CC BY
24
Е. Н. ЯКОВЕЦ,
профессор кафедры оперативно-розыскной
деятельности, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Институт правоохранительной деятельности Российской таможенной академии) E-mail: koshka997@mail.ru
Научная специальность: 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.
УДК 351.74:94(47).084.9
E. N. YAKOVETS,
Doctor of Law, Professor,
Merited Law Expert of the Russian Federation,
Professor at the Department
of Operative Investigative Activity
(Institute of Law Enforcement
of Russian Customs Academy)
Scientific speciality: 12.00.12 — Criminalistics; Forensic Work;
Operative Investigative Activity.
42
Территориальные подразделения московского уголовного розыска начала 80-х гг. XX в. Взгляд изнутри
Territorial Units of the Moscow Criminal Investigation Department at the beginning of 80th of the 20th century. From the Inside
В статье приводятся воспоминания автора, связанные с первыми годами его работы в уголовном розыске; дается оценка оперативной обстановки на том административном участке, который он обслуживал; рассмотрены проблемы, стоявшие перед молодыми сотрудниками этой службы; показаны пути их решения.
Уголовный розыск, оперативная обстановка, административный участок, инспектор уголовного розыска, раскрываемость преступлений, учетно-регистрационная деятельность.
The article presented the author's memories related to the first years of his work in the criminal investigation; assessed the operational situation in the administrative district, which he served; considered the problems faced by young employees of this service; showed the ways to solve them.
Criminal investigation, operational situation, administrative district, inspector of criminal investigation, detection of crimes, accounting and registration activity.
Воспользовавшись предложением принять участие в формировании специализированного выпуска журнала «Труды Академии управления МВД России», посвященного столетнему юбилею уголовного розыска1, хотелось бы поделиться с читателем воспоминаниями почти сорокалетней давности о первых годах своей работы в этой службе.
Помимо притока кадров через специальные учебные заведения в тот период на службу в низовые или «земельные», как их называ-
1 Не знаю, правильно ли назвать эту дату - 5 октября 2018 г. -столетием российского, а не советского уголовного розыска? Если за точку отсчета принимать образование санкт-петербургского уголовного сыска, которым руководил знаменитый И. Д. Путилин, то российский уголовный розыск в 2016 г. отметил уже свое 150-летие.
ют до сих пор, подразделения Московского уголовного розыска мог поступить практически каждый молодой человек, отслуживший в армии либо являвшийся офицером запаса, имевший аттестат о среднем образовании (хорошо котировался также диплом любого гражданского вуза о высшем образовании), надлежащее здоровье и безупречную биографию. Что касается медицины, то здесь у кадровиков имелись свои хитрости. Если кандидат им был нужен, но не проходил медкомиссию, например по зрению, то его могли повторно пропустить через нее как кандидата на должность инспектора отдела профилактики или ОБХСС, где требования были менее жесткие, и после получения положительного заключения направить в уголов-
ный розыск. Социальная среда сотрудников уголовного розыска на «земле» была самой разношерстной. Она олицетворяла собой единство всех групп, слоев и национальностей населения большой страны, являясь наглядным социальным «срезом» советского общества с учетом всех его положительных и отрицательных качеств.
Уголовный розыск на местах имел достаточно прочные связи с общественностью. Ему охотно оказывали помощь многочисленные комсомольские оперативные отряды дружинников (КООДы), внештатные сотрудники милиции, которые представляли собой дополнительный кадровый резерв этой службы. Представители общественности приходили в милицию, как правило, по комсомольским или партийным путевкам.
Многие инспектора уголовного розыска в прошлом являлись сотрудниками патрульно-постовой службы или иных неоперативных подразделений милиции.
Что привлекало молодежь в этой работе? Как справедливо отмечали в те далекие годы профессора А. И. Алексеев и Г. К. Синилов, молодым людям, приходившим в уголовный розыск по зову сердца, импонировала многоплановость этой работы, расширявшая их кругозор и способствовавшая формированию жизненного опыта. Оперативный работник повседневно сталкивался с многообразными жизненными ситуациями, явлениями, действиями, отношениями. «В одних случаях он вникал в тонкости человеческих взаимоотношений и выступал как психолог, «человековед»; в других — исследовал производственные процессы или общался с хозяйственниками; сегодня он должен проявить себя как знаток приемов оперативных комбинаций, как человек, владеющий искусством конспирации, завтра же может понадобиться его осведомленность в вопросах медицины или бухгалтерского учета, национального быта или техники. «Нестандартный» характер явлений и отношений, с которыми сталкивается оперативный работник, тот факт, что решаемые им задачи трудно, а порой и невозможно подвергнуть алгоритмизации, дают все основания для отнесений оперативной работы к творческой деятельности» [1, с. 18].
Авторитет руководителей низовых подразделений уголовного розыска был непререкаемым. Как правило, это были опытные сотрудники, познавшие особенности работы «на земле». Текучесть кадров в те годы была относительно небольшой. Опытным считался оперативник, проработавший 3—4 года и проявивший себя в этой службе надлежащим образом. В критических ситуациях руководители не боялись брать на себя ответственность за решение тех
или иных острых проблем, неминуемо возникавших в ходе решения задач оперативно-розыскной деятельности (далее — ОРД). Молодых сотрудников «опекали» наставники-ветераны, которые несли за них моральную ответственность, стараясь не рисковать их безопасностью в сложных ситуациях. Тех, кто пришел с «гражданки», а таких на «земле» было большинство, и далеко не все они проходили обучение в центрах профессиональной подготовки для лиц, впервые принятых на службу в органы внутренних дел, наставники на своем опыте обучали основам оперативной практики. Теорию ОРД здесь никто не преподавал. Вся работа строилась в основном на эмпирическом осознании тонкостей работы сыщика. Молодые сотрудники, которые стремился закрепиться в службе уголовного розыска, самостоятельно изучали теорию и практику оперативного искусства. Многие из них поступали на заочные или вечерние отделения юридических вузов и еще быстрее обретали навыки полноценных оперативников. Причем будущему инспектору уголовного розыска необходимо было не только получить знания, умения и навыки осуществления ОРД, но и научиться работать на печатной машинке, что требовалось для подготовки служебных документов.
Получив обслуживаемую территорию, новоиспеченный инспектор уголовного розыска должен был подробно ознакомиться с особенностями сложившейся на ней оперативной обстановки. За все, что происходило, происходит и будет происходить на ней, теперь должен был отвечать он лично. Автор статьи записал в связи с этим в своем первом служебном дневнике следующее: «Оперативная обстановка на обслуживаемой территории2 характеризуется большим скоплением уголовно-преступного элемента. Более конкретно можно отметить следующее. Возле здания ГАБТа СССР, особенно в вечерние часы перед спектаклем, имеет место продажа с рук театральных билетов, как правило, по завышенным ценам. Здесь же наблюдается скопление лиц цыганской национальности, занимающихся попрошайничеством, гаданием, а также вымогательством. Отмеченные случаи имеют место в дневное время. В сквере ГАБТа концентрируются лица из числа гомосексуалистов и проституток. Время их преимущественного скопления — вечерние часы (с 20.00 до 24.00 ч.), однако указанные лица встречаются здесь на протяжении всего дня. Здесь же отмечается появление граждан, занимающихся спекуляцией, а также лиц без опре-
2 Речь идет об одном из административных участков 17 отделения милиции г. Москвы (в настоящее время в его стенах функционирует Отдел МВД России по Тверскому району г. Москвы).
44
деленного места жительства и работы. В сквере им. К. Маркса собираются хиппи, гомосексуалисты и проститутки. Здесь же отмечаются факты распития спиртного. В районе площади Революции преимущественно в вечернее время скапливаются лица из числа фарцовщиков и спекулянтов».
Нераскрытых преступлений на обслуживаемой территории было относительно немного. В наследство от предшественника было всего десять дел оперативного учета, заведенных по фактам «висяков», имевших место с 1959 по 1980 гг. Среди них, если пользоваться сегодняшней терминологией, фигурировали в основном преступления средней тяжести. 70 % из них представляли угоны легковых автомашин с целью последующей кражи колес, лобовых стекол, аккумуляторов, радиоприемников и других комплектующих, что было вполне объяснимо в эпоху тотального дефицита.
20 % преступных деяний составляли кражи личных вещей, совершавшиеся из артистических уборных артистов ГАБТ.
Вполне очевидно, что за двадцать с лишним лет на обслуживаемой территории не могло быть совершено всего десять нераскрытых преступлений. Безусловно, их количество было гораздо большим, но они не регистрировались, превращаясь в латентные. Скрытая преступность, как известно, вступает в противоречие с принципом законности в ходе осуществления правоохранительной деятельности, порождает безнаказанность злоумышленников и является питательной средой для совершения новых преступлений. В условиях бюрократической системы так называемого периода застоя жизнь в стране определялась идеологическими установками, которые явно идеализировали окружающую действительность. Коснулось это и уголовной статистики. В стране зрелого социализма, по мысли партийных идеологов, раскрываемость преступлений должна была стремиться к 100 %. Оценивая окружающую действительность через розовые очки, представители властных структур не задумывались о том, что добиться подобных показателей без нарушения законности или другими словами без сокрытия основной массы преступлений меньшей или средней тяжести от учета (прокуратура квалифицировала эти деяния по ст. 171 УК РСФСР «Превышение власти или служебных полномочий») было невозможно. От милиции настоятельно требовали высокой раскрываемости преступлений, не задумываясь о средствах, с помощью которых она достигалась. Регистрировать или нет то или иное преступление, безусловно, решал руководитель, а в прокурорские «жернова» в случае выявления прокурорскими работниками факта его сокрытия от учета попа-
дал, как правило, рядовой сотрудник уголовного розыска.
Прокурорский надзор за оперативно-розыскной деятельностью объективно необходим. Он весьма важен и для государства, и для граждан, поскольку служит безусловной гарантией соблюдения принципа законности [2, с. 80], однако, когда при этом незаслуженно страдают сами борцы с преступностью, это уже не вписывается ни в какие правовые и этические рамки.
Как справедливо отмечал бывший начальник ГУУР МВД СССР И. И. Карпец, руководители уголовного розыска к концу каждого отчетного периода становились кем-то вроде бухгалтеров, считающих проценты. На этом фоне распространились приписки и искажения оперативной статистики [5, с. 70]. А известный российский юрист и государственный деятель А. И. Гуров подчеркивал, что в рассматриваемый период сокрытие преступлений от учета достигло таких масштабов, что специалисты позже стали сравнивать состояние преступности с айсбергом, большая часть которого скрыта под водой. Правоохранительные органы переориентировались на борьбу лишь с его верхушкой, официально зарегистрированными преступлениями, полагаясь в их раскрытии главным образом только на случай [4, с. 28—29].
В данной неадекватной ситуации сотрудники уголовного розыска, особенно молодые, задавали себе следующие вопросы: как в принципе могла возникнуть подобная ситуация в самом гуманном социальном обществе? Почему многие из граждан, обращающихся в милицию за помощью, лишаются права на защиту своей личной безопасности, собственности, чести и достоинства, а регистрации, как правило, подлежат только те преступления, которые раскрываются по горячим следам, либо являются тяжкими или резонансными? Вслух на эту тему никто не высказывался. Молчали и руководители, и наставники. Чувствовалось, что устоявшаяся порочная система регистрации преступлений узаконена государством и все происходившее вокруг нее — в порядке вещей.
Лишь спустя много лет, когда появились дополнительные источники информации и стали доступными ранее не публиковавшиеся данные, касающиеся приемов профессионального сыска, стало очевидным, что добиться стопроцентной раскрываемости преступлений в принципе невозможно.
Например, по статистическим данным за 1907 г. в Москве было совершено 5 075 преступлений, а раскрыто только 443, т. е. менее 10% [7, с. 70]. Почему? Просто в тот период сыщикам и их руководителям не нужно было «надувать щеки» перед партийным руководством. На учет полицией ставились абсолютно все без
исключения преступления, независимо от размера причиненного ущерба и статуса потерпевшего. Неважно было, кем являлось пострадавшее от преступления лицо: великим князем Сергеем Александровичем, убитым террористом И. Каляевым, или простым торговцем с Сухарева рынка, подвергшимся ограблению злоумышленниками.
На регистрационные бюро, которые стали появляться во всех подразделениях полиции в соответствии с Законом Российской империи «Об организации сыскной части» от 6 июля 1908 г., были возложены функции по сбору и систематизации следов и вещественных доказательств на местах всех происшествий, а также по установлению их очевидцев.
Кроме этого, в регистрационных бюро формировались различные виды криминалистических учетов физических лиц: картотечная регистратура, включавшая в себя регистрационные карты преступников с фотографиями, антропометрическими и дактилоскопическими данными; сведения о судимости, а также о лицах, содержавшихся в местных тюрьмах; карточный розыскной алфавит; альбомы преступников и лиц порочного поведения по категориям преступлений; коллекции почерков, орудий преступлений, воровских инструментов, мошеннических приспособлений и т. п.; сведения по текущим наблюдениям; газетные вырезки и другая представлявшая интерес информация.
Оба этих информационных массива были тесно связаны между собой и могли использоваться только в совокупности друг с другом. Именно сопоставление картотечных сведений о подозреваемых с информацией по зарегистрированным правонарушениям и позволяло в тот период раскрывать по горячим следам значительное количество неочевидных преступлений. Безошибочно действовало правило: чем больше нераскрытых преступлений будет поставлено на учет по всем правилам криминалистической науки, тем больше в итоге их будет и раскрыто. И раскрываемость преступлений вскоре начала возрастать, как «на дрожжах», но при этом не стала запредельной. Согласно официальным данным, сыскными отделениями, которые существовали в 89 городах Российской империи, в 1912 г. было раскрыто 48 %, в 1913 г. - 60 %, в 1914 г. - 62 % от общего числа зарегистрированных преступлений [8]. Во многом благодаря деятельности регистрационных бюро в 1913 г. на Международном съезде криминалистов в г. Берне (Швейцария) российская сыскная полиция в номинации «Раскрываемость преступлений» была признана лучшей в мире.
Кстати, в ведущих странах Запада раскрываемость преступлений до сих пор колеблется
в пределах от 40 до 50 %. Здесь никогда не отменялась профессиональная уголовная регистрация, позволявшая быстро и эффективно раскрывать неочевидные преступления.
В 20-е - 30-е гг. XX в. регистрационные бюро действовали и в советском уголовном розыске. В его структуру они были интегрированы вместе со старыми специалистами из дореволюционного уголовного сыска, перешедшими на службу новой власти. Однако по ряду не вполне объяснимых причин к концу 1930-х гг. эти структуры прекратили свое существование [3, с. 61]. Довольно быстро данное обстоятельство привело к утрате фундаментальных основ уголовного сыска и началу смены приоритетов в работе уголовного розыска. Поскольку отлаженная годами учетно-регистрационная деятельность пришла в упадок, ничего реального для поддержания раскрываемости преступлений на заданном уровне, кроме манипулирования статистикой, придумать было невозможно.
Весьма убедительно на этот счет высказывается профессор Я. И. Гилинский: «Во всех европейских странах раскрывается меньше половины из всех зарегистрированных преступле- ^ ний, - процентов 40-45. И это нормально, это ы никого не пугает. ^
А в Советском Союзе раскрываемость была ^ еще выше - 90 процентов. Липовый учет пре- За ступности, и ведется он с 30-х годов. Был, прав- ^ да, один момент, когда мы перестали врать: ^ в 1992 году раскрываемость приблизилась ^ к нормальной - 47 процентов. Но в 1994-м - < уже 60, в 1998-м - 74,5 процента. Это противое- ^ стественный уровень» [6].
Ну, а что же молодые сотрудники уголовного розыска, которые в этих условиях вынуждены были противодействовать преступности без какой-либо правовой поддержки, практически на голом комсомольском энтузиазме? Они работали не покладая рук, не считаясь ни с усталостью, ни с личным временем. Особое внимание уделялось раскрытию преступлений по горячим следам, поскольку все понимали, что если они не будут раскрыты, то могут попасть в категорию «латентных» или «отказных»3.
После раскрытия преступления по горячим следам оно незамедлительно регистрировалось и вызывался следователь. Руководство было довольно: процент раскрываемости стал еще выше!
Даже вынужденно скрывая преступления от учета, оперативники тем не менее не забывали о заявителях. С ними не терялись контакты, им предъявлялись для отождествления 4
3 Имеется в виду вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, что нередко использовалось в качестве скрытой формы сокрытия преступлений от учета.
46
личности фотографии очередных подозреваемых, задержанных за аналогичные преступления, проводились с их участием мероприятия личным сыском в местах вероятного появления злоумышленников и др. В итоге у пострадавших, особенно у тех, кто был далек от премудростей правоохранительной деятельности, создавалось впечатление, что уголовные дела по их заявлениям возбуждены, расследование по ним проводится и вот-вот преступления будут раскрыты. Кстати, нередко так и получалось: подозреваемых в конце концов устанавливали, похищенное имущество изымали, а что делать со всем этим, не знали. Самое трудное в данной ситуации заключалось в том, чтобы легитимно ввести в уголовный процесс заявление потерпевшего, положенное в свое время под сукно, поскольку срок реагирования на него давно истек.
Правда, иногда возникали ситуации, при которых раскрытое преступление все же не регистрировалось, и о нем оперативник даже не докладывал своему руководству. Подобные ситуации также не предвещали оперативникам ничего хорошего и могли быть расценены прокуратурой как превышение власти или служебных полномочий. Однако моральные принципы, которыми руководствовались сотрудники уголовного розыска, превалировали над риском попасть в категорию обвиняемых по уголовному делу. В связи с этим вновь хотелось бы обратиться к словам уважаемых А. И. Алексеева и Г. К. Синилова, называвших подобные ситуации «моральной крайней необходимостью». Они подчеркивали следующее: «Можно допустить, что любой вид общественной практики, каждая профессия имеет «свои» моральные проблемы. Но есть виды деятельности, где моральный аспект профессиональных отношений имеет особую остроту. Это наблюдается там, где отношения между людьми выступают, так сказать, в «чистом» виде, где они, как правило, не переплетаются тесно с их отношением к орудиям и средствам труда, силам природы, к технике, иным «вещественным» объектам; где отношения возникают по поводу таких ценностей, как жизнь, здоровье, честь, достоинство, свобода человека» [1, с. 56, 58].
Возможно ли с точки зрения морали, например, по понятиям самого гуманного общества в мире, отправить за решетку молодого человека, только что окончившего среднюю школу, положительно характеризующегося, но случайно оступившегося в криминальной ситуации, учитывая, что он полностью вернул похищенное и искренне раскаялся в содеянном в присутствии своей матери и предполагаемого потерпевшего, не имевшего к нему претензий. Тюрьма по понятным причинам на пользу ему не пой-
дет, поскольку не исправит его, а только сломает психику и сделает закоренелым преступником.
На криминогенных объектах обслуживаемой территории, там, где могли совершаться преступления, активно проводились профилактические мероприятия. В частности, как уже отмечалось выше, одной из таких точек на территории отделения милиции являлся Государственный академический Большой театр, где вследствие экономии материальных средств на работу в ночную смену приглашались случайные люди с улицы, в том числе — лица без определенного места жительства. У них отбирали паспорта и направляли на сцену передвигать декорации, а также иной громоздкий реквизит. Утром им платили весьма внушительную по тем временам сумму (по 10 руб. каждому), возвращали документы и провожали до выхода. Однако в течение всей ночи они фактически были предоставлены сами себе и без лишнего труда могли попасть в любое помещение театра, включая и артистические уборные, которые ночью оставались открытыми. Как поясняло руководство театра, запирающих устройств на дверях артистических уборных в Большом театре никогда не было: это, якобы, показатель особого доверия друг к другу представителей театральной среды или просто традиция, передававшаяся у артистов из поколения в поколение. Убедить при создавшейся ситуации генерального директора театра, отвечавшего за вопросы безопасности и по своему статусу являвшегося министром без портфеля, в необходимости врезать замки в двери артистических уборных и запирать их хотя бы на ночь, не удавалось.
Решение данной проблемы пришло, откуда не ждали. С целью профилактики краж в артистических уборных были установлены химические ловушки. Все было сделано официально, с ведома руководства театра. В связи с эти были составлены протоколы, которые подписали понятые и сами артисты, занимавшие эти помещения. Последних подробно проинструктировали о мерах безопасности при обращении с заряженными химловушками, закамуфлированными под различного рода пудреницы, коробочки с гримом, флаконы с духами и т. п. Спустя определенное время по рассеянности самих артистов эти химловушки начали срабатывать, причем нередко — в самые неподходящие моменты. Сначала одна, затем другая, третья. Для тех, кто знает, что такое родамин, которым начиняются эти устройства, объяснения не нужны. Неосведомленный читатель может узнать о его свойствах из Интернета.
Спустя непродолжительное время руководство Большого театра информировало начальника отделения милиции о том, что во избе-
жание краж личного имущества на дверях всех артистических уборных установлены запирающие устройства. Гендиректор ГАБТа убедительно просил при этом как можно быстрее убрать все прочие химические ловушки, остававшиеся в помещениях театра.
Немало усилий было приложено и для профилактики мошенничеств, совершавшихся на обслуживаемой территории под предлогом гадания женщинами цыганской национальности. Что можно было противопоставить этой напасти? Как выяснилось, только одно - волеизъявление тех, кто руководил четко структурированной пирамидой цыганской преступности. Для реализации этой идеи было установлено место проживания появлявшихся в центре города цыганок - г. Малоярославец Калужской области. Туда был осуществлен выезд с целью знакомства с оперативной обстановкой на месте.
Местные оперативники достаточно внимательно отнеслись к московским коллегам, предоставив им всю имевшуюся у них информацию о данном контингенте. В паспортном столе с формы № 1 были пересняты фотографии женщин, выезжавших в Москву для совершения мошенничества. Впоследствии на базе данного фототечного массива был сформирован учет лиц указанного категории, который неоднократно помогал московским оперативникам в их работе. Через малоярославецких сыщиков удалось выйти на авторитетов цыганской диаспоры - вначале на «барона» Калужской области, а затем - непосредственно на смотрящего за местным табором. Последний (назовем его Павлом Григорьевичем) в отличие от своих подопечных имел весьма респектабельный вид. Он являлся заместителем директора одного из малоярославецких предприятий, депутатом местного совета, а также (что самое главное) -членом КПСС. Было решено пригласить Павла Григорьевича для участия в заседании партийного собрания 17 отделения милиции г. Москвы, на котором одним из вопросов повестки дня значилось обсуждение проблем борьбы с мошенничествами. Приглашенного подробно заслушали по этому поводу, задали много вопросов, в итоге он дал честное партийное слово, что запретит женщинам-цыганкам посещать Москву для занятия гаданием. В случае появления последних на территории отделения милиции он обещал по первому же вызову являться
Список литературы:
1. Алексеев А. И., Синилов Г. К.. Актуальные проблемы теории оперативно-розыскной деятельности: сборник науч. трудов / под общ. ред. К. К. Горяинова, В. С. Овчинского. М., 2017.
к сотрудникам уголовного розыска для личного разбора со своими соплеменницами.
Видимо, импульс последействия все же сыграл свою роль, и женщины необычного вида в цветастых юбках еще несколько раз появились на прежнем месте своей дислокации. Однако и Павлу Григорьевичу, видимо, надоело ездить в Москву. Наверное, он все же решил «закрутить гайки», и цыганский табор исчез с обслуживаемой территории. Сыграло свою роль и руководство Малоярославецкого РОВД. На железнодорожной станции этого города оно организовало дежурство сотрудников милиции в форме, которые отсекали от электричек женщин-цыганок, намеревавшихся выехать в Москву на противозаконный промысел. Так, совместными усилиями удалось решить очень важную проблему, а у автора этой статьи появился первый опыт создания оперативно-розыскного учета локального уровня, удовлетворявшего потребности отдельно взятого отделения милиции.
Нынешним руководителям знаменитой службы, которая по меткому выражению одного из бывших руководителей МУРа генерал-майора милиции О. А. Ёркина является «остри- Sj ем в системе борьбы с преступностью», необхо- ы димо прививать своим подчиненным уважение g не только к закону, но и к этическим началам ^ оперативно-розыскной деятельности. На сегод- 5 няшний день имеются все необходимые пред- ^ посылки для насыщения уголовного розыска ^ молодыми, умными, компетентными кадрами. ^ Вместе с тем сегодня сотрудник уголовного ро- < зыска должен быть не просто профессионалом ^ в своем деле, но и специалистом, обладающим широчайшим кругозором (а не только так называемыми «компетенциями»), способностью распознавать представителей уголовно-преступного мира в различных информационных средах, в том числе и виртуальной. И самое главное — он должен научиться работать «по-старому» (да, именно по-старому): так, как работали наши далекие предшественники — сотрудники сыскной полиции Российской империи и агенты уголовного розыска первых лет советской власти, которые не делили преступления на важные и не очень важные. Только при условии восстановления традиций профессионального сыска, умноженных на современные технические возможности, можно добиться кардинального улучшения работы уголовного розыска.
References: ^
1. Alekseev A. I., Sinilov G. K. Aktual'nye proble-my teorii opera-tivno-rozysknoj deyatel'nosti: sbornik nauch. trudov / pod obshch. red. K. K. Goryainova, V. S. Ovchinskogo. M., 2017.
2. Батурин В. Ю, Кузнецов В. А. Некоторые вопросы прокурорского надзора за оперативно-разыскной деятельностью // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2016. № 1 (36).
3. Толубовский В. Ю. Теоретические и правовые аспекты информационного обеспечения оперативно-розыскной деятельности: монография / под ред. В. П. Сальникова. СПб., 2000.
4. Туров А. И. Красная мафия. М., 1995.
5. Карпец И. И. Сыск (Записки начальника уголовного розыска). М., 1994.
6. Максимова Т. В России убивают часто, но на Багамах — еще чаще: интервью с руководителем Центра девиантологии Санкт-Петербургского филиала Института социологии РАН Я. И. Гилинским // РТ-Трибуна. 2009. 24 сентября. URL: http://ecoport.narod. ru/gilinsk.htm (дата обращения: 26.08.2018).
7. Сичинский Е. П. Уголовный сыск России в X — начале XX вв.: учеб. пособ. Челябинск, 2002.
8. Становление и развитие полиции России: методические материалы для проведения бесед с сотрудниками органов внутренних дел. СПб., 2011. URL: https://studfiles.net/ preview/3205024/page:4/ (дата обращения: 26.08.2018).
2. Baturin V. Yu, Kuznecov V.A. Nekotorye vo-prosy prokurorskogo nadzora za operativno-ra-zysknoj deyatel'nost'yu // Vestnik Volgograd-skoj akademii MVD Rossii. 2016. № 1 (36).
3. Golubovskij V. Yu. Teoreticheskie i pravovye as-pekty informaci-onnogo obespecheniya oper-ativno-rozysknoj deyatel'nosti: monografiya / pod red. V. P. Sal'nikova. SPb., 2000.
4. GurovA.I. Krasnaya mafiya. M., 1995.
5. Karpec 1.1. Sysk (Zapiski nachal'nika ugolovno-go rozyska). M., 1994.
6. Maksimova T. V Rossii ubivayut chasto, no na Bagamah — eshche chashche: interv'yu s ru-kovoditelem Centra deviantologii Sankt-Pe-terburgskogo filiala Instituta sociologii RAN YA. I. Gilinskim // RT-Tribuna. 2009. 24 sen-tyabrya. URL: http://ecoport.narod.ru/gilinsk. htm (data obrashcheniya: 26.08.2018).
7. Sichinskij E. P. Ugolovnyj sysk Rossii v X — nachale XX vv.: ucheb. posob. Chelyabinsk, 2002.
8. Stanovlenie i razvitie policii Rossii: metodi-cheskie materialy dlya provedeniya besed s sotrudnikami organov vnutrennih del. SPb., 2011. URL: https://studfiles.net/pre-view/3205024/page:4/ (data obrashcheniya: 26.08.2018).
48
