CC BY
105
Пятникова Т. Р.
(Белоярский)
УДК 398.2(=511.142)
ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ПРЕДАНИЯ И ЛЕГЕНДЫ КАК ОСНОВА НАЗВАНИЯ МЕСТНОСТЕЙ ПОЛНОВАТСКОГО ПРИОБЬЯ
Статья посвящена топонимическим преданиям и легендам ханты полноватского Приобья Белоярского района Ханты-Мансийского автономного округа - Югры Тюменской области. Материалом послужили полевые материалы автора, записанные с 1996 по 2013 гг. и литературные источники. Топонимические предания и легенды относят к устной несказочной прозе. Обращение к топонимическим преданиям и легендам позволяет заглянуть в далёкое прошлое, когда заселялась территория полноватского Приобья, лучше изучить особенности жизни и быта переселенцев. Они отражают все стороны духовной и материальной жизни народа, имеют своеобразный зачин, обозначающий время (например, во время потопа, когда образовалась земля, в сказочные времена, когда выпал снег и т.д.), место действия, даётся некая предыстория, которая предшествует моменту названия места. В данной статье впервые рассматривается и анализируется локальное своеобразие сюжетов и мотивов топонимических преданий и легенд, что указывает на его новизну. В научный оборот вводятся неопубликованные полевые материалы. Классификация текстов выполнена по тематическому принципу, но она весьма условна. Рассмотрев имеющийся материал можно отметить, что самой распространённой являются тексты войны между ханты и ненцами из-за территорий. Другая группа основана на народной этимологии. Третья группа текстов связывает топоним с особенностями местности. Им присущи следующие черты: локализация места и времени события, ориентированность на достоверность сведений. Главными персонажами выступают предки родов, проживающих в настоящее время на данной территории, обычные люди. В настоящее время единственным неоспоримым свидетелем о давно минувшем факте могут оказаться топонимы, поэтому изучение происхождения топонимов родного края является актуальным.
Ключевые слова: топоним, несказочная проза, достоверность, локальный, заселение, дух-покровитель, священное место.
The article is devoted to toponymic traditions and legends of the Khanta of the Polno-vatsky Priobie of the Beloyar district of the Khanty-Mansiy Autonomous District - Ugra of the Tyumen Region. The material was field materials of the author, recorded from 1996 to 2013 and literary sources. Toponymic tales and legends referred to as the oral fairy-tale prose. The appeal to toponymic traditions and legends makes it possible to look into the distant past, when the territory of Polnovatsky Priobie was settled, to better study the peculiarities of the life and life of the displaced, they reflect all aspects of the spiritual and material life of the people. They have a peculiar mark of time (for example, during the flood, when the earth was formed, in fabulous times, when snow fell, etc.), the place of action, some pre-history is given, which precedes the moment of the name of the place. The article for the first time considers and analyzes the local originality of plots and motives of toponymic legends and legends, which indicates its novelty. Unpublished field materials are introduced into scientific circulation. The classification of texts is made on a thematic basis, but it is very conditional. Having considered the available texts, it can be noted that the most common are the texts of the war between the Khanty and Nenets because of the territories. The other group is based on folk etymology. The third group of texts connects the to-ponym with the features of the area. They are characterized by the following features: localization of the place and time of the event, focus on the reliability of information. The main characters are the ancestors of the clans currently living in this territory, ordinary people. Currently,
the only indisputable witness of a long-past fact may be toponyms, so the study of the origin of toponyms of the native land is relevant.
Keywords: he place-name, non-fairy prose, authenticity, local, settling, spirit-patron, a sacred place.
DOI: 10.24888/2410-4205-2020-24-3-136-145
Территория обитания ханты полноватского Приобья располагалась с бывшими поселениями водоразделе рек Большой Оби, Малой Оби, Большой Тоготской Оби, Малой Тоготской Оби и была местом постоянного контакта ханты, манси, коми, ненцев, зырян. Быстрые ассимиляционные процессы, этносмешения и другие факторы привели к сложению здесь хантыйского населения, в быту и культуре которого прослеживаются сегодня следы межэтнических контактов. До конца 1940-х гг. здесь сохранялись следы раздельных фратриальных поселений, в пределах одного поселения браки не заключались. Каждый род имел свои рыболовные и охотничьи угодья, святые места, считавшиеся запретными для посторонних.
В фольклоре ханты большое место занимает несказочная проза, включая в себя и такие жанры как топонимические предания, легенды. Несказочная проза отличается от сказки несколькими признаками. Главный из них - это установка на достоверность, они привязаны к определённому месту. Сюжетный мотив каждый раз может быть разным, передаются обыденной речью, в них нет традиционных оборотов, параллелизмов, отсутствуют сказочные «начальные» и «конечные» формулы, не имеют фактической первоосновы, тем самым подвергаются вольной поэтической интерпретации. Имеют разнообразную тематику, включая в себя и мифологические сюжеты.
Целью работы является рассмотреть топонимические предания и легенды как основу географических названий местностей, выявить региональную специфику.
Как и другие жанры фольклора, топонимические предания и легенды имеют давнюю историю. Их начали записывать ещё в XVIII в. Первая значительная работа о ханты принадлежит Гр. Новицкому в 1712 г. «Краткое описание о народе остяцком ...». Автор описывает религиозные и мифологические представления народа [10]. Российской академией наук были проведены экспедиции в Сибирь с участием Г. Ф. Миллера, П. С. Палласа, И. И. Георги, В. Ф. Зуева, в их трудах содержатся сведения о верованиях и обрядах ханты, отражающихся и в фольклорных сюжетах. С середины Х1Х в. начинается целенаправленное изучение хантыйского фольклора венгерскими, финскими и российскими учёными. На территории полноватского Приобья работали немецкий исследователь В. Штейниц [24; 25], российские учёные Н. А. Абрамов [1], А. Дунин-Горкавич [8], С. К. Патканов [14], В. Н. Чернецов [22; 23], З. П. Соколова [21], А. В. Бауло [2]. Работы Т. Н. Дмитриевой [4; 5; 6; 7] посвящены описанию топонимов бассейна реки Казым Белоярского района.
На необходимость изучения региональных фольклорных традиций этноса указывает Б. Н. Путилов. Исследователь обращает внимание на то, что черты общенационального фольклора вычленяются только из сопоставления множества локальных традиций этноса. Изучение местных традиций позволяет показать не только существующие отличия в жанрах, которые зависят от уклада жизни и культуры региона, но и даёт возможность проследить историю жанра, его развитие и изменение [16, с. 159; 171].
Рассмотрим определение терминов «топонимика», «предание», «легенда» из разных источников.
Из материалов Википедии: Топонимика (от др. греч topos «место», onyma «имя») -раздел ономастики, изучающий географические названия (топонимы), их происхождение, смысловое значение, развитие, современное состояние, написание и произношение. Топонимика является интегральной научной дисциплиной, которая находится на стыке наук и широко используется в различных областях знаний: лингвистике, географии, истории и т.д.
Топонимические предания - древняя, популярная в народе разновидность преданий. Они представляют собой рассказы о географических объектах (местностях, реках, озёрах и т.д.) и населённых пунктах, прикреплены к определённым местностям. Основная особенность топонимических преданий состоит в том, что они объясняют характер, происхождение или названия географических объектов и населённых пунктов.
Топонимические легенды - жанр устной несказочной прозы, изначально имеющий установку на достоверность, и объясняющий происхождение названий населённых пунктов или других географических объектов. Данный жанр является ярким примером «народной этимологии», благодаря чему имеет немалую популярность в среде людей, далёких от понимания основ ономастики и топонимии.
В. Я. Пропп: «Слово «легенда» как в научном, так и в обиходном языке может иметь различные значения. Оно служит, например, для обозначения передаваемых из уст в уста рассказов об исторических лицах и о событиях, которым приписывается некоторая историческая достоверность и важность. В этих случаях термин «легенда» может быть заменён словами «предание» или «сказание» [15].
B. К. Соколова под преданием понимает «передаваемую из поколения в поколение устную народную летопись; основное назначение их - сохранить память о важных событиях и деятелях истории, дать им оценку. Доминирующей функцией преданий признаётся познавательная, эстетическая функция имела подчинённое значение. Важно было, что передать, а не как рассказать, до слушателей надо было, прежде всего, донести самый факт и его смысл» [20].
Толковый словарь С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой. Легенда: 1. Поэтическое предание о каком-нибудь историческом событии. 2. О героических событиях прошлого. Предание: Переходящий из уст в уста, от поколения к поколению рассказ о былом, легенда [11].
Из словаря С. П. Белокуровой: «Предание - это жанр устного народного творчества (рассказ), повествование о реальных людях и событиях прошлого, сведения о которых необходимо было передать последующим поколениям. Однако сюжет предания обычно не развёртывается в сложную цепь событий, как в сказке, а строится на одном эпизоде, как правило, всегда ярком и необычайном. Источником преданий являются рассказы очевидцев, однако, передаваясь из уст в уста, предание удаляется от фактической первоосновы, подвергается вольной поэтической интерпретации, тем самым сближаясь со сказкой и легендой. По тематике различают исторические (происхождение того или иного народа, история предков и т.д.) и топонимические (о происхождении природных объектов: рек, озёр и т.д.)» [3].
C. А. Каскабасов считает: «... деление предания на исторические и топонимические - чисто условное, ... По существу и топонимическое предание имеет реальную основу, а в историческом предании нередко присутствует также топонимический мотив. Зачастую в таких случаях не содержание предания, а тема или мотив носит топонимический характер, поэтому очень нелегко различать эти два типа жанра» [9, с. 156].
Т. Н. Дмитриева в работе «Мифы и реальность в топонимических легендах казым-ских ханты» отмечает: «Топонимические легенды являются ценным источником сведений по истории и культуре ханты. Легенды могут иметь реальную основу, сохраняя память о действительных событиях, имевших место в истории народа в далёком прошлом, причём нередко историческая реальность представлена в преломлении через призму мифологии и фольклора» [6]. В монографии Т. Н. Дмитриевой «Топонимия бассейна реки Казым» заполняет существенный пробел в исследовании финно-угорской ономастики. Впервые проведен комплексный анализ одной из наименее известных её составляющих - хантыйской топонимии . Автор говорит о компонентном составе топонимов . «.и таким образом, представить топонимию ханты как ценный источник языковой и этнокультурной информации» [7, с. 116].
Сами исполнители фольклора предания и легенды на хантыйском языке называют одним словом йис путар 'старинный рассказ', и различия между ними не делают, подчёркивают, что в них говорится о давно прошедших событиях. Это разные по объёму рассказы, содержат информацию по истории народа, живущих на данной территории, миграциях, языковую, и свидетельствует о взаимодействии разных народов.
Как отмечают исследователи, до сих пор в фольклористике не разработан вопрос классификации топонимических преданий и легенд, поэтому в данной работе тексты разделены по тематическому принципу.
1. Сюжеты о заселении края, войне с ненцами, образовании святых мест:
«Жил в берёзовом мысу мужчина (окрестности п. Берёзова). Однажды пошёл на берег, видит, по реке плывёт плот. На плоту шалаш. Вышли на берег мужчина и семь сыновей. Ищут места для проживания. Отец отправляет сыновей в разные места, они являются основателями окрестных поселений: Резаны, Чуэли, Пашторы, Войтехово, Тугияны, Сури, а сам отец остался в окрестностях Берёзова» (ПМА 8). Возможно, поэтому до недавнего прошлого жители этих поселений проводили совместные массовые обряды.
Об основании поселения Чуэли говорится: «Два брата с семьями на плоту спустились по течению. И причалили там, где Тоготская Обь впадает в Малую Обь. В устье Малой Оби есть высокий берёзовый остров. Натянули полог, сшитый из кожи налима (вид современной палатки). У мужчин были длинные косы. ...» (ПМА 6). В настоящее время значение слова Чуэли никто не знает, но предполагают, что оно коми происхождения [13, с. 235].
О поселении Пашторы: «Далеко на юге, там, где берёт начало река Обь, жили когда-то предки народа Пастэр. Однажды двое пошли на охоту, наткнулись на лося. Начали его преследовать. У первого человека Пастэр были крылья, он гнался сверху, у второго были только ноги, преследовал зверя по земле. Крылатый долго гнался за лосем, наконец, догнал, бросил копьё. Снял шкуру с лося, обрезал спиной жир, оставшееся мясо прикрыл ветками, затем отправился туда, откуда пришёл. Ему повстречался человек Пастэр, который бежал, и говорит ему: «Я лечу домой, а тебе, если нужно мясо лося, то иди и бери. Когда я возвращался, то черкнул крылом по снегу, найдёшь по моему следу мясо лося». Когда пеший Пастэр нашёл мясо лося, подумал: «Моя родина осталась далеко позади. Когда же я смогу пешком до неё добраться? Земля есть и здесь, рыба есть, дичь есть. Останусь здесь. Свою прежнюю родину он вскоре и забыл. От этого человека произошёл народ Пастэр» [19]. Как отмечают исследователи, любой народ, обживая новые места, даёт рекам и населённым пунктам привычные названия со своей прежней родины. О том, как они находили своих родственников на других землях, информанты рассказывали: «По пути следования на деревьях делали затёсы и на них вырезали родовые знаки [в литературных источниках - тамга]». Это можно сравнить с современными указателями на дорогах.
Предание об образовании святого места южнее деревни Тугияны: «Когда ненцы
пришли с войной Наварт дэух аки 'Божество в образе лягушки' жил на противоположном берегу реки Обь. Он делал лодку-долблёнку из цельного дерева. Инструмент, которым он работал, назывался керан 'тесак'. Когда ненцы напали, он бросил тесак и убежал. Впоследствии сопку стали называть Керан вущкум союм 'Сопка, где у подножия был брошен тесак'. От напавших ненцев он превратился в лягушку и нырнул в воду, как только появлялся на поверхности, его закидывали стрелами. Сбежал на другой берег реки, южнее деревни Тугияны, где находились два других божества. Один Тови харэв, сус харэв вотмау аки 'Весенним-ветром, Осенним-ветром-обдуваемый-дядя'. Второй Нащы-ёхад, Вэртды-ёхад-тадмад аки 'Невидимое-божество, Невидимый-дух-натягивающий-тетиву-лука-дядя'. Три божества собрались вместе, впоследствии это место стало святым. Затем ненцы придут к ним. 'Невидимый-дух-натягивающий-тетиву-лук-дядя', как натянет тетиву, пустит стрелу, сразу 4-5 ненцев на одну стрелу нанизывает. Оставшиеся ненцы испуга-
лись, сбежали. Мёртвых собрали в одну кучу в лесу, это место называется Халащ вур 'Лес мертвецов'. Далее: 'Божество в образе лягушки' пошёл искать себе новое место для проживания» (ПМА 2; 12). Возможно, следующее предание, связанно с этим же божеством и является продолжением.
В окрестностях бывшей деревни Сури, в горной речке Сури юхан есть камень Юрн ими 'Ненецкая женщина'. История такова. «В какие-то времена, будто, прячась, ненецкая женщина ходила. У неё было семь сыновей. Их стали преследовать, сыновья отстали и их
убили. Женщина бежала по краю высокой сопки, на руках у неё были мешки (тучаухир) с швейными принадлежностями. Она бросила один мешок, потом второй, скатились на берег и превратились в камень, теперь камни называют Юрн ими тучау хируан 'Ненецкой женщины мешки с швейными принадлежностями'. Чуть дальше она скатилась с сопки на берег. У воды её догнали, и спину рассекли мечом крестообразно. Она превратилась в камень. После, на стволе дерева вырезали головы семерых сыновей ненецкой женщины и поставили под большим деревом [в источниках называют идолы]. Место называлось дапт
хэ саухум 'Сопка семи мужчин'. Сейчас эта сопка обвалилась, а камни до сих пор лежат на берегу» (ПМА 1; 13; 14). Духом-покровителем бывшего поселения Сури является 'Божество в образе лягушки', в молитвах его называют Мув хотумтум аки 'Землю отвоевавший дядя'.
Приведённые тексты преданий рассказывают о возникновении хантыйских поселений на данной территории, заселение носило как военный характер, так и характер мирных миграций. Мотив войны с ненцами настолько традиционны, что запечатлены в названиях местностей, гидронимов, с ними связано образование святых мест и т.д. Приведённые примеры подтверждают данные литературных источников, что не ненцы теснили угров (ханты и манси) с занимаемых территорий, а наоборот, они осваивали приобские территории, прежде населённые ненцами.
2. Названия, объясняющие особенности природных условий:
У народа ханты любая местность, сопка, речка, поселение имеют свою легенду, историю, обрамлённую народной творческой фантазией. Одно и то же поселение имело несколько названий. Например, поселение Вежакары получило одно из своих эпитетов от сопки на противоположном берегу реки Обь, напоминающая бегущую лошадь Мантыен дови хурал вош, хэхад дови хурал вош 'В образе идущей лошади поселение, в образе бегущей лошади поселение'. Само название Вежакар даёт языковую информацию о взаимодействии народов на данной территории. - Кар - согласно источникам, имеет коми происхождение и означает 'город' [12, с. 68]. Кроме того, поселение имеет мансийские и хантыйские названия, т.к. в прошлом оно было центром проведения периодических обрядов «медвежьи игрища». В данном регионе есть несколько поселений с окончанием - кар, можно сравнить с названием города Сыктывкар в Республике Коми.
По сведениям информантов село Полноват получило своё название от слова подн ават 'крапивное место', находилось на речке с таким же названием подн юхан (досл.: крапива, речка) (ПМА 7; 12).
Деревня Ванзеват раньше называлась Санхум оланг корт 'Селение на краю сопки'. Другая версия о происхождении названия села: «Плыло по Оби под водой чудовище полурыба-получеловек, у каждой хантыйской деревни всплывало и произносило слово, оно и становилось названием деревни (ПМА 6). С появлением русских и образованием нового поселения стали называть Ваньщавт кэрт 'Ванзеват', по имени духа-покровителя местности (ПМА 9).
Многие поселения получали свои названия от самоназвания родов [17]. Кроме того, каждое поселение имело фольклорный эпитет по месту событий, духу-покровителю, где обязательно называются особенности и т.д. [18]. Например, фольклорный эпитет деревни Тугияны Цапт тэрум отрум мув, хэт тэрум отрум мув 'Между семью божествами дели-
ли землю, между шестью божествами делили землю'. Считается, что после появления земли на этом месте делили землю между шестью, семью божествами. Этимологию названия
деревни Тугияны (Тукьякау) находим в работе В.Н. Чернецова. «Так як» в переводе означает «сильный, крепкий танец» [23, с. 248]. По рассказам информантов: «Раньше туги-янские мужчины часто добывали медведя, устраивали «медвежьи игрища», умели хорошо танцевать».
О поселении Йщп кэрт 'Новая деревня' (Новинские) рассказывают, что его жители выселились когда-то из Сури и основали новое поселение, так как Сури стояло в стороне от зимнего тракта, неудобно для ямской гоньбы (ПМА 1; 13; 14). В настоящее время жители деревни Новинские относят себя к манси, жители деревни Сури к ханты, хотя их далёкие предки были родными братьями и относились к манси.
Бывшее поселение Ващка кэрт 'Василия поселение' названо по имени основателя поселения.
3. Названия, связанные с гидронимами:
Предание о военном столкновении с манси, пришедшие с реки Средняя Сосьва:
«Когда к Харе у ики 'Местности мужчина' (дух-покровитель рода Гришкиных, проживающих в д. Тугияны) пришёл с войной Цэв кутдуп ики 'Середины Сосьвы мужчина', он обратился за помощью к Калтащ пух 'сыну женщины Калтащ' (дух-покровитель рода Себуро-вых, проживающих в д. Тугияны), вместе они победили. На том месте, где исчез 'Середины Сосьвы мужчина', (как сквозь землю провалился) образовалось озеро, которое стало называться Цэв кутдуп ики дор 'Озеро Середины Сосьвы мужчины' (ПМА 2).
В окрестностях бывшего поселения Мозямы есть три озера, имеют одно устье, их названия связаны с войной с ненцами: Цадь эхт дор 'Озеро, где ханты ночевали перед сражением'. Рано утром лодки перетащили с одного озера на другое, где произошло сражение с ненцами. Озеро получило название Хэхадмум дор 'Озеро, откуда бежали ненцы'. Далее Орнедум дор 'Победное озеро', там было полностью разбито ненецкое войско (ПМА 4; 5; 11).
О происхождении названии речки в окрестностях деревни Ванзеват есть предание: «Когда Ванзеватский дух-покровитель вёз жену с реки Северная Сосьва, сзади её саней был привязан берестяной ковш и волочился по земле. Протока, по которой они ехали, стала называться Меньнетувум юхан 'Протока, по которой везли невесту' (ПМА 9; 10). Описывается фрагмент свадебного обряда: во время следования из одного селения в другое к саням невесты привязывали берестяной ковш, чтобы на сани не садилась нечистая сила (выполняет функцию оберега).
Вес охты лор 'Озеро, вырытое водным существом вес'. Вес 'мамонт', или мув хор 'земляной бык' - мифическое существо. По представлениям ханты местом его обитания является водовороты, глубокие места, крутые берега. Его шевеление вызывает обвал берегов. Где он пройдёт, там образуется речка, роет землю, появляется озеро. Возможно, такое представление связано с тем, что до сих пор в земле и в воде находят кости мамонта.
Хутау тур юхан 'Речка, откуда доносится крик лебедей', место гнездования лебедей. Такие места считались священными, их нельзя посещать.
В окрестностях деревни Тунияны есть речка Кев пут юхан 'Речка чугунного котелка'. Летом колхозники готовили сено, повариха на речке мыла котёл и уронила в воду, так речка получила своё название (ПМА 3).
В статье не удалось охватить все аспекты рассматриваемой темы.
На основе имеющегося материала в данном регионе можно выделить несколько групп топонимических преданий и легенд. Основу большинства составляет мотив войны ненцев и ханты, манси и ханты из-за территорий. Второй группой являются топонимические предания, основанные на народной этимологии. Третья - рассказы, объясняющие название особенностями природного и животного мира края. Четвёртая - о появлении рус-
ских на данной территории. И т.д. В них просматриваются отзвуки почти всех сфер общественной жизни от древних времён до относительно недавнего времени.
В несказочной прозе ханты полноватского Приобья имеются самобытные сюжеты, представляющие уникальный материал для проведения фольклорных, историко-этнографических исследований, т.к. в них отражены исторические события, мифология, традиционная культура. В период заселения географические объекты получили хантыйские названия, которые сохранились по сегодняшний день.
Список литературы
1. Абрамов Н. А. Описание Берёзовского края // Тобольские губернские ведомости. 1838. № 19-25. С. 327-448.
2. Бауло А. В. Небесный всадник (жертвенные покрывала северных хантов) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2000. С. 132-144.
3. Белокурова С. П. Словарь литературоведческих терминов. Санкт-Петербург: Паритет, 2006. 314 [2] с.
4. Дмитриева Т. Н. Хантыйская топонимия Казыма // Congressus septimus internationalis Fenno-Ugristarum. Debrecen. 1990. P. 160-165.
5. Дмитриева Т. Н. Топонимическая картина территории проживания ханты // Очерки истории традиционного землепользования хантов. (Материалы к атласу). Екатеринбург: Тезис, 1999. С.115-131.
6. Дмитриева Т. Н. Мифы и реальность в топонимических легендах казымских ханты // Этимологические исследования. Екатеринбург: Уральский университет, 2001. 362 с.
7. Дмитриева Т. Н. Топонимия бассейна реки Казым [монография] / Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2005. 580 с.
8. Дунин-Горкавич А. Несколько слов о поэтическом творчестве инородцев // Тобольский север. Т.111, прилож. IV. 1911. С.19-24.
9. Каскабасов С. А. Казахская несказочная проза / С. А.Каскабасов; АН КазССР, инт лит. и искусства им. М. О. Ауззова. - Алма-Ата: Наука КазССР, 1990. 238 [2] с.
10. Новицкий Григорий Краткое описание о народе остяцком, сочинённое Григорием Новицким в 1715 г. / Изд. Л. Н. Майков. Санкт-Петербург. 1884. - У1. 116 с.
11.Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская АН.; Российский фонд культуры; 2-е изд., испр. и доп. - М.: АЗЪ, 1995. 923 с.
12. Очерки истории Коды. НПМП «Волот». Екатеринбург, 1995. 192 с.
13. От Казымской волости до Белоярского района / Автор-составитель Куриков В. М. Ханты-Мансийск: ИИЦ «Югра ям путар», 2008. 384 с.
14. Патканов С. К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев (на основании данных специальной разработки материалов переписи 1897 г.). // Зап РГО то отд. Статистики, т. Х1, вып. 1-3. СПб. (Племенной состав населения Сибири т.11. вып. 1. Тобольская губерния). 1912. С. 2-65.
15. Пропп В. Я. Легенда // Русское народное поэтическое творчество. В 2 т. М., Л., 1955. Т. 2. Кн. 1. 378 с.
16. Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура. In memoriam. СПб.: Петербургское востоковедение. 2003. 464 с.
17. Пятникова Т. Р. Краткая история поселений полноватского Приобья / Сибирские угры в ожерелье субарктических культур: общее и неповторимое. Вып. 2 / Отв. ред. Я. А. Яковлев. Ханты-Мансийск; Томск: Изд-во Том. ун-та, 2018. С. 112-123.
18. Пятникова Т. Р. Лирическая поэзия ханты полноватского Приобья // Материалы Международной научной конференции «Сохранение традиционной культуры коренных малочисленных народов Севера и проблема устойчивого развития». М., 2004. С. 387-392.
19. Ромбандеева Е. И. Героический эпос манси (вогулов): Песни святых покровителей. Ханты-Мансийск: ООО «Принт-Класс», 2010. 648 с.
20. Соколова В. К. Соотношение национальных и общих элементов в преданиях // В. К. Соколова. Проблемы фольклора. М.: Наука. 1975. С. 221-227.
21. Соколова З. П. Страна Югория. М.: Мысль, 1976. 119 с.
22. Чернецов В. Н. Фратриальное устройство Обско-Югорского общества // СЭ, Т. 11. М., 1939. С. 20-42.
23. Чернецов В. Н. Источники по этнографии Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987. 284 с.
24. Штейниц В. Дневниковые записи об экспедиции к остякам (хантам). Июль-октябрь 1935 г. / Перевод с немецкого и публикация д-ра ист. наук Н. В. Лукиной. Ханты-Мансийск: Редакционно-издательский отдел АУ ДПО ХМАО-Югры «Институт развития образования», 2010. 40 с.
25. Steinitz W. Ostjakische Volksdichtung und Erzahlungen. Stockholm. 1941. 208 s.
References
1. Abramov, N. A. Opisanie Beryozovskogo kraya [Description of Beryozovsky Krai] in Tobol'skie gubernskie vedomosti [Tobol Provincial Statements], 1838, № 19-25, pp. 327-448. (in Russian).
2. Baulo, A.V. Nebesnyj vsadnik (zhertvennye pokryvala severnyh hantov) [Sky rider (sacrificial veils of the Northern hunts)] in Arkheologiya, etnografiya i antropologiya Evrazii [Archaeology, Ethnography and anthropology of Eurasia], 2000, pp. 132-144. (in Russian).
3. Belokurova, S. P. Slovar' literaturovedcheskih terminov [Dictionary of literary terms]. Sankt-Peterburg, Paritet Publ., 2006. 314 p. (in Russian).
4. Dmitrieva, T. N. Hantyjskaya toponimiya Kazyma [Khanty toponymy of the Kazym]. Congressus septimus internationalis Fenno-Ugristarum. Debrecen. 1990. pp. 160-165 (In Hunga-ru).
5. Dmitrieva, T. N. Toponimicheskaya kartina territorii prozhivaniya hanty in Ocherki is-torii traditseionnogo semiepol'sovanija khantov. [The toponymic picture of the territory occupied by the Khanty. Essays on the history of traditional land use of hunts. (Materials to the Atlas)]. Ekaterinburg, Thesis Publ., 1999, pp. 115-131. (in Russian).
6. Dmitrieva, T. N. Mify i real'nost' v toponimicheskih legendah kazymskih hanty [Myths and reality in toponymic legends of Kazym Khanty] in Etimolodicheskie issledovanija [Etymological studies], Ekaterinburg, Ural University, Publ., 2001. 362 p. (in Russian).
7. Dmitrieva, T. N. Toponimiya bassejna reki Kazym [Toponymy of the Kazym river basin]. Ekaterinburg, Ural University, Publ., 2005. 580 p. (in Russian).
8. Dunin-Gorkavich, A. Neskol'ko slov o poeticheskom tvorchestve inorodcev [A few words about the poetic works of foreigners] in Tobol'skij sever [The Tobolsk North], t. 111, attachment. IV, 1911, pp. 19-24. (in Russian).
9. Kaskabasov, S. A. Kazahskaya neskazochnaya proza [Kazakh non-fairy prose]. Alma-Ata, Science KazSSR Publ., 1990. 238 p. (in Russian).
10. Novitsky Gregory. Kratkoe opisanie o narode ostyackom, sochinyonnoe Grigoriem Novickim v 1715 g. [Brief description of the Ostyak people, composed by Gregory Nowicki in 1715]. Ed. L. N. Maykov. Saint-Petersburg, 1884. - U1. 116 pp. (in Russian).
11. Oshegov, S. I., Shvedova, N. Yu. Tolkovyj slovar' russkogo yazyka [Explanatory dictionary of Russian language] Russian Academy of Sciences; Russian cultural Fund; 2-e izd., rev. and dop. Moscow, AZ Publ., 1995. 923 p. (in Russian).
12. Ocherki istorii Kody [Essays on the history of Codes]. NPMP "Volot". Yekaterinburg, Publ., 1995. 192 p. (in Russian).
13. Ot Kazymskoj volosti do Beloyarskogo rajona [Kazymskiy from the parish to the Be-loyarskiy district]. Khanty-Mansiysk, IIC "Yugra Yam putar» Publ., 2008. 384 p. (in Russian).
14. Patkanov, S. K. Statisticheskie dannye, pokazyvayushchie plemennoj sostav nasele-niya Sibiri, yazyk i rody inorodcev [Statistics showing the tribal composition of the population of Siberia, language and births of foreigners (based on the data of the special development of the materials of the 1897 census)].West RGO Statistics, Х1 1-3. St. Petersburg (Tribal composition of the population of Siberia t.11. issue 1. Tobolsk province), 1912. Page 2-65. (in Russian).
15. Propp, V. Ya. Legenda [Legend] in Russkoe narodnoepoeticheskoe tvorchestvo [Russian folk poetry]. In 2 t. Moscow, Leningrad, 1955. Vol. kn. 1. 378 pp. (in Russian).
16. Putilov, B. N. Fol'klor i narodnaya kul'tura [Folklore and folk culture]. In memoriam. St. Petersburg, St. Petersburg Oriental studies, 2003. 464 p. (in Russian).
17. Pyatnikova, T. R. Kratkaya istoriyaposelenijpolnovatskogo Priob'ya [Brief history of settlements polnovatogo Ob]. Tomsk, Publishing house Tom. un-ta, 2018. pp. 112-123. (in Russian).
18. Pyatnikova, T. R. Liricheskayapoeziya hanty polnovatskogo Priob'ya [Lyrical poetry Khanty polnovatogo Ob] in Materialy Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii «Sokhranenie traditsionnoy kul'tury korennykh malochislennykh narodov Severa i problema ustoychivogo raz-vitiya» [Materials of the International scientific conference «Preservation of traditional culture of indigenous peoples of the North and the problem of sustainable development»]. Moscow, Publ., 2004. p p. 387-392. (in Russian).
19. Rombandeeva, E. I. Geroicheskij epos mansi (vogulov): Pesni svyatyh pokrovitelej. [The heroic epic of Mansi (Vogul): Songs of the patron saints]. Khanty-Mansiysk, Print-Class Publ., 2010. 648 p. (in Russian).
20. Sokolova, V. K. Sootnoshenie nacional'nyh i obshchih elementov v predaniyah [Correlation of national and common elements in legends] in V. K. Sokolova. Problemy fol'klora [Problems of folklore]. Moscow, Nauka Publ., 1975, 1, pp. 221-227. (in Russian).
21. Sokolova, S. P. Strana Yugoriya. [Country Yugoria]. Moscow, Thought Publ., 1976. 119 p. (in Russian).
22. Chernetsov, V. N. Fratrial'noe ustrojstvo Obsko-Yugorskogo obshchestva [Matriliny device Ob-Ugra society] SE, V. 11. M.: Publ., 1939. pp. 20-42. (in Russian).
203. Chernetsov, V. N. Istochniki po etnografii Zapadnoj Sibiri [Sources on Ethnography of Western Siberia]. Tomsk, 1987. 284 p. (in Russian).
24. Steinitz, W. Dnevnikovye zapisi ob ekspedicii k ostyakam (hantam). Iyul'-oktyabr' 1935 g. [Diary entries about the expedition to the Ostyak (Khanty). July-October 1935. Khanty-Mansiysk, Editorial and publishing Department of AU DPO KHMAO-Yugra "Institute of education development" Publ., 2010. 40 p. (in Russian).
25. Steinitz, W. Ostjakische folk poetry and Tales [Ostjakische folk poetry and Tales] Stockholm. 1941. 208 p. (in Sweden).
Полевые материалы
ПМА 1. - Полевые материалы автора. Запись 2001 г. д. Тугияны. Информант Гришкин Илларион Николаевич, 1932 г.р.
ПМА 2. - Полевые материалы автора. Запись 2001 г. д. Тугияны. Информант Гришкина (Лельхова) Пелагея Алексеевна, 1932 г. р.
ПМА 3. - Полевые материалы автора. Запись 2000 г. д. Тугияны. Информант Гришкина (Лельхова) Екатерина Константиновна, 1931 г р.
ПМА 4. - Полевые материалы автора. Запись 2005 г. с. Полноват. Информант Гришкина (Ерныхова) Таисья Даниловна, 1939 г.р.
ПМА 5. - Полевые материалы автора. Запись 2005 г. с. Полноват. Информант Инырев Дмитрий Матвеевич, 1927 г.р
ПМА 6. - Полевые материалы автора. Запись 2006 г. с. Полноват. Информант Куриков Степан Семёнович, 1936 г.р.
ПМА 7. - Полевые материалы автора. Запись 2004 г. с. Полноват. Информант Курикова (Молданова) Мария Ивановна, 1928 г. р.
ПМА 8. - Полевые материалы автора. Запись 1998 г. с. Полноват. Информант Лельхова Ирина Прокопьевна, 1922 г.р.
ПМА 9. - Полевые материалы автора. Запись 2008 г. д. Ванзеват. Информант Молданова Марфа Ефремовна, 1934 г.р.
ПМА 10. - Полевые материалы автора. Запись 2008 г. д. Ванзеват. Информант Молданова Галина Герасимовна, 1957 г.р.
ПМА 11.- Полевые материалы автора. Запись 2006 г. с. Полноват. Информант Обатина (Ерныхова) Евгения Даниловна, 1939 г.р.
ПМА 12.- Полевые материалы автора. Запись 2006 г. с. Полноват. Информант Ользина (Гришкина) Матрёна Алексеевна, 1924 г.р.
ПМА 13.- Полевые материалы автора. Запись 2004 г. с. Полноват. Информант Ользина Матрена Григорьевна, 1930 г.р.
ПМА 14.- Полевые материалы автора. Запись 1998 г. д. Тугияны. Информант Пятникова (Ользина) Евдокия Григорьевна, 1924 г.р.
Author's field materials
PMA 1. - Field materials of the author. Record 2001 g. d. Tugiyany. Informant Grishkin Illarion Nikolaevich, 1932 g.r.
PMA 2. - Field materials of the author. Record 2001 g. d. Tugiyany. Informant Grishkina (Lel-hova) Pelageya Alekseevna, 1932 g.r.
PMA 3. - Field materials of the author. Record 2000 g. d. Tugiyany. Informant Grishkina (Lel-hova) Catherine Konstantonovna., 1931 g.r.
PMA 4. - Field materials of the author. Record 2005 g. c. Polnovat. Informant Grishkina (Erny-hova) Thais Danilovna, 1939 g.r.
PMA 5. - Field materials of the author. Record 2005 g. c. Polnovat. Informant Ernihev Dmitry Matveyevich, 1927 g.r.
PMA 6. - Field materials of the author. Record 2006 g. c.Polnovat. Informant Kurikov Stepan Semenovich, 1936 g.r.
PMA 7. - Field materials of the author. Record 2004 g. Polnovat. Informant Kurikova (Molda-nova) Marija Ivanovna, 1928 g.r.
PMA 8. - Field materials of the author. Record 1998 g. Polnovat. Informant Lelhova Irina Pro-kopevna, 1922 g.r.
PMA 9. - Field materials of the author. Record 2008 g. d. Vanzevat. Informant Moldanova Mar-fa Efremovna. 1934 g.r.
PMA 10. - Field materials of the author. Record 2008 g. d. Vanzevat. Informant Moldanova Galina Gerasimovna, 1957g.r.
PMA 11. - Field materials of the author. Record 2006 g. c. Polnovat. Informant Obatina (Ernyk-hova) Evgenija Danilovna, 1939 g.r.
PMA 12. - Field materials of the author. Record 2006 g. c.Polnovat. Informant Olsina (Grishkina) Matrona Alekseevna, 1924 g.r.
PMA 13. - Field materials of the author. Record 2004 g. c. Polnovat. Informant Olsina Matrona Grigorievna, 1930 g.r.
PMA 14. - Field materials of the author. Record 1998 g. d. Tugiyany. Informant Pyatnikova (Olsina) Evdokija Grigoryevna, 1924 g.r.
