CC BY
51
УДК 82-1/29: 830
ЖаткинДмитрий Николаевич Dmitriy Zhatkin
ТРАДИЦИИ НЕМЕЦКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В АНАКРЕОНТИЧЕСКОЙ ЛИРИКЕ А.А. ДЕЛЬВИГА
GERMAN LITERATURE TRADITIONS IN ANACREONTIC LYRICS OF A.A. DELVIG
Осмысливаются традиции немецкой литературы в анакреонтических произведениях А.А. Дельвига. При этом особое внимание уделено характерным тенденциям описания гедонистического мира, специфике воссоздания «атрибутов» анакреонтического текста. Осуществлен анализ дельвиговских стихотворений «К Амуру», «Досада», «Застольная песня» («Ничто не бессмертно, не прочно...»), являющихся переводами из С. Геснера, Х.-Э. Клейста, А. фон Коцебу; проведены параллели между стихотворением Дельвига «Тленность» и сочинениями западноевропейских предшественников, в частности, «^сЬ етет аИеп Liede» И.-Г. Якоби
Елючевые слова: поэзия романтизма, международные литературные связи, художественный перевод, литературная традиция, компаративистика, реминисценция
Traditions of German literature in anacreontic masterpieces of Delvig are thought out in the article. Great attention is paid to typical tendencies of hedonistic world description and specific details of «anacreontic text features» creation. Such poems as «To Amour», «Annoyance», «Zastolnaya pesnya», being the translations of S. Gesner, X.A. Klayst, A. fon Kotsaby poems are properly analyzed. It is very interesting to see the parallels between Delvig’s poem «The Rot» and previous poems of West European writers, as «Nach einem alten Liede» byl.G. Yackoby
Key words: romantic poetry, international literary connections, literary translation, literary tradition, comparative linguistics, reminiscence
Статья подготовлена по проекту 2010-1.2.1-300-028/1 в рамках мероприятия 1.2.1 4Проведение научных исследований научными группами под руководством докторов наук» направления 1 «Стимулирование закрепления молодежи в сфере науки, образования и высоких технологий» федеральной целевой программы <<Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы (госконтракт М 16.740.11.0415)
Подобно многим современникам, русский поэт первой трети XIX в. А.А. Дельвиг формировал представление об античности — богатой сокровищнице понятий, атрибутов и имен — под впечатлением от чувствительной «легкой» поэзии XVIII в.
Произведения анакреонтической и гораци-анской тематики, получившие значительную популярность в русской романтической литературе, бесспорно, способствовали дальнейшему развитию интереса поэта к античности. Среди привычных «атрибутов», имевших определенную символику в анакреонтических текстах Дельвига, — пастуший рожок, розы, чаши и кубки, причем прорисовка картин пробуждающейся природы пасторальными образами вызвана, возможно, влиянием на русского поэта анакреонтической «Утренней песни» С. Геснера.
Уже в ранней оде Дельвига «К Диону» (1814, 1819) в полной мере сохранены характерные «атрибуты» анакреонтики: и сама обстановка, в которой происходит
действие (ср., например: И.-Г. Фосс, «Луиза», 1783 — 1795 — «В сладкой прохладе, под тенью двух лип широковетвистых» [1; С. 603]; Дельвиг — «Сядем, любезный Дион, иод сенью развесистой рощи <...> в тени» [2; С. 68]), и значимое утверждение о том, что жизнь дарована богами для счастья (ср., например: В.А. Жуковский, «Теон и Эсхин», 1814 — «...боги для счастья послали нам жизнь» [3; т. 1; С. 213]; Дельвиг
— «Боги для счастия нам и веселия дни даровали, / Для наслаждений любви», [2; С. 68]). Описывая гедонистический мир, Дельвиг не считает его нормативным, более того, этот мир почти никогда не претендует у поэта на реальность, оставаясь дистанцированным от повседневности, обыденности.
Отсутствие исторических деталей, бытовой конкретики, использование для номинации героев в качестве особого средства поэтизации условно-мифологических имен в древнегреческом стиле (Дион, Лилета, Хлоя, Дорида, Филида и др.), получивших определенную языковую устойчивость, свидетельствуют о том, что гедонистический мир для Дельвига являлся в 1810-е гг. отвлеченным миром идей [4; С. 16]. Имена в стиле древнегреческих пришли в произведения Дельвига из книг немецких авторов, идиллий С. Геснера, эротических стихотворений Н. Леонара, других французских поэтов XVIII в., где традиционно выполняли «аллегорически орнаментальную роль» [5; С. 34]. Воспевание радостей жизни, ставшее традиционным мотивом од Дельвига, обусловлено влиянием немецкого рококо, прежде всего, творчества Хр.-М. Виланда [см.: 6; в. 124], гимнов «К радости» Ф. Ха-гедорна и И.-П. Уца, оды Ф. Шиллера «К радости» [см.: 7, в. 41; 8, С. 18]. И все же основная идея одического цикла Дельвига сугубо горацианская: воздавая дань пирам, вину, любви, поэт вслед за великим римским предшественником подчеркивал, что основа блаженной жизни — «в безмятежности духа, умеющего сохранить меру в благополучии и твердость в трудном положении» [9; С. 375], чуждого стремлениям к роскоши и величию, доступного простым,
естественным чувствам, беззаботному веселью и утехам.
Воспевание Бахуса, значимое для анакреонтических произведений Дельвига, никогда не становилось похвалой безрассудному пьянству. Бахус оказывался своего рода мифологическим аналогом беззаботного наслаждения, которое человек может получить от хорошего вина. Подобное понимание влияния Бахуса на человеческую жизнь пришло в творчество Дельвига под несомненным влиянием западноевропейской литературы XVIII в., например: «В пьяной чаше / Жизни нашей / Смысл и красота. / Грозди винограда / Мудрецы как надо / Ценят неспроста» (Ф. фон Хагедорн, «Вино») [1; С. 500]; «Струи вина, цветы срывай, / Ты об одном веселье думай. / И прочь заботы отметай, / Что жизни путь таит угрюмо» (Г.-А. Шолье, «Куплеты песни») [1; С. 204].
В земной жизни лирический герой Дельвига неизменно предпочитал не аи (сорт шампанского), а марку «немецкого белого вина бледно-зеленого цвета, вырабатываемого в бассейне реки Мозель» [10; С. 644]: «Светлый мозель восхищенье / Изливает в нашу кровь!» («Дифирамб» («Други, пусть года несутся...»); [2; С. 95]); «Нам напомнят розы / С Мозеля вино» («Застольная песня» («Други, други, радость...»); [2; С. 88]). В данном случае можно видеть у Дельвига влияние Авсония, автора идиллии «МовеПа», создавшего чувственно насыщенную и изысканную картину природного бытия [11; С. 566], атакжетрадицию Г.Р. Державина, писавшего в стихотворении «К первому соседу» о «мозеле с сельтерской водой» [12; С. 291].
В основе авторского замысла стихотворения Дельвига «Тленность», ранняя редакция которого известна иод названием «Фиалка и Роза», лежала тема состязания Фиалки и Розы, значимая для западноевропейских поэтов [см.: 13; в. 54-55], в частности, для неизвестного автора средневекового «Спора розы и фиалки» («СопШсШв говае е1 ую1ае»), сохранившегося в древних рукописях [см.: 14; в. 152-154], для Пет-руса де Винья, написавшего в XIII в. эпис-
толу о фиалке и розе, и Бонвизина де Рива [см.: 15; р. 336-338]. М.П. Алексеев отмечал, что отзвуки спора «долго не смолкали в европейской поэзии» и достигли «русской печати в XVIII в.» [16; С. 368], примером чему может служить анонимное стихотворение «Роза и фиалка», помещенное в 1798 г. в журнале «Приятное и полезное препровождение времени» [17; С. 93]. В созданном
B.А. Жуковским стихотворении «Песня» («Фиалка», 1815), являющемся переводом произведения немецкого поэта И.-Г. Якоби «Nach einem alten Liede», «скромная фиалка представлена в противовес гордой и кичливой розе» и вместе с тем «судьба «весенней» фиалки приравнена к участи «летней» розы» [см.: 16; С. 368].
Лицейское стихотворение Дельвига «К Амуру», представлявшее собой переложение послания С. Геснера «Ап den Amor» точно передавало не только замысел швейцарского автора, но и избранный им стихотворный размер. Сквозь очарование поэтических строк сквозила грусть неразделенной любви, вселявшая безверие и отчаяние. Вместе с тем, в поэтических строках, стилизованных под античность, получил отражение русский образ мысли, черты современного поэту российского быта, родной природы, являвшиеся очевидными анахронизмами; их появление можно объяснить использованием художественных образов античности в современных целях. К примеру, поэт создавал образ русской зимы с вьюгами, метелями: «Уж сыплются метели / По обнаженным ветвям» [2; С. 86]. Рядом с мифологическими атрибутами был упомянут «домашний огород», в котором лирический герой стихотворения установил жертвенник богу любви. Перевод Дельвига выгодно отличался от более ранних обращений русской литературы к произведению
C. Геснера — «Идиллии» А. Бухарского [18; С. 131], анонимных переводов «К Амуру» в «Аонидах» [19; С. 55] и в «Иппокрене» [20: С. 606].
Беспечность, отсутствие пристального интереса автора к внутреннему миру лирического героя, заведомая ориентация на комический эффект характеризуют сти-
хотворение «Досада» (между 1814и1817), завершающее цикл произведений Дельвига о Лилете («К Лилете», «Хата», «К Лилете (Зимой)») и являющееся вольным переводом из Х.-Э. Клейста («Ап Iris») [см.: 21;
С. 391]. Отказываясь в очередной раз идти по пути обожествления, идеализации Лиле-ты, поэт представлял ее обычной плотской женщиной, разочарование в которой было способно вызвать у лирического героя лишь чувство досады.
С позиций эпикурейства, проповедовавшего получение удовольствия как первого прирожденного блага посредством избегания телесных и душевных страданий (Эпикур, «Письмо к Менекею»), одну из самых существенных ценностей в человеческой жизни представляла собой дружба. Прославлению дружбы и честности в противовес треволнениям и ужасам были посвящены многие произведения анакреонтики XVIII в., например, известная песня немецкого поэта И.-М. Устери «Радуйтесь жизни» (1793) [см.: 22; С. 227], произведения И.И. Дмитриева («Ночь», 1796: «Кто в сем мире одарен / Дружелюбною душою, / Тот и в горестях блажен» [23; С. 320]), В.В. Попугаева («Воззвание к дружбе», 1799: «Дружба! дар небес бесценный, / Сладкий нектар жизни сей, / Гений мира, всей вселенной, / Божество души моей!» [24; С. 208]) и др. В стихотворениях Дельвига, обращенных к Е.А. Баратынскому, проявилось стремление обосновать необходимость дальнейшего поддержания прежних дружеских отношений. Послание «Евгению», подобно идиллиям Дельвига «Цефиз» н «Друзья», заключало в себе мысль о постоянстве истинной дружбы в изменчивом мире. Дружеские застолья, создававшие свободную атмосферу благожелательного общения, стали в русской поэзии первой трети XIX в. своего рода символом неразрывного братства творческих людей.
Согласно написанным вскоре после смерти А.А. Дельвига в 1831 г. воспоминаниям В.А. Эртеля, «Застольная песня» («Ничто не бессмертно, не прочно...»), являющаяся переводом стихотворения А. Коцебу «Es капп doch nicht immer so bleiben...»,
была создана во время поездки Дельвига,
Н.И. Павлищева и Эртеля в Финляндию с целью посещения Е.А. Баратынского летом 1822 г., причем перевод стал результатом коллективной работы Дельвига, Баратынского, Эртеля и Д.А. Эристова [25; С. 264]. Суждение В.А. Эртеля, оспоривавшего единоличное авторство Дельвига, было недостоверным, о чем свидетельствует значительное число самых разнообразных обстоятельств: так, Дельвиг вписал стихотворение в альбом П.А. Осиповой, сделав притексто-вую помету «Село Михайловское. 28 апреля 1825 г.» [26; С. 311], осуществил в 1830 г. прижизненную публикацию текста за подписью «Б.Д.». Кроме того, исследования последних лет поднимают вопрос о переосмыслении сообщенного В.А. Эртелем времени написания «Застольной песни». А.М. Песков указывает, что Дельвиг, В.А. Эртель и Н.И. Павлищев гостили у Баратынского в Роченсальмев 10-х числах сентября 1823 г. [27; С. 359]. Таким образом, «Застольная песня» может быть датирована не летом 1822 г., а сентябрем 1823 г. Впрочем, точная датировка станет возможной лишь при появлении дополнительных материалов, в частности, до сих пор неизвестны автографы стихотворения, за исключением позднейшей записи в альбоме П.А. Осиповой.
Ю.М. Лотман, отмечая характерность для отечественной поэзии идеи бегства от света, размышлял «о счастливой жизни в соответствии с Природой, о гордой и воинственной свободе, купленной ценой отказа от цивилизации, и о силе чувств простого человека» [28; С. 63]. Мотив бегства от реальности в естественную среду, духовного единения с чистой природой, проти-
Литература
вопоставленной суетливому обществу, мог быть заимствован русскими поэтами XVIII
— первой трети XIX вв. (И.Ф. Богдановичем («Вкус возраста», 1763), П.А. Вяземским («Послание к Жуковскому в деревню», 1808), Е.А. Баратынским («Я возвращуся к вам, поля моих отцов...», 1821), Н.М. Языковым («Послание к А.Н. Очкину», 1822) и др.) как из текстов Горация, так и из созданных под несомненным горациан-ским влиянием позднейших произведений классика «poesie fugitive» Г.-А. Шолье, из «La Chartreuse» Ж.-Б. Грессе, из прославлявшей сельское уединение «пастушьей поэмы» С. Геснера «Желание» («Der Wunsch»), из описательной поэмы С. Бруннера «Тоска по Тавриде» («Sehnsucht nach Taurien»), где природа предстает как земной рай, далекий от городской цивилизации, «большого света», из идеализирующих сельские условия жизни и показывающих героя, порвавшего со своей средой и отправившегося в деревню, произведений И.-Г. Мерка («История господина Огейма», «Сельская свадьба»), из «представлявших собой незамысловатые зарисовки идеализированного быта и весе-лыхнравов» [29; С. 43] «Шуточныхпесен» И.-В.-Л. Глейма, наконец, из связанных с традицией «легкой поэзии» и эстетически привычных для первой трети XIX в. сочи-ненийЭ. Парни [см.: 30; С. 88].
Как видим, анакреонтическая лирика Дельвига создавалась не только иод влиянием произведений античных авторов, но и с учетом интерпретаций мотивов и образов античности, предложенных представителями западноевропейской (в особенности, немецкой) литературы XVIII — начала XIX вв.
1. Хрестоматия по западноевропейской литературе. Литература XVIII века / сост. А.А. Аиикст, Л.Н. Галицкий, М.Д. Эйхенгольц. — М.: Учпедгиз, 1938. — 688 с.
2. Дельвиг А.А. Полное собрание стихотворений. — Л.: Сов. писатель, 1959. — 369 с.
3. Жуковский В.А. Собрание сочинений : в 4 т. — М.; Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1959-1960. -Т. 1-4.
4. Лотман Ю.М. Проблема народности и пути развития литературы преддекабристского периода // О русском реализме XIX в. и вопросах народности литературы: сб. статей. — М.; Л.: Гослитиздат, 19(30. - С. 3-28.
5. Семенко И.М. Поэты пушкинской поры. — М.: Худож. лит., 1970. — 260 с.
6. WielandsC.M. SamtlicheWerke. —Carlsruhe: G.J. Goschen, 1815. — 312 s.
7. Ausfeld Fr. Die deutsche anakreontische Dichtung des 18. Jh’s. — StraPburg: MVG, 1907. — 132 s.
8. Данилевский Р.Ю. Шиллер и становление русского романтизма // Ранние романтические веяния. — Л.: Наука, 1972. — С. 5-62.
9. Тройский И.М. История античной литературы. — М.: Высшая школа, 1983. — 464 с.
10. Лотман Ю.М. Пушкин. — СПб.: Искусство-СПб., 1999. — 847 с.
11. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. — М.: Учпедгиз, 1957. — 620 с.
12. Державин Г.Р. Стихотворения. — М.: Гос. изд-вохудож. лит., 1958. — 562 с.
13. Walther Н. Das Streitgedicht in der lateinischen Literatur des Mittelalters. — Mttnchen: C.H. Beck, 1911. — 118 s.
14. Conflictus rosae et violae // Archiv fur das Studium der Neueren Sprachen und Literaturen.
- Berlin, 1893. - Bd. 90. - S. 152-154.
15. Vie et correspondance de Pierre de la Vigne / eol. par A. Huillard-Breholles. — Paris: Scientia, 1865.- 412p.
16. Алексеев М.П. Пушкин: сравнительно-исторические исследования. — Л.: Наука, 1984.
- 480 с.
17. Роза и фиалка // Приятное и полезное препровождение времени. — 1798. —Ч. XX. — С. 92-94.
18. БухарскийА. Идиллия // Санкт-Петербургский Меркурий. — 1793. — Ч. 1. — С. 131.
19. <Анонимный автор>. КАмуру // Аониды. — 1798-1799. — Кн. 3. — С. 55.
20. <Анонимный автор>. КАмуру // Иппокрена. — 1800. — Ч.6. — С. 606.
21. Вацуро В.Э. Примечания// Дельвиг А.А. Сочинения. — Л.: Худож. лит. (Ленингр. отд.), 1986. — С. 378-426.
22. Тураев С.В. Патриархальные иллюзии швейцарских романтиков // Неизученные страницы европейского романтизма. — М.: Наука, 1975. — С. 209-246.
23. Дмитриев И.И. Полное собрание стихотворений. — Л.: Сов. писатель, 1967.
24. Поэты-радищевцы. — Л.: Сов. писатель, 1979.
25. Эртель В.А. Из воспоминаний о Пушкине, Дельвиге и Баратынском // Литературный современник. — 1937. —№1. — С. 263-267.
26. Томашевский Б.В. Примечания // Дельвиг А.А. Полное собрание стихотворений. — Л.: Сов. писатель, 1959. — С. 259-340.
27. Песков А.М. Боратынский: истинная повесть. — М.: Книга, 1990. — 384 с.
28. Лотман Ю.М. Александр Сергеевич Пушкин: биография писателя. — Л.: Просвещение, 1981. — 256 с.
29. Неустроев В.П. Немецкаялитератураэпохи Просвещения. — М.: МГУ, 1958. — 466 с.
30. Вацуро В.Э. Лирика пушкинской поры. «Элегическая школа». — СПб.: Наука, 1994. — 240 с.
Коротко об авторе________________________________________________Briefly about the author
Жаткин Д.Н., д-р филол. наук, профессор, зав. D. Zhatkin, Doctor of Philological Sciences, Professor, кафедрой перевода и переводоведения, Пензен- Head of the Department of Translation and Methods of ская государственная технологическая академия Translation of the Penza State Technological Academy, (ПГТА), академик Международной академии наук Academic of the International Academy of Sciences of педагогического образования, почетный работник pedagogical education, hon-oured research worker of высшего профессионального образования РФ, член higher professional education, Member of the Union of Союза писателей России, член Союза журналистов Writ-ers of Russia, Member of the Journalists’ Union России of Russia
Научные интересы: русско-западноевропейские литературные связи XVIII — начала XX вв., перево-доведение и межкультурная коммуникация
Scientific interests: Russian-West-European literary relations of 18 — early 20 centuries, translation science and cross-cultural communication
