CC BY
14ВВЕДЕНИЕ
Интеграция Южной Кореи в региональные и глобальные торгово-экономические отношения связана с политикой, в основе которой находятся принципы свободной торговли, открытости границ и свободного движения товаров, инвестиций и услуг. По мере развития от традиционного уклада национального хозяйства к новому индустриальному государству экономический курс, направленный на либерализацию таможенного регулирования в рамках внешнеэкономических отношений, претерпел значительные изменения под влиянием международных институтов Бреттон-Вудской системы и интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Повышение степени открытости экономики и сфокусированность на преимуществах регионального экономического сотрудничества создало для Южной Кореи широкие возможности для участия в кооперационных торговых цепочках. Закономерным продолжением такого движения стало заключение двусторонних и многосторонних договоров о зонах свободной торговли в качестве завершающего звена устранения торговых барьеров в соответствии с международными нормами, разработанными под эгидой ВТО.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Эволюция международной экономической системы, начиная с середины двадцатого века, была в значительной степени обусловлена изменениями, которые происходили в политической, экономической и технологической сферах. Результатом формирования нового экономического порядка, начало которому было положено на конференции в Бреттон-Вудс в июле 1944 года, стал отказ крупнейших экономик от политики протекционизма, к которой они обратились в период между двумя Мировыми войнами (1918-1939 годы). Помимо достижения согласия относительно активизации международной торговли, Бреттон-Вудская конференция заложила основы создания таких важных международных организаций как Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк (ВБ). Были также приняты соглашения о торговых тарифах, которые легли в основу создания Всемирной торговой организации в 1995 году [1, с. 162-163]. Деятельность новых институтов придала особый характер торговому процессу: естественные барьеры времени и пространства были значительно сокращены. Стоимость перемещения информации, людей, товаров и капитала по всему миру резко упала, в то время как международная мгновенная и дешевая коммуникация становилась все более распространенной и доступной. Наглядно эти тренды демонстрирует пример США: если в 1990 году лишь 7,9% американских корпораций использовали электронные средства связи в своей работе, то в настоящее время число выросло до 98% [2, с. 765-767].
Международная торговля стала мощным импульсом экономического развития Республики Корея. Начиная с 1960-х годов, Республика Корея начала процесс собственной индустриализации и экономического роста через реформирование экономической модели развития, постепенно переходя от протекционизма и меркантилизма к политике открытых границ и либерализации торговли. Серия экономических реформ ослабила регулирование и сократила государственное присутствие в экономике.
Переход от протекционизма к либерализации носил поэтапный характер. В период 1940-1950-х годов торговая политика Южной Кореи была в высшей степени протекционистской. Так, например, в 1946 году правительство Кореи ввело систему лицензирования импорта и экспорта, в соответствии с которой государство определяло товары, допустимые и запрещенные для импорта. В 1949 году она была заменена системой импортных квот, которая, в свою очередь, была дополнена новой Торговой программой, согласно которой правительство имело право по своему усмотрению разрешать или запрещать импорт определенных товаров. Принятые правительством меры имели ярко выраженный протекционистский характер и были направлены на стимулирование импортозамещения. Другим инструментом протекционизма было введение высоких таможенных тарифов на импорт. В 1946 году тарифная ставка была установлена в размере 10 процентов от стоимости продукции на все ввозимые в страну товары. В 1950 году новый закон о таможенных пошлинах повысил среднюю тарифную ставку до 40 процентов от стоимости товара [3, с. 236-239].
С целью увеличения объемов экспорта Республика Корея стала членом Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) в 1967 году, когда состоялся 6-й раунд переговоров. При вступлении Корея приняла правила ГАТТ, основывающихся на пяти принципах: отсутствие дискриминации, прозрачность ограничений, взаимность, гибкость и принятие решений на основе консенсуса. Регуляторные механизмы ГАТТ заложили основы международного режима торговли, включающего в себя три элемента. Во-первых, режим свободной торговли как форма международной экономической интеграции. Закрепление этого режима осуществляется на договорной основе между государствами, имеющими высокий уровень торгово-экономических связей. Режим свободной торговли предусматривает отмену и неприменение в дальнейшем тарифных и количественных ограничений во взаимной торговле. Во-вторых, режим наиболее благоприятствуемой нации (РНБ), который предполагает, что договаривающиеся стороны обязуются предоставить друг другу такие же благоприятные условия в области экономических и торговых отношений, как и любому третьему государству. РНБ устанавливается на взаимной основе путем заключения много- и двусторонних международных договоров. В-третьих, преференциальный режим (система преференций) как особый льготный режим экономического сотрудничества, осуществления внешнеэкономических связей, предоставляемый двумя и более государствами на договорной основе без распространения на «третьи страны». Применяется в виде отмены таможенных пошлин на ввозимые товары, системы скидок, специального льготного кредитования и страхования внешнеторговых операций, валютного режима и предоставления финансовой помощи.
Событием, оказавшим наиболее значительное влияние на торгово-экономическую политику Кореи 1980-1990-х годов, стал 8-й Уругвайский раунд переговоров ГАТТ (1986-1994). Уругвайский раунд имел большое значение для Сеула, так как он затрагивал широкий спектр вопросов, которые были важны для дальнейшего развития экономики, включая вопросы рынка услуг, права интеллектуальной собственности, аграрного сектора, легкой промышленности, а также ряд других вопросов, направленных на определение приемлемых антидемпинговых и защитных мер. В отличие от предыдущих переговорных процессов в рамках ГАТТ, Корея приняла активное участие в Уругвайском раунде, в результате в вопросах тарифного обложения услуг, страна снизила тарифы по 78 позициям из существующих 155. Кроме того, одним из наиболее значимых итогов Уругвайского раунда для Республики Корея стало заключение соглашения о беспошлинной торговле с ЕС [4, с. 23-25].
В 1980-х годах перед правительством встала задача укрепления рыночной открытой экономики, в связи с тем, что корейские корпорации стали достаточно конкурентоспособны на международном рынке. Правительство сократило свое вмешательство в экономику и поставило первоочередной задачу сохранения открытости и свободы рынка. Быстрое увеличение объема экспорта также побудило правительство провести либерализацию импорта. Кроме того, стабильные цены на энергоносители, низкие международные процентные ставки по кредитам и благоприятный валютный курс, особенно по отношению к курсу Японии, в середине 1980-х годов стали катализаторами либерализации торговли. Правительство Кореи обнародовало предварительное уведомление о снижении импортных таможенных тарифов в 1984 году, которое представляло собой стратегию помощи торговым компаниям в подготовке к последствиям снятия импортных ограничений, и начало постепенное снижение тарифных ограничений, которое продолжалось на протяжении следующих 11 лет [5, с. 43-45].
Необходимо отметить, что дополнительное ускорение либерализации торговли повлекло принятие корейским правительством Закона о внешней торговле в 1987 году, который поощрял прямые иностранные инвестиции, открыв рынок капитала в 1988 году [6, с. 150-153]. Начиная с 1990-х годов, Корея начала поступательно привлекать прямые иностранные инвестиции (ПИИ), поскольку конкурентоспособность, основанная на низкой заработной плате внутри страны, перестала быть преимуществом в силу неуклонного роста заработной платы. Первым тревожным сигналом стала релокализация японскими фирмами собственных производств из Южной Кореи в страны Юго-Восточной Азии для того, чтобы сохранить преимущества, получаемые от доступной рабочей силы. Эти негативные для Сеула события способствовали переосмыслению стратегии экономического роста в сторону перехода к развитию наукоемкой отрасли промышленности, в том числе и за счет ПИИ. В 1993 году корейское правительство объявило о пятилетнем плане развития «новой экономики», который предполагал либерализацию экономики, активное участие в международных экономических организациях, качественное улучшение экспортных товаров и передачу технологий посредством ПИИ. Трансформация экономической стратегии породила необходимость в дополнительных мерах в зависимости от задач, которые вставали перед Кореей на международной арене. К их числу можно отнести план либерализации финансовых рынков (1992), совершенствование регулирования прямых иностранных инвестиций (1992), и план интернационализации валюты воны (1993).
Экономическая либерализация и открытость для внешних рынков стали важными предпосылками устойчивости экономики Кореи в условиях высокой волатильности и неустойчивости внешнеэкономической среды. Азиатский финансовый кризис 1997 года повлек за собой серьезные экономические последствия в Корее. В этом же году в числе антикризисных мер было заключено соглашение о финансовой помощи с МВФ для устранения последствий Азиатского кризиса. Парадоксально, но это соглашение, с одной стороны позволило поддержать устойчивость экономики Южной Кореи, а, с другой стороны, ускорило либерализацию национальной экономики, поскольку соглашение с МВФ включало в себя обязательство отмены торговых субсидий и лицензирования импорта.
Двигаясь в сторону усиления уровня либерализации, Корея приняла участие в создании АТЭС. Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) созданное в 1989 году, представляло собой новое видение торгово-экономического сотрудничества, базирующегося на принципе открытого регионализма и приверженности нормам ВТО. Структурное и функциональное отличие АТЭС от существовавших на тот момент преференциальных форм кооперации (зон свободной торговли и таможенных союзов) определялось отсутствием строгой организационной структуры и юридических обязательств. Новый формат торгово-экономического сотрудничества потребовал и иного подхода к открытому регионализму. Со стороны инициаторов АТЭС было предложено иное определение принципа открытого регионализма по сравнению с устоявшимися трактовками в рамках других торгово-экономических блоков, которые под открытым регионализмом понимали экономическое развитие и интеграционное взаимодействие стран региона в контексте мировой торговой системы, предшествующее глобализации мировой экономики. Очевидно, что в такой трактовке содержатся как глобальные центростремительные, так и центробежные тенденции. Заключение двусторонних и многосторонних региональных преференциальных торговых соглашений замкнутого типа может стать препятствием на пути либерализацию мировой торговли.
Альтернативный подход АТЭС видит открытый регионализм как процесс односторонней либерализации торгово-экономической деятельности государств региона во взаимодействии с третьими странами и не требующий от них аналогичных уступок. Иными словами использование преимуществ от снижения барьеров, достигнутое в рамках АТЭС, доступно экономикам, не являющимся членами организации. Такой подход был нацелен на продвижение модели свободного рынка в глобальном масштабе, так как мировая торговая система столкнулась с рядом проблем в виде стремительного роста числа региональных торговых соглашений (РТС) в конце двадцатого века. Изначально в основе деятельности АТЭС лежала именно вторая концепция открытого регионализма [7, с. 5-24]. В результате, на саммите АТЭС в Богоре (Индонезия) в 1994 г. была поставлена стратегическая цель – создать посредством добровольной либерализации торгово-инвестиционного режима между членами форума сферу свободной торговли и инвестиций. Предполагалось, что она будет сформирована развитыми экономиками региона к 2010 г. («первая Богорская цель»), а к 2020 году – и развивающимися хозяйствами («вторая Богорская цель») [8, с. 96].
Данные нормативные рекомендации повлекли за собой изменение таможенной политики входящих в АТЭС стран, в том числе у Южной Кореи, для которой международная торговля была важным фактором экономического роста. Республика Корея участвовала в переговорах в рамках Дохийского раунда ВТО, также известного как Раунд развития, исходя из убеждений, что скорейшее начало раунда имеет важное значение для укрепления многосторонней торговой системы. Однако идея добровольной односторонней либерализации торговли не оправдала себя, ее кризис был обозначен на начавшемся в 2001 году Дохийском раунде переговоров в рамках ВТО. В качестве следствия глобальных центробежных сил обозначилось движение в сторону возврата среди членов АТЭС к двусторонним и многосторонним формам преференциальных торговых соглашений. Как отмечает Вереемеев «создание дискриминационных по своей сути форматов, предполагающих либерализацию торговли и инвестиций среди ограниченного числа участников АТЭС при сохранении торговых барьеров в отношении третьих государств, представляет собой отход от фундаментальных принципов Форума и подрывает целостность глобальной торговой системы ВТО» [8, с. 95]. Как следствие, вектор либерализации Сеула повернулся в сторону регионализма и заключения соглашений о создании зон свободной торговли.
На обратное смещение в сторону РТС наряду с кризисом АТЭС повлияли Соединенные Штаты, которые, долгое время выступая против региональных торговых соглашений, отошли от своей многосторонней позиции, что послужило примером и для других стран. Корея присоединилась к политике регионализма и заключения соглашений о создании зон свободной торговли, впервые подписав договор с Чили в апреле 2004 года. С тех пор Корея осуществляет либерализацию торговли в рамках соглашений о свободной торговли со многими странами путем «продвижения синхронизированных между собой множественных зон свободной торговли» в соответствии с целью обеспечения безопасности национальных экспортных рынков и экономического роста. На сегодняшний день Южная Корея заключила 18 соглашений о свободной торговле с Европейским союзом, Европейской ассоциацией свободной торговли (Норвегия, Швейцария, Исландия и Лихтенштейн), АСЕАН, Великобританией, США, Канадой, Китаем, Индией, Турцией, Австралией, Новой Зеландией, Сингапуром, Вьетнамом, Чили, Колумбией и Перу.
Корейское правительство заключает соглашения о свободной торговле в соответствии с Дорожной картой продвижения соглашений о свободной торговле, которая была разработана правительством страны в сентябре 2003 года [9]. Эта дорожная карта классифицировала потенциальные соглашения о свободной торговле с иностранными партнерами по «перспективности» и «взаимным экономическим выгодам». К ЗСТ с наибольшими перспективами относят соглашения с Японией, Китаем и Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия). Необходимо отметить, что переговоры о создании зоны свободной торговли Китая, Японии и Южной Кореей ведутся с 2013 года, однако стороны все еще не пришли к соглашению. К ЗСТ со средним уровнем перспективности относят соглашения с Россией, МЕРКОСУР (Аргентина, Бразилия, Уругвай, Парагвай) и Тихоокеанским альянсом (Чили, Колумбия, Мексика, Перу).
Заключение соглашений о свободной торговле позволило Республике Корея получить многочисленные преимущества, обеспечив устойчивый экономический рост страны. Это очевидно на примере соглашения о свободной торговле с ЕС. С 2011 года торговое соглашение между ЕС и Южной Кореей отменило таможенные пошлины почти на все товары (98,7%), включая рыбную и сельскохозяйственную продукцию. Соглашение сняло нетарифные барьеры для экспорта ключевых товаров ЕС в Южную Корею и Южной Кореи в ЕС, таких как автомобили, фармацевтические препараты, электроника и химикаты. Не в последнюю очередь, рынки услуг, как в ЕС, так и в Корее в значительной степени были открыты для бизнеса и инвесторов друг друга. Соглашение устранило тарифы и другие торговые барьеры и облегчило осуществление экспорта и импорта, упростило оформление документов и оптимизировало технические регламенты, таможенные процедуры, правила происхождения и требования к тестированию продукции, расширило сферу торговых услуг в ключевых секторах, таких как телекоммуникации, экологические услуги, судоходство, улучшило защиту прав интеллектуальной собственности в Южной Корее и ЕС, позволило европейским компаниям участвовать в тендерах по государственным закупкам в Южной Корее, обеспечило лучшую защиту двусторонних инвестиций.
Приводя статистические данные в качестве доказательств полученных преимуществ необходимо отметить, что за первые пять лет действия соглашения экспорт ЕС в Южную Корею увеличился на 55%, европейские компании сэкономили порядка 2,8 миллиардов евро на снижении таможенных пошлин, а товарооборот между ЕС и Южной Кореей достиг рекордного уровня - более 90 миллиардов евро. Южная Корея является восьмым по величине направлением экспорта товаров в ЕС, а ЕС является третьим по величине экспортным рынком Южной Кореи, наиболее значимыми товарами, экспортируемыми из ЕС в Южную Корею, являются машины и бытовая техника, транспортное оборудование и химическая продукция. ЕС также является крупнейшим прямым иностранным инвестором Южной Кореи [10].
В ноябре 2020 года, после восьми лет переговоров, Южная Корея вступила во Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство (ВРЭП), которое устанавливает широкомасштабное соглашение о свободной торговле (ССТ) между 15 торговыми партнерами в Азии и Океании: 10 членами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) - Бруней, Камбоджа, Индонезия, Лаос, Малайзия, Мьянма, Филиппины, Сингапур, Таиланд и Вьетнам – и Японией, Китаем, Южной Кореей, Австралией и Новой Зеландией. Данное соглашение является традиционным соглашением о ЗСТ, призванным регулировать такие вопросы, как торговля товарами и услугами, конкуренция, разрешение споров, экономическое и техническое сотрудничество, защита интеллектуальной собственности. Важной особенностью переговоров по созданию РВЭП остается ограничение переговорного процесса только участниками двусторонних соглашений о ЗСТ между государствами АСЕАН, выступающих в качестве единого экономического блока, и их шестью партнерами (формат «АСЕАН+6»). Прочие государства получат возможность присоединиться к объединению только после завершения переговоров о его создании [8, с. 100].
ВРЭП является крупнейшей в мире зоной свободной торговли с точки зрения совокупного объема производства и численности населения: на страны ВРЭП приходится 31 процент мирового ВВП, и в них проживает 2,3 миллиарда человек. Что касается Кореи, то соглашение значительно дополняет и модернизирует существующие двусторонние и региональные соглашения о свободной торговле и впервые устанавливает новые двусторонние торговые обязательства с Японией, однако оставляет нетронутыми ключевые торговые барьеры, ограничивающие торговлю Южной Кореи с Китаем и Японией. Торговля со странами-членами ВРЭП составляет около половины от общего объема экспорта Кореи, где 25% приходится на Китай, 17% на страны АСЕАН и 5% на Японию. Выгода от либерализации торговли в рамках ВРЭП оказалась для Сеула довольна значительна. Рост корейской экономики составил от 0,41 до 0,62%, что принесло государству порядка 4,2–6,8 миллиардов долларов [11].
ВЫВОДЫ
Успешная интеграция Республики Корея в международные торгово-экономические отношения во многом обусловлена политикой либерализации. Высокий уровень открытости границ, свобода движения товаров и инвестиций обеспечили долгосрочный устойчивый рост уровня благосостояния и позволил Сеулу реализовать экономический потенциал. Построение экспортно-ориентированной экономики в соответствии с принципами свободной торговли шло постепенно, приоритеты выстраивания рыночных отношений за счет открытости границ и сокращения тарифных барьеров, со временем эволюционировали в сторону заключения двусторонних и многосторонних договоров о зонах свободной торговли, что стало необходимым условием для образования производственных цепочек и получения доступа к новым рынкам сбыта. Участие Кореи в региональных торговых блоках имеет обширную географию, включает в себя 18 соглашений о свободной торговле, которые охватывают 57 стран, а также такие международные организации как АСЕАН, ЕС, АТЭС и ВРЭП.
Список литературы
1. Сидоров, А.А. Бреттон-Вудская конференция и строительство послевоенного мирового порядка // Вестник Московского университета. Международные отношения и мировая политика. 2014. Вып. 4. С. 140-184.
2. Atherton, H. Experiences of using email for general practice consultations: a qualitative study // British Journal of General Practice. 2013. V. 1. P. 760-767.
3. Ялманов, Н.И., Алексеева, М.А. Векторы интеграции Республики Корея в международные экономические процессы // Судьбы национальных культур в условиях глобализации: между традицией и новой реальностью. 2022. Вып. 5. С. 236-239.
4. Yoo, T. Development in the Republic of Korea: twenty-five years of hard work. Bangkok, 1995. 98 p.
5. Stangarone, T. Korea’s Economy. Washington, 2015. 120 p.
6. Il, S. The Korean Economy Six Decades of Growth and Development. Seoul, 2020. 344.
7. Веремеев, Н.В. Принцип «открытого регионализма» (международно-правовой анализ) // Московский журнал международного права. 2008. Вып. 1 (69). C. 5-24.
8. Веремеев Н.В. Торгово-экономическая конкуренция на Тихом океане. // Международные процессы. 2016. Вып. 2. С. 95-111.
9. RCEP Agreement [Электронный ресурс]. URL: https://rcepsec.org/legal-text/ (дата обращения 19.01.2024).
10. EU trade relations with South Korea [Электронный ресурс]. URL: https://policy.trade.ec.europa.eu/eu-trade-relationships-country-and-region/countries-and-regions/south-korea_en (дата обращения 19.01.2024).
11. Korea Institute for International Economic Policy [Электронный ресурс]. URL: https://www.kiep.go.kr/eng (дата обращения 19.01.2024).
References
1. Sidorov, A.A. Bretton-Vudskaja konferencija i stroitel'stvo poslevoennogo mirovogo porjadka // Vestnik Moskovskogo universiteta. Mezhdunarodnye otnoshenija i mirovaja politika. 2014. Vyp. 4. S. 140-184.
2. Atherton, H. Experiences of using email for general practice consultations: a qualitative study // British Journal of General Practice. 2013. V. 1. P. 760-767.
3. Yalmanov, N.I., Alekseeva, M.A. Vektory integracii Respubliki Koreja v mezhdunarodnye jekonomicheskie processy // Sud'by nacional'nyh kul'tur v uslovijah globalizacii: mezhdu tradiciej i novoj real'nost'ju. 2022. Vyp. 5. S. 236-239.
4. Yoo, T. Development in the Republic of Korea: twenty-five years of hard work. Bangkok, 1995. 98 p.
5. Stangarone, T. Korea’s Economy. Washington, 2015. 120 p.
6. Il, S. The Korean Economy Six Decades of Growth and Development. Seoul, 2020. 344 p.
7. Veremeev, N.V. Princip “otkrytogo regionalizma” (mezhdunarodno-pravovoj analiz) // Moskovskij zhurnal mezhdunarodnogo prava. 2008. Vyp. 1 (69). C. 5-24.
8. Veremeev N.V. Torgovo-jekonomicheskaja konkurencija na Tihom okeane. // Mezhdunarodnye processy. 2016. Vyp. 2. S. 95-111.
9. RCEP Agreement [Jelektronnyj resurs]. URL: https://rcepsec.org/legal-text/ (data obrashhenija 19.01.2024).
10. EU trade relations with South Korea [Jelektronnyj resurs]. URL: https://policy.trade.ec.europa.eu/eu-trade-relationships-country-and-region/countries-and-regions/south-korea_en (data obrashhenija 19.01.2024).
11. Korea Institute for International Economic Policy [Jelektronnyj resurs]. URL: https://www.kiep.go.kr/eng (data obrashhenija 19.01.2024).
