CC BY
107
Политология, экономика, демография
Вестник ДВО РАН. 2008. № 5
УДК: 327.1(571.6+52)
В.Л.ЛАРИН
Тихоокеанская Россия в современной политике Японии
C начала XXI в. Токио активизировал политику в отношении России, и в центре этой политики оказались ее восточные районы. Действия Японии обусловлены как собственными экономическими и политическими интересами, так и обострившимся соперничеством с Китаем. Ряд дипломатических и политических инициатив Японии, а также заметное расширение экономических и гуманитарных связей между двумя странами, в том числе между территориями бассейна Японского моря, привели к тому, что российско-японские отношения, по крайней мере торгово-экономические, оцениваются сегодня чуть ли не как лучшие за всю их историю.
Ключевые слова: Япония, Дальний Восток, политика, энергетика, межрегиональные связи.
The Pacific Russia in the foreign policy of Japan. V.L.LARIN (Institute of History, Archaeology and Ethnography
of Far Eastern Peoples, FEB RAS, Vladivostok).
From the beginning of the 21st century Tokyo stirred up its policy towards Russia and put the Pacific Russia territories in the center of this policy. Economic and political interests of Japan, as well as its growing rivalry with China, have become the main motives of its policy. A number of Tokyo diplomatic and political initiatives as well as increased economic and human exchange between Russia and Japan, including territories around the Sea of Japan, give the opportunity to consider the Russia-Japan relations today, at least in the economic field, the best in their history.
Key words: Japan, the Far East, policy energy, regional relations.
Восточная Сибирь и Дальний Восток как ближайшие к Японии территории СССР/России всегда являлись одной из главных сфер пристального внимания Токио. На протяжении всего ХХ столетия Токио воспринимал утверждение России на берегах Тихого океана как глубочайшую угрозу своим интересам. «Развитие инфраструктуры Дальнего Востока, прокладка Транссиба, строительство Владивостокского порта - все это виделось в Японии как реальное проявление этой угрозы... Почти 100 лет вплоть до конца XX в. Япония видела в России угрозу. Более того, существовала не проходящая уверенность, что источник этой угрозы лежит на Дальнем Востоке», - признается специалист по безопасности Японии Н.Дзюндзо [23, р. 39]. Эти опасения лежали в основе Русско-японской войны 1904-1905 гг., японской экспансии на Дальнем Востоке в период Гражданской войны в России и агрессивных планах японского милитаризма накануне Второй мировой войны. В то же время Сибирь и Дальний Восток находились в центре экономических отношений двух стран. Достаточно сказать, что половину советского экспорта в Японию составляли ресурсы Дальнего Востока [31, р. 17], а немалая часть российского импорта из Японии использовалась в целях освоения природных запасов этого региона.
Однако, поскольку все рычаги управления регионом находились в Москве, Страна восходящего солнца была «в основном безразлична к положению на советском Дальнем Востоке» [12, р. 167]. После краха СССР политическая нестабильность и разгул экономической преступности в России в 90-е годы ХХ в., проблемы, возникшие у Японии с местными российскими властями, добавили в отношения изрядную долю осторожности.
ЛАРИН Виктор Лаврентьевич - доктор исторических наук, директор (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток). E-mail: larinv@eastnet.febras.ru
Статья подготовлена при поддержке Японского фонда.
Тем не менее меняются мир, регион, Россия, Япония. В последнее десятилетие изменения были достаточно существенными. Мир однозначно двинулся в сторону многополярности. Очевидными стали экономические достижения и огромный потенциал развития Китая, что многими в Японии было воспринято как угроза национальным интересам и безопасности государства. Экономическая и политическая конъюнктура привели к резкому вздорожанию ресурсов, особенно энергетических. Япония преодолела период экономического застоя, а Россия - фазу глубокого кризиса и политической нестабильности, декларируя затем свое намерение интегрироваться в экономику Азиатско-Тихоокеанского региона.
Данная статья акцентирует внимание на эволюции интересов и политики Японии в отношении восточных районов России в последнее десятилетие. Я сознательно уклонился от территориальной проблемы, которая однозначно остается «камнем преткновения» в развитии двусторонних отношений, но является проблемой не региональных, а межгосударственных связей. Не найдет здесь читатель и оценки российских подходов к российско-японским отношениям, как центральных, так и региональных, анализа самих этих отношений. Главная цель этой статьи - представить логику и мотивы поведения Японии, что дает определенные возможности прогнозировать ее политику и действия в будущем.
«Большая политика»
В 1996 г., озвучивая политику кабинета в отношении России, МИД Японии ограничился констатацией «важности укрепления отношений с районами Дальнего Востока»1. Впоследствии в базовых документах японской внешней политики («Белые книги» по внешней политике и обороне, выступления премьер-министров и министров иностранных дел перед парламентом страны, внешнеполитические заявления) эти территории фигурировали преимущественно под углом зрения обеспечения безопасности Японии: через призму оценки ситуации на Корейском полуострове2, развития отношений с Китаем и энергетической безопасности [23, р. 53].
Тем не менее во второй половине 1990-х годов проявились симптомы будущего изменения отношения Токио к восточным районам России: идея об укреплении экономических отношений с Сибирью и Дальним Востоком, в частности в энергетическом секторе, и о важности диалога по этому вопросу звучала в известной речи премьер-министра страны Р.Хасимото о новой евразийской политике Японии (июль 1997 г.) [20]. Именно тогда Токио серьезно задумался о диверсификации источников энергоресурсов, а поэтому значение Сибири в его глазах резко возросло. В результате, хотя к концу века у Токио не сложилась «всеобъемлющая политика в отношении российского Дальнего Востока» [12, р. 167], свои энергетические интересы он обозначил достаточно четко, оказывая моральную и организационную поддержку крупному японскому бизнесу, принимающему участие в разработке энергоресурсов на Сахалине.
Значительно более серьезное внимание экономическому потенциалу Сибири вообще и японскому участию в его освоении стал уделять кабинет Дзюнитиро Коидзуми, пришедший к власти весной 2001 г. В последующие два года правительство Японии предприняло ряд действий, направленных на то, чтобы прощупать ситуацию на Дальнем Востоке и при вынесении положительного решения на предмет целесообразности этих действий застолбить площадку для дальнейшего продвижения японского бизнеса в Сибирь.
Три фактора кажутся мне ключевыми из повлиявших на данное решение.
1 http:/www.mofa.go.jp/region/europe/russia/initiative0706.html.
2 Во время посещения Хабаровска в январе 2003 г. Коидзуми имел встречу и беседу с представителем президента в ДВФО К.Пуликовским, и эта встреча интерпретировалась в Японии прежде всего как контакт с человеком, имеющим хорошие личные отношения с Ким Чен Иром.
Первый - назревающий кризис на Ближнем Востоке и обоснованная тревога за будущее энергоснабжение страны. Поскольку лишь 16% энергии, вырабатываемой в Японии (включая производимую на атомных станциях), здесь получают за счет собственных ресурсов, то, как сформулировал суть проблемы заместитель министра иностранных дел Японии Кёхико Тояма, правительство закономерно «не разделяет вопросы энергоснабжения [страны] и защиты [ее] национальной безопасности» [30]3.
Проблема энергообеспечения особенно обострилась после начала войны в Ираке. В 2004 г. произошел резкий скачок цен на энергоресурсы, в результате стоимость нефти для японских потребителей в 2005 г. выросла по сравнению с 2002 г. в 2 раза. Международный терроризм, пиратство в южных морях и нестабильная ситуация вокруг Тайваня ставят под вопрос безопасность морских путей, по которым Япония получает большую часть ресурсов4. По оценкам экспертов, строительство трубопровода из Западной Сибири к побережью Японского моря с последующей транспортировкой нефти в Японию позволило бы снизить ее зависимость от Ближнего Востока на 10-15%.
Второй - приход к власти в России нового, молодого лидера, которого, возможно, удастся склонить к решению территориального вопроса. В апреле 2000 г., излагая основные принципы политики Японии в отношении России, генеральный консул Японии в Сан-Франциско Нобуаки Танака говорил буквально следующее: «Япония хочет, чтобы президент Путин развил свое понимание Японии... Мы должны побудить президента Путина сделать Японию приоритетом в его отношениях с иностранными государствами. Необходимо усилить внимание России к Японии.» [28]. Намечающаяся политическая стабилизация и симптомы экономического выздоровления в России в 2002-2003 гг. усилили значение этого фактора.
Третий - обостряющаяся конкуренция с Китаем в борьбе за влияние на третьи страны, в том числе на Россию. С одной стороны, мимо внимания японских лидеров не прошло замечание экономистов о том, что если Япония не предпримет активных действий по укреплению своего экономического влияния на востоке России, то «потребность выживания будет толкать российский Дальний Восток, в частности Амурскую область, Приморье и Хабаровск, к дальнейшей интеграции с Китаем» [12, р. 173]. Но еще более важным побудительным мотивом для Японии стал проект компании «ЮКОС» по транспортировке сибирской нефти в Китай5.
Еще во второй половине 1990-х годов в японских политических кругах стали обсуждать вопрос о том, что экономический рост Китая, частично стимулированный японскими инвестициями, технологиями и финансовой помощью, несет серьезную угрозу интересам Японии. Эти страхи политической и экономической элиты и общественности этой страны, более всего озабоченной не столько экономическими последствиями поднятия
3 Энергетическая зависимость Японии от Ближнего Востока является самой сильной в мире. В 2003 г. из этого неспокойного региона Япония получила 85% всего своего импорта сырой нефти и 31% газа. В то же время доля ближневосточной нефти в импорте Южной Кореи составляла 69%, Китая - 33%, а США - лишь 19% (см. [16, р. 218, 219]).
4 «Большая часть сырой нефти и природного газа, как и высокая доля рыбных ресурсов, сельскохозяйственных продуктов и многих других ресурсов, потребляемых в Японии, поставляется из-за рубежа. Обеспечение стабильной поставки этих ресурсов обязательно для поддержания стабильности экономики и общественной жизни Японии, для исключения угроз жизни и собственности японцев», - констатирует МИД Японии [15, р. 174].
5 Соглашение между нефтяной компанией «ЮКОС», ОАО НК «Транснефть» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (КННК) о разработке технико-экономических расчетов строительства нефтепровода от г. Ангарск, конечного пункта существующей магистрали Омск-Иркутск, до г. Дацин было подписано 25 февраля 1999 г. Проект предусматривал на первом этапе эксплуатации нефтепровода (2005-2009 гг.) продажу Китаю ежегодно
20 млн т углеводородов в год в первые 5 лет с момента ввода трубопровода и до 30 млн т в последующие 20 лет за счет разработки месторождений в Красноярском крае, Якутии и Иркутской области. Проект обсуждался в ходе переговоров председателя правительства РФ М.Касьянова с премьером Госсовета КНР Чжу Жунцзи в Пекине в ноябре 2000 г. В мае 2003 г. «ЮКОС» и КННК подписали генеральное соглашение об основных принципах и договоренностях о долгосрочных поставках нефти по трубопроводу Ангарск-Дацин.
Китая, сколько угрозой потери своего престижа в Азии, сформировались к концу 1990-х годов в концепцию «китайской экономической угрозы» (подробно об этих аспектах см.: [25, р. 144-146]).
Однако более всего в начале нового века в Японии дискутировали о «китайской военной угрозе». Главный акцент делался на наличие у Китая ядерного оружия, быстрый рост и непрозрачность его военного бюджета, а также демонстративный характер отдельных акций, вызывающих озабоченность соседей по региону.
На фоне этих «угроз» в Японии стали задумываться об улучшении отношений с другими соседями по Азии как альтернативе Китаю, в частности с Индией и Россией.
На первый взгляд, мало заметно, чтобы борьба Японии с растущим влиянием Китая сказалась на ее отношении к России, хотя, в концепции Л.Дитмера, выстраивающего модель «дипломатического треугольника Россия-Китай-Япония», ухудшение японо-китайских отношений было компенсировано улучшением отношения Пекина и Токио к Москве [22, р. 19]. Еще дальше продвинулся в своих рассуждениях Дж.Никвист, по его мнению, «новое раскрытие для России», которое на рубеже веков начал проявлять Токио, является «японским путем ведения дел с Китаем», основанным в том числе на убеждении военных аналитиков, что «Китай не выступит против Японии, если Япония и Россия будут тесно связаны экономически» [24]. Наконец, по оценкам китайских экспертов, японское правительство использовало Россию для того, чтобы ослабить влияние Китая в регионе [34, р. 8].
Как бы то ни было, но в то время как отношения между Японией и Китаем рассматривались в Токио как самые плохие за период с 1971 г., отношения с Россией Дз.Коидзуми оценил как наилучшие за их историю6. И так считал не только премьер-министр, но и многие его соотечественники. По результатам опросов общественного мнения, ежегодно проводившихся кабинетом министров страны, в период нахождения у власти Коидзуми от 28,2 до 32,4% японцев называли отношения между Японией и Россией хорошими - самый высокий процент среди опрошенных, не считая периода 1990-1991 гг., когда эта цифра добралась до наивысшей за всю 20-летнюю историю опросов отметки в 38%7.
С 30 мая по 8 июня 2001 г. Россию изучала представительная экономическая делегация Японии во главе с председателем Федерации экономических организаций Такаси Имаи8. Делегация фактически не увидела иного поля для деятельности японского крупного бизнеса на Дальнем Востоке, кроме как освоения нефтегазовых ресурсов Сахалина, и в мягкой завуалированной форме проинформировала российскую сторону, что без серьезного улучшения инвестиционного климата в России японский бизнес в массовом порядке сюда не придет. Однако энергетический потенциал региона был оценен по достоинству.
Вторым публичным шагом в избранном направлении стало посещение премьер-министром Японии Дз.Коидзуми в январе 2003 г. Хабаровска. Коидзуми заехал в столицу Дальневосточного федерального округа после завершения официального визита в Москву, где он обсуждал в том числе вопросы взаимодействия по освоению энергетических ресурсов Сибири и Дальнего Востока и транспортировке их в Японию. Японские СМИ трактовали посещение Хабаровска как демонстрацию намерения Токио усилить свое присутствие на
6 Дословно это звучало так: отношения в целом находятся «на хорошем уровне, на который они до этого не поднимались», а экономические связи «развиваются очень успешно в невиданном масштабе на невиданном уровне» [1].
7 См.: http:/ www8.cao.go.jp/survey/h19/h19-gaiko/images/z08.gif. Любопытно также, что в 2006-2007 гг. (при кабинетах Абэ и Фукуды) эта цифра вновь упала до 21%.
8 Делегация имела правительственный статус. В ее состав вошли свыше 200 высокопоставленных представителей крупнейших японских компаний. Часть делегации (в составе 95 человек во главе с президентом Ассоциации торговли с Россией и странами Восточной Европы Тасуку Такагаки) посетила Южно-Сахалинск, Владивосток, Хабаровск и Иркутск, провела встречи с руководством местных администраций и представителями деловых кругов, ознакомилась с промышленными предприятиями, осмотрела с вертолета нефтедобывающие комплексы на шельфе Сахалина.
Дальнем Востоке, прежде всего в энергетической сфере9, а язвительный корреспондент «The New York Times» Джеймс Брук сообщил читателям, что Коидзуми привела в Хабаровск «геополитическая шахматная игра с Китаем за российскую нефть». По его словам, Китай и Япония начали прямой спор за российские ресурсы, и «японцы надеются поиграть на [опасениях] русских относительно безопасности Дальнего Востока, экономически стагнирующей, недонаселенной колонии из пяти миллионов европейцев в Азии» [13].
Весной 2003 г. российское правительство практически дезавуировало свое прежнее (хотя и не подкрепленное официальными документами) решение о маршруте трубопровода на Дацин10.
В июне 2003 г. министр иностранных дел Японии Ёрико Кавагучи посетила Владивосток, став первым в истории Страны восходящего солнца главой ведомства иностранных дел, побывавшим в этом городе. Цель визита - еще раз подтвердить значение для Японии Дальнего Востока и придать «дополнительную движущую силу тенденции к укреплению экономических связей» между двумя странами [17].
Визит Ё.Кавагучи состоялся после того, как японские компании11 приняли решение вложить 4,5 млрд долл. в проект «Сахалин-2», так что поездку министра на Дальний Восток и обсуждение этого вопроса на состоявшемся во Владивостоке заседании российско-японской Межправительственной комиссии по экономике и торговле можно рассматривать как демонстрацию поддержки этих компаний правительством Японии. В то же время, хотя в реальности все «экономические связи» сводились к судьбе сахалинских проектов и трубопровода Восточная Сибирь-Тихий океан (ВСТО), демонстративное внимание кабинета министров, уделяемое Дальнему Востоку, было и своеобразным знаком моральной поддержки японскому бизнесу, готовому рискнуть на просторах Сибири. В конце 1990-х годов Н.Араи и Ц.Хасэгава, проанализировав причины нежелания японского бизнеса связываться с перспективным, но чрезмерно рискованным российским рынком, пришли к выводу, что чего-либо добиться на Дальнем Востоке японские предприниматели смогут только при поддержке государства [выделено мной. - В.Л.], что не частный бизнес, а японское правительство должно вырабатывать более напористую, всестороннюю политику по отношению к Дальнему Востоку (см. [12, p. 170-173])12.
9 См.: http://eng.globalaffairs.ru/news/4htmi. В то же время накануне визита высказывались предположения, что в Хабаровске Коидзуми будет организована встреча с Ким Чен Иром [32].
10 13 марта 2003 г. на заседании Правительства РФ были рассмотрены и одобрены два документа, предложенные компаниями «Транснефть» и «Газпром»: «Обоснование инвестиций в строительство нефтепровода для транспортировки российской нефти в страны АТР» и «Программа создания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке единой системы добычи, транспортировки и газоснабжения с учетом возможного экспорта газа на рынки Китая и других стран АТР». В качестве базовых объектов документы предлагали провести нефтепровод по маршруту Ангарск-Казачинское-Тында-Хабаровск-бухта Перевозная и газопровод по маршруту Чаядинское нефтегазоконденсатное месторождение (НГКМ)-Тында-Благовещенск -Хабаровск-Владивосток.
11 Реализация крупнейшего в мире (запасы на месторождении оцениваются в 594 млн т, или 4,5 млрд баррелей нефти и конденсата и свыше 700 млрд м3 газа) проекта «Сахалин-2» (Sakhalin Energy), нацеленного на освоение нефти и газа на шельфе Северного Сахалина, начата в 1996 г. датской компанией «Шелл» и японскими «Мицуи» и «Мицубиси». В декабре 2006 г. акционеры «Сахалин энерджи», обвиненные российским правительством в грубейшем нарушении природоохранного законодательства и нанесении ущерба экологии острова, были вынуждены не только включить в состав учредителей, но и принять в качестве главного акционера проекта «Сахалин-2» российский «Газпром» и поделиться с ним существенной долей своих акций. Доля «Газпрома» составляет сейчас 50% плюс одна акция, «Шелл» - 27,5% минус одна акция, «Мицуи» - 12,5%, «Мицубиси» - 10% акций (подробнее см.: http://www.sakhalinenergy.com). В разработке проекта «Сахалин-1» (потенциальные извлекаемые запасы - 307 млн т (2,3 млрд баррелей) нефти и 485 млрд м3 газа, добыча начата в октябре 2005 г.) участвует консорциум японских компаний (Sakhalin Oil and Gas Development Co., Ltd), владеющий 30% акций (http:/www.sakhalin1. com/ru/project/history.asp).
12 Среди препятствий, удерживающих японский бизнес от инвестирования в экономику Дальнего Востока, Араи и Хасэгава называли не только такие очевидные факторы, как неразвитые инфраструктура и правовая база, узкий внутренний рынок региона, неконвертируемость рубля, низкий уровень менеджмента, нехватка квалифицированной рабочей силы, психологический барьер, связанный с европейской природой этой рабочей силы, преступность и «мафия», экономическая стагнация в самой Японии и др., но и малую заинтересованность Японии в сибирских ресурсах вообще. Теперь отношение к сибирским ресурсам стало иным.
Визиты Дз.Коидзуми и Ё.Кавагучи на Дальний Восток имели именно такое значение, по крайней мере, для японского нефтяного бизнеса, интересы которого тесно переплетаются с перспективами энергообеспечения страны13. В то же время посещение Владивостока Ё.Кавагучи стало своеобразным знаком поддержки позиции губернатора Приморского края С. Дарькина, который с мая 2003 г. стал активно лоббировать проведение трубопровода по территории края к побережью Японского моря.
В конце августа 2003 г. Правительство РФ утвердило Энергетическую стратегию России до 2020 г.14 Некоторые ее положения (транспортная инфраструктура должна проходить исключительно по российской территории и обеспечивать доступ ко всем рынкам стран АТР, газ из ковыткинского месторождения будет предназначен только для внутреннего рынка) ставили под вопрос проекты энергоснабжения КНР, разрабатывавшиеся в Пекине. И хотя вариант трубопровода, предлагаемый «Транснефтью», предполагал ответвление в сторону Китая мощностью до 30 млн т нефти в год, Пекин не только выразил глубокую обиду в адрес российских властей, но и обвинил Японию в срыве достигнутых договоренностей. За две недели до утверждении российской стратегии по информационным каналам Китая была распространена статья известного журналиста агентства «Синьхуа» Ли Динсиня, где прямо утверждалось, что «судьба трубопровода Ангарск-Дацин остается неопределенной по причине неожиданного вмешательства Японии, в результате чего появилось новое предложение о трубопроводе Ангарск-Находка» [5].
Новое решение Правительства РФ о направлении трубопровода, принятое в конце
2004 г., обозначило окончательный срыв российско-китайских договоренностей. Постановление Правительства РФ от 31 декабря 2004 г. (№ 1737-р) возложило на компанию «Транснефть» функции заказчика проектирования и строительства трубопроводной системы по маршруту г. Тайшет-г. Сковородино-бух. Перевозная протяженностью 4 368 км и пропускной способностью 80 млн т нефти в год. Координация, мониторинг и контроль над проектированием и строительством трубопровода возложены на Минпромэнерго России. Пекин был вынужден довольствоваться обещанием России в первую очередь построить ветку от Сковородино до российско-китайской границы и увеличить поставки нефти в КНР по железной дороге. Решение вполне удовлетворило Токио. Его активность в дальнейшем заметно снизилась.
При этом западные эксперты все же преувеличивали влияние Пекина и Токио на решение Кремля. Представители научного мира заинтересованных стран были более осторожны в оценках, полагая, что причиной изменения позиции России по маршруту трубопровода стало не вмешательство Японии, а новая «динамика отношений между властью и бизнесом в России» [33, р. 3]. В материалах, распространенных министерством энергетики России в преддверии уже упоминавшегося заседания правительства 13 марта 2003 г., подчеркивалось, что «отсутствие четкой позиции относительно участия в освоении месторождений и развитии инфраструктуры [Восточной Сибири] Китая, Японии и Кореи, нефтяных и газовых компаний этих стран» является одной из важных причин того, что «реальные сроки формирования новых крупных центров добычи нефти и газа в Восточной Сибири и Республике Саха» являются крайне неопределенными15.
13 В 2006 г. «Сахалин энерджи» заключила договоры о продаже СПГ с японскими компаниями «Хиросима гэс» и «Тохоку электрик». «Тохоку электрик» будет ежегодно в течение 20 лет получать по 0,42 млн т, а «Хиросима гэс» -по 0,21 млн т СПГ. В том же году были подписаны предварительные соглашения с «Чубу электрик» и «Осака гэс», по которым компании-покупатели будут получать ежегодно по 0,5 млн т и 0,2 млн т сахалинского СПГ в течение 15 и 20 лет соответственно («Сахалин энерджи» - 2006. Обзор деятельности за год. Южно-Сахалинск, 2007. С. 44).
14 См. http://www.mte.gov.ru/docs/32/189.html.
15 См. «Об основных направлениях развития нефтегазового комплекса Восточной Сибири и Дальнего Востока с учетом реализации перспективных международных проектов». - http://www.government.gov.ru/archiv/data/ structdoc.html-he_id_102_do_id_864.htm. Правда, в том же документе указывается, что и с российской стороны отсутствует комплексная программа развития нефтегазовой отрасли Сибири и Дальнего Востока, что, помимо прочего, «вынуждает потенциальных зарубежных партнеров... затягивать принятие решений».
Токийская встреча Коидзуми и Путина (ноябрь 2005 г.) также имела «энергетический уклон»: немалое место на ней было отведено сахалинским проектам и взаимодействию в строительстве трубопровода ВСТО. С большим оптимизмом стороны договорились «работать для достижения взаимопонимания [по проблеме трубопровода] как можно ранее в 2006 г.» [15, p. 97]. Встреча завершилась подписанием ряда двусторонних соглашений (меморандумов), имеющих непосредственное отношение к Дальнему Востоку16, в том числе «Основных направлений долгосрочного сотрудничества в области энергетики». Президент России оптимистично назвал этот документ «первым важным шагом в расширении энергодиалога и сотрудничества в отдельных областях энергетики»17. А в своем выступлении на российско-японском бизнес-форуме в Токио 21 ноября 2005 г. В.Путин заявил о заинтересованности России «в более активном подключении японских предпринимателей к программам освоения природных богатств Сибири и Дальнего Востока»18.
Однако все попытки российской стороны втянуть японские компании в реализацию проекта наталкивались на рассуждения последних об отсутствии достоверных геологических данных о запасах нефти в Восточной Сибири, необходимости создания согласованных механизмов финансирования проекта, трудностях инвестирования в России и т.д. Все это подтверждает предположения экспертов, сделанные по «горячим следам» событий, что в основе борьбы между Китаем и Японией за маршрут трубопровода лежали не столько экономические, сколько геополитические расчеты и интересы двух правительств [19].
Японские предприниматели и особенно финансисты не изменили принципу «тройной осторожности» в отношении России. Очевидно, что ощущение угрозы «энергетического голода» в Японии носит пока абстрактный характер и не является чувством, способным заставить японцев отказаться от привычных шаблонов восприятия внешнего мира вообще и России в частности. Начало энергодиалога с Россией не означает, что Япония раскрыла свои объятия. Генеральный директор 2-го департамента международного финансирования Японского банка международного сотрудничества Нисимура Киёси скептически заметил: «Колоссальные суммы капитальных затрат, требующиеся, для обеспечения снабжения нефтью и газом европейских и российских потребителей», не вселяют большого оптимизма относительно будущей роли России как поставщика энергоресурсов в Японию, и России надо хорошо постараться, чтобы «завоевать статус важного источника снабжения Японии ресурсами» [6, с. 227, 236].
В то же время японцев пугает столкновение «с истинной сущностью российского ресурсного национализма», когда после начала осуществления какого-либо проекта инвесторов вынуждают пересматривать важнейшие положения контрактов, касающиеся распределения капиталовложений (как это произошло с проектом «Сахалин-2», где иностранных инвесторов вынудили отдать контрольный пакет акций «Газпрому») [там же, с. 210].
Наконец, не исчезли с горизонта политические разногласия в японо-российских отношениях, связанные прежде всего с территориальным вопросом. Удовлетворившись оттеснением Китая от российских нефтяных ресурсов, консервативные круги японского общества вновь стали предостерегать против заигрывания с Россией и забвения существующей территориальной проблемы ради обеспечения энергетической безопасности страны (см. [7, с. 795]).
Новый интерес Токио к Дальнему Востоку был спровоцирован инициативами В.Путина по развитию восточных районов России, высказанными в декабре 2006 г. То, что на встрече
16 Всего было подписано 12 межправительственных документов, в том числе меморандумы о сотрудничестве в области туризма, по упрощению визового режима, оказанию взаимной помощи по правовым делам и др.
17 http:// www.mid.ru/ns-rasia.nsf/1083b7937ae580ae432569e7004199c2/432569d80021985fc 32570c10029f5b7?OpenDocument
18 См.: http:// www.mid.ru/ns-rasia.nsf/1083b7937ae580ae432569e7004199c2/432569d80021985fc32570c1002c 14a1?OpenDocument
Путина и Ху Цзиньтао в марте 2007 г. обсуждался вопрос о координации двух стратегий: развития восточных районов России и возрождения старой промышленной базы СевероВосточного Китая, не прошло мимо внимания Токио19. Японские «Инициативы по укреплению японо-российского сотрудничества на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири»20, предложенные Москве в июле 2007 г., накануне встречи Абэ и В.Путина во время саммита в-8 в Хайлигендамме, показали, что Токио, предполагая серьезность намерений России интегрироваться в регион посредством развития Сибири и Дальнего Востока, стремится не упустить процесс из-под контроля, застолбить свои интересы, прежде всего в энергетическом секторе21.
Этот осторожный интерес был подтвержден во время неофициальной встречи В .Путина и Я.Фукуды (апрель 2008 г., Москва) и на встрече Д.Медведева и Я.Фукуды (июль 2008 г., Тояко). В Москве два лидера договорились «развивать взаимовыгодное сотрудничество в таких стратегических областях, как энергетика (с учетом нефти, газа и ядерной энергии), транспорт (включая возрождение логистического маршрута по Транссибирской магистрали) и экология»22. Конкретно главы государств поддержали идею создания совместного предприятия между «Роснефтью» и компанией ГОвМЕС для разработки месторождений нефти в Иркутской области, которое может «стать образцом для строительства трубопровода «Восточная Сибирь-Тихий океан», и высказались за сотрудничество в подготовке Владивостока к саммиту АТЭС23.
Во время короткой (чуть более часа) встречи в Тояко Президент РФ Д.Медведев и премьер-министр Японии Я.Фукуда приветствовали решение Банка международного сотрудничества Японии дополнительно инвестировать в проект «Сахалин энерджи» 3,7 млрд долл., по инициативе японской стороны обсудили вопрос об активизации взаимодействия в сфере транспорта, в том числе об использовании Транссиба, идею выработки межправительственной программы сотрудничества по сохранению экосистем сопредельных территорий, включая бассейн Охотского моря, и договорились о создании при российско-японском Межправительственном комитете по экономике и торговле подкомиссии по «сопровождению» японских «Инициатив по укреплению японо-российского сотрудничества на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири»24.
В феврале 2008 г. на ежегодной экономической конференции в Ниигате обозначилась еще одна сфера возможного интереса Японии к России. Обсуждая обострившиеся проблемы продовольственной безопасности в Северо-Восточной Азии (СВА) и мире, участники
19 Тем более, что российский МИД сообщил о достигнутой между Путиным и Ху Цзиньтао договоренности о координации этих стратегий (см.: http://www.mid.ru/ns-rasia.nsf/1083b7937ae580ae432569e7004199c2/e8d26afd64e).
20 См.: http://www.mofa.go.jp/region/europe/russia/initiative0706.html. «Инициативы» предлагают взаимодействие в сферах энергетики, транспорта, средств информации и коммуникации, экологии, обеспечения безопасности, здравоохранения, торговли и инвестиций, а также гуманитарного обмена, особенно среди молодежи.
21 Российская реакция на «Инициативы» оказалась весьма сдержанной. По горячим следам В.Путин назвал их «привлекательными и конструктивными» [29], однако в октябре того же года С.Лавров лишь обозначил готовность Москвы вести «предметный разговор о сотрудничестве по конкретным проектам» (см. ответы министра иностранных дел России С.В.Лаврова на вопросы японского агентства «Киодо Цусин» 17 октября 2007 г. - http://www.mid.ru/brp_4.nsf/2fee282eb6df40e643256999005e6e8c/edd4c86d4ef51746c325737700203ea7 ?OpenDocument).
22 Япония весьма озабочена сохранением чистоты окружающих ее морей, поэтому судьба отработанного ядерного топлива с отслуживших свой век атомных подводных лодок Тихоокеанского флота и проблема загрязнения Амура ей далеко не безразличны.
23 В частности, по сведениям японского МИДа, В.Путин предложил Японии участвовать в создании инфраструктуры для проведения Саммита (см.: http://www.mofa.go.jp/region/europe/russia/pmv0804.htm). Любопытно, однако, что ни Кремль, ни МИД России не дали детальной информации о результатах переговоров двух лидеров.
24 Естественно, лидеры двух государств обсуждали более широкий круг вопросов, включая территориальный. Содержание беседы, как оно изложено пресс-секретарем японского премьера К.Кодамой, свидетельствует о четком продолжении прежней линии японского правительства в отношении России и интересах Токио на Дальнем Востоке (http://www.mofa.go.jp/announce/press/2008/7/0708-2.html).
конференции пришли к заключению, что «конструирование сети торговли продовольствием» в СВА требует участия в ней России, а «неиспользуемые земли на просторах России. могут содержать огромный потенциал для обеспечения продовольственной безопасности» [27, р. 90, 91].
Региональная политика и межрегиональные связи
Если в целом для Японии Россия является далеко не самым важным партнером и в сфере экономики, и в развитии иных форм отношений, то в несколько ином свете смотрят на отношения с Россией японские префектуры, выходящие своим фасадом на Россию25.
Три обстоятельства обусловили «российскую ориентацию» этих префектур.
Первое - географическая близость к России. Даже в условиях «железного занавеса» советские суда из Владивостока, Находки, Корсакова регулярно заходили в японские порты (только в Ниигату ежегодно до 300), в 1960-1970-е годы были установлены побратимские связи между Хабаровском, Южно-Сахалинском, Находкой, Невельском, Поронайском и рядом портовых городов префектур Хоккайдо, Киото и Фукуи.
Второе - политика «интернационализации» Японии, которую правительство страны активно осуществляло с конца 1980-х годов. В 1987 г. Министерство по делам местного самоуправления рекомендовало местным правительствам в качестве руководящего документа по развитию международных связей «Основные направления международного обмена». В 1989 г. префектуры получили «Основные направления мер по развитию регионального международного обмена», а в 1995 г. - «Рекомендации по созданию привилегий для развития международного сотрудничества», на основе которых каждая территория выстраивала свою модель международных отношений и систему приоритетов. Префектуры резко активизировали установление побратимских связей с другими странами. (На весну
2005 г. японские префектуры, города и поселки имели побратимские связи с 1522 зарубежными административными единицами, в том числе с 40 российскими. Большая часть японских побратимов России (35 из 40) расположены на побережье Японского моря, 11 из них установили такие связи в 1991-1992 гг. Более всего у Японии побратимов в США (435) и Китае (313) [21, р. 2, 3].)
Третье обстоятельство - изменение общего политического климата в регионе и мире, связанное с горбачевской политикой «нового мышления», распадом СССР, новым характером внутренней и внешней политики России, что повлекло за собой активизацию межрегиональных отношений в Восточной Азии в целом, а в Японии, особенно на ее западном побережье, вызвало всплеск интереса к Дальнему Востоку России. Главным направлением международной активности префектур бассейна Японского моря стали близлежащие территории Китая, России, Корейского полуострова, а базовой теоретической посылкой - идея формирования единой экономической зоны бассейна Японского моря как условия совместного процветания и развития стран и территорий региона26. Более того,
25 Из 47 префектур Японии к территориям бассейна Японского моря относят 14: Хоккайдо, Аомори, Акита, Яма-гата, Ниигата, Тояма, Исикава, Фукуи, Киото, Тоттори, Симанэ, Фукуока, Сага, Нагасаки. В основном за счет территории Хоккайдо на эти префектуры приходится почти половина (45%) площади страны. Однако проживает там только 22% населения и производится около 19% ВВП Японии [8, с. 26-29]. Поскольку развитие японской экономики во второй половине ХХ в. было связано преимущественно с Тихоокеанским побережьем, западные префектуры оказались экономически менее развитыми и поэтому, в отличие от богатых восточных территорий, для них отношения с российским Дальним Востоком и китайским северо-востоком представляют немалый интерес.
26 Предлагавшиеся учеными и политиками проекты кооперации в «Экономической зоне Японского моря» (равно как в «Зоне Северо-Восточной Азии») имели преимущественно экономические посылки: соединение людских, технологических, финансовых и ресурсных потенциалов соседствующих стран. С некоторыми вариациями они предлагали объединение японских (преимущественно) и южно-корейских капиталов и технологий с людскими ресурсами КНР и КНДР для освоения природных богатств Сибири и Дальнего Востока России (см., например, [4]).
между префектурами во второй раз в истории развернулась конкуренция за лидерство в организации и осуществлении международных связей в регионе27.
Самую высокую международную активность проявила префектура Ниигата, которая объявила создание такой зоны своим главным приоритетом. Ее губернатор в 1988-1991 гг. Канэко Киёси, искренне убежденный в том, что «XXI век будет веком Японского моря», взялся за создание нового облика префектуры под девизом «Ниигата - парадный вход Японского моря» [2, с. 148].
Префектура Тояма в 1991 г. анонсировала план создания «Региональной базы Японского моря», в соответствии с которым она намеревалась развивать активные связи с Россией, Китаем и Республикой Корея в сферах экономики, культуры и спорта. А Саппоро даже инициировал создание Совместной рабочей группы по экономическому сотрудничеству между РСФСР и Хоккайдо28.
На рубеже 1980-1990-х годов программы «интернационализации» сформировала и начала реализовывать каждая префектура западного побережья Японии. Однако охватившая Россию экономическая депрессия, нестабильность политической и экономической ситуации и падение интереса к нашей стране воспрепятствовали заметному расширению связей. Немногим из местных предпринимателей, попытавшихся воспользоваться благоприятными условиями хаоса постсоветского Дальнего Востока, удалось адаптироваться к российским реалиям. Большинство потеряли свои деньги и вынуждены были свернуть бизнес в России. Наибольший успех был достигнут, пожалуй, лишь в двух областях: установлении регулярного авиасообщения между столицами японских префектур и дальневосточных краев и областей и создании и деятельности различных исследовательских ассоциаций, форумов и групп29.
Тем не менее для жителей таких префектур, как Хоккайдо, Ниигата, Тояма, «ощущение географической близости к России стало элементом их самоидентификации» [10, р. 114], а внешнеэкономические связи префектур бассейна Японского моря оказались в значительно большей степени, чем у восточных территорий страны, ориентированы на страны СВА.
В 2006 г. на долю Китая, России, РК и КНДР приходилось более трети всей внешней торговли (36,2% экспорта и 32,8% импорта) префектур, относимых к бассейну Японского моря. Более всего тяготели к странам-соседям Тояма (75% всего экспорта и 35% импорта), Ниигата (соответственно 64 и 39%), Хоккайдо (48 и 18%) и Киото (33 и 47%)30. При этом масштабы экономических связей названных префектур с КНР и Южной Кореей значительно превосходили объемы их торговли с Россией.
Префектуры, о которых идет речь, вносят существенный вклад в общий объем товарооборота Японии с Россией: в 2006 г. 30,6% (2 162 млрд долл.) составляет экспорт и 29,6% (1972 млн долл.) - импорт. При этом доля этих территорий в общем объеме экспорта Японии в Россию по сравнению с началом десятилетия (в 2000-2002 гг. - 18-23%) заметно увеличилась, а в импорте, напротив, сократилась - с 38 до 41% (см. таблицу).
27 Впервые такая конкуренция была зафиксирована в середине 1960-х годов на волне установления и развития отношений приграничного сотрудничества между двумя странами [2, с. 56, 78].
28 Соглашение о создании этой группы было подписано в Москве в июне 1990 г., а ее первое заседание состоялось в Саппоро 28-31 января 1991 г. В состав советской делегации, помимо девяти представителей правительства России, входили четыре представителя от Приморского края и по три - от Хабаровского края и Сахалина.
29 Самым известным из исследовательских сообществ стал созданный в 1993 г. в Ниигате Институт экономических исследований Северо-Восточной Азии (БЯША). Институт занялся детальной проработкой проектов экономического взаимодействия в СВА с акцентом на транспортные и энергетические проекты, зачастую ориентированные на далекую перспективу Направления и результаты международной деятельности префектур Японского моря обобщены в коллективном исследовании японских ученых [3].
30 Здесь и далее сведения по префектурам бассейна Японского моря почерпнуты с сайта Ассоциации изучения бассейна Японского моря (www.near21.jp/data/trade/port.pdf).
Страна Экспорт | Импорт
Китай 16 20
Республика Корея 16 10
Россия 3 3
КНДР 0,05 0,08
Прочие 65 67
Источник: www.near21.jp/data/trade/port.pdf .
Естественно, что экономические связи префектур с Россией были неравноценными, зависели от ряда факторов. Одним из главных условий для их успешного развития была возможность и готовность местных портов заниматься отгрузкой подержанных автомобилей. Наибольший объем торговли с Россией имели в 2006 гг. префектуры Тояма (957 млн долл.), Хоккайдо (940 млн), Фукуока (707 млн) и Ниигата (417 млн долл.). На их долю приходилось 62% торговли с Россией префектур бассейна Японского моря и пятая часть (19%) всей японо-российской торговли.
В то же время лишь для префектуры Тояма отношения с Россией имеют важное экономическое значение. Доля России в экспорте этой территории составляла в 2006 г. 31,4%, в импорте - 14,2%. Экспорт префектуры в Россию стал существенно расти с 2003 г., увеличившись за четыре года в 12 раз.
Также существенно увеличили поставки в Россию за этот же период префектуры Хоккайдо (в 5,3 раза), Фукуи (в 8), Ниигата (в 26), Ямагучи (в 41), однако начальные «точки отсчета» для оценки достижений двух последних были достаточно низкими. В целом объем экспорта префектур зоны Японского моря в Россию увеличился в 2006 г. по сравнению с 2000 г. в 17 раз. Однако и сегодня в общем объеме экспорта большинства территорий Россия занимает достаточно скромное место. Так, на долю России приходится 9,6% всего экспорта префектуры Ниигата, Хоккайдо - 8,9%, Ямагучи - 2,5%, Фукуи - 1,6%.
Объемы импорта западных префектур из России также растут, но более медленными темпами (22% по сравнению с 2000 г.). Заметной тенденцией стало снижение значения российского импорта для Хоккайдо. Борьба российских властей против контрабандной поставки рыбы и рыбопродуктов российскими судами на Хоккайдо привела к тому, что ввоз продукции из России у префектуры остается сегодня на уровне 1997 г., а его доля в общем импорте острова снизилась с 14,7% в 1999 г. до 6,5% в 2006 г.
Очень большое значение связи с Россией имели для небольших портовых городов Хоккайдо, таких как Вакканаи и Немуро. По некоторым оценкам, российские моряки, завозившие в Вакканаи лес и морепродукты и загружавшие свои суда автомашинами, мебелью, домашними электроприборами, лекарствами и продуктами, только в 1997 г. принесли прибыль городу в размере около 233 млн долл., а г. Немуро в 1999 г. - около 78 млн долл. Неудивительно, что городские власти расценивали отношения с Россией, в частности с Сахалином, как критические для экономического благополучия и, более того, выживания своих городов [10, р. 103, 107].
Отметим, что расширение контактов с Россией происходило в русле общей активизации межрегиональных связей в СВА. Однако темпы их роста были различными. Экспорт префектур зоны Японского моря в Китай увеличился в 2006 г. по сравнению с 2000 г. в 3,8 раза, а импорта из КНР - в 2,5; экспорта в Республику Корея - в 1,8, а импорта оттуда -в 1,2 раза.
Основными статьями общего японского экспорта в Россию являются автомобили (68% экспорта в Россию в 2006 г.)31 и строительная техника, импорта - алюминий и цветные
31 Всего в 2006 г. Япония отправила на экспорт 7,46 млн автомобилей (16,3% всей стоимости экспорта страны), из них в США - 2,5 млн, Европейский союз - 1,04 млн. В Россию были поставлены 620 тыс. автомашин [18, р. 45].
металлы (26,2%), рыба и морепродукты (14,8), древесина (13), каменный уголь (11,4) и сырая нефть (10%) [14, р. 132 ]. Западные префектуры также отправляют в Россию преимущественно подержанные автомобили, а ввозят главным образом алюминий, лес и морепродукты.
Отношения двух периферий - российской и японской - строятся в основном по линии мелкого и среднего бизнеса, имеющего ограниченные финансовые ресурсы, слабую поддержку центральных правительств и, по большому счету, - малый интерес друг к другу. Это обстоятельство является одной из причин (наряду с качеством инвестиционного климата в самой России) низкой инвестиционной активности японского капитала в России. На начало 2006 г. компаниями трех префектур района Хокурику (Тояма, Исикава и Фукуи) на территории России было создано лишь 7 совместных предприятий, тогда как в Китае -388 [9, с. 12].
При этом логика поведения японского бизнеса требует держать ситуацию под контролем, на всякий случай поддерживать необходимые контакты с местной властью, политическими и деловыми кругами. Это обстоятельство обеспечивает формальную активность предпринимателей, их участие в различных экономических «междусобойчиках», проводившихся в основном на территории России на деньги японских фондов и префектур, регулярные выезды на Дальний Восток представителей бизнеса и науки в целях мониторинга экономической и политической конъюнктуры в регионе32.
Префектуры бассейна Японского моря играют заметную роль и в гуманитарном обмене с Россией. Более половины россиян, посещающих Японию, попадают в страну через порты (морские и воздушные), расположенные на ее западном побережье33. Заметно вырос контингент постоянно проживающих на этих территориях граждан России. К 2007 г. численность россиян, обосновавшихся на Хоккайдо, увеличилась по сравнению с 1991 г. в 9 раз (с 54 до 482 чел.), а в Ниигате - в 40 раз (с 7 до 282 чел.). В то же время более-менее постоянно проживали в этих префектурах в 2006 г. лишь 1814 россиян из 7 279 официально зарегистрированных в Японии - столько же, сколько в Токио [26, р. 8-13]34.
Итак, усиление интереса Японии к восточным районам России налицо. В основе этого интереса - задачи обеспечения национальной безопасности государства, угрозы которой обусловлены уже не военно-политическим противостоянием с Россией, как это было на протяжении почти всего ХХ столетия, а причинами (преимущественно внутренними) невоенного свойства: зависимостью от внешних энергетических и продовольственных рынков, боязнью уступить в экономической конкуренции с Китаем, озабоченностью проблемами экологии Северо-Восточной Азии.
Однако делать ставку в своей политике на заинтересованность Японии, верить, что «они сами к нам придут», бессмысленно и опасно. Выстраивая политику в отношении к России, Токио по-прежнему отталкивается от задачи возвращения «северных территорий», японский бизнес все так же осторожен, осмотрителен и исключительно прагматичен, а общественное мнение не склоняется в пользу своего западного соседа. У Японии есть альтернативы, зачастую, может, и не более привлекательные, но более предсказуемые.
32 В то же время местная российская власть, формально декларируя свой интерес к связям с Японией, в силу качества свой политической и деловой культуры не считает необходимым для себя тратить время на формальные, с ее точки зрения, «посиделки», фактически уходя от создания поля межличностного взаимодействия с японскими (и еще в большей степени с китайскими и корейскими) властями и деловыми кругами.
33 В 2006 г. Японию посетили 60 765 граждан России (не считая членов экипажей морских и воздушных судов), из них через префектуры бассейна Японского моря въехали в страну более 30 тыс. [11, р. 8-19]. При этом две трети россиян, посещающих Японию, - жители Дальнего Востока.
34 Россияне составляют четвертую по численности иностранную группу на Хоккайдо (после китайцев, корейцев, филиппинцев и американцев) и восьмую - в Ниигате (после граждан КНР, Филиппин, двух Корей, Бразилии, Индонезии, США и Таиланда). Китайцев при этом на Хоккайдо проживает более 6 тыс. чел., а в Ниигате - 4,5 тыс. Данная статистика учитывает иностранцев, находящихся в Японии свыше 90 дней и обязанных в таком случае регистрироваться в местных органах власти.
Префектуры восточного побережья Японского моря в большей степени заинтересованы в связях с Россией, но и они имеют не меньший выбор для международного взаимодействия, а ограниченность их финансовых ресурсов и экономических возможностей, собственный опыт взаимодействия с постсоветской Россией заставляют их быть еще более осторожными.
ЛИТЕРАТУРА
1. Заявления для прессы и ответы на вопросы Президента России В.В.Путина и премьер-министра Японии Дз.Коидзуми по окончании российско-японских переговоров на высшем уровне. Токио, 21 ноября2005 г. - www.mid. ru/mid.ru/ns-rasia.nsf/1083b7937ae580ae432569e7004199c2/432569d80021985fc32570c10029f5b7?OpenDocument.
2. Итиока Масао. Региональная дипломатия в Японии. Международный опыт Ниигаты - от дружеских связей к оказанию помощи. Владивосток: Дальнаука, 2004. 301 с.
3. Кан нихон кай, соно синтана тё рю = Новые тенденции в бассейне Японского моря. Тояма: Тояма гаку кэнкю гурупу, 1999. 416 с. Яп. яз.
4. Комаки Тэрую, Огава Кадзуо. Кан нихонкай кэйдзайкэн. Хокуто Адзиа Сибэриа дзидай-но макуакэ = Экономическая зона бассейна Японского моря. Время открытия Северо-Восточной Азии и Сибири. Токио: Нихон кэйдзай симбунся, 1991. 193 с. Яп. яз.
5. Ли Динсинь. Шию гуаньсянь чжи чжэн каоянь чжунго нэнюань = Китайская энергетика поставлена под угрозу спором о маршруте трубопровода // Цзинцзи цанькао бао. 2004. 12 авг. - http://www.cas.ac.cn/html/ Dir/2003/08/12/8975.htm. Кит. яз.
6. Отчет о 5-м японо-российском форуме. Tokyo: The Japan Foundation, 2007. 251 с.
7. Павлятенко В.Н. Энергетическая безопасность Японии и фактор российско-японских отношений // Энергетические измерения международных отношений и безопасности в Восточной Азии. М.: МГИМО, 1040 с.
8. Тиики хандобуку, 2007 = Справочник по регионам, 2007. Токио, 2007. 272 c. Яп. яз.
9. Тояма кэн то канкоку-но бидзинэсуа райансу = Деловые связи между префектурой Тояма и Республикой Корея. Тояма: Тояма кэн синсэки сангё кико, 2007. 20 с. Яп. яз.
10. Akaha Tsuneo, Vassilieva A. The Russian Presence in contemporary Japan: Case studies in Hokkaido and Niigata // Crossing National Borders: Human Migration Issues in Northeast Asia. Tokyo; N.Y.; Paris: United Nations Univ. Press, 2005. 254 p.
11. Annual Report of Statistics in Legal Migrants-2007. Tokyo: Judicial System Department, Ministry of Justice, 2007. 135 p. Яп. яз.
12. Arai Nobuo, Hasegawa Tsuyoshi. The Russian Far East in Russo-Japanese relations // Politics and Economics in the Russian Far East. Changing ties with Asia-Pacific / ed Tsuneo Akaha. L.; N.Y.: Routledge, 1999. 233 p.
13. Brooke J. Koizumi Visits Energy-Rich Russian Region, seeking oil // The New York Times. 2003, Jan, 13. -http://query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9E0CE7D71431F930A25752C0A9659C8B63&sec=&spon=&pagewa nted=all.
14. Data book of the world. 2008. Токио: Ниномия сётэн, 2008. 479 с. Яп. яз.
15. Diplomatic Bluebook-2005. Tokyo: Ministry of Foreign Affaires, 2005. 329 p.
16. Energy Statistics Yearbook 2004. N.Y.: United Nations, 2007. 569 p.
17. Foreign Minister Yoriko Kawaguchi’s visit to the Far Eastern region of the Russia Federation (Overview). -http://www.mofa.go.jp/region/europe/russia/fmv0306.pdf.
18. Foreign Trade-2007. Tokyo: Japan Foreign Trade Council, 2007. 262 c.
19. Giragosian R. Sino-Japanese competition for Russia’s far east oil pipeline project. - http://www.iags.org/ n0119063.htm.
20. Hashimoto Ryutaro. Address by Prime Minister to the Japan Association of Corporate Executives. 1997. July, 27. - www.kantei.go.jp/foreign/0731douyukai.html.
21. Japanese Local Government International Affiliation Directory-2005. Tokyo: Council of Local Authorities for Intern. Relations, 2005. 151 p. Яп. яз.
22. Lowell D. The Sino-Japanese-Russian Triangle // J. of Chinese Political Science. 2005. Vol. 10, N 1. P. 1-21.
23. Nakano Junzo. Japan’s Security and the Russian Far East - Siberia and the Russian Far East in the 21st Century: Partners in the «Community of Asia». Vol. 1. Crossroads in Northeast Asia. Sapporo: Slavic Research Center, Hokkaido Univ., 2005. P. 39-54.
24. Nyquist J. Japanese Rearmament and China Threat. Geopolitical Global Analysis. Weekly Column, 12.02.2005. -http://www.financialsense.com/stormwatch/geo/pastanalysis/2005/1202.html.
25. Samuels R.J. Securing Japan. Tokyo’s Grand Strategy and the Future of East Asia. Ithaka; London: Cornell Univ. Press, 2007. 277 p.
26. Statistics on the Foreigners Registered in Japan. Tokyo: Japan Immigration Association, 2007. 68 p. Яп. яз.
27. Summaries and Conference Conclusion // ERINA Report. 2008. Vol. 81, N 5. P. 88-91.
28. Tanaka Nobuaki. Japan’s Policy Toward Russia. - http://gsti.miis.edu/CEAS-PUB/200002Tanaka.pdf.
29. The Japan Times online. 2007. June, 9. - http://search.japantimes.co.jp/nn20070609a8.html.
30. Toyama Kiyohiko. Welcome Address at the Foreign Policy and Energy Security Seminar, 1 March 2006, Tokyo. - http://www.mofa.go.jp/policy/energy/seminar/address0603.html.
31. USSR & Pacific Region in the 21st Century / ed. V.Ivanov. New Deli: Allied Publishers Limited, 1989. 165 p.
32. Why is Koizumi going to Khabarovsk? - http://www.japantoday.com/jp/shukan/162.
33. Zha Daojiong, Ivanov V., Itoh S. China, Japan and Russia: Towards a new energy security nexus // ERINA Report. 2005. Vol. 62, N 3. P. 1-9.
34. Zhang Jianping. Chinese perceptions of Energy Security and Strategy for the Future of Northeast Asia // ERINA Report. 2007. N 77. P. 3-11.
Новые книги
Бацаев И.Д. Очерки истории Магаданской области (начало 20-х-середина 60-х гг. ХХ в.) / отв. ред. А.И.Лебединцев.
Batsaev I.D. Studies in Magadan region history (the early 20s-middle 60s of the ХХ century).
Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 2007. - 255 с. - ISBN 978-5-94729-088-2.
Северо-Восточный комплексный НИИ ДВО РАН
685000, Магадан, ул. Портовая, 16. Fax: (41322) 30051.
E-mail: uchsecr@neisri.ru
Первая обобщающая работа по истории Магаданской области, охватывающая широкий спектр вопросов промышленного освоения Колымы и Чукотки (после 1953 г.) с начала 20-х до середины 60-х годов ХХ в. Рассматриваются особенности советизации Охотско-Колымского края в первой трети ХХ в., формы и методы промышленного освоения территории в годы массовых политических репрессий, процесс образования Магаданской области и основные направления социально-экономического развития нового субъекта РСФСР в период реформирования тоталитарной системы. Исследуется процесс становления и развития в условиях Крайнего Севера горнодобывающей, рыбной, местной промышленности, транспорта, дорожного строительства, энергетики, сельского и промыслового хозяйства, проблема создания социальной сферы.
В работе использованы ранее опубликованные материалы по истории Магаданской области, а также новые архивные документы из фондов ГАМО, ЦХСД МО и ведомственных архивов.
Ключевые слова: оленеводство, промыслы, золото, олово, Дальстрой, Севвостлаг, заключенные, вольнонаемные, горнодобывающая, рыбная, местная промышленность, сельское хозяйство, социальная сфера.
A generalized investigation in Magadan history covering a wide spectrum of problems of industrial development of Kolyma and Chukotka (after 1954) from the beginning of the 20s to the middle of the 60s of the ХХ century was conducted for the first time. Peculiarities of development of the soviets in Okhotsk-Kolyma area (in the first third of the ХХ century), the forms and methods of industrial development during the mass political repressions, the process of organization of Magadan region and the basic trends of development of social-economic sphere of the new area of the RSFSR in the period of reforms of the totalitarian system are examined. The process of creation and development of mining, fishing, local industry, transport, road and industrial building, power energy, agriculture is analyzed.
The work is based on the new documents from the local archives of Magadan area as well as materials which had bееn published earlier.
Кеу words: reindeer-breeding, gold, tin, Dal’stroy, Sevvostlag, prisoners, civilians, mining industry, fishing, local industry, agriculture, social sphere.
r
