном.
Сюжет NL стал основой для сотен поэтических и музыкальных произведений разного объема, вплоть до марша одного из полков немецкой армии. NS перерабатывалось драматургами: только в первом десятилетии ХХ в. возникли драмы Ф. Лейнхарда, А. Штурма, О. Шульцке, А. Век-слера, Р. Колеруса, К.Г. Штробеля, С. Лублински, Ю. Шульде, П. Эрнста и К. Альберта; сюжет NS становился основой для оперетт: И. Пибера (1889 г.) и Ф. Оливена и О. Штрауза (1904 г.); «Кольцо нибелунга» также не единственная опера, написанная по мотивам сказания, причем первая появилась в 1801 г. (М. Маратцек), а последняя в 1909 г. (М.И. Кункель).
Тем не менее именно тетралогия Р. Вагнера оказала ни с чем не сравнимое влияние на культурное восприятие NS обществом. Р. Вагнер взял за основу северную версию NS, ориентируясь, в основном, на VS. В его операх нашли отражение ощущения человека, пережившего европейские революции 1848 г.: надежда на изменения, разочарование, желание объяснить причины неудачи. Зигфрид Вагнера - это не герой средневекового эпоса, а человек будущего, обреченный на поражение в силу обстоятельств, окружающих его [Кенигсберг 2004]. Вагнер разрабатывал и некоторые другие мотивы NS, например, в музыкальной драме «Кузнец Виланд», лейтмотивом которой стал поиск свободы [Баева 2013].
Вагнер сочинял «Кольцо нибелунга» на протяжении почти тридцати лет, и мир вокруг, в первую очередь сама Германия, изменился до неузнаваемости. Таким образом, тетралогия, поставленная впервые в 1876 г., хотя и содержала в своей основе идеи революционного 1848 г., на деле стала основой совершенно другой идеологии - идеологии германского им-
периализма и национализма времен Германской империи (1871-1918 гг.).
В ХХ в. немецкие политики время от времени обращались к NL в поисках метафор, которые бы описывали актуальные события. Хорошо известны высказывания князя фон Бюлова 1909 г. о «нибелунговой верности» (Nibelungentreu), определяющей отношения между Германией и Австро-Венгрией, и П. фон Гинденбурга о коварном ударе в спину, сопоставимом с ударом Хагена (о поражении в Первой мировой войне). В 1943 г. Г. Геринг в своей речи сравнил положение немецкой армии в Сталинграде с положением бургундов, вынужденных обороняться в зале Этцеля [Heinzle, Waldschmidt 1991]. Остается с сожалением констатировать, что подобные сравнения и вообще интерес национал-социалистов к NS после войны привел к его изгнанию из массового сознания немцев [Münker, Storch 1990]. В настоящее время исследования NS ведутся в рамках реализации практических проектов (например, создания музея нибелунгов в Вормсе, туристических маршрутов и т.п.) или написания предисловий к новым изданиям. Зачастую в подобных трудах пересказывается то, что уже известно (причем чаще всего их авторы ссылаются на труды А. Хойслера).
Заключение
Сегодня NS может показаться одним из наиболее полно исследованных текстов средневековой европейской литературы. Его изучение велось по различным направлениям, многие работы были посвящены вопросам соотношения нового и старого в сюжете и языке, истории его возникновения и формирования, рукописям и формам его бытования у различных народов Европы.
Произведения, содержащие элементы NS, исследованы неравномерно: если NL получила широкий научный отклик в Германии и России, то тексты CR и SE, неоднократно становившиеся предметом исследования сами по себе, все еще не в полной мере изучены с точки зрения генезиса предания о нибелунгах. В еще меньшей степени научное исследование коснулось текстов, которые не переведены на русский язык: TS, датских и фарерских баллад. Таким образом, отечественные исследователи из нелингвистических областей лишены возможности привлекать этот материал для работы, т.к. не существует качественных переводов этих текстов на русский язык. Вопрос перевода других текстов и научных работ также остается острым: известно, что существующий перевод NL вызывал нарекания специалистов-медиевистов [Гуревич 2017]; подобная критика может быть отнесена и к существующим переводам других произведений.
Несмотря на обширный список работ, посвященных текстам NS, некоторые из которых были представлены в настоящей статье, остаются неразрешенными многие вопросы, которые можно разделить на несколько групп:
1) генезис NS и его бытование в период до письменной фиксации (до XIII в.), смещение «центра тяжести» сюжета с исторических событий на
мифологически-вымышленные (фигура Зигфрида);
2) существование устной версии NS параллельно с письменными текстами о нибелунгах и формирование народной книги и народной песни, посвященных Зигфриду;
3) вопросы культурного и научного влияния и правомерность рассмотрения произведений XIX-XX вв. как проявления активного бытования нибелунгова сказания в культуре германоязычных и других европейских народов. Необходимы исследования, нацеленные на изучение отражения нибелунгова сказания и его элементов в кинематографе, в современной художественной литературе (в частности в жанре фэнтези), в детской и юношеской литературе (адаптации, комиксы).
Первые два круга вопросов уже разрабатывались в научной литературе, но противоречия между мнениями отдельных исследователей, подкрепленными убедительными аргументами, требуют пересмотра всей концепции NS, базирующейся сейчас на монографиях полувековой давности. Для комплексного изучения всего круга вопросов (а только на основании комплексного подхода представляется логичным изучать NS) потребуется более активное использование компьютерных технологий и математического анализа художественного текста. Кроме того, для полноценного изучения каждой из вышеназванных тем необходимо привлекать не только специалистов в области филологии, но и социологов, историков, культурологов, правоведов, экспертное мнение которых сможет пролить свет на аспекты, выходящие за рамки филологической компетенции. Наглядным примером такого подхода может служить изучение социальных статусов действующих лиц NL, предпринятое Э. Вестергорд [Вестергорд 1999], исследование правовых вопросов в NS, проведенное Ю.А. Клейнером [Клей-нер 1993]. Посредством междисциплинарного подхода можно обнаружить артефакты материальной культуры, которые выявят связь между текстами NS и, возможно, прольют свет на известные из археологии материальные культуры, которые в нем представлены. Многообещающим начинанием можно было считать сотрудничество исследователей из разных областей для организации выставки в Дармштадте [Uns ist in alten Mären...], но дальше публикации каталога дело тогда не продвинулось.
Дальнейшее исследование NS можно считать не только не лишенным перспектив, как можно иногда сейчас услышать, но и обязательным начинанием для науки XXI в., т. к. нибелунгово сказание - это один из ключевых текстов европейской идентичности, понимание которого может объяснить, как происходило формирование европейского культурного кода и каким образом этот код продолжает влиять на культуру.
СОКРАЩЕНИЯ
CR - Старшая Эдда
NL - Песнь о нибелунгах
NS - нибелунгово сказание
SE - Младшая Эдда
TS - Сага о Тидреке
VS - Сага о Вельсунгах
ЛИТЕРАТУРА
1. Адмони В.Г. «Песнь о нибелунгах» - ее истоки и ее художественная структура // Песнь о нибелунгах. СПб.: Наука, 2004. С. 305-336.
2. Баева Г. А. «Кузнец Виланд» в творчестве Рихарда Вагнера: опыт филологического анализа // Вестник СПбГУ Сер. 9. 2013. Вып. 3. C. 9-14.
3. Вестергорд Э. Родство против договора. Германский героический эпос глазами исторического антрополога // Другие средние века. К 75-летию А.Я. Гуреви-ча. М.; СПб.: Университетская книга, 1999. C. 67-79.
4. Гуревич А.Я. «Эдда» и сага. М.: Наука, 1979. 192 с.
5. Гуревич А.Я. Избранное. История - нескончаемый спор. М.: Центр гуманитарных инициатив, 2017. 464 с.
6. Кенигсберг А.К. «Кольцо Нибелунга» Вагнера. СПб.: Издательство Санкт-Петербургской консерватории, 2004. 89 с.
7. Клейнер Ю.А. Сюжет - песнь - традиция // Слово в контексте литературной эволюции. Проблемы жанра / ред. О.А. Смирницкая. М., 1993. С. 44-54.
8. Матюшина И.Г. Эддическая поэзия // Памятники книжного эпоса Запада и Востока. М.: Инфра-М, 2018. С. 251-317.
9. Рыкунова А.Б. К вопросу о научной и культурной рецепции «Песни о нибелунгах» // Шаги / Steps. 2015. № 1. С. 131-150.
10. Стеблин-Каменский М.И. Послесловие и комментарии к «Старшей Эдде». СПб.: Наука, 2006. С. 181-257.
11. Стеблин-Каменский М.И. Древнескандинавская литература. Баллада // Труды по филологии. СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, 2003. С. 404-418.
12. Хойслер А. Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах. М.: Иностранная литература, 1960. 447 с.
13. Шестаков В.П. Генри Фюзели: дневные мечты и ночные кошмары. М.: Прогресс-Традиция, 2002. 272 с.
14. Ярхо Б.И. Сказание о Сигурде Фафнисбани и его отражение в русском эпосе // Русский филологический вестник. 1913. Т. 69. № 2. С. 442-466; Т. 70. № 4. С. 385-440; 1914. Т. 71. № 1. С. 196-234; Т. 72. № 3/4. С. 331-379; 1915. Т. 73. № 1. С. 105-115.
15. Ярхо Б.И. Сага о Волсунгах. М.: Академия, 1934. 288 с.
16. Badenhausen R. Geographie and Ethnic Glossary of Thidreksaga. URL: https:// www.badenhausennet/harz/svava/ThsGlossary.pdf(дата обращения: 06.05.2020).
17. Baeva G. Mythos und Geschichte im Nibelungenlied // Akten des XIII Internationalen Germanistenkongresses Shanghai 2015 / Hrsg. von Z. Jianhua, Z. Jin, M. Szu-rawitzki. Shanghai: Peter Lang GmbH, 2017. Bd. 8. P. 217-224.
18. Bumke J. Die Quellen der Brünhildfabel im Nibelungenlied // Euphorion. 1960. Bd. 54. P. 1-38.
19. Clunies Ross M. The Cambridge Introduction to the Old Norse-Icelandic Saga.
Cambridge: Cambridge University Press, 2010. 210 p.
20. Faulkes A. Introduction to Snorri Sturluson's Edda. Birmingham: University of Birmingham, 2005. 430 p.
21. Fromm H. Der oder die Dichter des Nibelungenlieds? // Arbeiten zur deutschen Literatur des Mittelalters / Hrsg. von B. Moller B. Tübingen: Narr, 1989. P. 275-288.
22. Gillespie G. T. Catalogue of Persons Named in German Heroic Literature, 7001600: Including Named Animals and Objects and Ethnic Names. Oxford: Clarendon Press, 1973. 166 P.
23. Goethe J.W. Das Nibelungenlied // Goethe J.W. Gesamte Werke. Bd. 12. München: Taschenbuch, 1981. P. 348-350.
24. Haefs H. Thidrekssage und Nibelungenlied - Vergleichende Studien. Forschungen zur Thidrekssaga. Bonn: Thidrekssaga Forum e.V. 2004. 232 p.
25. Harris J. Eddic Poetry as Oral Poetry: The Evidence of Parallel Passages in the Helgi poems for Questions of Composition and Performance // Edda. A Collection of Essays / Ed. by R.J. Glendinning and H. Bessason. Winnipeg: University of Manitoba Icelandic Studies, 1983. № 4. P. 210-242.
26. Haymes E.R. Dietrich von Bern im Nibelungenlied // Zeitschrift für das deutsche Altertum. 1985. Bd. 114. P. 159-165.
27. Heinzle H. Das Nibelungenlied. Eine Einführung. München: Artemis und Winkler Verlag, 1991. 107 p.
28. Heinzle H., Waldschmidt A. Die Nibelungen. Studien und Dokumente zur Rezeption des Nibleungenstoffs im 19. und 20. Jahrhundert. Frankfurt am Main: Suhr-kamp, 1991. 407 p.
29. Hempel H. Sächsische Nibelungendichtung und sächsischer Ursprung der Thi-drikssaga // Edda, Skalden, Saga. Festschrift für Felix Genzmer / Hrsg. von H. Schneider. Heidelberg: Lang, 1952. P. 138-156.
30. Höfler O. Siegfried, Arminius und der Nibelungenhort. Wien: Österreichische Akademie der Wissenschaften, 1978. 119 p.
31. Kleiner Yu., Piotrovsky D. From Epic to Ballad: The Faroese 'Sjüröur Cycle' // Scandinavian Philology, 2019. Vol. 17. Iss. 1. P. 134-145.
32. Kramarz-Bein S. Die Möreks saga im Kontext der altnorwegischen. Tübingen; Basel: Francke, 2002. 386 p.
33. Lienert E. Mittelhochdeutsche Heldenepik. Berlin: Erich Schmidt, 2015. 237 p.
34. Lockwood W.B. The Nibelungen Tradition in Faroese // German Life and Letters. 1979. Vol. 32. Iss. 4. P. 265-272.
35. Millet V. Germanische Heldendichtung im Mittelalter. Berlin; New York: de Gruyter, 2008. 516 p.
36. Münkler H., Storch W. Siegfrieden. Politik mit einem deutschen MythoS. Berlin: Rotbuch Verlag, 1990. 141 p.
37. Projekt Nibelungenrezeption. URL: http://www.nibelungenrezeption.de/ (дата обращения: 06.05.2020).
38. Reichert H. Die Nibelungensage im mittelalterlichen Skandinavien // Die Nibelungen. Sage - Epos - Mythos / Hrsg. von J. Heinzle, K. Klein, U. Obhof. Wiesbaden: Reichert, 2003. P. 29-88.
39. Ritter-Schaumburg H. Die Nibelungen zogen nordwärts. Berlin: Reichl, 2003.
382 p.
40. Ruhmann W. The Nibelungenlied and Vulsunga Saga. URL: http://www.angel-fire.com/home/boh/Nibelungenlied.htm (дата обращения: 06.05.2020).
41. Sarakaeva E. Nibelungs on the Margins: Transformation of the Nibelungen Legend in the Folklore of the German-Scandinavian Frontier // Журнал фронтирных исследований. 2016. № 2. P. 73-91.
42. Schulze U. Das Nibelungenlied. Stuttgart: Reclam, 2008. 340 p.
43. Uns ist in alten Mären. Das Nibelungenlied und seine Welt. Darmstadt: Primus, 2003. 239 р.
44. Weiss G. Grimhilds Haven // The Nibelungen Tradition. An Encyclopedia. New York, London: Routledge, 2002. P. 205-206.
45. Wisniewski R. Die Darstellung des Niflungenunterganges in der Thidrekssaga. Eine quellenkritische Untersuchung. Tübingen: Habilitation, 1961. 312 p.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Bayeva G.A. "Kuznets Viland" v tvorchestve Rikharda Vagnera: opyt filo-logicheskogo analiza [The Philological Analysis of Wagner's "Wieland der Schmied"]. VestnikSankt-Peterburgskogo universiteta, ser. 9, 2013, iss. 3, pp. 9-14. (In Russian).
2. Bumke J. Die Quellen der Brünhildfabel im Nibelungenlied. Euphorion, 1960, bd. 54, pp. 1-38. (In German).
3. Haymes E. R. Dietrich von Bern im Nibelungenlied. Zeitschrift für das deutsche Altertum, 1985, bd. 114, pp. 159-165. (In German).
4. Kleiner Yu., Piotrovsky D. From Epic to Ballad: the Faroese 'Sjùrôur Cycle'. Scandinavian Philology, 2019, vol. 17, iss. 1, pp. 134-145. (In English).
5. Lockwood W.B. The Nibelungen Tradition in Faroese. German Life and Letters, 1979, vol. 32, iss. 4, pp. 265-272. (In English).
6. Rykunova A.B. K voprosu o nauchnoy i kul'turnoy retseptsii "Pesni o nibelun-gakh" [On Scholarly and Cultural Reception of Nibelungenlied]. Shagi /Steps, 2015, no. 1, pp. 131-150. (In Russian).
7. Sarakaeva E. Nibelungs on the Margins: Transformation of the Nibelungen Legend in the Folklore of the German-Scandinavian Frontier. Journal of Frontier Studies, 2016, no. 2, pp. 73-91. (In English).
8. Yarkho B.I. Skazaniye o Sigurde Fafnisbani i ego otrazheniye v russkom epose [The Lay of Sigurd the Fafnisbani and Its Reflection in the Russian Epic]. Russkiy filologicheskiy vestnik, 1913, vol. 69, no. 2, pp. 442-466; vol. 70, no. 4, pp. 385-440; 1914, vol. 71, no. 1, pp. 196-234; vol. 72, no. 3/4, pp. 331-379; 1915, vol. 73, no. 1, pp. 105-115. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
9. Admoni V.G. Skazanie o nibelungakh - ego istochniki i struktura [The Lay of Nibelungs - Its Sources and Structure]. Pesn' o nibelungakh [The Lay of Nibelungs]. St. Petersburg, Nauka Publ., 2004, pp. 305-336. (In Russian).
10. Baeva G. Mythos und Geschichte im Nibelungenlied. Jianhua Z., Jin Z., Szu-rawitzki M. (eds.). Akten des XIII Internationalen Germanistenkongresses Shanghai 2015. Shanghai, Peter Lang GmbH, 2017, bd. 8, pp. 217-224. (In German).
11. Fromm H. Der oder die Dichter des Nibelungenlieds? Moller B. (ed.). Arbeiten zur deutschen Literatur des Mittelalters. Tübingen, Narr Publ., 1989, pp. 275-288. (In German).
12. Goethe J. W. Das Nibelungenlied. Goethe J.W. Gesamte Werke. München, Taschenbuch Publ., 1981, bd. 12, pp. 348-350. (In German).
13. Harris J. Eddic Poetry as Oral Poetry: The Evidence of Parallel Passages in the Helgi poems for Questions of Composition and Performance. Glendinning R.J., Bessason H. (eds.). Edda. A Collection of Essays. Winnipeg, University of Manitoba Icelandic Studies Publ., 1983, no. 4, pp. 210-242. (In English).
14. Hempel H. Sächsische Nibelungendichtung und sächsischer Ursprung der Thi-drikssaga. Schneider H. (ed.). Edda, Skalden, Saga. Festschrift für Felix Genzmer. Heidelberg, Lang Publ., 1952, pp. 138-156. (In German).
15. Kleiner Iu. A. Syuzhet - pesn' - traditsiya [Plot - Lay - Tradition]. Smirnits-kaya O.A. (ed.). Slovo v kontekste literaturnoy evoliutsii. Problemy zhanra [The Word in the Context of Literary Evolution. Genre Problems]. Moscow, 1993, pp. 44-54. (In Russian).
16. Matyushina I.G. Eddicheskaya poeziya [Poetic Edda]. Pamyatniki knizhnogo eposa Zapada i Vostoka [The Monuments of the Book Epic of the West and East]. Moscow, Infra-M Publ., 2018, pp. 251-317. (In Russian).
17. Reichert H. Die Nibelungensage im mittelalterlichen Skandinavien. Heinzle J., Klein K., Obhof U. (eds.). Die Nibelungen. Sage - Epos - Mythos. Wiesbaden, Reichert Publ., 2003, pp. 29-88. (In German).
18. Steblin-Kamenskiy M.I. Drevneskandinavskaya literatura. Ballada [The Old Norse Literature. A Ballad]. Trudy po filologii [Philological Studies]. St. Petersburg, Filologicheskiy fakul'tet Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo universiteta Publ., 2003, pp. 404-418. (In Russian).
19. Vestergord E. Rodstvo protiv dogovora. Germanskiy geroicheskiy epos glazami istoricheskogo antropologa [Kinship versus Agreement. The Analysis of German Heroic Epic by a Historical Anthropologist]. Drugiye sredniye veka. K 75-letiyu A.Ya. Gurev-icha [Another View on the Middle Ages: To 75th Anniversary of prof. A.Ja. Gurevich.] Moscow, St. Petersburg, Universitetskaya kniga Publ., 1999, pp. 67-79. (In Russian).
20. Weiss G. Grimhilds Haven. The Nibelungen Tradition. An Encyclopedia. New York, London, Routledge Publ., 2002, pp. 205-206. (In German).
(Monographs)
21. Clunies Ross M. The Cambridge Introduction to the Old Norse-Icelandic Saga. Cambridge, Cambridge University Press, 2010. 210 p. (In English).
22. Faulkes A. Introduction to Snorri Sturluson 's Edda. Birmingham, University of Birmingham, 2005. 430 p. (In English).
23. Gillespie G. T. Catalogue of Persons Named in German Heroic Literature, 700-1600: Including Named Animals and Objects and Ethnic Names. Oxford, Claren-
don Press, 1973. 166 p. (In English).
24. Gurevich A.Ya. "Edda" i saga [Edda and Saga]. Moscow, Nauka Publ., 1979. 192 s. (In Russian).
25. Gurevich A.Ya. Izbrannoye. Istoriya - neskonchayemyy spor [Selected Works. History - an Argument without End]. Moscow, Tsentr gumanitarnykh initsiativ Publ., 2017. 464 p. (In Russian).
26. Haefs H. Thidrekssage und Nibelungenlied - Vergleichende Studien. Forschungen zur Thidrekssaga. Band 2. Bonn, Thidrekssaga Forum e.V. Publ., 2004. 232 p. (In German).
27. Heinzle H. Das Nibelungenlied. Eine Einführung. München, Artemis und Winkler Verlag, 1991. 107 p. (In German).
28. Heinzle H., Waldschmidt A. Die Nibelungen. Studien und Dokumente zur Rezeption des Nibleungenstoffs im 19. und 20. Jahrhundert. Frankfurt am Main, Suhr-kamp Publ., 1991. 407 p. (In German).
29. Heusler A. Germanskiy geroicheskiy epos i skazaniye o Nibelungakh [German Heroic Epos and Nibelungen Saga]. Moscow, Inostrannaya literatura Publ., 1960. 447 p. (In Russian).
30. Höfler O. Siegfried, Arminius und der Nibelungenhort. Wien, Österreichische Akademie der Wissenschaften Publ., 1978. 119 p. (In German).
31. Kenigsberg A.K. "KoVtso Nibelunga'' Vagnera [Wagner's "Nibelungenring"]. St. Petersburg, Izdatel'stvo Sankt-Peterburgskoy konservatorii Publ., 2004. 89 p. (In Russian).
32. Kramarz-Bein S. Die Pidreks saga im Kontext der altnorwegischen Literatur. Tübingen, Basel, Francke Publ., 2002. 386 p. (In German).
33. Lienert E. Mittelhochdeutsche Heldenepik. Berlin, Erich Schmidt Publ., 2015. 237 p. (In German).
34. Millet V Germanische Heldendichtung im Mittelalter. Berlin, New York, de Gruyter Publ., 2008. 516 p. (In German).
35. Münkler H., Storch W. Siegfrieden. Politik mit einem deutschen Mythos. Berlin, Rotbuch Verlag, 1990. 141 p. (In German).
36. Ritter-Schaumburg H. Die Nibelungen zogen nordwärts. Berlin, Reichl Publ., 2003. 382 p. (In German).
37. Schulze U. Das Nibelungenlied. Stuttgart, Reclam Publ., 2008. 340 p. (In German).
38. Shestakov V.P. Genri Fyuzeli: dnevnye mechty i nochnye koshmary [Henry Fuseli: Daydreams and Nightmares]. Moscow, Progress-Traditsiya Publ., 2002. 272 p. (In Russian).
39. Steblin-Kamenskiy M.I. Poslesloviye i kommentarii k "Starshey Edde" [Afterword and Comments on Poetic Edda]. St. Petersburg, Nauka Publ., 2006, pp. 181-257. (In Russian).
40. Uns ist in alten Mären. Das Nibelungenlied und seine Welt. Darmstadt, Primus Publ., 2003. 239 p. (In German).
41. Wisniewski R. Die Darstellung des Niflungenunterganges in der Thidrekssaga. Eine quellenkritische Untersuchung. Tübingen, Habilitation Publ., 1961. 312 p. (In German).
42. Yarkho B.I. Saga o volsungakh [Volsunga Saga]. Moscow, Akademiya Publ., 1934. 288 p. (In Russian).
(Electronic Resources)
43. Badenhausen R. Geographic and Ethnic Glossary of Thidreksaga. Available at: https://www.badenhausen.net/harz/svava/ThsGlossary.pdf (accessed 06.05.2020). (In German).
44. Projekt Nibelungenrezeption. Available at: http://www.nibelungenrezeption.de/ (accessed 06.05.2020). (In German).
45. Ruhmann W. The Nibelungenlied and Vulsunga Saga. Available at: http://www. angelfire.com/home/boh/Nibelungenlied.htm_(accessed 06.05.2020). (In German).
Жилюк Сергей Александрович, Санкт-Петербургский государственный университет.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков и линг-водидактики филологического факультета. Научные интересы: германские языки: история, лексикология, литература; культура и литература германских народов, героический эпос и история его формирования в Европе.
E-mail: [email protected], [email protected]
ORCID ID: 0000-0002-0090-9068
Sergei A. Zhiliuk. Saint Petersburg State University.
Candidate of Philology, Associate Professor at the Department of Didactics in Linguistics and Foreign Languages, Philological Faculty. Research interests: German languages - their history and lexicology, literature and culture of German peoples, heroic epic and its history in Europe.
E-mail: [email protected], [email protected]
ORCID ID: 0000-0002-0090-9068
