CC BY
44
The article examines theinformation potential of the newspaper «Tul’skiegubernskievedomosti» in the study self-government of the towns and their social groups of the Tula region in the last third XIX - early XX centuries.
Key words: the province of Tula, local self-government, newspaper
« Tul ’ skiegubernskievedomosti».
Получено 30.10.2011 г.
УДК 94(47).084.6
С.Ф. Володин, канд. ист. наук, доц., (4872) 24-15-89, [email protected] (Россия, Тула, ТГПУ им. Л.Н. Толстого)
ТОЗ: ОПЫТ ЗАВОДСКОЙ РАЦИОНАЛИЗАЦИИ В ГОДЫ НЭПА
На примере Тульского оружейного завода исследуется опыт организации труда в годы нэпа. В частности, автор анализирует особенные формы рационализации труда в это время. Это - нормирование, снижение затрат, привлечение рабочих к управлению производством. Делается вывод о том, что при проведении рационализации трудящиеся в это время еще могли и отстаивали свои материальные интересы.
Ключевые слова: заработная плата, военная промышленность, Тульский оружейный завод, производительность труда, рационализация, трудовая дисциплина.
25 апреля 1921 г. Тульский оружейный завод решением Президиума ВЦИК был награжден орденом Трудового Красного Знамени № 1. Этим награждением советское правительство отмечало особенные заслуги тульских оружейников в победе на фронтах гражданской войны. Правда, уже к этому времени на заводе обозначился серьезный кризис. В апреле 1921 г. завод не выполнил даже значительно сокращенную программу. Причины такого спада заключались, как показало обследование Реввоенсовета, в крайнем износе оборудования, остром недостатке инструмента, в плохом снабжении сырьем. Также немаловажной причиной спада заводского выпуска являлось ухудшение материального положения работников, что напрямую сказывалось на производительности труда, трудовой дисциплине. Резко выросла текучесть кадров: за 1921 г. с завода уволились 21 102 человека, а принято было более 19 тысяч. В результате высококвалифицированных рабочих на заводе осталось не более 20 %. К тому же самовольная неявка на работу ежедневно достигала до 10 % всего личного состава [4, с. 166-167]. Положение оказалось настолько серьезным, что на период полевых работ с
15 июля до 1 сентября 1921 г. завод был остановлен. Начались увольнения, в результате которых завод освободился до шести тысяч работников [4, с. 174].
В это же время на заводе кардинально менялись условия оплаты труда. Согласно декрету Совнаркома от 7 апреля 1921 г. на заводе стал формироваться фонд натурального премирования. В него поступали
изделия собственного производства (охотничьи оружья, инструменты, металлические изделия). Предполагалось, что путем последующего товарообмена через кооперативные аппараты отдельный рабочий мог получить до 20 пудов муки в год. С августа 1921 г. на заводе начала проводиться в жизнь тарификация работников по новой 17- разрядной сетке. Эту работу проводило созданное тогда же заводское техниконормировочное бюро (ТНБ). Ему же предстояло установить нормы производительности труда на основе решений 2-й Всероссийской тарифной конференции, а также обеспечивать принцип широкой сдельщины. Кроме того, с 1 октября 1921 г. тульские оружейный и патронный заводы переводились на коллективное снабжение [10, с.30-32].
Нельзя не упомянуть и тот факт, что в ноябре 1921 г. по инициативе Тульского районного комитета ВСРМ состоялась первая производственная конференция в рамках кампании по организации производственной пропаганды. В декабре 1921 г. тульская газета «Рабочий путь» писала: «Три месяца назад на заводе была организована производственная комиссия и в мастерских производственные ячейки. За это время проведено 93 общих собрания рабочих на различные темы. Организовано
16 производственных коллективов, куда вошло 396 рабочих, из них 126 коммунистов. Введены черные и красные доски, на которые заносятся герои труда и лодыри... Комиссии и ячейки ведут проверку табелей, провели усиленную борьбу против выделки зажигалок, гребенок.» [5, с. 55].
Во всем комплексе перечисленных мер первенствующее значение имели меры материального стимулирования работников. Речь идет об установлении твердых норм выработки и применении сдельщины. Однако нельзя не обратить внимания на то, что профсоюзы в этот период устанавливали определенные барьеры в отношении роста интенсивности труда. Так, Тульский районный комитет ВСРМ определял необходимость установления максимальных норм выработки и борьбы за минимальное применение сверхурочных работ. И ключевое значение здесь имели так называемые "гарантированные приработки”, которые увеличивали соотношение в заработной плате между рабочими за пределами тарифной сетки. Причем при заключении коллективных договоров тульские металлисты отстаивали приоритеты высококвалифицированных рабочих. Если рабочие 4-5-го разрядов по договору на 1924 г. могли рассчитывать на 35 %-ный приработок, то рабочие 9-го - на 75 %-ный. Характерны такие данные. С сентября 1922 г. по сентябрь 1923 г. доля сдельщиков к общему числу рабочих уменьшилась с 46 до 44,4 %. Но их доля в общезаводском фонде заработной платы за этот период увеличилась с 45,5 до 49 % [6, с. 7-8]. По всей видимости, именно квалифицированные рабочие получали немалую часть этой доли.
Средняя высота ставки 1-го разряда тульских металлистов, то есть в основном оружейников, росла опережающим темпом по сравнению с пищевиками, горняками, совработниками. Что касается общих заработков оружейников, то в течение ранней нэповской рационализации они росли достаточно уверенно. Средний заработок рабочего ТОЗа в местных товарных рублях увеличился с декабря 1922 г. по декабрь 1923 г. с 12,57 до 18,96, т. е. на 50 %. Правда, производительность труда у оружейников за тот же период выросла лишь на 7 % [6, с. 7, 106-109] . И неудивительно. Нормировочная работа на заводе в этот период еще не носила жесткого характера. Поэтому в структуре трудовых конфликтов вопросы по нормам занимали порядка 12 % (1923 г.). В конфликтах же по вопросам зарплаты рабочих больше интересовали другие ее стороны - это своевременность выплат, определение тарифного разряда, начисление премии, что составляло в совокупности 38 % от общего количества конфликтов. Причем в споры по зарплате было вовлечено 63 % всех участников трудовых конфликтов на заводе (6473 чел., 5 участников на конфликт) [6, с. 116].
На 1 полугодие 1924 г. был заключен коллективный договор на относительно комфортных для рабочих условиях. Положение начало меняться, когда в конце ноября 1923 г. завод получил циркуляр ГУВП, толкующий понятие максимально возможной нормы как средней арифметической от выработки лучших рабочих. В ходе переговоров ЦК ВСРМ с ГУВП для тульских оружейников были сделаны уступки: существующие нормы закреплялись по 1 мая 1924 г. Однако нормы на отдельных операциях, где по данным за последние 3 месяца наблюдалась резкая переработка, должны были быть пересмотрены. Всего по заводу были повышены 9930 нормы в среднем на 4-5 %, что затронуло около 2400 рабочих [8, с. 99].
1924 г. стал годом нового этапа рационализации во всей стране. Соответственно и на заводе началось серьезное сокращение персонала. Чтобы рационализировать процесс, расценочно-конфликтной комиссией завода была принята специальная инструкция. Согласно документу в первую очередь подлежали увольнению рабочие, "составляющие
ненужный балласт в мастерской, и крестьяне, имеющие достаточное сельское хозяйство". Также предусматривалось увольнение одного работника при занятости в семье 3-х человек. Причем наиболее подробно в инструкции излагались случаи увольнения работниц. В частности, из их числа подлежали увольнению: "1) крестьянки, имеющие сельское
хозяйство, 2) замужние, имеющие детей, мужья коих работают в каком-либо предприятии или учреждении; 3) имеющие одного ребенка, мужья коих получают по 5 разряду" [6, с. 116].
В практике увольнений прослеживались характерные тенденции. Увольняли тех, кого рассматривали как балласт на производстве. Их
квалифицировали как браковщиков («браковщик 6 разряда»), работников преклонного возраста («инвалид, слитком стар и для производства балласт»), недобросовестных исполнителей («халатное отношение к делу»), а также работающих на должностях, которые можно было сократить [11]. Использовалась и такая квалификация кандидатов на увольнение, как «политически неблагонадежен» или «зажиточный», что могло повлечь за собой самое произвольное толкование.
В 1925-1926 гг. практика крупных сокращений уже не имела места, поэтому в этот период существенно сократилась доля трудовых конфликтов на этой почве: с 42 % (1924-1925 гг9 % (1925-1926 гг.) [8, с. 70-71]. Прямым же результатом реконструкции ТОЗ стало определенное изменение в структуре рабочей силы завода. Прежде всего, увеличилась пропорция рабочих, занятых на основном производстве, в отношении не занятых там: 2,3:1; 2,4:1; 2,8:1 [1]. При этом абсолютное количество работников второй категории устойчиво сокращалось. Впрочем, одновременно отчетливо прослеживается рост учетно-распределительного персонала и контингента учащихся. В дальнейшем количество учащихся ФЗУ существенно сократилось. Если в 1925-1926 гг. их было 820 чел., то в 1927-1928 гг. только 546. Пропорция же служащих по отношению к рабочим изменилась не столь существенно. В 1925-1926 гг. она составляла 19,7 %, в 1927-1928 гг. - 18,3 % [2]. В целом же по состоянию на 1 октября 1928 г. структура рабочей силы ТОЗ, насчитывающая 13939 работников, в долевом исчислении выглядела следующим образом: производственные рабочие - 46,73 %; вспомогательные рабочие - 35,92 %; служащие - 15,18 %; ученики - 2,17 % [2, л. 41].
В годы нэповской реконструкции серьезным становился вопрос конверсии. В этом отношении признавались необходимым соблюдение определенных условий. Заводы не должны были вводить у себя производств, которые уже установлены на других заводах. Лучше было вводить и развивать у себя те производства, которые составляют их специальность. Также следовало развивать производство таких изделий, которые были бы предметом заграничного спроса или совершенно новые [3]. Последнее пожелание было воплощено в жизнь. На основе рекомендаций созданной по инициативе профессора С.А. Федорова лаборатории по проблемам текстильного оборудования с 1922 г. машиностроительный отдел завода начал изготовлять запчасти для текстильных машин (втулки, веретена, гнезда, кольца, клапаны, колосники, нитепереводники, подпятники и т.п.). Более того, на основе опыта производства деталей и отдельных частей текстильных машин возникла идея создания отечественной прядильной машины. Уже в сентябре 1925 г. был изготовлен первый опытный образец. И с 1927 г. началось серийное производство ватермашин, которым занимался специально созданный текстильно-машиностроительный отдел завода [9, с. 59-61].
Между тем себестоимость изготавливаемой на заводе мирной продукции была избыточной. Так, время, идущее на изготовление одной банкаброшной втулки, на Тульском заводе выражалось в 107 мин, на Ленинградском трубочном - в 32,5 мин. Эта же деталь в зарплате на первом заводе стоила 41,04 коп., на втором заводе - 14,8 коп. То же самое и по другой детали. В Туле ватерное гнездо производилось за 34,2 мин, в Ленинграде - за 16,7 мин. Зарплата по этой детали составляла в первом случае 15,02 коп, во втором - 9,73 коп. Положение было настолько серьезным, что им занималась специальная комиссия Военпрома. Лишь постепенно убыточность мирной продукции начала идти на убыль [7, с. 40-41]. При сохраняющейся продажной цене в 60 руб. себестоимость изделия в 1924-1925 гг. в первом полугодии составляла 97,80 руб. Однако уже в 1 квартале 1925-1926 гг. она опустилась до 62,90 руб. Менялось и соотношение реализованной гражданской и военной продукции. Доля первой продукции в 1925-1926 гг. составила 22,43 %, в 1926-1927 гг. -44,63 % и в 1926-1927гг. - 57,6 % [2, л. 61].
В русле общенациональной кампании в 1924 г. руководством ставилась задача комплексного оздоровления ТОЗа на принципах рационализации. Обеспечить результат должны были такие меры, как напряженные ударные задания, интегрированное взаимодействие низовых производственных коллективов, более жесткая борьба с браком, устранение причин простоев, улучшение положения с инструментом. Причем важным пунктом плана становился пересмотр норм в сторону их повышения по принципу «храповика». За ориентировочную норму должна была браться фактическая выработка с 1 октября 1923 г. по 1 мая 1924 г., т.е. норма и плюс переработка за указанный период времени. Планировалось и снижение накладных расходов [12].- ГУВП вопрос был поставлен так, что заводское изделие (винтовка) должно стоить 48 руб. при неизменности цены основного материала и оплаты труда. По заводской же калькуляции стоимость винтовки составляла 60-70 рублей.
Запланированные мероприятия начали претворяться в жизнь. Были ужесточены правила внутреннего распорядка. В силу введения актуального восьмичасового рабочего дня вместо 7 ^-часового нормы выработки были увеличены на 11 % и еще на 2,5 % — «в порядке добровольности» [12, л. 143]. Судя по сводкам ГПУ, рабочих ТОЗа волновало, что произойдет значительное увеличение норм выработки. Ведь немалая часть рабочих перевыполняла норму в 1,5-2 раза, атои выше
[13]. Поэтому перед заключением нового коллективного договора рабочие резко снижали интенсивность своего труда. Так было и осенью 1925 г., когда выработка сократилась с 200 % от нормы до исходных 100-110 %
[14]. И это понятно, поскольку рабочие могли регулировать выработку, но не расценки. Также недовольство среди рабочих вызывало несвоевременное сообщение собственно норм выработки. « ... Когда они
получают новую работу, то администрация им заявляет: «работа эта сдельная, а норма будет установлена ТНБ». Рабочие начинают выполнять эту работу и только по окончанию ее получают норму. Часто бывает, что, согласно этих норм, рабочие не дорабатывают» [13, л. 4].
На таких крупных предприятиях, как ТОЗ, рабочие в этот период еще могли влиять на тарифную политику через процедуры перезаключения коллективных соглашений. Так, для подготовки соглашения в октябре 1925 г. на Оружейном заводе создавались специальные комиссии, в которые входили специально избранные представители рабочих по мастерским (30 мастерских) — по 1-4 представителю. Председательство в этих комиссиях поручалось рабочей части РКК. Также в работе комиссий принимали участие представители губернского отдела Союза металлистов, райкомов ВКП(б). Выработанные требования выносились на обсуждение расширенного пленума профработников Оружейного и Патронного заводов при губотделе Союза металлистов, а затем на делегатские собрания заводских конференций. Насколько велика была активность рабочих, видно из целого ряда выдвинутых требований, например: увеличение ставки 1-го разряда до 15 руб. вместо выдвинутых союзом 14 руб.; проведение в жизнь коллективного договора с октября, а не с предполагаемого ноября; сохранение прежних норм выработки и т.д. [15].
На сохранении существующих норм выработки настаивало и бюро фракции РКП (б) Тульского райкома Союза металлистов, апеллируя к верховенству коллективного соглашения перед предложением ГУВП повысить нормы выработки в начале 1925-1926 гг. [16]. Однако требование повышения зарплаты при сохранении прежних норм выработки было нереалистичным. Как следствие, лишь некоторые пункты пожеланий рабочих были приняты во внимание. Нормы выработки по-прежнему существенно увеличивались, и даже губернская РКИ констатировала «некоторый перегиб в сторону их увеличения, что зачастую приводило к крупным конфликтам» [15, л. 146]. Так, трудовых конфликтов по
Оружейному заводу в течение 4-х месяцев 1926 г. было 1378. Из них по зарплате было 45 % и по нормам 22 %. При этом наблюдалось следующая динамика: количество споров по зарплате выросло на 36 %, а по нормам -на 49 % [15, л. 148]. Рабочие ряда мастерских ТОЗа фактически подвергли бойкоту перевыборы уполномоченных и делегатов заводского собрания, в том числе по причине уплотнения и удлинения рабочего дня [16, л. 11].
Вопросы тарифной политики достаточно остро обсуждались и на 9м губернском съезде профсоюзов (ноябрь 1928 г.). Представитель ТОЗа Колесин прямо заявлял, что ужесточение норм идет по существу за счет большей изношенности оборудования, поломки станков, инструментов. Также обращалось внимание на произвольное толкование условий оплаты труда со стороны администрации после того, как урок был исполнен [17].
Однако это только часть правды. Поскольку бракованная продукция оплачивалась по 2/3 тарифной ставки от заданного времени, то рабочим оказывалось выгодным производить брак. Получалось следующее. Следуя рациональному расчету, рабочий зарабатывал в день 2 руб. 80 коп. За изготовление 75 шт. годных изделий по 2,4 коп.штука он получал 1 р.80 коп. Соответственно за бракованные 75 штук ему причитался еще рубль. Если бы он сделал все 100 шт. годными, то получил только 2 руб. 40 коп. [14, л. 158]
С марта 1924 г. система совзнаков была заменена червонным исчислением, что первоначально помогало сдерживать рост заработной платы. Однако и в 1925 г. заработки рабочих ТОЗ устойчиво росли. Если в сентябре 1924 г. они в среднем равнялись 39 руб. 32 коп., то в июне 1925 г. — 49 руб. 36 коп.[16, л. 91.] Причем по-прежнему в структуре заработка рабочих существенную долю составлял приработок, который в мае 1925 г. по заводу равнялся 95,62 % на тарифную ставку. В особенности это касалось рабочих с 7-го по 9-й разряды — 103,87; 155,32 и 161,59 %. К апрелю 1926 г. средний заработок сдельщика по заводу достиг 58,65 руб., увеличившись по сравнению с апрелем предыдущего года на 132 % [7, с. 59].
В течение 1924 г. основной формой экономической работы профсоюзов металлистов были производственные коллективы. К концу года их было организовано по Оружейному заводу 26, по Патронному заводу 14 и 16 в остальных предприятиях области. Среднее количество членов в каждом производственном коллективе по ТОЗу составляло 95 человек, по Патронному заводу - 49, а на остальных предприятиях размер производственных коллективов варьировался от 10 до 40 человек. Всего же членов производственных коллективов по Оружейному заводу на конец года насчитывалось 2284 человек, или 17 % всего числа рабочих, по Патронному заводу — 693 чел., или 12 % всех рабочих, на остальных предприятиях доля участия рабочих варьировалась от 5 до 30 % [18].
Следует отметить, что первоначально наблюдалась большая пестрота в организационном отношении. Достаточно сказать, что в различных производственных коллективах насчитывалось свыше 40 наименований разных секций. Однако постепенно были найдены более рациональные организационные формы. Апрельский съезд металлистов, например, рекомендовал в качестве определенного оптимума три секции: 1) административно-хозяйственную; 2) производственную и НОТ; 3) производительности труда. И, в общем, эта директива была принята к исполнению. В частности, на Оружейном заводе к концу 1924 г. таких секций имелось только две — хозяйственно-административная и производственная [18]. Также не сразу был определен и круг задач коллективов, который бы считался приемлемым с точки зрения вышестоящих органов. Обследовав состояние дел с производственными
коллективами, губернский профсоюз предлагал сосредоточиться на следующих задачах: 1.) приблизить коллективы к научным организациям, связать их работу с НОТ; 2.) выяснить необходимость организации при коллективах различных секций; 3.) направить их работу в сторону большего усовершенствования производства [18, л. 241] .
В дальнейшем было принято решение о переходе к работе в составе прозсовещаний и комиссий, постоянных органов завкомов, которые периодически собирали совещания. Практическая же работа на уровне мастерских ТОЗа реально велась производственными подкомиссиями, которые собственно уже и выносили подготовленные вопросы на совещания. В состав этих подкомиссий входили от 5 до 11 наиболее подготовленных высококвалифицированных рабочих и ИТР, которые обсуждали главным образом технические вопросы, эффективность которых выражалась в денежном выражении. Тем не менее, становилось очевидным, что излишний крен в узкотехнические вопросы со стороны прозсовещаний оставлял за скобками важные вопросы производственной жизни. Ожидал лучшего и поставленный учет работы прозсовещаний [15, л. 154] . «В 1926 г., — сообщал в губком ВКП(б) Тульский совет профессиональных союзов, — темп работы производственных совещаний несколько упал ...» [19]. Об этом же говорил, выступая на 9-м губернском съезде профсоюзов в ноябре 1928 г., секретарь ВЦСПС Догадов: «Несмотря на все усилия профессиональных организаций, несмотря на всю нашу большую работу, все же нам не удалось непосредственно привлечь к экономическому строительству широкие массы ...» [20].
Все понимали: содержательная часть работы производственных комиссий в большей мере отвечала идеологическому запросу. Соответственно и ответ составлялся в том же ключе. Вот характерные пример из отчета: «По заводу № 1 [т.е. ТОЗ] 16 мастерских вынесли предложение идти к твердому установлению штатов и рационально использовать рабочую силу и технический персонал; 12 мастерских предлагают проводить систематическое изучение причин брака и установление норм брака, принимая все меры к снижению его.» [7, с. 5253]. Конечно, это лишь констатация очевидного. Однако такая констатация имела смысл не только ритуального характера, утверждающего непреложность нового устройства внутрипроизводственных отношений. Накануне десятилетнего юбилея Октября мера рабочего участия в управленческих отношениях должна была быть существенной.
В целом программа рационализации ТОЗ в течение нэповских лет была исполнена с относительно неплохими результатами. Росла производительность труда. Так, среднемесячная выработка рабочего в 1925-1926 гг. равнялась 158,84 руб., что показало 8,7 % рост по отношению к предшествующему году. В течение следующих двух хозяйственных лет рост производительности труда составил 15,8 и 7,0 %
[15, л. 97; 9, л.58-59]. Удалось даже выйти на безубыточность производства основного военного изделия - винтовки. В 1925-1926 гг. себестоимость винтовки составила 62,68 руб. при отпускной цене в 61 руб. В последующие же два года она была уже ниже остававшейся цены реализации: 1926-1927 гг. - 57,31 руб.; 1927-1928 гг. - 59, 36 руб. [2, л. 61]
Вместе с тем рационализация двадцатых годов, как можно увидеть на примере ТОЗа, имела ряд ограничений как технического, так и социально-экономического свойства. Одно из них - это существенное изношенность оборудования. Важно и другое обстоятельство. Рабочие ТОЗа, как и рабочие других государственных предприятий, обладали в этот период существенной мерой контроля над производственным процессом. Объединенные в союз рабочих-металлистов, они активно отстаивали свои интересы как на официальном, так и неофициальным уровнях. И это имело свою цену. В частности, здесь можно назвать высокую долю заработной платы в себестоимости заводской продукции (до 50% и выше), что оборачивалось убыточностью производства. Общий уровень невыходов на работу по уважительным и неуважительным причинам составлял более 10 %. Случалось и так, что в силу отсутствия рабочих некоторые переходы попросту не работали. Нельзя не отметить и практику оплаты брака, провоцирующий выпуск подобной продукции. Так, по отчету за 1927-1928 гг. брак по производству винтовки и пулемета «Максим» превышал 6 %. В результате стоимость первого изделия увеличилась на 3,02 руб., а второго - на 73,75 руб. [2, л. 50]. И это право на брак активно защищалось. Другими словами, рабочие на цеховом уровне активно защищали социальный пакт 1922 г., условия которого с неизбежностью должны были подвергнуться ревизии в последующий период.
Список литературы
1. Государственный архив Тульской области (далее - ГАТО). Ф. Р-220. Оп. 5. Д. 174. Л. 105-106.
2. Там же. Д. 794. Л. 56.
3. Там же. Ф. Р-1012. Оп.1. Д. 378. Л. 18, 19.
4. История Тульского оружейного завода. 1712-1972. М.: Мысль, 1973. 494 с.
5. Князева К.И. Борьба Тульской партийной организации за сплочение рабочего класса в первые годы нэпа. Тула: Тульское книжное издательство, 1957. 80 с.
6. Отчет Тульского районного комитета Всероссийского союза металлистов за 1923 год (с 25-го декабря 1922 г. до 1 января 1924 г.). Тула: Издание ТРО ВСРМ, 1924. 325 с.
7. Отчет Тульского районного комитета Всесоюзного союза рабочих металлистов. Апрель 1925 г. - август 1926 г. Тула: ТРК ВСРМ, 1926. 140 с.
8. Отчет Тульского районного комитета Всесоюзного союза рабочих металлистов (май 1925-август 1926 г.) Тула: Б.и., 1926. 139 с.
9. Сотников М.А., Чуднов Г.М. Тульский машиностроительный. ТМЗ им. В.М. Рябикова - 50 лет. Тула: Приок. кн. изд-во, 1989. 320 с.
10. III районный съезд рабочих металлистов Тульской и Калужской губерний (10-13 октября 1921 г.). Тула: Издание Тульского губернского управления издательским делом. Тула: Б. и., 1921. 60 с.
11. Центр новейшей истории Тульской области (далее - ЦНИТО). Ф. 1. Оп. 3. Д. 109. Л.14-15.
12. ЦНИТО. Ф. 1. Оп. 3. Д. 240. Л. 24-25.
13. Там же. Д. 695. Л. 3.
14. Там же. Д. 694. Л. 157.
15. Там же. Оп. 4. Д. 261. Л. 144-145.
16. Там же. Оп. 3. Д. 605. Л. 7.
17. Там же. Оп. 5. Д. 163. 10-11.
18. Там же. Оп. 3. Д. 239. Л. 196.
19. Там же. Оп. 4. Д. 260. Л. 14.
20. Там же. Оп. 5. Д. 163. Л. 7.
S.F. Volodin
TULA ARMS FACTORY (TOZ): PLANTU S RATIONALIZATION IN NEP YEARU S
The article is devoted to the studying of labor organization in TOZ during of the NEP year’s . The author focuses on the characteristic mode of labor rationalization in this time. There are norm determination, reducing of the costs, to attract of workers to plant’s management. The author concludes that during that time toilers still could and really upheld their interests.
Keywords: defense industry,labor discipline, norm determination, productivity of labor, rationalization, Tula arms factory, wage.
Получено 30.10.2011 г.
