CC BY
89
ТЕОРИЯ ДИСКУРСА И ЯЗЫКОВЫЕ СТИЛИ
УДК 808.51:27-46
Дорфман Т.В., Усманова Е.Г.
Типичное и особенное в образцах красноречия Библии: аргументация в пророчествах, притчах и псалмах
В статье рассмотрены и проанализированы тексты библейского красноречия (пророчества, притчи и псалмы), определено их место среди других текстов Священного писания, рассмотрены их жанровые признаки и тематическое своеобразие, указана специфика аргументации красноречия пророчеств, притч и псалмов.
The article discusses and analyzes the biblical texts eloquence (prophecy, parables and psalms), to determine their place among other texts of Scripture, considered their genre features and thematic originality, specificity argument contains prophecies of eloquence, parables and psalms.
Ключевые слова: духовное красноречие, пророчество, притчи, псалмы, дидактические и этико-речевые принципы аргументации, аллегория, изобразительновыразительные средства, синтаксические фигуры, ораторские приемы.
Key words: spiritual eloquence, prophecy, parables, psalms, moral and verbal reasoning principles, allegory, figurative and expressive means, syntactic figures oratory.
Одной из жанровых разновидностей текстов книг Библии являются пророчества, большинство из которых находится в Ветхом Завете Библии, 16 его книг написаны именно пророками. Согласно религии, пророчества осуществлялись через «посредников между людьми и Богом» - пророков. Это слово Божье, которое через «избранных» Господь Бог доносит до людей. Не каждому дано быть пророком, их ставит Господь Бог: «Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя» (Иер. 1:5); «И эти сыны с огрубелым лицем и с жестоким сердцем, - к ним Я посылаю тебя и ты скажешь им: так говорит Господь Бог!» (Иез. 2:4).
В Новом Завете встречаются отдельные пророчества Иисуса Христа в различных Евангелиях: «Придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; все будет разрушено» (Лук. 21:6). Кроме того, в Новом Завете отдельной книгой идут пророчества Святого Иоанна Богослова. Ему было видение и повеление записать виденное: «То, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Эфес и в Смирну, и в Пергам и в Фиатиру, и в Сардис и в Филадельфию и
© Дорфман Т.В., Усманова Е.Г., 2015
166
в Лаодикию... Итак напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего» (Отк. 1:19).
В силу своей значимости, пророчество должно нести истину, в которую должен «веровать» каждый слушающий. Следовательно, в них должны быть очень веские аргументы, чтобы признать истинность положений, выдвинутых в пророчествах. Пророки в данном случае следуют всем правилам аргументации: сначала называют источник информации, которому нельзя не поверить. В книгах Старого Завета пророки в качестве «информатора» пророчеств называют самого Господа Бога: «И он сказал мне: «сын человеческий! встань и иди к дому Израилеву, и говори им Моими словами» (Иез. 3:4). В книгах Нового Завета это «слово» исходит от самого Иисуса Христа: «.Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: "Истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня"» (Отк. 13:21).
Сложнее со вторым требованием, предъявляемым к аргументу, - требование достаточности для доказательства. Так как пророки обращались к большому количеству людей, а не все люди одинаково податливы к аргументации, то, по закону достаточности основания, приходилось прибегать и к другим аргументам, чтобы доказать свою точку зрения. Пророк Исаия, рисуя будущее Израильскому народу, терпящему одно за другим различные бедствия, призывает народ: «Научитесь делать добро; ищите правды; спасайте угнетенного; защищайте сироту; вступайтесь за вдову» (Ис. 1:17). И в качестве истинного, не вызывающего сомнения аргумента, указывает на ужасную сегодняшнюю действительность: «Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших глазах съедают чужие; все опустело, как после разорения чужими» (Ис. 1:7).
В другой книге пророчеств, в Книге Пророка Наума, также активно используется логическое рассуждение. Сначала Господь Бог предупреждает тех, кто согрешает: «Господь долготерпелив и велик могуществом, и не оставляет без наказания; в вихре и в бури шествие Господа, облако - пыль от ног Его» (Наум. 1:3). Затем Он вновь обращается к тем, кто не хочет внимать Его предупреждениям: «Что умышляете вы против Господа?». И потом уже конкретно обращается к личности: «. из дома Бога твоего истреблю истуканы и кумиры, приготовлю тебе в нем могилу потому что ты будешь в презрении». И, как результат всех предупреждений и предсказаний Господа Бога, - Его кара - разрушение Ниневии: «. разграблена, опустошена и разорена она, - и тает сердце, колена трясутся; у всех в чреслах сильная боль, и лица у всех потемнели» (Наум. 2:10). То есть в данном примере умозаключение исходит из посылок, с которыми нельзя было не согласиться.
В примере из Книги Пророка Исаии четко прослеживается логическая связь между аргументом и тезисом: сначала представляется источник «слова» с обращением к народу: «. Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит», затем указываются их прегрешения: «Я вос-
167
питал и возвысил сыновей, а они возмутились против меня»; «Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святого Израилева, - повернули назад» (Ис. 1:2; 1:4). И как аргумент - итог всего этого - их мрачное сегодняшнее существование: «...Вся голова в язвах, и всё сердце исчахло... От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места. Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнём.». Затем Господь призывает очиститься от грехов и за это обещает им «даровать благо земли». И в заключении - вывод, умозаключение (силлогизм): «Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать благо земли. Если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят» (Ис. 1:19,20).
Богаты пророчества и на изобразительные средства языка. Часто можно наблюдать контекстуальную антитезу, которая также служит призывом к тому, чтобы люди вняли слову Господа, и чувствуется укор за непочитание Его: «Вол знает владетеля своего, и осел ясли господина своего; а Израиль не знает Меня, народ Мой не разумеет» (Ис. 1:3).
Градация подчеркивает смысл сказанного, усиливает воздействие на слушателя: «От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места; язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем» (Ис. 1:6); «Посему так говорит Господь: вот, Я вступлюсь в твое дело и отомщу за тебя, и осушу море его и иссушу каналы его» (Иер. 51:36).
С помощью гиперболы автор стремится наглядней и образней представить изображаемую действительность: «Увидевши Тебя вострепетали горы, ринулись воды; бездна дала голос свой, высоко подняла руки свои; Солнце и луна остановились на месте своем. Во гневе шествуешь Ты по земле и в негодовании попираешь народы» (Авв. 3:10,11,12).
Чтобы сделать картины яркими и запоминающимися, тексты пророчеств изобилуют сравнениями: «Истинно говорю, что наполню тебя людьми, как саранчею, и поднимут крик против тебя» (Иер. 51:14); «И пустил змий из пасти своей в след жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою» (Отк. 12:15). Иногда сравнения выражены творительным падежом: «Вавилон был золотою чашею в руке Господа, опьянявшею всю землю:.» (Иер. 51:7).
Риторические вопросы и восклицания, создавая пафос, повышают эмоциональное воздействие высказывания: «И будет то, что всякий, увидев тебя, побежит от тебя и скажет: «разорена Ниневия! кто пожалеет о ней? где найду я утешителей для тебя?» (Наум. 3:7).
Отдельные высказывания в пророчествах соединены анафорой, которая придаёт им стройность и ритмичность, подчеркивает значимость происходящего: «И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих перед Богом» (Отк. 20:11,12); «Он имеет славу Божию.Он имеет большую и высокую стену.» (Отк. 21:11,12).
168
Иногда в текстах пророчеств появляется разновидность метафоры -метонимия, которая увеличивает пафос высказывания, а картину делает более выразительной: «И будет рыдать земля, каждое племя особо...» (Зах. 12:12);
Одним из самых распространенных и излюбленных приемов в текстах пророчеств является тавтология, которая служит для образного выражения всплеска эмоций и усиливает экспрессию. С точки зрения логики, с помощью этого средства точно, метко расставлены акценты в тексте пророчества: «Посрамлен Моав, ибо сокрушен; рыдайте и вопите.»; «Слыхали мы о гордости Моава, гордости чрезмерной, об его высокомерии, его надменности и кичливости.» (Иер. 48:20,29); «Нога попирает его, ноги бедного, стопы нищих» (Ис. 26:6).
Стройность и ритмичность текстам пророчеств добавляет необычное построение фраз - параллелизм: «Мертвые не оживут; Рефаимы не встанут» (Ис. 26:14); «Рыдай, Кипарис; ибо упал кедр.Рыдайте, дубы Васан-ские, ибо повалился непроходимый лес» (Зах. 11:2). В данном случае это не только синтаксическая фигура, но средство, прием речевой аргументации, так как параллелизм позволяет акцентировать на важных положениях, аргументах, доводах, с помощью которых обосновывается основной вопрос пророчества.
Иногда в пророчествах встречается несвойственная этому жанру фигура - аллегория. Такие пророчества напоминают притчи как по тематике, так и по построению: «И вот тебе, Езекия, знамение: ешьте в этот год выросшее от упавшего зерна, и на другой год - самородное; а на третий год сейте и жните, и садите виноградные сады и ешьте плоды их. И уцелевший в доме Иудином остаток пустит опять корень внизу и принесет плод вверху, ибо из Иерусалима произойдет остаток, и спасенная - от горы Сеона» (Ис. 37:31,32).
Отдельного разговора при анализе притчей заслуживает и их стиль. На лексическом уровне лексика пророчеств Старого и Нового Заветов значительно отличаются: в книгах Нового Завета это, в основном, лексика церковная, связанная с ее атрибутами и Господом Богом: «И ангелу Пер-гамской церкви напиши.» (Отк. 12:12); «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем имя Бога моего и имя града моего.» (Отк. 3:12). В книгах Старого Завета лексика чаще нейтральная и разговорная: «Она была посажена на хорошем поле, у больших вод так что могла пускать ветви и приносить плод» (Иез. 17:8); «А отец его, так как он жестоко притеснял, грабил брата и недоброе делал среди народа своего, вот - он умрет за свое беззаконие» (Иез. 18:18).
Книги Нового и Старого Заветов изобилуют географическими названиями, именами царей и правителей: «Эфиопия и Ливия и весь смешанный народ и Хуб.»; «И пошлю огонь на Египет; вострепещет Син, и Но рушится, и Наминфис нападут враги посреди дня» (Иез. 30:5,16); «Царем над
169
собою имела она ангела бездны; имя ему по-Еврейски Аваддон, а по-Гречески Аполлион» (Отк. 9:11).
На морфологическом уровне - преобладание глаголов, причем это глаголы изъявительного и повелительного наклонений, и случается, что в одном высказывании удачно соседствуют все три времени: прошедшее, настоящее, будущее: «И увидел я одного ангела, стоящего на солнце; и он воскликнул громким голосом говоря всем птицам, летающим посередине неба: летите, собирайтесь на великую вечерь Божию» (Отк. 19:17). Но так как пророки нередко говорили о будущих событиях как уже о свершившихся, то данным риторическим текстам присуще употребление perfectum profeticum - пророческого прошедшего временных глагольных форм. Это индивидуальный, особенный прием в речевой аргументации пророчеств.
На синтаксическом уровне в текстах пророчеств преобладают сложносочиненные предложения с различного вида союзами: «И оставите имя ваше избранным Моим для проклятия; и убьет тебя Господь Бог, а рабов своих назовет иным именем» (Ис. 65:15). Много сложноподчиненных предложений с несколькими придаточными: «Тогда народ Его вспомнил древние дни, Моисеевы: где Тот, который вывел их из моря с пастырем овей своих? где Тот, который вложил в сердце Его святого духа своего, Который вел Моисея за правую руку...» (Ис. 63:11,12). Активно используются предложения с прямой речью: «И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и он будет обитать с ними.» (Отк. 21:3).
Таким образом, пророчество - особый образец практически ориентированного красноречия Библии, это особая речь, произносимая пророками, суть которой - наставлять или обличать народ в каких-либо делах, действиях. Аргументация в пророчествах хорошо продумана, построена в соответствии с законами логики (тождества, непротиворечия, достаточного основания, исключенного третьего). Отсюда ход рассуждения в пророчествах последовательный. Все высказывания обоснованы вескими и не вызывающими сомнений аргументами поэтому, несмотря на то, что речь впечатляет и убеждает. Основной принцип аргументации - дидактический. Кроме того речь пророчеств выдержана и в этическом плане. В способе передачи информации хорошо прослеживаются все максимы и постулаты: речь правильно организована, не наблюдается ненужного многословия, речь понятна и доходчива. Темы пророчеств близки и интересны аудитории, а мораль их не потеряла своей актуальности и на сегодняшний день. Речь пророчеств богата изобразительными средствами языка, разнообразна на лексическом и синтаксическом уровнях. Всё это делает пророчества интересными, понятными и востребованными на протяжении многих тысяч лет.
Обратимся к анализу притч и псалмов. Притча - особый жанр библейского красноречия; один из древнейших речевых жанров; небольшой рассказ, содержащий поучение в иносказательной форме, но без морали, без прямого наставления [7, с. 639].
170
Главные признаки притчи:
1) определенная идея нравственно-философского порядка, тезис, назидание. Назидательность создается двуплановостью: повествование события, развернутое наставление, ради чего и создается произведение. Дидактическая направленность объясняется её диалогичностью, которая прослеживается в речевой аргументации и в коммуникации. Поэтому большая роль в аргументации отводится диалогу. Глубинный смысл, идея, тезис, заключенный в притчевом произведении, передаются с помощью метафорических образов, которые могут приобретать символическое значение. Дидактизм притчи проявляется и в активном использовании этической лексики (наименование человеческих пророков и добродетелей);
2) аллегорическое начало, которое образуется обычно сочетанием смыслов фраз, составляющих текст, и строится на символических значениях;
3) лаконизм притчи. В аргументации главное - основные моменты, действия, явления, процессы, изложенные в притчи. Дополнительные сведения не важны отсюда в притчах так много глаголов и мало прилагательных, так как это рассказ о действии, а не описание лиц и обстановки;
4) типичность, обобщенность и абстрагированность реализуются в притче через конкретизацию в символах или аллегориях жизненных явлений. Отсюда надвременность притчи и локальная незакрепленность её действия (или закрепленность очень условная) [7; с. 640-642].
В Ветхом Завете 31 притча, из них 24 - это обращение к народу, в которых Соломон наставляет человека на путь истинный и праведный, обращается к своим подданным, как к детям, часто повторяя «сын мой». В притчах открывается нечто «сокровенное», что заповедует Бог всем и каждому, преподает готовые мудрейшие законы, которым и должен следовать человек.
Пять глав Книги Притчей Соломоновых (25 - 29 гл.) - это притчи Соломона, «...которые собрали мужи Езекии, царя Иудейского» (Пр. 25:1). Это притчи о царе, тяжбе, похвальбе, беззаконии, о льстецах и развратниках и другие. В них царь Соломон последовательно и подробно излагает общечеловеческие правила жития, много внимания уделяя тем, кому в руки дана власть над людскими судьбами: «Слава Божия - облекать тайною дела, а слава царей - исследывать дело» (Пр. 25:2); «Праведник тщательно вникает в тяжбы бедных, а нечестивый не разбирает дела» (Пр. 29:7).
В главе 30 приведены слова Агура, сына Иакеева. По тематике своей они продолжают разговор об основных жизненных принципах, но построены не в виде поучений, как слова царя Соломона, а как собственные обращения к Богу, чтобы он не отказал ему: «Двух вещей я прошу у Тебя, не откажи мне, прежде нежели я умру: Суету и ложь удали от меня, нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом» (Пр. 30:7,8). Далее он говорит опять о вечных и праведных законах жизни, но как бы уже констатируя факты: «Глаз, насмехающийся над отцом и пренебрегающий по-
171
корностью к матери, выклюют вороны дольные, и сожрут птенцы орлиные» (Пр. 30:17).
В заключительной 31 главе Притчей Соломоновых звучат «слова Ле-муила царя. Наставление, которое преподала ему мать его» (Пр. 31:1). Сначала мать дает наставление как царю, правителю, а далее, по-матерински желая счастья своему ребенку, дает наставление сыну, счастье которого она видит в семье и хорошей, добродетельной жене: «Кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов»; «Она воздаст ему добром, а не злом, во все дни жизни своей» (Пр. 31:10,12).
В притчах звучат поучения, наставления, которые ничуть не потеряли своей актуальности и сегодня: «Слушайся отца твоего: он родил тебя; и не пренебрегай матери твоей, когда она и состарится» (Пр. 23:22); «Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно: впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид» (Пр. 23:31,32).
По структуре аргументация в притчах строится от тезиса, заявленного в названии притчи (например, притча о сеятеле, притча о блудном сыне, о пшенице и плевелах, о талантах), к аргументам, подтверждающим тезис, и к выводу, умозаключению. Причем умозаключение иносказательно, метафорично, так как образ, о котором рассказано в притче, не конкретное лицо, но типичный представитель общества. Аллегоричность,
иносказательность притчи подтверждаются ещё и тем аргументом, что пороки человека показаны через какие-то действия, поступки. После прочтения таких красноречивых текстов человек, безусловно, задумается о происходящем. Это может послужить принятию необходимого решения или поможет наметить путь решения проблемы. Поэтому подобные образцы практически ориентированного красноречия Библии так актуальны, востребованы в настоящее время. Это риторические тексты на все времена. В Евангелии от Матфея даже объясняется, что такое притча: «Да сбудется реченое через пророка, который говорит: "отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира"» (Мат. 13:35). Иногда притча - развернутый рассказ, например, притча о блудном сыне, иногда - короткое сравнение: «Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое нашед человек утаил, и от радости на нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то» (Мат. 13:44).
Некоторые притчи афористичны: «Слава юношей - сила их, а украшение стариков - седина» (Пр. 20:29). Некоторые же притчи являют собой короткие, но меткие сравнения: «Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем» (Мат. 13:31).
В притчах излагаются житейские истории, в которых действуют обычные люди с их повседневными заботами. Но за житейской историей встает другой смысл - речь идет о духовных проблемах. И цель притчей -донести до человека смысл вечных законов жизни, научить его жить по морали, основанной на добродетельстве и гуманизме: «Ибо истину произ-
172
несет язык мой, и нечестие - мерзость для уст моих; Все слова уст моих справедливы; нет в них коварства и лукавства» (Пр. 8:7,8).
Псалмы (хвалебная песнь) находятся только в книгах Старого Завета и идут отдельной книгой. Автором псалмов считается царь Давид. Все псалмы входят в единый сборник - «Псалтирь». Кроме псалмов в этот сборник входят молитвы, учения-молитвы, песни-псалмы, песни-плачи, то есть сборник неоднороден по жанру. Интересна структура у псалтиря: в начале каждой главы дается пояснение: какой жанр следует в ней, на каких инструментах музыкальное сопровождение, время исполнения: «Псалом Давида, когда он бежал от Авессалома, сына своего» (Пс. 3:1); «Начальнику хора. На струнных орудиях. Псалом Давида» (Пс. 4:1); «Псалом. Песнь на день субботний» (Пс. 91:1).
По тематике притчи и псалмы очень различны между собой: житейские истории поучительного характера и хвалебная песнь. Но все же темы некоторых псалмов приближаются к притчам: тот же поучительноназидательный характер, те же проблемы, которые всегда сопровождают живого человека: «Не надейтесь на грабительство и не тщеславьтесь хищением; когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердце» (Пс. 61:11). Но если каждая притча заканчивается моралью, то каждый псалом «венчает» хвала Богу, обращение к нему с просьбой о защите и помиловании: «Славлю Господа по правде Его и пою имени Господа Всевышнего» (Пс. 7:18); «Сила моя! Тебя буду воспевать я, ибо Бог - заступник мой, Бог мой, милующий меня» (Пс. 58:18).
Главным фактором формирования стиля и речевой аргументации в притчах и псалмах является, безусловно, выбор слова, образное словоупотребление. Тематика высказываний предполагает и соответствующую лексику: основа притчей - лексика нейтральная, но органично сочетающаяся со словами разговорного стиля и стиля высокого, книжного: «Ибо земля сама собою сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе» (Мар. 4:28); «Я, премудрость обитаю с разумом, и ищу рассудительного знания» (Пр. 8:12).
Лексика же псалмов отличается от лексики притчей. В первую очередь - это восторженная лексика, насыщенная старославянизмами: «Сыны мужей! Доколе слава моя будет в поругании? Доколе будете любить суету и искать лжи» (Пс. 4:3); «Чтобы я возвещал все хвалы Твои во врата дщери Сионовой: буду радоваться о спасении твоем» (Пс. 9:15). Во-вторых, лексика псалмов связана с проведением церковных обрядов: «Приносите жертвы правды и уповайте на Господа» (Пс. 4:6); «Господи, отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу твою» (Пс. 50:17).
Необычен состав притчей на словообразовательном и морфологическом уровнях. Поскольку притчи - это произведения поучительного характера, то часто в них присутствуют глаголы повелительного наклонения: «Обдумай стезю для ноги твоей, и все пути твои да будут тверды. Не уклоняйся ни направо, ни налево; удали ногу твою от зла» (Пр. 4:26,27). Доста-
173
точно часто употребляются причастия, иногда деепричастия: «Но Сын Человеческий пришед найдет ли веру на земле?» (Лук. 18:8); «Приобретение сокровища лживым мужиком - мимолетное дуновение - ищущих смерти» (Пр. 21:6). В притчах большое количество имен существительных различных тематических и стилистических полей, часто с высокой книжной огласовкой: «Соблюдение правды и правосудия более угодны Господу, нежели жертва» (Пр. 21:3).
Отдельного разговора заслуживает анализ синтаксических конструкций притчей и псалмов. В притчах практически нет простых бессоюзных предложений. В основном же притча сложена сложносочиненными и сложноподчиненными предложениями, встречаются и простые союзные: «Мудрый входит в город сильных и ниспровергает крепость, на которую они надеялись» (Пр. 21:22). Иногда встречаются предложения с прямой речью: «Но Иисус, подозвав их сказал: Пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» (Лук. 18:16). Есть притчи, которые целиком построены на диалоге: притча о неверном управителе, притча о богаче и нищем Лазаре (Лук. Гл. 16). Рассмотрев синтаксический строй притчи и псалмов, можно сделать вывод, что синтаксис притчей и псалмов, составляющих Библию, тяготеет к книжному языку, но в псалмах это выражено более ярко.
Таким образом, богатство и разнообразие речи проявляется многоаспектно: стилистически, семантически, синонимически.
Речевой эффект в аргументации притч и псалмов достигается путем использования разнообразных изобразительно-выразительных средств языка. В первую очередь это метафора, которая вместе с другими тропами образует красивое образное выражение: «Золотые яблоки в серебряных прозрачных сосудах - слово сказанное прилично» (Пр. 25:11); «Они сидели во тьме и тени смертной, окованные скорбью и железом» (Пс. 106:10). Иногда встречаются разновидность метафоры - метонимия, то есть переименование для образного названия другого предмета, связанного с ним причинно-следственными отношениями: «Кошелек серебра взял с собою; придет домой ко дню полнолуния» (Пр. 7:20).
Часто в притчах можно встретить и другую разновидность метонимии -синекдоху, в основе которой лежит замена множественного числа единственным, употребление названия общего вместо частного: «Когда страна отступит от закона, тогда много в ней начальников; а при разумном и знающем муже она долговечна» (Пр. 28:2).
Эпитеты, как уже говорилось выше, в притчах встречаются довольно редко, но зато они действительно образны и впечатляющи: «Глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную...» (Пр. 6:17). В псалмах эпитеты встречаются гораздо чаще: «Ибо он насытил душу жаждущую и душу алчущую исполнил благами» (Пс. 106:9).
Тексты притчей и псалмов изобилуют сравнениями, которые помогают яснее донести до человека нужные мысли, для образного ее представ-
174
ления и запоминания. В качестве сравнительного оборота иногда употребляется союз «как»: «Они кружатся и шатаются как пьяные и вся мудрость их исчезает» (Пс. 106:27); «Тотчас же он пошел за нею, как вол идет на убой, и как олень на выстрел» (Пр. 7:22). Иногда сравнения построены при помощи сравнительного союза «нежели»: «Ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Лук. 18:25). Часто сравнение сочетается с другими изобразительными средствами языка - антитезой и метафорой: «Как снег летом и дождь во время жатвы, так честь неприлична глупому» (Пр. 26:1); «Ибо заповедь есть светильник, и наставление - свет, и назидательные поучения - путь к жизни» (Пр. 6:23).
В притчах и псалмах довольно часто встречается одна из разновидностей метафоры - олицетворение. Стоит отметить то, что олицетворение, которые часто встречаются в текстах Ветхого Завета Библии, почти исчезают в притчах Нового Завета. Следовательно, это еще раз подчеркивает мысль о том, что человек более раннего по времени периода был гораздо ближе к природе, ведь именно отсюда и идет олицетворение - перенос свойств человека на неодушевленные предметы: «От трех трясется земля, четырех она не может носить» (Пр. 30:21); «Воспрянь, псалтирь и гусли я встану рано» (Пс. 107:3).
Если говорить об аллегории, то тут стоит отметить, что притчи вообще построены на использовании этого средства, то есть в них через конкретные образы даются другие философские понятия, мораль. Иногда притча-рассказ вся построена на аллегории (притча о неправедном судье, притча о талантах и так далее), иногда это короткое высказывание: «Царствие Божие... оно подобно закваске, которую женщина, взявши, положила в три меры муки, доколе не вскисло все» (Лук. 13:21). Нередко отдельные псалмы также построены на аллегории: «И веселятся, что они утихли, и он приводит их к желаемой пристани» (Пс. 106:30).
Иногда в священном писании встречаются и художественные преувеличения, гипербола, при помощи которой автор старается наглядней представить действительную картину жизни: «И, ставши позади у ног Его и плача начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей...» (Лук. 7:38); «Восходит до небес, нисходят до бездны; душа их иста-евает в бедствии» (Пс. 106:26).
Для усиления выразительности и изобразительности притчей и псалмов в большом количестве в тексте употребляются стилистические фигуры, выделим среди них основные, наиболее распространенные.
Наиболее часто употребляемой фигурой в текстах притчей и псалмов является анафора. И царь Давид, и царь Соломон, и царь Лемуил, и Иисус Христос очень умело владели в своих высказываниях приемом единонача-тия. Это давало значительный эффект в достижениях цели высказывания, придавало им красоту, стройность композиции притчи и псалма: «Что, сын мой? Что, сын чрева моего? Что, сын обетов моих?» (Пр. 31:2); «Ты возвы-
175
сил десницу противников его... Ты обратил назад острие меча его...» (Пс. 88:43,44); «Как поносят враги твои, Господи, как бесславят следы помазанника твоего» (Пс. 88:52).
Иногда встречается и эпифора, то есть выразительное повторение слов в конце отрезков речи, чтобы подчеркнуть какую-либо мысль: «И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мат. 25:46); «И проси у меня, и дам народы в наследие тебе и пределы земли во владение тебе» (Пс. 2:8).
Необычный порядок слов (инверсия), который очень часто встречается в текстах Библии, также употребляется авторами совсем не случайно. Это также один из стилистических приемов с целью выразительности речи. Выражение приобретает более эмоциональную окраску, и в нём выделяются наиболее значимые слова: «Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Мат. 13:15); «Гневаясь, не согрешайте: размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и утишитесь» (Пс. 4:5).
Стилистический прием контраста, противопоставление явлений и понятий, то есть антитеза, встречаются во всех притчах. Прием этот используется для того, чтобы на конкретном примере в чём-либо убедить человека, дать определенный настрой ему, показать те или иные стороны жизни: «Мудрый сердцем принимает заповеди, а глупый устами преткнется» (Пр. 10:8). Иногда антитеза простая, то есть основывается на употреблении антонимов, иногда же противопоставления выражены описательно: «Уста праведного знают благоприятное, а уста нечестивых развращенное» (Пр. 10:32). В книге Притчей царя Соломона есть даже главы, построенные на антитезе (вся 10 глава и частично последующие до 20 главы).
Посредством градации автор постепенно усиливает смысловую значимость, создает определенное напряжение. Есть такие моменты в текстах Библии, когда трудно найти грань в определении изобразительного средства языка, настолько они выразительны и ярки: «Ибо заповедь есть светильник, и наставление - свет, и назидательное поучение - путь к жизни» (Пр. 6:23) - здесь и сравнение, и восходящая градация, и эллипсис. Подобное наблюдается и в выражении: «Оставь его не ходи по нему, уклонись от него, и пройди мимо» (Пр. 4:15) - здесь и тавтология, и восходящая градация.
Таким образом, притча и псалом - жанры библейского красноречия. Притча - небольшой рассказ, содержащий поучение в иносказательной форме, но без морали (как это представлено в басне), это житейская история с умозаключением, где нет вывода-морали, но дидактизм как принцип обязателен. Псалом - хвалебная или умоляющая о чем-то Бога песня, в которой сюжет просматривается слабо. Аргументация в притчах логична, последовательна от тезиса к аргументам, доводам и выводу, где немалое значение отводится источнику информации аргумента. Аргументы в притчах истинные, достаточные и убедительные. Можно говорить о дидактиче-
176
ском принципе в аргументации притч. Доказательство же в псалмах построено на основе этико-речевых принципов. Псалмы же более лиричны и богаты на средства художественной изобразительности. Речь в псалмах ритмическая, упорядоченная, посредством чего и усиливается воздействие на слушателя, читателя. Псалмам характерна эмоциональность подачи информации. Речевая аргументация и притч и псалмов иносказательна, метафорична, образна и выразительна, а самое главное - убедительна, максимально воздействует на аудиторию. Поэтому притчи и псалмы, несмотря на многовековую традицию, востребованы и понятны в настоящее время.
Список литературы
1. Альбеткова Р.И. Русская словесность. - М.: Дрофа, 2003. - 224 с.
2. Дорфман Т.В. История риторики: учебно-методическое пособие для студентов высших учебных заведений. - Магнитогорск, 2006. - Ч. I. - 86 с.
3. Иванова С.Ф. Искусство убеждать: Беседы об ораторском искусстве. - Элиста, 1997. - 306 с.
4. Колесов В.В. Культура речи - культура поведения. - СПб., 2003. - 158 с.
5. Корнилова Е.Н. Риторика - искусство убеждать. Своеобразие публицистики античной эпохи: учеб. пособие. - М., Изд-во МГУ, 2002. - 208 с.
6. Тахо-Годи А. А. Античные риторики. - М., 1996. - 224 с.
7. Эффективная коммуникация: история, теория, практика: словарь-справочник / отв. ред. М.М. Панов. - М., 2005. - 960 с.
8. Юнина Е.А. Общая риторика. - Пермь, 1999. - 320 с.
177
