CC BY
27РАЗДЕЛ 1 МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
Татарова Г.Г., Бессокирная Г.П. Типологический анализ
наемных работников в контексте их социальной адаптации
ТАТАРОВА Галина Галеевна — доктор социологических наук, профессор, главный научный сотрудник ИС РАН,
tatarova-gg@rambler. т.
БЕССОКИРНАЯ Галина Петровна — кандидат экономических наук, доцент, старший научный сотрудник ИС РАН, [email protected].
Аннотация. В статье излагаются результаты реализации очередного этапа поискового исследования, посвященного разработке технологии типологического анализа наемных работников с целью реконструкции среди них социальных типов, интерпретируемых как объекты функционального управления. Результаты предыдущих этапов отражены в основном в цикле из трех онлайн-публикаций на официальном сайте ИС РАН. В первой из них были представлены обоснование концептуальной модели измерения идентификации с предприятием и инструментарий опроса рабочих. Во второй — схемы формирования индексов для измерения типообразующих признаков с целью первичной редукции данных, их импутации (восстановления), приведения переменных, исходных для многомерного анализа, к одному и тому же интервалу изменения. В третьей — итеративная процедура многомерной классификации, методика выявления управляемых факторов трудовой деятельности, а также логика выделения типологических синдромов. В данной статье рассматриваются взаимосвязи субъективных оценок внепроиз-водственных условий повседневной жизни с отнесением рабочих к определенным типологическим группам по характеру идентификации с предприятием. Особое внимание уделяется
информативности таких оценок как индикаторов социальной адаптации наемных работников в соответствии с целью реконструкции социальных типов как объектов функционального управления.
Ключевые слова: типологический анализ, наемные работники, социальная адаптация, социальные типы, идентификация с предприятием, социальное самочувствие, удовлетворенность жизнью
Tatarova G. G, Bessokirnaya G. P.
Typological analysis
of employees in terms of their social adaptation
TATAROVA Galina Galeevna — Doctor of Sociological Science, Senior Researcher, Institute of Sociology, Russian Academy of
Sciences, tatarova-gg@rambler. ru.
BESSOKIRNAYA Galina Petrovna — Candidate of Economical Sciences, Researcher, Institute of Sociology, Russian Academy of
Sciences, [email protected].
Abstract. This article presents the results of implementing another stage of exploratory research on the development of the technology used for typological analysis of employees with the aim of reconstructing social types among them, which are interpreted as objects of functional management. The previous stages' results are reflected in the main cycle consisting of three online publications on the Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences' official website. The first study presented a basis for the conceptual model of measuring one's identification with an enterprise, as well as the tools used for surveying workers. The second one presented diagrams used to compile indices for measuring type-forming features with the aim of reducing primary data, their imputation (recovery), as well as reducing variables (which are the source for multidimensional analysis) to an equal interval of change. The third one presented an iterative multidimensional classification procedure, together with a method used to identify controllable factors of work, as well as
the logic used to distinguish typological syndromes. This article discusses the correlation between subjectively evaluating everyday life non-working environments and attributing workers to certain typological groups based on the nature of their identification with a company. Special attention is paid to the information content of such values as indicators of employee social adaptation in accordance with the purpose of reconstructing social types as objects of functional management.
Keywords: typological analysis, hired labor, social adaptation, social types, identification with a company, social well-being, life satisfaction.
Постановка исследовательской задачи
Человеческий потенциал как доминирующий ресурс в модернизации России социологи рассматривают в различных контекстах [Митягина, Бушкова-Шиклина 2010]. Для нашей цели особый интерес представляют работы, в которых ставятся и решаются задачи выделения различных ресурсных групп и их сравнительного анализа. Такие группы выявляются не только в рамках больших социальных групп населения и российского общества в целом, но и на предприятиях реального сектора экономики [Юрова, Агиевич 2011; Митягина 2014].
Поиск ресурсных групп ведется, по сути, для того, чтобы интерпретировать эти группы как особые социальные типы — объекты управления [Татарова 2012]. Социологическое обеспечение типологического анализа наемных работников важно в рамках мониторинга влияния управленческих решений на изменения типологической структуры. Что касается уровня промышленного предприятия (нас интересует именно этот уровень), то цель функционального (в отличие от ценностного) управления — стремление к тому, чтобы идеально-нормативным социальным типом стали работники с высокой результативностью труда и развитым чувством корпоративной солидарности, ответственные за свою работу и удовлетворенные работой на предприятии.
В этой связи и возникли такие вопросы, как: Что понимать под социальным типом работников? Как на эмпирическом уровне осуществлять поиск знаний о реально существующих
типах? Какие из таких типов приближены к идеальному типу? Как определить управляемые факторы, детерминирующие существование типологических групп работников? В процессе поиска ответов на эти вопросы [Татарова, Бессокирная 2011] авторы статьи предложили технологию [Бессокирная, Татарова 2013; Татарова, Бессокирная 2014а, 2015] выявления типологических групп, исходя из того, что механизм воздействия на трудовую деятельность работников, отнесенных к одной и той же группе, предположительно одинаков. Это делает возможным интерпретацию такой группы как представителей определенного социального типа и, соответственно, объекта функционального управления. В основе этой технологии (разрабатывается с 2010 г.) концептуальные представления о том, что социальные типы работников — это латентно существующие группы наемных работников, внутренне однородные по показателям идентификации с предприятием, по элементам производственной ситуации и по ряду внепроизводственных условий повседневной жизнедеятельности.
Идентификация с предприятием — один из структурных элементов социального самочувствия наемных работников, который является важнейшим показателем их социальной адаптации в трансформирующемся российском обществе. Как концепт — это понятийный «гибрид», эвристический потенциал которого достаточно высок для принятия управленческих решений на предприятии. На эмпирическом уровне он представляет собой многомерную исследовательскую конструкцию. Гипотеза существования одномерного континуума для измерения идентификации с предприятием представляется неправдоподобной. Схожесть (близость, похожесть) работников по характеру идентификации — это минимальное условие, при выполнении которого группы работников можно считать однотипными. В современных российских реалиях представляется адекватной трехкомпо-нентная модель измерения идентификации с предприятием, и, соответственно, можно говорить о базовом трехмерном пространстве, в котором идет поиск типологических групп как объектов функционального управления. Это пространство образуют: удовлетворенность работой на предприятии, корпоративная солидарность и субъективная эффективность трудовой
деятельности. Изначально в качестве кандидатов в базовые типообразующие признаки дополнительно привлекались приверженность работе на предприятии, вовлеченность в деятельность предприятия и преданность предприятию [Татарова, Бессокирная 2014б]. Опираясь на анализ взаимосвязей между шестью индексами, посредством которых измерялись все рассматриваемые показатели, было принято решение о выборе из них трех как образующих пространство идентификации с предприятием.
На основе этих трех показателей была проведена итеративная процедура многомерной классификации рабочих двух частных промышленных предприятий, выявлены четыре модальные и устойчивые группы1, а также управляемые факторы их трудовой деятельности.
Первой группе С-СВ-В (самой большой по объему) свойственен средний уровень удовлетворенности работой на предприятии, средний или высокий уровень корпоративной солидарности при высоком уровне субъективной эффективности трудовой деятельности. В этой группе наблюдается самый большой дисбаланс между реальным и желаемым содержанием труда, а также самый большой дисбаланс между важностью реализации своих способностей и возможностями для этого в нынешней работе.
Вторая группа СВ-СВ-В менее объемная по сравнению с первой. Ей характерны средний или высокий уровни удовлетворенности работой на предприятии и корпоративной солидарности, высокий уровень субъективной эффективности трудовой деятельности. В ней, как и в третьей группе, практически нет дисбаланса между реальным и желаемым
1 Для наглядности группы описываются фразой, состоящей из трех элементов в соответствии со значениями трех классификационных признаков (индексов). Элементы разделены дефисом, каждый элемент обозначен одной или двумя буквами. Буква в означает, что для большинства объектов соответствующий индекс принимает значения «4» или «5», буква с — для большинства объектов индекс принимает значение «3», буква н — для большинства объектов индекс принимает значения «1» или «2». Обозначение элемента двумя буквами, например св, означает, что в группе в равной мере представлены респонденты со средним (с) и высоким (в) значениями классификационного признака.
содержанием труда. Однако все показатели социальной справедливости в трудовом коллективе хуже, чем в третьей группе.
Третья группа В-СВ-В (самая малая по объему среди модальных классов) характеризуется высокими уровнями удовлетворенности работой на предприятии и субъективной эффективности трудовой деятельности при среднем и высоком уровнях корпоративной солидарности. У рабочих нет дисбаланса между реальным и желаемым содержанием труда. Рабочие этой группы считают, что на предприятии достаточно высокий уровень социальной справедливости по всем трем ее структурным составляющим (справедливость в оплате труда, справедливость в предоставлении социальных гарантий, справедливость в предоставлении дополнительных социальных льгот).
Четвертой группе С-С-Н (более объемной, чем третья, но менее объемной, чем первая и вторая) свойственны средние уровни удовлетворенности работой на предприятии и корпоративной солидарности в сочетании с низким уровнем субъективной эффективности трудовой деятельности. Группа средняя по уровню дисбаланса между реальным и желаемым содержанием труда и по показателю справедливости в оплате труда в трудовом коллективе. В то же время два других показателя социальной справедливости в трудовом коллективе (справедливость в предоставлении социальных гарантий и справедливость в предоставлении дополнительных социальных льгот) в группе хуже, чем в трех других типологических группах.
Только третья из этих четырех групп является «носителем» идеального социального типа. Первая и вторая группы свидетельствуют, с нашей точки зрения, о существовании двух социальных типов, процесс идентификации которых с предприятием «завершен» не в полной мере. Это, к сожалению, большинство (60%) рабочих на двух обследованных нами частных промышленных предприятиях. На основе четвертой группы можно говорить о существовании такого социального типа, как не идентифицированные с предприятием рабочие. В современных реалиях их даже больше, чем идентифицированных с предприятием рабочих (23% по сравнению с 17%).
Приведенные результаты типологического анализа вполне пригодны для их использования в практике принятия управленческих решений на конкретных предприятиях [Бес-сокирная и Татарова 2015а, 2015б]. Однако если рассматривать социальные типы работников в более широком контексте, то необходимо углубление анализа путем привлечения оценок внепроизводственных условий повседневной жизни как еще одной части показателей социальной адаптации наемных работников.
В этой связи в статье излагаются результаты реализации очередного этапа исследования, посвященного разработке технологии типологического анализа в той ее части, которая относится к выявлению роли такого рода условий в процессе типологического анализа наемных работников. Рассматриваются только те индикаторы, которые вошли в наше исследовательское поле и, как правило, традиционно используются социологами труда. Особое внимание уделяется информативности этих индикаторов в соответствии с целью реконструкции социальных типов как объектов функционального управления. Для обоснования выводов в качестве дополнительной информации использовались ответы на вопросы: «Как Вы считаете, Вы сами можете что-то изменить в своей жизни к лучшему?», «Что именно Вы можете изменить в своей жизни к лучшему?», а также реакции на стимул в виде неоконченного предложения: Как бы Вы завершили предложение «Главные проблемы в моей жизни в настоящее время ...».
Эмпирическая база исследования — данные, полученные в ходе формализованных интервью с рабочими на двух частных промышленных предприятиях г. Омска. На обоих предприятиях использована целевая выборка. Опрашивались все рабочие, присутствующие на рабочих местах в цехах основного производства. Интервью со специалистами и руководителями структурных подразделений (включая мастеров) не проводились. Опрос был осуществлен в 2013 г., выборочная совокупность — 250 человек, из них 109 человек на одном предприятии, 141 человек — на другом. Из выборочной совокупности для анализа роли в типологическом анализе оценок внепроизводственных условий повседневной жизнедеятельности как показателей социальной адаптации были отобраны
196 человек. Это те респонденты, которые однозначно (по полноте ответов на вопросы в процессе интервью) были отнесены к одной из четырех типологических групп по характеру идентификации с предприятием.
Об эмпирической интерпретации социальной адаптации
Как известно, «социальная адаптация предстает одновременно как процесс и как определенное состояние, свойство и результат освоения меняющихся условий жизнедеятельности» [Козырева, Низамова, Смирнов 2013: 13]. Понятийное поле, связанное с изучением социальной адаптации, включает концепты, которые имеют высокий уровень абстрактности, сложные структуры, многозначные эмпирические интерпретации. В частности, социальное настроение [Тощенко 1998], социальное самочувствие [Русалинова 1994; Козырева 2004; Балацкий 2005а; Русалинова 2010; Коломиец 2012], удовлетворенность жизнью [Балацкий 2005б], уровень и качество жизни [Беляева 2009], субъективное благополучие [Монусова 2012; Шамионов 2012]. Взаимообусловленность явлений, обозначаемых этими концептами, носит зачастую контекстуальный характер. В отечественной литературе актуализированным понятием при изучении социальных процессов (включая и социальную адаптацию) является концепт социальное самочувствие, а в зарубежной — субъективное благополучие.
Сложность концептуальных представлений о «социальной адаптации» порождает множество моделей ее изучения, но практически всегда каждая из них включает показатели социального самочувствия / субъективного благополучия. При обращении к их измерению возникают две теоретико-методические проблемы крайне важные для перехода на эмпирический уровень. Трудно не согласиться с А.Ю. Мягковым, который утверждает, что «...социальное самочувствие нередко измеряется весьма примитивными способами: путем постановки одного-единственного «лобового» вопроса, содержащего в формулировке прямое указание на данную переменную или с использованием произвольного набора случайных индикаторов» [Мягков 2015: 104].
Первая проблема относится к вопросу о размерности (числе независимых компонент) социального самочувствия / субъективного благополучия. Ниже рассмотрим некоторые модели, используемые отечественными исследователями для изучения социального самочувствия. Что касается субъективного благополучия (subjective well-being), то наибольший интерес представляет трехкомпонентная модель, включающая «когнитивную оценку собственной жизни» (удовлетворенность жизнью в целом и ее различными сторонами); «аффективную оценку собственной жизни» (эмоциональное состояние человека, характер положительных и отрицательных эмоций); «деятельностную оценку» (успешность, компетентность, вовлеченность в социальную жизнь, межличностные отношения, чувство собственной значимости, наличие цели в жизни и степень ее достижения). Такая многомерность предполагает, что каждая компонента в свою очередь представляет собой сложное образование, состоящее из множества показателей, но ей можно поставить в соответствие интегральный индекс. Трехкомпонентная модель трактуется и как четырехком-понентная при условии разделения компоненты «эмоции» на две — положительные и отрицательные эмоции. Такая модель используется статистическим бюро Великобритании [Tinkler, Hicks 2011]. Особый интерес представляет модель, предложенная в проекте «Европейское социальное исследование (European Social Survey)» [Европейское социальное... 2014]. Судя по совокупности эмпирических индикаторов, она многокомпонентная, но нам не известна логика формирования интегральных индексов.
Вторая теоретико-методическая проблема — обоснование валидности инструмента измерения отдельных показателей и компонент социального самочувствия, в рамках которой возникает вопрос и о степени адекватности отдельных вопросов-индикаторов (переменных). Справедливости ради особо следует упомянуть методический эксперимент Д.М. Рогозина [Рогозин 2007], в котором, в частности, тестировался и вопрос: «Скажите, пожалуйста, удалось или не удалось Вам найти свое место в сегодняшней жизни?».
В отечественной литературе значительное внимание уделяется содержательной структуре показателей и соот-
ветствующих им индикаторов, но для нашей цели важна в первую очередь формально-логическая структура моделей, используемых для измерения социального самочувствия. В качестве основания для различения моделей измерения можно рассмотреть: особенности индивидуальных измерений, специфику групповых измерений, размерность (число независимых компонент) и др. Не претендуя на глубину обобщений, выделим две группы моделей в зависимости от характера рефлексии о размерности и валидности.
К первой относим те, в которых целью их введения является построение интегрального индекса социального самочувствия больших социальных групп, населения в целом. По сути, они однокомпонентные (в нашем смысле), и в качестве типовой модели можно рассмотреть логику формирования индекса социальных настроений [Красильникова 2011]. Он формируется на основе четырех показателей: личное положение (настроение, изменение жизни в определенном направлении); правильность / неправильность направления экономического и политического развития России; ожидания (как будет жить семья, Россия); одобрение/неодобрение деятельности власти (президента, правительства). Эти показатели (в виде частных индексов) соотносятся с 12 индикаторами, фиксируемыми, в основном, по 4-5-балльным шкалам. Важно обратить внимание на схему вычислений, ибо аналогичная логика применяется во многих исследованиях социального самочувствия вне зависимости от содержания самих используемых переменных. Она включает следующие шаги: 1) для каждого респондента по всем 12 индикаторам вычисляется индивидуальный индекс как разница между положительными и отрицательными ответами (в %); 2) к этой разнице прибавляется 100, чтобы избежать отрицательных значений индекса (значение индекса меняется от 0 до 200); 3) значение интегрального индекса для социальной группы — это среднее арифметическое индивидуальных индексов. Для обоснования суммирования используется процедура факторизации, которая и выявила существование одного-единственного фактора, включающего все 12 исходных переменных.
К этой же группе моделей имеет смысл отнести те, в которых индивидуальные измерения опираются на
определение дисбаланса между актуальностью, важностью определенных условий (ценностей, возможностей) и удовлетворенностью этими условиями [Давыдова 1992; Мягков 2015]. Традиционно используются 7-балльные шкалы. Индивидуальное значение индекса — разница между средними по «важности» и «удовлетворенности». Другими словами, это «индекс эмоционального тонуса» человека. Групповое измерение и в этом случае — среднее арифметическое значение индивидуальных индексов. В обеих упомянутых работах особое внимание авторы уделяют проверке валидности измерений.
Сюда же отнесем и схему формирования еще одного интегрального индекса социального самочувствия — ИИСС [Головаха, Панина, Горбачик 1998]. Исходно в ней используются 44 (по 4 на каждую из 11 сфер жизнедеятельности) переменных (частично упорядоченные шкалы «достаточности социальных благ»). Авторы доказывают валидность модели, переходя на этапе анализа к 3-балльным шкалам, а также обосновывают возможность использования в массовых опросах 20 переменных. Интегральный индекс вычисляется как среднее арифметическое индивидуальных оценок, которые представляют собой суммарные оценки достаточности социальных благ. Этот индекс конструируется в рамках тестовой традиции создания инструментов измерения, его обоснование ведется в соответствии с этими традициями.
Вторая группа моделей исходит из многомерности, много-компонентности социального самочувствия, невозможности сведения всех переменных к одному интегральному индексу. По каждой компоненте вводится отдельный индекс и в ряде случаев, опираясь на сугубо качественное обоснование, без обращения к проблеме валидности.
Особый интерес представляют индексы, применяемые в крупномасштабных исследовательских проектах. Например, в качестве компонент социального самочувствия как показателей социальной адаптации предлагаются [Козырева 2004] три взаимосвязанных индекса: удовлетворенности и стабильности существования; статусно-престижной идентичности (самооценки); самооценки состояния здоровья. В другом проекте [Проблемы социокультурной... 2009: 792]
предлагаются: индекс защищенности от социальных опасностей, индекс удовлетворенности жизнью в целом, индекс социального оптимизма.
Для цели нашего исследования особого внимания заслуживает феномен «социальное самочувствие в организации» [Грачев, Русалинова 2007]. Авторы исходят из трех его составляющих: общая удовлетворенность жизнью, социально-личностная активность, удовлетворенность работой в целом и отдельными ее характеристиками. А.А. Русалинова в более поздней публикации [Русалинова 2010] в рамках так называемого «уровневого подхода» в изучении социального самочувствия человека, наряду с традиционными показателями (удовлетворенность жизнью в целом и уверенность в завтрашнем дне), использует такие показатели, как оценки уровня переживания социального дискомфорта (методика «термометра»); оценку степени социального благополучия в стране; оценку уровня социальной напряженности в стране и общую оценку степени благоприятности для себя лично общей ситуации в стране.
В социологии труда, при изучении социального самочувствия работников, обращают внимание прежде всего на оценки различных сторон повседневной жизнедеятельности. Например, сотрудники сектора изучения повседневной деятельности и бюджета времени Института социологии РАН периодически изучают социальное самочувствие рабочих в контексте их социальной адаптацией в меняющихся условиях труда и жизни в реформирующейся России [Бессокирная, Темницкий 2000; Бессокирная 2008б; Бессокирная 2014].
В нашем поисковом исследовании выбор для анализа индикаторов внепроизводственных условий, детерминирующих существование четырех типологических групп, был обусловлен, с одной стороны, традиционно используемыми индикаторами, с другой стороны, теми индикаторами, которые вошли в наше исследовательское поле. Особое внимание уделялось информативности этих индикаторов в соответствии с целью реконструкции социальных типов как объектов функционального управления.
Внепроизводственные условия повседневной жизни и характер идентификации с предприятием
Внепроизводственные условия повседневной жизни фиксировались с помощью 12 вопросов-индикаторов (номера приведены в соответствии с вопросником [Бессокирная, Татарова 2013]):
Д1.1. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены тем, как Вы питаетесь? Варианты ответа: совершенно не удовлетворен (а) — 1, скорее не удовлетворен (а), чем удовлетворен (а) — 2, частично удовлетворен (а), частично нет — 3, скорее удовлетворен (а), чем нет — 4, полностью удовлетворен (а) — 5, трудно сказать — 8.
Д1.2. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены тем, как Вы одеваетесь? Варианты ответа, как в Д1.1.
Д1.3. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены бытом в целом? Варианты ответа, как в Д1.1.
Д1.4. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены жилищными условиями? Варианты ответа, как в Д1.1.
Д1.5. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены медицинским обслуживанием? Варианты ответа, как в Д1.1.
Д1.6. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены жизнью в целом? Варианты ответа, как в Д1.1.
Д3.1. Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены количеством свободного времени, которым Вы располагаете? Варианты ответа: совершенно не удовлетворен (а) — 1, не очень удовлетворен (а) — 2, частично удовлетворен (а), частично нет — 3, в основном удовлетворен (а) — 4, полностью удовлетворен (а) — 5, трудно сказать — 8.
Д3.2. Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены тем, как Вы проводите свободное время? Варианты ответа, как в Д3.1.
Д3.3. Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены тем, как Вы провели свой последний отпуск? Варианты ответа, как в Д3.1.
Е2. К какой группе населения по уровню доходов Вы (Ваша семья) относитесь? Варианты ответа: к бедным людям — 1, к людям со средними доходами — 3, к людям с высокими доходами — 5, трудно сказать — 8.
Е3. Выберите одно из высказываний, которое соответствует Вашим (членов Вашей семьи) возможностям: денег не хватает на самое необходимое, иногда даже на питание — 1; денег хватает только на самое необходимое: питание, оплату коммунальных услуг, недорогую одежду, обувь — 2; доходы позволяют нормально питаться, одеваться и обуваться, но покупка предметов длительного пользования (холодильника, телевизора, стиральной машины и др.) вызывает затруднения — 3; не ощущаем недостатка в денежных средствах для приобретения предметов длительного пользования, но покупка действительно дорогостоящих вещей (например, квартиры) нам недоступна — 4; в настоящее время мы можем позволить себе ни в чем не отказывать — 5.
Е4. Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены своим (Вашей семьи) материальным положением? Варианты ответа: совершенно не удовлетворен (а) — 1, скорее не удовлетворен (а), чем удовлетворен (а) — 2, частично удовлетворен (а), частично нет — 3, скорее удовлетворен (а), чем нет — 4, полностью удовлетворен (а) — 5.
Анализ взаимосвязей оценок внепроизводственных условий повседневной жизни и характера идентификации с предприятием рабочих показал, что статистически значимые связи выявлены только между удовлетворенностью материальным положением, одеждой, медицинским обслуживанием, питанием и бытом в целом, с одной стороны, и принадлежностью к той или иной типологической группе, с другой. Для наглядности в типологических группах (табл. 1) представлены только доли (%) рабочих, удовлетворенных и неудовлетворенных теми или иными условиями повседневной жизни. В таблицу не включены те рабочие, кто затруднился с ответом. В последних двух столбцах таблицы приведены значения коэффициентов: Крамера (V), основанного на нормировании величины хи-квадрат с тем, чтобы в рамках одного исследования стало возможным сравнение его значений, полученных по таблицам сопряженности разной размерности, а также Гудмена и Кра-скала (Т), основанного на сравнении распределений в разных классах (в нашем случае типологических групп), на его основе проверяется та же гипотеза об отклонении от статистической независимости, но он носит направленный, асимметричный характер.
Таблица 1
Характеристики взаимосвязей внепроизводственных условий повседневной жизни и типологических групп
Внепроизводственные условия Типологические группы Коэффициенты связи
с-св-в (п=63) св-св-в (п=54) в-св-в (п=34) с-с-н (п=45) V Т
Материальное положение
Не удовлетворены (1+2) 57 52 29 61 0,25*** 0,06***
Удовлетворены (4+5) 10 16 27 12
Одежда
Не удовлетворены (1+2) 43 16 33 24 0,24** 0,05**
Удовлетворены (4+5) 26 47 43 38
Медицинское обслуживание
Не удовлетворены (1+2) 46 47 39 38 0,23** 0,05*
Удовлетворены (4+5) 11 22 42 28
Питание
Не удовлетворены (1+2) 44 12 37 34 0,22** 0,05**
Удовлетворены (4+5) 37 56 50 37
Быт в целом
Не удовлетворены (1+2) 39 21 30 26 0,22* 0,05*
Удовлетворены (4+5) 20 43 52 31
Примечание: * — значимость < 0,05, ** — значимость < менее 0,01, *** — значимость < менее 0,001.
Данные, приведенные в табл. 1, свидетельствуют о существенных различиях в удовлетворенности внепроиз-водственными условиями повседневной жизни в двух наиболее массовых типологических группах рабочих С-СВ-В и СВ-СВ-В. В первой из них больше, чем во второй, доля рабочих, которые не удовлетворены тем, как они питаются (в 3,7 раза), тем, как они одеваются (в 2,7 раза), и бытом в целом (в 1,9 раза). В то же время в ней меньше доля рабочих, которые удовлетворены всеми внепроизводственными условиями повседневной жизни. Явно видны преимущества третьей группы В-СВ-В (самой малочисленной и близкой к идеальному социальному типу) по оценкам материального положения, медицинского обслуживания и быта в целом в сравнении с тремя другими типологическими группами рабочих.
Важно подчеркнуть, что по результатам анализа теснота связей оценок внепроизводственных условий повседневной жизни и характера идентификации с предприятием (судя по коэффициентам Крамера и Гудмена—Краскала) не меньшая, чем теснота связей между управляемыми факторами трудовой деятельности и характером идентификации с предприятием. На предыдущем этапе поискового исследования фиксировались коэффициенты Крамера от 0,28*** до 0,20* и коэффициенты Гудмена—Краскала от 0,05** до 0,03* [Татарова, Бес-сокирная 2015: 22]. Исследователей не должны смущать малые значения коэффициентов. Например, даже для обычно тесно связанных переменных «Возраст» и «Стаж работы на предприятии» в нашем исследовании коэффициент Крамера равен 0,27***, а направленные коэффициенты Гудмена—Краскала соответственно 0,09*** и 0,08***.
Для повышения эффективности функционального управления трудовой деятельностью важной задачей, безусловно, является диагностика относительной величины «вклада» в характер идентификации с предприятием управляемых факторов и внепроизводственных условий повседневной жизни рабочих. Прежде чем перейти к решению этой задачи, ответим на вопрос: Связан ли характер идентификации с предприятием с социально-демографическими характеристи-
ками рабочих и стажем их работы на предприятии? Оказалось, что статистически значимых взаимосвязей между возрастом, семейным положением, стажем работы на предприятии и характером идентификации с предприятием рабочих не наблюдается. Относительно слабые взаимосвязи зафиксированы между характером идентификации с предприятием рабочих, с одной стороны, и полом, а также наличием детей в возрасте до 18 лет, с другой (коэффициенты Крамера равны 0,23* и 0,20*). Несимметричные коэффициенты Гудмена—Краскала свидетельствуют о том, что, зная к какой типологической группе отнесен респондент, можно «прогнозировать» (содержательно бессмыслица, но статистически полезно) пол и наличие детей в возрасте до 18 лет с большей вероятностью, чем, зная пол и располагая данными о наличии у респондента детей в возрасте до 18 лет, прогнозировать характер идентификации с предприятием рабочих. Направленные коэффициенты Гудмена—Краскала соответственно равны (0,05*и 0,04) и (0,02*и 0,01).
На предыдущем этапе поискового исследования в ходе дискриминантного анализа выяснилось, что среди управляемых факторов трудовой деятельности наиболее информативными являются F1, F11 и F143.
Для определения относительного «вклада» управляемых факторов трудовой деятельности и внепроизводственных условий повседневной жизни в характер идентификации с предприятием рабочих включаем в дискриминантный анализ наиболее информативные управляемые факторы F1, F11 и F14 и пять внепроизводственных условий повседневной
2 Среди рабочих 56% мужчин и 44% женщин. Медианный возраст — 35,7 года. Распределение по возрастным группам: 18—24 года — 9%, 2530 лет — 24%, 31-40 лет — 27%, 41-50 лет — 26%, 51 год и старше — 14%. Большинство рабочих (61%) состоят в браке, 35% имеют детей в возрасте до 18 лет. Медианный стаж работы на предприятии — 6,2 года. Распределение по стажу работы на предприятии: до 3 лет — 21%, 3-5 лет — 23%, 6-8 лет —18%, 9-11 лет — 12%, 12 и больше лет — 26%.
3 Процедуры дискриминантного анализа детально описаны в третьей из онлайн-публикаций. Условные обозначения факторов приводятся в соответствии с использованными ранее [Татарова, Бессокирная 2015: 22-24].
жизни (табл.1). Наиболее информативными переменными оказались управляемые факторы трудовой деятельности F11 (содержание труда) и F1 (социальная справедливость в трудовом коллективе), т.е. элементы производственной ситуации. Среди внепроизводственных условий повседневной жизни более информативными являются оценки удовлетворенности питанием и материальным положением.
Для выявления роли внепроизводственных условий повседневной жизни в процессе социальной адаптации рабочих были использованы также данные, полученные методом неоконченных предложений (тест на завершение предложений). В качестве стимула использовался вопрос: «Как бы Вы завершили предложение «Главные проблемы в моей жизни в настоящее время ... ». Упор именно на главные проблемы обусловлен тем обстоятельством, что в современных реалиях у российских рабочих немало проблем во всех основных сферах повседневной жизни [Бессокирная 2008а], но нас интересовали доминирующие. Завершили предложение 62% респондентов и более половины опрошенных во всех четырех типологических группах. Это неплохой результат, учитывая специфику ситуации сбора данных (интервью с рабочими частных промышленных предприятий в рабочее время, проводимое студентами). Анализ окончаний неоконченного предложения проводился по схеме, предложенной в работах [Бурлов, Татарова 1997; Татарова, Бурлов 1999], т.е. выстраивалась пирамида обобщений (элементарные обоснования — элементы — компоненты).
На вербальном уровне отсутствие проблем обозначили только 8% рабочих. Для интерпретации важно, что они трудятся на двух успешных частных промышленных предприятиях в областном центре региона зрелой индустриальной модернизации4 (табл. 2).
Из табл. 2, следует, что главные проблемы у рабочих во всех четырех типологических группах одни и те же. Это, в первую очередь, нехватка денежных средств и квартирный вопрос. Примечательно, что в самой массовой группе рабочих С-СВ-В нехватка денежных средств опережает по актуальности квартирный вопрос, а в трех других типологических группах на-
4 По классификации регионов России, предложенной Н.И. Лапиным [Лапин 2014: 15-16].
Таблица 2
Главные проблемы повседневной жизни в типологических группах (в % от численности в группе)
Типологические группы Все
Проблемы С-СВ-В СВ-СВ-В В-СВ-В С-С-Н рабочие
(П=63) (П=54) (П=34) (П=45) (N=196)
Нет проблем 3 11 6 13 8
Нехватка денежных средств 29 15 15 18 20
Квартирный вопрос 13 24 21 20 19
Здоровье свое и близких людей 8 4 9 4 7
Другие личные
проблемы (образо-
вание детей, посту-
пление ребенка в
институт, чтобы мой 5 6 3 4 5
сын хорошо устро-
ился на работу, по-
мочь встать на ноги
детям, обустрой-
ство быта и др.)
Проблемы, свя-
занные с работой
(маленькая зарпла- 5 9 0 6 6
та, низкая оплата
труда и т.п.)
Общественные
проблемы (жизнь в
целом, несправедливость, мировой 0 6 3 2 3
экономический кри-
зис и др.)
Нет ответа 42 30 44 38 38
Примечание. Суммы по столбцам превышают 100%, поскольку некоторые респонденты называли несколько главных проблем.
блюдается обратная картина. Проблемы, связанные с работой, и общественные проблемы рабочие гораздо реже озвучивают в качестве главных проблем их жизни в настоящее время.
Особо подчеркнем то, что в исследовании не было зафиксировано статистически значимой связи между удовлетворенностью жизнью в целом и характером идентификации с предприятием рабочих (коэффициент Крамера равен 0,18, а коэффициент Гудмена-Краскала — 0,03). Отсутствие взаимосвязи между удовлетворенностью работой на предприятии и удовлетворенностью жизнью в целом рабочих промышленных предприятий в реформирующейся России уже неоднократно отмечалось ранее5, предпринимались попытки объяснения сложившейся ситуации [например, Бессокирная, Темницкий 1999]. Было показано, что удовлетворенность жизнью в целом рабочих в сложившихся социальных реалиях зависит прежде всего от удовлетворения основных насущных потребностей [Бессокирная 2008в]. В нашем случае уровень «удовлетворенности жизнью в целом» рабочих двух успешных промышленных предприятий связан с уровнями удовлетворенности питанием, бытом в целом, одеждой, жилищными условиями и медицинским обслуживанием. При этом и симметричные, и несимметричные коэффициенты связи достигают весьма высокого уровня (табл. 3).
Выводы, полученные по нашей целевой выборке небольшого объема, совпадают с выводами, сделанными во всероссийской выборке объемом в 4000 человек. Как отмечает Н.Е. Тихонова: «От материальных же условий жизни россиянам в основной их массе требуется соответствие некоему минимальному стандарту — нормальное питание, возможность приобрести необходимую одежду и обувь. Наличие хороших жилищных условий. И если этими сторонами своей жизни они довольны, то дальнейшее в плане материального благосостояния их не очень беспокоит» [Тихонова 2015: 59].
5 В советское время сложилась и до сих пор распространена точка зрения о том, что: «Удовлетворенность работой во многом определяет удовлетворенность жизнью и играет решающую роль в формировании социального самочувствия» [Козырева, Низамова, Смирнов 2013: 88-89].
Таблица 3
Связь удовлетворенности жизнью с различными сторонами повседневной жизни
Удовлетворенность ... Коэффициенты связи
Крамера Гудмена—Краскала
питанием 0,52*** 0 28***
бытом в целом 0,52*** 0 27***
одеждой 0,48*** 0,25***
жилищными условиями 0,38*** 0,16***
медицинским обслуживанием 0,31*** 0 09***
материальным положением 0,23* 0,05*
работой на предприятии 0, 20** 0,047**и 0,051**
работой на предприятии, индекс 0,21** 0,050**и 0,050**
Примечания: а) респонденты, выбравшие вариант ответа «трудно сказать» (код 8) не учитывались; б) 5-балльные шкалы укрупнялись (1+2, 3, 4+5) для корректного вычисления коэффициента Крамера.
Неудивительно, что удовлетворенность жизнью рабочих в целом связана с оценкой материального положения (Е4) менее тесно, чем с оценками основных насущных потребностей. Кроме того, наблюдаются и статистически значимые связи между удовлетворенностью работой на предприятии (А6)6 и индексом удовлетворенности работой на предприятии (II)7, с одной стороны, и удовлетворенностью жизнью в целом, с другой (коэффициенты Гудмена—Краскала соответственно 0,20** и 0,21**). Однако делать вывод о преимущественном «влиянии» удовлетворенности работой на предприятии на удовлетворенность жизнью вряд ли возможно.
Взаимосвязей удовлетворенности жизнью со статусом по доходам (Е2), уровнем материальной обеспеченности (Е3) и тремя оценками свободного времени (Д3.1, Д3.2 и Д3.3) не наблюдается.
Одним из показателей социального самочувствия выступает уровень «оптимизма», который предположительно может
6 В статье используются обозначения эмпирических индикаторов в соответствии с бланком интервью [Бессокирная, Татарова 2013].
7 О расчете индекса см.: [Татарова, Бессокирная 2014: 8—11].
быть связан и с характером идентификации с предприятием рабочих. Он определялся на основе ответов на два вопроса: «Как Вы считаете, Вы сами можете что-то изменить в своей жизни к лучшему?»; «Что именно Вы можете изменить в своей жизни к лучшему?».
Отвечая на первый из них, большинство (57%) рабочих ответили «Да» и только 17% рабочих сказали «Нет». Каждый четвертый (26%) рабочий затруднился с ответом. Характер распределения ответов на этот вопрос во всех четырех типологических группах статистически не различим (коэффициент Крамера 0,15, коэффициент Гудмена—Краскала 0,02). По ответам на второй вопрос позволительно утверждать, что рабочие ориентируются преимущественно на наиболее распространенные адаптационные практики наемных работников в современной России: вторичную занятость (20%), смену места работы (18%), повышение уровня образования или квалификации (18%). Кстати, выяснилось, что в группе В-СВ-В нет ни одного рабочего ориентированного на улучшение своей жизни путем смены места работы. В группе С-СВ-В соотношение установок на смену работы и на вторичную занятость, повышение уровня образования или квалификации 1:6, а в группе СВ-СВ-В — 3:5. В группе С-С-Н отсутствуют рабочие, ориентированные на улучшение своей жизни путем вторичной занятости, повышения уровня образования или квалификации. Рабочие этой группы ориентированы на улучшение своей жизни к лучшему только через смену работы. Эти результаты, безусловно, добавляют яркие штрихи к описанию специфики четырех типологических групп рабочих.
Проведенный анализ взаимосвязей оценок внепроизвод-ственных условий повседневной жизни рабочих и характера их идентификации с предприятием позволяет сделать достаточно важный вывод о том, что выявление социальных типов наемных работников невозможно вне контекста их социальной адаптации в меняющихся условиях труда и жизни. Следовательно, необходима методика измерения показателей социального самочувствия наемных работников, которые не были включены в типологический анализ на предыдущих этапах поискового исследования. Речь может идти о совокупности каких-то индексов. Первым шагом к их введению может стать фактор-
Таблица 4
Результаты факторного анализа 12 индикаторов внепроизводственных условий повседневной жизни (факторные нагрузки)
Вопросы-индикаторы Компоненты
1 2 3
Д1.2. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены тем, как Вы одеваетесь? 0,905
Д1.1 В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены тем, как Вы питаетесь? 0,858
Д1.6. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены жизнью в целом? 0,831
Д1.3. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены бытом в целом? 0,827
Д1.5. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены медицинским обслуживанием? 0,568
Д1.4. В какой мере Вы удовлетворены или не удовлетворены жилищными условиями? 0,567 0,480
Е3. Выберите одно из высказываний, которое соответствует Вашим (членов Вашей семьи) возможностям. 0,806
Е4. Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены своим (Вашей семьи) материальным положением? 0,793
Е2. К какой группе населения по уровню доходов Вы (Ваша семья) относитесь? 0,780
Д3.2. Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены тем, как Вы проводите свободное время? 0,824
Д3.2. Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены тем, как Вы провели свой последний отпуск? 0,779
Д3.1. Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены количеством свободного времени, которым Вы располагаете? 0,776
Процент объясненной дисперсии 28 19 16
ный анализ 12 индикаторов внепроизводственных условий повседневной жизни. По его результатам8 (табл. 4) выделя-
8 Для факторизации использован метод главных компонент с последующим вращением Варимакс.
ются три структурных элемента социального самочувствия, связанных с основными насущными потребностями, материальной обеспеченностью и свободным временем.
Эти факторы — основание для формирования индексов. Можно считать их интегральными в том смысле, что они отражают в обобщенной форме структурные компоненты социального самочувствия.
Выводы
Выявление социальных типов наемных работников невозможно вне контекста их социальной адаптации в меняющихся условиях труда и жизни. Стремление к одному-единственному интегральному показателю для измерения уровня социального самочувствия индивида или группы индивидов вряд ли оправдано. Интегральные показатели возможны по отдельным сторонам повседневной жизни. Например, по уровню материальной обеспеченности, по удовлетворенности основными насущными потребностями (одеждой, питанием, жилищными условиями, медицинским обслуживанием). Вместе с тем в большинстве своем такие показатели, отражая многомерные явления (по аналогии с трехмерной структурой идентификации с предприятием), требуют усложнения методик измерения. Гипотеза о существовании одномерного континуума вряд ли правдоподобна и для третьего из выделенных выше факторов — свободного времени.
Комплексный анализ совокупности различных социальных показателей в основных сферах повседневной жизни в крупномасштабных эмпирических исследованиях позволит выявить социальные типы наемных работников, которые реально существуют в современной России. Эта информация будет весьма полезной для принятия управленческих решений с целью развития человеческого потенциала как доминирующего ресурса модернизации российской экономики.
Литература
1. Балацкий Е. В. Методы диагностики социального самочувствия населения // Мониторинг общественного мнения. 2005а. № 3. С. 47-53.
2. Балацкий Е.В. Факторы удовлетворенности жизнью: измерение и интегральные показатели // Мониторинг общественного мнения. 2005б. № 4. С. 42-52.
3. Беляева Л.А. Уровень и качество жизни. Проблемы измерения и интерпретации // Социологические исследования. 2009. № 1. С. 33-42.
4. Бессокирная Г.П. Социальные проблемы труда, быта и свободного времени рабочих в начале двадцать первого века // Адлеровские социологические чтения. 2008а. Т. 1. С. 89-92.
5. Бессокирная Г.П. Социальное самочувствие рабочих // Социологические исследования. 2008б. № 3. С. 34-37.
6. Бессокирная Г.П. Факторы, определяющие удовлетворенность жизнью в целом рабочих, и их динамика // Соро-кинские чтения. Отечественная социология: обретение будущего через прошлое: тезисы докладов IV Всероссийской научной конференции / Отв. ред. Н.А. Степанов. Рязань: Ряз. гос. ун-т им. С.А. Есенина, 2008в. С. 36-38.
7. Бессокирная Г.П. Динамика социального самочувствия рабочих в трансформирующейся России // Питирим Сорокин и парадигмы глобального развития XXI века (к 125-летию со дня рождения): Международная научная конференция, Сыктывкар, 21-22 августа 2014 г.: сборник научных трудов / Отв. ред. И.Е. Фадеева. Сыктывкар: СыктГУ, 2014. С. 179-189.
8. Бессокирная Г.П., Татарова Г.Г. Идентификация с предприятием: концептуальная модель и инструментарий исследования. 2013. [Электронный ресурс] //Официальный сайт ИС РАН. URL: http://www.isras.ru/publ.html?id=2768 (Дата обращения: 14.10.2015).
9. Бессокирная Г.П., Татарова Г.Г. К оценке эффективности использования человеческого потенциала предприятий // Развитие человеческого потенциала как условие и фактор модернизации России и ее регионов: сборник статей
Всероссийской научно-практической конференции (Уфа, 19—20 ноября 2015 г.) / Под ред. Р.М. Валиахметова, Г.Ф. Хи-лажевой. Уфа: Гилем, Башк. энцикл., 2015а. С. 35—40.
10. Бессокирная Г.П., Татарова Г.Г. О социологическом обеспечении мониторинга эффективности управления трудовой деятельностью работников // Проблемы управления экономическим потенциалом в процессе модернизации промышленных предприятий: сборник научных статей I Международного научно-практического семинара; Могилев 26—27 марта 2015 г. Могилев: МГУ имени А. А. Кулешова. 2015б. С. 22-27.
11. Бессокирная Г.П., Темницкий А.Л. Удовлетворенность работой на предприятии и удовлетворенность жизнью // Социологический журнал. 1999. № 1/2. С. 188-194.
12. Бессокирная Г.П., Темницкий АЛ. Социальная адаптация рабочих в трансформирующемся обществе: основные положения программы и некоторые результаты исследования // Мир России: социология, этнология. 2000. Т. 9. № 4. С. 103-124.
13. Бурлов А.В., Татарова Г.Г. Метод неоконченных предложений в изучении образа «культурный человек» // Социология: методология, методы, математические модели. 1997. № 9. С. 5-31.
14. Головаха Е.И., Панина Н.В., Горбачик А.П. Измерение социального самочувствия: тест ИИСС // Социология: методология, методы, математическое моделирование. 1998. № 10. С. 45-47.
15. Грачев А.А., Русалинова А.А. Социальное самочувствие в организации // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2007. № 30. Том 8. С. 7-11.
16. Давыдова Е.В. Измерение социального самочувствия молодежи. М.: ИС РАН, 1992. - 51 с.
17. Европейское социальное исследование в России // Официальный сайт Института сравнительных социальных исследований «CESSI». URL: http://ess-ru.ru/index.php?id=334 (Дата обращения: 30.11.2015).
18. Козырева П.М. Процессы адаптации и эволюция социального самочувствия россиян на рубеже XX—XXI веков. М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2004. 320 с.
19. Козырева П.М., Низамова А.Э., Смирнов А.И. Ресурсы и практики социально-экономической адаптации населения России. М.: Новый хронограф, 2013. — 301 с.
20. Коломиец О.В. Социальное самочувствие как проблема социальной психологии // Современная социальная психология: теоретические подходы и прикладные исследования. 2012. № 3. С. 14-25.
21. Красильникова М. Интегральные показатели социального самочувствия // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. 2011. № 1 (107). С. 109-117.
22. Лапин Н.И. Проблемы формирования концепции человеческих измерений стратегии поэтапной модернизации России и ее регионов // Социологические исследования. 2014. № 7. С. 8-19.
23. Митягина Е.В. Ресурсность российских рабочих: противоречия индустриальной и информационной модернизации // Петербургская социология сегодня. 2014. Т. 1. № 1-1 (5). С. 72-106.
24. Митягина Е.В., Бушкова-Шиклина Э.В. Система человеческого потенциала: концептуализация понятий // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2010. Т. 3. № 1. С. 15-20.
25. Монусова LA. Субъективное благополучие и возраст: Россия в контексте международных сравнений // XII Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества (5-7 апреля 2011 г., Москва). Книга 3. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2012. С. 98-109.
26. Мягков А.Ю. Диагностика и измерение социального самочувствия студентов: к обоснованию методики // Социология образования. 2015. № 7. С. 102-113.
27. Проблемы социокультурной эволюции России и ее регионов / Сост. и общ. ред.: Н.И. Лапин, Л.А. Беляева. М.: Academia, 2009. — 808 с.
28. Рогозин Д.М. Тестирование вопросов о социальном самочувствии // Социальная реальность. 2007. № 2. С. 97-113.
29. Русалинова А.А. Социальное самочувствие человека в современном мире как научная проблема // Вестник СПбГУ. Сер. 6. 1994. № 1. С. 49-60.
30. Русалинова А.А. Уровневый подход в изучении социального самочувствия человека // Социальное самочувствие населения в современной России. Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2010. С. 177-182.
31. Татарова Г.Г. Концепт «социальный тип» в эмпирических исследованиях // Социология и общество: глобальные вызовы и региональное развитие. Материалы очередного IV Всероссийского социологического конгресса (23-25 октября 2012 г. Уфа). Официальный сайт РОС. URL: http:// www.ssa-rss.ru/files/File/congress2012/part50.pdf С. 7187-7194 (Дата обращения: 14.10.2015).
32. Татарова Г.Г., Бессокирная Г.П. Типологический анализ для реконструкции социальных типов работников (концептуальное и эмпирическое обоснование) // Социологические исследования. 2011. № 7. С. 3-15.
33. Татарова Г.Г., Бессокирная Г.П. Идентификация с предприятием: индексы для типологического анализа работников. 2014а. [Электронный ресурс] // Официальный сайт ИСРАН. URL: http://www.isras.ru/publ.html?id=3125 (Дата обращения: 14.10. 2015).
34. Татарова Г.Г., Бессокирная Г.П. О формировании базовых типообразующих признаков для выявления социальных типов работников как объектов управления // Социологическая наука и социальная практика. 2014б. № 1. С. 32-50.
35. Татарова Г.Г., Бессокирная Г.П. Идентификация с предприятием: классификация работников и выявление управляемых факторов трудовой деятельности. 2015. [Электронный ресурс] // Официальный сайт ИС РАН. URL: http://www. isras.ru/publ.html?id=3335 (Дата обращения: 14.10.2015).
36. Татарова Г.Г., Бурлов А.В. Логическая организация анализа данных, полученных методом неоконченных предложений // Социологические исследования. 1999. № 8. С. 123-133.
37. Тихонова Н.Е. Удовлетворенность россиян своей жизнью: факторы и приоритеты // Российское общество и вы-
зовы времени. Книга первая / Под ред. М.К. Горшкова, В.В. Петухова. Институт социологии РАН. М.: Весь мир, 2015. С. 52-76.
38. Тощенко Ж.Т. Социальное настроение — феномен современной социальной теории и практики // Социологические исследования. 1998. № 1. С. 21-34.
39. Шамионов P.M. Психология субъективного благополучия: (к разработке интегративной концепции) // Мир психологии. 2012. № 2. С. 143-148.
40. Юрова О.В., Агиевич Т.Г. Ресурсы модернизации российской экономики: «очередное» обращение к роли человеческого фактора // Интеллект. Инновации. Инвестиции. 2011. № 4. С. 31-136.
41. Tinkler L, Hicks St. Measuring Subjective Well-being // Office for National Statistics. 2011. — 27 р.
