CC BY
187
А. М. Сулейменова,
аспирант
ТРАДИЦИИ ЛИТЕРАТУРЫ «ЖЕНСКОГО ПОТОКА» В ПОЭЗИИ ЁСАНО АКИКО
Традиция — понятие гораздо более широкое и значительное. Её нельзя унаследовать, и, если вы хотите приобщиться к ней, вам придётся немало потрудиться.
Т. С. Элиот
Ёсано Акико (1878 — 1942) на протяжении всей своей творческой жизни обращалась к наследию японской классической литературы. По словам Т.С. Элиота, «возрождение классики — дело нетворческое, обречённое на повторение старого»1. Способ восприятия поэтессы XX в. творчества поэтов IX — XIII вв. привёл к возрождению духа настоящей красоты поэзии, и теперь многие классические танка так называемого «женского потока», представленного такими именами, как Оно-но Комати (834 — 900), Мурасаки-сикибу (978 — 1014), Идзуми-сикибу (967 — 1040), Ки-но Цураюки (868 — 945), Сагами (первая половина XIII в.), Сёкуси-найсинно (1151 — 1201), читаются и рассматриваются современными поэтами в другом, более интересном аспекте. Традиция «таоямэбури» (женственности хэйанской
литературы), которую развивали поэты на протяжении X — XIII вв., была подхвачена представительницей поэзии XX в.
По отношению к традиции поэт может занимать разные позиции— от полной отстраненности до страстной увлеченности. Позиция эта зависит от того, насколько поэт заинтересован в наследии прошлого и что интересует его в классической поэзии.
Есано Акико, прославившаяся первым сборником танка «Мида-рэгами» («Спутанные волосы», 1901), в котором описывает личные впечатления и переживания, считается в Японии наследницей именно «страстного стиля» в любовной лирике Оно-но Комати и Идзуми-сикибу. Поэтесса XX в. выбрала сознательно в качестве образца для подражания этих великих поэтесс древности, создавших трепетные образы любящих женщин.
Любовь к традиционной поэзии Есано (Оотори) Акико пронесла через всю жизнь. Уже в юные годы Акико читала много произведений великих поэтесс прошлого. Она вспоминает об этом так: «Я еле дожидалась того мига, наконец-то гасили свет, кончалась вечерняя суета
в доме и можно было час или полчаса уделить чтению. При ничтожном освещении, прячась от родителей, с трудом разглядывала я строки Сэй-Сёнагон (978— 1017) и Мурасаки-сикибу»2.
Во многих танка Ёсано Акико искусно воспроизведена атмосфера древности, дух старины. Ее умелое цитирование древних, знание придворной поэзии несопоставимы с танка других поэтесс — Тино Масако (1878 — 1945), Ямагава Нобуко (1878 — 1909), Такамура Тиэ-ко (1886- 1938).
«Страстный стиль» Оно-но Комати входит в круг «неформальной» поэзии, поэзии, предназначенной для самого поэта и его близких. «Неформальная» поэзия, хотя и может изобиловать сложными метафорами и аллегориями, проста по технике и является непосредственным выражением чувств говорящего. Такая «неформальная» поэзия противостоит поэзии для широкого круга, «формальной». Автора танка «формального» типа интересует не само чувство как таковое, а изящная словесная форма его воплощения. Игра слов приводит к созданию произведений излишне риторических и манерных. Ки-но Цураюки (868 — 945), поэт и теоретик стиха хэйанской эпохи, порицал Оно-но Комати за ее «неформальную» поэзию, за отсутствие силы, однако оговаривался, что это свойственно поэзии «женского потока».
Оно-но Комати, по мнению Ки-но Цураюки, является последовательницей древней Сотоори-химэ (VI в.), которая в свою очередь прославилась как зачинательница поэзии «страстного стиля», распространившегося в японской поэзии в IX — XIII в.
Поэзия Оно-но Комати дала толчок культу индивидуального переживания, который подхватили другие авторы. Как писали Р.Х. Брауэр и Э.М. Майнер, поэтессы, избравшие этот стиль, наслаждались прямой декларацией чувства3.
Танка Есано Акико из сборника «Мидарэгами» описывает жажду любви, сожаление об уходящей весне.
Автор приказывает своему сердцу—«моюру га мамани моэсимэе» («пылай, как сейчас пылаешь»)5. Атмосфера этой танка и танка Оно-но Комати из «Кокинвакасю» («Собрание старых и новых песен Ямато», N 554) необычайно схожи не только начальной строкой «итосэмэтэ» («с такой силой», «очень», «сильно»).
Итосэмэтэ
Так же сильно
Пылай, как сейчас пылаешь, Так постараюсь Запомнить эту весну,
Навек уходящую4.
моюру га мамани моэсимэе
какудзо обоюру курэтэ юку хару
еру-но коромо о каэситэдзо киру
коисики токива мубатама - но
Итосэмэтэ
Когда тоска любви обуревает меня (с такой силой) (ложусь спать) ночью, вывернув ночное платье наизнанку...6
В танка обеих поэтесс читатель без труда уловит образы любящих женщин: в танка Комати — женщину, вспоминающую с сожалением об упущенной возможности встречи с любимым и надевающую по старинному поверью ночное платье наизнанку, и у Акико — счастливую любящую женщину, повелевающую своим сердцем.
Есано Акико как наследница традиционной поэзии танка не могла не избежать классических приемов, например макура-котоба. В танка Оно-но Комати использован поэтический эпитет «мубатама-но ери-но коромо» («ночное платье черное, как ягоды тута»), включающее макура-котоба («слово-изголовье») — «мубатама-но» («цвета ягод тута»). «Мубатама» в эпоху Хэйан записывалась так же, как «убата-ма», а со временем появилось и чтение «нубатама».
Макура-котоба имеет строгую закрепленность за рядом лексики. «(Н)убатама-но» выступает как постоянное сравнение к словам «е» («ночь»), «куроки» («черный») и некоторым другим.7 В приведенной выше танка ассоциация «мубатама-но еру-но коромо о» является смысловой. Как показано российским исследователем И.А. Борони-ной, с течением времени в структуре «слова-изголовья» ослабляются реальные связи, и мы можем наблюдать «переход ассоциаций из смысловых в звуковые с превращением эпитетов реально значимых в орнаменты»8. Если фиксированная лексика не встречается в танка Есано Акико, то слова-определения, ранее бывшие макура-котоба, таковыми уже не являются. Прием себя изжил, но элементы его используются для создания новой образности. Примером такого применения традиционных лексических оборотов является танка из поэтического дневника «Нацу ери аки э» («От лета к осени», 1914).
Сиротоо-но Свет далёкий
мадо-но акари ва Из окна белой башни,
убатама-но Чем чернее вокруг
куракариеримо Ночь — тьма вороного крыла,
канасикарикэрэ Тем печальнее свет из окна.
(С. 175)
В танка, посвященной башне Тауэр в Лондоне, Акико использует иероглифическое сочетание — «карасу» («ворон»), «ха» («крыло») и «тама» («яшма, драгоценность»). Танка построена на сравнении цвета темноты («курагари») с цветом вороного крыла («уба»). Есано Акико впервые использует зрительный образ эпитета «убатама», меняя значение «убатама» («словно ягоды тута») на «тьму вороного крыла», тем самым внося в традиционное значение романтический оттенок.
В традиционной танка, например танка неизвестного автора из «Кокинсю» ^ 646), «(н)убатама», не записывается иероглифами полностью.
Мубатама-но Та явь,
ями-но уцуцу ва когда встретились мы ночью,
садаканару черной, словно ягоды тута,
юмэ ни икурамо была не более реальна,
кикирадзарикэри чем те сны (грезы), когда
душою устремлюсь к тебе...9
В традиционной поэзии вака макура-ктоба "(м,н)убатама" употребляется не только в качестве постоянного эпитета с определяемыми «е» («ночь») и «куроки» («черный»), но и с новыми словами и выражениями: «ями» («мрак»), «вага куроками» («мои черные волосы») и другими. Мотив «вага куроками» слышен в танка «Кокинсю» ^ 460). Это — танка — загадка, написанная Ки-но Цураюки и посвященная реке Камия («Камиягава»):
Убатама-но Не так ли побелели,
вага курогами я меняя окраску,
каваруран и мои волосы, черные,
(как ягоды тута),— кагами-но кагэ ни падают белые хлопья снега,
фурэру сироюки отраженные в зеркале...10
«Курогами» — излюбленный мотив Есано Акико в первом сборнике «Мидарэгами». Но, если Ки-но Цураюки в своей танка тоскует о безвозвратно ушедшей молодости, сравнивая побелевшие волосы с «белыми хлопьями снега», то поэтесса XX в. изображает другое. Через весь сборник «Мидарэгами» проходит образ женщины, бросающей вызов обществу, заявляющей в одной из самых известных танка:
Курогами-но Пряди чёрных волос,
сэнсудзи-но Шелковистые пряди густые
мидарэгами Как смешались они!
кацу омой мидарэ Так пришли от любви в смятенье
омой мидаруру И мои сокровенные думы11.
Здесь мотив «спутанных волос» после свидания с любимым и мотивы страстной лирики средневековых поэтесс явно перекликаются. Образ женщины, охваченной любовными переживаниями после свидания с возлюбленным и позабывшей, что волосы ее спутаны, впервые появляется у последовательницы Оно-но Комати, Идзуми-сикибу.
Курогами-но Я легла, позабыв,
мидарэтэ сирадзу Что спутаны пряди
утифусэба Черных волос,
мадзу каку яриси О, любимый! Он прежде
хито-но коисики Их безмолвно расправил12.
Современница Идзуми-сикибу считала автора «Курогами-но мидарэтэ...» («спутаны пряди моих волос») распущенной женщиной (!), так как в этих стихах, по мнению Р.Х. Брауэра и Э.М. Майнера, «чувствуется нечто от навязывания образа мужчины, распрямляющего длинные волосы героини»13. Хоть эти стихи и ограничены рамками традиции, страстный стиль, чувственность Идзуми-сикибу прорывает эти рамки. Образ смятенности, «спутанности» мыслей в танка Акико уже не просто цитирование классической строки Идзуми-сикибу, а воплощение романтически настроенной женщины,
противопоставляющей себя окружающему ханжескому миру,
прячущему чувства под аккуратные прически.
Традицию непосредственного выражения чувств в противовес излишней интеллектуальности продолжала фрейлина Сагами (XIII в.).
Сагами — хорошо известна стихами о любви и тем, что она была брошена возлюбленным.
Утатанэни Если б смогла тебя
нодонаку самэси В сладком, забывчивом сне
юмэ о дани Увидеть хоть раз,
коноеуни матамо То согласилась и с тем,
мисодзо яминан Что любви нашей жить не дано.14
Слишком многие женщины X — XIII вв. могли бы написать стихи, которые были бы только эмоциональными, так как посредственные поэтессы легко впадали в искусственность. Однако образцы произведений Комати, Идзуми-сикибу и Сагами показали, что жили некогда поэтессы, которые могли передать движения души в танка, не маскируя причудливой техникой внутреннего мира обычной женщины.
Ёсано Акико, подобно Сагами, пишет танка, наполненные сложными чувствами. Например, танка из сборника «Маюхимэ» («Танцовщица», 1907) начинается известным оборотом «утатанэ» («лёгкий, дремотный сон»), которым пользовалась и Сагами:
Утатанэ-но На тропе мечты,
юмэдзи ни хито-но Во сне дремотном, сладком
аи ни коси Я вспоминаю
рэмпо-но ато о Силуэт того, кто приходил (на встречу)
омоу амэ кана Ах1 Это — дождь вослед тоскует.
(С. 111)
На примере этого стихотворения можно объяснить различия поэтики танка Акико и средневековых образцов. Если в танка Сагами используется один-два поэтических приема — «утатанэ» («мимолетный сон, дремота»), то Есано Акико наполняет все пространство стихотворения метафорами и аллегориями. К метафорам следует отнести «юмэдзи» («дорога (тропа) грез (сна)») и «рэмпо» («грациозная походка» и согласно комментариям к этой танка метафора дождя15). В полусне героине видятся дождь, поступь любимого, приходившего на свидание. Кроме того, поэтесса использует аллегорическое сочетание «омоу амэ», которое можно перевести и как «дождь, который вспоминает (тоскует)» и как «дождь, о котором вспоминаю (тоскую)». Другое отличие танка Акико от танка Сагами лежит в эмоциональной окраске. Героиня танка, фрейлины XIII в., мучается от безответной любви, стихотворение Акико — воспоминание о любви и уверенность в том, что она любима.
Вводный оборот «утатанэ» открывает также танка Оно-но Комати из «Кокинсю» (№ 553). Стихотворение подтверждает все
вышесказанное о большей простоте и гармоничности традиционной танка:
Утатанэ ни С тех пор,
коисики хито о как во сне
митэсиери видела я милого,
юмэ тоу моно ва уповаю только на них,
таноми сомэтэки на эти сладкие грезы...16
Оборот «утатанэ» вызывает разные ассоциации у поэтесс прошлого и у Есано Акико. Одна из танка сборника «Мидарэгами» посвящена неприятным впечатлениям от мимолетного сна, но контекст стихотворения наводит на мысль, что сама героиня не верит в то, что любимый может ее покинуть. Танка поэтесс X — XI вв. наполнены сожалением об упущенных возможностях счастья, тоской об ушедшем возлюбленном, в отличие от стихов Есано Акико. Минорная окраска совсем не характерна для следующих строк:
Утатанэ-но Во сне мимолетном
кими га гатаэ-но Любимый уезжает
таби цудзуми Прочь от меня,
кои-но сисюу-но Эти песни любовные
фуруки атарасики Старые или новые...
(С. 35)
Ещё одна танка Ёсано Акико наполнена реминисценциями из «Кокинсю» и Фудзивара Тосинари (Сюндзэя) (1114—1204).
Хару-но я-но О ласковый ветер,
ями-но нака куру Летящий в весенней ночи
амаки кадзэ Из дальних пределов,
сибасика-но ко га Заклинаю: помедли немного,
ками ни фукадзарэ Не касайся волос девичьих17.
Начало танка ассоциируется с вводным оборотом танка Мицунэ, включённой в «Кокинсю» (песня весны № 40) — «Хару-но я-но ями» («тьма весенней ночи»):
Хару-но е-но Вешней ночью
ями-но аянаси мрак беспросветен—
умэ-но хана и у цветов сливы
ирокосо миэну цвета не видно,
ко я ва какуруру но разве скроешь аромат?18
В этих двух стихотворениях «умэ-но хана иро» («цветы сливы») и «амаки кадзэ» («сладкий ветер над девичьими волосами») являются определяемыми оборотами к «хару-но е-но ями» («тьма вешней ночи»). Атмосфера сада с облетающими цветами сливы в танка Акико похожа на танка Тосинари из «Сэндзайсю» («Собрания тысячи лет»):
Кео курэну Потемнело уже,
хана-но тирисимо И цветы облетели,
какудзо арией И тоскую о том,
футатаби хару ва Что не повторится,
моно о омоуе Что весну не воротишь19.
Некоторые танка Ёсано Акико — образцы прямого цитирования классики в поэтической форме:
Сюнсесеу ни Книги сложила:
исэ о касанэтэ «Исэ» над раскрытой цитатой древней
каса тарану «Весною — рассвет»,
макура ва ягатэ Высоко изголовье, но
кудзурэкэру кана Никак не достичь мне великих!
(С. 105)
Данная танка из сборника «Коигоромо» («Наряд любви», 1904) является доказательством того, насколько автор зачитывалась клас-
сическими книгами — «Макурасоси» («Записки от скуки», ок. 1000 г.), «Исэ-моногатари» (первая половина X в.). «Сюнсё» («Весною — рассвет») — знаменитая первая строка дзуйхицу «Макурасоси», которая стала активно использоваться в период Эдо в «ёмихон» («книгах для чтения»), популяризировавших творчество классических авторов. Эту строку цитировал и Ёса Бусон (1718 — 1783):
Хару кадзэ-но Страница с цитатой,
цумакаэситари Изорванная ветром
сюнсесеу Весенним20.
В предпоследней строке Акико обыгрывает высоту своего изголовья («макура»), сравнивая своё творчество с наследием автора замечательных дзуйхицу Сэй Сёнагон.
По-видимому, эта танка — плод фантазии поэтессы, но в год создания, 1904 г., Акико часто случалось искать цитаты, раскладывать книги, так как Акико готовилась стать преподавателем в женской школе.
Интерес Ёсано Акико к средневековой танка и её авторам не ограничивался только выдающимися поэтами. В танка сборника «Ко-игоромо» включена танка, воспевающая времена императрицы Кэн-рэй Монъин (1155 — 1213). С именем этой исторической героини связано собрание стихов «Кэнрэй монъин укёдайбусю» («Стихотворное
собрание Уке-но дайбу (из свиты) монашествующей императрицы Кэнрэй Монъин», 1232). Это произведение написано поэтессой своего времени Уке-но дайбу, известной потомкам не под собственным именем, а по прозвищу, которое было дано ей из-за официальной должности ее отца. Собрание навеяно образами эпоса «Хэйкэ моногатари» («Сказание о доме Тайра», XIII в.). Согласно этому сказанию, в результате битвы в бухте Данноура между самурайскими кланами Тайра и Минамото, погиб младенец Антоку, сын Кэнрэй Монъин, и императрице остаётся только одно — пострижение в монастырь Дзяккоин. Поэтесса Уке-но дайбу составила своеобразный поэтический дневник женщины, оплакивавшей в монастыре дом Тайра. Акико вспоминает Кэнрэй Монъин в своей танка:
Хототогису Пение кукушки
дзисеу дзюэй-но Тридцатикратное
онкокубо Об императрице,
сандзюу ни ситэ О жизни, прошедшей
кеу емимасу тэра Под чтенье сутры в храме.
(С. 106)
Место действия — монастырь Дзяккоин, находится в удалённом северном районе г. Киото, там и сейчас хранят память об этой великой императрице.
Синтаксис некоторых танка Ёсано Акико беден из-за увлеченности историческими деталями — «дзисёо» (годы правления императора Такакура, отца Кэнрэй Монъин, 1169 — 1180), «дзюэй» (годы правления императора Антоку, 1180 — 1192). Упоминания «кокубо» («императрицы») и «тэра» («храм») вводят читателя в мир экс-импе-
ратрицы и поэтессы одновременно. Ритм в этой танка задается лишь «сан дзюу ни ситэ» («тридцатикратное») и «хототогису» («кукушка»), перенося читателя в мир трагических страстей театра. Но танка Акико от подобной загруженности и почти полного отсутствия глаголов выглядит громоздко.
Традиционная поэзия закрепила образ кукушки с видом летнего пейзажа и напоминаниями о родной стороне («фурусато»). Тэккан встречался с Акико в уединенном районе Киото, Сага, где поэтесса создала строки, связавшие образ любимого, чудесный пейзаж Сага и кукушку. Таким образом, Акико не обошла традиционного сочетания:
Танка из сборника «Мидарэгами» характеризует воспоминания о встрече с любимым в пригороде Киото, в котором жил Тэккан до своего переезда в Токио. Для поэтессы, разделявшей чувства мужа к своим родным местам, Киото — старая столица, в которую хочется вернуться.
Сборник «Ооги» («Маленький веер», 1905) включил танка, обыгрывающую имена средневековых авторов «Синкокинсю» («Новое собрание японских песен», 1205) и «Синтёкусэнвакасю» («Новое собрание японских песен, составленное по выбору императора», 1235):
Строка «Тэйка га эриси» («Составлено великим Тэйка») указывает на сильное влияние «Синкокинсю», автором многих танка которого является Фудзивара Тэйка (1162— 1241). Акико, восхищавшаяся миром «Синкокинсю» с его «нежной эстетикой на грани с фантастикой», по оценке авторов работы «Ёсано Акико о манабу хито-но тамэ» («Для изучающих Ёсано Акико»)21. Сёкуси-найсинно, представительница женского течения «Синкокинсю», —одна из немногих поэтесс,
писавшая лучшие произведения почти в полном одиночестве, будучи послушницей монастыря Камоно Сайин. Сёкуси-найсинно, экс-принцесса и ученица Фудзивара Тосинари (Сюндзэя), впитала в себя атмосферу аристократической поэзии. В отличие от Оно-но Комати, Идзуми-сикибу и Сагами, темой стихов которых были страстные терзания, Сёкуси-найсинно захвачена внутренним конфликтом между любовью и желанием следовать учению Будды. Судьбы многих экс-принцесс и экс-императриц были связаны с отшельничеством в монастырях, раз-
Хототогису сага эва ити ри кеуэ санри мидзу-но киетакэ еакэ ясуки
Кукушка...
До Сага одно ри,
До столицы — три.
Над струями «Чистых водопадов» Ночь светлеет быстрей.
(С. 20)
Ситасимува тэйка га эриси ута-но мие
сикиси-но найсинноу ва фурией оннээ
То, что мне близко, Составлено великим Тэйка, И в песнях его Слышен далёкий голос Секуси-но найсинно.
(С.52)
бросанных по окраинам столицы, Киото. Поэтому в её творчестве сквозит тоскливая нота «долгого сна напрасных желаний».
Акацуки-но Священный петух
юуцукэдори-но Перед самым рассветом
аварэнару ни У изголовья,
нагаки нэбурини Где тоскую в печальной,
омоу макура ни Долгой, бессонной ночи22.
Принцесса Сёкуси использует религиозный материал для того, чтобы создать ощущение конфликта в душе между ожиданием любви и желанием следовать учению Будды. В танка поражает характерная деталь смешения синтоистских и буддистских обычаев: «юудзукэ» («священный петух, украшенный в день синтоистского праздника разноцветными полосками») и место действия — буддистский монастырь. Рассвет, обычное время для печального расставания влюблённых, преобразуется у поэтессы в символ надежды на то, что героиня сможет преодолеть своё тяготение к человеческой любви и выстоять. В конце танка создана картина—фигура женщины, страдающей в одиночестве и мучающейся бессонницей, образ, подчёркнутый «макура» («изголовьем») и сочетанием «нагаки нэбури» («долгий сон») с «аварэнару» («печальный»), которое говорит о бессоннице в «долгом сне». Этот парадоксальный образ — буддийская метафора жизни фантазии. Интересно отметить также, что, хотя это стихотворение принадлежит к «дзо-но ута» («смешанным песням») и религиозная направленность танка не позволяет считать её любовной танка, образность стихотворения слишком близка к лирике любовной.
Образы женщин, посвятивших жизнь служению Будде, составляют целый пласт в творчестве Ёсано Акико. В сборниках «Маюхимэ» («Танцовщица», 1907), «Саохимэ» («Фея Сао», 1909)основной мыслью танка является увлеченность красотой церемонии и укладом уединенной жизни. Приметы монастырской жизни —звон колокола, подробности быта — можно обнаружить в танка из «Маюхимэ»:
Хару-но амэ Весенний дождь...
кооя-но яма ни Громко звонит колокол
онтиго-но На горе Коя,23
токудо-но хи кая Возвещая послушницам
канэ ооку нару О дне возведения в сан.
(С. 119)
Такие выражения, как «онтико» («послушница»), «токудо»
(«возведение в сан») создают атмосферу, близкую к той, в которой жила принцесса Сёкуси. Авторы работы «Японская придворная поэзия» («Japanese Court Poetry») размышляют над тем, «была ли средневековая поэтесса страстной на самом деле или только в
24 и ..
поэзии» . Но её стихи подкупают силой чувств.
Поэты нового времени отказались от употребления многих устаревших поэтических приемов, но взглянули на некоторые старые при-
емы с новой точки зрения людей XX века. Тем самым и наши представления о великих поэтах прошлого изменились. Если рассматривать традиционную японскую поэзию в функциональном плане, поэзия таких гениев средневековья, как Оно-но Комати, Идзуми-сикибу, Сагами и Сёкуси-найсинно, сыграла роль источника, из которого черпала силу духовная жизнь поэтов последующих поколений. Представительницей поэтов, которые усвоили уроки традиции, стала и Ёсано Акико.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Элиот Т.С. Традиция и индивидуальный талант// Зарубежная поэтика и тео рия литературы XIX — XX вв. М.,1987. С.172.
2 Есано Акико арубаму (Альбом Есано Акико). Токио, 19S5. С.8.
3 Brower R.H., Miner E.M..Japanese court poetry. Stanford, 19S9. P.227.
"Здесь и далее: Есано Акико касю (Сборник танка Есано Акико). Токио, 1997.
5 Есано Акико о манабу хито-но тамэ. (Для изучающих Есано Акико). Киото,
1995. С 40.
6 Кокинвакасю (Собрание старых и новых песен Ямато). М.,1995. Т. 2. С.239.
7 Воронина И.М. Поэтика классического японского стиха VIII — XIII вв. М., 1978.С.100.
8 Там же. С. 156.
9 Кокинвакасю. Т.2 С.268.
10Там же. С. 209 — 210.
"Лунные блики: Классическая японская поэзия конца XIX — начала XX веков. М.,1991. С.26.
12 Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии. М., 1977. С.688. Перевод В. Сановича.
13 Brower R.H., Miner E.M. P.227.
14 Ibid. P.227.
15 Есано Акико касю. С. 111.
16 Кокинвакасю. Т.2. С.239.
17 Лунные блики: Классическая японская поэзия конца XIX — начала XX ве ков. С.25.
18 Кокинвакасю. Т.1 С. 170.
"Есано Акико о манабу хито-но тамэ. С.40.
20Там же. С.40. 21 Там же. С.41.
22Brower R.H., Miner E.M. P.294.
23"..на горе Коя» — подразумевается храмовый комплекс секты Сингон на горе Коя вблизи Киото.
24 Brower R.H., Miner E.M. P.294.
A. M. Suleymenova
Tradition of the «passion style» in poems by Yosano Akiko.
Having used traditional methods of the classic medieval poetry tanka and haiku, the Japanese poetess Yosano Akiko (1878 — 1942) made a great contribution into poems tanka of the twentieth century. The tankas written by Yosano Akiko are an extension of the so-called «female line», which represented by the names of Ono-no Komachi (834—900), Sai-Syonagon (966 — 1017) and other great Japanese poets of the past.
