Научная статья на тему 'Типология глагольных предикатов Вендлера-Кенни'

Типология глагольных предикатов Вендлера-Кенни Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
1061
156
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЛОГИКА ГРАММАТИЧЕСКИХ ВРЕМЁН / ВРЕМЕННАЯ ЛОГИКА / ТИПОЛОГИЯ ГЛАГОЛЬНЫХ ПРЕДИКАТОВ / ИНТЕРВАЛ / СОСТОЯНИЕ / ДЕЙСТВИЕ / ПРОЦЕСС / TENSE LOGIC / TEMPORAL LOGIC / VERBAL PREDICATE TYPOLOGY / INTERVAL / STATE / PERFORMANCE / ACTIVITY

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Шапчиц Павел Анатольевич

Обоснована ключевая роль типологии глагольных предикатов. Сравниваются типологии Вендлера и Кенни, выявляются их достоинства и недостатки. Даётся краткий очерк развития их идей. Показана необходимость комбинировать два параметра: интервальность и результативность.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Typology of verbal predicates of Vendler-Kenny

The crucial role of verbal predicate typology of verbal predicates is substantiated in the article. The typologies of Vendler and Kenny are compared; their merits and demerits are demonstrated. The article presents a short review of the development of their ideas. It shows the necessity to combine two parameters: interval and effectiveness.

Текст научной работы на тему «Типология глагольных предикатов Вендлера-Кенни»

Berlin: Springer-Verlag, 1994. - P. 225-237.

3. Blackburn P., Rijke M., de, Venema Y. Modal Logic. Draft version. 1999. -395 c.

4. Hasle P.F.V., Ohrstrom P. Temporal logic - from Ancient Ideas to Artificial Intelligence. - Dordrecht: Kluwer Academic Publ., 1995. - 415 c.

5. Moens M., Steedman M. Temporal Ontology and Temporal Reference // Computational Linguistics. 1988. - №.14. - P. 15-28.

6. Mourelatos A. Events, Processes, and States // Linguistics and Philosophy -Dordrecht: D. Reidel Publishing Companny, 1978. N.2. - P. 415 - 434.

7. Prior A.N. Tense-logic and the Continuity of Time // Studia Logica, 1962. V.13. - P. 133 - 147.

8. Prior A.N. Diodoran Modalities // The Philosophical Quarterly - Scotland: University of St.Andrew, 1955. V. 5. N. 20. - P. 205 - 213.

УДК 164.1 ББК 87.43

П. А. Шапчиц Типология глагольных предикатов Вендлера-Кенни

Обоснована ключевая роль типологии глагольных предикатов. Сравниваются типологии Вендлера и Кенни, выявляются их достоинства и недостатки. Даётся краткий очерк развития их идей. Показана необходимость комбинировать два параметра: интервальность и результативность.

Ключевые слова: логика грамматических времён, временная логика, типология глагольных предикатов, интервал, состояние, действие, процесс

Введение

Временная логика - бурно развивающаяся на протяжении последних пятидесяти лет область философской логики - в философском, структурном и даже институциональном отношении является довольно-таки неоднородной. Трудно найти такие единые основания, на которых базировалась бы или через которые определяла себя любая временная логика, кроме того очевидного и всеми принимаемого положения, что любая временная логика так или иначе имеет дело с овременёнными высказываниями и их логическими свойствами. Русский язык вносит дополнительный эклектизм: словосочетание «временная логика», являясь словом-зонтиком, не позволяет различить такие термины, как 'temporal logic' (собственно «временная логика») и 'tense logic' («логика грамматических времён»). Последнее понятие постепенно закрепляется в отечест-

венной литературе, однако соответствующая область редко удостаивается самостоятельного изучения.

Одна из возможных причин - это то, что само понятие «логика грамматических времён» может показаться оксюмороном. Мы привыкли определять логику как науку о правильных формах мысли, о том, что является общим для людей всех языков и культур, а грамматические времена - это исключительно языковой, следовательно, частный феномен, от которого логик должен абстрагироваться так же, как и от содержания мысли. Если мы задумаемся о том, как именно нам могут быть даны «правильные формы мысли», то обнаружим, что на общепринятом символическом языке мы можем записать довольно-таки ограниченный спектр мыслей, вернее, их форм.

Действительно, не породила ли классическая логика иллюзии возможности построения формализованного языка, независимого от грамматики языка естественного? Математические утверждения, которые стало возможно записывать на языке логики первого порядка, весьма многообразны, однако все эти утверждения базируются на одном единственном фундаментальном отношении - предикации. У нас может быть сколько угодно одно-, двух-, многоместных предикатов, но подстановка индивидных констант будет означать лишь одно отношение: «это есть то-то». Все сложности и всё многообразие естественного языка оказались наглухо запакованы в логические предикаты.

Как только мы попытаемся отразить разнообразие глагольных предикатов в предложениях естественного языка и подобрать для глаголов соответствующие модальные операторы, нам станет ясно, что каждый язык диктует свою, особую систему таких операторов. При этом введение модальных операторов требует предварительной работы: семантического анализа и классификации глагольных предикатов. И только потом, после построения таких систем для языков различных групп и семей, можно переходить к поиску действительно универсальных (и не зависящих от грамматики) характеристик наших представлений о действиях, изменениях, состояниях - всём том, что выражается в языке с помощью глаголов.

Таким образом, логик вынужден изучать грамматику для того, чтобы абстрагироваться от неё, прояснить те инвариантные смыслы, структуры, которые мы передаём с помощью языка и которые могут быть переведены с одного языка на другой. Но даже если не рассматривать грамматические штудии по формализации времён в контексте многоязыкового исследования, то в философском отношении они не станут пустой

криптографией. Представляется, что, помимо их очевидного прикладного значения, они дают нам надежду понять время (time) через язык времени (tense), не вопреки языку, а благодаря ему.

Типология Зено Вендлера

Анализ грамматических времён предпринимался логиками ещё до появления прайоровской временной логики [12]. Многие попытки 40-х -50-х годов оказывались неудачными или недостаточными. В «Элементах символической логики» [13] Ганс Рейхенбах развил идею Отто Есперсена о необходимости введения специальной «точки референции» наряду с моментами речи и события и построил довольно содержательную систему времён для английского языка1. Система, однако, оставалась лишь абстрактной трактовкой английских времён с точки зрения трёх точек. Помимо иных недостатков, система не проводила никакой дифференциации между глаголами.

Между тем нетрудно заметить, что некоторые глаголы употребляются лишь в определённых грамматических временах. Довольно отчётливо это проявляется в английском языке, хотя примеры можно найти и в русском (например, невозможно сказать «В 1988 году Путин явился подполковником КГБ»). Наблюдения за совместимостью глаголов и грамматических времён позволили Зено Вендлеру (1921-2004), американскому философу языка, в статье «Глаголы и времена» [15] предложить первую типологию временных схем (time schemata) глагольных предикатов.

Качественная типология глагольных предикатов необходима для создания модальной временной логики, чувствительной к временным и аспектным характеристикам. Эта разработка впоследствии модифицировалась, и на её основе и на основе некоторых её модификаций появились логические системы, способные представлять разнообразную временную информацию. В результате своего исследования Вендлер получил четыре временных схемы. Для этого использовалось дихотомическое деление по трём признакам. Сначала представим всё деление, а потом перейдём к его критике.

В качестве первого основания деления Вендлер предложил использовать глагол в продолженном времени. В том случае, если глагол ('to know’ - знать) принципиально не используется в продолженном вре-

1 Критический обзор работ Мак-Таггарта, Финдли, Рейхенбаха см.: Прайор А.Н. Предтечи временной логики [3].

мени, он относится к одному роду (genus) временных схем, а если используется - к другому.

Первый род схем, допускающий употребление в продолженном времени, Вендлер разделил по второму признаку - гомогенности. Те глагольные предикаты, которые допускают умозаключение от истинности на интервале к истинности на любом подинтервале, гомогенны (например, «бегать»), не допускающие - негомогенны, целостны («написать письмо»). Временную схему для гомогенных предикатов Вендлер назвал «деятельностями» (activities), для негомогенных - «свершениями» (accomplishments).

Второй род схем, не допускающий продолженного времени, разделён по третьему признаку: мгновенности/длительности. Мы получаем, во-первых, длительные «состояния» (states), во-вторых, мгновенные «достижения» (achievements). Примером последних является «достичь вершины»: хотя данное достижение и требует значительной подготовительной работы, сам предикат истинен лишь в какой-то один момент времени.

Данное четырёхчленное деление является важным шагом в направлении создания семантики логики грамматических времён.

Некоторые авторы ([14], [16]) говорят о созданной Вендлером классификации глаголов или глагольных предикатов. Это неверно, поскольку у Вендлера один глагол может использоваться с двумя и более временными схемами (более того, он считает такие глаголы наиболее интересными и заслуживающими пристального внимания), а классификация, как известно, требует полного и без пересечений распределения объёма делимого понятия по членам деления. Поэтому правильно говорить не о классификации глагольных предикатов, а о типологии временных схем. Другое дело, что если рассматривать глагол не как словарное гнездо, а как смысловой комплекс, имеющий определённое отношение ко времени (что и будет выражаться его принадлежностью к единственной временной схеме), то тогда количество глаголов существенно возрастёт за счёт разбиения на такие комплексы. Действительно, многие английские глаголы, например, 'to smoke' - курить, несколько меняют свой смысл в зависимости от грамматического времени, в котором используются:

He is smoking at the moment («сейчас он курит»);

He smokes one pack of cigarettes a day («он выкуривает пачку в день»).

Как видим, в первом случае речь идёт о текущем действии (возможно, редком для данного человека), а во втором, наоборот, о привычке.

Сделав оговорку о «категориальности» типологии (т. е. о том, что всякому глаголу соответствует ровно одна временная схема) и введя соответствующее различение (например, smoke1 и smoke2), мы можем получить и классификацию глаголов.

Схема Вендлера была первой в своём роде, и на её основе созданы схемы и классификации, используемые сегодня. Рассмотрим содержательные вопросы, связанные с первым основанием деления. Вендлер высказал предположение о том, что специфической чертой глаголов, допускающих использование продолженного времени, является возможность выделения фаз в обозначаемых ими действиях или процессах [15, с. 144]. Например, процессы бега, еды, чтения нетрудно разбить на более мелкие циклически повторяющиеся действия. Данное соображение представляется нам философски перспективным, однако трудно реализуемым с формальной точки зрения. Требуется сделать пару оговорок, поскольку иначе мы столкнёмся с контрпримерами. Во-первых, нужно установить «масштаб» дробления процесса на составляющие, определившись с тем, в каком соотношении по длительности должны находиться процесс и его подпроцессы. Легко представить себе ситуацию, когда в соответствии с этим критерием мы будем вынуждены признать правление таким же процессом, как и бег или чтение, т. е. дробимым на циклически повторяющиеся подпроцессы (напр., на подписание указов, аудиенции, проведение консультаций), и, следовательно, допускать предложения с глаголом «править» в продолженном времени. Во-вторых, некоторые глаголы, которые с трудом представимы в виде таких фаз, всё-таки могут использоваться и в продолженном времени. Таков, например, английский глагол ‘to live’ («жить»):

Normally I live in Paris, but this year I am living in London

(«Вообще я живу в Париже, но в этом году я живу в Лондоне»).

Значение глагола «жить», очевидно, более абстрактно, чем значение глагола «править» или тем более «бегать». А стало быть, выделение фаз в действии «жить» будет искусственным, что обесценит замечание Вендлера. С другой стороны, понятно, что употребление ‘to live’ в продолженном времени редко, нетипично и является калькированием соответствующего употребления других глаголов. Пожалуй, данная ситуация требует различения «собственного» и «несобственного» использований продолженного времени. О чём-то подобном говорил Энтони Кенни: «Многие глаголы состояния обладают продолженным настоящим («я надеюсь» (‘I am hoping’), «я намереваюсь» (‘I am intending’)). Это не под-

линное продолженное время...» [8, с. 123]. В этом должна заключаться, на наш взгляд, вторая оговорка.

Первое основание деления Вендлера критикуется и с другой, чисто грамматической, стороны. Александр Морелатос в статье «События, процессы и состояния» пишет: «Вендлер утверждал, что свершения вместе с деятельностями образуют один род, а достижения вместе с состояниями - другой, поскольку, как он полагал, глаголы достижения, подобно глаголам состояния, не допускают использования продолженного времени. Это различение... ошибочно, поскольку ошибочен грамматический критерий, на котором оно базируется. Можно. придумать правильно построенные предложения, в которых любой из глаголов достижения будет использоваться в продолженном времени, напр., 'He is winning the race' («Он выигрывает гонку»)» [11, с. 417]. Контрпримеры к делению подбирались и в других статьях [6, с.37; 16, с. 46].

Сомнение в первом основании деления ставит под вопрос обоснованность разделения достижений и свершений. Вендлер предупреждает о недопустимости их смешения, аргументируя это так: «Когда я говорю, что мне потребовался час на написание письма (это свершение), я подразумеваю, что написание письма проходило в течение этого часа. С достижениями - иная картина. Даже если кто-то скажет, что ему потребовалось три часа, чтобы достичь вершины, то он не будет иметь в виду, что достижение вершины продолжалось эти три часа. Очевидно, что три часа занял подъём» [15, с. 147]. Вендлер не пишет об этом прямо, но данный аргумент основывается на выделении неких вспомогательных действий для выполнения определённой цели. Ю.С. Маслов выделял в особый тип «телические» глаголы [2]. Однако, как только мы представим написание письма как единство подготовительного процесса (т. е. писания письма) и мгновенного результата (завершения написания письма), то увидим, что структура свершения ничем не отличается от структуры достижения, кроме того, что в первом два глагольных предиката одно-имённы (писать и написать), а во втором - нет (подниматься и достигать вершины). Поэтому нам представляется, что предложенный Вендлером критерий разделения на свершения и достижения не имеет философского смысла.

Применение иного критерия: высказывания о свершениях могут быть истинны на ненулевых временных интервалах (и отвечать на вопрос «за какое время?»), а достижения - на мгновениях (и отвечать на вопрос «когда?») - приводит Морелатоса к следующей четырёхчленной типологической схеме:

ситуации (situations)

состояния (states) действия (occurrences/actions)

процессы (processes/activities) события (events/performances)

свершения достижения

(developments/accomplishments) (punctual occurrences/achievements)

В скобках первыми указаны названия временных схем Морелатоса, а через черту - названия Вендлера. Эта двойственность связана с тем, что Морелатос преодолел «онтологическую ограниченность» схемы Вендле-ра, которая включала в себя только состояния и действия при наличии агента, и обобщил её, сделав возможным анализ языка, описывающего, например, физические процессы. Как видим, сами временные схемы у Морелатоса - те же, что и у Вендлера, но данная схема отлична, во-первых, тем, что свершения и достижения относятся к одному роду (для Морелатоса важнее их результативность, нежели иные свойства). Во-вторых, если Вендлер пытался, оттолкнувшись от грамматики, переходить к смыслу глагола, то Морелатос предлагает сразу обращаться к интервальной семантике глагола. Схемы несовместимы, в частности, уже потому, что типичные (по критерию Вендлера) достижения могут вести себя как свершения, и мы вполне можем принять такое употребление: «Он выиграл гонку за три часа». В-третьих, Морелатос создал не просто типологию, а классификацию, основанную на чётком дихотомическом делении. Это скромный, но более надёжный подход, который развивали многие логики, лингвисты и специалисты в области искусственного интеллекта [10].

Типология Энтони Кенни

Независимо от Вендлера и почти одновременно с ним свою типологию разрабатывал английский философ Энтони Кенни (род. 1931). Его подход, так же, как и у Вендлера, восходит к Аристотелю, причём Кенни, следуя Стагириту, пришёл к трихотомии: состояния (states), результативные действия (performances), процессы (activities).

Набросок Кенни, однако, является шагом вперёд по сравнению с работой Вендлера, и вот почему. Задача исследователя глагольных предикатов - получение интервально-точечного «рисунка» различных ситуаций, описываемых глаголами. Но, поскольку конечной перспективой

данного исследования является автоматическое распознавание временного контекста, то отсылки к здравому смыслу и интуиции не могут заменить полноценного формального подхода. Важно иметь систему правил, пускай сложную, с помощью которой можно было бы лишь на основании внешних синтаксических признаков определить, к какой временной схеме относится данный глагол.

Кенни идёт именно по этому пути. Во-первых, он обращает внимание на такие грамматически второстепенные вещи, как обстоятельства времени или образа действия. Во-вторых, он предлагает использовать своего роды тесты для определения принадлежности глагола к одному из трёх типов. Для этого мы должны построить формальное следствие из анализируемого предложения и в зависимости от истинности этого следствия сделать вывод о типе глагольного сказуемого.

По Кенни, глаголы состояния (static verbs) обладают следующими свойствами:

• обычно не используются в продолженном времени (‘‘A is ^ing’ not used’);

• не совместимы с такими наречиями, как «часто» (‘‘A ^s’ not frequentative’);

• если предложение с данным глаголом истинно при использовании времени present perfect, то также истинно предложение с этим же глаголом в настоящем времени (‘A fs if A has <^d’).

Выше уже говорилось о трудностях, связанных с использованием глаголов состояния в продолженном времени, и о предложении Кенни различать обычное и ситуативное употребления. Кенни предлагает такой критерий: продолженное время употреблено «ситуативно», если выполняется правило «‘A is ^ing’ тогда и только тогда, когда ‘A ^s’».

Три свойства глаголов состояния замечательны тем, что, с одной стороны, сохраняют формальный характер, а с другой - прямо указывают на интервальную сущность глаголов состояния.

Помимо глаголов состояния Кенни вводит классы глаголов, выражающих результативные действия и процессы. Эти два класса являются переосмыслением соответственно «осуществлений» и «движений», о которых говорит Аристотель в Девятой книге «Метафизики» [1: 1048 b 1837]. По Аристотелю, некоторые действия предполагают цель или результат, а некоторые - нет. «Ни одно из действий, имеющих предел1, не есть цель, а все они направлены на цель, например, цель похудания - худоба; <...> но если в движении заключена цель, то оно и есть действие». Об

1 Заметим, что аристотелевский подход предвосхищает принятое английскими грамматиками разделение на предельные (terminative) и непредельные глаголы.

осуществлениях, т. е. о действиях, которые предполагают цель в чём-то ином (например, о строительстве дома), нельзя сказать: некто строит дом, а значит, уже построил его. Но о движениях, т. е. о действиях, которые предполагают цель в самих себе, такое высказывание будет всегда истинно: некто бежит, а значит, уже бежал. Аристотель трактует движения весьма широко: сюда попадают и физические, и ментальные процессы (например, некто видит, а значит, уже видел), а также состояния (некто живёт, а значит, уже жил; некто счастлив, и тем самым уже был счастлив).

Кенни углубляет мысль Аристотеля применительно к английской грамматике. Глаголы, выражающие результативные действия и процессы, обладают, по Кенни, следующими тремя общими свойствами:

• они совместимы с такими наречиями, как «часто» (‘‘A ^s’ frequentative’);

• предложение с данным глаголом в настоящем продолженном времени истинно только тогда, когда истинно предложение во времени present perfect continuous (‘A is ^ing only if A has been ^ing’);

• предложение с данным глаголом в простом настоящем времени истинно только тогда, когда истинно предложение во времени present perfect (‘A fs only if A has <^d’); при этом предложение с данным глаголом во времени present perfect истинно не только тогда, когда истинно предложение в простом настоящем времени (‘A has fd not only if A <^s’).

Во-первых, результативные действия и процессы могут происходить время от времени, вне зависимости от того, соответствуют ли им интервалы или мгновения. Очевидно, речь идёт лишь о возможности повторяемости; состояния этого лишены. Во-вторых, две сформулированные Кенни закономерности для продолженных и простых времён внешне параллельны, но «работают» по-разному. Продолженное время указывает на то, что речь идёт о незавершенном действии или процессе (причём момент речи всегда позже момента начала действия или процесса). Это значит, что добавление перфекта к настоящему продолженному времени позволит выразить и то, что действие или процесс продолжаются, и то, что они уже некоторое время имели место, а стало быть, имеется некоторый результат в настоящем. В терминологии Рейхенбаха [13] добавление перфекта переместит точку события в прошлое, но точка референции останется в настоящем. Употребление простого настоящего времени обычно указывает на повторяемость действия или процесса, а стало быть, и на то, что действие или процесс уже когда-то имели место. Обратное в общем случае будет неверно.

Результативные действия и процессы различаются, по Кенни, двумя способами. Во-первых, для результативных действий справедлив пере-

ход от истинности предложения в настоящем продолженном времени к ложности предложения в present perfect (‘A is ^ing only if A has not <^d’). Действительно, если некто находится в процессе достижения некоторой цели, то из этого следует, что цель ещё не достигнута. Для процессов справедлив противоположный переход к истинности предложения в present perfect (‘A is ^ing only if A has <pd’), так как цель процессов, как показал Аристотель, находится в них самих. В языках, система глагола которых включает в себя имперфект (французский, немецкий, латинский), процессы выражаются именно этим временем. Во-вторых, результативные действия и процессы различаются отношением к простому и продолженному прошедшим временам. Если предложение с глаголом, выражающим результативное действие, истинно в простом прошедшем времени, то оно истинно и в продолженном прошедшем времени. Обратная зависимость не имеет места. Наоборот, для процессов имеет место и прямая, и обратная зависимости.

Поскольку результативные действия могут иметь и «точечную» семантику, нам представляется интуитивно неприемлемым правило перехода от простого к продолженному времени. Например, результативное действие «Иван чихнул» вряд ли может быть представлено в прошедшем продолженном времени. Не следует путать семантику продолженного времени и несовершенный вид русского глагола («чихал»). Даже если мы скажем «Иван чихал 10 минут», то будем иметь в виду «кусочно» заданное действие, которое то имело место, то нет.

Заключение

Схема Вендлера-Кенни развивалась в нескольких направлениях: на её основе создавались иные как более чувствительные к английскому языку, так и наоборот, более универсальные схемы; на основе временных схем Вендлера-Кенни и их критиков вводились модальные операторы и появлялись первые интервальные временные логики [7]. Помимо этого, расширялся арсенал критериев и «тестов» для формального различения глаголов, функционирующих в соответствии с разными схемами.

Александр Морелатос наряду с приведённой выше схемой, совмещающей достоинства подходов Кенни и Вендлера, вводит два взаимосвязанных критерия для событий. Событие может быть отличено от состояний и процессов, во-первых, потому, что любое высказывание о событии А эквивалентно высказыванию «Как минимум один раз имело место А», а во-вторых, высказывания о событиях допускают наречия «трижды», «однажды» и т. д. Морелатос при этом указывает, ссылаясь на грамматиста Дж. Лича [9, с. 125-126] и других, что «контраст между глагольным перфектом и имперфектом соответствует разделению существительных на исчисляемые и неисчисляемые»[11, с. 415]. То есть пер-

фект и имперфект по-разному выражают количество действия. Перфект сопровождается указанием на абсолютное количество событий («три раза»; «никогда»), а имперфект - на интенсивность («каждый день»). Отметим, что данное разделение нельзя перенести на совершенный и несовершенный виды глагола в русском языке, так как глаголы обоих видов используются со счётными наречиями: «Иван стрелял три раза», «Иван выстрелил три раза».

Большей гибкостью и универсальностью, на наш взгляд, обладает схема Марка Моэнса и Марка Стидмана, предложенная в статье «Временная онтология и временная референция» [10]. После того, как временные схемы Вендлера-Кенни стали интерпретироваться на частично упорядоченных множествах временных точек, выяснилось, что предшествующие схемы не делали различия между результативными («Кабель оборвался») и нерезультативными («Иван чихнул») мгновенными событиями. Моэнс и Стидман предлагают рассматривать действия и речь о них в причинно-следственном контексте, т. е. обращать внимание на то, имело ли действие значимые для говорящего последствия. В статье «Грамматический подход к проблеме разделяющего мгновения» [4] мы предложили интервально-точечную интерпретацию типологии Моэнса и Стидмана.

Список литературы

1. Аристотель. Метафизика. // Собр. соч.: в 4 т. Т.1. - М.: Мысль, 1975.

2. Маслов Ю.С. Вид и лексическое значение глагола в современном русском литературном языке // Очерки по аспектологии. - Л., 1984. - С. 48-65.

3. Прайор А.Н. Предтечи временной логики (фрагмент из книги «Прошлое, настоящее, будущее») / пер. Т. Вартаняна // Логос. - 2000. - №2.

4. Шапчиц П.А. Грамматический подход к проблеме разделяющего мгновения // Логико-философские штудии. - № 6. - 2009. - С. 119-124.

5. Benthem J. van. The Logic of Time. Reidel, 1982.

6. Comrie, B. Aspect. An Introduction to the Study of Verbal Aspect and Related Problems. Cambridge: Cambridge University Press, 1976.

7. Dowty D.R. Toward a semantic analysis of verb aspect and the English ‘imperfective’ progressive // Linguistics and Philosophy 1 (1977). - P. 45-77.

8. Kenny A. Action, Emotion and Will. 1st ed., Routledge & K.Paul, 1963;

2nd ed., Routledge, 2003.

9. Leech G.N. Towards a Semantic Description of English. Bloomington, 1969.

10. Moens M. and Steedman M. Temporal Ontology and Temporal Reference // Computational Linguistics. Vol.14. №.2. 1988. June. - P. 15-28.

11. Mourelatos A.P.D. Events, Processes and States // Linguistics and Philosophy 1978. - № 2 P. 415-438.

12. Prior A. Past, present and future. - Oxford: Clarendon press, 1967.

13. Reichenbach H. Elements of Symbolic Logic. Berkeley, CA, University of California Press, 1947.

14. Timberlake A. A reference grammar of Russian. - Cambridge University Press, 2004.

15. Vendler Z. Verbs and Times // Philosophical Review. 1957. - № 66. №2. - P. 143-160.

16. Verkuyl H.J. Aspectual Classes and Aspectual Composition // Linguistics and Philosophy. - 1989. - № 12. P. 39-94.

УДК 164.02 ББК 87.41

Г. В. Карпов Отношение следования в иллокутивной логике

В данной статье обсуждаются вопросы, связанные с возможностью описания связей, существующих между различными по типу и содержанию иллокутивными актами при помощи понятия логического следования. Автором анализируются различные типы отношений следования между иллокутивными актами, сформулированные Вандервекеном, а также предлагаются альтернативные формулировки отношения следования, охватывающие все возможные типы иллокутивных актов, и демонстрируются их интерпретационные возможности.

Ключевые слова: иллокутивная логика, иллокутивный акт, отношение следования, семантика, семантическая интерпретация.

Одним из центральных вопросов в иллокутивной логике является вопрос о способах фиксации отношений следования, существующих между различными неописательными утверждениями. В работе Вандерве-кена [1] при помощи искусственного языка иллокутивной логики Lw даются определения нескольким видам следования, обеспечивающие формальную систему достаточными, с точки зрения ее автора, средствами для учета логических переходов от одних неописательных предложений (иллокутивных актов) к другим.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.