CC BY
0УДК 94(571)
DOI https://doi .org/10.38161/2949-6152-2024-3-64-73
Кальмина Л. В. - доктор исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник, Институт монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук, Улан-Удэ, Россия, kalminal@gmail.com
Торговая деятельность сибирского купечества на рубеже XIX-XX вв.:
фактор границы1
Аннотация. Статья посвящена торговой деятельности сибирских купцов в трансграничье Россия - Китай -Монголия в конце XIX - начале XX вв. Автор исследует проблемы, с которыми столкнулось купечество в попытках завоевать китайский и монгольский рынки: неразвитость транспортной инфраструктуры, нападения на торговые караваны, соперничество с другими странами, препятствия, чинимые китайскими чиновниками. При освещении этих проблем наряду с другими источниками автор привлекает сибирскую периодическую печать - источник, недооцененный исследователями истории российско-китайских экономических отношений. Содержащиеся в ней статистические выкладки и аналитические материалы ученых-востоковедов и собственных корреспондентов в Монголии помогли дополнить деталями, систематизировать проблемы российско-китайской торговли и заполнить существующие исторические лакуны. Автор приходит к выводу, что хотя завоевания китайского рынка в исследуемый период не произошло, русское купечество сыграло важную роль в формировании российской геополитической стратегии на Востоке. Став первым проводником России в Китай, оно положило там прочное начало русскому торговому влиянию. Участвуя в реализации стратегических проектов империи, купечество способствовало вовлечению Монголии в сферу интересов России.
Ключевые слова: торговля, купечество, препятствие, Китай, Монголия, чайная торговля, монгольский рынок, газета «Восточное обозрение»
Kalmina L. V. - Doctor of Sciences (History), Associate Professor, Leading Researcher, The Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences, Ulan-Ude, Russia, kalminal@gmail.com
Siberian Merchants' Trade Activities at the Turn of XIX-XX Centuries: Border Aspect
Abstract. The article is devoted to the Siberian merchants' trade activities in cross-border areas of Russia-China-Mongolia at the late XIX - early XX c. The author investigates situations, merchants were facing trying to conquer Chinese and Mongolian markets: underdevelopment of transport infrastructure, hijacking on trade caravans, rivalry with other countries, obstacles constructed by Chinese officials. When studying these problems, along with other resources, the author uses Siberian periodicals, the origin has been underrated by the researches of Russian-Chinese economic relations. Statistic data and analytical publications of orientalists and own correspondents in Mongolia, contained there, helped to supply with details,
© Кальмина Л. В., 2024
1 Работа выполнена в рамках государственного задания, проект «Россия и Внутренняя Азия: динамика геополитического, социально-экономического и межкультурного взаимодействия (ХУП-ХХ1 вв.)», № 121031000243-5.
systematize the problems of Russian-Chinese trade and fill existing historical lacunas. The author comes to the conclusion that, though conquering of Chinese market in the period under investigation had not taken place, Russian merchants played a very important part in forming Russian geopolitical strategy in the East. Having become the first Russian vehicle in China, they put strong beginning to Russian trade influence. Participating in the imperial strategic projects' realization, merchants contributed to Mongolia's involvement in the Russian area of interests.
Keywords: trade, merchants, obstacle, China, Mongolia, tea trade, Mongolian market, newspaper The
Eastern Review
Взгляд сибирского купечества в сторону Китая был обращен еще в XVII в. После подписания Нерчинского договора 1689 г., впервые четко определившего границу между двумя империями, русско-китайская торговля приобрела регулярный характер [34, с. 42]. С последней четверти XVIII в. до переноса Кяхтинской таможни в Иркутск в 1861 г. город был единственным пунктом легального русско-китайского торгового обмена. Торговый путь Кяхта - Урга - Калган прочно связал Россию с Китаем. Однако на пути проторивших тропу в Китай российских купцов встречались многие препятствия, мешавшие прочно утвердиться на китайском рынке.
Препятствие первое: неэквивалентность меновой торговли. Основным продуктом ввоза в Россию был чай. Но ценовую политику Китай формировал практически единолично, завышая цены на главный продукт своего экспорта и занижая их на предметы российского ввоза. Из-за этого русские купцы при назначении меновых цен каждый раз сталкивались со значительными трудностями: им не удавалось узнать, во что действительно обходится китайский чай. Невыгодность менового торга тормозила торговлю и оставляла русское купечество без достаточного оборотного капитала, необходимого для закупки чая. Убытки, которые оно терпело, не позволяли платить пошлину. Для расплаты с государством оно брало деньги под залог, в том числе и у казны. Обеспокоенное ростом казенных долгов и заинтересованное в выходе русских товаров на китайский рынок, русское правительство вынуждено было поддержать купечество отменой пошлин и позволением ему торговать на деньги [38, с. 47].
Препятствие второе: контрабандная торговля, которая по объему приобрела размах оптовой [20, с. 181, 182; 34, с. 96]. Малочисленные русские пограничные караулы не могли оказать серьезного сопротивления контрабандистам, а региональная власть за определенное вознаграждение из их прибыли покрывала контрабанду. Жители Забайкалья, жившие недалеко от Кяхты, могли вообще обходиться без легальной торговли: в пограничных пунктах у китайских контрабандистов можно было разжиться любым китайским товаром. В результате наводнения страны опиумом и вывоза из-за этого золота и серебра китайцы стали требовать оплату своих товаров драгоценными металлами. Правительство Российской империи вынуждено было разрешить отпуск серебряных изделий и золотых монет в обмен на чай. Однако объем их был ограничен с тем, чтобы основные предметы русского экспорта в Китай - пушнина и мануфактура - фигурировали в торговом обороте: стоимость серебряных изделий не должна была превышать 1/3 стоимости мануфактуры и половины стоимости пушнины. Для купечества это было выгодно: при покупке на серебро ящик чая обходился в 40 руб. вместо 60 [6, с. 42].
С 1861 г. был разрешен вывоз в Китай золота и серебра в неограниченном количестве. Вместе с российскими кредитными билетами как своего рода валютой, используемой в расчетах обеих сторон, драгоценные металлы годами оставались главным предметом российского экспорта в Китай.
Препятствие третье: незнание или неисполнение законов. Тяньцзиньский договор 1858 г. и Пекинский договор 1860 г. расширили торговые права России в Китае. Последний, в частности, разрешил свободную беспошлинную торговлю по всей русско-китайской границе. К тому же русским купцам по пути в Китай разрешалась торговля в Урге. А в соответствии с правилами сухопутной торговли, принятыми 20 февраля 1862 г., купцы имели право беспошлинно торговать по всей Монголии. Однако сибирское купечество совершенно не знало этих правил. Газета «Восточное обозрение» писала, что о разрешении ввоза хлеба и скота в Монголию купцам «вовсе не было дано знать. ...Странно, что о разного рода запрещениях извещать не забывают» [19, с. 10]. «Затруднительность положения торгующих выступит еще ярче, если мы укажем на недостаточную определенность статей Пекинского договора 1860 г. и несоблюдение того, что утверждено этими статьями, - писал известный исследователь и публицист А. В. Адрианов. - .В договоре нигде не определены точно пункты торговли, нигде не сказано, предоставляется ли русским строиться, обзаводиться хозяйством, а...на это слабое место, не уяснённое договором, китайские чиновники делают нападение, в своих, конечно, видах» [1, № 21, с. 10]. «.формализм и медленность, часто даже прямое пренебрежение интересами государственной важности, недостаточная гарантия для торговых операций. наконец, хроническое нарушение некоторых статей договоров без всяких последствий - вот причины, почему наша торговля вообще с Китаем так туго развивается», -приходит к заключению исследователь [2, с. 12]. «Со времен Пекинского и Тяньцзиньского трактатов исполнялась ли китайцами в точности хоть одна статья этих договоров? - спрашивал автор письма в газету А. Сумароков. - ... Торговцы наши в Китае всегда и везде терпели убытки и стеснения» [33, с. 3].
Препятствие четвертое: нападения на русские торговые караваны. В периодической печати говорилось, что только на трех относительно удобных торговых путях в Китай за 10 лет «разграблено наших товаров при открытых нападениях на караваны на сумму 330 тыс. руб., убито 60 чел. и уведено в рабство около 30. В нападениях на наши караваны нередко участвуют китайские власти со своими начальниками во главе» [Там же]. Нападали на караваны не только китайские грабители. Корреспондент «Восточного обозрения» писал, что русским из монгольского города Кобдо возить чай в Чугучак, где в нем была необходимость, довольно трудно. Если везти его прямо по Монголии через киргизские кочевки, возчиков не найти. Монголы «боятся киргизов, да и действительно опасно: среди киргизов теперь почти постоянные драки и грабежи», и русская торговля совершенно не защищена. Хотя русско-китайскими соглашениями оговаривалось, что русские купцы в Китае и китайские купцы в России состоят под особым покровительством обоих правительств, «на деле чиновники открещиваются от купцов, не реагируют на все их прошения и заявления» [19; 1, с. 10; 18, с. 9].
Препятствие пятое: конкуренция китайских торговцев в Монголии, которые чинили русским купцам всяческие препятствия. Подполковник Генштаба Певцов в отчете о путешествии в Монголию и внутренний Китай, которое он совершил в 1878-1879 гг., писал: «Коснувшись русской торговли в Монголии, нельзя обойти молчанием вопрос о противодействии ей со стороны китайских торговых домов и мелких торговцев... китайцы имеют сравнительно с нами гораздо более шансов к ведению обширных торговых оборотов с Монголией». Российским купцам приходилось обменивать свои товары преимущественно на сырье и скот, тогда как за купленные у китайцев чай, и ткани монголы платили серебром. Монгольский рынок для русских торговцев был практически неизвестен, поэтому у китайцев было гораздо более шансов успешного ведения обширной торговли с Монголией. Кирпичный чай, насущный хлеб обитателей Монголии, они могли получать только из Внутреннего
Китая. Своеобразный китайский табак, к которому с давних времен привыкли монголы, тоже производился во Внутреннем Китае, и заменить его никаким другим не было возможности. Дешевые бумажные ткани китайского производства, с которыми русские соперничать не могли даже «не вследствие своей недоброкачественности, а преимущественно по причине дороговизны доставки их в столь отдаленную страну из промышленных центров нашего отечества», тоже находили спрос у монголов [22, с. 7-8]. К тому же Китай имел удобное географическое положение относительно Монголии, что давало ему возможность быстрой доставки товара за сравнительно низкую провозную плату [28, л. 33-34].
Ситуация усугублялась системой платежей, практиковавшихся китайцами. Они выпустили бумажные кредитные билеты, которые выдавали войскам в качестве жалованья, и просили русских купцов брать их, чтобы затем обменивать на серебро в казначействе. Однако выдача серебра быстро прекратилась, и русские купцы, получив взамен кредитных билетов квитанции на полмиллиона рублей, не знали, что им с ними делать. Российские же кредитные билеты китайцы не принимали. Газетные корреспонденции подчеркивали, что приграничные торговцы не держат у себя в лавках товары, пользующиеся спросом у китайцев, поскольку те норовят брать их в долг, который отдавать не собираются [15; 17]. В Илийский край (провинция Синьцзян), переданный Россией Китаю после владения им в течение десяти лет в результате уйгуро-дунганского восстания 1862-1869 гг. китайцы вообще запретили ввоз чая из российских территорий, объясняя это ожиданием его подвоза из внутренних провинций Китая. «Очень может быть, - пишет корреспондент «Восточного обозрения» из Илийского края, - что это - афера местных илийских властей, везущих купленные в Китае чаи для сбыта в Или по дорогой цене. Ведь у китайцев нисколько не зазорно служить и вместе с тем торговать. Их цзянь-цзюни (губернаторы. - Л. К.) торгуют не хуже любого кулака» [19; 16].
«Но и этим еще не исчерпывается вполне коммерческое торжество китайцев в Монголии, -указывал в отчете подполковник Певцов. - Их купцы, торгующие в этой стране, глубоко изучили внутренний быт туземного населения, ... подметили особенности его характера, усвоили его слабости и умеют эксплуатировать все это в свою пользу. Мало того, торгующие в Монголии богатые китайские фирмы, воспользовавшись продажностью местной администрации, приобрели в ней сильного союзника» [22, с. 8]. По сообщениям русских чиновников, «.китайское пограничное начальство содержит монополию в крае», а китайские чиновники в большинстве своем были акционерами оперирующих здесь фирм, поэтому чинили всяческие препятствия русским купцам [30, с. 133-134].
Из-за активизации китайской торговли в Монголии, которой Россия помешать была не в силах, пассивность русской торговли с Монголией постоянно росла. По наблюдениям чиновника особых поручений при военном губернаторе Забайкальской области В. Заболотного, наиболее активные российские торговцы взвинтили цены на российские товары, чем вынудили монголов обратиться за всем необходимым в Маньчжурию, через которую в Монголию поступали «только китайские изделия, дешевизной и качеством выгодно отличающиеся от российских» [9, с. 40].
В отчете о поездке в Монголию «с военно-научною целью» военный агент, поручик Кушелев указывал: «.Сейчас наш импорт в Монголию почти не существует из-за конкуренции китайцев; наш экспорт из Монголии, наоборот, очень значителен, так как мы вывозим оттуда громадное количество шерсти, шкур и много скота; так как мы платим за все чистыми деньгами, то Монголия уже теперь стоит России больших денег» [24, с. 300]. Осознавая «китайскую опасность» для России в монгольском торговом пространстве, военный агент настаивал на немедленном восстановлении экономического влияния России на монголов [8, с. 63].
Препятствие шестое: отсутствие надежных путей сообщения в Сибири. «В то время, когда по Китаю на нашей границей стелется «скатертью дорога», - указывалось в печати, - только на нашей границе и в наших пределах дорога в самом первобытном виде. ... И после этого мы жалуемся, что торговля у нас не развивается!». Генеральный консул Российской империи в Урге Я. П. Шишмарев в донесении в министерство иностранных дел указывал, что «все портовые города и центральные рынки Китая переполнены английским товарами, благодаря легкости продвижения их из портов по грунтовым дорогам вглубь страны; у нас же, в западной Сибири нет таких дорог к китайской границе, и наши товары транспортируются на протяжении 250 верст караванами» [39]. «Караваны наши в редких случаях проникают далее 500-600 верст от крайних пограничных постов», - писал в письме в редакцию «Восточного обозрения» А. Сумароков [33, с. 3]. Это обстоятельство крайне затрудняло российскую торговлю в западном Китае и делало ее конкуренцию с английскими товарами практически безнадежной.
Через 12 лет ситуация изменилась мало. Редактор «Восточного обозрения» И. Попов писал: «Несмотря на наше близкое соседство с Китаем, с которым мы поддерживаем торговлю уже в течение нескольких веков, эта торговля еще находится в зачаточном состоянии. По части торгового представительства Россия занимает девятое место, уступая в этом отношении Испании, Португалии и даже Швеции с Норвегией. .Несмотря на то, что мы граничим с Китаем на многие тысячи верст, в отношении легкости и удобства сообщения с Китаем Европ. Россия и даже Сибирь находятся в значительно худших условиях, чем Запад. Европа, не говоря уже о Японии и Америке. Сообщение с Китаем сухим путем через неудобопроходимую Монголию сопряжено с большими трудностями и неудобствами. Между тем европейцы, американцы и японцы пользуются удобными морскими сообщениями» [26, № 76].
При развитии Китаем железнодорожной сети, облегчавшей доставку европейских товаров, иностранная конкуренция усилилась. Военные агенты России предупреждали о китайском опережении в железнодорожном строительстве и предлагали поторопиться со строительством Сибирского пути, проведение которого рассматривали как средство превращения маньчжурского рынка в русский [23, с. 41, 74]. Строительство Транссиба стало лишь первым условием упрочения позиций России на Востоке. Следовало создать разветвленную железнодорожную сеть для противостояния западным державам. Настоятельная необходимость строительства железнодорожного пути от Кяхты до Урги стала очевидной. Во-первых, он способствовал бы завоеванию русским купечеством монгольского рынка, во-вторых, стал бы средством выхода монгольских товаров на Сибирскую магистраль [37, с. 221-222; 27, с. 50-76].
Препятствие седьмое, вытекающее из шестого: конкуренция других стран. Основным мировым импортером чая из Китая, бывшего до середины XIX в. единственным производителем чайного сырья, была Англия, в то время как Россия занимала лишь третье место [32, с. 447]. Английские и отчасти американские бумажные ткани проникали в Монголию, подрывая сбыт русских. Условия ведения российского и английского торга были несоизмеримы. Газета «Восточное обозрение провела сравнение попыток завоевания китайского рынка Британией и Россией. Английские торговцы, не рассчитывая на помощь правительства, шли на риск. Русское правительство, напротив, готово воевать за соблюдение интересов русской торговли. Казалось бы, у российских купцов было серьезное преимущество. Однако английское правительство, отказываясь защищать интересы английских торговцев, не рисковало тем самым подорвать свою торговлю: рискующим на помощь приходили страховые общества. Совсем в ином положении была российская торговля. Стоило одному-двум предпринимателям разориться, и желающих больше не находилось.
«Поэтому напрасно некоторые наши консулы в Китае на просьбу наших пионеров о покровительстве указывают на пример английских купцов, которые ведут дела на свой риск» [5, с. 7].
Деятельность российских купцов в сравнении с иностранными торговцами оценивалась противоречиво. Д. Д. Покотилов, ставший в 1895 г. директором Пекинского отделения Русско-Китайского банка, считал, что, хотя «привоз чая в Россию из Китая поставлен лучше, чем вывоз туда керосина», в центре чайной торговли в Китае Ханькоу русские купцы уже вытесняют англичан. Дальнейшее развитие российской чайной торговли в Китае, выражал уверенность Д. Д. Покотилов, «может доставить русским торговым домам преобладающее положение на чайном рынке Срединной империи и сделать их поставщиками и китайского чая для Западной Европы». А в докладе «О торговой конкуренции в восточном Китае», сделанном на общем собрании Общества для содействия русской промышленности и торговле в Петербурге, докладчик на основании отчетов российских консулов о торговле с Китаем Англии, Германии, Франции, Соединенных Штатов, Японии и России указал на прогрессирующую конкуренцию иностранных государств и необычайную апатию российских торговых фирм [26, № 76, с. 1; 4].
Но все соглашались, что с постройкой Великой Сибирской дороги российские купцы получат преимущество в сообщении с Китаем. Комитет Сибирской железной дороги выражал уверенность в том, что «Китай и Япония, с приближением к их пределам сибирской железной дороги станут более доступными как для сбыта отечественных продуктов, так и для вывоза к нам предметов производства этих стран» [14]. «С устройством. дешевых путей сообщения по Сибири многие из китайских металлических изделий, расходящихся по Монголии, должны будут уступить место русским, -заверял подполковник Певцов. - Китайское трудолюбие и хлопотливость не могут спорить с силою пара, а вековая косность этого народа не в силах противостоять успехам русской техники, обогащающейся с каждым днем новыми открытиями» [22, с. 8]. Однако с этим следовало поторопиться. По сообщению Российского телеграфного агентства, Франция намеревалась построить железную дорогу на Калган как первую часть монгольской дороги к Байкальскому озеру [36].
Препятствие восьмое: особенности монгольского рынка. Исследователи объясняли пассивность русского купечества «нецивилизованностью» торговли в Монголии. Меновый характер торга сохранялся здесь и в ХХ в.: у монголов не было ни серебра, ни денег [30, с. 136]. В качестве посредников в российско-монгольских торговых отношениях выступали китайцы, удерживая свой процент и делая их для России заведомо невыгодными [21, с. 59]. Само купечество объясняло свою незаинтересованность в монгольской торговле «незначительностью и бедностью» населения Монголии, которое «ни продать, ни купить многого не может» [11, с. 46]. Однако, по некоторым оценкам, с прогнозом «печальной будущности» поторопились, и вера в ее преуспевание сохранялась «по мере улучшения путей сообщения по Сибири и усовершенствования наших отечественных производств» [22, с. 8].
Препятствие девятое: конкуренция сибирских купцов между собой. Вообще-то по законам рынка конкуренция стимулирует любое дело, будь то производство или торговля, вынуждая конкурентов повышать качество товара и формировать более выгодные для покупателя цены. Но предметом соперничества сибирских купцов служил не столько ассортимент или цена продаваемых товаров, сколько поиск наиболее доступного пути в Монголию и удешевления доставки туда товара. Особенно острой была конкуренция между бийскими и кяхтинскими купцами.
Бийск, окружной/уездный город Томской области, хотя и не имел железнодорожного сообщения, был значительным торговым центром, поскольку через него шел торговый путь в зарубежную Азию. По торговым оборотам в нем вторую позицию (17,7 %) занимали предприятия,
специализирующиеся на внешней торговле с Монголией и Китаем. В начале ХХ в. в городе насчитывалось 38 торговых домов [29, с. 119-120; 31, с. 252]. Забайкальская торговая слобода Кяхта со своим статусом чисто торгового поселения, не имевшего аналогов в Восточной Сибири, как центр российско-китайской торговли имела всероссийскую значимость [12, с. 240].
Пока Кяхта боролась за режим наибольшего благоприятствования после открытия морских портов Китая и разрешения ввоза чая через западную границу, что дешевизной доставки морем отправило ее в нокаут, бийские купцы, не избалованные государственным протекционизмом, рассчитывали только на себя. Пока российское правительство искусственно поддерживало кяхтинскую торговлю разницей пошлин, чтобы чай, доставленный через азиатскую сухопутную границу, был конкурентоспособным, бийское купечество монополизировало торговлю в Кобдоском округе и искало возможность удешевить и ускорить доставку товаров из Бийска в Кобдо [10, с. 123; 7, с. 86]. Бийские купцы неустанно собирали сведения о торговле в Куку-хото, - писал в своем отчете подполковник Певцов. - Им принадлежит честь почина торговой связи с этим замечательным городом [22, № 4, с. 7]. «Мы, с своей стороны, строили разные планы, искусственно поддерживали Кяхту, придумывали открытие новых путей на север., - писал неизвестный автор, - но в это время мы не заметили одного, что у нас торговые отношения на западной границе давно завязались, и сибиряки проторяли новую дорогу в Китай. . наша торговля добралась до китайских городов Кобдо и Улясутая, а русские приказчики посещают Монголию» [3, с. 1]. Российский консул в Урге подчеркивал важность сообщений с западным Китаем и необходимости расчистки торгового пути от Бийска по реке Чуе, где путь этот преграждается скалами, мешающими колесному движению. «.это окно в западный Китай слишком важно как для русских коммерческих, так и политических интересов, чтобы его игнорировать», - писал неизвестный автор [Там же, с. 2]. Подполковник Певцов оценивал Чуйский тракт как главную артерию торгового движения из Западной Сибири в Монголию, которую поддерживали главным образом бийские купцы [22, № 3, с. 2].
В конце XIX в. ввоз товаров из Монголии через Кяхту уже не служит показателем объема русско-монгольской торговли, поскольку русское купечество стало активно внедряться на монгольский рынок по другим направлениям [35, с. 176]. На бийском направлении наблюдался положительный баланс русско-монгольской торговли, тогда как в торговле через Кяхту импорт почти вдвое превышал экспорт [30, с. 141]. Кяхтинцы взяли небольшой реванш через несколько лет, заблокировав предложенный бийцами проект маршрута железной дороги до границы с Монголией через Бийск с охватом Алтайского горного округа и выходом к границе, поскольку оставшаяся в таком случае в стороне Кяхта полностью лишалась и без того незначительной торговли с Монголией. Полному торжеству кяхтинского купечества помешал тот факт, что лоббируемый им вариант проведения дороги от Мысовска через Кяхту тоже был забракован совещанием у Иркутского генерал-губернатора о путях сообщения Сибири, поскольку ее пришлось бы прокладывать по территории с низкой плотностью населения и обширными пастбищами кочевников [13, с. 118, 119].
Все эти трудности показаны для того, чтобы оценить роль российского купечества в налаживании контактов в трансграничье Россия - Монголия - Китай. Находясь в неблагоприятных условиях, в Монголии, где Китай был полным хозяином, российские купцы смогли составить ему конкуренцию, изучив потребности монголов. «В настоящее время в западной Монголии из русских товаров выгоднее прочих сбываются: разных видов железо., - писал в отчете подполковник Певцов. -.В нашей выделки кожи. обувается почти все население Монголии. .В производстве металлических изделий китайцы далеко отстали от русских, и если их обработанные металлы первенствуют в Монголии, то единственно по причине дороговизны доставки наших отечественных.
... Сверх перечисленных товаров, по западной Монголии расходится много разнообразных мелочных русских изделий. которые даже перечислить трудно» [22, № 3, с. 3]. Российские купцы также вывозили в Монголию сукно, хлопчатобумажные ткани, галантерею, сахар, муку, табак [30, с. 163, 165]. После Синьхайской революция, в результате которой монголы избавились от диктата китайских чиновников и торговцев, для русских купцов были созданы более благоприятные условия. В 1911-914 гг. ввоз товаров в Монголию вырос более чем вдвое (с 2 до 4,4 млн руб.), а вывоз составил 9-10 млн [25, с. 129; 30, с. 185].
Понимая не только экономическое, но и стратегическое значение путей сообщения, купечество прокладывало их на свои деньги. По узким тропинкам на большой высоте, подгоняя лошадей с огромными вьюками, с риском свалиться в бездну, бийское купечество шло в Западную Монголию, прокладывая путь российской торговле. Кяхтинское купечество с честью выполнило важную миссию первопроходца, проникнув в «сердце Китая». Чайным транзитом, в течение десятилетий надежно связывавшим с Китаем, Россия обязана кяхтинским торговцам. «Это не те люди, которые, приехав на дальний Восток и в Манчжурию, направляют свою деятельность на быстрое обогащение, не питая никакой привязанности к стране», - подчеркивалось в записке об изысканиях по проведению Кяхтинской ветки железной дороги [9, с. 41]. Протекционистские меры правительства диктовались пониманием роли купечества в укреплении позиций России в трансграничном пространстве. Сибирские купцы вынесли на своих плечах основную тяжесть по развитию русско-монгольских отношений конца XIX - начала ХХ вв. Они были первыми русскими дипломатами в этой стране, ее первооткрывателями, исследователями, создателями образа Монголии и ее народа в русском общественном мнении [7, с. 126]. Преодолевая трудности, мирясь с долгим оборотом капитала и иностранной конкуренцией, сибирские купцы постепенно завоевывали восточный рынок, положив начало систематической русской торговле в Китае и фактически став там первыми агентами российского влияния.
Список литературы
1. Адрианов А. Сойоты и русская торговля // Восточное обозрение. 1882. № 16 (15 июля). С. 8-11 ; № 21 (19 авг.) С. 8-11.
2. Адрианов А. Русская торговля на границах Китая // Восточное обозрение. 1882. № 14 (1 июля). С. 9-13.
3. Б.а. Незамеченный путь в Китай // Восточное обозрение. 1884. № 3 (19 янв.). С. 1-2.
4. Б.а. Б. з. // Восточное обозрение. 1898. № 11 (25 янв.). С. 1.
5. Вести с Востока // Восточное обозрение. 1882. № 16 (15 июля).
6. Единархова Н. Е. Кяхта и кяхтинская торговля (40-60-е гг. XIX в.). Иркутск : Оттиск, 2015. 164 с.
7. Единархова Н. Е. Русские купцы и авантюристы в Монголии вторая половина XIX - начало ХХ вв. Иркутск : ИГПУ, 2005. 192 с.
8. Кальмина Л. В. «Монгольский вопрос» глазами российского военного агента // Приграничный район в историческом развитии: партнерство и сотрудничество : материалы междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 80-летию Победы советских и монгольских войск на реке Халхин-Гол : [в 2 ч.] / отв. ред. Е. В. Дроботушенко. Чита : ЗабГУ, 2019. Ч. I. С. 61-64.
9. Кальмина Л. В. Надежный партнер государства (забайкальское купечество в восточных стратегических проектах империи на рубеже XIX - ХХ вв.) // Вестник Бурятского научного центра Сибирского отделения Российской академии наук. 2021. № 2 (42). С. 36-44.
10. Кальмина Л. В., Курас Л. В. Русско-китайская торговля через Кяхту в 1840-1900-е гг.: печальный детектив // Вестник Томского гос. ун-та. 2019. № 442. С. 122-125.
11. Кальмина Л. В., Курас Л. В., Михалев А. В. Капитаны российской восточной политики: рубеж Х1Х-ХХ вв. : [монография] / рук. проекта, отв. ред. Б. В. Базаров / науч. ред. Л. М. Дамешек. Иркутск : Оттиск, 2018. 112 с.
12. Кальмина Л. В., Плеханова А. М. Кяхта в 1840-1930-е гг.: блеск и нищета «окна в Китай» // Власть. 2019. Т. 27, № 2. С. 240-245.
13. Кальмина Л. В., Плеханова А. М. Проекты развития транспортной инфраструктуры как фактор формирования трансграничного торгового пространства Россия / СССР - Монголия // Власть. 2017. Т. 25, № 5. С. 116-122.
14. Комитет Сибирской железной дороги // Забайкальские областные ведомости. 1894. № 7 (18 февр.).
15. Корреспонденция // Зайсанский пост. 1884. № 11 (15 марта).
16. Из Илийского края. 1883. № 51 (22 дек.).
17. Корреспонденция. Из Семиреченской области. 1884. № 16 (19 апр.).
18. Корреспонденция. Кобдо // Восточное обозрение. 1883 (6 янв.).
19. Корреспонденция. С китайской границы // Восточное обозрение. 1882. № 16.
20. Курас Л. В. Кяхтинская таможня в первой половине XIX века: контрабанда и борьба с ней // Власть. 2012. № 5. С. 179-185.
21. Линский К. А. Торговые сношения Сибири с Монголией // Сибирский торгово-промышленный календарь на 1911 год. СПб.: Тип. Э. Ф. Мекс, 1911. Отд. III. С. 49-64.
22. Наша торговля в Западном Китае. Из отчета подполковника генерального штаба Певцова о путешествии в Монголию и внутренний Китай в 1878-1879 году. // Восточное обозрение. 1884. № 3 (19 янв.). С. 2-4 ; № 4 (26 янв.). С. 7-8.
23. Отчет о поездке по Маньчжурии через Инокоу, Мукден, Гирин, Лалин, Ашихо, Пайесусу, Сан-син, Нингуту, Хунчун во Владивосток 1888 г. Генерального Штаба Полковника Путята // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб. : Воен. тип., 1889. Вып. XХХVШ. С. 1-127.
24. Отчет о поездке с военно-научной целью в Монголию Л. - Гв. Гусарского ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА полка поручика Кушелева // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб. : Военная типография, 1913. Вып. LXXXVI. С. 284-374.
25. Очерки истории освоения и изучения Северной Азии /отв. ред. В. П. Зиновьев. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2019. 340 с.
26. П-в И. И. Русская торговля на Дальнем Востоке // Восточное обозрение. 1895. № 76 (30 июн.) ; 1895. № 77 (2 июл.).
27. Район Кяхтинской железной дороги в экономическом отношении / под ред. П.П. Червинского. СПб. : Тип. Т-ва С. Суворина «Новое время», 1913. 212 с.
28. РГВИА (Российский военно-исторический архив). Ф. 1482 (Военный губернатор Забайкальской области, г. Чита). Оп. 1. Д. 136.
29. Скубневский В. А., Гончаров Ю. М. Города Западной Сибири во второй половине XIX - начале ХХ в.: Население. Экономика. Застройка и благоустройство : монография. Барнаул : ИП Колмогоров И. А., 2014. 252 с.
30. Старцев А. В. Русская торговля в Монголии (вторая половина XIX - начало ХХ в.) : монография. Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2003. 308 с.
31. Старцев А. В., Сорокина Н. Л. Торговые дома Бийска и Бийского уезда в начале ХХ в.: к вопросу об организационных формах предпринимательства в Сибири // Актуальные вопросы истории Сибири : Шестые науч. чтения памяти проф. А. П. Бородавкина : сб. науч. тр. : в 2 ч. Ч. I. / под ред. В. А. Скубневского и Ю. М. Гончарова. Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2007. С. 250-254.
32. Субботин А. Чай и чайная торговля в России и других государствах: производство, потребление и распределение чая. СПб.: Изд. Александра Григорьевича Кузнецова, 1892. 706 с.
33. Сумароков А. Наши отношения к Китаю и китайцам (Письмо в редакцию) // Восточное обозрение. 1882. № 25 (16 сент.). С. 3-4.
34. Тагаров Ж. З. Монголия и история мировой экономики : сб. ст. / отв. ред. И. Е. Козырская, Ю. В. Кузьмин. Иркутск : Изд. дом БГУ, 2022. 124 с.
35. Тагаров Ж. З. Русско-китайская торговля через Кяхту и ее значение для развития торговых отношений России и Монголии // Россия и Монголия в начале ХХ века: дипломатия, экономика, наука : ст. участников III междунар. науч.-практ. конф. Иркутск ; Улан-Батор : Изд-во БГУЭП, 2014. С. 172-177.
36. Телеграммы Российского телеграфного агентства. От 15 марта. Пекин // Восточное обозрение. 1901. № 61 (18 марта).
37. Труды совещания 1906 г. в г. Иркутске о путях сообщения в Сибири : в 2 т. / под ред. В. Попова. Иркутск : Изд. канцелярии Иркутского Генерал - Губернатора, 1908. Т. II. 479 с.
38. Хохлов А. Н. Кяхта и Кяхтинская торговля (20 - е гг. XVIII в. - середина XIX в.) // Бурятия XVII - начала ХХ в. Экономика и социально-культурные процессы. Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1989. С. 15-50.
39. Хроника // Восточное обозрение. 1883. № 47 (24 нояб.).
