CC BY
22
УДК 811.161.1
Горлова Татьяна Владимировна
Костромской государственный университет [email protected]
ТОПОНИМИЯ МАЛОГО ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ГОРОДА ЦЕНТРА РОССИИ КАК ИСТОЧНИК ИЗУЧЕНИЯ ПРОЦЕССОВ ЭТНО- И ГЛОТТОГЕНЕЗА (на примере топосистемы города Нерехты Костромской области)
Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ.
Проект № 18-012-00809 А «Диалектное исследование лексики и ономастики костромского края»
В статье на материале топонимии города Нерехты Костромской области, который в историческом, социально-экономическом и этнолингвистическом плане можно отнести к типичным провинциальным городам центральной части России, рассмотрены процессы проприальной номинации. Попытка рассмотреть топонимы Нерехты в диахронии на четырех синхронных срезах позволяет проследить тенденции топонимической номинации данной территории, начиная со времени первых упоминаний о существовавших поселениях на месте впадения реки Нерехты в Солоницу и вплоть до наших дней. Составляя значительную часть лексики, имена собственные содержат ценный и богатый материал для лингвистических, исторических и этнографических исследований. В свою очередь топонимы, являясь важным источником для изучения истории языка, способны пролить свет на процессы этно-и глоттогенеза нерехтской земли как части Костромского Поволжья.
Ключевые слова: топонимия, урбанонимия, Нерехта, диалекты, говоры, слободы, названия улиц, глоттогенез, этногенез.
В 1928 г. профессор Б.А. Ларин обратил внимание на необходимость изучения языка города: «Помощь диалектологии (крестьянской), конечно, была и остается важной, но она уступит свое первенство в этом деле, когда достаточно разработан будет городской языковой быт» [13, с. 175]. Языковое пространство любого российского города - явление неоднозначное, многоаспектное, включающее как кодифицированный язык, так и просторечия, территориальные диалекты, идиолекты, жаргоны, профессиональный и социальный сленг. По мнению В.В. Колесова, большинство городов России - «города древние и возникли на месте старинных крестьянских селений. Цельность и строгость народной речи где-нибудь в Рязани или Москве - традиционны, потому что выходят из народного говора этих мест» [12, с. 7]. Если рассматривать язык малого провинциального города центра России, то обнаруживается его генетическое родство с «языком деревни», что во многом обусловлено историческими (города развивались из поселений вольных крестьян), социально-экономическими (миграция сельского населения в близлежащие города весьма распространенное явление), психологическими (близость жизненного уклада, возможность не нарушать близкие связи с родными местами) факторами. При этом именно система городских топонимов, возникших в момент заселения, бытовавших какое-то время, а затем исчезнувших либо сохранившихся до наших дней, способна как нельзя лучше представить этнокультурный компонент территории.
Имена собственные составляют значительную часть лексики любого языка и содержат ценный и богатый материал для лингвистических, исторических и этнографических исследований. В 1898 г. известный исследователь чудской истории, филологии и этнографии Ю.Ю. Трусман в труде «Чуд-
ско-литовские элементы в Новгородских пятинах. Ч. 1. Пятины Водьская, Деревская и Шелонская» писал: «Географические названия представляют один из важнейших немых источников доисторической этнографии, языковедения и культуры. К сожалению, этот источник до настоящего времени находится в полном пренебрежении. Объясняется это крайнею трудностью извлекать из этого источника достоверные сведения» [20, с. III]. Прошло более ста лет, топонимика оформилась как наука, было опубликовано множество исследований, посвященных урбанонимии городов России, однако ур-банонимикон малых городов России по-прежнему остается недостаточно исследованным. При этом топонимия малых провинциальных городов, занимающих в лингвистическом плане своеобразное пограничье между городом и деревней, может стать ценнейшим источником изучения процессов этно-и глоттогенеза исследуемой территории.
Город Нерехта как часть Костромского Поволжья расположен на землях наиболее старого славянского заселения центра европейской части России. Говоры Нерехтского района Костромской области возникли на постмерянских территориях в результате двух колонизационных потоков славян: более раннего периода - направлявшегося с северо-запада, из новгородских земель; и позднего, более мощного потока - из Ростово-Суздальского (позднее Владимиро-Суздальского) княжества [1; 18]. Н.С. Ганцовская, рассматривая западные говоры Костромской области, выделяет «северо-западные говоры с находящимся в их эпицентре обширным акающим островом (по Г.Г. Мельниченко, это VI лексическая зона) и юго-западные, в большей или меньшей степени имеющие черты среднерусских владимирско-поволжских говоров (это часть VIII зоны, которую условно можно назвать нерехтской)» [3, с. 66]. Говоры Нерехтской зоны, по совре-
© Горлова Т.В., 2018
Вестник КГУ ^ № 2. 2018
181
менному состоянию, «охватывают правобережье Волги в Некрасовском районе Ярославской области и территории вблизи Фурманова (Среднее) -Приволжска (Яковлевского) - Плёса - Наволок» [4, с. 237]. В говорах данной зоны в настоящий момент представлены признаки, отражающие черты как Волго-Вятской, так и Владимирско-Поволожской группы говоров. В Опыте диалектологической карты русского языка в Европе с приложением очерка русской диалектологии 1915 г. [15] говоры Нерехт-ской зоны относятся к севернорусским, а согласно Диалектологической карте русского языка 1964 г. -к среднерусским [17]. Н.С. Ганцовская, отмечая, что в Нерехтской зоне «это среднерусские переходные говоры континуального характера, но которые нельзя назвать смешанными и разнородными, имеющие черты как севернорусского наречия, так и среднерусских говоров» [3, с. 69], поддерживает мнение Н.Н. Пшеничновой [16, с.171-172] и считает, что «говоры Нерехтской... зоны как части "северной половины Владимирско-Поволжской группы" являются севернорусскими» [3, с. 69]. Согласимся с этим мнением и отметим, что говоры Нерехтской зоны являются севернорусскими с намечающейся переходностью.
Топонимикон города Нерехты, являясь неотъемлемой и очень важной частью языкового пространства города, интерпретированный в диахроническом аспекте, позволяет судить о процессах формирования и развития языка данной территории. История формирования городской среды то-поназваний позволяет условно выделить синхронные срезы четырех периодов: названия раннего периода формирования города - с момента возникновения (XIII в.) до присвоения городу статуса уездного (1778 г.) и учреждения генерального плана городской застройки; топонимы дореволюционного периода - со второй половины XVIII в. до начала периода переименований советской эпохи (1920-е гг.); период, который условно можно назвать «советский» - 1920-1990-е гг.; новейший период, обозначенный сменой ориентиров в социально-экономической и политической жизни страны, возникновением частного бизнеса - 1990-е гг. до настоящего времени.
К топонимам раннего периода относится в первую очередь астионим Нерехта. Свое название город получил, как можно предположить, по именованию реки Нерехты, в свою очередь гидроним Нерехта является субстратом, пришедшим из ме-рянского языка (как известно, летописная меря населяла Волго-Окское междуречье и Костромской край) и означавшим, по одной из версий, 'река в низкой болотистой местности' (подробнее см.: [7, с. 414; 5, с. 92]). Ценным источником по урбанонимии раннего периода Нерехты является труд известного краеведа и историка, нерехтского протоиерея М.Я. Диева (1794-1866) «История го-
рода Нерехты» [9; 10; 11]. Нерехта возникла и долгое время существовала как торгово-ремесленный посад. Ссылаясь на источники первой половины XVII в., Диев сообщает некоторые сведения о то-посистеме Нерехты того времени: «В одной рукописи 1622 года Никольская Зарецкая сторона названа Колотиха; в половине XVI века упоминается на Афанасьевской стороне Мокрая слободка, а 1662 года на Борисоглебской стороне - монастырская Верхняя слобода» [9, с. 16]. Названия Мокрая слобода, Заречная слобода, Верхняя слобода, Афанасьевская сторона, Зарецкая сторона, Никольская сторона, Борисоглебская сторона являются топонимическими словосочетаниями, состоящими из основного компонента (именной части) и родового слова (географический термин). Именная, часть, как правило, выражена именем прилагательным (Мокрая, Верхняя, Зарецкая, Никольская и т. д.), а родовое слово служит для идентификации географического статуса топонима (слобода, сторона). Топоназвания Мокрая слобода, Верхняя слобода, Заречная слобода являются своеобразной характеристикой географического ландшафта. Как известно, названия, указывающие на ландшафт местности, являются самыми ранними, так как человек, пытаясь организовать осваиваемое им пространство, придать ему «направленность, прерывность, конечность и неоднородность» [2, с. 86], выступает с точки зрения «субъекта номинации по отношению к пространственным объектам» [2, с. 87]. Несомненно, первыми поселениями, из которых впоследствии образовался город, как и большинство городов Центральной России, были слободы вольных, т.е. свободных крестьян. Слобода = свобода; Ф. Буслаев объясняет мену в//л так: «О плавных должно заметить следующее: 1) Они приставляются и вставляются для благозвучия. соответствуют призвукам, именно л - призвукам в, й: свобода и слобода...» [22, с. 21]. М. Фасмер считает, что слобода «получено путем диссимиляции в - б > л - б из свобода. т.е. первоначально "поселение свободных земледельцев"» [23, с. 672-673], так же и в «Этимологическом словаре русского языка» А. Преображенского: «Слобода. поселок, пригород» [24, с. 322]; слобода отмечается в русском, украинском, белорусском языках [23, с. 672]. Слово слобода/свобода довольно продуктивно для топонимии славянских территорий, так, V. §тЛаиег названия с семой 'svoboda' отмечает на территориях распространения славянских языков: южнославянские - Свобода (болгарский), Slobodnica (сербохорватский); западнославянские - Slobodny' potok (словацкий), Svoboda (чешский); восточнославянские - Слобода (украинский), Слабадка (белорусский), Белая Слобода (русский) [25, с. 174].
Именная часть топонимов с родовым словом 'слобода' выражена, как правило, относительными (верхняя, заречная) или качественными прилагатель-
ными в значении относительных (мокрая). Синтаксическая связь по типу согласования у подобных топонимических словосочетаний весьма продуктивна в российской урбанонимии до 1920-х гг., когда все большее распространение приобретают названия, построенные по типу управления (площадь Победы, улица Карла Маркса и т.п.). Название Мокрая слобода мотивировано апеллятивом мокрый, по В. Далю, «сырой, влажный, несухой, проникнутый или окаченный водою или иною жидкостью; замоченный, промокший» [8, т. 2, с. 339] (Нерехта в границах приблизительно до середины XX в. располагалась по отношению к окружающему ландшафту в низменной местности, большею частью в пойме реки Нерехты) и родовым словом слобода - 'поселение свободных земледельцев' (см. выше); т.е. Мокрая слобода - это поселение, расположенное в низменной, подверженной затоплениям местности. Верхняя слобода, по свидетельству М. Диева, находилась, по-видимому, в районе Сретенского монастыря, который был построен на возвышенном по отношению к береговой линии реки Не-рехты месте. Верхняя > верхний - «наверху находящийся; лежащий, стоящий сверху, наверху, выше других предметов.» [8, т. 1, с. 184]. Топонимы с семами 'mokrъ' и ЧьгсЬь', по V. §тПаиег, присутствуют почти на всей территории распространения славянских языков: Мократа река (болгарский), Mokreni (македонский), Mokrani (сербохорватский), Mokrica (словенский), Mokrad (словацкий), Mokfice (чешский), Mokfina (верхнелужицкий), Muckrow (нижнелужицкий), Mokrzec (польский), Мокра Сура (украинский), Мокрае (белорусский), Мокрая (русский) [25, с. 123]; Вьршец (болгарский), Угаще (македонский), Bosna (сербохорватский), Vrhpolje (словенский), Vrchovniny (словацкий), Vrchlabí (чешский), Wierzchowiec (польский), Вершини (украинский), Вярхi (белорусский), Верх-Соснова (русский) [25, с. 195]. Заречная слобода располагалась на левом берегу реки Нерехты. Так как освоение территории города первоначально происходило по правому берегу реки Нерехты, левобережье, являясь территорией позднейшего сравнительно с правобережьем заселения, относительно осевого ориентира (река) воспринималось в номинативном сознании как та местность, что за рекой (заречье). Топонимы, образованные по принципу отношения к реке, распространены в русской топонимии (ср.: Замоско-воречье - р-н Москвы; Заречье - рабочий поселок в Одинцовском р-не; Заволжье - р-н Костромы; Заволжский район - р-н Ярославля и т.п.).
М.Я. Диев упоминает и другое название Заречной слободы - Колотиха. В. А. Никонов считает: «Словообразование русских топонимов преимущественно суффиксально. Из русских названий населенных мест суффиксальны более 90 %... В топонимическом употреблении обычно "окостенение"
суффикса, неотделимо слившегося с окончанием, показателем грамматического рода и числа (-ка, -иха, -щина). Называть такие форманты суффиксами не вполне точно, но общепринято» [14, с. 6869]. То есть Колотиха > колот- (семантическая основа) + -иха (суффикс, грамматический показатель рода и числа). В СРНГ приводится прилагательное колоткий в значении 'тряский, ухабистый (о дороге)' с пометой Тобол., Перм. и наречие колотко -'тряско' c пометой Влад., Костр., Олон., Перм. [19, с. 181]. В Словаре В. И. Даля дано следующее толкование: «Колотный, колотливый, колкий путь... тряская дорога; колотко.» [8, т. 2, с. 141]. По мнению В.А. Никонова, в топонимии формант -иха «означал принадлежность. или свойства. чаще всего отрицательные: ни один другой формант не образовывал столько пейоративных топонимов, зачастую непристойных: по-видимому, -иха очень рано приобрело уничижительный оттенок.» [14, с. 75]. В древности берега реки Нерехты были покрыты лесом, возможно, заселяя земли за рекой, для того чтобы сделать возможным передвижение по довольно низменной, малопроходимой местности, дороги «мостили» сваленным лесом, конечно же, такие дороги были не слишком комфортны для передвижения, ехать было тряско, колотко. Можно предположить, что несколько уничижительный оттенок к такой малокомфортной местности отразился и в названии Колотиха. Обозначая ареал распространения названий с формантом -иха, В.А. Никонов пишет: «Максимальное сгущение -иха (и названья населенных мест, и гидронимы) в Ивановском Поволжье - от Кинешмы и Юрьевца до Балахны и Горького. Там из каждых четырех населенных пунктов один называется на -иха. Много их в бассейне Сев. Двины и в бывшей Бежецкой пятине (но не в других новгородских землях!), особенно густой полосой они идут за Вятку, и далее через Урал, по Сибири на Алтай и до Тихого океана» [14, с. 75]. Присутствие топонимов на -иха (помимо Колотиха, Окулиха, Уланиха) на территории нерехтского края закономерно, так как Нерехтская зона частично охватывает и территории Ивановского Поволжья (вблизи Фурманова - Приволж-ска - Плёса - Наволок).
В XVIII в. начинается генеральная перестройка более 400 городов России. Нерехта, будучи небольшим торгово-ремесленным посадом, могла исчезнуть с карты России, но благодаря удобному расположению по отношению к торговым путям на Суздаль, Нижний Новгород, Ярославль избежала этой участи. В 1778 г. указом императрицы Екатерины II Нерехте был присвоен статус уездного города, а в 1781 г. был составлен первый генеральный план городской застройки. Город дважды подвергся сильным пожарам - в 1785 и 1815 гг., поэтому в 1803 и 1836 гг. были составлены другие планы застройки, но существенных изменений в плани-
Вестник КГУ ^ № 2. 2018
183
ровку города они не внесли: произошло лишь расширение города. В XVIII - начале XIX в. Нерехта становится процветающим торговым и промышленным городом. Развитие торговых отношений нашло свое отражение и в городских названиях: улицы Костромская, Нижегородская, Ростовская, Суздальская, Ярославская названы, как правило, по направлениям путей к Костроме, Нижнему Новгороду, Ростову, Суздалю, Ярославлю соответственно. В современной российской урбанонимии названия по наименованиям городов чрезвычайно распространены, улицы с такими названиями есть практически в каждом городе России, например, по данным Яндекс на 4 октября 2017 г., «названия улиц в Москве часто связаны с городами (3,7 %)» [21]. Популярность такого типа названия начинают приобретать в конце XIX - начале XX в., однако в большинстве случаев годонимы по городам не призваны выполнять функцию указать направление, а возникли на фоне территориального роста городов и необходимости в «изобретении» новых вариантов названий. Нерехтские годонимы по городам возникли и закрепились именно с целью указания направления, т. е. по Костромской улице можно было выехать из города прямиком на дорогу, ведущую в Кострому.
Другая группа не менее популярных названий улиц Нерехты периода конца XVIII-XIX вв. - это улицы, чьи названия образованы от именований местных храмов: Варваринская, Владимирская Ильинская, Никольская улицы. Улицы привязаны к храмам от агиотопонимов отантропонимиче-ского происхождения - Варвара, Владимир, Илья, Николай. Подобные названия также распространены в российских городах (ср.: Ильинская улица в Нижнем Новгороде, Ильинская и Никольская улицы в Москве и т. д.). Так же, как и в урбанонимии Нерехты раннего периода, данные двухсловные топонимические сочетания состоят из родового слова (улица) и именной части, выраженной относительным прилагательным (как правило, отношение к месту, направлению).
После 1917 г. в российской топонимии, особенно урбанонимии, появилось большое количество новых топонимов, созданных путем искусственных переименований, причем материалом для «изобретения новых названий» послужили имена революционных и политических деятелей (улица Карла Маркса, Клары Цеткен, Розы Люксембург, Димитрова), выдающихся деятелей культуры и искусства (улица Тургенева, Маяковского, Пушкина), исторических и политических событий (улица ХХ11-го Партсъезда) и т.п. Этот период можно условно назвать «советским». Кардинальные политические и социально-экономические перемены преобразовали топонимию российских городов, в том числе и Нерехты, не только в идеологическом ключе, но на функциональном и грамматическом
уровнях. Во-первых, появляются большие группы названий, не имеющих никаких связей с географическими, этнографическими, языковыми реалиями города: городские топонимы перестают выполнять функцию ориентации в пространстве, а более реализуют задачу номинации, мало связанную с историческими, географическими, этнографическими, духовными особенностями города. Во-вторых, изменения коснулись и грамматического плана названий: на смену синтаксической связи топонимов-словосочетаний (именная часть + родовое слово: Ильинская улица), построенной по принципу согласования, приходят словосочетания с типом связи - управление (родовое слово + именная часть: улица Тургенева). В официальной топонимии преобладают названия с типом синтаксической связи управление (приблизительно 70 % названий Нерехты «советского» периода), однако в обыденной речи нерехтчане продолжают активно пользоваться названиями, где именная часть согласуется с родовым словом, они употребляются как равноправные варианты с официальными (ср.: Мы-то по воду до сих пор на колодец на Пушкинской [улице] ходим // Ты про колодец-то, что на [улице] Пушкина спрашиваешь?). Одним из ярких примеров «живучести» народных названий в сравнении с официальными является топоним Егорьева гора [подробнее см.: 6], несмотря на наличие официальных наименований улиц этого района (улица Тургенева, улица Кутузова и др.), местные жители продолжают активно использовать именно название Егорьева гора. Во время проведения полевых исследований, из опрошенных методом случайной выборки местных жителей (20 человек) ни один из респондентов не затруднился объяснить, где находится Егорьева гора, однако указать расположение улицы Кутузова смогли лишь семь человек (35 %) из опрошенных, при этом ориентацию производили посредством употребления топонима Егорьева гора (например: Спрашиваешь, где улица Кутузова? - Так это на Егорьевой горе).
Топонимия современного периода отражается, как правило, в эргонимах, что связано с изменением социально-экономической обстановки в стране. В Нерехте, начиная с 1990-г гг., возникают частные предприятия и магазины (магазин «Три толстяка», торговый центр «Венеция», компания «Мясной Гурман» и т.п.), вторгаются в размеренную жизнь провинциального городка названия хорошо известных франшиз (магазины «Магнит», «Десяточка», «Пятёрочка», «Высшая лига»). При этом общий фон названий, в большей мере годонимов, остается без изменений.
Топосистема города Нерехты, обнаруживая сходство с топонимией провинциальных городов Центральной России, возникших в XII-XIII вв., являет собой пример устойчивой реализации основных тенденций славянской топонимической номи-
нации в целом. Анализ топонимии Нерехты на всех четырех синхронных срезах позволяет проследить особенности развития топонимической системы города в диахронии; урбанонимы, составляя социально значимый и достаточно устойчивы языковой пласт городской речи, демонстрируя, с одной стороны, типичные черты малого провинциального города центра России, а с другой, сохраняя в своих названиях своеобразие местной речи, способны пролить свет на процессы этно- и глоттогнеза данной территории.
Библиографический список
1. Археология Костромского края / под ред. А.Е. Леонтьева. - Кострома: Гос. науч.-произв. центр по сохр., реставрации и использованию историко-культурного наследия, 1997. - 276 с.
2. Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000. - 532 с.
3. Ганцовская Н.С. Говоры Костромской области: проблемы внутреннего членения // Вестник Костромского государственного университета. -2017. - Т. 23. - Спец. вып. - С. 65-70.
4. Ганцовская Н.С., Горлова Т.В. Севернорусские черты в костромских говорах с намечающейся переходностью (на материале топонимикона г. Не-рехты) // Севернорусские говоры. - 2017. - № 16. -С. 236-246.
5. Горлова Т.В. К вопросу о субстратных топонимах с географическим детерминантом -хта (на примере гидронима Нерехта и названия лесного массива Келохта) // Ономастика Поволжья: материалы XIV Междунар. конф. (Тверь, 10-12 сент. 2014 г.) / под ред. И.М. Ганжиной, В.И. Супруна. -Тверь: Изд-во Марины Батасовой: Альфа-Пресс, 2014. - С. 91-95.
6. Горлова Т.В. Протоиерей М.Я. Диев о старых названиях города Нерехты: Егорьева гора, Окулиха, Глазово // Семантика и функционирование языковых единиц в разных типах речи: сб. статей по материалам междунар. науч. конф., посвящ. 1000-летию г. Ярославля: в 2 ч. - Ярославль: ЯрГПУ им. К. Д. Ушинского, 2011. - Ч. 2. - С. 276-281.
7. Горлова Т.В. Топонимия малого города Верхневолжского региона: «свое» и «чужое» (на примере названий города Нерехты) // Русское слово и костромской край: сб. статей / отв. ред. Н.С. Ганцовская, О.Н. Крылова. - СПб.: Нестор-История, 2013 - С. 413-419.
8. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. - М. : Рус. яз., 1989.
9. Диев М.Я. История города Нерехты / предисл. и подгот. к печ. Т.Б. Кастальевой. - Кострома: Ли-нияГрафик, 2013. - с.
10. Диев М.Я. Нерехта в XVIII и первой четверти XIX века. Отд. оттиск из XIII вып. Тр. Костромского научного общества. - Кострома: Сов. тип., 1920.
11. История г. Нерехты // Костромской музей-заповедник (КМЗ), КОК-24761.
12. Колесов В.В. Язык города. - М.: Высш. шк., 1991. - 192 с.
13. Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание (Избранные работы). - М.: Просвещение, 1977. - 224 с.
14. Никонов В.А. Введение в топонимику. - Изд. 2-е. - М.: Изд-во ЛКИ, 2011. - 184 с.
15. Опыт диалектологической карты русского языка в Европе с приложением очерка русской диалектологии // Труды Московской диалектологической комиссии. Вып. 5 / сост.: Н.Н. Дурново, Н.Н. Соколов, Д.Н. Ушаков. - М.: Синод. тип., 1915. - 132 с.
16. Пшеничнова Н.Н. Типология русских говоров. - М.: Наука, 1996. - 208 с.
17. Русская диалектология / под ред. Р.И. Ава-несова и В.Г. Орловой. - М.: Наука, 1964. - 306 с., 1 отд. л. карт.
18. Рябинин Е.А. Костромское Поволжье в эпоху средневековья. - Л.: Наука, 1986. - 161 с.
19. Словарь русских народных говоров. Вып. 14 (Кобзарик - Корточки) / сост. О.Д. Кузнецова, П.И. Павленко, О.Г. Прохорова, Е.Н. Этерлей; гл. ред. Ф.П. Филин; ред. Ф.П. Сороколетов. - Л.: Наука, 1978. - 376 с.
20. Трусман Ю.Ю. Чудско-литовские элементы в Новгородских пятинах. Ч. 1. Пятины Водьская, Деревская и Шелонская». - Ревель: Тип. Г. Матизе-на, 1898. - X, 376 с.
21. Улицы России // Яндекс. Исследования [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: https:// yandex.ru/company/researches/2017/streets (дата обращения: 12.05.2108 г.).
22. Учебник русской грамматики, сближенной с церковнославянскою, с приложением образцов грамматического разбора / сост. Ф. Буслаев. - Изд. 8-е, испр. и доп. - М.: Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1896. - 235 с.
23. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. Т. 3 (Муза - Сят) / пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева. - Изд. 2-е стереотип. - М.: Прогресс, 1987. - 832 с.
24. Этимологический словарь русского языка. В 3 т. Т. 2 (П -С) / сост. А. Преображенский. - М.: Тип. Г. Лисснера, П. Совко, 1910-1914. - 419 с.
25. Smilauer V. Handbuch der Slawischen Toponomastik. - Praha : Academia, 1970. - 216 s.
References
1. Arheologiya Kostromskogo kraya / pod red. A.E. Leont'eva. - Kostroma: Gos. nauch.-proizv. centr po sohr., restavracii i ispol'zovaniyu istoriko-kul'turnogo naslediya, 1997. - 276 s.
2. Berezovich E.L. Russkaya toponimiya v ehtnolingvisticheskom aspekte. - Ekaterinburg: Izd-vo Ural. un-ta, 2000. - 532 s.
Вестник КГУ _J № 2. 2018
185
3. Gancovskaya N.S. Govory Kostromskoj oblasti: problemy vnutrennego chleneniya // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta. -2017. - T. 23. - Spec. vyp. - S. 65-70.
4. Gancovskaya N.S., Gorlova T.V Severnorusskie cherty v kostromskih govorah s namechayushchejsya perekhodnost'yu (na materiale toponimikona g. Nerekhty) // Severnorusskie govory. - 2017. -№ 16. - S. 236-246.
5. Gorlova T.V. K voprosu o substratnyh toponimah s geograficheskim determinantom -hta (na primere gidronima Nerekhta i nazvaniya lesnogo massiva Kelohta) // Onomastika Povolzh'ya: materialy XIV Mezhdunar. konf. (Tver', 10-12 sent. 2014 g.) / pod red. I.M. Ganzhinoj, VI. Supruna. - Tver': Izd-vo Mariny Batasovoj: Al'fa-Press, 2014. - S. 91-95.
6. Gorlova T.V. Protoierej M.YA. Diev o staryh nazvaniyah goroda Nerekhty: Egor'eva gora, Okuliha, Glazovo // Semantika i funkcionirovanie yazykovyh edinic v raznyh tipah rechi: sb. statej po materialam mezhdunar. nauch. konf., posvyashch. 1000-letiyu g. YAroslavlya: v 2 ch. - YAroslavl': YArGPU im. K.D. Ushinskogo, 2011. - CH. 2. - S. 276-281.
7. Gorlova T.V. Toponimiya malogo goroda Verhnevolzhskogo regiona: «svoe» i «chuzhoe» (na primere nazvanij goroda Nerekhty) // Russkoe slovo i kostromskoj kraj: sb. statej / otv. red. N.S. Gancovskaya, O.N. Krylova. - SPb.: Nestor-Istoriya, 2013 - S. 413-419.
8. Dal' V.I. Tolkovyj slovar' zhivogo velikorusskogo yazyka: v 4 t. - M. : Rus. yaz., 1989.
9. Diev M.YA. Istoriya goroda Nerekhty / predisl. i podgot. k pech. T.B. Kastal'evoj. - Kostroma: LiniyaGrafik, 2013. - s.
10. Diev M.YA. Nerekhta v XVIII i pervoj chetverti XIX veka. Otd. ottisk iz XIII vyp. Tr. Kostromskogo nauchnogo obshchestva. - Kostroma: Sov. tip., 1920.
11. Istoriya g. Nerekhty // Kostromskoj muzej-zapovednik (KMZ), KOK-24761.
12. Kolesov V.V. YAzyk goroda. - M.: Vyssh. shk., 1991. - 192 s.
13. Larin B.A. Istoriya russkogo yazyka i obshchee yazykoznanie (Izbrannye raboty). - M.:
Prosveshchenie, 1977. - 224 s.
14. Nikonov VA. Vvedenie v toponimiku. - Izd. 2-e. - M.: Izd-vo LKI, 2011. - 184 s.
15. Opyt dialektologicheskoj karty russkogo yazyka v Evrope s prilozheniem ocherka russkoj dialektologii // Trudy Moskovskoj dialektologicheskoj komissii. Vyp. 5 / sost.: N.N. Durnovo, N.N. Sokolov, D.N. Ushakov. - M.: Sinod. tip., 1915. - 132 s.
16. Pshenichnova N.N. Tipologiya russkih govorov. - M.: Nauka, 1996. - 208 s.
17. Russkaya dialektologiya / pod red. R.I. Avanesova i V.G. Orlovoj. - M.: Nauka, 1964. -306 s., 1 otd. l. kart.
18. Ryabinin E.A. Kostromskoe Povolzh'e v ehpohu srednevekov'ya. - L.: Nauka, 1986. - 161 s.
19. Slovar' russkih narodnyh govorov. Vyp. 14 (Kobzarik - Kortochki) / sost. O.D. Kuznecova, P.I. Pavlenko, O.G. Prohorova, E.N. EHterlej; gl. red.
F.P. Filin; red. F.P. Sorokoletov. - L.: Nauka, 1978. -376 s.
20. Trusman YU.YU. CHudsko-litovskie ehlementy v Novgorodskih pyatinah. CH. 1. Pyatiny Vod'skaya, Derevskaya i SHelonskaya». - Revel': Tip.
G. Matizena, 1898. - X, 376 s.
21. Ulicy Rossii // YAndeks. Issledovaniya [EHlektron. resurs]. - URL: https://yandex.ru/ company/researches/2017/streets (data obrashcheniya: 12.05.2108 g.).
22. Uchebnik russkoj grammatiki, sblizhennoj s cerkovnoslavyanskoyu, s prilozheniem obrazcov grammaticheskogo razbora / sost. F. Buslaev. - Izd. 8-e, ispr. i dop. - M.: Tip. EH. Lissnera i YU. Romana, 1896. - 235 s.
23. Fasmer M. EHtimologicheskij slovar' russkogo yazyka. V 4 t. T. 3 (Muza - Syat) / per. s nem. i dop. O.N. Trubacheva. - Izd. 2-e stereotip. - M.: Progress, 1987. - 832 s.
24. EHtimologicheskij slovar' russkogo yazyka. V 3 t. T. 2 (P -S) / sost. A. Preobrazhenskij. - M.: Tip. G. Lissnera, P. Sovko, 1910-1914. - 419 s.
25. Smilauer V Handbuch der Slawischen Toponomastik. - Praha : Academia, 1970. - 216 s.
186
BecTHHK Kry Jb. № 2. 2018
