CC BY
35
УДК 811, 161.1
Военный учебно - научный центр военно-воздушных сил «Военно-воздушная академия им. Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» Преподаватель кафедры русского языка Бунеева Е.В.
Россия, г. Воронеж, тел. 8-903-855-34-03; e-mail: el.buneeva@yandex.ru
Air forces education and research center «Air Forces Academy named after Zhukovskiy and Gagarin»
The chair of Russian Language Lecturer Buneeva E.V. Russia, Voronezh, tel. 8-903-855-34-03 e-mail: el.buneeva@yandex.ru
Е.В. Бунеева
ТОПОНИМЫ КАК ЧАСТЬ ХРОНОТОПА В ПОЭМЕ С.А.ЕСЕНИНА «ПЕСНЬ О ВЕЛИКОМ ПОХОДЕ»
В статье представлен состав топонимов, формирующих ономастическое пространство в тексте поэмы С.А. Есенина «Песнь о великом походе», которые рассмотрены как часть хронотопа, а также установлена связь онимов с традицией русского литературного наследия.
Ключевые слова: ономастика, поэма, ономастикон, хронотоп, топоним, номинация.
E.V. Buneeva
THE TOPONIMS AS THE PART OF CHRONOTOP IN ESENIN'S POEM «THE SONG OF THE GREAT WAR»
The article is presented to the composition of toponims, which forming onomastic space in Esenin's poem «The song of the great war». The toponims are considered as part of the chronotop. The proper names in this poem are established link with tradition of Russian classic literature.
Key words: onomastics, the poem, onomastic space, chronotop, toponim, nomination.
Заключительный этап жизни и творчества поэта, на котором он и создает свою поэму «Песнь о великом походе» (1924), проходит под эмблемой переоценки ценностей и приводит к эволюции мировоззрения поэта в целом и, как следствие, к изменению его исторических, политических, идеологических ориентиров. Именно этим объясняется стремление и потребность С.А. Есенина в «Песни о великом походе» по-новому увидеть и описать нелегкое, кровавое время в истории своей страны - время гражданской войны и революции, иначе, чем он описал его в «маленьких» революционных поэмах 1918-1919 гг., отмеченных духом условно-христианской символики.
Понимание пространственно-хронологических параметров поэмы, заключенных по большей части в топонимическом сегменте произведения, безусловно, важно для дальнейшей интерпретации всего ономастикона «Песни...».
В этой связи уместно будет вспомнить работы М.М. Бахтина, в которых ученый определил время и пространство в художественном мире как две стороны хронотопа,
20
где происходит «слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем» [1; с. 453].
© Бунеева Е.В., 2013
Топонимика «Песни о великом походе» не просто четко отражает реальный исторический фон двух эпох: петровской и эпохи гражданской войны и революции, но и органично их переплетает, создавая единое хронотопное поле в поэме.
Большинство топонимов и хоронимов в поэме выступают в переносном или в символическом значении. Особенно это прослеживается на примере онимов, использованных поэтом для создания колорита петровской эпохи. Например, топоним Амстердам (2) на прямую отсылает нас ко временам юности Петра, когда молодой император обучался у заграничных мастеров различным ремеслам, в особенности судостроительному делу.
Топоним Ипатьев (1) не случайно связан сюжетной линией с образом дьяка, оплакивающего старую Русь и осуждающего Петра I за то, что «принялся он Русь онемечивать». Ипатьевский монастырь со времен Древней Руси был оплотом русской церкви, хранителем патриархальных традиций и устоев.
Москва (3) дважды выступает в поэме в символическом качестве:
«Ты скажи, зачем
Прикатил, стрелец?
Аль с Москвы какой
Потайной гонец?»
«Не гонец я, царь,
Не родня с Москвой»
[2; с. 77].
В данном контексте Москва предстает как «резиденция» старорусских князей и традиционного боярства, с которыми Петру I было довольно сложно договориться при введении новых порядков, а иногда и вовсе приходилось прибегать к насильственным мерам:
«Бреет он князьям Брады, усие,-Как не плакаться Тут над Русию? »
[2; с. 76].
Прямое значение топонима Москва реализуется во второй части «Песни...», где речь идет о миграции части населения во времена гражданской войны с южных границ империи, где в ту пору протекали наиболее кровопролитные бои, в центральную Россию:
А за Белградом, Окол Харькова, Кровью ярь мужиков Перехаркана. Бедный люд в Москву Босиком бежит
[2; с. 89].
Помимо Белграда (1) и Харькова (1) в поэме встречаются такие топонимы как Украина (1), Явор (1), Лигов (1), Сибирь (1). Все эти топонимы реальные, однако Явор в этом плане требует дополнительного комментария. Несмотря на то, что данный оним не зафиксирован в современных топонимических словарях, деревни и села с подобным названием обнаружены в Белоруссии, Польше, Болгарии, Сербии, Боснии, что говорит об общеславянском характере этого топонима и указывает на его распространенность. В поэме находим следующие строки: А за Явором, Под Украйною, Услыхали мужики Весть печальную
[2; с. 82].
Само название Явор пошло от названия дерева рода клен.
Топоним Сибирь напрямую связан с фигурой А.В. Колчака, который в ноябре 1918 года в Омске Советом министров был избран Верховным Правителем Российского государства, а также принял на себя звание Верховного Главнокомандующего. Колчак постарался собрать под своим началом разрозненные политические силы. Поначалу положение на фронтах благоприятствовало этим планам, и Сибирская армия А.В. Колчака успешно провела ряд наступательных операций: А на помог им, Как лихих волчат, Из Сибири шлет отряды Адмирал Колчак
[2; с. 83].
Отдельного рассмотрения требует парадигма топонимов Питер-град (10) - Питер (3) - Петроград (1), поскольку она выполняет в поэме локально-темпоральную функцию. Данная функция имени собственного обычно возникает у топонимов, когда они соотносятся не только с местом (географическим объектом), но и с целой эпохой историческим временем в жизни и сознании народа. Так, в первой части «Песни о великом походе» мы встречаем следующий оним: Царь дурак-батрак Сопли жмет в кулак, Строит Питер-град На немецкий лад
[2; с. 75].
И в рамках той же поэмы, но уже во второй ее части - совсем другая номинация города:
Курток кожаных Под Донцом не счесть. Видно, много в Петрограде Этой масти есть
[2; с. 90].
Разные именования одного города в разные эпохи символизируют эти эпохи и перекличку времен - дореволюционного Питер-града и современного поэту Петрограда. Дополнительная номинация первого онима град работает на стилизацию поэмы, которая обозначена еще в ее заглавии («Песнь о великом походе»).
При этом любопытно, что третий, наиболее нейтральный оним из парадигмы (Питер) употребляется в поэме в тех случаях, когда за город идут сражения, то есть он уже не Питер-град, но еще и не Петроград: Там под Лиговом
Страшный бой кипит. Питер траурный Без огней. Не спит
[2; с. 88].
Вдруг над Питером Слышен новый гуд
[2; с. 84].
Многие поэты XIX и XX веков обращались в своих произведениях к этому магическому топониму, по-разному обыгрывая его в своих стихотворениях. Так, Г.Р. Державин более чем за сто лет до переименования города первым употребил название Петроград:
Нет, не древних див картина Удивляет смертных взгляд; Шествует Екатерина Со Георгом в Петроград!
(«Шествие по Волхову российской Амфитриты», 1810 г.). Однако локально-темпоральный потенциал данного онима в полной мере проявилась возможность раскрыть лишь после октябрьского переворота, и С.А. Есенин активно ее реализует в «Песни о великом походе».
Особого внимания в поэме заслуживает хороним Русь, который выступает в нескольких значениях. Наиболее частотным является метонимический перенос, при котором Русь (3) воплощает собой весь русский народ: Не народ, а дрохва Подбитая! Русь нечесаная, Русь немытая
[2; с. 75].
В остальных контекстах данный хороним выступает в трех разных значениях:
1. Русь (1) как родина: «В страшной доле я За родную Русь...»
[2; с. 79].
2. Русь (1) как символ царского режима, уходящей в небытие страны, на смену которым придет новая власть и новая страна:
И все пьют за царя, За святую Русь, В ласках знатных шлюх Забывая грусть
[2; с. 91].
3. Русь (2) - патриархальная, допетровская Русь, контекстуально противопоставляется просвещенной Европе:
«Видно, делать ему Больше нечего, Принялся он Русь Онемечивать»
[2; с. 76].
Гидронимы в «Песни о великом походе» немногочислены: Дон (3), Дунай (1), Нева (2), Донец (1).
Топоним Индия (1), казалось бы, явно выпадающий из общего топонимического контекста поэмы, по мнению Н.И. Шубниковой-Гусевой, играет важную роль в прояс-
нении смысла поэмы. Неслучайно именно такими строками С.А. Есенин завершает свою поэму:
В берег бьет вода Пенной индевью... Корабли плывут Будто в Индию...
[2; с. 93].
Н.И. Шубникова-Гусева так расшифровывает финальные строки поэмы: «Образ «Индии духа» как мира личной духовной свободы противопоставлен неотвратимому року исторического бытия» [6; с. 332].
В заключении отметим, что хронотоп «Песни о великом походе» глубоко уходит своими корнями в традицию русского литературного наследия. Эту стилевую особенность поэзии поэта отметил Е. Наумов: «В «Песне о великом походе» очень выразителен национальный колорит. Он чувствуется во всем стиле этого произведения: в его ритмике, лексике, образной системе. Легко заметить близость «Песни.» к стилевым особенностям поэзии Кольцова и Никитина. В духе «Слова о полку Игореве» в «Песни.» Есенина рассказ начинается со стародавних времен (со времени основания Петербурга), силы природы принимают активное участие в ходе событий» [4; с.176]. Во второй части поэмы, где речь идет о советском времени, Е. Наумов усматривает стилистическую близость С.А. Есенина к Д. Бедному, который так охотно прибегал в годы гражданской войны к современной частушке.
Ю. Прокушев в свою очередь отсылает нас к некрасовской «Железной дороге» [5; с. 279]. Завершенность подобной стилизации, безусловно, придает ономастикону поэмы, реально отражающий и сочетающий в себе фон двух великих и кровавых эпох в истории России, а также доказывает, что хронотоп ономастического пространства «Песни о великом походе» созвучен традициям народной поэзии и русской классической литературы.
Библиографический список
1. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. 504 с.
2. Есенин С.А. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т. 3. М.: Художественная литература, 1978. 286 с.
3. Ковалев Г.Ф. Писатель. Имя. Текст. Воронеж: ВГУ, 2004. 340 с.
4. Наумов Е. Сергей Есенин. Жизнь и творчество. Л.: Учпедгиз, 1960. 288 с.
5. Прокушев Ю.Л. Сергей Есенин. Образ. Стихи. Эпоха. М.: Современник, 1986.
432 с.
6. Шубникова-Гусева Н.И. Поэмы Есенина: От «Пророка» до «Черного человека». М.: ИМЛИ РАН, 2001. 688 с.
References
1. Bahtin M.M. The questions about literature and esthetic. Different ages studies. M., 1975. 415 p.
2. Esenin S.A. Collected works in 6 vol. Vol. 3. M., 1978, 286 p.
3. Kovalev G.F. Writer. Proper name. Text. Voronezh, 2004. 340 p.
4. Naymov E. Sergey Esenin. Life and creative writing. L., 1960. 288.
5. Prokushev J.L. Sergey Esenin. Image. Poetry. Epoch. M., 1986. 432 p.
6. Shubnikova-Guseva N.I. Esenin's poems: From «Prophet» to «Black man». M., 2001. 688 p.
УДК 8Г367
Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина
Доктор филологических наук, профессор Казарина В. И.
Россия, г. Елец, тел. 8(919)167-85-43; e-mail: kazarina39@mail.ru студентка 5 курса филологического факультета Елецкого государственного университета Рыбина Ю. А. Россия, г. Елец, тел. 8(904)692-06-22; e-mail: yuliya. rybina.92 @mail. ru
Elets state university of teaching named after I.A. Bunin;
Doctor of philological sciences, professor Kazarina V. I.
Russia, Elec, tel. 8(919)167-85-43; e-mail: kazarina39@mail.ru Department of Philology 5th year student Rybina Ju.A. Russia, Elets, tel. 8(904)692-06-22; e-mail: yuliya.rybina.92 @mail.ru
В.И. Казарина, Ю.А. Рыбина
ВВОДНЫЕ СЛОВА КАК МАРКЕР МОДАЛЬНОЙ ОЦЕНКИ В РОМАНЕ И.С. ТУРГЕНЕВА «ОТЦЫ И ДЕТИ»
В работе представлена классификация вводных конструкций как маркеров одного из компонентов эпистемической модальности предложения в романе И.С. Тургенева «Отцы и дети». Учтено их функционирование в речи главных героев в качестве портретной характеристики последних. Ключевые слова: вводные слова, субъективная модальность, семантика.
V.I. Kazarina, J.A. Rybina
PARENTHETICAL WORDS AS A MARKER OF THE MODAL EVALUATION IN THE NOVEL «FATHERS AND SONS» BY I. S. TURGENEV
In the article the authors present the classification of parentheses as markers of one of the components of epistemic modality in the novel «Fathers and Sons» by I.S. Turgenev, take into account their functioning in the main characters' speech as portrait description of the lasts.
Key words: parenthetical words, subjective modality, semantics.
Ориентация на языковую личность в современной лингвистике определяет интерес исследователей к такой категории предложения, как модальность - неотъемлемый атрибут предложения как коммуникативной единицы, несущей определенную информацию. Она представляет собой сложное и многоплановое явление, по-разному проявляющее себя на разных уровнях структурной и семантической организации
