CC BY
240
Вестник Института экономики Российской академии наук
4/2015
Н.В. СЫЧЕВ доктор экономических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института экономики РАН
ТИПЫ И ФОРМЫ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УКЛАДОВ: ЛОГИКА РАЗВИТИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ
В статье рассматривается ленинская концепция многоукладной экономики, раскрываются позитивные итоги дискуссий, посвященных проблематике многоукладной экономики, анализируются концептуальные подходы к трактовке типов и форм экономических укладов, излагается авторская позиция по данному вопросу.
Ключевые слова: экономические уклады, многоукладность экономики, формационный подход, формация и экономический уклад, технологические и экономические уклады, типы и формы экономических укладов.
1БЬ: 010.
Как известно, классификация экономических укладов в отечественной литературе советского периода осуществлялась в соответствии с ленинской концепцией многоукладной экономики. Согласно этой концепции, в переходной экономике России существовало пять общественно-экономических укладов:
1) патриархальное, т. е. в значительной степени натуральное, крестьянское хозяйство, при котором продукты создаются для собственного потребления;
2) мелкое товарное производство (сюда относились крестьянские хозяйства, связанные с рынком);
3) частнохозяйственный капитализм;
4) государственный капитализм;
5) социализм [1, с. 158].
При этом второй, третий и пятый уклады считались основными, соответственно первый и четвертый - не основными1. Главным, ведущим укладом признавался, естественно, социалистический уклад2.
1 «Эти основные формы общественного хозяйства: капитализм, мелкое товарное производство, коммунизм». Им соответствуют и три «основные силы: буржуазия, мелкая буржуазия (особенно крестьянство), пролетариат» [2, с. 272].
2 «Теоретически не подлежит сомнению, что между капитализмом и коммунизмом лежит известный переходный период. Он не может не соединять в себе черты или
Вестник ИЭ РАН. №4. 2015 | 37
С.37-53
Нетрудно видеть, что в основе ленинской классификации общественно-экономических укладов лежат два разных критерия. Первый -характер экономических связей, присущих определенному общественному хозяйству (натуральное и мелкое товарное производство). Второй - тип и форма собственности на условия и результаты производства (частнохозяйственный капитализм, государственный капитализм, социализм). Такая трактовка многоукладности, с одной стороны, отображала специфические особенности переходной экономики России. С другой - осознанно или неосознанно ставила в один ряд категории качественно различного порядка (в ней отождествлялись, по существу, во-первых, такие понятия, как «уклад», «хозяйство», «производство», «формация»; во-вторых, типы общественно-экономических укладов и формы их проявления). Тем не менее ленинская концепция многоукладной экономики стала общепризнанной и была возведена в ранг официальной доктрины.
Вместе с тем уже в ходе дискуссии конца 20-х - начала 30-х годов XX в. отдельные обществоведы предприняли попытку (к сожалению, неудачную) переосмысления не только марксистской периодизации исторического процесса вообще, но и ленинской схемы общественно-экономических укладов в частности. Так, С.М. Дубровский, комментируя известное высказывание К. Маркса из Предисловия к работе «К критике политической экономии», отмечал: «Для каждого ясно, что здесь Маркс пишет лишь только в "общих чертах". Он вовсе не исчерпывает всех способов производства и всех хозяйственных укладов» [3, с. 16].
Отождествляя понятия «способ производства» и «хозяйственный уклад», С.М. Дубровский далее утверждал, что «Маркс написал о способах производства и хозяйственных укладах не только три строчки. На основании точного смысла всего написанного Марксом, Энгельсом, Лениным, на основании выработанного ими метода можно говорить, по крайней мере, о десяти способах производства, о десяти укладах» [3, с. 19]. К ним он относил: хозяйство первобытного общества, патриархальное (натуральное) хозяйство, рабовладельческое хозяйство, феодальное хозяйство, крепостное хозяйство, хозяйство мелких производителей, капиталистическое хозяйство, хозяйство переходной экономики от капитализма к социализму - эпохи диктатуры пролетариата, социалистическое хозяйство, хозяйство эпохи мирового коммунизма
свойства обоих этих укладов общественного хозяйства. Этот переходный период не может не быть периодом борьбы между умирающим капитализмом и рождающимся коммунизмом; - или иными словами: между побежденным, но не уничтоженным капитализмом и родившимся, но совсем еще слабым коммунизмом» [2, с. 271].
[3, с. 17-18]. При этом автор полагал, что только три последних уклада являются обязательными для всех народов3.
Как видим, приведенные высказывания искажают суть формаци-онного членения исторического процесса. Кроме того, в них довольно произвольно интерпретируются взгляды К. Маркса и Ф. Энгельса, касающиеся используемой ими терминологии. Получалось, что будто бы основоположники марксизма употребляли в своих работах понятие «хозяйственный уклад» в строго категориальном аспекте. В действительности же они никогда не использовали это понятие в таком аспекте. Очевидно, на позицию автора решающее влияние оказала ленинская концепция, симпатию к которой он никогда не скрывал.
Не случайно, что социально-экономические воззрения С.М. Дубровского были подвергнуты исключительно резкой критике4. Правда, некоторые критики в пылу острой полемики, сами порой того не замечая, занимали не менее ошибочную позицию, как и критикуемый ими автор. В частности, А.Г. Пригожин в своей статье «Проблема общественных формаций (ответ С.М. Дубровскому)» отмечал, что в соответствии с принципом историзма как одним из важнейших признаков марксистской методологии истории и решающем моменте формационной теории каждая «...формация наследует остатки предыдущих способов производства и формаций, принявших, благодаря потере способом производства своего господствующего положения, характер уклада; формация выделяет затем новый способ производства, который в дальнейшем развитии станет господствующим способом производства, и таким образом формация превращается в своем развитии в уклад для будущей формации. Так выглядит зависимость между формацией и укладом при историческом развитии» [5, с. 162].
Если перевести столь длинное рассуждение, не имеющее ничего общего с марксистской методологией и теорией исторического про-
3 «Разумеется, все общественные уклады, кроме последних трех, отнюдь не обязательны для всех народов. Не приходится доказывать здесь основное положение марксизма и ленинизма, что вполне возможен переход от одной общественной формации к другой, минуя промежуточные» [3, с. 16].
4 «."Открытие", произведенное т. Дубровским, является плодом как неверного понимания основных признаков, по которым Маркс определяет специфические черты общественно-экономической формации, и, в частности, непонимания замечаний Маркса о сущности феодализма (наряду с ним С.М. Дубровский выделял и крепостничество как особую формацию - Н.С.), так и прямого насилия над фактическим историческим процессом» [4, с. 45]. «У кого же взял эти 10 формаций т. Дубровский? Действительно ли у Маркса, Энгельса, Ленина или же у кого-либо другого? Оказывается, что т. Дубровский взял эти 10 формаций ни более, ни менее как у Богданова, против которого он сам обрушивается за неправильное понимание феодализма. Достаточно сравнить схему Богданова со схемой т. Дубровского, чтобы в этом вопросе не осталось никакого сомнения» [5, с. 166].
Вестник ИЭ РАН. №4. 2015 С.37-53
цесса, на простой человеческий язык, то получится следующее утверждение: в каждую исторически определенную эпоху в обществе складывается такая ситуация, при которой старая формация, в силу утраты существующим способом производства своего господствующего положения, превращается в уклад. Но в то же время она (старая формация) выделяет из себя для будущей формации соответствующий ей новый способ производства, который должен стать господствующим способом производства, а новая формация - действительной, реальной формацией. Последняя таким образом наследует одновременно остатки и старого способа производства, и старой формации, ставшей к этому времени простым укладом.
Диалектика становления новой формации однако совершенно иная. Дело в том, что в недрах старой формации, а стало быть, и старого способа производства формируется сначала новый уклад, который сосуществует со старыми укладами, в том числе и ведущим. Утрата последним своего господствующего положения означает, что новый уклад становится доминирующим, наряду с которым возникают и другие новые уклады. Взаимодействие между вновь возникшими укладами ведет к образованию, соответственно, нового способа производства и новой формации. Но при этом старая формация отнюдь не превращается в обычный уклад, поскольку, во-первых, эти социально-экономические образования всегда сохраняют присущую им специфическую определенность, характеризующуюся своими отличительными чертами; во-вторых, в реальном историческом процессе ничего подобного никогда не происходило. Старая формация просто уступала свое место новой формации, представляющей собой качественно особую ступень данного процесса. Поэтому трактовка А.Г. Пригожиным взаимосвязи формаций, способов производства и укладов также не соответствует действительности, как и критикуемая им историческая схема С.М. Дубровского.
В целом прошедшая дискуссия не внесла сколько-нибудь существенных изменений или, по крайней мере, уточнений в ленинскую концепцию многоукладной экономики. Единственное, пожалуй, новшество заключалось в том, что эту концепцию пытались «втиснуть» в общую схему формационной теории. Подобная попытка, однако, не увенчалась успехом. Более того, кроме терминологической путаницы (в трактовке многоукладности) ничего другого из нее извлечь не удалось.
В последующий период, начиная с первой половины 1950-х годов, ленинская концепция экономических укладов прочно вошла в учебники и учебные пособия по политической экономии и истории (а чуть позже, с середины 1960-х годов, - в аналогичные издания по научному коммунизму). То же самое характерно и для монографической литературы (экономической, исторической и социально-философской),
где данная концепция использовалась в качестве методологического инструмента исследования многоукладной экономики. При этом общепризнанными считались два главных теоретических постулата: 1) многоукладность - это специфическая черта экономики переходного перехода; 2) в современных условиях многоукладная экономика как таковая является неотъемлемым атрибутом большинства развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки [6, с. 217, 218].
Крайнюю ограниченность подобного теоретико-методологического подхода осознали прежде всего историки. В 1969 г. состоялась научная конференция (г. Свердловск), посвященная проблемам мно-гоукладности экономики дореволюционной России5. На этой конференции обсуждался широкий круг вопросов, касающихся сущности экономического уклада, критериев классификации экономических укладов, особенностей их развития в капиталистической России, необходимости выработки целостной теории многоукладной экономики.
В этой связи были предложены различные концептуальные подходы к решению указанных вопросов. Так, В.В. Тимошенко обратила внимание на то, что историческая наука пока еще не располагает общепринятым понятием уклада, четкими критериями выделения типов хозяйств дореволюционной России. В этом контексте В.В. Тимошенко поставила под сомнение получившее распространение в обществоведческой литературе определение уклада, в котором за основной признак, отличающий один уклад от другого, берется форма собственности. По ее мнению, подобное определение не выдерживает никакой критики и с методологической, и с конкретно-исторической точек зрения. В качестве определяющего признака она предложила взять характеристику производственных отношений, присущих каждой форме общественного хозяйства, который дает ключ к выделению различных типов хозяйств и укладов.
Руководствуясь этим признаком, В.В. Тимошенко выделяла в дореволюционной России следующие уклады: крупнокапиталистический, или монополистический уклад (промышленные и банковские монополии), государственно-монополистический капитализм, немонопо-лизированный или частнохозяйственный капитализм, полукрепостнические помещичьи латифундии, мелкое товарное производство и патриархальное, в значительной мере натуральное хозяйство [7, с. 6, 7, 9, 10]. Заметим, общеизвестную точку зрения развивали и другие авторы. В частности, Л.М. Горюшкин, воспроизводя концептуальные
5 Необходимо отметить, что это была последняя научная конференция по проблемам многоукладности экономики вообще, российской экономики дореволюционного периода в частности. В дальнейшем данное научное направление официально было признано теоретически несостоятельным и методологически ошибочным.
идеи дискуссии конца 1920-х - начала 1930-х годов, отмечал, что экономический уклад «отражает пережиточные или нарождающиеся отношения и подчинен способу производства» [8]. Такой подход воспроизводил, по существу, определение экономического уклада как системы производственных отношений, на основе которого была предпринята попытка расширить ленинскую схему классификации укладов. Поэтому он не содержал ничего принципиально нового в сравнении с ранее рассмотренными подходами, с характерными для них недостатками.
Иной, более развернутый подход к трактовке рассматриваемых вопросов предложил Ю.Н. Нетесин. Подобно другим участникам дискуссии, он подчеркивал, что «сегодня исследователь социально-экономических процессов располагает в лучшем случае приблизительным определением общественно-экономического уклада, но не имеет на вооружении главного - более или менее разработанной теории многоукладного общественного хозяйства вообще, капиталистического - в частности» [8, с. 47]. Излагая суть своего подхода, Ю.Н. Нетесин выдвинул следующие теоретические положения, которые, по его мнению, довольно адекватно отражают специфику многоукладного хозяйства России конца XIX - начала XX вв.
Во-первых, не существует абсолютно «чистых» в социально-экономическом смысле капиталистических систем. Вместе с тем следует, однако, различать по меньшей мере две их разновидности: а) условно - однородные хозяйственные системы, где некапиталистические (главным образом мелкотоварные) формы хозяйства постоянно порождаются и вытесняются капиталистическими. Но и те, и другие существуют и функционируют на основе зрелого капиталистического производства и воспроизводства; б) многоукладные капиталистические системы, в рамках которых докапиталистические и раннекапита-листические формы хозяйства порождаются определенным уровнем развития производительных сил отдельных районов и сфер общественного производства, совершающих благодаря этому воспроизводственный цикл на своей собственной основе. Если рассматривать их с точки зрения всемирно-исторических этапов развития капитализма (а не хронологически), то в этом случае «первые системы можно отнести к классу "старых" систем, где завершено "первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде", а вторые - к классу "молодых" систем, где развитие капитализма осуществляется в рамках незавершенного "первого отрицания", где, следовательно, соединены вместе чисто капиталистическое накопление и накопление первоначальное» [8, с. 48].
Во-вторых, социально-экономический уклад представляет собой составную часть исторически определенной экономической системы,
объединяющей однородные социально-экономические отношения и их материально-организационную основу. В этом контексте в структуре российского капитализма конца XIX - начала XX вв. можно выделить следующие общественно-экономические уклады: а) патриархально-родовой; б) феодально-крепостнический; в) мелкотоварный; г) капиталистический (в него включаются все операции, совершаемые «допотопными» формами капитала - торговым и ростовщическим). «Приблизительную картину многоукладной экономики можно получить, распределяя хозяйственные единицы по преобладанию в их операциях экономических отношений того или иного типа» » [8, с. 48].
В-третьих, многоукладная экономическая система иерархична по своему внутреннему строению. Это означает, что различные формы хозяйства располагаются в ней как бы на разных ярусах, в зависимости от уровня их экономической эффективности, удельного веса и места в материальном производстве. При этом ведущий, господствующий уклад охватывает ключевые сферы общественного хозяйства. Он наиболее значителен по масштабам производства. Именно поэтому данный уклад, благодаря своим внешним связям с другими формами хозяйства, придает единство «мозаичной действительности» многоукладной экономики, определяет социальную специфику всей хозяйственной системы в целом. В этом смысле российский капитализм выступал одновременно в двух ипостасях: и как собственно капитализм (т. е. совокупность отношений по способу производства и распределения прибавочной стоимости), и как конкретно-историческая многоукладная система капиталистического способа производства. «Таким образом, многоукладное общественное хозяйство России представляло собой строй капитализма, воплощенное господство капитала; это нисколько не противоречит тому, что внутри себя российский капитализм выступал как обособленная сфера экономических отношений, господствующий уклад, подчиняющий и преобразующий все докапиталистические образования в своем внутреннем строе» [8, с. 49].
В-четвертых, ведущий уклад капиталистической системы хозяйства неразрывно связан с другими формами антагонистических отношений, господства и подчинения, экономической эксплуатации. Осуществляя передел совокупного общественного продукта в свою пользу, данный уклад ускорял расширенное воспроизводство своих хозяйственных форм и в силу этого втискивал некапиталистические уклады в рамки простого и даже суженного (сокращенного, по терминологии автора) воспроизводства. При этом главную посредническую роль в отношениях капиталистического уклада с полунатуральной хозяйственной периферией играл торгово-ростовщический капитал. Последний, с одной стороны, разлагал старые хозяйственные формы, ускорял процесс первоначального накопления капитала; с другой сто-
роны, расширял и углублял товарный и денежный рынки, а также рынок труда и тем самым создал необходимые условия для развития капиталистического предпринимательства. Причем «относительная самостоятельность, мощь и распространение торгово-ростовщиче-ского капитала прямо пропорциональны масштабам и внутренней устойчивости докапиталистических хозяйственных отношений. Вот почему в условиях многоукладной экономики организация внутренней торговли принимает, как правило, вид купеческой монополии на местных рынках страны» [8, с. 49].
Заметим, указанные положения в целом не выходят за рамки традиционных представлений о структуре многоукладной экономики. Это касается и рассмотрения различных типов хозяйственных структур капиталистического способа производства, и определения общественно-экономического уклада как составной части исторически определенной экономической системы, и определения в иерархической структуре многоукладной экономики ведущего (господствующего) уклада, и выявления ключевой роли торгово-ростовщического капитала в дореволюционной экономике России. Все эти вопросы достаточно подробно освещались в исторической и экономической литературе 30-60-х годов XX в.
Неудивительно поэтому, что в методологическом плане, придерживаясь одной из вышеуказанных концепций, автор отождествлял общественно-экономический уклад с такими социальными образованиями, как форма общественного хозяйства и способ производства. Что же касается трактовки структуры многоукладного общественного хозяйства России конца XIX - начала XX вв., то она, по существу, опиралась и воспроизводила опять-таки основные концептуальные идеи, содержащиеся в ленинской схеме классификации укладов.
Наряду с отмеченными следует упомянуть также и общеметодологический подход к трактовке многоукладности как таковой, предложенный М.Я. Гефтером. По его мнению, многоукладность сама по себе охватывает не только собственно экономическую сферу, но и другие сферы общественной жизни6. В силу этого решение данной проблемы связано с определенными трудностями. Они обусловлены прежде всего общепризнанной теоретической парадигмой, не позволяющей
6 «Многоукладность мира столь интенсивно, а нередко и столь озадачивающе выражает себя сейчас, притом не только в собственно экономической сфере, но и в сфере политической, духовной, на поприще исторического действия, что это само по себе не может не привлечь внимание историка, для которого всегда, тем более если это историк-марксист, главным предметом исследования является генезис - происхождение и возникновение перемен, из которых складывается развитие общества. Нужно ли доказывать, что усложнение мировой истории XX в. требует и более сложных методов проникновения в ее генезис?» [8, с. 83].
устранить разрыв между накопленным материалом и его научным отображением. Имея в виду это обстоятельство, автор писал: «Нелишне, однако, напомнить себе, что вместе с концепцией Покровского наша историография "освободилась" в середине 30-х годов от проблемы целостности русского исторического процесса, а чисто формацион-ная схема его дала зазоры, которые не удается восполнить и по сей день (несмотря на примечательные сдвиги в работах последних лет)» [8, с. 85]. Согласно автору, эти зазоры можно устранить посредством концепции многоукладной экономики. Исходя из нее, он утверждал, что в любую историческую эпоху каждое общество неоднородно. Наряду с господствующим способом производства в нем существуют либо остатки прежних способов производства, либо зародыши будущих. Однако этим его социально-экономическая структура не исчерпывается. Дело в том, что «она включает в себя и превращенные, вторичные, смешанные формы (например, государственный капитализм), а также формы хозяйства и социальные связи, существующие внутри разных эпох, но во всех случаях сохраняющие общие черты (таково мелкотоварное производство)» [8, с. 86]. В этой связи автор поставил весьма важный, ключевой вопрос: как воспроизвести все многообразие данной структуры? Отвечая на него, он подчеркивал, что поскольку ее невозможно «втиснуть» в формационную схему, то на помощь приходит понятие уклада. «Эта категория, - пояснял автор, - в основе тождественная способу производства, вместе с тем наиболее наполнена конкретным содержанием, наиболее приспособлена к тому, чтобы отразить особенное - в отличие от "общего" и вместе с тем как форму (или одну из форм) становления и развития последнего» [8, с. 86]7. Подобный подход неизбежно ведет к признанию многоукладности,
7 Заметим, по мнению автора, между укладом и способом производства существует не только единство, но и различие. Последнее «отражает не столько разные стороны предмета, сколько разные уровни его. В способе производства привычно видеть стадию всемирно-исторического развития. Поэтому число "способов" не может не быть ограниченным, а в характеристику способа входит строгая и даже однозначная связь определенного типа социально-экономических отношений с определенным состоянием производительных сил - связь, исторически представленная первичными, классическими формами того или иного способа производства. Но превращение этих характеристик в некий стандарт, непосредственно накладываемый и на "неклассические" условия, противопоказано как истории, так и логике. Анализ воспроизведения данного способа производства, развития его вширь нуждается в особом понятийном аппарате. Причем это необходимо и в отношении ранних эпох, и еще больше применительно к поздним, поскольку эволюция человечества идет в целом от первобытного разнообразия одинакового - через последующее резкое расхождение темпов и типов развития - к многообразию единого» [8, с. 86].
характеризующей специфику конкретного общества на любом этапе
Такова, вкратце, суть рассматриваемого подхода. Безусловно, его автор прав, утверждая, что многоукладность представляет собой общесоциальный феномен, т. е. охватывает все сферы общественной жизни (в соответствии с тематикой проходившей дискуссии он сосредоточил, естественно, свое внимание на анализе специфики экономической многоукладности). Вместе с тем нельзя признать справедливой критику автором формационной теории, которая якобы не отражает все многообразие конкретного (социально-экономического) содержания того или иного общества. Как будет показано ниже, эта теория в том виде, в котором она была выработана основоположниками марксизма, никогда не претендовала на подобный статус. Ее предметом является исследование наиболее крупных ступеней исторического процесса, закономерной смены присущих ему способов производства. Это во-первых. Во-вторых, как уже отмечалось, основоположники марксизма не употребляли в строго категориальном аспекте понятие «уклад». Между тем необходимость использования данного термина становится очевидной с точки зрения дальнейшего развития самой формационной теории. Это позволит рассматривать способ производства как довольно сложное социально-экономическое образование, которое включает в свой состав различные уклады, в том числе и ведущий, господствующий уклад. В этом смысле концепция многоукладной экономики органически вписывается в формационную теорию.
Нельзя также согласиться с авторской трактовкой уклада как такового, являющейся одновременно и неверной, и противоречивой по существу. В самом деле, с одной стороны, автор вновь воспроизводил известную концепцию, согласно которой способ производства и уклад суть тождественные понятия. С другой стороны, он подчеркивал, что
8 «Но тогда и многоукладность это не просто "много укладов". Специфику конкретного общества следует искать во взаимосвязи, взаимопроникновении и конфликте разных социально-экономических форм, в том числе тех, что не составляли ступень всемирного процесса или не играли в этом процессе той роли, какую играют они в региональном развитии. Поэтому и соотношение укладов в конкретных обществах отличается, порой весьма существенно, от соотношения, которое лежит в основе схемы формаций и обусловлено последовательностью смены их во всемирном процессе. Иначе какой смысл был бы говорить о типах общественной эволюции, понимая под этим не только национально-историческую окрашенность явления, имеющего в любых условиях одинаковую сущность, но и своеобразие самой сущности? А стало быть, и своеобразие конфликта, который не исчерпывается столкновением "чистого" нового со сплошным старым уже потому, что в нем участвует больше двух экономических и социальных сил, каждая из которых обладает - до известного предела - достаточной устойчивостью и весомостью, чтобы противостоять остальным» [8, с. 87].
его исторического развития .
-8
эти понятия отображают не столько разные стороны предмета, сколько разные уровни его. Углубленное осмысление этой точки зрения неизбежно ведет к выводу о том, что первое понятие (способ производства) является более широким по своему содержанию, чем второе (уклад). К сожалению, автор не доходит до подобного понимания9.
Необходимо, однако, отметить, что в рамках предложенного им подхода затрагивается такой важный аспект многоукладности экономики, как ее региональная специфика. Именно этот аспект стал чрезвычайно привлекательным для многих исследователей. Не случайно появилось немало публикаций о социально-экономическом развитии стран третьего мира. На основе подробного анализа обширного фактического и статистического материала обосновывалось положение, согласно которому многоукладность есть неотъемлемый и существенный атрибут экономики этих стран. Вместе с тем следует подчеркнуть, что подобная трактовка не выходила в целом за рамки сложившихся политико-экономических представлений о многоукладности как переходном состоянии экономики10.
До начала 90-х годов такие представления преобладали в отечественном обществоведении. Теперь ситуация, как известно, совершенно иная. Тезис о многоукладности как отличительном признаке переходной экономики утратил статус официальной догмы. Более того, он был признан ошибочным11. В литературе возобладал и получил широкое распространение другой тезис: не только переходная, но всякая «экономика всегда многоукладна, в ней смешиваются, взаимно переплетаются господствующая, преобладающая форма собственности (играющая роль "первой скрипки" в не всегда слаженном экономическом оркестре) с элементами преобладавших в прошлом и нарождающихся будущих укладов» [11, с. 77].
9 Наряду с указанными на конференции были предложены и другие концептуальные подходы к трактовке поставленной проблемы. Они изложены в ряде публикаций. (См.: Научная сессия по проблемам многоукладности российской экономики в период империализма; Научная сессия, посвященная проблемам многоукладности российской экономики в период империализма (Доклады). М., 1969; В.И. Ленин о социальной структуре и политическом строе капиталистической России. М., 1970 и др.).
10 «Многоукладность не только наполняет конкретным содержанием понятие "переходности", но и проясняет суть и этапы переходного периода в развивающихся странах. В широком политико-экономическом значении такой переход охватывает время смены одной общественной формации другой, время подавления или приспособления к своим нуждам остатков умирающей формации. Следовательно, в этом смысле он заканчивается установлением экономического и политического господства одного класса и тем самым приобретением им иного качества» [9, с. 13].
11 Следует вместе с тем отметить, что в отдельных публикациях данный тезис (с определенными оговорками) все же воспроизводится. (См., напр. [10, с. 424]).
Однако до сих пор остается весьма актуальной проблема общеметодологического характера. Речь в данном случае идет о критериях классификации укладов, их типов и соответствующих им форм. Пожалуй, чаще всего ее решение обычно связывают с выделением двух типов способа производства - технологического и экономического. Соответственно этому различаются технологические и экономические уклады. При этом технологические уклады классифицируются в зависимости от уровня развития производительных сил, господствующей технологии производства, форм его организации12, а экономические -от ступени зрелости способа производства в целом [11, с. 53-97].
Как показано выше, чисто технологический подход является несостоятельным прежде всего потому, что он ведет к обособленному рассмотрению двух диалектически взаимосвязанных сторон способа производства, т. е. производительных сил и производственных отношений. В таком случае каждая из этих сторон обретает свой самостоятельный, независимый статус, что противоречит диалектико-матери-алистической теории способа производства. Сказанное в полной мере относится и к трактовке сущности и типов укладов, которые являются социально-экономическими по своей природе и никакими иными они быть не могут.
В этой связи весьма своеобразной представляется концепция, выдвинутая Ю.М. Осиповым. В ней дается довольно обстоятельный
12 Наиболее аргументировано эту точку зрения развивает С.Ю. Глазьев. «Технологический уклад, - пишет он, - имеет сложную структуру. В соответствии с охарактеризованными выше закономерностями технологических изменений формирование технологического уклада начинается с внедрения соответствующего кластера базисных нововведений, диффузия которых сопровождается формированием базисных технологических совокупностей. Они формируют ядро нового технологического уклада. В результате распространения этих нововведений после соответствующих институциональных изменений и структурной перестройки экономики происходит повышение общего уровня эффективности производства по сравнению с тем, который считался нормальным в течение предшествующего этапа технико-экономического развития. Достигается это посредством расширения несущих производств, технологически сопряженных с ядром технологического уклада и передающих исходящие из него импульсы технологических изменений в окружающую социально-экономическую среду» [13, с. 95]. В соответствии с таким подходом автор выделяет пять технологических укладов в мировой экономике в течение последних трех столетий. По его мнению, ключевым фактором, предопределяющим формирование первого уклада, явилась механизация текстильной промышленности; второго -внедрение парового двигателя; третьего - широкое использование электродвигателей и бурное развитие электротехники; четвертого - развитие инфраструктуры в таких отраслях, как транспорт, связь, нефтедобыча, а также расширение производства в цветной металлургии; пятого - широкое распространение информационных и коммуникационных технологий» [13, с. 95-111]. Нетрудно видеть, что в рамках данного, чисто отраслевого подхода речь, по существу, идет о развитии технико-технологической базы материального производства.
анализ многоукладности. Исходя из ключевой значимости проблемы типологии способов хозяйства, он определяет многоукладность как хозяйственную структуру, отражающую множественность способов хозяйства. Причем, по его мнению, надо «различать многоукладность первую и многоукладность вторую, разумея под первой сосуществование различных способов хозяйства в одном хозяйственном пространстве, а под второй - сосуществование различных форм способа хозяйства в пространстве самого способа хозяйства» [12, с. 104]13.
Признавая наличие множественности критериев классификации способов хозяйства (укладов), автор тем не менее считает необходимым группировать их (способы хозяйства, или уклады) по дуальности (по противоположностям), основанной на различных критериях -признаках14. В этом контексте он выделяет следующие типы способов хозяйства (укладов): естественные (в них доминируют природные начала) и искусственные (в них ведущую роль играют неприродные начала), частнохозяйственные и общественнохозяйственные, государственные и негосударственные, индустриальные и неиндустриальные, вольной и принудительной организации, эксплуататорские и неэксплуататорские [13, с. 105]. Как видим, эта классификация базируется на технико-технологических и социально-экономических критериях, которые объединяются в одну группу.
13 В этой связи автор приводит следующий пример. «Так, в средневековую эпоху имели место (в рамках многоукладности второй) такие собственно феодальные уклады, как помещичий, монастырский, царский (королевский) и сочетающийся с ними "околофеодальный уклад" - крестьянский, но были также и нефеодальные уклады (в рамках многоукладности первой) - цеховой ремесленнический, купеческий и ростовщический, монастырский общинный, свободный крестьянский. Из данного примера видно, что многоукладность - обычное явление хозяйства, причем в обоих своих вариантах - как в первом, так и во втором» [13, с. 95-111]. Нетрудно видеть, что первая многоукладность базируется на социально-классовых различиях, а вторая -на различиях, присущих хозяйственной деятельности.
14 «Способов хозяйства, немалое множество. Их типология - серьезная научная проблема. В самом деле, как, на каких принципах, с помощью каких критериев качественно оценить и взаимно соотнести способы хозяйства?
Решений типологической проблемы может быть много, во всяком случае, не одно. Можно выбрать один-единственный критерий и согласно ему логически взаимора-сположить способы хозяйства; можно воспользоваться и рядом критериев, построив многокритериальную типологию. Можно ограничиться простым перечислением способов хозяйства, а можно попытаться составить из них сложную логическую систему (наподобие таблицы химических элементов Менделеева). Можно поступить по-разному. Мы же, исходя из потребности первичного познания предмета, поступим так: выберем из реальных признаков реальных способов хозяйства наиболее явные и характеристические признаки, по ним проведем дуальные (по противоположностям) группировки способов хозяйства, а затем построим общую типологическую схему на основании выбранного нами главного группировочного и системообразующего критерия» [13, с. 105].
Углубляя свой анализ, автор вновь подчеркивает, что существует множество критериев и принципов построения разных типологий. В этой связи возникает вопрос: какую типологию предпочесть? Согласно автору, при построении интересующей нас классификации центральное, ключевое место должно занять «самое сложное и адекватное современному развитому обществу хозяйство - экономическое хозяйство, и потому за главный типологический критерий нам нужно взять экономическое качество или, иначе, - экономичность способа хозяйства.
Так появляется деление на экономические и неэкономические, что то же самое - натуральные, способы хозяйства, а также и на "не-совсем-экономические", или полуэкономические, способы хозяйства, которые можно определить как натурально-экономические. Последние являются способами смешанного, часто переходного, характера. Все известные истории способы хозяйства попадают в три указанные типовые группы, образуя в целом некоторую типологическую схему - систему» [13, с. 125]. Однако здесь возникает другой вопрос: как определить конкретные способы хозяйства (уклады), которые должны войти в классификационную структуру? По мнению автора, трудность его решения связана с выделением реально существующих (или несуществующих) самих способов хозяйства (укладов). Исходя из теории хозяйства, он полагает, что главным критерием такого выделения является хозяйственная собственность, дающая возможность вести хозяйствование и характеризующая, с одной стороны, собственность на силы и факторы («вещи»), а с другой - собственность на деятельность («функцию») [13, с. 58]. Она обусловливает и характер основного хозяйствующего субъекта, и основное хозяйственное отношение, и основной способ хозяйствования, и характер хозяйственного воспроизводства [13, с. 125-126]. Руководствуясь указанными критериями, автор выделяет, во-первых, неэкономические (натуральные) способы хозяйства (уклады), т. е. общинную организацию, простой общинный, сложный общинный, крестьянско-общинный, владельческий, рабовладельческий, феодально-крестьянский, деспотический; во-вторых, экономические способы хозяйства (уклады), т. е. простой экономический, корпорационный, рыночный, капиталистический (подразделяющийся, в свою очередь, на ранний, простой и свободный; средний, сложный и корпорационно-государственный; поздний, очень сложный и либерально-социализированный); в-третьих, смешанные (натурально-экономические) способы хозяйства (уклады), т. е. переходный, планово-административный [13, с. 126-158].
Предложенная автором классификация типов способов хозяйства (укладов), несомненно, заслуживает пристального внимания. Она довольно обширна, отражает динамику и специфику хозяйственного развития общества в историческом, генетическом, структурном и функциональном аспектах. Вместе с тем ей присущи и весьма серьезные
недостатки. Во-первых, нельзя согласиться с отождествлением способа хозяйства (производства) с укладом, т. е. с его структурообразующим элементом, о чем говорилось выше. Во-вторых, вызывает возражение используемая автором терминология, в соответствии с которой резко противопоставляются друг другу неэкономические и экономические способы хозяйства (уклады), поскольку они всегда являются экономическими и никакими иными быть не могут, о чем также говорилось выше. В-третьих, избранные критерии классификации типов способов хозяйства (укладов) качественно различны (первый характеризует их общеэкономическую природу, т. е. форму связи между производством и потреблением, а второй - правовую (юридическую) и экономическую природу, т. е. социальный характер принадлежности условий и результатов производства и специфическую форму экономической реализации этих условий и результатов), на основе механического объединения которых ставятся в один ряд, например, общинный (во всех его модификациях) и рабовладельческий способы хозяйства (уклады); бесспорно, в них доминировали натурально-хозяйственные отношения, но это все-таки разные способы хозяйства (уклады); социальная грань, разделяющая их, весьма существенна. Наконец, в-четвертых, поставленная проблема необходимости различения типов и форм способов хозяйства (укладов) оказалась нерешенной, поскольку они, по существу, отождествляются.
Между тем решение этой проблемы, на наш взгляд, дает ключ к исследованию многоукладности экономики, социальной природы экономических укладов, присущих им типов и форм15. В соответствии с вышеуказанным критерием мы понимаем под типом экономического уклада исторически определенную ступень развития данного уклада и его структурных элементов, а под формой - внешнее проявление внутренней взаимосвязи этих элементов, взаимодействия в общественном процессе труда, специфический характер которых предопределяется типом и формой собственности на факторы и результаты производства [14, с. 56]16.
15 Идея о необходимости четкого разграничения понятий типа и формы уклада была впервые высказана автором в статье «Многоукладность как фактор экономического развития общества» (См.: Социокультурная динамика в период становления постиндустриального общества: закономерности, противоречия, приоритеты. Материалы к III Международной Кондратьевской конференции. Кострома, 19-21 мая 1998 г. М., 1998. С. 291-292.
16 Напомним, наряду с собственностью, к числу этих структурных элементов относятся факторы труда, производительные силы, производственные отношения, разделение труда и кооперация труда. Только при их совокупном взаимодействии можно говорить об укладе, его типах и формах. В этой связи Л.В. Никифоров совершенно справедливо подчеркивает, что «возникновение социально-экономического уклада (сектора) не может обеспечить только та или иная форма собственности, необходимо, чтобы потенциал производственной или хозяйственной ниши, или
Многообразие типов и форм собственности обусловливает, соответственно, многообразие типов и форм экономических укладов. При этом среди последних, как уже отмечалось, всегда выделяется ведущий, господствующий уклад. Он базируется на отношении собственников условий производства и непосредственных производителей и в силу этого определяет социальную природу господствующего способа производства и общественного строя в целом. «Непосредственное отношение собственников условий производства - отношение, всякая данная форма которого каждый раз естественно соответствует ступени развития способа труда (выделено нами - Н.С.), а потому и общественной производительной силе последнего - вот в чем мы всегда раскрываем самую глубокую тайну, скрытую основу всего общественного строя...» [15, с. 354]. В таком контексте можно выделить позднее-общинный, государственно-деспотический, рабовладельческий, феодальный, капиталистический, государственный и монополистический уклады. Наряду с ними существовали также и соподчиненные им уклады, имевшие свою отличительную специфику (крестьянско-общинный, частноиндивидуальный и т. п. уклады).
Что же касается формы укладов, то посредством нее осуществлялось их движение, разрешение присущих им противоречий, возникавших в процессе осуществления социально-трудовой деятельности. В соответствии с этим процессом исторически сложились три формы укладов: натуральная, товарная, смешанная17. Действительное место, функциональная роль и ключевая значимость той или иной формы уклада предопределялась, в конечном счете, типом господствующего уклада, социальной природой господствующего способа производства в целом.
Думается, такое понимание многоукладности экономики позволяет преодолеть ее противоречивую трактовку, которая имеет место в экономической, исторической и социально-философской литературе. Кроме того, и это, пожалуй, главное, она позволяет также по-новому осмыслить логику историко-экономического процесса, выявить специфические особенности укладов на каждой ступени данного процесса, глубже понять суть социально-экономических преобразований, происходящих не только в нашей стране, но и в рамках мирового сообщества.
ресурсов, на котором она основывается, был достаточен для развития относительно целостного воспроизводимого блока (системы) отношений и связей, обладающего рядом специфических черт».
17 В этой связи необходимо отметить, что в «чистом» виде ни первая, ни вторая форма укладов в действительности никогда не существовали (за исключением, пожалуй, начальной стадии становления общества). Они взаимно переплетались, образуя смешанную форму. Поэтому можно говорить о преобладании той или иной формы уклада на определенной исторической ступени общества. Так, в докапиталистических системах доминировала натуральная форма укладов, тогда как при капитализме господствующей становится товарная форма.
Литература
1. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 296; Т. 43.
2. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 39.
3. Дубровский С.М. К вопросу о сущности «азиатского» способа производства, феодализма, крепостничества и торгового капитала. М.,
4. Малышев А. О феодализме и крепостничестве //Историк-марксист. М., 1930. № 15.
5. Пригожин А. Проблемы общественных формаций (ответ С.М. Дубровскому) // Под знаменем марксизма. М., 1930. № 7-8.
6. Экономическая энциклопедия. Политическая экономия. Т. 4. М., 1980.
7. Тимошенко В.В. Проблема многоукладности российской экономики в советской экономической литературе / Научная сессия по проблемам многоукладности российской экономики в период империализма (тезисы сообщений). Свердловск, 1969.
8. Вопросы истории капиталистической России: Проблема многоукладности / Отв. ред. В.В. Адамов. Свердловск, 1972.
9. Левковский А.И. Третий мир в современном мире. М., 1970.
10. Курс экономической теории / Под ред. А.В. Сидоровича. М., 1997.
11. Яковец Ю.В. История цивилизаций. М., 1995.
12. Осипов Ю.М. Теория хозяйства. Т. 1. М., 1995.
13. Глазьев С.Ю. Теория долгосрочного технико-экономического развития. М., 1993.
14. Смешанное общество: Российский вариант. М., 1999.
15. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. II.
N.V. SYCHEV
doctor habilitatus in economics, professor, leading research fellow of the Institute of economics of the Russian Academy of sciences, Moscow, Russia vestnik-ieran@inbox.ru
TYPES AND FORMS OF ECONOMIC WAYS OF LIFE: THE LOGIC OF THEORETICAL REPRESENTATIONS DEVELOPMENT
The paper distinguishes the Lenin concept of multistructure economy, positive results of the discussions devoted to a perspective of multistructure economy are revealed, conceptual approaches to interpretation of types and forms of economic ways of life are analyzed, the author's position on the matter is stated.
Keywords: economic ways of life, multistructure of the economy, formational approach, formation and economic way, technological and economic ways, types and forms of economic ways.
1929.
JEL: O10.
