CC BY
37
24Соловьёв Вл.С. Соч. Т.2. Чтения о Богочеловечестве. Философская публицистика. М.: Правда, 1989. С. 26. 25Там же.
26См.: Гайденко П.П. Человек и человечество в учении В. С. Соловьёва // Вопр. философии. 1994. № 6. С. 47 - 54.
27Франк С.Л. Философия Гегеля (К столетию со дня смерти Гегеля) // Путь. 1932. № 34. С. 48.
28Цит. по: Буббайер Ф. С.Л. Франк. Жизнь и творчество русского философа. 1877 - 1950: Пер. с англ. М., 2001. С. 191.
Е.П. РАЩЕВСКАЯ
Костромской государственный технологический университет
ТРАДИЦИИ B.C. СОЛОВЬЁВА: МИФОЛОГЕМА АНТИХРИСТА В ТВОРЧЕСТВЕ Д. АНДРЕЕВА
Развитие мифологемы Антихриста в русской религиозной философии и культуре традиционно связано с осмыслением исторического процесса. На переломных, трагических виражах истории человечество явственно созерцает в её инобытийственных глубинах «люциферический отсвет»1. Постигая реалии земных событий, оно неизбежно соприкасается с трансреалией Антихриста, ибо обречено существовать во времени и пространстве, отмеченном демонической природой, вплоть до предсказанной Апокалипсисом эпохи, когда «времени уже не будет» (Откр., 10:6).
В «Розе Мира» Д. Андреев вскрывает уязвимость человеческого сознания, не воспринимающего добро как многомерный феномен, структурирующий человеческое бытие. Человек мыслит добро статично пребывающим в «вечном плане бытия», вне истории, а зло воспринимает её рабочей пружиной, обеспечивающей развитие к будущему. Особенности подобного мироощущения B.C. Соловьёв выражал поэтически: «Всё, кружась, исчезает во мгле, неподвижно лишь солнце любви»2, - и в философской прозе: если «зло явно сильнее добра», то есть реальнее, «то должно признать мир делом злого начала»3. Таким образом, Анти-
христ является для человека не только тёмным гением зла, но, по выражению современного исследователя К.Г. Ису-пова, «исторически оформленной активностью», что предопределяет движение человечества по дорогам зла к Божественному добру4. Причём Антихрист, присутствуя в этом движении и сохраняя свою сущность, будет отмечен признаками эпохи и даже национальности. Мнение русских религиозных философов о многоликости Антихриста, в частности B.C. Соловьёва, E.H. Трубецкого, С.Н. Булгакова5, созвучно Библейскому указанию на его многократное явление в мир: «Восстанут лжехристы и лжепророки ... чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф., 24: 23 - 24).
Новый толчок развитию мифологемы Антихриста в русской культуре XIX века даёт Ф.М. Достоевский, впервые охарактеризовав социализм как закономерное следствие развития западного христианства. В поэме о Великом Инквизиторе из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» (1879-1880) выражена идея будущего Рима. Под флагом социализма и коммунизма он поработит мир, искусив его хлебом и всеобщим равенством, мечом укрепив свою земную власть, успокоив обезбоженные сердца новой религией, противоположной учению Христа6.
Тематические элементы поэмы «Великий Инквизитор» присутствуют во всех романах Достоевского как предварительное исследование поведенческой манеры Антихриста в манипуляции историческим процессом. Из «Преступления и наказания» (1866) читатель узнаёт, что почву для соблазна человечества Антихрист подготовил, когда уравнял на земле веру в Бога с верой в нравственный закон, внушив таким образом идею сверхчеловека не одному лишь Раскольникову, а десяткам разночинцев. Исследователь Р. Лаут обращает внимание на то, что Достоевский предусмотрел перспективу подобного падения человечности в человеке за пятнадцать лет до Ницше7. В дальнейших своих произведениях Ф.М. Достоевский изучал возможности практических следствий из теоретической посылки, обобщённой в «Братьях Карамазовых»: если нет Бога, то нет и единого нравственного закона, у каждого -
своя правда, а значит, всё дозволено, вплоть до убийства и людоедства.
Легенда Достоевского о Великом Инквизиторе с её вещим указанием на историю грядущего столетия вызвала на рубеже XIX-XX веков широкий отклик в русских философских кругах, который эхом длился до середины века XX, возобновился в веке XXI... Голос Д. Андреева во многом созвучен этому хору8.
Принимая во внимание духовную и творческую близость B.C. Соловьёва и Д. Андреева, нужно учесть, что оба писателя имели неоднократный опыт не только Божественного, но и демонического духовидения; встречи с тёмными
9
сущностями потрясли внутренний мир каждого из них . Именно на основе духовного опыта развивали они тему Антихриста в своих произведениях. Профессор университета в Ополе Ян Красицкий относит «Краткую повесть об антихристе» B.C. Соловьёва к жанру апокрифа10, отмечая близость её стиля к иносказанию евангельской притчи11. Автор солидарен с Я. Красицким прежде всего в том, что произведения, представляющие художественное изложение духовидческого опыта, предполагают особенный тип прочтения - в контексте «апокрифическом», который основан на интуитивном проникновении «в глубочайший (scire -«скрытый») смысл аллегорий и символов»12. Бесспорно, что B.C. Соловьёву и Д. Андрееву было свойственно подобное «апокрифическое» восприятие библейских сказаний, особенно легенды о конце времён. Относительно последней очевидно и то, что оба писателя в разработке образа Антихриста обращаются к творческому опыту Ф.М. Достоевского.
Определяя момент прихода Антихриста в историю, Д. Андреев продолжает в русской культурно-философской традиции осмысление символических всадников Апокалипсиса. Автор «Розы Мира» видит в них историю как череду антиномичных состояний, как мучительный прорыв к зону Богочеловеческого единства, а потому меняет библейскую последовательность их пришествия. Он вспоминает воплотившего эру феодальной иерократии всадника Чёрного; рождённого русской революцией 1917 года - Красного;
с упованием ожидаемого всадника золотого века Розы Мира - Белого; и - ничем не отвратимого, несущего в мир смерть - Бледного13.
Приход Бледного всадника, в отличие от библейского повествования, для Д. Андреева возможен именно после всадника Белого - эпохи торжествующего добра во Вселенской религии Розы Мира. Такое осмысление Апокалипсиса наверняка связано и с «Краткой повестью...» B.C. Соловьёва. Согласно B.C. Соловьёву, спокойная, дос-
14
тигшая своего зенита великая цивилизация имеет роковое для себя слабое место: пережив падение теоретического материализма, человек утратит также «младенческую способность наивной, безотчётной веры». Граждане европейских соединённых штатов осознают себя по преимуществу мыслящими15, равными в этой способности богам, и станут в человекобожеской гордыне вполне готовыми поддаться антихристову соблазну.
Автор «Розы Мира» в свою очередь указывает, что на закате золотого века добро, выражая на земле абсолютную Божественную целостность, проявится в статичности, наполнит человека особого рода духовной сытостью, и в человечестве против Божественного добра восстанет сатанинское семя эйцехоре, или, по выражению К.Г. Исупова, «гносеологическое интриганство». Людям, уставшим «от духовного света», добро покажется простодушным, бесхитростным и однообразным - многомиллионные массы будут охвачены жаждой приключений, страстей и преступлений предыдущих эпох. Продолжая развивать эсхатологический мотив «освобождения от уз добра», Д. Андреев оговаривает факт, что восставший в человечестве «внутренний» (онтологический) Антихрист, заявивший о себе в интеллектуальном авантюризме и всеобщей разнузданности нравов, свидетельствует «об изначальном зле в человеческой природе». Заметим, что в этой мысли Д. Андреев не только пересекается с известным трактатом Канта16, но и следует всей русской культурной традиции, согласно которой Антихрист «внутренний» охотно откликается на зов внешнего противо-Христа бушеванием тёмных страстей: от гордыни ума и обиды на Бога в героях Ф.М. Достоевского -
до попирания норм общественного стыда в воссозданном Д. Андреевым демонизированном человечестве.
Ни «обманом чувств», ни «приманкой власти» не избыть изначальное зло в человеке, ибо проистекает оно из «одного безмерного самолюбия». Описывая судьбу будущего Антихриста, B.C. Соловьёв показывает, что Сатана порабощает прежде всего то существо, которое, оставаясь равнодушным к окружающему другому, будет заботиться лишь о себе, любить «только одного себя»11. Именно гипертрофированное самолюбие и «сверхчеловеческая жажда самоутверждения»18 сближают анти-Логоса в описании Д. Андреева с Великим Инквизитором Ф.М. Достоевского и с «великим человеком» B.C. Соловьёва. В этом смысле, писал Д. Андреев, Антихрист был «схвачен за руку Достоевским»19.
В «Краткой повести...» B.C. Соловьёва и мифологеме Д. Андреева есть сходные фрагменты, связанные с биографией антихриста, которые не встречаются у Ф.М. Достоевского. Происхождение антихриста в «Краткой повести.» B.C. Соловьёва покрыто завесой тайны, в «Розе Мира» Д. Андреева - окружено тёмной мистикой, однако оба писателя указывают на рождение «сверхчеловека» в «тайне беззакония», согласно второму посланию к Фессалоникий-цам (2 Фес., 2: 1). B.C. Соловьёв сообщает, что мать Антихриста была «особа снисходительного поведения» и на
обоих земных полушариях «слишком много разных лиц
20
имели одинаковый повод считаться его отцами» . Д. Андреев объявляет родительницей антихриста демони-зированную стихиаль21 Лилит, сразу указывая на нездешнюю тьму Антихристовой колыбели. Лилит, зачавшую ан-ти-Логоса «от сил самого Гагтунгра», на земле будут сопровождать «нарушения законов природы, сверхъестественные связи с грозными существами иных миров, колдовские сказания и легенды»22. В дальнейшем Лилит узнают оба земных полушария как неизменную подругу антиЛогоса на его многолюдных оргиях, что вполне соответствует характеристике, данной матери антихриста B.C. Соловьёвым.
Проникновение в тайну «чистого зла» требует необыкновенных духовных сил. Духовная мощь противо-
Бога, осмысленная B.C. Соловьёвым и Д. Андреевым, получена с оккультными знаниями от самого Сатаны. Антихристу Дьявол открыл «все мыслимые ухищрения своей злой природы... всю энергию греха», - ссылается Г. Федотов на Феодорита Киррского, одного из Отцов Западной Церкви23. В 33 года, отражая в зеркале антикосмоса возраст вознесения Христа, антихрист в «Краткой повести.» B.C. Соловьёва и в «Розе Мира» Д. Андреева одной силой своей воли причащается к духу Сатаны.
У B.C. Соловьёва «горделивый праведник» в потустороннем мире вместе с духом лукавым - вошедшей в него ледяной струёй - принимает от Дьявола помазание на царство земное. Анти-Логос у Д. Андреева, с рожденья наделённый «энергией греха», в тридцатитрёхлетнем возрасте впервые реализует её, преображая свою доселе светлую материальность в демонический каррох, позволяющий быть в земных условиях неуязвимым. Эта «величайшая из побед»24 сделает его тёмным чудотворцем в полной силе и обезопасит почти от всех способов уничтожения, известных на земле, ликвидировав «родовую» необходимость для посланцев тьмы бдительно следить за собственной безопасностью. Кроме того, наука ужасной эпохи сделает возможным увеличение жизни на неограниченно долгий срок, поэтому, пишет Д. Андреев, более чем столетнее царствование наместника тьмы «станет реальным историческим фактом»25, удивительным для народов.
Таким образом, у обоих писателей происхождение антихриста описано сходно: к тридцати трём годам он получает новое воплощение на земле после прохождения некое духовно-физической инициации с Сатаной и обретает в результате свою наивысшую силу. «Небывалая сила, бодрость, лёгкость и восторг» воплощённого антихриста в повествовании B.C. Соловьёва26 перекликаются с «ослепительнейшей радостью»27 Князя Тьмы у Д. Андреева по поводу того, что антибожественные покровы гарантируют ему безопасность земного воплощения.
Размышляя о способе покорения антихристом человечества, B.C. Соловьёв и Д. Андреев в русле русской эсхатологии изображают противобога как «тонкого и умного
искусителя»28, который иадстоит над массовым сознанием, будучи вполне одарённым многочисленными талантами. B.C. Соловьёв, осмысливая опасное интеллектуальное обаяние антихриста, изображает сверхчеловека разносторонне одарённым - но и только: он проявляет себя как сведущий теософ, психолог, блестящий литератор, он даже является - иронизирует литератор-Соловьёв над псевдонаучной деятельностью своего героя - учёным-артиллеристом! Сверхчеловек в «Краткой повести...» явно не соответствует «квалификации» ставленника Сатаны: он не может даже самостоятельно творить чудеса - за него это делает маг Аполлоний. Отметим: B.C. Соловьёв в мысли, что этот выдающийся полуазиат, полуевропеец и католический епископ в своём мастерстве соединит новейшие достижения науки и техники с традиционной мистикой Востока29, явно перекликается с Ф.М. Достоевским30. Однако, согласно B.C. Соловьёву, не в науке скажется опасная сверходарённость последнего антихриста. Наука - только маска для достижения конечной цели, скрывающая к тому же поддержку мирового милитаризма. B.C. Соловьёв делает акцент на демоническом искусстве обольщения, в котором его антихрист воистину гениален.
Если относительная «безобидность» антихриста B.C. Соловьёва порой вводит современного читателя в недоумение, впрочем, как и современника философа31, то интеллектуальная мощь «высшего, неисчерпаемого, самим дьяволом обогащённого ума» в изложении Д. Андреева не вызывает сомнений: анти-Логос в «Розе Мира» по-настоящему грозен. «Превосходящий гениальностью всех гениев человечества без сравнения»32, к тридцати трём годам он сделается общепризнанным главой мировой науки, обогатив широкий спектр разнообразнейших дисциплин, естественных и гуманитарных, рядом фундаментальных открытий. Как и B.C. Соловьёв, Д. Андреев продолжает традиции Ф.М. Достоевского, когда пишет о взаимопроникновении в эпоху антихриста областей науки и магии. Более того, по Д. Андрееву, элементы тёмной магии в демоническом искусстве анти-Логоса «сольются воедино с
33
наукой, пропитают и демонизируют её насквозь» .
И B.C. Соловьёв, и Д. Андреев исследуют шаги Антихриста на пути завоевания авторитета и земной власти. Продолжая в русской культуре размышления Ф.М. Достоевского об искушениях антихриста, мыслители указывают на то, что пришествие царства Князя Тьмы сопровождается изданием некоего анти-Евангелия, книги законов, призванной укрепить авторитет властелина мира. По замечанию В.К. Кантора, в русской культуре с её трепетным отношением к искусству слова властитель умов не мог интерпретироваться иначе, чем в роли литератора34. Великий лжец, антихрист из «Краткой повести...» B.C. Соловьёва проявляет себя как виртуоз в последовательном осуществлении принципа, лежащего в основании любой власти: для того, чтобы «быть принятым, надо быть приятным». Его книга «Открытый путь к вселенскому миру и благоденствию» будет казаться жителям планеты «откровением всецелой правды»35, ибо предлагает «хитрый двойной перевёртыш» картины мира: приводит к искомой целостности, но в «обращённом», зеркальном виде36, не ущемляя индивидуализм и гордыню односторонних воспринимающих сознаний.
Кроме славы, антихрист у B.C. Соловьёва опирается в завоевании авторитета на богатство и силу: он был «по состоянию крупным капиталистом» и «повсюду имел дружеские связи с финансовыми и военными кругами»37, отчего иллюзия «антихристова добра» парадоксально становится ещё более правдоподобной. Ликующие поклонники избирают его «в пожизненные президенты Европейских Соединённых Штатов», а затем и в «римские императоры».
Так новый владыка покоряет народы Европы властью, на фасаде которой написано: «Мир», - но суть которой есть жестокая диктатура, цинично заявляющая о «неодолимом противодействии» ропщущим38. Антихрист B.C. Соловьёва - во многом вождь односторонне волевого типа, «сильная личность», которую Д. Андреев охарактеризовал бы как «... мастера демагогии и политической интриги, маскирующего свою сущность деспота тирадами о народном благе», блестяще играющего «на низших инстинк-
тах народа, на естественной ненависти к завоевателям, на зависти к богатым.. ,»39.
Начиная разговор о знаменитой книге конца времён, пленившей человечество, Д. Андреев оговаривает факт, что это будет книга «Открытый путь», о которой пишет B.C. Соловьёв. Ссылка Д. Андреева на автора книги -«обаятельнейшего, остроумнейшего»40 французского литератора, в котором бунтует онтологический антихрист человечества, - как на предтечу и помощника анти-Логоса созвучна указанию B.C. Соловьёва на мага Аполлония как на необходимого двойника Антихриста в человечестве. В отличие от B.C. Соловьёва, Д. Андреев предельно обнажает суть содержания указанной книги, имеющей внушительный статус «культурно-исторической и социально-нравственной доктрины»: под лозунгом обретения абсолютной свободы её автор призывает человечество к освобождению от рабства сексуальной ограниченности. Таким образом, в книге «Открытый путь» B.C. Соловьёв осмысливает обволакивающе-лживый голос антихриста внешнего, а Д. Андреев - губительно-страстный зов Антихриста «внутреннего». Ему не нужно угрожать людям и преодолевать их сопротивление силой - толпа сама последует за ним в «широкие врата» греха, направляемая разбуженными страстями.
В возрасте около тридцати лет, как и Антихрист в описании B.C. Соловьёва, Князь Тьмы, по Д. Андрееву, укрепит свой авторитет, когда примет духовный сан и на этой стезе заслужит, прикрываясь маской «показной добро-
41 т->
ты к людям», славу «второго человека в человечестве» . В тридцать три года антихрист, преобразовав свою материальность, умертвит Верховного наставника Собора универсальной религии и объявит себя непревзойдённым главой Всемирной Федерации государств и Церкви Розы Мира. Собирательный, безличный образ толпы, «общественно-злого в социуме и истории»42, он будет казаться, по Д. Андрееву, «синтетическим воплощением человечества в одном лице» и поражать «страшной красотой»43. В этой черте проявляется одна из центральных ролей Антихриста - «быть объектом социального страха». Д. Андреев про-
должает здесь мифологему «государственного Левиафана», античеловечность которого заключается в «в специфично бесовском атрибуте» - в безличной множественности44.
Размышляя о способе демонического соблазна человечества, B.C. Соловьёв и Д. Андреев обращаются к опыту Ф.М. Достоевского, который в поэме «Великий Инквизитор» в деталях развивает применительно к истории будущего евангельскую притчу об искушениях Христа (Матф.,4: 1 - 11). По Ф.М. Достоевскому, Антихрист поработит плоть человеческую материальным благополучием; человеческую гордыню успокоит чудом, а совесть - духовным комфортом, избавляющим в поклонении тайне и авторитету от свободного выбора между добром и злом; наконец, умиротворит человеческий дух в насильственном объединении народов римской церковью, решающей все перечисленные проблемы несамостоятельных существ45.
B.C. Соловьёв следует Ф.М. Достоевскому, осмысливая антихристовы соблазны в истории римской церкви. В «Чтении о Богочеловечестве» B.C. Соловьёв отождествляет путь западных народов с последовательным подпадением третьему, второму и первому сатанинским искушениям: в римском католицизме Запад принял господство над миром с помощью меча, в протестантстве и в немецкой философии эпохи Просвещения превознёсся в гордости ума, а в научном материализме и эмпиризме ограничил свои интересы лишь физической, земной стороной жизни и знания46.
В «Краткой повести...» B.C. Соловьёв расставляет акценты несколько иначе: через третье, первое и второе искушения Сатаны антихрист покоряет народы, последовательно решая политический, социальный и религиозный вопросы. В первый год своего президентского правления он путём империалистской политики, которая особенно расцветёт в Америке, и военных действий насильственно
47
основывает «всемирную монархию» под своим началом ; во второй и третий годы своей власти преодолевает проблемы экономические, устанавливая в человечестве «самое основное равенство - равенство всеобщей сытости»; осознав, что сытым хочется ещё зрелищ и игры, антихрист с
помощью чудодея Аполлония займёт воображение поддан-
48
ных наслаждением «чудесами и знамениями» .
Противобог у Ф.М. Достоевского и B.C. Соловьёва имеет, в традициях Восточной церкви, общую черту: он изображён «лицемерным праведником». Антихрист из поэмы Ивана Карамазова знает, что «природа человеческая не выносит богохульства», поэтому обманывает людей, говоря, что господствует во имя Христово49. Антихрист B.C. Соловьёва множит злодеяния на земле, прикрываясь сначала именем Христа50, потом - статусом «верховного божества вселенной»51. Таким образом, и Ф.М. Достоевский, и B.C. Соловьёв рисуют антихриста, который, опасаясь в человеке противодействия его светлой, божественной природы, пытается обмануть именно её. Получается, что, бросая в мир семя зла, антихрист вынужден считаться с богочеловеческим добром и - надевает маску.
Д. Андреев, вплетая евангельский сюжет о трёх сатанинских искушениях в историю грядущего человечества, интерпретирует их, во многом следуя Достоевскому и B.C. Соловьёву. Однако нельзя не отметить, что со своих первых искушающих шагов Антихрист в книге Д. Андреева, с холодным расчётом обнажающий и порабощающий слабые места человеческой природы, действует более открыто, что соответствует традиции его понимания Западной церковью как выражения «чистого зла». Как уже отмечалось выше, анти-Логос Д. Андреева делает ставку на тёмные человеческие страсти: на «жажду власти и крови»52, на тягу к авантюризму, на «инстинкт абсолютной сексуальной свободы»53. Поскольку сытость будет предоставлена людям социальным укладом эпохи Розы Мира, Антихрист, по Д. Андрееву, начнёт с того, что добавит к ней абсолютную свободу слова, снимая тем самым «запрет нарушения норм общественного стыда и запрет кощунства»54, готовя почву для возбуждения тёмных человеческих желаний. Далее, по Д. Андрееву, в обращении к сексуальной стихии Антихрист завершит общественно-психологический переворот, сравнимый с высвобождением внутриядерной энергии в области техники»55. В этом суждении Д. Андреева чувствуется влияние Д.С. Мережковского. Последний, ссылаясь на стихо-
творение 3. Гиппиус «Оно» (1905), приравнивает обезличивающую силу обезбоженной сексуальной стихии к человекоубийству: в её «дьявольском зеркале» опрокидывается «таинство Плоти и Крови»56, то есть индивидуальное, Божественное начало человека. «Сладострастие, - писал Д.С. Мережковский, - есть глубина противоположная и равная глубине, открываемой Христом»57.
Переворот этот будет поддерживаться созданием для человечества небывалой роскоши с помощью научно-технического прогресса и магического искусства Князя Тьмы. Д. Андреев выявляет психологический изъян человечества, в большей мере присущий технической интеллигенции, - качества Антихриста «внутреннего», идентичные специфике техники, «её рассудочности, утилитарности и бездуховности»58. Обладая ими сам, явившийся во плоти противо-Бог воспользуется именно этими свойствами людей и машин для демонизации человеческой натуры. В дальнейшем Князь Тьмы направит техническое развитие на совершенствование системы насилия, преумножение комфорта и уничтожение мира природы. Из «Розы Мира» Д. Андреева следует, что свобода насилия и сексуальной вседозволенности станет результатом первого искушения человечества Антихристом - искушения плоти.
Антихрист, по Д. Андрееву, одновременно начнёт завоёвывать человеческие умы, используя средства, открытые в демонической «методологии» обольщения Ф.М. Достоевским, а именно: «чудо, тайну и авторитет». На социальной арене Антихристу будет сопутствовать «наивысший авторитет в глазах большинства населения земного шара»59 как Верховного наставника Вселенской Церкви и гения науки. На моральную катастрофу человечество будет обречено также «самыми авторитетными инстанциями - научными, общественными и религиозногосударствен-
60
ными» , влияние которых в смутные времена, по Д. Андрееву, может приобретать для людей большее значение, чем Божественное слово. Свой авторитет Антихрист, по Д. Андреву, неоднократно будет подкреплять тёмными чудесами: демонизирует свою материальность, вызовет новую инкарнацию Лилит, выдавая её за воплощённую Звенту-
Свентану61, а себя - за вестника Божественной Женственности. Так он постепенно парализует сознание людей, заставляя их переживать трепет ужаса и восторга перед своим колдовством, на фоне которого сказания о чудотворчестве Христа «покажутся мелкими»62. Наконец, покорность Антихристу умов, по Д. Андрееву, будет держаться на тайне его преобразившегося облика: «невыразимая жуть» начнёт излучаться от анти-Логоса. И хотя трансформа противо-Бога будет сразу замечена людьми, «ни её смысл, ни её механизм постичь никому не удастся»63.
Второе искушение Антихриста, в описании Д. Андрева, сочетая авторитет, чудо и тайну, потрясёт человеческое сознание и вызовет в налаженном эпохой Розы Мира народоустройстве раскол. Страны Азии, которые откажутся признать узурпатора, будут постепенно присоединяться к его государству добровольно или путём насилия и обмана. В этой детали прослеживается параллель с «Краткой повестью.» B.C. Соловьёва, в которой антихрист вынужден завоёвывать непокорившиеся страны Азии и Африки64. По Д. Андрееву, в единоличной власти Антихриста над всей планетой, охраняемой чудо-техникой, свершится падение человечества перед третьим сатанинским искушением.
В продолжение исследования необходимо обратиться к глубокому замечанию Ф.М. Достоевского по поводу того, что для окончательного соблазна человечества необходимо учесть его религиозные влечения. В «Подростке» (1875), в речах Версилова, Ф.М. Достоевский выражает мысль, что лишь Римский католицизм - не социалистическое государство и не государство сверхчеловека, - выполняя все предписания «злого духа», один в состоянии добиться абсолютной власти над миром, внушить ему новую веру с помощью чуда, лишённого христианского значения, с помощью
«65
достижении техники, авторитета и тайны .
B.C. Соловьёв и Д. Андреев каждый по-своему развивают и углубляют начатую Достоевским тему перверс-ной идеологии Антихриста «с использованием христианских понятий, наполненных противоположными смыслами»66. Они прослеживают путь тайной подмены Божественного откровения духом «самоуничтожения и небы-
тия»67. По верному замечанию Яна Красицкого, Апокалипсис B.C. Соловьёва (и Д. Андреева, добавляет автор настоящего исследования) вскрывает уязвимое место христианства: оно может быть воспринято так называемыми «религиозными» людьми без самого Христа68!
B.C. Соловьёв мог усматривать таковых, по выражению Г. Федотова, в типе «немощных христиан», которых, несомненно, знал и наблюдал, когда боролся с толстовством. В своём непримиримом противостоянии «светским праведникам» они впали в крайность «православного имморализма»69, от которого сам B.C. Соловьёв был свободен. В «Краткой повести...» B.C. Соловьёв пишет, что, казалось бы, обновлённая и возросшая духовно православная церковь, боровшаяся с размножившимися в обществе крайними сектами, «не чуждыми демонического и сатанического элемента»70, на Вселенском соборе примет сторону антихриста.
Что касается Д. Андреева, само время показало ему, как миллионы «советских праведников», нечеловеческими усилиями свергнув в Великую Отечественную войну одного из ужасающих Антихристов эпохи, впали в квазирелигиозный экстаз поклонения другому, не менее страшному противо-Богу. Перекликаясь с упоминаниями B.C. Соловьёва о религиозном распутье накануне прихода антихриста, Д. Андреев в своей книге отмечает, что на мирном фоне будущей религии Розы Мира вырастет религия левой руки, чтобы в поклонении планетарному демону Гаг-тунгру «как некоему Прометею, вечному мятежнику, борцу за истинную свободу человечества»71 подготовить людей к признанию грядущего анти-Логоса.
Думается, в вопросе религиозных метаний не столь важно, кому и чему могут противостоять люди, обуреваемые страстями, - «святым, не верящим в Бога» или жертвам люциферических инспираций. И B.C. Соловьёв, и Д. Андреев указывают на общее закономерное следствие религиозных возмущений: люди начинают испытывать сомнения в своём избраннике, одновременно страстно ожидая второго пришествия Христа. По выражению Г.П. Федотова, в их смятенном сознании антихрист стано-
вится «так похож на Христа, что люди, боясь обмануться -вернее, отталкиваемые ненавистью, - начинают ненавидеть самый образ Христов»72.
В «Краткой повести.» B.C. Соловьёв указывает, что в связи с появлением «великого мага» христиане заподозрили в императоре противо-Бога73, но, столкнувшись с жестокой властью, умертвившей на Вселенском соборе старца Иоанна и папу Петра II, и с чудом, одарившим волшебными индульгенциями, «огромное большинство» людей в восторге падёт перед новым папой Аполлонием и императором - самозванным мессией74. Лишь малая часть объединившихся христиан последует за профессором Пау-
75
ли в пустыню .
В «Розе Мира» Д. Андреев прямо пишет, что планетарный демон Гагтунгр обратит себе на пользу любые духовные метания людей светлой веры, даже героический протест широких масс против власти последнего Антихриста, ведомых одним из соперников Князя Тьмы, ранее посылаемым в образе Гитлера в человечество противо-Богом. «Он будет яростно обличать Розу Мира в слабости и в непротивлении» исчадию тьмы, отрывая от универсальной религии Христа тех, кого не смог оторвать Антихрист, во-
76 п
влекая сердца в воронку «опустошающей ненависти» . Религия Розы Мира уйдёт в катакомбы, каждый вновь избираемый Верховный наставник её церкви будет неизбежно умерщвляться силами тьмы вплоть до второго пришествия Христа.
Именно противоречивые чувства смятенного человечества и в «Краткой повести» B.C. Соловьёва, и в «Розе Мира» Д. Андреева рождают тайное отвращение к Христу. Анализируя таящую «внутреннего» антихриста человеческую психику, Г.П. Федотов указывает на внешнее проявление этой скрытой ненависти к Христу: «подозрительность к добру»77 и неприятие учения Христова. B.C. Соловьёв иронично констатирует, что, выражая сначала недоумение по поводу отсутствия в книге «Открытый путь» упоминаний о Христе, христианский мир находит благовидное оправдание этому факту в целомудренной «осторожности» «глубоко религиозного писателя» и с об-
легчением решает: вполне довольно в содержании книги «христианского духа деятельной любви и всеобъемлющего благоденствия»78. По B.C. Соловьёву, человечество повторно отворачивается от Спасителя в момент согласия с тем, что «истинно христианский дух» вполне самодостаточен без признания личности Христа, по Д. Андрееву, - в момент оправдания и приятия в себе зова Антихриста «внутреннего». Так писатели открывают тему «религиозного самозванства», тему «святого сатаны», задаваясь вопросом: «Является ли имя Христово и крест Его достаточ-
79 о
ным ограждением» для христианства от подмены ?
Вся деятельность антихриста - фальсификатора истории - направлена на то, чтобы искоренить Христа в памяти человечества. В «Краткой повести...» император, задавая свой постыдно парадоксальный вопрос - «Христиане! Скажите мне, что для Вас всего дороже в христианстве...», - пытается лишить человека Божественной помощи и Божественного величия, пытается живое чувство веры, «лествицу Иакова», связующую землю с миром Господним, подменить суетой мирских забот и религиозных пристрастий80, которые так легко могут поддаться власти Сатаны, так быстро наполниться «чистой энергией зла». Как пишет Г.П. Федотов, это добро «доброго» антихриста всего лишь приманка для мира «не благом, а благами», соблазн «чистой, безбожной человечностью», которая «всё годится в личины для не имеющего лица» и представляет собой «среднее, исчезающее ныне звено нисходящего ряда: Богочеловек - человек - зверь (машина)»81.
В религиозном плане, разъясняет B.C. Соловьёв, проекты императора, объявившего себя новым доктором теологии, представляют лишь «пустое место», ибо вместо сердцевины вероучения Спасителя - «действительного воскресения в полноту блаженной жизни» - император предлагает своим подданным ... себя в качестве «единственного заступника и покровителя», «державного вождя»82.
Так антихрист у B.C. Соловьёва начинает тайное переименование христианства в культ собственной личности, выдавая себя за Христа, а в конце своего царствования объявляя себя «единым истинным воплощением верховно-
го божества вселенной». Но личина всё же ощущается под маской «сердобольного филантропа» и филозоя, а потому предводители христианских течений на Вселенском соборе разоблачают его83.
Добро «симпатичного» антихриста не обмануло избранных, ибо, пытаясь завершить переустройство мира в своём «внецерковном добре», Антихрист, по мысли П.А. Флоренского, не в силах преобразовать видимый мир, возвысить его, просветлив образом Божиим. Комментируя евангельский текст, П.А. Флоренский подчёркивает, что под «добрыми делами» подвижников в нём подразумеваются далеко не «мирские» добродетели, каковыми в России в XIX веке выступили филантропия, толстовство и морализм84. Выразителем моралистического течения в «Трёх разговорах» B.C. Соловьёва является князь, подменяющий высокое чувство веры в человеке сводом правил, приспособленных к житейским потребностям. «Безъядерность», «бесхребетность» подобной позиции разоблачает г-н Z, возражая князю, что для достижения Царства Божия «кроме совести и ума нужно ещё что-нибудь третье». Без самого Христа и его дара людям - подлинного воскресения -единая церковь императора «есть лишь царство смерти и греха и творца их, диавола»85.
B.C. Соловьёв показывает, что неизбежное падение «светских праведников» перед властью Сатаны обусловлено их атеизмом и несовершенством человеческой морали. Князь не верит в воскресение Христа и считает, что смерть, то есть потустороннее, находясь за границей наших чувств и желаний, не может иметь для людей «никакого нравственного значения»86, то есть никакого значения вообще. Итогом развития подобной логики является, по мнению B.C. Соловьёва, мысль о необходимости «толкового резюме истинного учения»87 и гордость собственной обезбоженной добродетелью. Подобное умонастроение П.А. Флоренский прямо называет грехом впадения в прелесть.
П.А. Флоренский подчёркивает, что подвижнический подвиг в Евангелии следует понимать как самопреображение верующего посредством «обновления ума», когда очищается не только душа, но преображается «вся эмпири-
ческая личность, весь состав человека, его тело», а вместе с ним - материальность и бытие окружающего мира. Флоренский пишет, что именно образ Божий составляет «ядро человеческого существа» и ликом «светится из тела»88. Попавший когда-то в «ловушку духовной прелести» через грех «высокомерия», антихрист не способен к духовному подвигу просветления, и в этом его коренное отличие от Христа. Антихрист ходом своей мысли сообразует материальность бытия и тела «веку сему, отчего отщепляется личина»; Христос - преобразует мир и себя «по веку будущему», согласно Божественному первообразу, и тогда про-
89
ступает в человеческих лицах их сущность - лик .
Антихрист B.C. Соловьёва, хотя завидует «непостижимой для него бездонности и простой серьёзности» Божественной доброты Христа90, добивается лишь внешнего, видимого атрибута Его святости: ему вполне достаточно казаться Богом, прикрыться личиной, функция которой -обманывать, «лживо указывая на несуществующее»91.
Образы антихриста, созданные B.C. Соловьёвым и Д. Андреевым, с одной стороны, близки своим модернизмом, берущим начало не в тысячелетней церковной традиции, а в фантазиях и прозрении писателей. С другой стороны, мировоззренческие расхождения B.C. Соловьёва и Д. Андреева, обусловленные исторически, их обращённость в разработке образа Антихриста к разным канонам -Восточной церкви (B.C. Соловьёв) и Западной (Д. Андреев), - объясняют и основное различие в их восприятии противо-Бога. Антихристу у B.C. Соловьёва, по выражению Г.П. Федотова, присущ искренний и наивный «самообман последнего обманщика»92. Из рассуждений Н.О. Лосского следует, что антихрист искренен в своём намерении «не губить, а созидать», это соответствует первоначальной вере Сатаны в праведность гордого созидания «своего царства, по своему плану, помимо Бога и вопреки Богу»93. Осмысливая наивность Антихриста, Д. Андреев иначе, чем B.C. Соловьёв, расставляет акценты: его антиЛогос, истребляющий род людской, не догадывается о собственной беззащитности перед трансфизической тьмой,
94 г\
которой служит . Он не знает и по природе своей не может
знать, что царство Сатаны, основанное на «самости» без Божественного основания ведёт к страшному распаду, равному, по выражению П. Флоренского, «метафизическому
95
уничтожению» .
В «Розе Мира» подобная «мировоззренческая» позиция Антихриста задаёт направление развитию мифологемы о нём. По мере завоевания Князем Тьмы земной власти, маска показной доброты всё более стесняет его, ибо, по выражению Г. Федотова, «соблазн человекоубийства для тёмных душ действеннее соблазнов человеколюбия»96. Согласно размышлениям Н.О. Лосского, «лицемерие и сознательная ложь» являются для гордого, демонического существа признанием своей слабости перед противником, неизбежно вызывая в нём «величайшие страдания»97. Антихрист Д. Андреева - это холодная, грозная сущность, сочетающая «необъятную силу ума с цинично-бесстрашной злобностью деяний»98, а потому маска необычайно тяготит демонизированного повелителя человечества.
Процесс подчинения преобладающего большинства человечества Антихрист, по Д. Андрееву, завершит третьим искушением - присвоением себе идеи божественности", созданием, как писал об антихристе Г.П. Федотов, «мерзости» на месте Христовом100, и мерзость эта показана в «Розе Мира» со всей очевидностью. Д. Андреев выдвигает собственную версию завершения Антихристом «фантастической, неслыханной фальсификации истории»101, цепочка «метаи-сторических и богословских подмен» анти-Логоса повторяет и оставляет далеко позади наивную попытку соловьёвского «великого человека» утвердить себя в глазах подданных «воплощением верховного божества вселенной»102.
На одном из этапов демонического искажения истории анти-Логос объявит себя воплощением Бога-Отца, а земную материализацию Лилит - Вечной Женственности, подкрепив своё заявление обилием тёмных чудес. Вокруг себя и воплощённой Лилит Антихрист создаст новый культ - «культ мирового совокупления»103, который будет объявлен отображением «космического брака двух ипостасей Троицы» и доступен для созерцания каждому жителю земли. Когда Антихрист убедится, что основное население
земли пленено тёмными страстями, духовно опустошено за счёт небывалого технического развития, он, в отличие от своего двойника, нарисованного B.C. Соловьёвым, совершит последний, логически предопределённый шаг, решающий его победу на земле. «При помощи ловких философских трюков» «последняя маска отбросится за ненадобностью»104: на место Бога-Отца анти-Логос открыто возведёт имя Великого Мучителя, на место Божественной Женственности - Великую Блудницу. Так в тексте Д. Андреева завершается развитие обозначенных B.C. Соловьёвым тем «мистического блуда и демонолат-рии»105, а также квазирелигии, навязанной человечеству.
Антихрист, вошедший в свою полную силу, по Д. Андрееву, завершит перверсию истории. За пятьдесят-семьдесят лет будут уничтожены все светлые культуры. Храмы будут сметены с лица земли «либо превращены в капища Гистурга, Великой Блудницы и Урпарпа106», «придут поколения, которые даже не будут подозревать о существовании в прошлом Христа и христианства»107. К тому же представления этих поколений о минувших веках будет почти полностью ложным, так как анти-Логос представит им исторический ход в выгодной для себя перспективе.
Затрагивая тематику Аполкалипсиса, B.C. Соловьёв и Д. Андреев неизбежно поднимают проблему «конца истории». Содержанием конца истории для них становится «последнее, крайнее проявление зла в истории», его «краткое
108 тт
торжество и решительное падение» . Причём делается очевидным факт, что самый «конец» истории характеризуется отсутствием своего конца. По справедливому замечанию Я. Красицкого, на этом рубеже история «преображает-
109
ся в вечность времени» .
Размышления Я. Красицкого вскрывают трагизм восприятия «вечности времени» сознанием человека XX столетия, который находит в предвещаемой Апокалипсисом вечной жизни праведников на земле лишь пародию на Вечность, а в горизонтальном, линейном развитии земного времени - так называемую «дурную бесконечность». Следуя за М. Хайдеггером110, Я. Красицкий поясняет, что «зло» вечного бытия земли заключается во всепоглощаю-
щей «обыденности», в заботе о «хлебе насущном», убивающей ожидания первых христиан «кончины века» (Мф., 24.3) и обновления Вселенной («Се, творю всё новое». Откр., 21.5).
Я. Красицкий указывает на уязвимость подобного безверия, соглашаясь, что именно на нём утвердится «всемирно-объединяющая власть антихриста»111. Исключая подобное толкование B.C. Соловьёвым «конца истории», Я. Красицкий тем не менее пишет, что русский философ в «Краткой повести» выражает не «эсхатологическую апофа-тику», но лишь «банальный хилиазм», «апокалиптический кич» «смены времён»112. Я. Красицкий присоединяется к убеждению Е. Трубецкого, что финал «Краткой повести» только пародия B.C. Соловьёва на собственный теократический проект и все философские попытки человека модерна «автономно и без всякой трансцендентности» самостоятельно «закрыть» историю113.
Хотелось бы, однако, на это возразить, что в обозначенном суждении не учитывается софиология B.C. Соловьёва и всего русского космизма, в которой «эсхатологическая апофатика» выражена весьма ярко и наглядно. Также в нём, возможно, не берётся во внимание социальная позиция философа, которая не позволяла ставить вопрос о Божественной Женственности открыто - он делал это сквозь призму шутки или, по наблюдению E.H. Трубецкого, пародии. Законы времени и пространства, открытые русскими мыслителями114, утверждают возможность человеческого участия в непрестанном обновлении мира земли и Вселенной, в преображении тупикового существования «злой обыденности» истории. В этом смысле софиология B.C. Соловьёва даёт начало «национальному Апокалипсису ».
Исследование мифологемы Антихриста в русской культуре XIX-XX веков позволяет заключить, что уже в творчестве B.C. Соловьёва она перерастает в осмысление Апокалипсиса, который отмечен знаком космической гармонии. Апокалиптический финал «Краткой повести» в контексте софиологической теории B.C. Соловьёва следует понимать как соединение Души мира в Богочеловечестве и
Вселенской Церкви с Софией-Премудростью Божией. Следовательно, мифологема Антихриста перерастает в творчестве B.C. Соловьёва в тему преодоления человечеством своего греховного начала, тему прорыва Души мира сквозь «историческое зло» к «Божественному добру» при воздействии Божественного Женственного начала.
Д. Андреев в струе русского космизма решает проблему «конца истории» и земного существования «царства праведных». Он пишет, что «само время сделается тогда иным... оно превратится в золотую симфонию параллельно струящихся времён, и то, что мы называем историей, иссякнет. Не история, а возрастание мировой гармонии будет содержанием времени»115, в котором человечество обретёт возможность непрестанного просветляющего преображения; этот грандиозный космический процесс мыслится Д. Андреевым при прямом и активном участии Божественной Женственности.
Апокалипсис Д. Андреева выявляет характерную особенность бесспорно «"русского" Антихриста - глубокую двойственность его существа»116. Русская культура осмысливает демоническое планетарное начало как некое то болезненно-противоречивое, то философски-ироническое состояние духа между злом и добром, как крайне затемнённое, но тем не менее обратимое к Божественному существо. Несомненно, многие истоки такого подхода к пониманию антибожественного кроются в творчестве Ф.М. Достоевского. В «Легенде о Великом Инквизиторе» непрекращающееся красноречие Антихриста осмыслено как проявление его страдания, а милосердие Христа к своему оппоненту выражено не только в молчании, но и в поступке. Христос целует Антихриста в знак благословения на подлинное мученичество - очищения и преодоления в себе зла. Д. Андреев в духе Ф.М. Достоевского пишет о возможности обращения Князя Тьмы к Божественному свету через огромное страдание, «великое мучение» пребывания в «самых плотных, самых тяжких, самых низших»117 планетарных слоях. Подразумевая, что пленённое Сатаной существо внутренне нуждается в очистительном Божественном вмешательстве, Д. Андреев пишет о буду-
щем примирении демона планеты с Христом и Богом. Именно тогда, по Д. Андрееву, наступит третий эон «искупления Гагтунгра», о котором возвещает великий Ангел Апокалипсиса.
Продолжая осмысление образа Антихриста в традициях Ф.М. Достоевского и B.C. Соловьёва, Д. Андреев приходит к мысли, что подлинное торжество Божественной любви подразумевает неизбежное просветление демонического существа (планетарного демона) и демонизирован-ной сущности (Антихриста). Можно сказать, Д. Андреев интерпретирует идею B.C. Соловьёва, что Бог любит хаос и даёт ему существование, ибо в веселии Своей существенной Премудрости «внутренне чувствует», что «сумеет вернуть к единству мятежное существование, наполнить бесконечную пустоту изобилием Своей жизни»118. Так Д. Андреев в книге «Роза Мира» продолжает развитие национальной версии Апокалипсиса, подразумевающего не уничтожение, но преображение греховной природы и введение в Божественную полноту каждого земного существа по его свободному выбору.
1 Иванов В.И. Лик и личины России // Иванов В.И. Родное и вселенское / Сост., вступ. статья и примеч. В.М. Толмачёва. М., 1994. С. 316.
2 Соловьёв B.C. «Неподвижно лишь солнце любви...»: Стихотворения. Проза. Письма. Воспоминания современников / Сост., вступ. ст., ком-мент. А. Носова. М., 1990. С. 53.
3 Соловьёв B.C. Три разговора. // Соловьёв B.C. Спор о справедливости: Соч. М.: ЗАО «ЭКСМО-Пресс»; Харьков: Фолио, 1999. С. 547.
4 Исупов К.Г. Русский Антихрист: сбывающаяся антиутопия // Антихрист: Из истории отечественной духовности: антология / Сост., ком-мент. A.C. Гришина, К.Г. Исупова. М., 1995. С. 19.
5 B.C. Соловьёв и его последователь E.H. Трубецкой считали, что «каждое христианское исповедание таит в себе своего антихриста» (Трубецкой E.H. Миросозерцание Вл. С. Соловьёва. В 2 т. Т. 2. М., 1995. С. 238). С.Н. Булгаков отсылает читателя к «нашему теперяшнему историческому возрасту, который уже знает ... повторение» противо-Христов (Булгаков С.Н. Апокалипсис Иоанна. М., 1991. С. 106 - 107).
6 Достоевский Ф.М. Великий Инквизитор // Достоевский Ф.М. Собр. соч. В 12. т. Т. 11. Братья Карамазовы / Под общ. ред. Г.М. Фридлендера и М.Б. Храпченко; Сост. Г.М. Фридлендера; М., 1982. С. 297 - 306.
7 Лаут Р. К вопросу о генезисе «Легенды о Великом Инквизиторе» (заметки к проблеме взаимоотношений Достоевского и Соловьёва) // Вопр. философ. 1990. № 1. С. 74.
8 Как прелюдия к размышлению об Антихристе, в творчестве Д. Андреева продолжает развитие сквозная в русской эсхатологии, философски обобщённая П.А. Флоренским тема демонической подмены живого человеческого «Я» призраком, созданным из трансцендентной тьмы и полностью подвластным ей. П.А Флоренский, размышляя о призрачной, обездушенной природе Антихриста, скрытой под маской человеческого лица, отмечает, что оттенок «какого-то ужаса» в современном толковании слова «маска» (как «мистического самозванства») этимологически связан с древним пониманием маски, скрывающей нечто мёртвое, «пустое» - астральный труп. (Флоренский П.А. Иконостас // Флоренский П.А. Христианство и культура / Вступ. ст. и примеч. A.C. Филоненко. М., 2001. С. 536.). Флоренский пишет, что астральные мертвецы приходят в мир, когда «явление личности отщепляется от существенного её ядра (т.е. от образа Божия. - Примеч. автора) и, отслоившись, делается скорлупою» (Флоренский П.А. Иконостас. С. 538).
9 После известного поединка B.C. Соловьёва с бесом в каюте корабля, идущего курсом в Каир, «философа нашли распростёртым на полу без чувств» (Соловьёв С.М. Владимир Соловьёв: Жизнь и творческая эволюция / Послесл. П.П. Гайденко; Подгот. текста И.Г. Вишневецкого. М., 1997. С. 338). Д. Андреев, в осаждённом Ленинграде пережив состояние «трансфизического ужаса» под взором демона государственности - уиц-раора, уберёг свой разум «от непоправимого надлома» только благодаря светлому покрову духа-народоводителя России Яросвета ( Андреев Д. Л. Роза Мира // Собр. соч. В 3 т. Т.2 / Под ред. Б.Н.Романова; сост., подгот. текста A.A. Андреевой. М., 1995. С.65).
10 «Апокриф», в переводе с греческого, означает «тайный», он «одновременно и скрывает, и раскрывает истину, а его самый грубый смысл никогда не является смыслом буквальным» (Апокрифы древних христиан. Исследования, тексты, комментарии. М., 1989. С. 3; Красицкий Я. Апокриф нашего времени. Новое прочтение «Краткой повести об антихристе» Владимира Соловьёва / Соловьёвские исследования. Иваново, 2003. Вып. 6. С. 175).
11 Красицкий Я. Апокриф нашего времени. Новое прочтение «Краткой повести об антихристе» Владимира Соловьёва. С. 175.
12 Там же. С. 176.
13 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 263 - 264.
14 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 569.
15 Там же. С. 561.
16 Кант И. О существовании злого принципа наряду с добрым, или Об изначальном зле в человеческой природе // Собр. соч. В 8 т. Т. 6: Религия в пределах только разума. Метафизика нравов. М., 1994. С. 18 - 95.
17 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 561 - 563.
18 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 472.
19 Там же. С. 251.
20 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 566.
21 Стихиали - в «Розе Мира» - богосотворённые сущности, проходящие свой путь становления на земле преимущественно сквозь царство природы.
22 Андреев Д. Л. С. 571.
23 Федотов Г.П. Об антихристовом добре // Антихрист: Из истории отечественной духовности: антология. С. 241.
24 Андреев Д. Л. С. 572.
25 Там же. С. 578.
26 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 564.
27 Андреев Д. Л. С. 572.
28 Федотов Г.П. Об антихристовом добре. С. 247.
29 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 568.
30 Лаут Р. К вопросу о генезисе «Легенды о Великом Инквизиторе» (заметки к проблеме взаимоотношений Достоевского и Соловьёва). С. 75.
31 Дама, персонаж «Трёх разговоров» B.C. Соловьёва, выражает удивление, отчего Антихрист из «Краткой повести» о. Пансофия «так ненавидит Бога», когда «сам он в сущности добрый, не злой» (Соловьёв B.C. Три разговора. С. 584).
32 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 571.
33 Там же. С. 579.
34 Кантор В.К. Проблема антихриста как проблема тоталитарного слома европеизма // Вопр. философ. № 4. 2001. С. 22.
35 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 565.
36 Исупов К.Г. Русский Антихрист: сбывающаяся антиутопия. С. 18.
37 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 566.
38 Там же. С. 567.
39 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 23.
40 Там же. С. 570.
41 Там же. С. 571.
42 Исупов К.Г. Русский Антихрист: сбывающаяся антиутопия. С. 24.
43 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 571.
44 Исупов К.Г. Русский Антихрист: сбывающаяся антиутопия. С. 25.
45 Достоевский Ф.М. Великий Инквизитор. С. 304 - 306.
46 Соловьёв B.C. Чтение о Богочеловечестве // Соловьёв B.C. Спор о справедливости: Соч. С. 187 - 191.
47 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 567.
48 Там же. С. 568 - 569.
49 Достоевский Ф.М. Великий Инквизитор. С. 302, 298.
50 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 577.
51 Там же. С. 582.
52 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 567.
53 Там же. С. 568.
54 Там же. С. 569.
55 Там же. С. 568.
56 Мережковский Д.С. Тайна Трёх. Египет - Вавилон. М., 2001. С.131.
57 Цит. по: Мережковский Д.С. Тайна Трёх. Египет - Вавилон. С. 34.
58 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 556.
59 Там же. С 571.
60 Там же. С. 568.
61 Звента-Свентана - в «Розе Мира» - Великая Женственная сущность, выражение Божественной Женственности, соборный Женственный Дух Земли.
62 Андреев Д.Л Роза Мира. С. 573.
63 Там же. С. 572.
64 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 568.
65 Лаут Р. К вопросу о генезисе «Легенды о Великом Инквизиторе» (заметки к проблеме взаимоотношений Достоевского и Соловьёва). С. 75.
66 Кантор В.К. Проблема антихриста как проблема тоталитарного слома европеизма. С. 18.
67 Достоевский Ф.М. Великий Инквизитор. С. 296.
68 Красицкий Я. Апокриф нашего времени. Новое прочтение «Краткой повести об антихристе» Владимира Соловьёва. С. 181.
69 Федотов Г.П. Об антихристовом добре. С. 246.
70 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 570.
71 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 569.
72 Федотов Г.П. Об антихристовом добре. С. 246.
73 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 570.
74 Там же. С. 581.
75 Там же. С. 579.
76 Андреев Д.Л. С. 573.
77 Федотов Г.П. Об антихристовом добре. С. 245.
78 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 566.
79 Федотов Г.П. Об антихристовом добре. С. 246.
80 Мастер искушения, воплощение зла, посредством соблазнов владеющий нашим миром, Антихрист воздействует на религиозные пристрастия представителей трёх направлений в христианстве: на уважение католичеством «духовного авторитета» законных представителей церкви; на трепетное отношение православия к византийской обрядовой традиции; на высоко ценимую в протестантстве возможность «личной уверенности в истине» посредством «библейской критики». Придерживаясь избранной тактики обольщения христиан, император на Вселенском соборе католикам обещает восстановить в Риме «духовный авторитет» папы Римского, а именно его престол и «все прежние права»; православным сулит открыть в Константинополе «Всемирный музей христианской археологии» для изучения памятников древности восточной церкви; протестантов обнадёживает в учреждении «Всемирного института для свободного исследования Священного писания» (Соловьёв B.C. Три разговора. С. 573 - 575).
81 Федотов Г.П. Об антихристовом добре. С. 245.
82 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 574 - 575.
83 Там же. С. 576 - 577.
84 Флоренский П.А. Иконостас. С. 539.
85 Соловьёв B.C. Три разговора. С.554.
86 Там же. С. 550.
87 Там же. С. 545.
88 Флоренский П.А. Иконостас. С. 540.
89 Там же. Иконостас. С. 536.
90 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 536.
91 Флоренский П.А. Иконостас. С. 536.
92 Федотов Г.П. Об антихристовом добре. С. 241.
93 Лосский Н.О. О природе сатанинской (по Достоевскому) // Антихрист: Из истории отечественной духовности: антология. С. 221.
94 Наивность последнего Антихриста, по Д. Андрееву, проявится и в том, что, «при всём могуществе и ясности его разума», анти-Логос будет подвержен заблуждению всех демонических существ: он будет непоколебимо верить в свою конечную победу, абсолютную неуязвимость и бессмертие, чего нельзя сказать об Антихристе из «Краткой повести...» B.C. Соловьёва (Андреев Д. Л. Роза Мира. С. 578).
95 Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. С. 201 - 202.
96 Федотов Г.П. Об антихристовом добре. С. 245.
97 Лосский Н.О. О природе сатанинской (по Достоевскому). С. 225.
98 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 574.
99 Лосский Н.О. О природе сатанинской (по Достоевскому). С. 220.
100 Федотов Г.П. Об антихристовом добре. С. 247.
101 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 575.
102 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 582.
103 Андреев Д. Л. Роза Мира. С. 574.
104 Там же. С. 575.
105 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 582.
106 Урпарп - в мифологии Д. Андреева антипод, противостоящий Третьей ипостаси Троицы: это осуществитель демонического плана, своеобразный «принцип формы» (Андреев Д. Л. Роза Мира. 158).
107 Андреев Д. Л. Роза Мира. С. 576.
108 Соловьёв B.C. Три разговора. С. 458.
109 Красицкий Я. Апокриф нашего времени. Новое прочтение «Краткой повести об антихристе» Владимира Соловьёва. С. 187.
110 См. об этом: Хайдеггер М. Преодоление метафизики // Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления / сост., пер. с нем., вступ. ст., ком-мент. В.В. Бибихина. М., 1993. С. 187 - 190.
111 Цит по: Красицкий Я. Апокриф нашего времени. Новое прочтение «Краткой повести об антихристе» Владимира Соловьёва. С. 188.
112 Там же. С. 177.
113 Там же. С.188.
114 Концепция Софийного Космоса разработана в русской культуре В.С.Соловьёвым, С.Н. Булгаковым, П.А. Флоренским, Л.П. Карсавиным.
115 Андреев Д.Л. Роза Мира. С. 589.
116 См. об этом: Исупов К.Г. Русский Антихрист: сбывающаяся антиутопия. С. 27.
117 Андреев Д. Л. С. 589.
118 Соловьёв B.C. Россия и Вселенская Церковь. С. 445.
К.Л. ЕРОФЕЕВА
Ивановский государственный энергетический университет
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЁВ, ПЬЕР ТЕЙЯР ДЕ ШАРДЕН И СОВРЕМЕННОЕ ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО
Поэт и публицист В.Л. Величко с горечью заметил: «Соловьёв пришел не в свое время: либо слишком рано, либо слишком поздно!»1. Сегодня вполне очевидно, что наследие Соловьёва только начинает становиться «своевременным», а адекватное понимание основных его идей и интуиций во многом еще дело будущего. Как отмечает современный исследователь наследия Соловьёва С.Б. Роцин-ский, «...если посмотреть с точки зрения дня сегодняшнего, то мы обнаружим множество совпадений и созвучий с современными идеями, сформулированными и высказанными, увы, уже после Соловьёва» 2.
Основная для всего творчества B.C. Соловьёва идея всеединства оказалась как нельзя более актуальной и эвристически продуктивной для эпохи информационного общества. Именно этим, в частности, объясняется всплеск интереса к тем мыслителям прошлого, которые разрабатывали и развивали эту идею. Положенный в основу всей философской системы B.C. Соловьёва принцип всеединства исключительно близок концепции другого религиозного, но не ортодоксально церковного мыслителя - Пьера Тейяр де Шардена. Соловьёв как представитель православия и Тейяр как представитель католического христианства размышляли над традиционными богословскими проблемами: их волновали вопросы соотношения человека и Бога, направления и завершения истории, теодицеи. Отдельного иссле-
