CC BY
124
работке и суду. Модель будущего брака в этом романе ничем не отличается от брака Веры Павловны с Лопуховым или Бью-монта с Катериной Полозовой в «Что делать?». Тяготение к стереотипированию есть и у Толстого, как и у многих писателей этого направления. Кстати, есть отличие между старым миром Розальских в «Что делать?» и пошлым миром в «Зараженном семействе». Помещики Прибышевы долго в пьесе остаются милыми людьми, заботящимися не только о своей дочери, но и о крестьянах. Бесчестное и циничное поведение Беклешова как бы противостоит добродетельности господ-ретроградов. Драматическая коллизия пьесы доходит до своего накала во втором явлении четвертого действия. Венеровский, отвергнув все приличия, убегает с невестой; вместе с ними дом покинули племянница, учитель и младший сын Прибыше-ва. Все они отписали ему письма, объясняющие их решения: Катерина Михайлова и учитель намерены стать членами петербургской коммуны, а сын помещика намерен жить новой жизнью. Сцена максимально драматизирована: помещик в ярости, жена его в обмороке. Результат зараженности новыми идеями на лицо! Вырвавшихся на свободу новых людей ждет череда разочарований, прежде всего друг в друге. Бытовые неудобства и настойчивая неприязнь Венеровского к родите-
лям Любоньки остужают ее пыл; домогательства учителя Твер-дынского отрезвляют Катерину Матвеевну. Людей, снедаемых потребностью свободной, честной, новой жизни, обрушили мелочи жизни. Ситуация анекдотическая: Венеровский лишается невесты, беглецы возвращаются домой. Из самовлюбленного горделивого нового человека герой превратился в циничного мерзавца, преследовавшего свои эгоистические интересы. Это по существу антинигилистическая пьеса, написанная, на наш взгляд, в пику Чернышевскому в первую очередь. Известно, что А.Н. Островский был крайне недоволен пьесой. При жизни писателя пьеса не была поставлена в театре. Известно, что рукопись пьесы была обнаружена в бумажном наследии писателя В.А. Соллогуба [2 - 4].
Парадоксальны взгляды позднего Толстого по поводу нии-лизма в отношении ко взглядам 60-х годов, отражением которых и стала пьеса «Зараженное семейство». В последнем своем романе «Воскресенье» писатель создал образы революционеров - борцов за народное дело - с позиций активного добра, вполне серьезно и уважительно обрисовав их. Толстой - противник всяких революций, по-видимому был вынужден апеллировать к этому типу с новым взглядом, обусловленным новыми веяниями обновляющейся России.
Библиографический список
1. Толстой Л.Н. Зараженное семейство. Интернет ресурсы.
2. Уздеева Т.М. «Востребованный» Чернышевский (Личность. Общество. Эпоха). Грозный, 2016.
3. Уздеева Т.М. От романа «Что делать?» к роману «Отблески сияния» Н.Г. Чернышевского. Грозный, 2016.
References
1. Tolstoj L.N. Zarazhennoe semejstvo. Internet resursy.
2. Uzdeeva T.M. «Vostrebovannyj» Chernyshevskij (Lichnost'. Obschestvo. 'Epoha). Groznyj, 2016.
3. Uzdeeva T.M. Ot romana «Chto delat'?» k romanu «Otbleski siyaniya» N.G. Chernyshevskogo. Groznyj, 2016.
Статья поступила в редакцию 28.04.18
УДК 821(091)
Uzdeyeva T.M., senior lecturer, Department of Russian and Foreign Literature, Chechen State University (Grozny, Russia),
E-mail: [email protected]
TYPOLOGY OF IMAGES OF "NEW WOMEN" IN THE NOVELS "NOWHERE" BY N.S. LESKOV AND "WHAT IS TO BE DONE?" BY N.G. CHERNYSHEVSKY. The aim of the article is to study the embodiment of a type of "new woman" in the novel "Nowhere" by N.S. Leskov and comparing it with a similar type in the novel "What is to be done?" by Chernyshevsky. The article analyzes such structural links of women's images as a portrait, time of stay in the parents' house, character, personal qualities, arrangement of business, behavior in love, conflict discourse with society, reading circle. In the course of the analysis typologically similar features are revealed, and the difference of the novelistic destinies of the heroines is shown. The researcher concludes that the novel can be seen as a clear evidence of the tense era of the landmark 60-s of the XIX century that has typical patterns and typical persons of the era, rather than simple experience of the outstanding Russian antinigilist writer.
Key words: association, nihilism, emancipation, radicalism, socialism, commune.
Т.М. Уздеева, доц. каф. рус. и зарубежной лит, Чеченский государственный университета, г. Грозный,
E-mail: [email protected]
ТИПОЛОГИЯ ОБРАЗОВ «НОВЫХ ЖЕНЩИН» В РОМАНАХ «НЕКУДА» Н.С. ЛЕСКОВА И «ЧТО ДЕЛАТЬ?» Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
Целью статьи является исследование воплощения типа «новой женщины» в романе «Некуда» Н.С. Лескова и сопоставление его со сходным типом в романе «Что делать?» Н.Г. Чернышевского. В статье анализируются такие структурные звенья женских образов, как портрет, время пребывания в родительском доме, характер, личностные качества, обустройство «дела», поведение в любви, конфликтный дискурс с обществом, круг чтения. В ходе анализа выявляются типологически сходные черты, а так же устанавливается разница романных судеб героинь. Автор делает вывод о том, что этот роман можно рассматривать как наглядное свидетельство напряженной судьбоносной эпохи б0-х годов XIX века, зафиксировавшее типичные картины и типичные лица той эпохи, а не просто антинигилистический опыт выдающегося русского писателя.
Ключевые слова: ассоциация, нигилизм, эмансипация, радикализм, социализм, коммуна.
Роман Н.С. Лескова с говорящим названием «Некуда» появился впервые в печати в 1864 году. Опубликован он был в журнале «Библиотека для чтения». «Роман признаю честнейшим делом моей жизни, но успех его отношу не к искусству моему, а к верности понятия времени и людей «комической эпохи» - писал автор [1].
«Некуда» явился откликом на многие общественные явления бурных 60-х годов, но одновременно в нем нашла яркое
отражение основная тема творчества Н.С. Лескова - «искание правды и искание праведников» [2].
Подобно Чернышевскому в романе «Что делать?» [3] представившему Веру Павловну в качестве главной героини, Лесков в «Некуда» представляет Лизу Бахареву. В главе второй первой части романа автор дал портрет героини, дышащий очарованием молодости и чистоты. Лизе - семнадцать, она хороша собой и даже есть особенная деталь, роднящая её с Верой Павловной -
это «смуглый цвет её кожи». В этом юном существе уже заложены ум, энергия и подвижность - многообещающие качества, которые разовьются позже. Пытливость ума, новизна взглядов Лизы обнаруживается уже в начале романа в диалоге с игуменьей. Предметом разговора становится старая модель брака с главенством мужчины и его деспотизмом в семье. Уже здесь героиня обнаруживает новый взгляд на брак, где супруги равны и нет угнетения женщины. «Современный образ мыслей» Лизы тетушка называет «новыми бреднями». Позже выясняется круг чтения героини: это журнал «Отечественные записки», « Современник», « Русский вестник» - журналы с известной революционно-демократической направленностью в 60-е годы.
В начальных главах романа отчётливо ощущается заложенный конфликт героини с родным семейством. Лиза соотнесена с целым набором общепринятых обязательных нормативных схем, в которые не укладывается поведение героини. Она «не так стоит», не так «говорит», «не так поступает», несмотря на шестилетнее отсутствие её в родном доме. Нарастает разочарование, усиливая внутренний драматизм героини. Лиза пришла к безрадостному выводу о том, что «в семье ещё меньше понимают, чем в институте». Этот конфликтной дискурс напоминает ситуацию в «Что делать?» когда Вера Павловна была также одинока в родном семействе. У обоих писателей категория дома вырастает в категорию тюрьмы, заточения для женщин - главных героинь.
Если Н.Г. Чернышевский, упоминая книги, прочитанные его героиней, не конкретизировал ни названий книг, ни их авторов, то Н.С. Лесков называет их. Это Гизо, Маколей, Милль, Шлос-сер, Гегель - труды европейских историков, экономистов, философов, политических деятелей. Юная героиня занята отнюдь не дамским чтением, а очень серьезной литературой, вероятно, и сформировавшей её передовые взгляды.
Ситуация с потенциальным женихом Игиным сопоставима в романе «Некуда» с ситуацией из «Что делать?», когда Сторешни-ков добивался Веры Павловны. Оба героя неприятны героиням, только героиня Лескова гораздо смелее в поступках и дерзостнее в речах, чем героиня Чернышевского. Обозвав несостоявшегося жениха в глаза «дураком», Лиза вызвала гнев родителей. Дочь с каждым днём все больше и больше отдалялась от них. Духовный рост героини сопряжён с беспрерывным чтением. Поиски живой мысли в своей среде закончились безуспешно. Родители Лизы с материнской доминантой-типологически сопоставлены с родителями Веры Павловны, где мать также главенствовала в семье. Этапы социализации характера Лизы даны неспешно: от чистой восторженной выпускницы института до «новой женщины». На этом пути созрело представление о счастливом будущем, обновлённом мире общей высокой правды. Очертание этого будущего условны, зыбки, но ради него стоит жить [4; 5].
Погруженная в реальный поток провинциальной жизни, героиня тщательно наблюдает эту жизнь и укрепляется во мнении, что так жить нельзя. Особую значимость в романе обретают ее разговоры с доктором Розановым, потенциально могущим стать «новым человеком», но приобретшем по приезде в Москву из провинции скорее умеренно либеральные взгляды. Героиня романа поглощена революционно-напряженной столичной атмосферой. В Москве окрепли её радикальные взгляды, она стала членом тайного подпольного сообщества, которое с остервенением ожидало революцию.
Если Чернышевский по цензурным соображениям не употреблял в «Что делать?» это слово, то у Лескова оно звучит настойчиво и часто. Чаще автор обращается и к психологическому портрету своей главной героини: она пожелтела, часто на её лице замечают выражение несносной скуки, усталости. Повествователь назвал лицо Лизы «не живя отживающим». Героиня Лескова погружена в большое количество бесед, ведущихся «новыми людьми» (Розановым, Бертольди, Белоярцевым и др.) о роли женщины в обществе, о любви, о физиологии и нравственных принципах, о реформах, о народе - словом обо всем том, что подразумевалось в разговорах Лопухова, Кирсанова, Веры Павловны в «Что делать?». Лесков обстоятельно изображает споры «новых людей», несмотря на всю опасность поднимаемых тем [6; 7].
В главе третьей книги в роман вводится описание товарищества, в котором поселилась Лиза, переехав в Петербург. Если в «Что делать?» предприятие Веры Павловны описано в радужных тонах, то Лесков далёк от такого благостного взгляда
на новшества, заведённые «новыми людьми». В начале второй главы описан дом, арендуемый товариществом. Он похож на «острог» (тюрьму) или богадельню, он страшен, мрачен. «Этаж этот вообще производил тяжелое впечатление, свойственное виду пустых казарм» - замечает повествователь. Удручающий внешний облик дома сочетается с внутренним хаосом, который далее проецируется и в образ жизни его обитателей. «Это была самая разнокалиберная орава - пишет Лесков- ...молодые журналисты, подрукавные литераторы, артисты, студенты... жены, отлучившиеся от мужей; девицы, бежавшие от семейств» [8. с. 494].
Даже по ходу повествования образ «Дома согласия» обрастает новыми подробностями: нет в нем единоначалия, случаются ссоры, нет согласия в решении женского вопроса, в вопросе прав прислуги и т.д. Взгляд со стороны на ассоциацию автор вновь поручает женщине - простой служанке Лизы - Абрамовне. Она называет дом «вертепом анафемским», а жильцов «распутными людьми». Этот простонародной взгляд на детище «новых людей» актуализируется в романе в целях дискредитации этих общественных потуг ниспровергателей старого образа жизни. О Лизе отозвался другой герой романа - Вязмитинов - светский человек с «либерально-консервативным направлением»: «...это какая то беспардонная либералка, которая непременно хочет переделать весь свет на какой-то свой особенный лад, о котором и сама она едва ли имеет какое-нибудь определенное понятие» [8. с. 512].
Седьмая и восьмая глава третьей части книги посвящены более конкретному описанию жизни «Дома согласия». В миру он прослыл «чудовищно извращенным,...грязным, циничным местом, турецким гаремом, где самое бесцеремонное отношение живущих там граждан с живущими гражданками» [8. с. 518]. Лиза обладает заслуженным уважением и репутацией честной и последовательной представительницы ассоциации. Героиня находится в конфликте с руководителем «Дома» Белоярцевым, сумевшим обогатиться за счёт нового дела. Его тщеславие и самолюбие нарушают демократические принципы товарищества, и Лиза горячо и страстно противостоит ему.
В свою очередь светское общество, даже в лице близких родственников, относятся к героине как отщепенке, опозорившей семью своим уходом из родительского дома и своим образом жизни в Доме Согласия. Лишь близкие единомышленники - Рай-нер, доктор Розанов, Бертольди - знают, насколько Лиза чиста и честна, насколько она предана делу социализма. Лесков в своём романе приводит этих «людей прогресса» к краху. Неоднократно звучит слово «некуда». Героиня больна, а после казни Райнера, в которого была влюблена, умирает.
Двадцать пятая глава третьей книги выполняет функцию эпилога. Жизнь течёт своим чередом, собеседники заняты обсуждением последних событий: к крестьянам пришла воля, ассоциация хиреет, из неё уходят люди. Осмысливая эпоху 60-х, собеседники приходят к обобщениям о том, что всем честным и молодым силам в России «некуда было идти, и пошли они в криворос». Все праведники в романе потерпели фиаско.
В связи с выходом и шумным успехом романа «Некуда» Лескова противники обвиняли его в том, что он сочинил роман по заказу III Отделения. В статьях и письмах разных лет, писатель отвергал эти обвинения, ссылаясь на то, что роман подвергался неоднократно цензурной правке. Он писал: «...роман не только не пользовался никакою поддержкою и покровительством властей, но он даже подвергался сугубой строгости. «Там вымарывались не места, а целые главы, и притом часто самые важные...» [8. с. 255-256].
Предсказуемой была реакция демократической прессы на роман Лескова. Статьи В. Зайцева, Д. Писарева, М.В. Салтыкова - Щедрина решительно осудили автора за фотографичность действующих лиц, в которых угадывались современники. Лесков был «отлучён» от демократической прессы, роман был предан анафеме, да к тому же, автора обвинили в доносительстве.
Лишь спустя долгое время М. Горький, переосмысляя значение романа, отметил в нем неоспоримое художественное достоинство [9, с. 240].
Для нас, ныне живущих, этот роман, - скорее, - наглядное свидетельство напряженной судьбоносной эпохи 60-х годов XIX века, зафиксировавший типичные картины и типичные лица той эпохи, а не просто антинигилистический опыт выдающегося русского писателя.
Библиографический список
1. Лесков Н.С. Некуда. Собр. Соч. в 12-т. Т. 4. Москва, 1989.
2. Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова. Т. 1. Москва, Худ. лит-ра, 1984.
3. Чернышевский Н.Г. Что делать?: Из рассказов о новых людях. Ленинград, 1975.
4. Мехтиев Б.Г. Роман Н.С. Лескова «Некуда» и проблемы духовности и нигилизма в русской прозе первой половины 60-х годов XIXвека. Москва, 1995.
5. Стебницкий М. (Н. Лесков) Объяснение по поводу романа «Некуда». Библиотека для чтения. 1864; 2.
6. Уздеева Т.М. «Востребованный» Чернышевский (Личность. Общество. Эпоха). Грозный, 2016.
7. Уздеева Т.М. От романа «Что делать?» к роману «Отблески сияния» Н.Г. Чернышевского. Грозный, 2016.
8. Куранда Е.Л. Повествовательная структура романа Н. С. Лескова «Некуда» в системе русского антинигилистического романа 1860 - 1870-х годов. Псков, 2001.
9. Горький М. История русской литературы. Москва: Худ. лит-ра, 1939.
References
1. Leskov N.S. Nekuda. Sobr. Soch. v 12-t. T. 4. Moskva, 1989.
2. Leskov A.N. Zhizn'Nikolaya Leskova. T. 1. Moskva, Hud. lit-ra, 1984.
3. Chernyshevskij N.G. Chto delat'?: Iz rasskazovo novyh lyudyah. Leningrad, 1975.
4. Mehtiev B.G. Roman N.S. Leskova "Nekuda" i problemy duhovnosti i nigilizma v russkoj proze pervoj poloviny 60-h godov XIX veka. Moskva, 1995.
5. Stebnickij M. (N. Leskov) Ob'yasnenie po povodu romana «Nekuda». Biblioteka dlya chteniya. 1864; 2.
6. Uzdeeva T.M. «Vostrebovannyj» Chernyshevskij (Lichnost'. Obschestvo. 'Epoha). Groznyj, 2016.
7. Uzdeeva T.M. Ot romana «Chto delat'?» k romanu «Otbleski siyaniya» N.G. Chernyshevskogo. Groznyj, 2016.
8. Kuranda E.L. Povestvovatel'naya struktura romana N. S. Leskova "Nekuda" v sisteme russkogo antinigilisticheskogo romana 1860 - 1870-h godov. Pskov, 2001.
9. Gor'kij M. Istoriya russkojliteratury. Moskva: Hud. lit-ra, 1939.
Статья поступила в редакцию 28.04.18
УДК 81
Falev M.A., postgraduate, Northern Arctic Federal University (Arkhangelsk, Russia), E-mail: [email protected]
INTERROGATIVE SENTENCE IN DIALOGICAL DISCOURSE (ANALYTICAL GENRE OF THE MEDIA). The paper deals with the interrogative sentence and its manipulation role on the reader in the dialogical discourse of the media. The research is based on the cognitive-discursive approach. The analysis of the analytical article structured in the question-answer form shows that using the interrogative sentence the addressant guides the collective addressee's attention at the most important moments of the discursive occasion and helps understand the meaning of the current communicative situation in a proper way. It has been argued that the addressant's task is to change the article's object image in the collective addressee's mind. To complete the task the addressant interprets the discursive occasion and gives the prediction of a potential communicative situation using the interrogative sentence as an indirect speech act.
Key words: interrogative sentence, question, cognitive-discursive approach, discourse, communicative situation, linguistic manipulation analytical article, occasion, values.
М.А. Фалев, аспирант каф. перевода и прикладной лингвистики Высшей школы социально-гуманитарных наук и
международной коммуникации, Северный (Арктический) федеральный университет им. М.В. Ломоносова,
г. Архангельск, E-mail: [email protected]
ВОПРОСИТЕЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ В ДИАЛОГИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ (АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖАНР СМИ)
В статье рассматривается роль вопросительного предложения как способа воздействия на читателя в диалогическом дискурсе СМИ. В основе исследования находится когнитивно-дискурсивный подход. В ходе анализа аналитической статьи, структурированной в вопросно-ответной форме, выявлено, как с помощью вопросительного предложения адресант направляет внимание коллективного адресата на наиболее важные детали дискурсивного события и таким образом формирует его понимание смысла происходящего. Утверждается, что задачей адресанта является изменение представлений коллективного адресата об объекте статьи. Для выполнения поставленной задачи адресант, прибегая к вопросительному предложению как реализации косвенного речевого акта, интерпретирует дискурсивное событие и дает прогноз развития коммуникативной ситуации.
Ключевые слова: вопросительное предложение, вопрос, когнитивно-дискурсивный подход, дискурс, коммуникативная ситуация, речевое воздействие, аналитическая статья, событие, ценности.
Целью данной статьи является рассмотрение роли вопросительного предложения как способа воздействия на читателя в аналитическом дискурсе СМИ с позиций когнитивно-дискурсивного подхода.
Когнитивно-дискурсивный подход предполагает любое явление должно рассмотрение любого явления как в плане когниции, так и в плане коммуникации [1, с. 6]. Определим объект исследования вопросительного предложения - дискурс СМИ. Многими исследователями дискурс рассматривается как результат и как процесс коммуникативной деятельности человека [2, с. 525; 3, с. 18; 4, с. 72; 5, с. 200]. В качестве результата дискурс представляет собой текст, порожденный в процессе коммуникации. Рассматриваемый как процесс, дискурс определяется как вербализованная речемыслительная деятельность, действующая в лингвистическом и лингво-когнитивном планах. Лингвистический план связан с языком и проявляется в языковых средствах, ис-
пользуемых говорящим, и является результатом коммуникации. Лингво-когнитивный план дискурса связан с языковым сознанием говорящего и обусловливает его выбор языковых средств, а также влияет как на порождение текста, так и на его восприятие и проявляется в контексте коммуникации [5, с. 200].
Рассматриваемая статья «Quel avenir pour les accords commerciaux boudés par Trump?» является репрезентацией аналитического дискурса СМИ.
Дискурс СМИ имеет довольно значительную область пересечения как с политическим дискурсом, так и с другими видами дискурсов, выделяемыми на основании социолингвистических признаков: рекламным, научным, деловым, спортивным и др. [6, с. 279, 299]. Дискурс сМи вбирает в себя различные виды дискурсов, объединяет их и преобразует, делает новым типом коммуникации. Таким образом можно выделять различные типы дискурса СМИ, к которым относится и дискурс аналитического
