CC BY
237
Вестник ДВО РАН. 2009. № 5
УДК 94 (571.6)
А.А.ГЛАДКИХ
Террористическая деятельность белоэмигрантских организаций на Дальнем Востоке и борьба с ними органов госбезопасности в 1920-е годы
По опубликованным и впервые введенным в научный оборот архивным документам анализируется борьба советских органов госбезопасности (1920-е годы, Дальний Восток) с террористическими действиями белоэмигрантских организаций.
Ключевые слова: российская эмиграция, антитеррористическая деятельность, органы госбезопасности, Дальний Восток.
Terrorist activity of white emigrant organizations in the Far East and the struggle against them conducted by the state security bodies in the 1920s. А. А.ОЬАЭК1КН (Blagoveschensk State Pedagogical University).
The struggle of the Soviet state security services (the 1920s, the Far East) against terrorist activity of the white emigrant organizations is analyzed in the paper on the basis of the published documents, as well as archival documents put into scientific use for the first time.
Key words: the Russian emigration, antiterrorist activity, state security bodies, the Far East.
Гражданская война в России с огромными человеческими жертвами стала страшным испытанием для российского народа. Из страны вынуждены были уехать, стать эмигрантами люди, создававшие на протяжении многовековой истории культуру, науку и искусство России. Российская послереволюционная эмиграция была вынужденной, политической: эти люди, если и мечтали вернуться на родину, то лишь после ухода большевиков.
Один из путей исхода пролегал через Китай [17, с. 149]. Формирование русской диаспоры здесь шло в полосе отчуждения КВЖД, в Харбине (он стал центром российской эмиграции в Северо-Восточном Китае), Шанхае, Тяньцзине. В 1918-1919 гг. это были не принявшие революцию представители русского дворянства, чиновничества, буржуазии, мещане и крестьяне. После падения колчаковского режима, в начале 1920 г., в Маньчжурию бежали остатки семеновской и каппелевской армий. После окончания Гражданской войны и иностранной интервенции, в конце октября-начале ноября 1922 г., на территорию Маньчжурии, Южного Китая и Кореи перебралась часть белогвардейских войск, насчитывавшая свыше 120 тыс. чел., в результате на дальневосточной границе России создалась очень сложная военно-политическая обстановка [21, с. 342-346]. В середине 20-х и в 30-е годы XX в. в Маньчжурию переселилась часть приграничного русского населения, не принявшая социально-экономических преобразований в СССР.
В советской историографии тема белой российской эмиграции длительное время оставалась закрытой. В постсоветский период, когда был открыт доступ к ранее закрытым
ГЛАДКИХ Алексей Анатольевич - аспирант (Благовещенский государственный педагогический университет). E-mail: [email protected]
фондам архивов, проблема вызвала большой интерес у исследователей, получила отражение в солидном количестве монографий и научных статей. Достаточно хорошо изучена история общественной, политической и культурной жизни российской эмиграции в Маньчжурии (работы Е.Е.Аурилене, В.Ф.Печерицы, Н.И.Дубининой, Ю.Н.Ципкина, О.И.Сергеева, С.И.Лазаревой, Н.Л.Горкавенко, Н.П.Гридиной, Е.Н.Чернолуцкой и др.) [1, 4, 5, 7-10, 13, 14, 16, 18, 22-24]. Вместе с тем по такому аспекту проблемы, как военнополитическая деятельность белоэмигрантских организаций на Дальнем Востоке, исследований немного (В.В.Сонин, Г.В.Мелихов, В.Н.Усов, О.В.Шинин и др.) [11, 12, 18, 20, 25, 26]. По нашему мнению, в исследовании нуждается исторический процесс противостояния органов государственной безопасности советского государства террористической деятельности белоэмигрантских организаций на Дальнем Востоке. В свете современной методологии необходимо более углубленное изучение проблемы, обобщение и осмысление накопленного исторического опыта с целью разработки ориентиров для дальнейших научных исследований. В данной работе автор стремится уточнить ряд положений, осветить новые факты в истории антитеррористической деятельности органов государственной безопасности советского государства. Статья основана на опубликованных и архивных материалах, ряд которых вводится в научный оборот впервые.
Прибывавшим в Китай эмигрантам из России необходимо было найти работу на новом месте. Кому-то удавалось устроиться на русские предприятия, но многим приходилось искать заработок на местном рынке труда, а там они, не зная китайского языка, не могли конкурировать с китайскими рабочими, согласными получать гроши. Поэтому огромное количество эмигрантов жило в тяжелых материальных условиях, перебиваясь случайными заработками. Организации помощи беженцам, существовавшие в Харбине: Красный Крест, дамские комитеты, столовые, ночлежные дома и т.п., - не могли значительно облегчить участь нуждающихся, которых было слишком много [6, с. 18].
Тяжелое материальное положение эмигрантов усугублялось их духовными страданиями, ностальгией. Некоторые из них пропагандировали идеи сотрудничества с советской властью, другие стремились продолжать вооруженную борьбу с большевиками. Более или менее активные группы белой эмиграции, 12-15 тыс. русских, способных носить оружие, были готовы принять участие в антисоветской интервенции. В Маньчжурии насчитывалось более 30 белогвардейских политических организаций, в основном враждовавших между собой, главной задачей которых была борьба с коммунистическим режимом в СССР.
Еще в декабре 1920 г. правитель Северо-Восточного Китая Чжан Цзолинь провозгласил, что Маньчжурия станет плацдармом боевых действий против коммунистов в России и территориальным препятствием для проникновения коммунизма в восточную Азию. На переговорах в Мукдене в начале 1921 г. между Чжан Цзолинем, атаманом Г.М.Семеновым и японским консулом было решено создать Лигу по борьбе с коммунизмом из японских частей, белогвардейцев и отрядов Чжан Цзолиня [2, с. 18, 19].
Рассчитывая впоследствии выступить против Советской России, бывшие солдаты и офицеры царской армии, часть эмигрантской молодежи вступали в качестве наемников в войска китайских милитаристов. В 1921-1922 гг. в войсках Чжан Цзолиня находилось несколько десятков русских военных инструкторов, пулеметчиков, инженеров, кавалеристов и других подобного рода специалистов. Консультантом по формированию конницы у Чжан Цзолиня был атаман Семенов. В ноябре 1922 г. в войсках Чжан Цзолиня образован авиационный отряд.
В 1923 г. в составе 1-й армии (входившей в войска Чжан Цзолиня) под командованием маршала Чжан Цзучана полковник В.А.Чехов сформировал отряд русских белогвардейцев, состоявший в основном из офицеров, нищенствовавших в Харбине. Осенью 1924 г. командование русским (шаньдунским) отрядом принял генерал К.П.Нечаев. Русская группа войск состояла из пехотной (104-й и 105-й полки) и кавалерийской бригады
двухполкового состава, отдельных инженерных рот, воздушной эскадрильи и охраны Чжан Цзучана. В марте 1925 г. при штабе 65-й дивизии создана русская комендантская команда, преобразованная в июне в юнкерскую роту из 87 чел. (осенью 1926 г. всем юнкерам присвоены чины подпоручиков русской службы) [3, с. 7].
При отряде была сформирована дивизия броневых поездов. Бронепоезда «Пекин», «Шаньдун» и др. строились из простых вагонных платформ, стенами служили мешки с песком. Ко времени Северного гоминьдановского похода1 на вооружении дивизии находилось 17 бронепоездов [20, с. 96]. В январе 1925 г., по сообщению японского агентства в Пекине «Ниппон Демпо», маршал Чжан Цзучан приступил к формированию нового корпуса русских белогвардейцев [19].
Многие военнослужащие русской группы войск участвовали в деятельности фашистских организаций в Маньчжурии и в партизанской борьбе на территории российского Дальнего Востока. Так, военный комендант г. Тяньцзинь поручик Иван Радкевич, будучи одним из активных белых партизан (на Забайкальской границе), использовал арсенал русской группы для хранения оружия, закупленного Н. Д. Меркуловым2 для организации белопартизанских отрядов на Приморской границе. Японская разведка предлагала оказать содействие русской группе для вооруженного вторжения в СССР с территории Монголии (Государственный архив Хабаровского края, далее ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 330, 497).
Несмотря на протест по поводу привлечения русских белогвардейцев на военную службу, сделанный в ноте советского посольства от 25 февраля 1925 г. (Архив внешней политики Российской Федерации. Ф. 0100, оп. 9, п. 114, д. 1, л. 99) [20, с. 96], пекинское правительство не пожелало распустить отряд Нечаева, рассчитывая использовать его в борьбе против революционных сил. В сообщении начальнику Иностранного отдела (ИНО) Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) М.А.Трилиссеру 16 января 1925 г. нарком иностранных дел СССР Г.В.Чичерин с раздражением охарактеризовал соединение Нечаева как отряд «белых кондотьеров»3, который «безнаказанно разгуливает по всему Китаю и, пользуясь своей высокой военной квалификацией, одерживает победы» [20, с. 97]. Чичерин потребовал от ИНО ОГПУ принять неотложные меры по разложению и ликвидации белогвардейского отряда Нечаева.
Резидентура ОГПУ в Китае приступила к выполнению задания. В русские военные формирования в составе китайских войск были направлены советские агенты, основными методами работы которых были агитационные мероприятия и подкупы, довольно эффективные в условиях, когда большинство белоэмигрантов утратили ценностные ориентиры и нуждались в деньгах. В русской группе войск начались беспорядки, крупные финансовые злоупотребления, хищения и растраты казенного имущества, дисциплинарные нарушения. Участились переходы с оружием в руках в гоминьдановские формирования Чан Кайши.
Окончательно доверие Чжан Цзолиня русская группа войск потеряла после того, как во время совместной операции шаньдуньских и чжилийских войск против Чан Кайши в ноябре-декабре 1927 г. она оставила гоминьдановским войскам четыре бронепоезда
1 Северный поход, или так называемая Северная экспедиция (июль-декабрь 1926 г.), был предпринят 100-тысячной армией Гоминьдана (Национальная революционная армия) под командованием Чан Кайши (при участии командированного Коминтерном в Китай советского военачальника В.К.Блюхера) против обосновавшихся на Севере милитаристов для объединения всего Китая под властью Гоминьдана.
2 Бывший военный министр в правительстве братьев Меркуловых, служивший у Чжан Цзолиня старшим военным советником.
3 Кондотьеры (от итал. соп^йа - договор о найме на военную службу) - в Италии Х1У-ХУ1 вв. руководители военных отрядов (компаний), находившихся на службе у городов-коммун и государей и состоявших в основном из иностранцев. Часто кондотьеры после получения платы за свою работу переходили из одного воюющего лагеря в другой и шантажировали своих нанимателей. В современном понимании кондотьером называется тот, кто ради личной выгоды готов защищать любое дело.
с вооружением1. На одном из этих бронепоездов («Пекин») половина орудийной при-слуги2 была сформирована из русских пленных, дезертиров и добровольцев (всего около 50 чел.).
В январе 1928 г. хэнаньскими гоминьдановскими отрядами был уничтожен 2-й конный полк в количестве 400 сабель с 4 пулеметами, входивший в состав русской конной бригады генерала В.С.Семенова. Русские части, считавшиеся «непобедимыми и непоколебимыми», перестали быть таковыми. Несмотря на попытки офицеров восстановить положение своих разваливающихся частей, русская группа войск окончила свое существование. После передачи командования шаньдунскими войсками маршалу Сун Чуанфану русские соединения были расформированы, лишь небольшая их часть вошла в 1-ю конвойную шаньдунскую бригаду (ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 185-188).
В 1920-е годы российские эмигранты создавали в полосе отчуждения различные политические организации: Восточный отдел Российского общественного союза (РОВС), Легитимисты (сторонники возведения на престол великого князя Кирилла Владимировича), Сибиряки-областники профессора Головачева, шанхайская группа автономной Сибири Моравского (здесь и далее не указываются инициалы, которые нам не удалось установить. - А.Г.), Дальневосточный корпус русских добровольцев, партия младоро-сов полковника Павловского, Союз казаков на Дальнем Востоке генерал-лейтенанта А.П.Бакшеева, Союз казаков-монархистов генерала Савельева, кадетская группа Коробова, Демократическое объединение доктора Спасского, крестьянская трудовая партия Морева, русская национальная община Лутчева, Высший монархический совет Мошкова, Союз мушкетеров, филиал Братства русской правды под руководством генерала Никитина и Грызова, фашистские организации, близкие к Семенову (Союз русских фашистов (Осипов), ячейки Кепова, Ферапонтова и др.), основной задачей которых была борьба с коммунистическим режимом в СССР.
15 февраля 1928 г. группой «русских патриотов» в Маньчжурии сформирован конспиративный Краевой русский активный комитет по борьбе с III Интернационалом. Его целью провозглашалось «свержение существующей в СССР титанической власти путем вооруженного восстания народных масс с обязательным привлечением к этому восстанию Красной Армии и Флота». Для борьбы с советской властью было решено приступить к формированию двух типов отрядов: карательных (для очищения населенных пунктов от шпионов, провокаторов и «неблагожелательного элемента») и партизанских (для выполнения боевых задач - уничтожения отрядов ГПУ, складов, разрушения линий связи, взрывов мостов, водокачек и т.п.) (ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 487-494).
Белоэмигрантские организации получали материальную и иную поддержку, в том числе и из Парижа. Так, для организации партизанского движения глава Братства русской правды генерал П.Н.Краснов выделил русским эмигрантам в Китае 2 тыс. долл., а Высший монархический совет в Париже - 40 тыс. иен. Для координации деятельности организаций в Харбин из Парижа была направлена особая группа под руководством капитана первого ранга К.К.Шуберта, в состав которой входили капитан второго ранга Б.П. Апрелев, полковники Ю.П.Апрелев, Н.В.Фролов и др. [20, с. 92, 93].
В 1928 г. в Харбин из США для организации партизанского движения прибыл представитель великого князя Николая Николаевича генерал Н.П.Сахаров. По данным харбинской резидентуры ИНО ОГПУ, он располагал оружием, достаточным для вооружения отряда в 50 чел. Кроме того, Сахаров ожидал поступления денежных средств для организации отрядов от своего бывшего сослуживца в Сибирской армии - генерала Д.А.Лебедева, собиравшегося жениться на купчихе-миллионерше Е.Н. Литвиновой (она была самым крупным
1 Три из этих бронепоездов впоследствии были восстановлены и использовались гоминьдановцами в боевых действиях.
2 Орудийной прислугой в русской армии называлась группа, обслуживающая артиллерийское орудие, в ее обязанности входила подготовка выстрела, производство и замена запасными неисправных частей орудия и лафета.
акционером Чосен-банка, имевшего свои филиалы и отделения по всему Китаю). Начало активных действий определялось прибытием в Харбин полковника русской группы войск Г. К. Сидамонидзе.
Сахаров создал Дальневосточный корпус русских добровольцев, который включал 3 партизанских отряда по 15-30 чел. Была определена территория для их предполагавшейся террористической деятельности: первый отряд (командир П.А.Вершинин) должен был действовать в Забайкалье, второй (С.Н.Марилов) - в Приморье, третий (под командованием Н.Худякова, находился на китайской территории в районе Сахаляна - ныне Хэй-хэ) - в Амурской области [1, с. 21]. Белых офицеров записывали в партизанские отряды семеновский генерал Савицкий и полковники Иерусалимский и Патешвили (ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 273, 284).
На западной линии КВЖД формировал партизанские отряды генерал И.Ф.Шильников, а прибывший в Маньчжурию из Южно-добровольческой армии полковник Ф.Д.Назаров организовал группу Центр действий, претендовавшую на руководящую роль в партизанском движении [1, с. 21]. Постоянно предпринимались попытки объединения эмиграции вокруг какого-либо лидера. Так, японская разведка стремилась объединить эмиграцию под руководством атамана Семенова, фашистской партии, союза казаков и т.д., но всякий раз неудачно. В 1928 г. великий князь Николай Николаевич назначил главой дальневосточной эмиграции Д. Л.Хорвата1 как наиболее авторитетного лидера в эмигрантских кругах Китая. Но консолидации белого движения в рамках хорватского объединения также не произошло из-за сильной разобщенности в среде эмиграции.
В середине 1920-х годов в СССР был провозглашен курс на индустриализацию. В результате дискуссий в советском руководстве о выборе концепции индустриального развития страны было решено перейти к свертыванию нэпа, жесткому планированию, усилению государственного сектора и административного контроля города над деревней, перераспределению средств в приоритетные на данный момент отрасли. В целях мобилизации имеющихся в стране ресурсов для индустриализации были выбраны внеэкономические, командно-административные методы. Началось свертывание частнопредпринимательской деятельности, ужесточение налогового прессинга, внедрение коллективных форм хозяйства.
Перемены во внутренней политике вызвали распространение среди населения антикоммунистических настроений. В этих условиях потребовалось усилить контроль органов ОГПУ не только внутри страны, но и в центрах русской эмиграции. Было организовано пристальное наблюдение за отдельными политически активными лицами.
Противодействием шпионской, диверсионной и террористической деятельности российских эмигрантских организаций на Дальнем Востоке занималась советская разведка, которая, согласно отчету Контрразведывательного отделения (КРО) владивостокского окружного отдела ОГПУ, в 1920-е годы по эффективности работы в северной Маньчжурии занимала второе место после японской (ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 327).
Разведку осуществляли ИНО ГПУ - ОГПУ, Отдел международных связей в составе Коминтерна и Отдел разведывательного управления РККА, которые создавали резиден-туры при полпредствах и торговых миссиях РСФСР под дипломатическим прикрытием. Резиденты, занимавшие официальные должности, организовывали сеть завербованных агентов для получения сведений о деятельности разведывательных служб иностранных государств и русских эмигрантских организаций.
Полномочное представительство ИНО ОГПУ на Дальнем Востоке, находившееся в Чите, засылало нелегальную агентуру в Китай и Маньчжурию. Резидентура ИНО ОГПУ была сосредоточена в Пекине, Шанхае, Кантоне, Тяньцзине, Мукдене, Чанчуне, Харбине
1 До революции Д.Л.Хорват был управляющим на КВЖД (и в это время русские поселения в Маньчжурии называли «счастливой Хорватией»).
и других городах Маньчжурии и Северного Китая, а также во всех отделах КВЖД [20, с. 97]. В начале 1920-х годов главной резидентурой ИНО ОГПУ была пекинская, а в конце 1920-х - харбинская. Если в 1926 г. в Китае было создано 5 резидентур ИНО ОГПУ, то в 1929 г. их число выросло до 13, пять из которых находились в Маньчжурии [20, с. 163].
В 1923 г. по предложению заместителя председателя ГПУ И.С.Уншлихта было создано бюро дезинформации. В него входили представители Разведупра, Народного комиссариата иностранных дел и ГПУ Оно просуществовало до начала 1930-х годов, занималось систематической дезинформацией иностранных разведок и лидеров белой эмиграции, а также внедряло в их среду советских агентов [15, с. 10].
Агенты ОГПУ проникали во все белые организации и слои эмиграции с целью их разложения и компрометации белогвардейцев перед местными китайскими властями. По словам ревизора при политотделе Главного полицейского управления в Харбине Н.Э.Саммера, советские агенты подкупили почти всех высших китайских чиновников, особенно на линии КВЖД.
В 1928 г. эта задача была возложена на заведующего осведомительным отделом ОГПУ А.М.Мендрина, непосредственно подчинявшегося советскому резиденту в Харбине Оп-перкуту. Для прикрытия своей деятельности Мендрин занимался различными коммерческими комбинациями: искал инвесторов для английской компании, владевшей концессиями в северной Маньчжурии по разработке болот и добыче каменного угля, был инвестиционным посредником при сооружении китайцами судоверфи на р. Сунгари, занимался сбытом цинка и т.п. (ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 247-248).
Активно используемый Мендриным метод заключался в провоцировании представителей белой эмиграции на совершение террористических актов с целью дальнейшего внедрения в организацию и раскрытия других готовившихся операций. Так, представившись членом организации легитимистов, прибывшим из СССР, где он якобы совершил несколько террористических актов против видных советских работников, Мендрин предложил белой группировке похитить М.М.Лашевича, А.И.Геккера и других ответственных советских работников на линии КВЖД с целью получения большого выкупа. Он также агитировал одного «энергичного и делового офицера» приступить к немедленному формированию партизанских отрядов для организации восстания на территории Приморья (с захватом Владивостока; пообещав выдать для этих целей 5-6 тыс. долл.) и Забайкалья, предлагал совершить нападение на поезд (ограбить артельщика КВЖД, едущего со станции с дневной выручкой и т.д.).
На Мендрина была возложена задача выяснить отношение белых организаций к официальным представителям Великобритании и Америки и существование связи между ними. Для этого он предложил одному из лидеров эмиграции написать меморандум об оказании материальной поддержки для поднятия вооруженного восстания и отправить его в Пекин для вручения послам Великобритании и Америки.
В начале 1928 г. Мендрин под видом агента английского посла Лемпсона и финансовополитического представителя английского правительства, обещая регулярно выделять финансовые средства, попытался объединить харбинские белые группировки в Харбинский филиал. Ячейки этого филиала, по словам Мендрина, якобы имелись на Волге, Урале и в Приморье. Мендрин также обратился с просьбой к генерал-лейтенанту К.И.Сербиновичу предоставлять сведения о деятельности белоэмигрантских организаций англичанам.
Чтобы повысить политический авторитет Мендрина среди лидеров белого движения и обеспечить ему доступ к закрытым источникам информации белой эмиграции, агентурой ОГПУ была создана Национально-демократическая партия краевой организации. Используя влияние своего «давнего друга» (генерала Н.И. Савельева) и пообещав выделить 3 500 фунтов стерлингов, Мендрин привлек в организацию лидеров белого движения Г.В.Энборисова - в качестве председателя организации, генерала И.Н.Никитина (вице-председатель), а также генерал-лейтенанта К.И.Сербиновича и А.П.Бакшеева,
А.И. Андогского, Алимова, Кузнецова и др. В дальнейшем Национально-демократической партия распалась из-за того, что обещанные Мендриным денежные средства не поступили, однако ее кратковременное существование способствовало повышению политического статуса Мендрина в среде белой эмиграции.
Отсутствие средств, авторитетных вождей и программ, с одной стороны, и действия советских агентов - с другой, привели к тому, что белое движение в Маньчжурии разложилось на различные партии, группы и т.п. (ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 112-327).
В 1923 г. сотрудникам мукденской резидентуры ИНО ОГПУ под руководством Я.Давтяна через своих агентов в японских спецслужбах удалось добыть и переправить в Москву архив документов белой контрразведки всего Дальнего Востока.
Для сбора сведений о подготовке диверсионных и разведывательных отрядов, маршрутах их движения, времени и местах перехода советской границы, о засылке в СССР агентов японской разведки в Харбине действовал сектор по борьбе с белогвардейцами. С конца ноября 1926 г. его возглавлял резидент ИНО ОГПУ Василий Петрович Рощин (он же Яков Федорович Тищенко). Харбинская резидентура выявляла имена руководителей белоэмигрантских отрядов и использовала эти сведения для внедрения своей агентуры. Агенты подбирались из числа бывших офицеров, таких как полковник царской армии А.А.Клюканов и В.Е. Сотников (служившие в армиях А.В.Колчака и генерала М.К.Дитерихса). Помогал им бывший офицер-каппелевец, служивший полковником в китайской армии под псевдонимом Браун.
Браун начал сотрудничать с советской разведкой в Харбине в 1927 г. Он активно работал в таких белых организациях, как Братство русской правды, Дружина русских соколов и Российский общевоинский союз. От него поступала информация о деятельности этих организаций, о попытках японцев через Г.М. Семенова сформировать вооруженные казачьи части для будущей войны против МНР и СССР и т.д. В ноябре 1930 г. Браун был переведен на работу в центральный аппарат разведки в Москву [20, с. 146, 147].
В 1924 г. сотрудниками ИНО ОГПУ успешно ликвидированы полковник И.Г.Ширяев, бывший помощник атамана Уссурийского казачьего войска И.П.Калмыков. В том же году советские агенты обезвредили повстанческую организацию под названием «Таежный штаб», координировавшую действия белопартизанских отрядов.
В апреле 1925 г. в гостинице г. Маньчжурия (Китай) оперативные сотрудники Забайкальского губернского отдела ОГПУ захватили и вывезли в СССР активного организатора и участника вооруженных набегов на советскую территорию З.И.Гордеева [25, с. 147].
23 марта 1926 г. сотрудником КРО ОГПУ С.П.Лихаренко в Китае захвачены и выведены на территорию СССР атаман Б.В. Анненков и начальник штаба его отряда генерал-майор Н.А. Денисов, намеревавшиеся развернуть вооруженную борьбу против советской власти [15, с. 26].
Наиболее экстремистские белоэмигрантские организации стремились к расширению своих рядов, переходу от идеологической подготовки к практической работе. Агенты ОГПУ обезвреживали подобные организации, причем задания выполнялись в том числе этническими китайцами, обычно служившими переводчиками при встрече представителей русской белоэмиграции и китайской стороны.
Одна из масштабных операций белой эмиграции была предотвращена в январе 1928 г. 21 января 1928 г. намечалось выступление на советскую территорию значительного количества хунхузских отрядов из провинции Цзилинь Северо-Восточного Китая. Их объединением для захвата советского Приморья активно занимался Н. Д. Меркулов. В случае успеха в течение нескольких недель они могли бы выйти к Никольску-Уссурийскому и другим намеченным пунктам. В их задачу входило взять своими средствами г. Никольск-Уссурийский и продержаться три-четыре дня, грабя советское население в городе и окрестных поселках. При этом дальнейшее укрепление в Приморье, организацию фронта, агитацию местного населения, привлечение на свою сторону Красной армии и изыскание
необходимых средств для дальнейшего существования белых отрядов и хунхузов Меркулов должен был взять на себя.
В случае закрепления Меркулова в Приморье хунхузам должна была быть выплачена денежная компенсация за убитых и раненых, потерянное оружие, на обновление вооружения и пополнение боеприпасов, обмундирования и снаряжения. Меркулов обязался принять на службу в белую армию хунхузские отряды на одинаковых с русскими основаниях. Сформировав из хунхузов «дикую дивизию», Меркулов обещал предоставить им льготы для занятия мирным трудом и торговлей, выдать концессию для посевов опиумного мака (ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 203).
При заключении договора обе стороны должны были предоставить для намечавшейся операции денежные средства и боеприпасы. Меркулов, в частности, принял на себя обязательство выделить 20 тыс. долл., 10 тыс. гранат, 100 тыс. патронов. Китайская сторона, а именно организация Союз тысячи, должна была обеспечить боеготовность еще около 10 тыс. чел. (помимо вооруженных хунхузских отрядов), а также предоставить 50 тыс. долл.
Глава Союза тысячи Ли Цзун Цае рассчитывал получить деньги от одного из членов союза Ли Хуз Мина, владевшего крупной недвижимостью в Харбине и гарантировавшего выполнение финансовых обязательств. Но после приезда в Харбин Ли Хуз Мин под влиянием своих родственников вышел из организации и отказался выдать требуемые деньги. Представители хунхузов Тянь Кай из Мукдена и Чон Вэй Чин из Чифу потребовали от Ли Цзун Цае немедленно предоставить обещанные деньги (ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 189). 18 января 1928 г. в Харбин прибыл представитель Меркулова В.П.Разумов. На состоявшейся в тот же день встрече китайской и русской сторон присутствовали также И.Ф.Шильников, Ли Цзун Цае, Тянь Кай, Чон Вэй Чин и др. Поскольку русские представители не понимали китайского языка, а китайцы ни слова не понимали по-русски, посредником выступил китайский переводчик Чен - агент ОГПУ Ли Цзун Цае был готов подождать поступления денег и оружия, обещанных Меркуловым, а Разумов в свою очередь пытался объяснить, что все предусмотренные договором средства поступят в распоряжение хунхузов несколько позже. Но Чен ввел в заблуждение всех присутствовавших, потребовав от Разумова, чтобы Меркулов немедленно предоставил денежные средства, а китайцам сказал, что Меркулов отказывается от своих обязательств. В результате произошел полный разрыв отношений между Разумовым и представителями хунхузов (ГАХК. Ф. 893, оп. 1, д. 1, л. 190). Таким образом была предотвращена крупная террористическая операция белой эмиграции на территории советского Дальнего Востока.
Итак, в результате неоднократных успешных операций органов ОГПУ в 20-х годах ХХ в. на территории Дальнего Востока СССР и вблизи его границ была нейтрализована террористическая деятельность белоэмигрантских организаций. В это время советские органы госбезопасности успешно противостояли террору и попыткам расчленения государства (передаче территории российского Дальнего Востока Японии, хунхузам и т.д.) со стороны экстремистских белоэмигрантских организаций, эта их деятельность в целом способствовала сохранению территориальной целостности Дальневосточного региона.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аурилене Е.Е., Потапова И.В. Русские в Маньчжоу-Ди-Го: «Эмигрантское правительство». Хабаровск: Хабаров. погран. ин-т ФСБ РФ, 2004. 128 с.
2. Балмасов С.С. Белоэмигранты на военной службе в Китае. М.: Центрполиграф, 2007. 559 с.
3. Белая эмиграция в Китае и Монголии / под ред. С.В.Волкова. М.: Центрполиграф, 2005. 431 с.
4. Горкавенко Н.Л., Гридина Н.П. Российская интеллигенция в изгнании: Маньчжурия 1917-1946 гг.: Очерки истории. Владивосток: ДВО РАН, 2002. 148 с.
5. Дубинина Н.И., Ципкин Ю.Н. Об особенностях дальневосточной ветви российской эмиграции (на материалах ХКПРБ) // Отечеств. история. 1996. № 1. С. 70-83.
6. Киржниц А.Б. У порога Китая. М.: Красная новь, 1924. 70 с.
7. Кочубей О.И., Печерица В.Ф. Исход и возвращение... Русская эмиграция в Китае в 20-40-е годы. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1998. 250 с.
8. Лазарева С.И., Сергеев О.И. Аспекты образовательного процесса российских эмигрантов в Китае в 20-40-е годы // Проблемы исторического образования в Восточной Азии: диалог преподавателей и ученых: сб. ст. / отв ред. В.Л.Ларин. Владивосток: ДВО РАН, 1999. С. 85-88.
9. Лазарева С.И., Сергеев О.И. Теме - объективный анализ. Российская эмиграция на Дальнем Востоке // Россия и АТР. 1996. № 2. С. 66-73.
10. Лазарева С.И. Харбин как один из центров формирования русской системы образования в российском зарубежье. 1917-сер. 1940-х годов // Эволюция и революция: опыт и уроки мировой и российской истории: материалы междунар. науч. конф. Хабаровск, 1997. С. 274-277.
11. Мелихов Г.В. Маньчжурия далекая и близкая. М.: Наука, 1994. 317 с.
12. Мелихов Г.В. Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.). М.: Наука, 1997. 245 с.
13. Печерица В.Ф. Восточная ветвь русской эмиграции. Владивосток, 1994. 188 с.
14. Печерица В.Ф. Духовная культура русской эмиграции в Китае. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. 276 с.
15. Прохоров Д.П. Разведка от Сталина до Путина. СПб.: Нева, 2005. 416 с.
16. Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Владивосток: Дальнаука, 2000. 186 с.
17. Русские / отв. ред. В. А. Александров и др. М.: Наука, 1997. 828 с.
18. Сонин В.В. Крах белоэмиграции в Китае. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1987. 84 с.
19. Тихоокеан. звезда. Хабаровск. 1927. 25 янв.
20. Усов В.Н. Советская разведка в Китае, 20-е годы XX века. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. 384 с.
21. Флеров В.С. Сибирь и Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. Вып. 1. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1973. 482 с.
22. Ципкин Ю.Н. Положение российских эмигрантов в Харбине в начале 20-х годах (по материалам ХКПРБ) // Дальний Восток России - Северо-Восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества: материалы междунар. науч.-практ. конф. Хабаровск, 1998. С. 107-110.
23. Чернолуцкая Е.Н. Российская реэмиграция из Китая // Россия и АТР. 1996. № 2. С. 74-81.
24. Чернолуцкая Е.Н. Уникальный опыт. Особенности культурных контактов // Россия и АТР. 1997. № 4. С. 21-26.
25. Шинин О.В. Проведение органами ГПУ-НКВД активных мероприятий (на материалах Дальневосточного региона) в 1922-1941 гг. // Проблемы Дальнего Востока. 2006. № 4. С. 144-157.
26. Шульженко А.Б. Борьба органов ОГПУ советского Дальнего Востока с иностранными спецслужбами в 20-х годах ХХ в. // Вестн. ДВО РАН. 2008. № 5. С. 94-99.
