Научная статья на тему 'ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич (1882-1945). “Хождение по мукам: Роман”'

ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич (1882-1945). “Хождение по мукам: Роман” Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
1421
93
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич (1882-1945). “Хождение по мукам: Роман”»

-из-

художественная способность к гармонии, уменье изображать не только плавное течение быта, в особенности крестьянского и дворянского, но и те таинственные растительные процессы, из которых складывается жизнь и отдельного человека и всего человечества, сочетались с необдуманной переоценкой всех ценностей... Среди кающихся русских дворян Толстой, по праву гения, занимает особое место. Та русская, в братстве зачатая интеллигенция, которую он так презирал, нашла в нем самом свое властное воплощение..." (с. 284). Одна из привлекательных особенностей этой биографии, по мнению рецензента, заключается в том, что в книге обилие тщательно и вдумчиво подобранного материала, соединено с личными воспоминаниями.

Т.Г.Петрова

ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич (1882-1945)

"Хождение по мукам: Роман" (Берлин: Изд-во "Москва", 1922). Роман посвящен Н.Крандиевской-Толстой. Берлинскому изданию предшествовали журнальные публикации в "Грядущей России" (1-Х главы) (1920. № 1-2), полностью — в "Современных записках" (19201921. № 1-7). Работа над романом продолжалась с 1919 по 1921. Мировая война и ее революционный "эпилог" рассматривались как непосредственные порождения "механической" цивилизации, служащей "не добру и счастью, а злу и истреблению" (с. 220). Авторские лирико-публицистические отступления, варьировавшие темы гибели Европы, коллективного безумия, радикальной переоценки ценностей, непостижимости происходящего обнаруживали переклички с широким кругом источников (неославянофильская доктрина, символистская культурно-историческая мифология, культурфилософская концепция О.Шпенглера и др.). Одной из отличительных черт берлинской редакции являлась полемика писателя с насаждаемыми "огнем и кровью" революционными идеями. Партийное подполье (Акундин, Жиров, Гвоздев, Филька) показано с нескрываемой иронией и заметной оглядкой на роман Ф.М.Достоевского "Бесы". Неприятие социалистических идей, в частности, идеи всеобщего равенства, трактуемого А.Толстым как поголовное равнение по "нищему в гноищах", униженному "последним унижением", основывалось на его протесте против нивелировки личности. Как один из ключевых разрабатывался характерный для эпохи распада тип нигилиста (Аркадий Жадов). Негативно оценивая призывы

--

героя "взорвать до основания мировую культуру", автор нередко вставал на точку зрения персонажа. Не кто иной, как Жадов разоблачал антигуманную сущность мирового пожара, раздуваемого "товарищами-диктаторами". Жадову А.Толстой доверил близкую ему самому мысль: "Чем отвлеченнее и выше какая-нибудь идея, тем кровавее ее воплощение в жизнь, и воплощается она математически кверху ногами" (с. 286). Не была лишена привлекательности для А.Толстого и присущая Жадову апологетика свободы личности. Как антипод Жадова выстраивался образ Ивана Ильича Телегина. Военный и личный опыт Телегина значительно сужал сферу распространения закона массового одичания, на всеобщности которого настаивал Жадов, а в некоторых лирико-публицистических отступлениях и автор. В финале романа разгулу разрушительных инстинктов противопоставлялось оптимистическое толкование исторической перспективы. Свою приверженность оптимистическому миропониманию А.Толстой подтвердил и в предисловии к берлинскому изданию.

Эмигрантская критика подчеркивала связь романа с дореволюционной прозой А.Толстого. "Воля России" обращала внимание на "Хождение по мукам" как на произведение, напоминающее "тем, кто еще мечтает о возврате к прошлому, что это "прошлое" — кончено": "Читая А.Толстого, невольно говоришь: ну, конечно, так дальше жить нельзя было. И если шесть лет назад мы бы продолжали жить и рыскать за острыми ощущениями, то теперь мы можем лишь поглядеть туда... назад, в прошлое и убежденно ответить — ему нет возврата" (1921. 27 янв.). Ф.Иванов в "Голосе России" замечал, что далеко не все писатели остались глухи к темам современности, и в качестве примера приводил роман А.Толстого, в котором, по его словам, изображена "упадническая жизнь переходной эпохи". Удачей автора рецензент считал образы эпизодических фигур ("Здесь он, один из лучших современных рассказчиков, мастер анекдота, более всего на высоте"), а также образ поэта Бессонова, получившийся у писателя, по словам критика, более ярким, "чем антитеза его, герой романа Дашиного — Телегин". Ф.Иванов прочитал "Хождение по мукам" как "суровый приговор отживающему старому порядку": "Пред-чувствие надвигающихся гроз достаточно полно и ярко выражено романом. . Взрыв не только ждут, он ощущается явственно. Война приходит как желанное возмездие. Очень реалистично, пожалуй, иногда впадая в патриотизм, подходит к ней Толстой" (1921. 2 апр.).

А.Левинсон находил в этом "необыкновенном", по его словам, произведении "черты, весьма редкие в нашем повествовательном искусстве: действенность, стремительность и внезапность романа приключений". "Роман приключений, не брезгающий и сенсацией как приемом", — так определил рецензент жанровую специфику "Хождения по мукам". В заключение он предлагал забыть и "опрометчивую "философию истории" Толстого, и отсутствие глубины в обрисовке характеров "ради главного, магического свойства его дарования: разнообразной и живой красоты сказа, силы и своеобычности словесного воображения". Свои наблюдения А.Левинсон резюмировал: "Неудачное произведение; превосходный писатель" (ПН. 1922. 31 янв.).

В основе отзыва, опубликованного в газете "Руль" (1922. 30 июля; подпись П.Ш.), лежало противопоставление довоенных и военных сцен. Первые названы лучшей частью романа. Вторые, по мнению критика, проигрывают из-за отсутствия "индивидуальных нот": "Военные настроения схвачены лишь в общих чертах, и совершенно нет именно той войны, которая с такими муками была пережита всей Европой". Критик обращал внимание на то, что герои Толстого в революции исполняют "страдательную роль": "Действенными оказываются лишь люди, пустившиеся в кровавые экспроприации, как это делает некий Жадов со своей приятельницей и маленькой кучкой друзей-сообщников".

А.С.Ященко отмечал, что Толстой первым дал "истинно художественное изображение в широком эпосе того предвечерья, что предшествовало темной ночи нашей революции и смуты" (Русская книга. 1921. № 1. С. 7). Однако вскоре интерес А.С.Ященко к писателю заметно ослаб, и критик уже не связывал с "Хождением по мукам" особых ожиданий, полагая, что данный роман "едва ли может претендовать на ту роль, которую он, по-видимому, ставит себе, — быть началом широкого эпоса русской жизни перед войной, во время войны и революции и после них. Для этого Толстому не хватает ни конструктивного таланта композиции романа, ни понимания художественных перспектив, ни пафоса сердечной любви, ни философского гения, а главное — у него нет твердого убеждения, вследствие чего его изображение и понимание жизни, может быть, сами по себе и правильные, не убедительны для читателя" (Новая русская книга. 1922. № 11-12. С. 5). Пересмотр критиком своих первоначальных оценок был вызван изменением общественной позиции А.Толстого.

По возвращении в СССР А.Толстой дважды (1925, 1943) перерабатывал берлинскую редакцию романа. Наиболее существенной правке подверглось изображение революции (устранено пародийное представление партийных вожаков, сняты компрометирующие их намеки, изъяты образы Гвоздева, Фильки, проведено размежевание с убийцей и грабителем Жадовым, неприязнь к восставшему народу, деяния которого больше не ассоциировались с разрухой, сведена к обличению буржуазного строя критика современной цивилизации). Внесенные коррективы отразили смену идеологических ориентиров писателя, обусловившую резкое охлаждение к нему эмигрантской критики. Итоговым здесь можно считать мнение Г.Струве, который утверждал, что "историку с этим романом делать нечего": "Не говоря уже о том, что в дальнейших частях Толстой явно приспособлялся к требованиям своих новых господ, и в первой части "Хождения по мукам" картина дореволюционной России не отличается ни объективностью, ни глубиной" (Струве. С. 109). В исправленном виде берлинская редакция "Хождения по мукам" стала первой частью трилогии. Под названием "Сестры" она появилась в 1928 (Толстой А.Н. Собр. соч.: В 15 т. М.; Л., 1928. Т. 6.).

Т.Н.Фоминых

"Повесть о многих превосходных вещах: (Детство Никиты)" (М.; Берлин: Геликон, 1922; Собр. соч.: В 10 т. М., 1982. Т. 3). Начальные 13 глав впервые в журнале "Зеленая палочка" в 1920 (№ 2 — главы "Солнечное утро", "Аркадий Иванович", "Сугробы", "Таинственное письмо"; № 3 — главы "Сон Никиты", "Старый дом", "У колодца", "Битва"; № 4 — главы "Чем окончился скучный вечер", "Виктор и Лиля", "Елочная коробочка"; № 5/6 — главы "Лодка", "Елка", "Что было в вазочке на стенных часах"). Глава "Ярмарка в Пестравке" напечатана в газете "Последние новости" (1921. 1 мая). Главы "Разлука", "Будни", "Грачи", "Домик на колесах", "Необыкновенное появление Василия Никитьевича", "Как я то-

нул" — в журнале "Сполохи" (1922. № 5 (март)). Глава "Стрелка барометра" с подзаголовком "Глава из ненаписанного романа "Повесть о многих превосходных вещах" опубликована в Лит. приложении № 1 к "Накануне" (1922. 26 марта). Последние главы, начиная с главы "Страстная неделя", опубликованы впервые лишь в отдельном издании повести. После первых публикаций в журнальных вариантах А.Толстой

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.