CC BY
67УДК 902/904
ТИПЫ КОСТЮМНЫХ КОМПЛЕКСОВ НОСИТЕЛЕЙ КАРА-АБЫЗ-СКОЙ КУЛЬТУРЫ ЭПОХИ РАННЕГО ЖЕЛЕЗА
© 2019 г. С.Л. Воробьёва
В статье представлены особенности становления и развития костюмного комплекса кара-абызского населения, выделены основные типы костюмов, характерные для каждого хронологического периода и представлены графические реконструкции костюмных комплексов. Кара-абызский костюм начал формироваться на самых ранних стадиях развития культуры - в IV в. до н. э. и в каждый из хронологических периодов существуют определенные типы костюмов. Автором выделены отдельные типы костюмных элементов - поясные наборы, головные, шейно-нагрудные, обувные украшения и обшивка одежды. Для каждого элемента определены свои типы, имеющие, прежде всего, различия по полу. Женский кара-абызский костюм наиболее информативен, он состоял из нагрудного и поясного наборов, для него была характерна расшивка одежды. В разное время и в зависимости от пола, социального положения или принадлежности к определенному роду, костюм дополнялся височными подвесками, пряжками, браслетами, гривнами и другими элементами. В комплекс мужского костюма из достоверно реконструируемых элементов убранства входили поясной набор и украшения обуви в виде пряжек. Они, в отличие от женских элементов убранства, имели больше рациональное значение, нежели декоративное или обрядовое.
Ключевые слова: археология, ранний железный век, кара-абызская культура, костюм, поясной набор, головные украшения, шейно-нагрудные украшения, обувные украшения, обшивка одежды.
Костюмный комплекс носителей кара-абызской культуры, в отличие от других костюмов эпохи раннего железа и Великого переселения народов (ананьинский, пьяно-борский и мазунинский), не являлся самостоятельным предметом археологического изучения.
Ареал обитания населения кара-абыз-ской культуры среднее течение р. Белой протяженностью около 250 км, от г. Бирск на севере до с. Табынское на юге. Район относится к лесостепной территории Южного Приуралья, которая в эпоху раннего железа являлась стыковой зоной проживания кочевников и оседлого населения. Отдельные следы пребывания носителей кара-абызской культуры выявлены и в горно-лесной зоне Южного Урала, в верховьях р. Белой (Морозов, 2001; Савельев, 2011).
В работе использован комплекс опубликованных и неопубликованных источников, содержащих материалы 8 могильников кара-абызской культуры (Уфимский, Ново-Уфимский/ Галановский, Кара-Абыз-2, Охлеби-нинский, 1-Ш Биктимировский, Шиповский грунтовый и курганный, Нагаевский курганный могильники1). Для типологического
1 Возможность работы с неопубликованными материалами была любезно предоставлена авторами раскопок: А.Х. Пшеничнюком, Н.А. Мажитовым, В.В. Овсянниковым и Н.С. Савельевым. Пользуясь случаем, выражаю им благодарность.
анализа выбрано 893 погребения с элементами убранства костюма. Первоначально производилось описание каждого элемента с общей характеристикой категории убранства, особенностями распределения элементов убранства в исследуемых памятниках и определением хронологических рамок бытования предметов. На заключительных этапах исследования применялся метод гипотетической реконструкции.
Данное исследование показало, что костюмный комплекс носителей кара-абыз-ской культуры состоит из следующих элементов: головного убора, шейно-нагрудных украшений, поясного набора, обувных украшений и обшивок одежды.
Головные уборы
Головной убор во все времена является одним из самых значимых элементов костюма. Этнографические и исторические источники указывают на его значимую роль при переходе от одной социальной половозрастной группы в другую. Головной убор часто выступает как деталь этнической одежды или погребального убранства (Шишлина, 2005, с. 50). Во все времена, в том числе и в эпоху раннего железа, он являлся половозрастным и социальным индикатором.
А.В. Збруева для женских ананьинских головных уборов выделяет следующие типы: 1) «тонкая полоса листовой бронзы, расширя-
ющаяся к середине и суживающаяся к концам, охватывающая голову. На концах полосы находились небольшие отверстия, куда продевался шнур или ремешок, соединявший оба конца и завязывающийся на затылке»; 2) полоса кожи «с нашитым рядом бронзовых бляшек, круглых или удлиненных»; 3) головные уборы из материи или кожи с отдельно прикрепленными бронзовыми бляшками и височными кольцами (Збруева, 1952, с. 79).
В.Ф. Генинг, реконструируя пьянобор-ский костюм, также отмечает наличие налобной повязки, на которую подвешивали височные кольца и нашивали полушарные бляшки (Генинг, 1970, рис. 26). А.А. Красноперов выделяет 2 типа головных уборов: ленточной конструкции и в виде шапочки. При этом критерием для выделения шапочки в погребении автор считает наличие украшений, ссыпавшихся с черепа (Красноперов, 2005).
В.С.Патрушев среди головных уборов Старшего Ахмыловского могильника выделяет налобные венчики, которые разделяет на одинарные и составные (Патрушев, 1984, с. 33; Он же, 2010, с. 378).
В кара-абызском костюме, в отличие от ананьинского и пьяноборского, головной убор не получил столь широкого распространения. Около головы в погребениях находят полусферические бляшки и бляшки с ушками на обороте, а также трапециевидные подвески. В Уфимском могильнике (погр. 14) (рис. 1, 2) на черепе найден кожаный ремешок с нашитыми на него бляшками. Это позволяет предположить, что в других погребениях, где также найдены бляшки на черепе, они, вероятнее всего, были нашиты на налобный венчик.
Височные подвески, как отмечалось ранее, могли крепиться как на мочке уха, так и на головном уборе. Но конкретно определить, где их носили, на данный момент не представляется возможным.
В 9 погребениях кара-абызской культуры рядом с черепом найдены бляшки и обой-мочки и фрагменты кольчужки, что свиде-тельствуюет о наличии головного убора как такового. Среди них можно выделить следующие типы.
Тип 1. Венчики с нашитыми на них бляшками или обоймами (5 погребений).
Вариант а. Венчики состоят из нашитых полусферических бляшек типа А.2 (2 экз.) -найдены в Уфимском (погр. 14) и Шиповском курганном (погр.1/к.4/1гр.-66) могильниках (рис. 1: 1, 2, 4, 6). При этом в Шиповском погребении кроме височных колец с одной
стороны крепилась трапециевидная подвеска из зеркала с орнаментом (рис. 1: 4). Оба погребения датируются IV-III вв. до н. э.
Вариант б. Венчики состоят из нашитых полушарных бляшек, бляшек с ушком на обороте и обойм (3 погр.) - происходят из Биктимировского (погр. 43, 46) и Шиповского курганного (погр.1/к.5Лгр.-67) могильников (рис. 1: 2). В одном из погребений за черепом найдена трапециевидная подвеска, которая также крепилась, по всей видимости, к венчику. Погребения датируются III-II вв. до н. э.
Тип 3. Венчик с нашитыми на него мелкими подвесками - зафиксирован в одном погребении II Биктимировского могильника (погр. 7) (рис. 1: 7).
Тип 4. Венчик без украшений, с нашитыми на него трапециевидными подвесками (1 погр.) (рис. 1: 3). В одном из детских погребений Охлебининского могильника (погр.299/ IV-80-82) за черепом зафиксированы костяные подвески, которые, по всей вероятности, крепились к головному убору.
Тип 5. Головной убор в виде остатков металлической основы кольчужного плетения. Данный тип головных уборов найден в четырех погребениях самого позднего (XIII) раскопа Шиповского грунтового могильника (Овсянников и др., 2007, рис. 42, 1). Хотя из погребений происходят лишь фрагменты, можно предположить по аналогии с мазу-нинской (Останина, 1997, с. 36) культурой, что головной убор представлял из себя сетку из железных колец, в которую заправлялись волосы. Одно из погребений принадлежало женщине 30-50 лет.
В могильнике Кара-Абыз-2 рядом с черепом, внутри него и за ним в погребениях зафиксированы бусы, но на что именно они нашивались, пока судить сложно. В данном случае это могли быть или расшитый платок, или шапочка, или венчик.
В марийском костюме известны головные украшения типа «ошпу» и «уп онто», состоящие из лент, украшенных бляшками-монетами или бисером (Молотова, 1992, с. 43). Таким образом, головные уборы, возникшие в ананьинской культуре, распространились в среде финно-угорских народов, просуществовав до этнографической современности.
Таким образом, головные украшения в костюме кара-абызского населения датируются (кроме типа 5) IV-II вв. до н. э. и, вероятнее всего, имеют ананьинское происхождение.
Шейно-нагрудные украшения
Шейно-нагрудные и накосные украшения кара-абызской культуры стоит рассмотреть вместе, так как среди них выделяются так называемые «портупеи», которые не могут быть четко отнесены к определенной части костюма. Кара-абызские укарашения, состоящие из широких ремней, спускающихся от плеч к поясу, определены А.Х. Пшенич-нюком как «портупеи» (Пшеничнюк, 1973, с. 183). А.А. Красноперов придерживается другой точке зрения и считает, что кара-абыз-ские «портупеи» были накосниками (Красно-перов, 2010, с. 127)
Украшения, интерпретируемые
А.Х. Пшеничнюком как портупеи, найдены на костяке in situ в Биктимировском (9 погр.), Охлебининском (1 погр.), Кара-Абыз-2 (3 погр.), Шиповском курганном (7 погр.) и грунтовом (1 погр.) могильниках. Все погребения датируются IV-II вв. до н. э. Кроме того, в 46 комплексах Охлебининско-го могильника в ногах умершего найдены свернутые украшения, повторяющие «портупеи», на которых имеются следы бересты. В старшем Ахмыловском могильнике ананьин-ской культуры найдены накосные украшения, сложенные в ногах погребенного (Патрушев, 2010, с. 220).
Кара-абызские украшения, по всей вероятности, нельзя считать накосниками или «портупеями», т.к. наиболее близкой им аналогией являются нагрудные украшения калмезских женщин конца XIX - начала XX вв. (Атаманов-Эграпи, 2010, с. 149). Кроме того, в марийском и чувашском костюмах известны различные типы нагрудных украшений, спускающихся от плеч к поясу: из одной полоски, перекинутой через шею, и соединенной на поясе подвеской (Николаев и др., 2002, с. 29; Молотова, 1992, с. 45); из двух полосок, перекинутых крест-накрест через шею (Молотова, 1992, с. 61). Чувашки в XVIII в. носили украшения в виде расшитой ленты, идущей за спиной от шапочки к поясу и заправленной за пояс (Николаев и др., 2002, рис. 27, с. 42). С большой долей вероятности можно считать, что кара-абызские металлические нагрудные украшения способствовали появлению в более позднее время некоторых видов марийских и чувашских украшений.
Наиболее ранние украшения найдены в Шиповском курганном могильнике (рис. 8, 4), где в их состав входили гофрированные обоймы, а в Биктимировском и Охлебининском могильниках появляются обоймы с двумя
перекрестиями, имеющие прямые аналогии в кулайской культуре (Троицкая, 1979, с. 13).
«Портупеи» в погребениях расположены по-разному относительно костяка: в комплексе 346 Охлебининского могильника (рис. 98) две полосы украшений, состоящих из гофрированных обойм, лежали спереди костяка. В другом погребении (погр. 5/р.1/Шгр. Шипов-ского курганного могильника) (рис. 101) два ряда «портупей» располагались на костяке, а четыре - за ним. В нескольких погребениях Охлебининского могильника (рис. 97, 99) 2 ряда обойм, оканчивающихся трапециевидными подвесками, лежали за костяком. Разнообразие расположения украшений, получивших название «портупеи» способствует появлению различных интерпретаций. На могильнике Кара-Абыз-2 (раскопки 2011 г.) зафиксирован случай расположения обойм, идущих от плеч к поясу, которые заканчивались лировидными подвесками. При этом на плечах они переходили в Т-образное украшение (рис. 100). Последний случай не дает основания на причисление всех «портупей» к накосникам. Эти украшения могли быть либо нагрудными изделиями, либо служить обшивкой верхней одежды.
Среди шейно-нагрудных украшений можно выделить несколько типов:
Тип. 1. Украшения, состоящие из двух полосок гофрированных обойм, оканчивающихся иногда трапециевидными подвесками (рис. 2: 9).
Тип 2. Украшения, состоящие из двух полосок гофрированных обойм с круглыми бляшками с ушком на обороте и оканчивающиеся, как правило, лировидными подвесками (рис. 2: 3, 5).
Тип 3. Многосоставные украшения из двух и более полос с обоймами (рис. 2: 1, 2, 5).
Тип 4. Украшения, состоящие из полосок обойм, оканчивающихся различными привесками. Выделяются 2 варианта.
Вариант а - состоят из несмыкающихся штампованных обойм (рис. 2: 3). Они происходят из Шиповского курганного и грунтового, Охлебининского, Кара-абызского могильников. Погребения датируются ГУ-П вв. до н. э.
Вариант б - состоят из литых мелких обойм (рис. 2: 8-14). Датируются ГУ-Ш вв. до н. э.
Тип 5. Украшения, состоящие из четырех рядов гофрированных длинных обойм, оканчивающихся трапециевидными подвесками (рис. 2: 2). На верхней части таких изделий,
как правило, имеется либо нашивная бляшка, либо бляшка с несколькими ушками на обороте. Украшения происходят из Биктимировско-го и Шиповского курганного могильника.
Тип 6. Украшения, состоящие из двух рядов мелких обойм, соединенных между собой либо нашивными бляшками, либо с ушком на обороте. Выделяются 2 варианта.
Вариант а - состоят из мелких цельнолитых обойм (рис. 2: 4). Украшения найдены в Биктимировском могильнике, где они, как правило, оканчиваются трапециевидными подвесками. Погребения датируются III-II вв. до н. э.
Вариант б - состоят из гофрированных мелких обойм с несмыкающимися концами (рис. 2: 5). Украшения происходят из Охле-бининского могильника. Они, как правило, оканчиваются лировидными подвесками типа А.2. Погребения датируются II в. до н. э. -II в. н. э.
Украшения, оканчивающиеся привесками или колокольчиками, были широко распространены в финно-пермском средневековом костюме в качестве привесок, идущих от пояса (Крыласова, 2001, рис. 40: 16, с. 117), а в марийском костюме они встречены в составе головного убора (Молотова, 1992, рис. 21, с. 43).
К шейно-нагрудным украшениям относятся гривны и бусы. Они достаточно редко встречаются вместе в погребениях. При этом бусы четко локализуются в районе шеи. Только в нескольких погребениях Охлебининско-го и Биктимировского могильников (рис. 97) бусы найдены россыпью на шее, и в таком случае ими могли быть расшиты украшения типа нагрудников, известных в пьяноборской культуре (Генинг, 1970, рис. 29, 30).
В одном погребении Охлебининского могильника вместо бус на шее найдены очко-видные подвески, которые, видимо, были нанизаны на нитку.
Выделяются следующие типы нагрудных украшений, имеющих четкую локализацию в погребениях на груди.
Тип 1. Украшения, состоящие из нашивных бляшек (рис. 5) - происходят из Охле-бининского (1 пог.) и Кара-Абыз-2 (1 погр.) могильников. Они датируются IV-II вв. до н. э.
Тип 2. Украшения, состоящие из одной-трех круглых зеркаловидных бляшек (рис. 1: 5) - происходят из Шиповского грунтового могильника (погр. 10/VII-72) и датируются II в. до н. э. - II в. н. э.
Оба типа украшений широко распространены в пьяноборской культуре (Генинг, 1970, рис. 34-39).
В Охлебининском могильнике на шее была найдена бляшка с цепочкой в погребении II-III вв. н. э. (Пшеничнюк, 1993, рис. 18: 11, с. 68).
Шейно-нагрудные украшения появляются в костюме кара-абызского населения в IV в. до н. э. и наибольшее развитие получают в «портупейном наборе». Нагрудники, аналогичные пьяноборским, здесь не имели столь широкой популярности, что, вероятнее всего, связано со значительным влиянием кочевнических традиций на лесостепное население на стадии формирования кара-абызской культуры (Воробьева, 2012).
Поясные наборы
Поясной набор населения кара-абыз-ской культуры состоял из двух главных элементов - пряжки или поясной дисковидной бляхи и поясных накладок. Поясные накладки кара-абызской культуры появляются в костюме на рубеже IV-III вв. до н. э. и наибольшее распространение получили на рубеже эр. В женском костюме пояса, состоящие из дисковидных блях и накладок с изображением голов грифонов, появляются в III в. до н. э. В таком виде он просуществовал несколько столетий, до II в. н. э. За это время изображения грифонов на накладках были сильно стилизованы и утратили свой первоначальный образ. Мужской пояс этого времени отличался простотой и состоял из пряжки и костяных накладок (рис. 3, 1-2). При этом надо учитывать, что пояса с костяными накладками (рис. 3, 2) были атрибутом подросткового или детского костюма, а пояса с умбоновидными пряжками - взрослого (рис. 3, 1).
Вопрос о появлении накладок с противопоставленным изображением голов грифонов (рис. 8, 6) является дискуссионным (Воробьева, 2010). Наиболее близкие аналогии этим изделиям найдены в Ордосе, Китае, Монголии и в Барабе. Имеются стилизованные изображения на Алтае, в Сибири, Минусинской котловине, в Семиречье и Забайкалье. Но здесь не известно более или менее реалистичного образа. К тому же, китайские, монгольские и ордосские древности не имеют четких датировок. Известно лишь, что «бабочковидные» накладки со стилизованным изображением грифонов найдены в памятниках доциньского времени и датируются IV-III вв. до н. э. (Ковалев, 2002, рис. 2: 7, 3: 9-12, 5: 15). В связи с этим на данный момент вопрос о времени и
путях проникновения данных накладок кара-абызскую культуру остается открытым.
В погребениях кара-абызской культуры поясные наборы были широко распространены и являются хронологическим и этно-куль-турным маркером кара-абызского населения. Ранее исследователи не обращали внимания на тот факт, что поясные принадлежности лежат поверх рук. Археологические работы 2011 г. года на могильнике Кара-Абыз-2 выявили случаи, когда пояса надевали на умершего не так, как их носили при жизни, а поверх рук, прижатых к бедрам. В связи с этим были пересмотрены все планы кара-абызских погребений и выявлены подобные случаи на Охлебининском, Шиповском курганном и грунтовом могильниках. В Биктимировском и Уфимском могильниках такие случаи не зафиксированы. Сложно сказать, с чем связан подобный погребальный обряд, его аналоги автору не известны.
Так как не все погребения с поясными наборами даже по инвентарю можно отнести к какому-то определенному полу, типы поясных наборов составлены вне зависимости от пола погребенного. Пояса по сочетанию бляшек, пряжек и накладок разделены на типы: состоящие из бронзовых накладок и дисковидных блях и бляшек из зеркаловидной бронзы; состоящие из пряжек и поясных бронзовых или костяных накладок; состоящие из костяных накладок.
Тип 1. Пояса, состоящие из бронзовых накладок и дисковидных блях и бляшек из зеркаловидной бронзы (283 погр.) (рис. 3: 6,7). Пояса данного типа появляются в IV-II вв. до н. э. и существуют вплоть до II-III вв. н. э.
Тип 2. Пояса, состоящие из пряжек и накладок (рис. 3: 1-4, 5) (127 погр.). Поясные наборы получили широкое распространение во II в. до н. э. - II в. н. э.
Тип 3. Пояса, состоящие из одной пряжки (51 погр.) - происходят из Шиповского грунтового могильника и были распространены в II-IV вв. н. э.
Таким образом, несмотря на столь большое разнообразие поясных наборов, среди них выделяются определенные группы, имеющие как половозрастные, так и хронологические отличия.
Большинство поясов типа 1 имели привески в виде ремешка, спускающегося от пояса и оканчивающегося различными подвесками: колоколовидными, из спаянных колец и трапециевидными. Их нахождение в опре-
деленных погребениях на данный момент исследования не удается связать с возрастными или социальными характеристиками погребенного. Такие подвески повсеместно распространены в женском средневековом костюме финно-пермяков (Крыласова, 2001).
Обувные украшения
По месту нахождения пряжек с неподвижным крючком на костях стоп в погребениях можно утверждать, что они служили украшением мужской обуви (рис. 11, 11, 12). Аналогичные украшения найдены в пьяно-борской культуре (Красноперов, 2006; Генинг, 1970, рис. 40). Так как обувные пряжки были рассмотрены подробно в соответствующем разделе, то отметим только, что данный вид украшения обуви существовал на протяжении всего второго хронологического периода существования кара-абызской культуры (II в. до н. э. - II в. н. э.).
Удалось выявить второй тип украшений обуви, не известный ранее в кара-абыз-ском костюме и часто встречающийся в это же время в женских погребениях. В Охлеби-нинском могильнике часто в районе голени обнаруживаются по 2 пояска, состоящих из бляшки с ушком на обороте и обойм, оканчивающихся трапециевидными подвесками. Вероятнее всего, ими украшали заднюю часть сапог. Комплексы с подобными украшениями отличаются и погребальным обрядом - ноги лежат не прямо, а согнуты в коленях и завалены на одну строну (как правило, правую). Это говорит об особом положении умерших в обществе (возможно, они были инородцами). Аналоги типа украшений обуви, состоящих из ряда бляшек и обойм, имеются в пьянобор-ской и азелинской культурах (Генинг, 1963, рис. 34, с. 58).
Обшивка одежды
В женском кара-абызском костюме в погребениях в районе голени фиксируется ряд обойм или бляшек, лежащих поперек костяка. При этом бляшки найдены как на костях, так и за ними (рис. 8). Данное расположение предметов указывает на то, что ими обшивали подол платья или длинной туникообразной рубахи. Они происходят из Биктимировского и Охлебининского могильников. В обшивке подола использовали в основном гладкие обоймы, имеющие на обороте отверстия для пришивания.
Еще одним типом расшивки одежды являются украшения, состоящие из обойм и фиксируемые в районе плеч погребенного. Они получили название Т-образных украше-
ний (Пшеничнюк, 1973, с. 220) (рис. 9, 10). На плечах умершего располагались обоймы, идущие от плеч к поясу вертикальной полоской, которая упирается в горизонтальную полосу обойм, представляющих перевернутую букву «Т». А.Х. Пшеничнюком были реконструированы женские костюмы, на одном из которых он и изобразил Т-образные обшивки плеч (рис. 4: 1). В могильнике Кара-Абыз-2 встречены и простые вертикальные полоски на плечах (рис. 10). Вероятнее всего, ими обшивали одежду, закрывая тем самым швы. Е.Е. Никонорова связывает кара-абыз-ские Т-образные украшения с нарукавными розетками, встречающимися в традиционной одежде марийского народа (Никонорова, 2000, с. 269).
В 12 погребениях Охлебининского могильника на запястьях рук зафиксированы трех- и четерехсоставные накладки с ушками на обороте (рис. 9). Они располагались как на костях, так и за ними. В данном случае это была расшивка рукавов. В Биктимировском, Кара-Абыз-2 и нескольких погребениях Охле-бининского могильника на запястьях зафиксированы бусы, которыми также обшивали рукава (рис. 8).
Таким образом, костюм кара-абызско-го населения состоял из следующих основных костюмных элементов: головного убора, шейно-нагрудных, поясных, обувных украше-нй и обшивок одежды.
Одежда населения Южного Приура-лья в эпоху раннего железа, по аналогии с другими культурами, изготавливалась, вероятнее всего, из тканей (шерстяных или конопляных), кожи, войлока. Но в кара-абызских погребениях сохранились только фрагменты кожи, по которым можно реконструировать лишь отдельные швы рубах или платьев. Да и сама кожа может косвенно указывать на то, что это была только верхняя одежда. По остаткам кожи видно, что швы делались не просто одинарные, а двойные: вначале ткань прошивалась одним швом, а затем края загибались в одну сторону и прошивался второй шов. Такая трудоемкая работа необходима была, по всей видимости, для того, чтобы плотные края кожи не портились от попадания на нее воды. Да и сама кожа имеет особенность загибаться по краям. Видимо, для того чтобы этого избежать, и расшивали подол одежды и плечи2 .
2 Данный вывод был подсказан к.и.н. Института этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева УФИЦ РАН Никоноровой Еленой Евгеньевной, за что мы ей и выражаем огромную благодарность.
В последнее время в развитии исследований по реконструкции археологического костюма наметился новый этап, связанный с работами Н.Б. Крыласовой, З.В. Доде, С.А. Яценко и др., в которых негативные моменты (отсутствие культурно-исторической интерпретации костюма, его анализ в узких хронологических и этнолокальных рамках, рассмотрение археологического материала не во всей совокупности выявленных источников и др.) в изучении данной категории культуры нивелируются и используются новые подходы и методы (методы математической статистики, реконструкции; комплексный, гендерный подходы и др.).
Без реконструкции костюма сложно представить его особенности, поэтому в работе приводятся гипотетические реконструкции, основанные на планах и описаниях конкретных погребальных комплексов (рис. 5-11).
Выводы
Кара-абызский костюм начал формироваться на самых ранних стадиях развития культуры - в IV в. до н. э. В каждый из выделенных хронологических периодов существуют определенные типы костюмов.
1. IV-П вв. до н. э. В это время бытовали еще головные уборы, сохранившие ананьин-ские традиции, появляются гривны в полтора оборота, височные восьмеркообразные подвески и поясные бронзовые крючки со стилизованным изображением животных. В этот период появляются пояса, состоящие из накладок с изображением голов грифонов и пряжек с изображением оленей. В Шиповском курганном могильнике встречаются нагрудные украшения из гофрированных накладок. Этот период отмечен появлением новых элементов убранства костюма: пояса из накладок в виде голов грифонов, различные подвески в зверином стиле, пряжки с треугольниками и обоймы с вырезом на обороте. В это время формируются основные этнические признаки кара-абызского костюма.
2. II в. до н. э. - II в. н. э. В этот период происходит наибольший демографический всплеск кара-абызского населения и именно в это время кара-абызский костюм наиболее унифицирован. При всем многообразии четко выделяются женские и мужские поясные наборы, обувные украшения. Доминирующим этническим признаком становятся пояса и украшения, свернутые в ногах. В качестве родового и социального маркера выступают височные подвески и состав пояса. Выделяются бедные погребения с одной дисковидной
бляхой и погребения с золотыми височными подвесками, кореллирующими с двумя диско-видными бляхами в составе богатого поясного набора.
3. II в. н. э. - середина III вв. н. э. В этот период наиболее ярко проявляются отличия материальной культуры Шиповского и Охле-бининского могильников, что связано с отсутствием постоянных тесных контактов между населением, оставившим эти памятники. Если в Охлебининском могильнике четко выделяются костюмные комплексы, то в Шиповском
происходит размывание этнических традиций, связанное с внешним влиянием.
4. середина III в. н. э. - начало IV вв. н. э. Этот хронологический период представлен только Шиповским могильником, где выделяются комплексы, имеющие позднесарматские и мазунинские черты при сохранении элементов убранства, характерных для предыдущего периода. Это говорит о наличии брачных связей с поздними сарматами, мазунинцами, а также о постепенном превращении оставшегося кара-абызского населения в немногочисленный реликт.
ЛИТЕРАТУРА
Атаманов-Эграпи М.Г. Происхождение удмуртского народа. Ижевск: Удмуртия, 2010. 575 с.
Воробьева С.Л. Поясные накладки с изображением грифона: к вопросу о происхождении и времени появления в лесостепи Приуралья // Уфимский археологический вестник. Вып. 10, 2010. С. 56-63.
Воробьева С.Л. Шейно-нагрудные украшения кара-абызской культуры // Этносы и культуры Урало-Поволжья: история и современность: материалы VI Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых (Уфа, 26 октября 2012 г.) Уфа: Институт этнологических исследований им. Р.Г. Кузе-ева УНЦ РАН, 2012. С. 26-30.
Генинг В.Ф. Азелинская культура III-V вв. / Вопросы археологии Урала. Вып. 4. Ижевск, Свердловск, 1963. 160 с.
Генинг В. Ф. История населения Удмуртского Прикамья в пьяноборскую эпоху. Ч. I. Чегадинская культура (III в. до н. э. - II в. н. э.) / Вопросы археологии Урала.1970. Вып. 10. 224 с.
Гольмстен В.В. Отчет о раскопках Чертова городища в г. Уфе в 1910-1912 годы. Уфа, 1913 // Научный архив Уфимского федерального исследовательского центра РАН. Ф. 3. Оп. 5. Д. 32. 43 л.
Збруева А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху / МИА № 30. М.: Наука, 1952. 326 с.
Ковалев А.А. Происхождение хунну согласно данным истории и археологии // Европа-Азия: Проблемы этнокультурных контактов. К 300-летию Санкт-Петербурга. СПб: ООО Изд-во ЛЕМА, 2002. С.150-194.
Красноперов А.А. Головные уборы пьяноборского времени // Национальные культуры Урала: самобытность, история и перспективы взаимодействия. Материалы региональной научно-практической конференции. Екатеринбург: Министерство культуры свердловской области, Свердловский областной Дом Культуры, 2005. С. 77-92.
Красноперов А.А. Зеркала пьяноборской культуры // Пятые Берсовские чтения. Сб. научн. статей / Свердловский областной краеведческий музей. Екатеринбург: Изд-во Квадрат, 2006. С. 144-148.
Красноперов А.А. О функциональном назначении «портупей» из кара-абызских погребений // Урал-Алтай: через века в будущее. Материалы IV Всероссийской научной конференции, посвященной III Всемирному курултаю башкир (25-27 марта 2010 г.). Т. II. История. Уфа: Институт истории, языка и литературы УНЦ РАН, 2010 С. 127-130.
Крыласова Н.Б. История прикамского костюма. Костюм средневекового населения Пермского Предуралья. Пермь Пермский госуд. пед. университет, 2001. 259 с.
Молотова Т.Л. Марийский народный костюм. Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство. 1992.112 с.
Морозов Ю.А., Котов В.Г. Археологические исследования в зоне строительства Юмагузинского водохранилища // Вестник Академии наук Республики Башкортостан. 2001. Т. 6. № 2. С. 54-58.
Николаев В.В., Иванов-Орков Г.Н., Иванов В.П. Чувашский костюм от древности до современности. М.; Чебоксары; Оренбург: Фонд историко-культурологических исследований им. К. В. Иванова, 2002. 400 с.
Никонорова Е.Е. Нарукавные розетки в вышивке народов Волго-камского региона // Этносы и культуры на стыке Азии и Европы: Сборник статей к 50-летию научной деятельности члена-корреспондента РАН Р. Г. Кузеева. Уфа: Гилем, 2000. С. 260-274.
Овсянников В.В., Савельев Н.С., Акбулатов И.М., Васильев В.Н. Шиповский могильник в лесостепном Приуралье. Уфа: Гилем, 2007. 166 с.
Останина Т.И. Население Среднего Прикамья в III-V вв. Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН, 1997. 336 с.
Патрушев B.C. Марийский край VII-VI вв. до н. э. (Старший Ахмыловский могильник). Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1984. 232 с.
Патрушев В. С. Костюм Волжских финнов как этнический показатель (по данным раскопок Старшего Ахмыловского могильника) // Интеграция археологических и этнографических исследований: сб. науч. тр. Ч. I / отв. ред. М.Л. Бережнова, С.Н. Корусенко, Р.С. Хакимов, Н.А. Томилов. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2010. С. 376-380.
Пшеничнюк А.Х. Альбом иллюстраций к научному отчету за 1964 г. // Научный архив Уфимского федерального исследовательского центра РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 640. 75 л.
Пшеничнюк А.Х. Альбом иллюстраций к научному отчету за 1965 г. // Научный архив Уфимского федерального исследовательского центра РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 663. 46 л.
Пшеничнюк А.Х. Альбом иллюстраций к научному отчету о результатах археологических исследованиях за 1966 г. // Научный архив Уфимского федерального исследовательского центра РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 693.41 л
Пшеничнюк А.Х. Альбом иллюстраций к научному отчету за 1967 г. // Научный архив Уфимского федерального исследовательского центра РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 721.
Пшеничнюк А.Х. Кара-абызская культура (население центральной Башкирии на рубеже нашей эры) // Археология и этнография Башкирии. Т. V. / Под ред. Н.В. Бикбулатова, Р.Г. Кузеева, Н.А. Мажитова. Уфа: БФАН СССР, 1973. С. 162-243.
Пшеничнюк А.Х. Альбом к отчету о раскопках Охлебининского могильника за 1980 г. Т. 2. // Научный архив Уфимского федерального исследовательского центра РАН. Ф. 1. Оп. 6. Д. 196. 53 л.
Пшеничнюк А.Х. Альбом к отчету о раскопках Охлебининского могильника за 1981 г. // Научный архив Уфимского федерального исследовательского центра РАН. Ф. 1. Оп. 6. Д. 105. 196 л.
Пшеничнюк А.Х. Альбом к отчету о раскопках Охлебининского могильника за 1982 г. // Научный архив Уфимского федерального исследовательского центра РАН. Ф. 1. Оп. 6. Д. 111. 29 л.
Пшеничнюк А.Х. Хронология и периодизация погребальных комплексов Охлебининского могильника // Хронология памятников Южного Урала: Сб. ст. / Отв.ред. Б. Б. Агеев.Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 1993. С. 32-61.
СавельевН.С. Памятники эпохи раннего железа горного течения р. Белая (разведочные работы А.П. Шокурова 1961-1962 годы) // Материалы Региональной научно-практической конференции «Историческое краеведение в Башкортостане: история и современность», посвященной 100-летию со дня рождения краеведа-археолога Анисима Павловича Шокурова (Уфа, 24 ноября 2011) / Наследие веков. Вып. 2. / Отв.ред. В.Г. Котов. Уфа: ИИЯЛИ УНЦ РАН, 2011. С. 42-70.
Троицкая Т.Н. Кулайская культура в Новосибирском Приобье. Новосибирск: Наука, 1979. 124 с.
Шишлина Н.И. Головные уборы эпохи бронзы северо-западного Прикаспия // Древности Евразии: от ранней бронзы до раннего средневековья. Памяти Валерия Сергеевича Ольховского: сб. ст. / Гл. ред. В.И. Гуляев. М.: Институт Археологии РАН, 2005. С. 50-65.
Информация об авторе:
Воробьёва Светлана Леонидовна, кандидат исторических наук, научный сотрудник, Национальный музей Республики Башкортостан (г. Уфа, Россия); sveta_legion@mail.ru
TYPES OF COSTUME COMPLEXES OF CARA-ABYZ CULTURE BEARERS OF EARLY IRON AGE
S.L. Vorobyeva
The article presents the features of establishment and development of the costume complex of Kara-Abyz population, outlines the types of costumes characteristic of each chronological period and contains graphical reconstructions of the costume complexes. The Kara-Abyz costume was initially formed at the earliest stages of cultural development in the 4th century B.C., and each chronological period corresponds to particular types of costumes. The author outlines individual types of costume elements - belt sets, headwear, neck and chest adornments, shoe decoration and costume lining. Separate types were identified to each element of the costume, primarily differing in terms of the gender. The women's Kara-Abyz costume is most informative, as it consisted of a chest and belt sets and was characterized by the use of costume lining. The costume was supplemented with temple pendants, buckles, bracelets, torcs and other elements in various periods depending on the gender and social standing, or belonging to a particular dynasty. The credibly reconstructed elements of the men's costume complex included a belt set and shoe ornamentation in the form of buckles. Unlike the women's clothing elements, they served a more rational purpose than that of decorations or ritual items.
Keywords: archaeology, Early Iron Age, Kara-Abyz culture, costume, belt set, head adornments, neck and chest adornments, shoe decoration, costume lining.
About the Author:
Vorobyeva Svetlana L. Candidate of Historical Sciences. Bashkortostan National Museum, Sovetskaya str. 14, Ufa, 45008, Russian Federation; sveta_legion@mail.ru
Рис. 1. Реконструкции женских головных и шейно-нагрудных уборов кара-абызской культуры: 1, 4 - Шиповский КМ (п. 1/к.5Лгр.-67 (Пшеничнюк, 1967, л. 8), п. 1/к.4/1гр.-66 (Пшеничнюк, 1966, л. 4); 2 - Уфимский мог. (п. 14) (Гольмстен, 1913, л. 27); 3, 5 - Охлебининский мог. (п. 299 (Пшеничнюк, 1981, рис. 337), 423(там же, рис. 699); 6 - I Биктимировский мог. (п. 46) (Пшеничнюк, 1964, рис. 34-35); 7 - III Биктимировский мог. (п. 7)
(там же, рис. 16-17)
Рис. 2. Портупейные наборы и накосники кара-абызской культуры (по А.Х. Пшеничнюку): 1-4, 10-14 -Биктимировский мог., 5-9 - Охлебининский мог., (Пшеничнюк, 1964, рис. 4; Он же, 1968, рис. 10, 11; Он же, 1993,
рис. 7, 9)
Рис. 3. Реконструкции кара-абызских поясных наборов (1-3 - по С.Л. Воробьёвой; 4-7 - по А.Х. Пшеничнюку): 1-3, 6, 7 - Охлебининский мог. (п. 126, 248, 479, 21, 8), 4 - Шиповский ГМ.; 5 - Шиповский КМ (Пшеничнюк,
1968, рис. 9: 11, 12; Он же, 1976)
Рис. 4. Реконструкции женских кара-абызских костюмов (по А.Х. Пшеничнюку): 1 - I Биктимировский мог. (п. 46) (Пшеничнюк, 1964, рис. 6, с. 225); 2 - III Биктимировский мог. (п. 11); 3 - Охлебининский мог. (п. 21/I-
65) (Пшеничнюк, 1973, с. 186, рис. 13: 14)
Рис. 5. Гипотетическая реконструкция женского кара-абызского костюма (Охлебининский мог., п. 85/П-65) (ГУ-П вв. до н.э.) (автор С.Л. Воробьева, по материалам: Пшеничнюк, 1965, рис. 198)
Рис. 6. Гипотетическая реконструкция женского кара-абызского костюма (Охлебининский мог., п. 62Л-80-82) (II в. до н.э. - II в. н.э.) (автор С.Л. Воробьева, по материалам: Пшеничнюк, 1980, рис. 181-184)
Рис. 7. Гипотетическая реконструкция женского кара-абызского костюма (Охлебининский мог., п. 126-80-82) (IV-II вв. до н.э.) (автор С.Л. Воробьева, по материалам: Пшеничнюк, 1980, рис. 376-381)
Рис. 8. Гипотетическая реконструкция женского кара-абызского костюма (Охлебининский мог., п. 346-80-82) (ГУ-П вв. до н.э.) (автор С.Л. Воробьева, по материалам: Пшеничнюк, 1980, с. 52-58)
Рис. 9. Гипотетическая реконструкция женского кара-абызского костюма (Охлебининский мог., п. 452-80-82) (II в. до н.э. - II в. н.э.) (автор С.Л. Воробьева, по материалам: Пшеничнюк, 1981, с. 60)
Рис. 10. Гипотетическая реконструкция женского кара-абызского костюма (мог. Кара-абыз-2, погр. 20) (!У-П вв. до н.э.) (автор С.Л. Воробьева, по материалам: Национальный музей Республики Башкортостан, фонд
Археологии, ОФ 30078)
Рис. 11. Гипотетическая реконструкция мужского кара-абызского костюма (Охлебининский мог., п. 173-80-82) (II в. до н.э. - II в. н.э.) (автор С.Л. Воробьева, по материалам: Пшеничнюк, 1980, рис. 518-520).
