CC BY
34
УДК 911.3:338.4 (470) В.А. Рязанов
ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ РОССИЙСКОЙ НЕФТЕХИМИИ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
Введение. На протяжении последних полутора десятилетий российская промышленность проходит трудный путь от плановой, директивно управляемой экономики к рыночным отношениям. Естественным следствием этого является трансформация территориальной организации промышленности в целом и отдельных ее отраслей в частности. Под территориальной организацией промышленности понимается совокупность трех структурных уровней: размещение предприятия, производственные связи между ними и с потребителями конечной продукции, связи с другими элементами территориальных социально-экономических систем (управленческими, социальными, экологическими и т.д.). Этот подход к территориальной организации промышленности введен в отечественную экономическую географию П.Я. Баклановым [1].
Под нефтехимической промышленностью в рамках статьи понимается совокупность производств, связанных с глубокой переработкой углеводородного сырья (нефтяного и газового), включая производство изделий из резины и пластмасс. Изменение территориальной организации отечественной нефтехимии происходило неравномерно не только в отраслевом разрезе, но и с разной скоростью изменения географии этой индустрии, ее территориальной структуры и систем управления. Основными влияющими факторами были экономическая ситуация в отрасли, смена собственности, количественное и качественное изменение сырьевой базы, а наиболее яркий индикатор этих процессов — изменения в размещении предприятий.
Методика исследования. Для анализа процессов изменения территориальной организации российской нефтехимии автором была собрана информация по производителям 24 основных товаров нефтехимической промышленности (собственники, мощности, объемы производства, источники сырья и направления сбыта продукции), динамике рынков этих продуктов (производство, экспорт, импорт, цены и т.д.), ликвидации мощностей и новом строительстве. Для выявления закономерностей территориальных изменений проведено экспертное районирование территории России с выделением 8 районов (рис. 1). Особое внимание уделялось холдинговым структурам в российской нефтехимии.
Динамика экономической ситуации в отрасли. После ликвидации плановой системы основной причиной спада в нефтехимии стали экономические факторы. Появление на российском рынке импортных потребительских товаров более высокого качества привело к снижению спроса на соответствующую
продукцию ряда отраслей российской промышленности и сокращению спроса на сырье, поставляемое для ее производства. Сказалось и общее сжатие внутреннего рынка в результате экономического кризиса. На нефтехимии это отразилось особенно болезненно из-за ее связей с большинством отраслей экономики, особенно с ориентированными на выпуск потребительской продукции.
В самом тяжелом положении оказались отрасли, лишившиеся потребителей внутри страны и не нашедшие других каналов сбыта из-за низкой конкурентоспособности. К ним можно отнести выпуск ряда полимеров, в первую очередь полистирола, производство химволокон и сельскохозяйственных шин. Выпуск полистирола в СССР был ориентирован на удовлетворение потребностей автопрома и электронной промышленности, положение которых резко осложнилось. Производители сельхозшин потеряли рынок из-за обвального спада в сельскохозяйственном машиностроении, производители химволокон — из-за депрессии текстильной промышленности и устаревшего ассортимента своей продукции [2, 3].
Объемы производства в нефтехимии к 1995 г. упали в два раза и более по отношению к уровню 1990 г., но спад был неравномерным по разным товарным группам. Более чем в 5 раз сократился выпуск стеклопластиков, латексов и прочей узкоспециализированной продукции. По большей части основной нефтехимической номенклатуры выпуск снизился до уровня 30—50% от 1990 г. Единственным исключением был полиэтилен (спад на 10%), но исключительно за счет стабильной работы одного предприятия — " Казаньоргсинтеза" и запуска ранее поставленного оборудования на двух других основных заводах. Важным фактором было то, что находящийся в Татарстане завод " Казаньоргсинтез" был защищен местными властями от приватизации и переориентирован на экспорт продукции (до 40% от производства). Подобные меры позволили предприятиям Татарстана и Башкирии избежать обвального спада производства в 90-е гг. и усилить контроль над внутренним рынком [3, 5, 7].
В то же время к середине 90-х гг. экспорт стал практически единственным источником ликвидных средств для заводов и связанных с ними торговых организаций. Дефицит оборотных средств породил широкое распространение бартера и суррогатных форм оплаты на внутреннем рынке. В наибольшей степени это явление затронуло предприятия, находящиеся в середине технологической цепочки и не имеющие экспортного потенциала [4].
Рис. 1. Изменения в размещении нефтехимических производств в постсоветский период (1990—2006)
К 1997 г. на экспорт стабильно поставлялось более половины полимеров, каучуков и базовых продуктов оргеинтеза (стирол, метанол, капролактам, анилин, бутиловые спирты и т.д.). Переориентация поставок на внешние рынки сыграла положительную роль в сохранении отрасли в целом, но в то же время усугубила положение отдельных ее секторов. Примером может быть выпуск капроновых волокон, который заметно сократился, в том числе из-за того, что производители капролактама имели возможность сбывать это сырье за рубеж по выгодным ценам.
В середине 1990-х гг. основными покупателями российской нефтехимической продукции были страны Европы (преимущественно Восточной), Китай и Турция. Поставки в страны СНГ определялись платежеспособностью конкретных заводов-потребителей, но в целом сохраняли высокую значимость, особенно для производителей синтетического каучука и техуг-лерода [7].
После девальвации рубля в 1998 г. и роста мировых цен на нефтехимика™ вслед за ростом цен на нефть в российской нефтехимии, как и в промышленности в целом, начался короткий период бурного роста производства. Оживление затронуло все без исключения отрасли, ориентированные как на внутренний рынок (за счет импортозамещения), так и на экспорт (рост конкурентоспособности за счет дешевых сырья и энергоресурсов). В подавляющем большинстве случаев рост был связан с загрузкой имею-
щихся мощностей, поскольку ввод нового оборудования в 90-е гг. был минимальным. В 1998—2002 гг. выпуск основных нефтехимикатов вырос в среднем в 2 раза, производство шин, каучуков и техуглерода — в 1,5 раза. Минимальным был рост производства хим-волокон (15%), так как отечественная текстильная промышленность так и не оправилась от кризиса [7].
География экспортных поставок в постдефолт-ные годы заметно расширилась — в сферу интересов отечественных производителей вошли и страны Западной Европы, где российская нефтехимическая продукция пользовалась спросом благодаря своей дешевизне. В немалой степени диверсификация экспорта и выход на наиболее интересные рынки были связаны с формированием в отрасли эффективных управленческих структур. С ростом рентабельности нефтехимии к ней проснулся интерес у крупного бизнеса; в первые постдефолтные годы произошла интеграция предприятий в холдинговые структуры, большая часть которых существует до сих пор.
К 2003 г. ситуация изменилась. С приближением уровня загрузки востребованных мощностей к 90% рост производства замедлился, а по некоторым продуктам фактически остановился. Эффект девальвации рубля был исчерпан и конкурентоспособность российских нефтехимикатов снизилась, что затруднило дальнейшее наращивание экспортных поставок. На внутреннем рынке с ростом доходов населения произошли качественные изменения в структуре
спроса на конечную продукцию, что привело к ухудшению позиций российских производителей и здесь, т.е. импортозамещение прекратилось, а доля импорта на внутреннем рынке полимеров и шин снова начала расти.
Необходимым условием выживания того или иного предприятия стало его инвестиционное развитие, и поэтому середина 2000-х гг. — период заметного и крайне неравномерного притока капитала в нефтехимию. Отрасль поляризовалась и разделилась на несколько секторов в зависимости от соотношения потенциала внешнего и внутреннего спроса на их продукцию.
Экспортоориентированные отрасли (синтетический каучук, техуглерод, метанол, стирол) продолжают увеличивать поставки за рубеж при сохранении контроля над внутренним рынком. Они сумели привлечь инвестиции в модернизацию мощностей. Многие прежние экспортеры начали уступать позиции как на мировом (ряд продуктов оргсинтеза), так и на внутреннем рынке (полимеры, шины). Эти секторы нефтехимии считаются недоинвестированными. Наконец, ухудшение конъюнктуры привело ко второй волне санации отрасли от неконкурентоспособных активов, по масштабам сопоставимой с закрытием производств в 90-е гг. В целом российская химическая и нефтехимическая индустрия сейчас близка к стагнации, а инвестиционная активность в отрасли сильно сократилась.
Интеграционные процессы в отрасли. Основные изменения в управлении российской нефтехимией связаны с процессами приватизации в 90-е гг. и последовавшей за этим интеграцей промышленных активов в холдинговые структуры. На оба процесса сильно влияла политика федеральных и региональных властей.
В общей сложности в химической отрасли в 1991—2006 гг. существовало до 20 различных холдингов. За редкими исключениями это были горизонтально интегрированные структуры или конгломераты промышленных активов. К вертикальной интеграции в отрасли в силу ее зависимости от нефте- и газопереработки стремились только некоторые нефтегазовые компании [2, 5]. По состоянию на 2006 г. крупнейшими нефтехимическим холдингами России были "Сибур" (выручка около 4,5 млрд долларов), ТАИФ (2,2 млрд), "ЛУКОЙЛ-Нефтехим" (более 1,5 млрд) и шинный холдинг "Амтел-Фредештайн" (0,8 млрд). Оборот российских компаний на порядок меньше, чем у мировых лидеров отрасли.
Основные предприятия нефтехимии за пределами закрытых для сторонних игроков Татарстана и Башкирии были поглощены Сибирско-Уральской нефтегазохимической компанией ("Сибур"), образованной в 1995 г. и с 2002 г. находящейся под контролем "Газпрома". Вместе с собственными производствами "Газпром" выпускает 50% метанола, 20 этилена, 60 — каучуков и 40% шин в России [6]. В основе его бизнеса лежит контроль над ресурсами газового
сырья (более половины выпуска): переработка попутного газа Западной Сибири (6 из 8 ГПЗ, 3/4 продукции), заводы по стабилизации газового конденсата и Оренбургский ГПК, снабжающий предприятия Татарстана. В территориальной проекции доминирование "Газпрома" дополняется моноцентризмом сырьевой базы (Западная Сибирь). Особенно это характерно для промышленности синтетического каучука, где большая часть продукции производится из сырья Тобольского НХК.
Другие нефтегазовые компании, имеющие нефтехимические подразделения, — "Татнефть" ("Ниж-некамскшина" и Нижнекамский завод техуглерода) и ЛУКОЙЛ ("Ставролен", "Саратоворгсинтез", ряд зарубежных активов). При этом "Татнефть" имеет неоптимальную и несвойственную нефтегазовой компании производственную структуру при удачной территориальной (за счет кооперации с другими предприятиями Татарстана), тогда как ЛУКОЙЛ, наоборот, испытывает проблемы из-за большой удаленности предприятий друг от друга и сложностей сырьевого обеспечения "Ставролена" (см. ниже).
Два крупнейших в стране нефтехимических комбината в Казани и Нижнекамске в 2004—2006 гг. вместе с Нижнекамским НПЗ вошли в состав региональной группы ТАИФ. Основной проблемой развития этой компании является зависимость от поставок сырья из-за пределов Татарстана (из Оренбурга и Западной Сибири), что "Газпром" и "Сибур" используют для давления на конкурента.
Принадлежность к тем или иным холдинговым структурам кардинально влияет на формирование производственных связей в отрасли, даже несмотря на сомнения в их экономической целесообразности. Это касается как поддержания на плаву малорентабельных производств, так и попыток "замкнуть" производственные связи внутри корпорации, т.е. не продавать продукцию "чужим".
В случае когда производственные связи негибкие (при поставках по трубопроводу и др.), создаются условия для межкорпоративных конфликтов. В большинстве случаев они заканчивались в пользу собственников сырья, изменение этого соотношения произошло в 2003—2004 гг. и было связано с государственным вмешательством. Уникальный случай обмена "неправильно приватизированными" активами произошел в 2000 г.: "Сибур" передал Пермский ГПЗ ЛУКОЙЛу в обмен на отказ последнего от претензий на нижегородское АО "Нефтехим". Примером доведения конфликта до логического конца можно считать строительство ЮКОСом наливных эстакад на ГПЗ Самарской области, что позволило вывозить продукцию в обход Новокуйбышевского НХК, принадлежащего "Сибуру".
Влияние сырьевой базы отрасли на ее территориальную структуру. Сырьевые отрасли промышленности в целом меньше пострадали в ходе экономического кризиса 1990-х гг., поэтому проблема сырьевого обеспечения нефтехимических предприятий, остро
Рис. 2. Производство ШФЛУ в Западной Сибири и доля Тобольского НХК в ее переработке (рассчитано автором на основе данных А К "Сибур" и НИИТЭХИМ)
стоявшая в советское время, была частично снята. Ее значимость также временно уменьшилась в результате санации части мощностей, но действие этого фактора не было определяющим, так как наиболее крупные и современные предприятия пережили кризис.
Роль отдельных слагаемых сырьевого баланса нефтехимии менялась на протяжении постсоветского периода — использование нефтяного сырья сокращалось (с 2/3 до менее чем 1/2), газового — росло.
Роль НПЗ в сырьевом обеспечении нефтехимических предприятий снизилась из-за физического сокращения мощности заводов (с 320 до 257 млн т, т.е. на 20% в 1991—2003 гг.), усиления экспортной направленности и конкуренции с более дешевым газовым сырьем. На Северном Кавказе после уничтожения Грозненского НПЗ ощущается постоянный дефицит сырья, что ухудшает работу комбината "Ставролен". Аналогичная проблема возникла в Ангарске после консервации части мощностей местного НПЗ. Поскольку в Приангарье это предприятие является пока единственным поставщиком сырья, нестабильное сырьевое обеспечение становится мощным фактором, сдерживающим развитие нефтехимии в этом регионе с дешевой электроэнергией. НПЗ сохраняют ведущую роль в качестве источников сырья в Салавате, Уфе, Омске и Ангарске. В Нижнекамске установка по первичной переработке нефти до 1997 г. была частью комбината "Нижнекамскнефтехим". В Самарской области, Перми, Кстове и Волгограде ориентированные на НПЗ нефтехимические территориально-производственные комплексы, начавшие распадаться еще в советский период, сейчас фактически не существуют [2, 5].
Основными тенденциями в российской газопереработке в 1990-е гг. стали снижение объемов производства, ослабление контроля над утилизацией попутного газа и почти полное прекращение инвестиционного развития. Однако это происходило на фоне резкого увеличения доли широкой фракции легких углеводородов (ШФЛУ) и продуктов ее переработки в сырьевом балансе российской нефтехимии. Распределение ресурсов сырья является следствием сохранения части советских технологических связей, изменения объемов производства на тех или иных предпри-
ятиях и действия фактора общего собственника (см. выше).
Последний хорошо заметен на примере Тобольского НХК, занимающегося переработкой западносибирской ШФЛУ в сжиженные газы. В позднесовет-ский период основной объем сырья прокачивался по трубопроводу в Урало-Поволжье. После аварии на трубопроводе в 1989 г. началось увеличение загрузки Тобольского НХК, продолжавшееся до образования "Сибура", в состав которого завод первоначально не вошел. После поглощения предприятия нефтегазохи-мическим холдингом его загрузка снова начала расти (рис. 2).
Несмотря на закрытие части предприятий в Европейской России, основной чертой территориальной структуры нефтехимической отрасли остается большая удаленность сырьевой базы (Западная Сибирь) от предприятий-производителей (Урало-Поволжье). Планы по созданию перерабатывающих мощностей в Западной Сибири пока не реализованы, и уже появляются сомнения в их целесообразности, так как в обозримой перспективе в Тюменской области нефтедобыча начнет снижаться.
Помимо увеличения глубокой переработки попутного нефтяного газа, ценным сырьевым ресурсом для роста нефтехимической промышленности является природный газ. Его переработка (деэтанизация) с использованием этана в качестве сырья для нефтехимии в России существует только в Оренбурге; планы по использованию этана газовых месторождений Ямала, шельфа Каспия, а также Ковыкты пока не реализованы.
Изменения в размещении нефтехимических предприятий. Всего за период 1991—2006 гг. в России было ликвидировано в общей сложности около 60 из примерно 250 нефтехимических производств (включая полную ликвидацию или перепрофилирование 15 предприятий) и создано около 15 новых. На нескольких предприятиях запущенные в постсоветские годы мощности к настоящему времени выведены из эксплуатации по субъективным причинам. В целом изменения географии нефтехимической отрасли — это, скорее, ее свертывание, нежели территориальная экспансия (рис. 1).
География этого свертывания позволяет выявить районы концентрации жизнеспособных предприятий, которые в дальнейшем могут притягивать новые производства, и те территории, где развитие нефтехимии в силу ряда причин маловероятно.
Факторы, ведущие к ликвидации производств, можно разделить на: 1) технологические (предприятие располагало заведомо неконкурентоспособной технологией); 2) экономические (предприятие в силу неэффективного управления, долгого отсутствия модернизации и т.п. становилось убыточным, однако его работу можно возобновить); 3) географические (предприятие неудачно расположено или существенно ухудшило свое положение по отношению к сырью или рынкам сбыта); 4) субъективные (принятие "волевых решений", форс-мажорные обстоятельства и т.д.).
Отраслевая принадлежность в целом не являлась основным фактором санации активов, хотя определенные тенденции здесь есть. Наибольшему (абсолютному и относительному) сокращению подверглись производства химволокон (6 из 15 предприятий; 40% выпуска), пластификаторов (8 из 15, 40%), техуглерода (4 из 11; 12%), мотошин (3 из 6; 60%) и бензола (4 из 24; 13%). С закрытием двух производств поликарбонатов в Дзержинске в 2001 и 2003 гг. выпуск этой продукции в России прекратился. На вышеперечисленные подотрасли приходится около половины закрытых нефтехимических производств, и каждая из них (кроме выпуска техуглерода) в той или иной степени остается неблагополучной.
В 1994 г. были остановлены, а позже уничтожены в ходе боевых действий Грозненский НПЗ и комбинат " Грознефтеоргсинтез", что повлекло и закрытие Ставропольского завода техуглерода. Это единственный в своем роде пример полной ликвидации нефтехимического комплекса со сложной производственной структурой.
Если рассмотреть географию санации отрасли (рис. 1), то видно, что основная масса ликвидированных производств размещалась в Центральной России и Южном Урало-Поволжье. Это старые районы развития нефтехимии с большим количеством физически и морально устаревшего оборудования и невыгодным транспортным положением по отношению к сырью (в нефтехимии сырье, как правило, менее транспортабельно, чем готовая продукция) [2, 5, 7]. Однако если рассмотреть долю закрытых производств в их общем количестве в том или ином районе, то очевидно, что только Северное Урало-Поволжье и Западная Сибирь подверглись относительно умеренной санации, а на Северном Кавказе из пяти предприятий с нефтехимическим производством осталось только два.
Строительство новых нефтехимических производств в 1991—2006 гг. практически не велось. В 1990-х гг. были завершены некоторые проекты, начатые еще в советский период: выпуск полипропилена в Москве и Уфе, ввод основных мощностей Томского НХК. В 1996 г. заработал шинный завод словацкой компании "Matador" в Омске.
Новый виток инвестиционной активности пришелся на постдефолтные годы, когда после раздела
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бакланов П.Я. Динамические пространственные системы промышленности. М.. 1978.
2. Брагинский О. Б. Развитие нефтехимического комплекса // Мезоэкономика переходного периода. М.. 2001.
3. Васильев М.Г. Химический комплекс России. М., 2002.
4. Вестник химической промышленности. 2000. N° 2. С. 7-8.
5. Кому принадлежит Россия: 10 лет капитализма в России. М.. 2003.
собственности хозяева предприятий приступили к масштабным вложениям в свои активы. Основной тенденцией стало углубление переработки сырья на крупных нефтехимических комбинатах. Так, Нижнекамский НХК начал выпускать полистирол, полипропилен и бутадиеновые каучуки, тогда как раньше соответствующие мономеры поставлялись другим потребителям. Производители метанола "Метафракс" и "Акрон" создали крупные производства фенолофор-мальдегидных смол. Такое усложнение производственной цепочки, как правило, связано с экономическими причинами (продавать конечную продукцию выгоднее, чем сырье) или действием субъективных факторов (не поставлять "чужим" то, что можно переработать самим).
В течение постсоветского периода непрерывно появлялись небольшие производства, производящие упаковочную пленку для пищепрома, товары конечного потребления для других секторов экономики. Как правило, они размещаются в городских агломерациях (Московская, Санкт-Петербургская, Самарская) или крупных региональных центрах. В последнем случае, как правило, эти производства работают под заказ одного или нескольких местных потребителей.
Заключение. На основе вышеизложенного можно сделать вывод, что территориальное развитие нефтехимии в постсоветский период носит преимущественно адаптивный характер. Перераспределение товарно-сырьевых потоков, связанное с экономическими и субъективными причинами, не сопровождалось такими изменениями в размещении предприятий, которые могли бы решить проблемы, накопленные в советское время. Санация отрасли от устаревших активов привела к закономерному сужению географии нефтехимии, тогда как инвестиционная активность в отрасли в территориальном отношении весьма консервативна. Это ведет к концентрации производства на ограниченном числе крупных конкурентоспособных предприятий. Однако если в 90-е гг. это было связано со способностью противостоять негативным внешним тенденциям, то в 2000-е гг. важнейшим фактором развития стала возможность реализации имеющихся конкурентных преимуществ, связанных с доступом к сырью и накопленным технологическим потенциалом.
6. Лукьянов П.М., Соловьева A.C. История химической промышленности СССР. М.. 1966.
7. Российская химия и нефтехимия. Вып. I—IX. М., 1998-2006.
8. Савельева И.Л. Химическая и нефтехимическая промышленность азиатской части России // География и природ. ресурсы. 2004. № 4. С. 105-115.
Кафедра экономической и социальной географии России
Поступила в редакцию 19.03.2007
V.A. Ryazanov
TERRITORIAL ORGANIZATION OF RUSSIAN PETROCHEMICAL
INDUSTRY DURING THE POST-SOVIET PERIOD
Principal changes in the territorial organization of Russian petrochemical industry during the post- Soviet period (1991—2006) are analyzed. Over the course of fifteen years it proceeded from centrally planned economy to market mechanisms and adapted to the changing external conditions. As a result all components of its territorial organization have undergone transformation with different intensity in particular sectors of the industry and at particular levels of consideration.
