CC BY
336
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 28 (243).
Филология. Искусствоведение. Вып. 59. С. 52-61.
С. В. Лесников
ТЕЗАУРУС КАК ОТРАЖЕНИЕ СИСТЕМНОСТИ ЯЗЫКА
В статье предпринята попытка рассмотреть тезаурус метаязыка лингвистики как отражение системности языка в наиболее полном объеме. Моделирование тезауруса обусловлено необходимостью единства в терминологии - нередко учёные одно и то же явление называют по-разному. При этом один и тот же термин бывает полисемичен даже в рамках одной научной области.
Ключевые слова: метаязык, словарь, энциклопедия, тезаурус, гизаурус, русский язык, глоттология, лингвистика, языковедение, языкознание.
Данная статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований по инициативному исследовательскому проекту (грант) № 11-0700733 (2011-2013) «Гипертекстовый информационно-поисковый тезаурус “Метаязык науки” (структура; математическое, лингвистическое и программное обеспечения; разделы лингвистика, математика, экономика)» (научный руководитель - С. В. Лесников).
Используя и реализуя принцип системности для исследования русского языка как системы, наиболее обстоятельно и последовательно важнейшие явления системности языка в лексике, грамматике, фонетике, словообразовании и номинативной деривации, на наш взгляд, обстоятельно рассмотрены, например, в работах следующих ученых: Л. В. Щерба1, Ф. де Соссюр2, А. А. Реформатский3, В. В. Виноградов4, В. А. Звегинцев5, Ю. Д. Апресян6, И. А. Мельчук7, Ш. Балли8; Л. Ельмслев9, П. Д. Денисов10, Б. А. Успенский11, Ю. С. Степанов12, Д. Н. Шмелев13, В. А. Белошапкова и др., В. В. Мартынов14, Г. П. Мельников15, А. Н. Савченко и В. В Иоффе16, В. В. Никите-вич17, В. А. Карпов18. Собственно о понятии ‘система’ см., например, работы: Г. П. Щедровиц-кий19, Ст. Бир20, М. Месарович21, А. Рапопорт22, А. И. Уемов23, В. Н. Садовский24, Т. В. Булыгина25. При написании настоящей статьи взгляды данных ученых на обозначенную проблему были взяты за основу. При этом многочисленные конкретные примеры, приведенные для иллюстрации того или иного явления, понятия и т. п., были практически полностью опущены для лаконичного, насколько это получилось возможным, изложения сути и рассмотрения лексики как системы.
Важной задачей лингвистики, бесспорно, является раскрытие природы языка и описа-
ние системного характера лексики. Можно выделить частные подзадачи: 1) изучение лексической семантики (природа, виды и типы значений слов, структура лексических единиц, синтагматические и парадигматические отношения в лексике, категориальные отношения лексических единиц: многозначность, омонимия, синонимия, конверсия, антонимия, семантическое поле и др.); 2) классификация словарного состава языка по основным оппозициям: лексика исконная и заимствованная, активная и ограниченного употребления (терминологическая, диалектная, жаргонная), стилистически нейтральная и маркированная, напр. книжная или разговорная, и др.; 3) систематизация основных типов фразеологических единиц; 4) разработка общей типологии словарей и описание основных типов словарей русского языка26.
Язык есть система систем, каждый уровень которой характеризуется целостностью, наличием однородных, взаимообусленных элементов, особым образом организованных. Компоненты лексической системы представляют собой упорядоченное множество лексических единиц, соотнесенных и одновременно противопоставленных по своему значению и строению. Такая система обладает определенной структурой, которая включает в себя три относительно самостоятельные организации единиц, объединенных специфическими для каждой организации отношениями: 1) эпидиг-матикой - исторически образовавшаяся семантическая производность слова/фразеологизма, которые образуют внутреннюю структуру его значений; единицей эпидигматики является эпидигма - совокупность производных значений, сложившихся исторически, в многозначном слове; при эпидигматическом анализе значения слова рассматриваются наборы интегральных и дифференциальных признаков;
2) парадигматикой - структура сгруппированных и противоположных значений различных слов; парадигматический параметр определяет место слова в той или иной лексико-семантической группировке; 3) синтагматикой - линейная структура сочетаемости слов в составе сложных слов и предложений; единицей синтагматики является синтагма - совокупность двух и более слов, которые объединяются друг с другом на основе семантико-граммматиче-ских правил сочетаемости27.
Одним из первых отечественных лингвистов Л. В. Щерба выдвинул как базовое, основополагающее понятие языковой системы в своей статье «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании»28: «Совершенно очевидно, что хотя при процессах говорения мы часто просто повторяем нами ранее говорившееся (или слышанное) в аналогичных условиях, однако нельзя этого утверждать про все нами говоримое. Несомненно, что при говорении мы часто употребляем формы, которые никогда не слышали от данных слов, производим слова, не предусмотренные никакими словарями, и, что главное и в чем, я думаю, никто не сомневается, сочетаем слова хотя и по определенным законам их сочетания <...> Обо всем этом неоднократно говорилось лингвистами, и я хотел бы только подчеркнуть то обстоятельство, что поскольку мы знаем из опыта, что говорящий совершенно не различает форм слов и сочетаний слов, никогда не слышанных им и употребляемых им впервые, от форм слов и сочетаний слов, им много раз употреблявшихся, постольку мы имеем полное право сказать, что вообще все формы слов и все сочетания слов нормально создаются нами в процессе речи, в результате весьма сложной игры сложного речевого механизма человека в условиях конкретной обстановки данного момента <...> В результате подобных умозаключений создавались словари и грамматики языков, которые могли бы называться просто “языками”, но которые мы будем называть “языковыми системами” (второй аспект языковых явлений), оставляя за словом “язык” его общее значение. Правильно составленные словарь и грамматика должны исчерпывать знание данного языка. Мы, конечно, далеки от этого идеала; но я полагаю, что достоинство словаря и грамматики должно измеряться возможностью при их посредстве составлять любые правильные фразы во всех случаях жизни и вполне понимать все говоримое на данном языке.
Словарь и грамматика, т. е. языковая система данного языка, обыкновенно отождествлялись с психофизиологической организацией человека, которая рассматривалась как система потенциальных языковых представлений. <...> языковая система и языковой материал
- это лишь разные аспекты единственно данной в опыте речевой деятельности, и так как не менее очевидно, что языковой материал вне процессов понимания будет мертвым, само же понимание вне как-то организованного языкового материала (т. . языковой системы) невозможно. <...> система языковых представлений, хотя бы и общих, с которой обыкновенно отождествляют языковую систему, уже по самому определению своему является чем-то индивидуальным, тогда как в языковой системе мы, очевидно, имеем что-то иное, некую социальную ценность, нечто единое и общеобязательное для всех членов данной общественной группы, объективно данное в условиях жизни этой группы. <.> Что же такое сама языковая система? По-моему, это есть то, что объективно заложено в данном языковом материале и что проявляется в индивидуальных речевых системах, возникающих под влиянием этого языкового материала. Следовательно, в языковом материале и надо искать источник единства языка внутри данной общественной группы».
Приведем несколько цитат о системности языка:
1957 «Положение о словарном составе языка, как о системе разных лексико-семантических групп (или рядов, разрядов) слов в настоящее время является широко распространенным, если не общепризнанным <...> Однако под этими группами понимаются совершенно различные явления: объединения слов на основе общности грамматико-семантических значений, общности значений словообразовательных средств и т.д., играющих важную роль в лексикологических исследованиях»29.
1960 В лексике «нет никакой системности», кроме обусловленной отношениями между явлениями самой действительности30.
1965 «Лексический состав - это также определенная система, правда в отличие от других языковых систем, мало проницаемых и более замкнутых (напр., системы фонематической или грамматической), несравненно более обширная, сложная, гибкая и подвижная <...> 5 постоянно действующих сил, которые в своем столкновении и взаимодействии определяют
судьбу отдельных слов в языке: 1) сила самостоятельного особого значения слова, его отношение к действительности; 2) отношение словопроизводства, связи слова с другими словами по своей форме, отнесенность слова к определенному грамматическому общему разряду, как самому широкому (части речи), так и самому ограниченному и относительно замкнутому (гнездо слов); 3) отношения слова к др. словам по значению; 4) связи слов по контекстуальной смежности их значений, связи семантико-фра-зеологические в широком смысле слова; 5) связи слов по речевым контекстам, группировки
31
слов стилистического характера»31.
1975 «Вся лексика образует систему в силу того, что каждое слово и соответственно каждое понятие занимают в этой системе определенное место, очерченное отношениями к другим словам и понятиям. Благодаря этому язык может выполнять одно из своих важейших назначений - быть средством хранения информации, накопленной общественным опытом человечества. Разыскивая в памяти нужное слово или понятие, человек движется вдоль структурных линий, пронизывающих систему
32
лексики, - ассоциативных или логических»32.
1997 «Система языковая - множество языковых элементов, находящихся в закономерных связях и отношениях друг с другом, характеризуемое определённой целостностью. Каждый компонент С. я. существует не изолированно, а лишь в противопоставлении другим компонентам системы. Поэтому он рассматривается исходя из его роли в составе С. я., т. е. в свете его значимости (функциональной релевантности). <.> Хотя термины ‘система’ и ‘структура’ нередко употребляются как синонимичные, тем не менее налицо тенденция к дифференциации этих понятий. Согласно А. А. Реформатскому, система - это единство однородных взаимообусловленных элементов в пределах одного яруса, а структура - единство разнородных элементов в пределах целого.»33.
Объединяя в единое целое элементы разной сложности как по своему строению, так и своим функциям, язык представляет собой сложнейшую иерархию системной организации. Как и системы более высоких уровней, фонетическая распадается на все более и более простые подсистемы. Но уже отдельный элемент
- фонема, объединяясь со своим противочле-ном, образует простейшую систему. Условием простейшей элементарной системы является объединение двух единиц, так как этого доста-
точно, чтобы появились и такие элементы, как связь, отношение, объединяющие их в единое целое. Объяснение языка как системы с присущими только языку особенностями было сделано Фердинандом де Соссюром: «Язык есть система, которая подчиняется только своему собственному порядку, эта система, все части которой можно и должны рассматривать в их синхроническом единстве <...> Отправляясь от отдельных слов, можно построить систему как их сумму, тогда как на самом деле, наоборот, следует походить из сложного единства, чтобы путем анализа дойти до составляющих его элементов»34. «В языке нет ничего, кроме различий. Вообще говоря, различие предполагает наличие положительных членов отношения, между которыми оно устанавливается. Однако в языке имеются только различия без положительных членов системы. Какую бы сторону знака мы ни взяли, означающее или означаемое, всюду наблюдается одна и та же картина: в языке нет ни понятий, ни звуков, которые существовали бы независимо от языковой системы, а есть только смысловые и звуковые различия, проистекающие из этой системы».
Известно, какую роль сыграла эта идея в постсоссюрианском структурализме. Вся глоссематика Л. Ельмслева основывается на принципе значимости, устанавливающем возможность коммутации означающих (при подстановке означающих соответственно меняется или не меняется означаемое), значение знака носит чисто дифференциальный характер, линия раздела между французскими ‘bois’ и ‘£оге^ становится еще более отчетливой в итальянском, проходя между ‘^по’ и ‘bosco’, с одной стороны, и ‘foresta’, с другой. Внелинг-вистическое представление о небольших деревьях, растущих на ограниченном пространстве, в соотнесении с представлением о бревнах, в свою очередь соотнесенным с представлением
о больших деревьях, растущих на значительном пространстве, не предшествует системе, но рождается из языковой структуры, сообщающей позициональную значимость своим элементам и наделяющей их значением в зависимости от системных различий, которые выявляются при сравнении с системой другого языка. «Не только все относительное, но и все соотносительное и дифференциальное имеет отношение к форме и не имеет отношения к материалу». Прячущееся за соссюровской «системой» понятие структуры появляется еще в «Тезисах Пражского лингвистического круж-
ка» 1929 года, в которых концепция языка как системы предполагает «структурное сопоставление», обязательное также и для диахронического исследования и заставляющее признать, в частности на фонологическом уровне, приоритет внутрисистемных взаимоотношений перед собственно материалом. Следовательно, также и здесь утверждается представление о структурной модели как о системе различий, которая не имеет ничего общего с физическими качествами изучаемого объекта, или, как утверждает Ельмслев, форма выражения никак не связана с субстанцией выражения, точно так же, как форма содержания - позициональное значение - никак не связана с субстанцией содержания, или собственно значением.
Система различий - это система абстрагируемых отношений, и таковы фонологические законы, которые Н. С. Трубецкой пытается выделить в разных языках; применяя принципы своей фонологии к самым несхожим языкам и изучая структуру этих фонологических систем, он делает вывод о том, что некоторые комбинации отношений встречаются в самых разных языках, в то время как другие нигде не встречаются. И это и есть структурные законы фонологических систем. Иными словами, «все системы могут быть сведены к небольшому числу видов и всегда могут быть представлены симметричными схемами. Многие законы формирования систем довольно легко обнаруживаются. Они должны быть приложимы ко всем языкам, как теоретически реконструированным материнским языкам (игергаЛеп), так и к различным стадиям развития исторически засвидельствованных языков» (этот отрывок от 19.09.1928 из автобиографических заметок Трубецкого приводит Р. Якобсон во введении к французскому изданию книги, XXVII). Сведение структуры к схеме или модели, представляющей собой исключительно отношения различения, свидетельствует об ее оперативном характере в том смысле, что она может быть применена в качестве дескриптивной и интерпретационной решетки к самым различным феноменам. Структура имеет значение, если она функционирует как код, способный порождать различные сообщения. И тогда становятся понятными выводы, сделанные Леви-Стросом в его вводной лекции к курсу, прочитанному в 1960 году в Коллеж де Франс: «... ни одна наука сегодня не может рассматривать изучаемые ею структуры как любое расположение каких угодно частей. Структурирован-
ным может считаться только расположение, отвечающее двум условиям: оно должно быть системой, наделенной внутренней связью, и эта связность, незаметная при наблюдении одной единственной системы, обнаруживается при изучении ее трансформаций, благодаря которым в несхожих с виду системах выявляются общие черты». Это утверждение Леви-Строса возвращает нас к представлению о системе различий, которая ценна тем, что может быть приложена к разным явлениям, и тем самым подтверждается сказанное в начале параграфа.
Понимание структуры как системы различий оказывается плодотворным, только если структура понимается также как возможность транспозиции, на основе которой и становится возможным построение системы трансформаций. «Объектом сравнительного структурного анализа являются не французский или английский языки, но некоторое количество структур, выявляемых лингвистом в таких эмпирических объектах, как, напр., фонологическая структура французского языка, его грамматическая структура или лексическая Французское общество я с ним не сопоставляю, но я с ними сравниваю некоторое количество текстов, которые ищу там, где их только и можно найти в системе родства, в политической идеологии, в мифологии, в ритуале, в искусстве, в “кодах” вежливости и - почему бы и нет? - на кухне. Только у этих структур, представляющих собой частное, хотя и предпочтительное для научного изучения выражение той целостности, которая именуется французским, английским и любым другим обществом, только среди этих структур мне позволено искать и находить общие свойства. Но и здесь проблема состоит не в том, чтобы подменить одно первоначальное содержание другим или сводить одно к другому, но в том, чтобы выяснить, согласуются между собой эти формальные свойства и какие расхождения или же диалектические отношения могут быть выражены в форме преобразований». «Структура» не имеет ничего общего с «организмами» или «формами», постулируемыми философиями и критическими методологиями; они по своим характеристикам тяготеют к каким-то конкретным образованиям, чей конструктивный рисунок и составляющие неразрывно связаны воедино, между тем как «не-общий» структурализм тяготеет к тому, чтобы в различных содержаниях искать инвариантные формы. Это не означает, что ни в каких других случаях нельзя говорить о струк-
туре, однако, надо полностью отдавать себе отчет в том, что тогда речь идет о структурированных объектах и, следовательно, о формах, а не о транспонируемых структурных моделях. А это значит, выражаясь на языке «не-общего» структурализма, что на законных основаниях о структуре можно вести речь только тогда, когда какие-то феномены подводятся под константную модель. Строго говоря, анализ отдельных форм, столь характерный, скажем, для большинства работ по эстетике, может воспользоваться структуралистским инструментарием, но поистине структуралистским он будет только тогда, когда он соотнесет различные формы, чтобы вывести на этом основании систему правил, которым они все подчиняются (или которым они все противятся, как в случае сообщений с малой степенью вероятности)35.
В любых совокупностях, объединенных тем или иным образом единиц, выделяются классы одинаковых или тождественных единиц. В языке это совокупности единиц, совпадающих по своему строению или функциям. Все единицы допускают членение на составные части, кроме конечной совокупности неделимых далее единиц - фонем. Таким образом, мы сталкиваемся с понятием множественности или повторяемости единиц одного и того же порядка (такие совокупности и обозначаются термином ‘система’). Уже привычны выражения: лексическая (морфологическая, синтаксическая) система и т. д. При этом, все единицы, более сложные, чем фонема, членимы на свои составные части вплоть до простейших элементов, и здесь мы сталкиваемся с понятием внутреннего наполнения, состава единиц с точки зрения более простых слагаемых элементов. Это явление тяготеет к термину ‘структура’. Повседневны выражения: словообразовательная (семантическая, морфологическая, грамматическая) структура слова, структура предложения. Таким образом, термины ‘система’ и ‘структура’ достаточно четко противопоставлены при разграничении таких разных явлений, как совокупность единиц одного класса и строение, состав этих единиц. Система - совокупность однотипных единиц, связанных отношениями качественной взаимозависимости. Структура
- совокупность отношений между единицами системы.
На наш взгляд, именно тезаурус метаязыка лингвистики как раз и позволяет адекватно «высветить», отразить системность языка в наиболее полном объеме.
«ТЕЗаУРУС, а, м. Спец. Словарь, дающий лексику данного языка во всем ее объеме. Составление тезауруса. Принципы тезауруса. » (БАС)
«Тезаурус (от греч. thesauros - сокровище, сокровищница) - 1) словарь, в к-ром максимально полно представлены все слова языка с исчерпывающим перечнем примеров их употребления в текстах; 2) идеографический словарь, в к-ром показаны семантические отношения (родо-видовые, синонимические и др.) между лексическими единицами»36.
«Тезаурус (греч. thesauros - сокровище) -словарь для поиска какого-либо слова по его смысловой связи с другими словами. 1) лингвистический тезаурус - словарь, содержащий перечень слов естественного языка, отобранных в результате содержательного анализа текстов и систематизированных в соответствии с принятой классификационной системой, 2) статистический тезаурус - информационно-поисковый словарь, содержащий перечень слов, отобранных в результате статистического анализа текстов по какой-либо определенной тематике и сгруппированных в словарные статьи на основе частоты совместной встречаемости этих слов в одних и тех же текстах (до-кументах)»37.
В современной лингвистике тезаурус - это особая разновидность словарей общей или специальной лексики, в которых указаны семантические отношения (синонимы, антонимы, паронимы, гипонимы, гиперонимы и т. п.) между лексическими единицами. Тезаурусы в электронном формате являются одним из действенных инструментов для описания отдельных предметных областей и создания информационно-поисковых систем (ИПС).
Одноязычный информационно-поисковый тезаурус (ИПТ) - контролируемый словарь лексических единиц (ЛЕ) дескрипторного языка, основанный на лексике одного естественного языка (ЕЯ), отображающий семантические отношения между ЛЕ (выбранные для использования в ИПТ слова, словосочетания или лексически значимые компоненты сложных слов ЕЯ) и предназначенный для организации поиска информации путем индексирования документов и/или запросов. Главной целью создания ИПТ является повышение показателей качества поиска информации в автоматизированных информационно-поисковых системах. Тезаурусы, как правило, используют в своей работе специалисты, в той или иной степени
связанные с подготовкой и обработкой текстовой информации: переводчики, редакторы, научные работники, референты и др. В свою очередь, ИПТ используются при индексировании документов и запросов. Индексирование можно осуществлять следующими способами: 1) бестезаурусно - поисковый образ документа представляется в виде списка ключевых слов, выбранных непосредственно из текста документа (требуется меньше времени и менее трудоемко, но возможна синонимия и нельзя отразить парадигматические отношения); 2) с тезаурусным контролем лексики для выражения содержания документа и запроса - используются только дескрипторы, входящие в ИПТ (позволяет исключить синонимию и учесть парадигматические связи, что, естественно, повышает эффективность поиска). ИПТ подразделяют на два типа: 1) выделяющие среди своих лексических единиц дескрипторы (ЛЕ ИПТ, предназначенная для использования в поисковых образах документов и/или запросов) и аскрипторы (недескриптор - ЛЕ ИПТ, которая в поисковых образах документов (запросов) подлежит замене на дескриптор при поиске или обработке информации); 2) все ЛЕ которых являются дескрипторами. ИПТ могут быть использованы для: а) перевода текста с ЕЯ на дескрипторный ИПЯ путем замены ключевых слов соответствующими дескрипторами, при этом исключается многозначность; б) отображения парадигматических связей между дескрипторами.
Правила разработки, структура, состав и форма представления ИПТ определены ГОСТ 7.25-80 (Постановлением Государственного комитета СССР по стандартам от 31 декабря 1980 года № 6340 срок введения установлен с 01.01.1982 года) и ориентированы на использование лексики русского языка и разрабатываемых в рамках автоматизированных систем научно-технической информации.
Исходной основой для поиска традиционно являются большие корпусы неструктурированных или слабоструктурированных текстов на естественном языке. Корпус текстов предварительно индексируется. Индекс содержит соответствия между некими базовыми сущностями, используемыми для поиска, и содержащими их фрагментами текстов. Как правило, этими сущностями являются слова (или словоформы). В более развитых вариантах это может быть тематика текста, фразеологизмы и устойчивые (частотные) словосочетания или
предложения. Возможен также «приблизительный» поиск. Эффективный поиск по теме или степени похожести на данный фрагмент текста требует умения правильно определять тематику источника. Индексы могут строиться как автоматически, так и вручную. Автоматически строятся, как правило, только индексы на основе слов (и в очень ограниченном виде на основе определения тематики текста). Для современных поисковых систем достижима полнота и релевантность до 95 %.
В нашем случае предполагается, что сконструированный гипертекстовый информационно-поисковый тезаурус «Метаязык науки» с автоматически модифицированными запросами позволит повысить качество результатов поиска. Эффективность поиска повышается с помощью дополнительного анализа результатов поиска (напр., учет времени создания и модификации, формата и размера найденных файлов, URL; авторства; метатегов разметки). Автоматические операции с запросами могут поддерживать интерактивность поискового процесса и способствовать также обучению пользователей навыкам интернет-поиска. Традиционные ручные процедуры создания тезауруса, безусловно, являются узким местом формирования даже отдельных предметных тезаурусов. Поэтому планируется основное внимание уделить возможности полуавтоматического, интерактивного конструирования ИПТ.
В Интернете традиционно для поиска используются поисковые системы, которые, как правило, состоят из следующих модулей: 1) «паук» (spider) - браузероподобная программа, которая, не имея визуальных компонентов, скачивает веб-страницы для промежуточного анализа; 2) «путешествующий паук» (crawler) - автоматически проходит по гиперссылкам, найденным на странице, для определения дальнейшей траектории; 3) индексатор (indexer) - анализ и разбор скачанных пауками веб-страниц по структурным элементам типа заголовков страниц, элементов title, style, head, bold, italic, strong, density (количество ключевых слов относительно текста страницы), domain, URL, metainformation (метаданные), links и др.; 4) база данных (database) - хранилище скачанных и проанализированных страниц; 5) система выдачи результатов (search engine results engine) - извлечение результатов поиска из базы данных для выбора удовлетворяющих запросу пользователя.
ИПТ является не только самостоятельным и самодостаточным компьютерным ресурсом, но и инструментом для поиска, классификации, систематизации и индексации ресурсов. Пользователь ИПТ имеет возможность осуществлять: - просмотр тезауруса; - поиск по ключевым словам и ассоциированным терминам (дескрипторам, классам, темам); - навигацию по тезаурусу (поиск искомого понятия в тезаурусе с последующим запросом ресурсов, соответствующих этому понятию). При поиске ресурсов по ключевым словам ИПТ позволяет расширять результаты поиска, выдавая пользователю не только ресурсы, соответствующие введенным пользователем ключевым словам, но и ресурсы, соответствующие связанным с ними понятиями (семами), или терминами, обозначающими также более узкие понятия относительно исходного термина. Интерфейс ИПТ позволяет показывать: - атрибуты данного термина; - гиперссылки и связи данного термина; - место термина в иерархии понятий тезауруса. Перспективным направлением является разработка не однозначных, а муль-тигипертекстовых ссылок, когда в тезаурусе схемой данных будет разрешена привязка термина более чем к одному понятию, а также в случаях, когда у понятия есть эквиваленты на других языках. Наглядно показать пользователю место термина или понятия в тезаурусе достаточно сложно, поскольку достаточно наглядное отображение полииерархической структуры на одном экране, в отличие от иерархии, довольно сложно как для отображения, так и для восприятия пользователем. В частности, в общем случае затруднительно обходиться без пересекающихся линий, показывающих иерархические, гипертекстовые связи между понятиями, а потому целесообразно на первом этапе показывать только часть понятий и связей, которые, с одной стороны, были бы легко программно реализуемы, отображаемы и адекватно воспринимались пользователем, и в то же время достаточно наглядно показывали бы место понятия в общей иерархии тезауруса.
Администрирование тезауруса в конечном счете должны обеспечивать выполнение следующих операций: - интерактивное добавление (модификация и удаление) понятия к тезаурусу; - установление, задание связи с другим уже существующим в тезаурусе понятием; - указание и изменение типа связи; - генерирование гиперссылок; изменение кода (идентификатора, дескриптора, комментария) термина38.
В гипертекстовом информационнопоисковом тезаурусе метаязыка науки (в формате компьютерного, гипертекстового тезауруса (ГИЗАУРУСА) - базе данных с перекрестными гипертекстовыми
ссылками) дается определение (дефиниция, иллюстрация, интерпретация, объяснение, понятие, пояснение, разъяснение, толкование, трактовка, формулировка, цитата, экскурс и/ или эксцерпция) ключевых понятий-терминов, относящихся к сфере определенной науки и ряду смежных дисциплин, которые в той или иной мере связаны с проблемами данной науки. Конструирование тезауруса обусловлено необходимостью единства в терминологии
- нередко учёные одно и то же явление называют по-разному, с другой стороны, один и тот же термин бывает полисемичен даже в рамках одной научной области. Кроме этого, при анализе уже опубликованных терминологических словарей определенной науки бросается в глаза лакунарность состава словников и некая тенденциозность подачи научных материалов авторами-составителями. Фактически речь идет о составлении метаязыка науки - особого языка, объектом которого является содержание и выражение другого языка, т. е. в нашем случае метаязык
- это язык второго порядка как специальная семиологическая система, употребляемая тогда, когда надо говорить о естественном (или искусственном) языке же, выступающем в качестве «языка-объекта». При этом можно отдельно выделить в метаязыке следующее:
1) собственно термины (слова, которые или совсем не употребляются в языке-объекте, либо приобретают, после заимствования из языка-объекта, особое значение), 2) сочетания слов, которые характеризуют собственно метаязык определенной науки в его полном виде (напр., составные термины), 3) определенный социально-предметный аспект (напр., когда метаречь отражает специфику эпохи, того или иного научного направления, школы).
Примечания
1 Щерба, Л. В. : 1) Избранные работы по русскому языку. М., 1957. М. : Аспект Пресс, 2007. 260 с.; 2) Языковая система и речевая деятельность. Л. : Наука, 1974. 428 с.
2 Соссюр, Ф. : 1) Труды по языкознанию / пер. под ред. А. А. Холодовича. М. : Прогресс, 1977. 695 с.; 2) Заметки по общей лингвистике / пер.
Б. П. Нарумова ; общ. ред. Н. А. Слюсаревой. М., 1990. 280 с.; 3) Курс общей лингвистики / пер. А. М. Сухотина ; ред. Н. А. Слюсаревой. М., 1998.
3 Реформатский, А. А. : 1) Введение в
языковедение. 4-е изд. М. : Просвещение, 1967. 542 с.; 3-е изд. М. : Аспект-пресс, 1996. 536 с.;
2) Из истории отечественной фонологии. Очерк : хрестоматия. М. : Наука, 1970. 528 с. иЯЬ : http://www.ruthenia.ru/fest/djvu/izistorii/.
4 Виноградов, В. В. : 1) Современный русский язык. М., 1938. Вып. 1-2; 2) Понятие внутренних законов развития языка в общей системе марксистского языкознания // Вопр. языкознания. 1952. № 2. С. 3-43; 3) Основные типы лексических значений слова // Вопр. языкознания. 1953. № 5. С. 3-29; 4) Вопросы изучения словосочетаний (на материале русского языка) // Вопр. языкознания. 1954. № 3. С. 3-24; 5) Язык художественного произведения // Вопр. языкознания. 1954. № 5. С. 3-26; 6) Из истории слов // Вопр. языкознания. 1955. № 5. С. 100-106; 7) О некоторых вопросах теории русской лексикографии // Вопр. языкознания. 1956. № 5. С. 80-94; 8) О формах слова // Исследования по русской грамматике. М., 1975; 9) Избранные труды. М., 1977; 10) История русских лингвистических учений. М. : Высш. шк., 1978. 367 с.; 11) О языке художественной речи // Избранные труды. М. : Наука, 1980. 360 с. иЯЬ : http://www.ruthenia.ru/fest/lib/vvv/.
5 Звегинцев, В. А. : 1) О принципах семасиологических исследований : автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 1954. 32 с.; 2) Семасиология. М., 1957. 321 с.; 3) Теоретико-лингвистические предпосылки гипотезы Сепира-Уорфа // Новое в лингвистике. М. : Иностр. лит., 1960. Вып. 1. С. 111-134; 4) Очерки по общему языкознанию. М., 1962. 384 с.; 5) Функционально-структурные основы лингвистического описания // Новое в лингвистике. М. : Иностр. лит., 1963. Вып. 3. С. 347-365; 6) История языкознания XIX-XX вв. в очерках и извлечениях. 3-е изд. Ч. 1. М. : Просвещение, 1964; Ч. 2. М. : Просвещение,
1965. 496 с.; 7) Теоретическая и прикладная лингвистика. М. : Просвещение, 1967. 338 с.; 8) Семиолингвистические универсалии // Язык и человек. М., 1970. С. 93-104; 9) Язык и лингвистическая теория. М., 1973. 248 с.; 10) Предложение и его отношение к языку и речи. М., 1976.306с.; 11)Зарубежнаялингвистическая семантика последних десятилетий // Новое в зарубежной лингвистике. М. : Прогресс, 1981. С. 5-32; 12) Язык как фактор компьютерной ре-
волюции // Научно-техническая информация. Сер. 2. М., 1985. № 9. С. 1-7; 13) Лингвистические предпосылки автоматической обработки информации // Вопросы кибернетики : (Прикладные аспекты лингвистической теории). 1987. С. 3-19; 14) Лингвистические предпосылки автоматической обработки информации // Вопросы кибернетики. С. 3-19; 15) Мысли о лингвистике. М., 1996.
6 Апресян, Ю. Д. : 1) Супплетивное слово-образование в русском языке (актуальные проблемы русского словообразования). Самарканд, 1972. 407 с.; 2) Лексическая семантика (синонимические средства языка). М., 1974. 367 с.; 3) Идеи и методы современной структурной лингвистики. М. : Просвещение,
1966. 1976. 302 с.; 4) Некоторые следствия из единой модели языка для Машинных фондов // Машинные фонды русскогоя языка. М. : Наука, 1986. С. 90-108; 5) Интегральное описание языка и толковый словарь // Вопр. языкознания. 1986. № 2. С. 57-70; 6) Формальная модель языка и представление лексикографических знаний // Вопр. языкознания. 1990. № 6. С. 123-139; 7) Теоретическая лингвистика и лексикография : к формальному описанию лексики // [ТЛЛ]. 1995. С. 3-10; 8) Лексическая семантика : избранные труды. 2-е изд. М. : Языки славян. культуры, 1995. Т. 1. 472 с.
7 Мельчук, И. А. : 1) Проблемы математической лингвистики // Вестн. АН СССР. 1959. № 8. С. 119-120; 2) Об алгоритме синтаксического анализа языковых текстов (общие принципы и некоторые итоги) // МП и ПЛ. 1962. Вып. 7. С. 45-87; 3) Опыт теории лингвистических моделей «смысл-текст» : (Семантика, синтаксис). М. : Наука, 1974. 315 с. М. : Языки рус. культуры, 1999. 345 с.; 4) Русский язык в модели «СмыслОТекст». М. ; Вена, 1995; 5) Автоматический перевод 1949-1963 / И. А. Мельчук, Р. Д. Равич. М. : ВИНИТИ, 1967. 339 с.; 6) Кибернетика и некоторые проблемы современной лингвистики / И. А. Мельчук, Р. М. Фрумкина // Кибернетику на службу коммунизма. М. : Энергия, 1966. Т. 3. С. 294-302.
8 Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка : пер. с фр. М. : Изд-во иностр. лит., 1955. 416 с.
9 Ельмслев, Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. М., 1960. Вып. 1. С. 264389.
10 Денисов, П. Н. : 1) Принципы моделирования языка. М., 1965. 151 с.; 2) Очерки по русской лексикологии и учебной лексикографии. М.,
1974. 235 с.; 3) Об универсальной структуре словарной статьи // Актуальные проблемы учебной лексикографии. М. : Рус. яз., 1977. С. 205-225; 4) О понятии синхронного среза и синхронного состояния языка в лексике и лексикографии // Вопр. языкознания. 1986. № 3. С.89-95.
11 Успенский, Б. А. : 1) Структурная типология языков. М. : Наука, 1965. 286 с.; 2) Проблемы универсалий в языкознании // НЛ. М. : Иностр. лит., 1970. Вып. 5. С. 5-30; 3) Избранные труды. Т. 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1994. 432 с.; 4) Семиотика искусства : (Поэтика композиции. Семиотика иконы. Статьи об искусстве). М. : Языки рус. культуры, 1995. 358 с.
12 Степанов, Ю. С. : 1) Основы языкознания. М., 1966; М. : Просвещение, 1975. 272 с.; 2) Семиотика. М. : Наука, 1971. 168 с.; М., 1973;
3) В мире семиотики (вступ. ст.). Комментарии // Семиотика. М. : Радуга, 1983. С. 5-36; 585-594; 604-606; 609-627; 4) В трехмерном пространстве языка. М. : Наука, 1985. 336 с.; 5) Язык и метод : (К современной философии языка). М., 1998.
13 Шмелев, Д. Н. Современный русский язык. М. : Просвещение, 1977. С. 183-232.
14 Мартынов, В. В. : 1) Семиологические основы информатики. Минск : Наука и техника, 1974. 192 с.; 2) Категории языка. М. : Наука, 1982. 192 с.; 3) Основы семантического кодирования : (Опыт представления и преобразования знаний). Минск : ЕГУ, 2001. 140 с.
15 Мельников, Г. П. : 1) Теория знака и особенности языкового знака // Изв. Сев.-Кавк. науч. центра высш. шк. Обществ. науки. Ростов н/Д,
1977. № 3. С. 34-38; 2) Системология и языковые аспекты кибернетики. М. : Совет. радио,
1978. 367 с.
16 Савченко, А. Н. Общее языкознание / А. Н. Савченко, В. В. Иоффе. Ростов н/Д : РГУ, 1985. С.30-42.
17 Никитевич, В. М. : 1) Системность языка : учеб. пособие по курсу «Общее языкознание». Минск : БГУ, 1988. 81 с.; 2) Структурирование номинативных рядов при машинном отображении текста // Тезисы Третьей Всесоюзной конференции по созданию машинного фонда русского языка. 1989. Ч. 1. С. 114-118.
18 Карпов, В. А. Язык как система. Минск : Высш. шк., 1992. 304 с.
19 Щедровицкий, Г. П. Языковое мышление и его анализ // Вопр. языкознания. 1957. № 1. С. 56-68.
20 Бир, Стаффорд. : 1) Кибернетика и управление производством. М. : Наука, 1965. 391 с.; 2) Мозг фирмы. М. : Радио и связь, 1993. 416 с. М. : Едиториал УРСС, 2005. 416 с.; 3) Кибернетика и менеджмент. М. : Комкнига, 2006. 265 с.;
4) Наука управления. М. : ЛКИ, 2007. 120 с.
21 Месарович, М. : 1) Теория иерархических многоуровневых систем / М. Месарович, Д. Мако, М. Такахара. М. : Мир, 1973. 344 с.; 2) Общая теория систем : (Математические основы) / М. Месарович, М. Такахара ; пер. с англ. под ред. С. В. Емельянова. М. : Мир, 1987.
22 Раппопорт, С. Х. Семиотика и язык искусства // Музыкальное искусство и наука. М. : Музыка, 1973. Вып. 2. С. 17-58.
23 Уёмов, А. И. Системный подход и общая теория систем. М. : Мысль, 1978. 272 с.
24 Садовский, В. Н. Основания общей теории систем : логико-методологический анализ. М. : Наука, 1974. 279 с.
25 Булыгина, Т. В. Особенности структурной организации языка как знаковой системы и методы ее исследования // Язык как знаковая система особого рода. М. : Наука, 1967. С. 5-9.
26 Белошапкова, В. А. Современный русский язык. Синтаксис. М. : Высш. шк., 1977. 248 с.; Современный русский язык / В. А. Бело-шапкова, Е. А. Земская, И. Г. Милославский, М. В. Панов. М. : Высш. шк., 1981. 560 с.; Изд. 2-е. 1989. 800 с.; Изд. 3-е. 1997. 928 с. С. 191.
27 Арнольд, И. В. Основы научных исследований в лингвистике. М. : Либроком, 2010. 144 с.
28 Щерба, Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л. : Наука, 1974. С. 24-39.
29 Филин, Ф. П. Очерки по теории языкознания. М. : Наука, 1982. С. 525.
30 Жирмунский, В. М. Выступление по докладам на дискуссии о соотношении синхронного анализа и исторического изучения языков : (Заседание 14-15 марта 1957) // О соотношении синхронного анализа и исторического изучения языков / отв. ред. М. М. Гухман и Е. А. Бокарев. М. : АН СССР. Ин-т языкознания, 1960. С. 70.
31 Сорокин, Ю. С. Развитие словарного состава русского литературного языка. 30-90-е годы XIX века. М. ; Л. : Наука, 1965. С. 13.
32 Степанов, Ю. С. Основы языкознания. М. : Просвещение, 1975. С. 52.
33 Булыгина, Т. В. Русский язык : энциклопедия / Т. В. Булыгина, С. А. Крылов. М. : Дрофа, 1997. С.477-479.
34 Соссюр, Ф. Труды по языкознанию. М. : Прогресс, 1977. С. 61.
35 Эко, У. Отсутствующая структура : (Введение в семиологию). СПб. : Петрополис, 1998. С. 266-269.
36 Шайкевич, А. Я. Тезаурус // Лингвистический энциклопедический словарь. М. : Совет. энцикл., 1990. С. 506.
37 Кондаков, Н. И. Логический словарь-справочник / ред. Д. П. Горский. М. : Наука, 1975. С. 587.
38 Нгуен, М. Х. Описание и использование тезаурусов в информационных системах, подходы и реализация / М. Х. Нгуен, А. С. Аджиев // Электронные библиотеки. М. : ВЦ РАН, 2004. Т. 7, вып. 1. иЯЬ : http://www.elbib.ru/index. phtml?page=elЫb/ms/joumal/2004/part1/NA.
