CC BY
10А.В.ИВАНОВ,
доктор философских наук, профессор Алтайского государственного аграрного университета,
Барнаул
ТРАДИЦИОННЫЕ ЕВРАЗИЙСКИЕ ЦЕННОСТИ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ СОЗНАНИЯ ЧЕЛОВЕКА НОВОЙ ЭПОХИ1
ОТНОСИТЕЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ СОВРЕМЕННОЙ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Сегодня можно с полным основанием констатировать, что попытка интеграции мирового сообщества на основе западных ценностей [1] зашла в тупик. Пример тому — эскалация терроризма и локальных вооруженных конфликтов; экономический, экологический и духовный кризисы, нарастание этнической и межрелигиозной напряженности, которые чреваты на самом деле тотальной деглобализацией, т.е. распадом единого мирового политического и социокультурного пространства на непримиримо враждующие политические анклавы [2], социальные [3] и этнорелигиозные группы [4], а в конечном счете, превращением всего человечества в механическое множество ненавидящих друг друга эгоистов, находящих коммуникационную отдушину только в Интернете. Такой печальный финал «объединения по-европейски» не удивителен. Он был давно и многократно предсказан в разного рода научных и философских исследованиях, в том числе и российских [5]. Остановлюсь на одной из важнейших причин подобного неутешительного итога глобализации по западным сценариям. Дело в том, что здесь сугубо вторичные и относительные ценности человеческого бытия были выданы за ценности абсолютные и субстанциальные.
Во-первых, ценности рынка [6] и экономической конкуренции вовсе не абсолютны, ибо когда-то их не было вовсе и скорее всего не будет в будущем, ибо рынок и конкуренция не совместимы
1 Работа выполнена по гранту РГНФ 06-03-60305 а/Т.
с требованием планового и кооперированного распоряжения все более сокращающимися природными ресурсами Земли. К тому же рынок и конкуренция, взятые как нечто самоценное, всегда ведут к культу наживы и подавлению конкурентов любой ценой. Если же провозглашается тезис о «цивилизованном» рынке и «честной» конкуренции, то здесь с необходимостью подразумеваются какие-то более фундаментальные (субстанциальные) ценности, регулирующие рынок и конкуренцию как ценности сугубо относительные. Из самой рыночной стихии ни честность, ни цивилизованность вытекать не могут.
Во-вторых, не являются абсолютной ценностью и западные демократические институты. Об этом свидетельствует быстрое и зловещее вырождение западных демократий в своеобразную форму информационного тоталитаризма и диктатуру транснациональных корпораций. Фактически сегодня не выполняется ни одно из требований подлинного народовластия, ибо нет:
— Объективной информации для беспристрастных выборов, плебисцитов и референдумов, ведь общественное мнение ныне — объект изощренного, целенаправленного и бесконтрольного манипулирования со стороны властных и финансовых мировых элит.
— Отбора правящей элиты из числа лучших — бескорыстных и совестливых — граждан своей страны, ибо сегодня на выборах побеждают не люди и их человеческие качества, а деньги и ПИАР-технологии. Более того, честные люди всегда, а сегодня как никогда ранее, попросту «выдавливаются» из большой политики.
— Эффективного участия граждан в управлении своей страной и их влияния на власть. Явный знак отсутствия такого участия и влияния — неуклонное разочарование в старых европейских демократических институтах [7], развитие форм прямой демократии (митинги, пикеты, шествия, электронные и интернет-протесты) и общее нарастание антиглобалистского движения (когда люди всех стран и континентов протестуют против отчуждения народов от принятия стратегических решений о путях мирового развития).
Сегодня как никогда ясно, что ценность политической и экономической свободы, которые всегда почему-то и имеют в виду, когда говорят о свободе, подчинена свободе духовной как абсолютной и высшей ценности. в самой распрекрасной демократии
человек будет жизненно программируем и политически управляем, если культурно ограничен и воинствующе бездуховен. Худший вид тоталитаризма — демократия внешне толерантных мещан.
В-третьих, весьма относительно и то, что сегодня называют правами человека. К их числу относят нечто сугубо вторичное — типа права на свободу слова, собраний, политического выбора, а вот игнорируются как раз права первичные — например, право человека на труд и духовное совершенствование, о чем у нас еще речь пойдет ниже. Более того, в концепции прав человека забывается, что кроме абстрактных прав у него есть реальное достоинство. Достоинство — национальное, религиозное, профессиональное — и должно быть гарантировано властью в первую очередь, а вместо этого мы сплошь и рядом сталкиваемся с поруганием достоинства народов (в основном, конечно, не западных!!!), когда под лозунгом «права на свободу слова» публикуются, например, карикатуры на пророка Мухаммеда или муссируется тема «русского фашизма». При этом — не дай Бог — кто-нибудь скажет про «американский фашизм» [8] или поставит под сомнение права геев на публичное восхваление своей сексуальной ориентации! Благородная демократическая истерика здесь гарантирована. Таким образом, трактовка прав человека в ее западной интерпретации, равно как и избирательность пресловутой демократической толерантности, — самое наглядное доказательство относительности ценностей, которые навязываются всему миру в качестве абсолютных. Они могут вести разве что в тупик вестернезированной глобализации [9], но не способны обеспечить эффективную и справедливую интеграцию стран и народов на общемировом и региональном уровнях. Это со всей остротой ставит проблему поиска истинных и абсолютных ценностных устоев современного сознания, а значит, и рациональных оснований консолидации мирового сообщества и нравственных максим воспитания подрастающего поколения.
УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ НАРОДОВ ЕВРАЗИИ ПО УЧЕНИЮ КЛАССИКОВ ЕВРАЗИЙСТВА
Кризис традиционных западных ценностей, явно обнаруживших к началу XXI века свой несубстанциальный и относительный характер, заставляет вновь обратиться к традицион-
ным ценностям народов Евразии. Оказалось, что эти вечные и абсолютные ценности испокон веков обеспечивали взаимопонимание и диалог культур евразийских этносов. Они предопределили — в отличие от Европы [10] — сохранение вплоть по сию пору даже самых маленьких народов и этнических групп. Именно эти ценности обеспечивают духовную открытость и интеллектуальную подвижность евразийского сознания. Систематической и творческой аксиологической рефлексии эти ценности были подвергнуты в наследии классиков евразийства — в работах П.Н.Савицкого, Н.Н.Трубецкого, Н.Н.Алексеева, Л.Н.Гумилева, Н.К. и Ю.Н. Рерихов. Я бесконечно далек от иллюзии дать сколь-нибудь подробную инвентаризацию и описание евразийских ценностей. В плане освоения аксиологического наследия евразийцев предстоит еще весьма кропотливая и долгая как эмпирическая, так и теоретико-рефлексивная работа, не говоря уж о попытках сознательного воплощения этих ценностей в реальную политическую практику сотрудничества евразийских народов. Всестороннее освоение наследия евразийцев представляется крайне актуальным в свете нарастающих сегодня процессов региональной евразийской интеграции, начиная с процессов межгосударственной интеграции в рамках Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС) и заканчивая трансграничным сотрудничеством на пространстве так называемого Большого Алтая, где создан Международный Координационный Совет «Наш общий дом Алтай», объединяющий политиков, ученых и представителей общественности четырех государств (России, Китая, Казахстана и Монголии).
И еще одно важное замечание, прежде чем я перейду к конкретному выявлению таких абсолютных евразийских ценностей. Если они носят абсолютный характер, то должны в какой-то форме обнаруживаться и внутри гуманитарной традиции Запада. Это действительно так, потому что евразийский культурно-географический мир в силу специфики своего местоположения и исторического развития сумел лучше сохранить и воплотить эти вечные ценности, в то время как в Европе они «ушли под почву», приобретя латентный характер, или были вовсе оттеснены на ценностную периферию. Европа совершала свой техногенно-потребительский цивилизационный прорыв ХУ!—ХУП веков на
базе как раз отрицания традиционных ценностей. В этом факте, по-видимому, проявляется определенная логика истории, когда сложившийся культурно-географический мир на какой-то период берет на себя бремя исторического цивилизационного лидерства. Сейчас такое лидерство переходит к народам Евразии, краеугольные ценности которых соответствуют духу новой эпохи.
Это вовсе не означает, что относительные ценности рынка, экономической конкуренции и правового государства должны быть полностью отброшены. Ни в коем случае! Речь идет лишь о том, чтобы они обрели прочные идейные и целевые основания, претерпели соответствующие благотворные трансформации под влиянием ценностей, воистину, общечеловеческих.
В вычленении этих универсальных евразийских ценностей я буду предельно краток, ориентируясь более на их последовательное проговаривание, нежели на систематическую содержательную экспликацию.
1) Все евразийцы, наследуя общую линию русской философской мысли, отмечают абсолютную ценность братских (соборных) отношений между людьми и народами, где нет и не может быть деления на этносы высшие и низшие, цивилизованные и нецивилизованные, передовые и отсталые. Каждый народ неповторим, уникален и незаменим в рамках евразийского братства народов; каждому есть чему поучиться у другого. Эта евразийская открытость противостоит европейскому личному и национальному индивидуализму, а также европейской конкурентно-конфликтной политической ментальности. По словам П.Н.Савицкого, «над Евразией веет дух своеобразного "братства народов", имеющий свои корни в вековых соприкосновениях и культурных слияниях народов различнейших рас» [11, с. 302]. Без этой установки на сотрудничество, а не на конфликт; на единение, а не на эгоистическое самоутверждение; на «мы», а не на «я», — невозможно выжить в климатически суровых и открытых для внешних вторжений пространствах Евразии. Позже Л.Н.Гумилев точно отметил, что разнообразие ландшафтов Евразии дает каждому из ее народов «право на определенный образ жизни» и что «при большом разнообразии географических условий для народов Евразии объединение всегда оказывалось гораздо выгоднее разъединения. Дезинтеграция лишала силы, сопротивляемости; разъединиться в
условиях Евразии значило поставить себя в зависимость от соседей, далеко не всегда бескорыстных и милостивых» [12, с. 298].
При всех сложных перипетиях евразийской истории, где были и кровавые завоевания, и национальный гнет, и религиозное насилие, и националистические вывихи, все-таки именно этот дух глубинного межнационального духовного родства и братства до сих пор живет среди евразийских народов. Думается, что эта ценность свободного межчеловеческого и межнационального единения безусловно значима в современных условиях вообще, а уж на евразийском геополитическом пространстве тем более. Процессы его реинтеграции неуклонно набирают силу, ибо последние 15—20 лет показали, что вымирают народы в одиночку; а вот выживают и встают на путь процветания только сообща.
2) Другая абсолютная ценность, дающая верную путеводную нить поведения и оценки в любой экзистенциальной и исторической ситуации, — это стратегический примат духовных ценностей над материальными, нравственных оснований личной и общественной жизни — над любыми политическими и экономическими целями и интересами. В метафорической форме об этом удачно написал П.Н.Савицкий: «Будем строить град земной, ибо Бог даровал нам просторы и материалы и мы должны его строить, но в душе своей будем носить Град Небесный» [11, с. 129—130]. В умении служить высшим идеалам и жертвовать ради них своими эгоистическими соображениями и пристрастиями увидит Н.С.Трубецкой силу евразийской империи Чингисхана и силу пришедшего ей на смену русского государства [13, с. 230—237]. Впоследствии ученик П.Н.Савицкого Л.Н.Гумилев именно с приматом духовных ценностей и со способностью жертвенного служения им свяжет феномен пассионарности и пассионарных взлетов государств.
Диагноз нашему времени с этих же принципиальных евразийских позиций поставит Н.К.Рерих: «В конце Кали-Юги тяжкие и как бы непобедимые трудности отягощают человечество. Множество будто бы неразрешимых проблем подавляют жизнь и разделяют народы, государства, общежития, семьи... Народ безнадежно старается разрешить их материалистическою находчивостью, но даже величайшие колоссы механической цивилизации оказываются потрясенными. Каждый день приносит новые смятения, недоразумения и лжетолкования. Жизнь наполняется множеством маленьких
кривд. Все вдохновляющее и зовущее ввысь становится в глазах невежд чем-то стыдным и недоступным» [14, с. 72—73]. И он же даст универсальный евразийский рецепт спасения в такой ситуации: «Продовольствие, промышленность — тело и брюхо. Но стоит лишь временно устремиться к вопросам тела и брюха, как интеллект неизбежно падает. Весь уровень народа понижается.
Во всей истории человечества ни продовольствие, ни промышленность не строили истинной культуры. И надлежит особенно бережно обойтись со всем, что еще может повысить уровень духа» [15, с. 92—93]. Наглядное подтверждение этого тезиса — провал всех российских экономических реформ последнего 15-летия, не просто игнорирующих, а попирающих духовное измерение человеческого бытия, столь значимое для евразийских народов. Нет приоритета образования и культуры — не будет и никаких успехов в экономике; есть примат духа и культуры — успешными будут и все экономические начинания. Таков главный закон существования Евразии и важнейший устой евразийского сознания.
3) В государственно-правовом аспекте эта общеевразийская ценностная установка на примат духовных ценностей и жертвенное служение Высшему была обстоятельно разработана Н.Н.Алексеевым и получила название «государства правды». Выдающийся евразийский правовед предельно четко фиксирует исходную евразийскую политико-правовую максиму: «Нужно всегда помнить, что существовали государства, носившие имя республик и деспотизмом своим превосходящие власть единого тирана <...> Качество государства зависит не от внешних его форм и не от названий, а от внутренних отношений правящих к управляемым. Государство хорошо, когда управляется на началах социального служения и жертвенности, плохо, когда оно управляется на начале личной пользы властвующих» [16, с. 317].
Каким же должно быть «государство правды»? Каким объективным и абсолютным критериям оно должно удовлетворять? «Праведное государство, — замечает в этой связи Н.Н.Алексеев, — призвано создать те условия, при которых человеку дана была бы возможность на полное духовное совершенствование <...> Надлежит помнить, что за много веков до того, как возникла западная культура, индийский царь Ашока <...> исходя из мотивов религиозных, провозгласил в своем государстве начало полной свободы духов-
ных исканий и духовной жизни. А особенно нам, русским, надлежит помнить, что лучшие представители православия, в частности наши заволжские старцы во главе с Нилом Сорским, принципиально стояли на точке зрения духовной свободы и, насколько позволяла эпоха, боролись с тем направлением русского православия и русской государственности, которое отрицало это право» [16, с. 317—318].
Противопоставив евразийское «государство правды» демократическому, Н.Н.Алексеев показывает их кардинальное отличие: демократическое государство ограждает свободу личности от внешних посягательств и создает приемлемые условия для ее внешней (преимущественно экономической и политической) самореализации. Но при этом западным демократиям дела нет до внутреннего мира человека, оно, государство, даже в подавляющем большинстве случаев враждебно его духовной жизни. «Праведное государство, — по мысли выдающегося евразийца, — не может ограничить своих задач ролью простого полицейского, который заступается, когда происходит нападение и кричат "караул". Праведное государство должно решительно бороться с теми социальными условиями, в силу которых человек стихийно попадает в обстановку, лишающую его всякой возможности духовного развития и духовной жизни. И эти задачи особенно важны в укладе жизни современных человеческих обществ» [16, с. 318—319].
К другим атрибутам евразийского «государства правды» и, соответственно, евразийского политического сознания можно отнести:
— Ставку не на прямые парламентские выборы, когда голосуют за отдельных кандидатов или за отдельные партии, а на делегирование в государственные органы от земель и корпораций уже проверенных в реальном деле лучших людей при сохранении за ними постоянного народного контроля. Это так называемое территориально-корпоративная, опосредствованная демократия, когда власть последовательно выстраивается снизу вверх и от периферии к центру. Власть Советов, преступно и бездарно разрушенная в начале 90-х годов прошлого века, была построена именно так, как, впрочем, и Земские соборы XVII века, вытянувшие Россию из хаоса Смутного времени.
— Наличие в государстве праведной «идеи-правительницы» и общенациональных святынь, которые цементируют общество,
невзирая на его этническое, религиозное и социальное разнообразие. Об агиократии — власти святынь — говорил учитель евразийцев, выдающийся отечественный правовед П.И.Новгородцев [17, с. 580].
— Кристаллизацию правящего слоя, духовной аристократии страны, которая была бы творческим носителем высших евразийских ценностей и хранителем святынь евразийских народов.
— Широкую опору всех звеньев государства на науку и ученых.
Важно и то, что «государство правды» — не миф и не утопия.
Оно уже реально сбывалось в истории человечества: в золотой век Перикла, во времена правления индийского царя Ашоки и у нас в России в первые семь лет правления Ивана Грозного (период Избранной рады).
4) Отсюда вытекает еще одна абсолютная ценность личного и социального бытия, блестяще схваченная евразийцами и неосознанно исповедуемая всеми этносами многонациональной Евразии. Это хозяйственная ценность нестяжательства. Его суть состоит в отрицании самоценности частной собственности, богатства, денег, роста количества товаров и услуг. «Царство всеобщего достатка, даже богатства, — справедливо писал тот же Н.Н.Алексеев, — может быть по существу своему просто большой свинарней, в которой люди жрут и валяются в грязи» [16, с. 320]. Но если общественная жизнь отдельного государства, а тем более мировая интеграция не могут эффективно строиться на голой экономической выгоде [18], то какие же конструктивные нестяжательские ценности, претендующие на абсолютный характер, предлагают евразийцы? В самом общем виде к ним можно отнести:
— Взгляд на экономику как на средство воспроизводства гармоничной общественной и индивидуальной жизни, а также сохранения естественной природной среды обитания (принцип «бере-жения людей, вещей и природы») [11, с. 220—221]. С этих позиций евразийцы (прежде всего тот же П.Н.Савицкий) последовательно разделяют экономику и хозяйство [19].
— Обеспечение среднего достатка всего населения.
— Ставку на сочетание государственной и частной собственности, но поощрение в первую очередь собственности кооперативной как наиболее прогрессивной и соответствующей задаче
духовного развития человека [16, с. 321]. Конкуренция же у нас затруднена в силу суровых климатических и ландшафтных условий, особенно в Сибири.
— Экономгеографическую взаимодополняемость регионов Евразии.
— Особую ценность земли и необходимость жесткого государственного контроля за ее выделением и целевым использованием.
— Высокую оценку трудовых затрат работника, дающую ему право не только на зарплату от капиталиста, но и на собственность в отношении продукта. «Правосознание русского народа, — верно замечает Н.Н.Алексеев, — так высоко ценит труд, что склонно считать рабочего как бы собственником в известной доле обработанного им чужого материала» [16, с. 272].
Евразийская ценность нестяжательского отношения к жизни призвана стать универсально значимым императивом деятельности и важнейшим элементом нового сознания в свете нарастающего глобального экологического кризиса, главной причиной которого является культ безудержного материального потребительства и комфорта.
5) В традициях евразийских народов с древних времен существовало (древние скифы, славяне, тюрки) особое почитание женского начала и роли женщины в жизни семьи и общества. Не патриархально униженная восточная женщина-домохозяйка и не «свободная» западная феминистка, во всем желающая подражать мужчине, а женщина — носительница высших ценностей миролюбия, сострадания, верности долгу и жертвенности — идеал евразийства, запечатленный и в языческих образах Матери Мира, и в буддийском почитании богини Тары, и в христианском почитании Богородицы. Особенно значимой становится роль женщины в нынешнюю эпоху. Очень точно и проникновенно о ценности женского начала еще в середине прошлого века писал Н.К.Рерих, и его слова звучат сегодня как нельзя более актуально: «Когда в доме трудно, тогда обращаются к женщине. Когда более не помогают расчеты и вычисления, когда вражда и взаимное разрушение достигают пределов, тогда приходят к женщине. Когда злые силы одолевают, тогда призывают женщину. Когда расчетливый разум оказывается бессильным, тогда вспоминают о женском сердце <...> А где же то сердце, которое заменит сердце женское? Где же то
мужество сердечного огня, которое сравнится с мужеством женщины у края безысходности? <...> И какой же глаз, впитав всю боль сострадания, ответит и самоотверженно, и во Благо?» [20, с. 129].
В самом деле, разве будет подавляющее большинство матерей поощрять войну и религиозное насилие? Разве согласится любящая мать с разрушением систем медицинского обслуживания населения, школьного и высшего образования? Разве найдет сочувствие с ее стороны воинствующий проповедник разврата и однополой любви, кощунник и злопыхатель? Именно женщина всегда твердо стоит на страже нравственности и культурных традиций общества, сопротивляясь жажде сомнительных политических и экономических инноваций. Среди революционеров обнаруживаются в основном мужчины и маргинально-феминистские женские типажи, неспособные к созданию крепкой семьи и нравственному труду. Но там, где у власти женщина-мать — там целомудрие и созидание, просвещение и почитание традиций.
Словом, в нынешней «мировой нужде» абсолютна ценна щедрость и чуткость женского сердца, причем во всех его проявлениях. Чем больше в парламенте и правительстве женщин — тем лучше, ибо они всегда совершенно резонно предпочтут старую истину новой мужской глупости.
6) Евразийские этносы чтут своих героев и духовных подвижников, лично воплощающих высшие ценности человеческого бытия: миролюбия и страннолюбия, открытости другим культурам и воли к личному нравственному совершенствованию, высокой образованности и сострадания к ближнему. У русских — это преподобный Сергий Радонежский и Александр Невский, Пушкин и Достоевский; у монголов — просветитель Зая-Пандита и скульптор Дзанабадзар; у казахов — Чокан Валиханов и Абай Кунанба-ев... У каждого народа всегда есть те высшие человеческие образцы, на которые этот народ равняется.
Если хотите обеспечить глубинный диалог и взаимное мудрое ученичество культур (и евразийских, и мировых) — обратитесь к изучению жизни и творческого наследия гениев народов, выражавших самые сокровенные чаяния национальной души. И здесь вам откроется, что они на разных языках и с разными вариациями говорят, в сущности, об одном и том же, но при этом не только
говорят, но еще и живут в соответствии с вечными ценностями, чем, собственно, и отличаются от обыкновенных людей [21].
Именно с возвращением к высоким жизненным образцам гениев и подвижников человечества, зримо противостоящих всему, к чему призывает современная реклама, можно связывать надежды на справедливую и конструктивную интеграцию мирового сообщества. «Всеобъемлемостью своею, — писал Н.К.Рерих, — широтою своею выразители стран, народов, как белоснежные вершины Гималайские, в лучах света посылают друг другу привет ничем не заслоненный <...> Не они ли, эти выразители народов, помогут претворить тоску и боль поисков в праздник подвига ?» [20, с. 224].
Возникает вопрос: а можно ли привести все выделенные евразийские ценности, имеющие, естественно, и общечеловеческое значение, к какой-то единой синтетической формуле, могущей лечь в основание рациональной и долговременной региональной и глобальной интеграции мирового сообщества? На мой взгляд, эта формула будет звучать следующим образом: безусловно и абсолютно ценным является свободное и сознательное единение народов и людей, создающее оптимальные условия для их всестороннего личного совершенствования и индивидуализации.
Литература и примечания
1. Вопросы о природе, функциях и свойствах ценностей, в том числе и в социальном контексте их функционирования, подробно рассматриваются автором в его совместной монографии с В.В.Мироновым: Иванов А.В., Миронов В.В. Университетские лекции по метафизике. Раздел III. М., 2004.
2. Типа войны Запада с исламским миром.
3. Типа классовых антагонизмов между держателями крупного капитала и массой неуклонно нищающего населения, особенно в бедных странах Востока и Латинской Америки.
4. Типа застарелой вражды суннитов и шиитов в исламском мире, православных и католиков в мире христианском.
5. Пионерами критики интеграции мирового сообщества по западным образцам следует признать отечественных мыслителей — Киреевского, Данилевского, Достоевского и Леонтьева.
6. Как показал, к примеру, А.В.Чаянов, подавляющее большинство крестьянских хозяйств в России до XX века не были рыночными.
7. Этот факт стал очевидным после многолетних исследований одной из самых стабильных европейских демократий — норвежской. Особенно
сильные разочарования у людей вызывает неэффективность деятельности национальных органов власти на фоне нарастающего всевластия транснациональных корпораций и наднациональных органов типа МГАТЭ, МВФ и т.д.
8. Включая использование запрещенных видов оружия против мирного населения в Ираке, издевательств над военнопленными и создание тайных концлагерей по всей Европе.
9. Более подробно см.: Иванов А.В. Глобализация и стратегия хозяйственной деятельности в уникальных биосферных регионах Евразии // Философия хозяйства. 2004. № 3.
10. Недаром наш выдающийся литературовед и историк В.В.Кожинов когда-то остроумно заметил, что если Россия — «тюрьма народов», то Европу справедливо было бы назвать «кладбищем народов».
11. Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997.
12. Гумилев Л.Н. От Руси к России. М., 1992.
13. См.: Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. М., 1999.
14. Рерих Н.К. Держава Света. Священный Дозор. Рига, 1992.
15. Рерих Н.К. Пути благословения. Рига, 1992.
16. Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. М., 1998.
17. См.: Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., 1991.
18. Чудовищный разрыв в доходах между богатыми и бедными странами — прямое следствие философии стяжательства.
19. Более подробное развитие этой темы см.: Иванов А.В. Экономические взгляды евразийцев и их возможные региональные приложения // Евразийские тетради. Научно-публицистический журнал. № 2 (8). М., 2005.
20. Рерих Н.К. О Вечном... М., 1994.
21. попытка проследить эту непрерывную духовную историю человечества, как эстафета передающуюся от гения к гению, предпринята в монографии: Иванов А.В., Фотиева И.В., Шишин М.Ю. Скрижали метаистории: творцы и ступени духовно-экологической цивилизации. Барнаул, 2006.
