CC BY
147
дели Джека Паар вчера? Вы читали Доктора Живаго? <...> Разговоры, разговоры, разговоры, но сердцевиной всех этих разговоров всегда является воображаемый мир. Теперь телевизионные программы пошли еще дальше в этом направлении. Появляются все больше и больше программ, показывающих людей, которые просто говорят о чем-нибудь, таким образом, зритель избавлен даже от необходимости говорить о воображаемом мире - теперь есть люди, снявшие с его плеч и этот груз. Наблюдатель трижды отгорожен от самой жизни. И посреди этого трижды изолированного существования была реальность, которая сейчас для полицейского сводилась к отрубленной кисти руки» [11].
В процессе отрицания представлений о реальности, сконструированных в художественных произведениях вообще и в детективной литературе в частности, авторы детектива «полицейской процедуры» создают собственный вариант художественной реальности, отличающийся следующими принципиальными свойствами. Истинная реальность слишком сложна и поэтому никогда не сводится к набору условных формул, как это происходит в классическом детективе. Сложность реальности заключается не в полном отсутствии каких-либо связей, как в «крутом» детективе, а в трудности их выделения среди потока случайных, не имеющих существенного значения событий. В сознании современного человека подлинная реальность всегда скрыта под плотным слоем искаженных, упрощенных, кажущихся самоочевидными представлений о ней. Успех работы полицейского во многом зависит от его способности отделить одно от другого: «Анализируя ситуацию, он решил, что стал жертвой весьма распространенного в их работе заблуждения. Он пришел к самому очевидному заключению и не попробовал поискать истину дальше, а, как часто случается, истинная правда была столь же близко, что и кажущаяся правда. В данном случае она, пожалуй, была еще ближе» [12].
История формирования детективных субжанров в американской литературе XX в. наглядно демонстрирует, что детектив - это живой развивающийся художественно-творческий и рецептивно-эстетический феномен, обладающий собственной природой, структурой и функцией. В литературе США детектив сложился как динамическая повествовательная система, в которой фиксируются социальные и культурные изменения в обществе. О ее способности обновляться с каждым десятилетием свидетельствуют введение новых образов и типов сыщика, рассказы о новых видах преступлений и методов расследования, изменение атмосферы вымышленного мира, в котором происходит развитие сюжета. Все это делает американский детектив уникальным явле-
нием популярной литературы и актуальным предметом исследования для гуманитарных наук.
Примечания
1. Panek L. An Introduction to the Detective Story. Bowling Green: UPP, 1987. C. 169.
2. Макбейн Э. Ненавистник полицейских // Ненавистник полицейских; Клин; Тайна Тюдора. Тюмень: ТФ МОСНИПСО, 1991. C. 7.
3. Чандлер Р. Случайные заметки о детективном романе // Сборник романов. М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 1999. С. 782-788.
4. Хэммет Д. Из воспоминаний частного детектива // Сборник романов. М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 1999. С. 28.
5. Макбейн Э. Ночные кошмары. Режим доступа: http://makbejn.ru/Nochnie_koshmari/page14.html. 23.09.2010 г.
6. Макбейн Э. Плата за убийство. Режим доступа: http://makbejn.ru/Plata_za_ubijstvo/page33.html. 23.09.2010 г.
7. Макбейн Э. Ночные кошмары. Режим доступа: http://makbejn.ru/Nochnie_koshmari/page65.html. 23.09.2010 г.
8. Макбейн Э. Протяни ребятам руку // Мошенник; Протяни ребятам руку. Ставрополь: АСОК-П-РЕСС, 1992. С. 217.
9. Макбейн Э. Выкуп Кинга // Покушение на леди; Выкуп Кинга; Под утро. Тюмень: Миньон, 1991. С. 154155.
10. Макбейн Э. Мошенник // Мошенник; Протяни ребятам руку. Ставрополь: АСОК-ПРЕСС, 1992. С. 115.
11. Макбейн Э. Протяни ребятам руку // Мошенник; Протяни ребятам руку. Ставрополь: АСОК-П-РЕСС, 1992. С. 218.
12. Макбейн Э. Шутник // Сборник романов. М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 1999. С. 362-363.
УДК 821.112.2
А. Ю. Васюкова
ТИПОЛОГИЯ ЖЕНСКОГО ХАРАКТЕРА В РАССКАЗАХ ЗИГФРИДА ЛЕНЦА
В статье исследуется типология женского характера в новеллистике немецкого писателя Зигфрида Ленца (род. 1926). В поисках «идеальной героини» «живой классик» рассматривает различные аспекты проявления женской сущности. Постепенно происходит эволюция восприятия писателем места женщины в мире: осознание усиления её роли как в профессиональной сфере, так и в сфере межличностных отношений.
The article presents the results of studying the typology of woman's character in the stories of Siegfried Lenz (1926 -). In search of the "ideal heroine" the writer considers various aspects of woman's nature. The writer's perception of woman's place in the world has been evolving. He realized her growing role in the profession al sphere as well as in the interpersonal relationships.
© Васюкова А. Ю., 2010
Ключевые слова: персонаж-характер, персонаж-тип, образ, «предательница», «жертва», «мать», «верная возлюбленная/друг», «бунтарка», «домохозяйка», «успешная в профессии», «идеальная героиня».
Keywords: character, type, image, "traitress", "victim", "mother", "faithful girl-friend/friend", "rebel", "housewife", "successful by profession", "ideal heroine".
«Живой классик» немецкой литературы Зигфрид Ленц (род. 1926) вот уже более шестидесяти лет не теряет интереса к новеллистике. Наряду с романами и эссе писатель не перестаёт радовать читателя своими рассказами, в которых, по мнению Ю. И. Архипова, ему прекрасно удаётся показать «не только характер и судьбу героя, но и время» [1].
Цель нашей статьи - определить основные типы женского характера в новеллистике З. Ленца и проследить, как, исследуя различные аспекты проявления женской сущности, автор приходит к концепции идеального женского характера.
Центром художественного мира писателя является его современник, к индивидуальности и свободному волеизъявлению которого Ленц относится с большим уважением. Возможно, именно этим и объясняется разнообразие характеров в его рассказах. Предметом специального художественного постижения новеллиста на протяжении всего его творческого пути становится женский характер.
Характер как одна из основных категорий литературоведения рассматривается в целом ряде работ [2].
Исследованию типологии женского характера в рассказах З. Ленца не было уделено внимания ни в отечественном, ни в зарубежном литературоведении.
Предметом нашего исследования стали женские персонажи-характеры и персонажи-типы в рассказах немецкого писателя, написанных им в период с 1948 по 2008 г. [3].
Под персонажем-характером мы подразумеваем «лицо самоопределяющееся, выбирающее собственную роль и в жизни в целом, и в качестве участника отдельного события. Такое самоопределение, независимо от того, входит ли оно в сюжет в качестве события или включено в предысторию, всегда связано с признаваемой персонажем системой ценностей и представляет собою поэтому не просто стереотип поведения, а соотнесённую с ним в той или иной степени осознанную жизненную позицию» [4]. Персонаж-тип выступает как «готовая форма личности» [5], «функция, но не сюжета, а мироустройства или «среды» [6].
Основанием для типологии стал способ взаимоотношения женского характера с другими персонажами (прежде всего, с мужским) и миром.
Персонажи-характеры воплощены в новеллах немецкого писателя типами «предательница», «жертва», «мать», «верная возлюбленная/друг», «бунтарка», «идеальная героиня».
Персонажи-типы представлены типами «домохозяйка» и «успешная в профессии».
«Предательницы», как правило, отличаются активным началом. Однако их активность противоречит интересам связанного с ними персонажа мужчины. Персонажи-характеры данного типа обычно властные, эгоистичные натуры, они ориентированы на реализацию своих желаний и намерений, не считаясь с мнением мужского персонажа, имеют влияние на него, которое тот может и не осознавать. По отношению к мужчине часто либо испытывают негативные эмоции (раздражительность, презрение, недовольство, разочарованность), либо выказывают полное равнодушие к нему.
Появление характера «предательница» приходится в основном на 50-е гг.: рассказы «Дом любящих сердец» (1952), «Прилив приходит вовремя» (1953), «Обмен птиц» (1953), «Лакомство гиен» (1958), «Всё заново» (1958, Анна), «С сильным не борись» (1959). М. Дурзак полагает, что негативное изображение женских персонажей в рассказах молодого Ленца - дань традиции, основанной Э. Хемингуэем [7]. Увлечённость творчеством знаменитого американца в начале своей писательской деятельности признаёт и сам автор в эссе «Мой образец Хемингуэй. Модель или провокация» (1966) [8]. Следуя логике немецкого литературоведа, «хемингуэевскими героинями» в новеллистике писателя можно считать тех женских персонажей, с которыми связан мотив предательства. Однако не следует забывать и о времени появления характера данного типа в рассказах 3. Ленца. Вызванное войной и трудностями послевоенного времени положение «вынужденного матриархата» [9] в немецких как неполных, так и полных семьях не могло не отразиться на специфике восприятия женщиной окружающего мира и своего места в нём.
Небезынтересно, но поведение «предательницы» нередко является компенсацией за слабость мужчины, его недостойное поведение, неспособность контролировать ситуацию. Как это, например, происходит в рассказе «С сильным не борись» (1959). Рут Эйслер - яркое воплощение характера данного типа. Жена архитектора Эйсле-ра тайком от мужа отдаёт предмет шантажа, найденный супругом при сносе старого здания череп его убитого деда с отверстием от пули. Таким образом она прекращает преследования их семьи со стороны сына предполагаемого убийцы.
По справедливому замечанию своей жены, горе-шантажист и сын убийцы - «одного поля ягоды» [10]. Однако Рут также не вызывает ав-
торской симпатии, что довольно отчётливо выражается как в портретной характеристике, так и в описании поведения персонажей по отношению друг к другу. Повествователь вновь акцентирует внимание читателя на выражении «усталого неодобрения и этакого ленивого презрения» [11] на лице героини. А изображение состояния Рут, когда Эйслер, узнав о проступке жены, в гневе хочет расправиться с ней, совершенно не вызывает никакого сочувствия. «Он как тисками сдавливал скулы жены, толстые складки кожи поднялись от её щёк к глазам. Рут крутила головой, пытаясь вырваться, но муж цепко держал её за подбородок» [12].
В рассказе «С сильным не борись» впервые в новеллистике Ленца женщина открыто и агрессивно вступает в полемику с мужчиной и выходит из неё победителем, оставляя за собой последнее слово. «Господи, что же мне делать? -Допей кофе, - ответила Рут. - Не выливать же его» [13].
С течением времени точка зрения 3. Ленца на причины формирования характера «предательница» несколько меняется. Неизменным остаётся лишь одно: ведущую роль в её жизни играют собственные интересы. Однако если в 50-е гг. внимание писателя сконцентрировано преимущественно на межличностных проблемах внутри семьи, то в рассказах «Экзамен» (1981), «Способ самозащиты» (1984) и «Заявление» (1993) автора также интересует влияние социального фактора на поведение «предательницы».
Например, талантливый филолог Сибилла в условиях растущей безработицы в Германии становится домохозяйкой поневоле, за спиной у мужа, профессора Креспина, она помогает молодым специалистам сдавать ему экзамен («Экзамен», 1981). Таким образом молодая женщина неосознанно мстит мужу за свою социальную невостребованность.
Но и работающие женщины не чувствуют себя счастливыми, оказавшись в положении «вынужденного матриархата». Медсестра Кристиане с трудом скрывает раздражение и разочарование в супруге, талантливом выпускнике философского факультета, который никак не может устроиться на приличную работу («Заявление о приёме на работу», 1993).
Также 3. Ленц опасается за будущее детей разведённых родителей. В рассказе «Способ самозащиты» (1984) по наводке возлюбленной, юной Веры, родители которой развелись, молодой человек должен украсть сбережения её отца.
Отношение немецкого писателя к «предательнице» 80-90-х гг. становится более толерантным. Он пытается понять и несколько оправдать поведение своих героинь сложившимися условиями жизни.
«Жертвы», как правило, пассивны и ощущают себя несчастными. Они не в силах бороться с людьми или обстоятельствами, которые ущемляют их интересы, предоставляя другим персонажам или пагубным пристрастиям распоряжаться своей судьбой. В рассказе «Удовольствие для мужчин» (1961) героиня решается даже на самоубийство. В большинстве случаев «жертва» страдает из-за равнодушия, чёрствости, эгоизма и деспотизма мужских персонажей, вызывая сочувствие автора («Утешитель», 1956; «Шестой день рождения »,1964; «Экзамен», 1969; «По льготной цене», 1984). Реже её бедственное положение является следствием определённых социальных предпосылок. Например, будущее пожилой Люси зависит от того, доживёт ли её больной супруг Муммер до шестидесяти пяти лет, что гарантирует женщине полноценную выплату страховки и достойную пенсию («Новогодний сюрприз», 1958). Но следует отметить, что не всегда 3. Ленц с симпатией относится к характеру данного типа, особенно в том случае, если он не находит достойного оправдания несчастному состоянию «жертвы». Это относится к страдающей алкоголизмом Барбаре Бредо («Бал благотворителей», 1959), к неверной жене Элизе («Законы падения», 1973) и Белинде («Фантазия», 1974), наркоманке Лене («Мёртвые письма», 1982).
Характер «жертва» в новеллистике 3. Ленца становится своеобразным антиподом характеру «предательница» и свидетельствует о растущем интересе немецкого писателя к женским проблемам. Его отношение к женщине становится более толерантным. Сочувствие автора к бедственному положению умной и талантливой 3енты, по прихоти мужа бросившей учёбу в университете («Экзамен», 1969), и домохозяйки Нелли, отчитывающейся перед деспотичным мужем за каждую потраченную копейку («По льготной цене», 1984), свидетельствует об эволюции его мировоззрения. Ленц, относящийся довольно скептически к последствиям женской эмансипации, допускает мысль о её необходимости.
Женские персонажи-характеры, составляющие тип «верная возлюбленная/друг», чуткие и понимающие. С мужским персонажем, как правило, их связывает нежное романтическое чувство. Отношения основаны на равноправии. Они уважают интересы своего возлюбленного, всегда принимают его сторону, оказывают моральную поддержку. Характер «верная возлюбленная/ друг» появляется в рассказах «Всё заново» (1958, Паула), «Самая счастливая семья месяца» (1964), «Случай на границе» (1966), «Паника» (1993), «Дыхательная гимнастика» (1994, любовница профессора). Например, в рассказе «Самая счастливая семья месяца» (1964) госпожа Штепутат любит своего больного мужа и искренне пере-
живает за него. «Я ведь всегда рядом буду.» [14] Контузия на войне вызвала нарушение речи. Заикание героя потешает окружающих. Герою непонятна подобная реакция слушателей. Жена хранит молчание и не считает нужным что-либо объяснять. «Но мать отвела глаза» [15]. Она уважает чувства своего мужа, его право не осознавать ощущение ущербности, навязываемое ему обществом.
В ряду представленных героинь можно выделить своеобразный подтип. Ленца интересуют персонажи-характеры, которые условно можно объединить в группу «женщины, совершающие ошибки во имя любви». Они либо создают и поддерживают неверное представление о личности возлюбленного, что приводит к довольно печальным последствиям (мать и дочь в «Предыстории», 1961), либо пытаются защитить его интересы неприемлемым для него образом («Только на Сардинии», 1954). Несколько обособленно стоит рассказ «Господин и госпожа С. в ожидании своих гостей» (1969), в котором героиня сообщает супругу, что чуть было не совершила убийство из мести за отца. Муж с пониманием относится к её желанию умолчать об этом жизненном эпизоде.
Ядром характера «мать» является мироощущение и следование традиционным ценностям женщины-матери. «Матери» мудры, они отстаивают интересы связанных с ними персонажей, склонны к самопожертвованию, всепрощению. Такой характер мы видим в рассказах «Праздник в бараке» (1959), «Фантазия» (1974, госпожа Крогман), «Спасение» (1982), «Автор речей» (1986), «Утешение» (1986, госпожа Бальниц), «Дыхательная гимнастика» (1994, жена профессора), «Минута молчания» (2008, мама Кристиана).
Ярким воплощением характера данного типа может служить Марэн в рассказе «Автор речей» (1986). З. Ленц создаёт образ, на примере которого показывает, насколько велика роль женщины-матери в семье. Умная, тонко чувствующая Марэн создаёт мужу необходимые условия для творчества, берёт на себя всю заботу о детях. Она центр семьи, его стержень. Не одобряя воспитательные методы супруга (раздражённый затруднениями в работе Герт невольно вымещает зло на детях), она стремится сохранить мир в семье и с пониманием относится к проблемам творческого человека. Так, например, чтобы помирить мужа с дочкой и дать ему возможность отвлечься от негативных мыслей, Марэн предлагает: «Я повезу нас обратно, ты возьми Коринну к себе на заднее сиденье, а я поведу» [16].
Основная отличительная черта «бунтарки» -это готовность отстаивать право на собственную точку зрения, роль в какой-либо жизненной си-
туации (Анне в «Там, на островах», 1954, Эльза «Бездушный», 1961, София в «Фантазии», 1974) и настороженное отношение к миру и людям (Рут в «Новогодний сюрприз», 1959, Моника в «Утешении», 1986).
Например, Эльза отстаивает право на собственное восприятие ситуации. Несмотря на все увещевания мужа её не оставляет мысль о том, что с финном, снявшим у её супруга кухню на вечер, может случиться что-то недоброе («Бездушный», 1961). Она спешит домой: «и вдруг, ни слова не говоря, она поднялась и стала протискиваться к выходу, низко наклонив голову. Меня для неё словно не существовало» [17]. Интуиция не подводит девушку. Финн покончил с собой.
Настороженное отношение к окружающему миру и готовность к сопротивлению «бунтарок» могут быть изначально свойственны персонажам, что отражается в их портретных характеристиках. Например, внимание повествователя привлекает «что-то диковатое, неуловимо хищное, какая-то скрытая настороженность» [18] в лице юной Рут («Новогодний сюрприз», 1958).
Персонажи-типы воплощены типами «домохозяйка» и «успешная в профессии».
«Успешная в профессии» ориентирована в первую очередь на самореализацию вне сферы семьи (корреспондентка, работница магазина, журналистка, учительница в «Люди из Гамбурга», 1966). Работа играет первостепенную роль в её жизни, она талантлива и независима. А её самодостаточность в большинстве случаев наносит ущерб полноценным взаимоотношениям с мужским персонажем. Например, гамбургская учительница, чья «походка выдаёт: эта женщина находится на своего рода войне» [19], борется «за просвещение своих учеников» [20] и верит, что математика может спасти человечество. Её супруг, учитель музыки, упрекает жену в том, что «она стремится его поработить» [21].
Следует отметить, что персонажем-предшественником типу «успешная в профессии» становится образ журналистки Эдит Поль-Малези-ус в рассказе «Самая счастливая семья месяца» (1964), а Юлия в рассказе «Поиск мотивов» (1984) может служить примером попытки З. Ленца трансформировать представленный персонаж-тип в характер.
Немецкий писатель с уважением воспринимает стремление «бунтарки» к свободному волеизъявлению, на которое имеет право любое человеческое существо, но к типу «успешная в профессии» относится с немалой долей скептицизма. Однако автор уважает их профессиональные достижения.
Тип «домохозяйка» представлен в собирательном образе женщин в электричке («У каждого часа - свои лица», 1957), гамбургской домохо-
зяйки и матери гамбургской журналистки («Люди из Гамбурга», 1966). «Домохозяйка» Зигфрида Ленца ориентирована на удовлетворение нужд и потребностей своей семьи. Ей присущи практичность, трезвый взгляд на окружающий мир, стремление к соблюдению определённых правил и условностей, для неё возможна самореализация только в сфере семьи. Самый яркий представитель данного типа - гамбургская домохозяйка. Хотя автор немного подтрунивает над тем обстоятельством, что она «уже в детском возрасте встретила мир с пугающей зрелостью» [22], он не перестаёт восхищаться ею. Для него она «городская богиня с хозяйственной сумкой» [23].
В поисках идеальной героини 3. Ленц создаёт ряд образов, находящихся на пересечении нескольких типов персонажей-характеров и персонажей-типов: Карен и Улла («Её сестра», 1964) и Добрица («Сербиянка», 1987).
Молодая учительница Карен подыскивает жениха для своей погибшей обожаемой старшей сестры Уллы («Её сестра», 1964). Из беспорядочных воспоминаний девушки следует, что Улла является носительницей некоего идеализированного характера. Как и «бунтарка», она отстаивает свою точку зрения. «О, Улла ещё ребенком не выносила несправедливости. Когда ей казалось, что к ней несправедливы, она объявляла голодовку» [24]. Как и «успешная в профессии», молодая учительница независима, добилась успехов в работе, о чём свидетельствует признание со стороны учащихся: «Да, да, а уж эти ученики, которые все до единого её обожали» [25]. Как и женские образы, воплощающие характер «мать», Улла милосердна и склонна к самопожертвованию. Карен восторженно сообщает, что её сестра «великодушна и справедлива» [26], выясняется также, что она взяла опекунство «над осиротевшим несовершеннолетним кузеном» [27]. Когда Конрад, потенциальный жених Уллы, неожиданно для себя начинает разговаривать с её фотографией, девушка, как и «верная возлюбленная/ друг», выражает полное согласие с его жизненной позицией: «Я так это понимаю, Конрад! Каждому из нас нужна броня» [28]. О том, что Ка-рен ищет жениха для своей давно погибшей сестры, пытавшейся спасти тонущего ученика, читатель узнаёт лишь в конце рассказа, в результате чего образ Уллы, обрисованный Карен, и без того идеализированный, становится просто утопическим.
Сама же Карен признаётся: «Я всегда мечтала походить на неё» [29]. Девушка живёт в мире грёз и фантазий. Несмотря на великолепные задатки её активное начало не может реализоваться в окружающей действительности. Карен не может стать Уллой даже в перспективе. Ленц как будто не верит, что такие женщины могут суще-
ствовать в реальности. Героини являются воплощением недостижимого романтического идеала 3. Ленца.
С появлением в новеллистике писателя персонажа Добрицы («Сербиянка», 1987) становится очевидно, что автор стремится найти реалистичный характер, отличающийся активным началом и обладающий неповторимой прелестью женственности. Юная сербиянка объединяет в себе черты и «верной возлюбленной/друга», и «матери», и «бунтарки» и от части «успешной в профессии» (ей в кратчайший срок удаётся выучить азы немецкого языка).
Беременная Добрица, не имея достаточных средств, решается на путешествие из Сербии в Гамбург в поисках отца своего будущего ребёнка. Она находит возлюбленного, но понимает, что его чувства к ней остались в прошлом. Гордая девушка не боится в одиночку отправиться обратно. Став жертвой контрабандистов, героиня попадает в тюрьму, но не теряет бодрости духа. «Когда Добрицу уводили, она улыбнулась; посредине темного коридора она остановилась, обернулась, махнула рукой...» [30] В отличие от утопической Уллы образ Добрицы вполне реалистичен, однако 3. Ленц не даёт возможности персонажу реализоваться ни в профессиональной сфере, ни в сфере семьи. Изображённому характеру также трудно существовать в суровых условиях окружающей действительности.
Идеальный женский характер в новеллистике немецкого писателя появится в произведениях «Людмила» (1995) и «Минута молчания» (2008).
Выводы о том, какое представление об идеальном женском характере присуще 3. Ленцу, можно сделать, основываясь не только на текстологическом анализе его рассказов, но и исходя из его биографических данных.
В реальной жизни идеалом женщины 3. Ленца была его горячо любимая жена Лизеллоте (1919-2006), которая более пятидесяти лет была его первой читательницей, критиком и секретарём, перепечатывавшим рукописные тексты мужа на пишущей машинке. По мнению биографа Э. Малецке, супругам Ленц удалось создать свою собственную идиллию, «маленький внутренний мир» [31] внутри мира внешнего. Пару Зигфрида и Лилочки («ЬПоеЬеп» - так Ленц называл жену) он восхищённо сравнивает с парой Филимона и Бавкиды. Сам же писатель однажды признался: «Как она нужна мне, у нас всё совпадает <...> Вклад Лило едва ли можно оценить.» [32] Ли-зелотте была не только по-матерински заботливым, горячо любящим, верным другом, соратником Ленца, его прекрасной возлюбленной, но и многогранной, талантливой личностью. Она владела несколькими языками, прекрасно рисовала, иллюстрировала некоторые книги супруга.
Однако, найдя свой женский идеал в жизни, немецкий писатель не спешит художественно воплощать его в своём творчестве. Однажды он напишет: «Я признаю, мне нужны рассказы, чтобы понимать мир.» [33] Попытка понять женскую сущность, специфику восприятия женщиной окружающего мира и своего места в нём стала причиной длительного художественного поиска идеального женского характера.
Основываясь на примере трансформаций внутри типов характеров «предательница» и «жертва», создания женских образов, находящихся на пересечении нескольких типов, можно сделать вывод о том, что З. Ленц осознаёт, что на авансцену истории выходит достойная уважения и восхищения, свободная, талантливая, активная личность женщины, стремящейся к самореализации как в профессиональной сфере, так и в сфере межличностных взаимоотношений.
В немецкой литературе 90-х гг. «мультикуль-турное общество всё чаще понимается и описывается как будущее Германии» [34]. З. Ленц, чуткий к духу времени, решает сделать героиней десятилетия иммигрантку из России немецкого происхождения Людмилу Фидлер («Людмила», 1995). Героиней первого десятилетия XXI в. становится учительница английского языка Стелла Петерсен («Минута молчания», 2008).
Людмила и Стелла становятся воплощением идеального женского характера, который не только объединяет в себе лучшие черты всех выше представленных типов, но и обогащён новыми.
Как и «бунтарке», «идеальной героине» важно обладать своей точкой зрения, своим взглядом на мир.
Людмила хочет, чтобы её слова воспринимали всерьёз. Доверие её возлюбленного Хайнца Боре-тиуса имеет для Людмилы огромное значение. «Глубоко в её глазах что-то засветилось, она склонилась ко мне и легонько - я почти ничего не почувствовал - прильнула щекой к моему плечу» [35].
Стелла признаётся, что любит «иметь возможность выбирать» [36]. Никто и ничто не заставит девушку делать что-то против своей воли. Так, например, в кафе героиня решительно отказывается танцевать с пьяным верзилой и даёт ему твёрдое указание вернуться к его весёлой компании. Впоследствии храбрая девушка, по наблюдению её возлюбленного Кристиана, «улыбалась, она, казалось, была удивлена воздействием своего указания, возможно, она веселилась по поводу своего успешного выступления» [37].
Как и «успешная в профессии», «идеальная героиня» большое значение придаёт работе, она талантлива и стремится к дальнейшему развитию.
Людмила выполняет функции переводчика на занятиях Х. Боретиуса для «русских немцев». По
его признанию, «у нее был довольно богатый словарный запас» [38]. В детстве девушка увлекалась балетом. В России героиня ходила на охоту, рыбачила и занималась бортничеством. В Германии Людмила планирует организовать собственное дело: «.А будут деньги, куплю себе пасеку, заведу пчел, только не диких сибирских, а прилежных немецких домашних пчел» [39]. Она успешно пробует себя в роли фотомодели для журнала «Гурманка».
Стелла, «уважаемая коллегами» [40], «любимая учениками» [41], учительница английского языка в гимназии имени Лессинга. Благодаря её подготовке два ученика получили оксфордскую стипендию. Девушка превосходно плавает, в университете принимала участие в соревнованиях. На глазах Кристиана она спасает тонущего ученика во время регаты. Героиня успешно пробует себя в роли переводчика на международной конференции экспертов по рыбе, обращая внимание Кристиана на то, что «всегда находится возможность учиться» [42].
З. Ленц уважает профессиональные стремления своих героинь, потому что они, как ни странно, не только не мешают их личной жизни, но даже благоприятствуют ей.
Впервые немецкий писатель уделяет пристальное внимание интеллектуальной деятельности женских персонажей. Но в большей степени это касается героини Стеллы Петерсен, которая помогает юному Кристиану постигать законы взросления. Она открывает ему как мир литературы (У. Фолкнер, Дж. Оруэлл), так и богатство мира человеческих взаимоотношений, ненавязчиво призывая юношу быть более вдумчивым и основательным. «Если ты хочешь получить соответствующий результат, то ему должны соответствовать предпосылки» [43]. А Людмила, например, тонко подмечает смысл деятельности фотографа журнала «Гурманка»: «Он работает на тех, кто ест глазами, то есть возбуждает аппетит у людей, которым неведом голод» [44].
Как и «матери», «идеальные героини» заботливы и милосердны. Например, Людмила покупает обувь незнакомой нищенке. А Стелла с трогательной заботой ухаживает за стариком-отцом. Эпизод на кухне, когда девушка помогает ему ужинать, воспринимается рассказчиком как священнодействие. После увиденного Кристиан не решается прийти на свидание к любимой. В его сердце она приобретает священный статус. «Я не смог; сцена на кухне перед глазами, я не смог» [45].
Людмила с материнской нежностью успокаивает разволновавшегося родителя. Девушка «приподнялась на цыпочки, поцеловала отца. Взяв его руку, она прижалась к ней щекой и с лёгким укором сказала <...>» [46].
Хотя взаимоотношения с любимым человеком основаны на равенстве и взаимоуважении, иногда мужской персонаж с восхищением признаёт превосходство «идеальной героини», соглашается с тем, что именно она открывает для него новую грань мира.
Одним из приёмов раскрытия «идеального женского характера» для З. Ленца является испытание любовью. Отношение женщины к мужчине - это мир чувств, построенных на искреннем интересе и уважении к личности другого. Но в отличие от всех предшествующих рассказов в новеллах последних лет немецкий писатель впервые обращается к изображению диалектики любовных отношений, ключевым моментом становления и развития которых становится естественность, искренность восприятия и проявления чувств в первую очередь со стороны женщины. Обратимся к примерам из текстов.
«Опешив от неожиданной близости, я не смог удержаться и поцеловал Людмилу прямо сквозь просвет ивовой листвы, усеявшей ее лицо солнечными бликами. Похоже, Людмила не удивилась» [47].
«.Я обнял её и притянул к себе. Она не была удивлена, она не сопротивлялась, в её очень светлых глазах было мечтательное выражение.» [48] (Стелла в «Минуте молчания»)
В рассказе «Людмила» о любви не говорится открыто. Но читатель понимает, что девушка действительно испытывает настоящее сильное чувство. Людмилу больно ранит осознание того, что любимый человек сохраняет чеки, подтверждающие затраты, связанные с ней, для списания уплаты налогов. Своё прощание девушка наговаривает на диктофон: «С грустным приветом от списанной Людмилы» [49]. Призма практического финансового скептицизма Боретиуса, сквозь которую тот деловито смотрит на окружающий мир, не позволяет ему приподняться до уровня духовного развития возлюбленной.
Кристиан искренне любит Стеллу, хотя так и не решается сказать ей об этом. После смерти любимой из-за травмы, полученной во время шторма, юноша получает запоздавшее послание от неё, открытку, на обратной стороне которой сообщалось о том, что было очевидно и без слов, о связывавшем их чувстве: «Любовь, Кристиан, -это несущая тепло волна» [50].
Небезынтересно, что «идеальные героини» похожи друг на друга даже внешне. У обеих -короткие чёрные волосы, широкоскулое лицо. Однако в отличие от Людмилы, которой, как сообщает рассказчик, двадцать лет, молодая Стелла - героиня без возраста. Известно только одно, что она старше своего возлюбленного Кристиана. Немаловажно также то, что действие новеллы разыгрывается в послевоенное время. Создаётся
общая тональность некоторой условности. В первое десятилетие XXI в. З. Ленц признаёт вневременной характер женской сущности, достойной уважения, восхищения и права быть собой.
Смерть Стеллы в отличие от гибели Уллы («Её сестра», 1964) объясняется не утопичностью её образа, она мотивирована развитием сюжета. Уход героини становится завершающим этапом взросления Кристиана, который впервые должен будет пережить утрату. У юноши впереди ещё целая жизнь, к трудностям которой он, возможно, готов благодаря любимой.
Таким образом, предложенная типология женских характеров в рассказах З. Ленца, по нашему мнению, позволяет проследить, как в поисках «идеальной героини» происходит эволюция восприятия писателем места и роли женщины в современном мире. Однако следует заметить, что для новеллиста, предложившего читающей публике многообразие женских характеров, поведение героини, её суть редко ограничивается однозначностью прочтения. Непростые обстоятельства жизни, извечная надежда женщины на обретение счастья и любви придают характерам З. Ленца особое очарование, помогают читателю посмотреть на мир женскими глазами. И этот взгляд многое объясняет не только в женщине, но и в мире, таком же непростом и неоднозначном, как она сама.
Примечания
1. Ленц З. Эйнштейн пересекает Эльбу близ Гамбурга: рассказы / пер. с нем.; сост. Н. Павловой; вступ. ст. Ю. Архипова. М.: Худож. лит., 1982. С. 448.
2. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Бочаров С. Г. Характеры и обстоятельства // Теория литературы: Основные проблемы в историческом освещении. Образ, метод, характер. М., 1962; Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л., 1979; Дра-гомирецкая Н. Характеры в художественной литературе // Проблемы теории литературы. М., 1958; Михайлов А. В. Из истории характера // Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры. М., 1990; Гегель Г. В. Эстетика: в 4 т. М., 1968. Т. 1. С. 24453; Хализев В. Е. Типическое и характерное // Теория литературы: учебник. М., 2005. С. 41-44; Чернец Л. В., Исакова И. Н. Персонаж // Введение в литературоведение: учеб. пособие / под ред. Л. В. Чернец. М., 2004. С. 197-217.
3. В результате из всех многочисленных рассказов 3. Ленца нами были отобраны 39 новелл. 17 рассказов («Дом любящих сердец», «Утешитель», «С сильным не борись.», «Лакомство гиен», «Всё заново», «Новогодний сюрприз», «День рождения», «Бал благотворителей», «Её сестра», «Предыстория», «Самая счастливая семья месяца», «Случай на границе», «3а-коны падения», «Фантазия», «Сербиянка», «Дыхательная гимнастика», «Людмила») переведены на русский язык. Названия остальных новелл даны в нашем переводе. - А. В.
4. Теория литературы: учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. завед.: в 2 т. / под ред.
Н. Д. Тамарченко. Т. 1: Н. Д. Тамарченко, В. И. Тю-па, С. Н. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. М.: Изд. центр «Академия», 2004. С. 253.
5. Там же. С. 255.
6. Там же. С. 256.
7. Durzak M. Die Kunst der Kurzgeschichte. Zur Theorie und Geschichte der deutschen Kurzgeschichte. München: Wilhelm Fink Verlag, 1989. 352 s.
8. Lenz S. Mein Vorbild Hemingway. Modell oder Provokation (1966) // Beziehungen. Ansichten und Bekenntnisse zur Literatur. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1991. S. 37-47.
9. Nave-Herz R. Die Geschichte der Frauenbewegung in Deutschland. Hannover, 1997. S. 35. (Цитата по этому изданию в нашем переводе. - А. В.)
10. Ленц 3. С сильным не борись. // Эйнштейн пересекает Эльбу... С. 76.
11. Там же. С. 73.
12. Там же. С. 74.
13. Там же. С. 77.
14. Ленц 3. Самая счастливая семья месяца // Эйнштейн пересекает Эльбу... С. 267.
15. Там же. С. 272.
16. Lenz S. Der Redenschreiber // Die Erzählungen. Hamburg: Hoffmann und Campe, 2006. S. 1385. (Цитаты по этому изданию в нашем переводе. - А. В.)
17. Ленц 3. Бездушный / пер. с нем. Е. Факторо-вича // Литературная Россия. 24 мая. 1974. № 21. С. 21.
18. Ленц 3. Новогодний сюрприз // Эйнштейн пересекает Эльбу... С. 65.
19. Lenz S. Leute von Hamburg // Die Erzählungen. Hamburg: Hoffmann und Campe, 2006. S. 957. (Цитаты по этому изданию в нашем переводе. - А. В.)
20. Там же. С. 957.
21. Там же. С. 957.
22. Там же. С. 944.
23. Там же. С. 944.
24. Ленц 3. Её сестра // Эйнштейн пересекает Эльбу... С. 127.
25. Там же. С. 127.
26. Там же. С. 127.
27. Там же. С. 132.
28. Там же. С. 132.
29. Там же. С. 127.
30. Ленц 3. Сербиянка / пер. с нем. Б. Хлебникова // Иностранная литература. 1989. № 6. С. 135.
31. Maletzke E. Siegfried Lenz. Eine biographische Annäherung. Hannover: zu Klampen Verlag, 2006. S. 169. (Цитата по этому изданию в нашем переводе. - А. В.)
32. Durzak M. Die Kunst der Kurzgeschichte. Zur Theorie und Geschichte der deutschen Kurzgeschichte. München: Wilhelm Fink Verlag, 1989. S. 297.
33. Lenz S. Gnadengesuch für die Geschichte (1966) // Beziehungen. Ansichten und Bekenntnisse zur Literatur. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1991. S. 96. (Цитата по этому изданию в нашем переводе. - А. В.)
34. Чугунов Д. А. Немецкая литература 1990-х годов: основные тенденции развития: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Воронеж, 2006. С. 13.
35. Ленц 3. Людмила / пер. с нем. Б. Хлебникова // Иностранная литература. 1998. № 4. С. 29.
36. Lenz S. Schweigeminute. Hamburg: Hoffmann und Campe, 2008. S. 71. (Цитаты по этому изданию в нашем переводе. - А. В.)
37. Там же. С. 25-26.
38. Ленц 3. Людмила. С. 24.
39. Там же. С. 27.
40. Lenz S. Schweigeminute. S. 7.
41. Там же. С. 7.
42. Там же. С. 90.
43. Там же. С. 49.
44. Ленц 3. Людмила. С. 32.
45. Lenz S. Schweigeminute. S. 96.
46. Ленц 3. Людмила. С. 25.
47. Там же. С. 31.
48. Lenz S. Schweigeminute. S. 35.
49. Ленц 3. Людмила. С. 38.
50. Lenz S. Schweigeminute. S. 118.
УДК 801.673.2+ 82(091)
Е. В. Кобелева
«ОЗЕРНАЯ ШКОЛА»: ДИСКУССИЯ О ВРЕМЕНИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПОНЯТИЯ
В статье предпринимается попытка проследить хронологию и причины возникновения «озерной» терминологии в отношении выдающихся английских романтиков - Вордсворта, Кольриджа и Саути. Делается вывод о том, что становление понятия «Озерная школа», сформированного только к концу первого десятилетия XIX в. в журнальной критике, оказало решающее значение на дальнейшую творческую репутацию поэтов.
The article attempts to describe the controversial opinions concerning the origin of 'Lake Poet' terminology associating Wordsworth, Coleridge, and Southey with the Lake District. The 'Lake School' idea was taken up by the reviews from the late 1810s. The extent of reviews' popularity explains their influence upon the reputations of the romantics throughout the first half of the XIX century.
Ключевые слова: «Озерная школа» поэзии, по-эты-лейкисты, литературная критика.
Keywords: 'Lake school' of poetry, lake poets, literary criticism.
Историки литературы до сих пор не пришли к единому мнению относительно того, когда возникла так называемая «Озерная школа» поэзии и кто из поэтов-романтиков входил в состав этого творческого союза. Определение исторических рамок существования «Озерной школы» имеет принципиальное значение для более полного изучения творчества и литературно-критического наследия лейкистов в культурном контексте эпохи романтизма. С этой целью в настоящем исследовании предпринимается попытка детального рассмотрения причин возникновения и основных этапов становления идеи «Озерной школы» поэзии. Термины, ассоциирующие У. Вордсворта, С. Т. Кольриджа, Р. Саути с краем озер на севе-
© Кобелева Е. В., 2010
