CC BY
0
УДК 316
ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ РЕГИОНОВ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА
О.Д. Угольникова1, Ф.С. Рубцов2
Санкт-Петербургский государственный экономический университет, 191023, г. Санкт-Петербург, наб. канала Грибоедова, д. 30-32, литер А, Россия.
В статье на основе вторичного анализа результатов эмпирических исследований дано описание особенностей территориальной идентичности населения Северо-Запада России, сравнение характера этой идентичности для разных регионов СЗФО. В ходе исследования удалось сопоставить иерархии видов территориальной идентичности (локальная, региональная, макрорегиональная, национальная, наднациональная) в таких субъектах, как город Санкт-Петербург, Архангельская, Калининградская и Мурманская области. Выявлено, что во всех четырех регионах национальная идентичность является достаточно сильной. В Санкт-Петербурге также явно выражена региональная, в Мурманской области - локальная идентичность. В Архангельской области макрорегиональная и региональная идентичности превалируют над национальной, а в Калининградской национальная, региональная и локальная идентичности одинаково сильны. Надгосударственная европейская и общемировая идентичность не имеют существенных проявлений ни в одном из рассмотренных субъектов РФ. В обсуждении результатов отмечаются перспективы использования территориальной идентичности населения как фактора мобилизации социально-экономического потенциала и ресурса обеспечения социальной безопасности территорий.
Ключевые слова: территориальная идентичность, коллективная идентичность, социальная безопасность, социально-экономический потенциал.
TERRITORIAL IDENTITY OF THE POPULATION OF THE NORTHWESTERN FEDERAL
DISTRICT REGIONS
O.D. Ugolnikova, F.S. Rubtsov
Saint Petersburg State University of Economics 30-32A Griboyedov Canal, Saint Petersburg, Russian Federation, 191023, Russia This article, based on a secondary analysis of the empirical studies results, describes the features of the territorial identity of the population of the Russian North-West and compares the nature of this identity in different regions. In the course of the study, it was possible to compare the hierarchies of types of territorial identity (local, regional, macro-regional, national, supranational) in such subjects as St. Petersburg, Arkhangelsk, Kaliningrad and Murmansk regions. It was revealed that national identity is quite strong in all four regions. In the Arkhangelsk region, macro-regional and regional identities prevail over the national one, while in the Kaliningrad region, national, regional and local identities are equally strong. Supranational European and global identity do not have significant manifestations in any of the considered subjects of the Russian Federation. The discussion of the results notes the prospects for using the territorial identity of the population as a factor in mobilizing the socio-economic potential and a resource for ensuring the social security of the territories.
Keywords: territorial identity, collective identity, social security, socio-economic potential.
Введение
Регионы, входящие в состав Российской Федерации, дифференцированы не только по физико-географическим, природно-климатическим, экономическим и демографическим условиям.
Не менее значимыми представляются социокультурные отличия: историческое наследие, социальные нормы, ценности, смыслы, установки, особенности идентичности населения.
В связи с укреплением конструктивистской парадигмы в современной социологии усиливается интерес ученых к различным формам коллективной идентичности и способам ее управления, включая территориальную идентичность. Благодаря возникновению и становлению конструктивистского подхода сформировался обширный концептуальный населения регионов Северо-Западного федерального округа составляет предмет данного исследования.
1 Ольга Дмитриевна Угольникова - кандидат физико-математических наук, доцент, доцент кафедры безопасности населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, +7-906-253-59-49, e-mail: olga_ugolnikova@mail.ru;
2Феодор Сергеевич Рубцов (студент), +7 (950) 074-74-39, e-mail: feodorrubcov@gmail.com.
В силу мультипарадигмальности социологической науки не существует унифицированного варианта интерпретации территориальной идентичности. Поэтому исследователи формулируют или селектируют определения и выделяют эмпирические индикаторы в первую очередь в соответствии с целями и задачами своих работ (анализ подходов к исследованию территориальной идентичности представлен в
[14]).
Если рассматривать территориальную идентичность как систему эмоциональных и рациональных представлений населения об определенной территории, характеризующихся устойчивостью, отражающихся в индивидуальном и коллективном сознании, способных к организации и регуляции деятельности жителей и в оформляющихся в результате этой деятельности, то в структуре данного феномена можно выделить следующие два компонента: ценностно-смысловой и деятельностный.
Ценностно-смысловой компонент территориальной идентичности включает географические образы, мифы и историческую память, ценности и ценностные ориентации населения, социальные нормы.
Деятельностный компонент, на котором акцентируют внимание исследователи последних лет [2, с. 90-91], находит выражение в социальных практиках населения территории, способствует манифестации сложившихся в коллективном сознании представлений, служит укреплению, развитию и трансформации этих представлений, тем самым усиливая территориальную идентичность. В основе территориальной идентичности лежит самоотнесение индивидов с неким территориально ограниченным сообществом [23].
Материалы и методы
Для выявления особенностей территориальной идентичности населения регионов Северо-Западного федерального округа и сравнения этих особенностей авторами был проведен вторичный анализ результатов эмпирических исследований (опросов и формализованных интервью), посвященных (полностью или частично) территориальной идентичности населения регионов СЗФО: города Санкт-Петербург, Архангельской, Калининградской и Мурманской областей.
При оценке иерархии территориальных идентичностей жителей указанных регионов в качестве методологической основы была использована описанная Т.Н. Кувеневой и А.Г. Манаковым модель, в соответствии с которой верхним уровнем территориальной идентично-
сти является национальная (в политическом разрезе ей соответствует государственная), средним уровнем - региональная, нижним уровнем -локальная. При этом не стоит игнорировать существование наднациональной (цивилизацион-ной) идентичности [8, с. 77-78]. Предваряя представление результатов настоящего исследования, отметим, что в ряде опросов, направленных на индикацию территориальной идентичности населения регионов СЗФО, в качестве наднациональной идентичности оценивалась как общеевропейская («Я - европеец»), так и общемировая, космополитическая («Я - гражданин мира / житель планеты Земля»).
Для обеспечения возможности более точного представления результатов исследования данная модель модифицирована с учетом того факта, что промежуточное положение между национальной и региональной идентичностью занимает идентичность макрорегио-нальная (табл. 1). При этом под макрорегионами понимаются «крупные экономические зоны страны с характерными природными и экономическими условиями развития производительных сил» [21, с. 203].
Таблица 1 - Иерархия территориальной и политической идентичностей
Уровень идентичности Территориальная идентичность Политическая идентичность
Верхний Наднациональная (цивилизационная)
Национальная Государственная
Средний Макрорегиональная
Региональная
Нижний Локальная
Ключевым отличием макрорегиональ-ной идентичности от региональной, помимо существенно большего пространственного охвата, является отсутствие административной детерминированности, поскольку макрорегионы не обладают четкими границами. Неудивительно, что макрорегиональная идентичность является более устойчивой и сохраняется даже при изменении политического режима государства. Вместе с тем функционирование социальных институтов и повседневность территориальных сообществ в основном ориентированы на сложившиеся административные границы, определяющие региональную идентичность, почему актуальность общей идентичности для жителей макрорегиона возникает прежде всего в чрезвычайных ситуациях или при неординарных обстоятельствах [там же, с. 203-204].
В анкетах, использованных при проведении рассмотренных опросов, основные вопросы, призванные отражать территориальную идентичность респондентов, касались самоидентификации (альтернативные вопросы, либо поливариантные вопросы, либо биполярные градуированные оценочные шкалы) и ощущения близости, единства с представителями различных территориальных сообществ (как правило, биполярные градуированные оценочные шкалы). Сопутствующие вопросы в разных исследованиях варьировались и были связаны с образом региона, оценкой привлекательности жизни и социально-экономического развития территории, миграционными настроениями.
При анализе ответов на вопросы, связанных с самоидентификацией, с единственным или множественным выбором применялся метод ранжирования. Если же эти вопросы содержали биполярные градуированные оценочные шкалы, вычислялись мода (Мо), медиана (Ме) и индекс значимости видов самоидентификации (Из; рассчитывается как разность между долей положительных и долей отрицательных ответов).
Основная часть
В Санкт-Петербурге наблюдается доминирование общероссийской идентичности с явно выраженной региональной. Согласно результатам исследования О.В. Поповой, проведенного с использованием метода телефонного интервью (п=1163; тип выборки - квотная; параметры контроля выборки: пол, возраст, образование, район проживания), наиболее значимыми видами территориальной идентичности петербуржцев являются национальная («Я - россиянин») и региональная («Я - петербуржец»), индекс значимости равен 0,776 и 0,735 соответственно, а наименее значимыми - локальная и надгосударственная европейская идентичность, индекс значимости - 0,365 и 0,015 соответственно (табл. 2); этническая идентичность занимает промежуточное положение, индекс значимости - 0,529 [13, с. 133]. При этом пространственные границы региона в сознании многих горожан совпадают с границами «Большого Петербурга», включающего Пушкин, Павловск, Кронштадт, Ораниенбаум, Петергоф. О. В. Попова также отмечает, что в Санкт-Петербурге период, определяющий, будет ли сформирована у иммигранта новая территориальная идентичность, составляет 5 лет [13, с. 135].
Таблица 2 - Иерархия территориальных идентичностей петербуржцев:
1 - ничего не значит, 5 - очень значимо, %
Ранг Вид территориальной идентичности 1 2 3 4 5 Мо Ме Из
I Национальная 5,7 3,2 8,4 10,5 71,5 5 5 0,776
II Региональная 4,7 2,8 9,9 13,2 67,8 5 5 0,735
III Локальная 16,1 7,1 15,2 13,3 46,4 5 4 0,365
IV Надгосударственная европейская 29,6 7,1 20,1 16,1 22,1 1 3 0,015
Источник: составлено авторами на основе [13].
П. З. Талыбов на основе блиц-опросов и глубинных интервью с горожанами выделяет ряд ключевых пространственных мифов, разделяемых жителями Санкт-Петербурга:
1) Петербург - «самобытная культурная столица России»;
2) Петербург - европейский мегаполис, «проводник общеевропейских ценностей и западного стиля жизни»;
3) Петербург - элитарный город, родина политических, экономических, военных, научных элит, город «образованных масс» [17].
А. М. Сосновская, А. В. Михайлов и О. Ю. Орлова на основе результатов интернет-опроса петербургских школьников обозначают следующие наиболее значимые для молодежи практики места: знание истории; любовь к поэзии и литературе; прогулки в белые ночи, по набережным, по крышам; творческую активность [15, с. 93].
Выраженная региональная идентичность населения Санкт-Петербурга вполне объяснима. В отличие от других субъектов СЗФО, Санкт-Петербург отличается сравнительно небольшой площадью территории и существенной пространственной гомогенностью. В силу богатого культурно-исторического наследия у населения сформировался четкий географический образ города, понимание его места в стране и мире, чувство гордости. Уникальность и высокий социокультурный статус Санкт-Петербурга многократно подчеркивались в произведениях искусства, в риторике политических деятелей, лидеров общественного мнения. Дополнительным фактором укрепления территориальной идентичности петербуржцев служит перманентное негласное противостояние культурной и официальной столицы России, Санкт-Петербурга и Москвы. Развитию региональной идентичности петербуржцев способствуют публич-
ные и массовые мероприятия, организуемые городскими властями (День Победы, День города, Новый год на Дворцовой площади, «Алые паруса», День России, День народного единства, Первое мая), бизнес-сообществом и гражданскими ассоциациями (Праздник корюшки, различные локальные фестивали), открытие новых городских пространств [3; 12].
Основой региональной идентичности в Архангельской области выступает «северность» региона. По данным опроса представителей «переходного» и «постсоветского» поколений, проведенного социологами ФИЦКИА УрО РАН (п=305), наиболее распространенным вариантом самоидентификации молодежи (при ответе на поливариантный вопрос) является «Северянин»
- 84,8%, что свидетельствует о доминировании макрорегиональной - северной - идентичности. В первую очередь как жителей Архангельской области себя определяют 66,3%, как граждан РФ
- 57,5%. При этом значимость всех трех видов территориальной идентичности (макрорегио-нальной, региональной и национальной) оказывается существенно выше, нежели династической (35,2%), профессиональной (22,5%), этнической (10,8%) или конфессиональной (1,0%) идентичности [16].
Специфической для Архангельской области особенностью выступает высокая значимость поморской идентичности: 77,1% опрошенных предпочитают самоидентификацию «житель Поморья» [16], а каждый второй житель области называет себя помором [7]. Это объясняется, среди других, фактом, что в 2011 году Поморье было названо брендом региона. В настоящее время политика формирования региональной идентичности в Архангельской области переориентируется на связь региона с Арктикой. Однако, как отмечает М. В. Юркова, на данный момент эта идея не оказывает существенного влияния на самоидентификацию населения [22].
Поморская идентичность не является всецело ни территориальной, ни этнической (точнее, может выступать и той, и другой в представлениях различных респондентов). Для 52% молодежи Архангельской области Поморье -это «территория побережья Белого моря», для 22,2% -неофициальное название региона, для 3,5% - территориальный бренд. 34,9% считают поморами «всех русских, живущих на побережье Белого моря», 27% - «русских, которые раньше занимались на Севере морскими промыслами», 16,2% - всех жителей Архангельской области, а 19% полагают, что это отдельная северная национальность [16].
А. О. Подоплекин отмечает, что, хотя региональная идентичность в Архангельской области и является выраженной, ее устойчивость находится под угрозой по причине высокой распространенности в общественном мнении негативных оценок экономики региона, социальной сферы, общественной безопасности и рынка труда, продуцирующих высокую миграционную готовность молодежи [11]. Такие оценки молодыми людьми Архангельской области условий для полноценного развития в ней, а также высокий уровень миграционной готовности уже были выявлены ранее в [10].
В Калининградской области в 2003-2015 гг., в соответствии с замерами приоритетной идентичности в массовых опросах И. И. Жуковского и Е. С. Фидри (табл. 3), на первый план выходила национальная (общероссийская) или локальная идентичность: первая фиксировалась у 31,5%-41,4%, вторая - у 26,8% -40% респондентов, в то время как региональная варьировалась от 15,8% до 22,5%. При этом национальная идентичность непрерывно усиливалась с 2001 года, а локальная сталкивалась с существенными колебаниями, и после 2004 года начала ослабевать [5, с. 82].
Таблица 3 - Территориальная идентичность населения Калининградской области в 2001-2015 гг.
Вид территориальной идентичности 2001 2003 2004 2011 2015
Локальная 32,2 27,5 40 36 26,8
Региональная 28 21,2 19,9 15,8 22,5
Национальная 24,6 31,5 32,5 36 41,4
Европейская 2,6 7,6 2,4 1,5 2,4
Космополитическая 6,6 6,7 4,1 9,9 5,6
Источник: составлено авторами на основе [5]
В 2015 году иерархия была следующей:
1) национальная идентичность - 41,4%;
2) локальная идентичность - 26,8%;
3) региональная идентичность - 22,5%;
4) космополитическая идентичность -5,6%;
5) европейская идентичность - 2,4% [5].
Начиная с 2016 года Балтийским федеральным университетом им. И. Канта проводится мониторинг, в ходе которого оценивается множественная идентичность жителей региона: респондентам предлагается указать, насколько сильно они чувствуют собственную принадлежность к различным территориальным сообществам (жителям своего города / села, жителям области, жителям России, европейцам и жите-
лям планеты Земля). Использование такой методики не позволило обнаружить существенных отличий в степени выраженности национальной, региональной и локальной идентичности. Поэтому А. В. Щекотуров и М. И. Кришталь указывают, что данные способы идентификации являются для населения Калининградской области первостепенными, в отличие от европейской и космополитической идентичности [20, с. 5253]. Менее значимые их проявления были зафиксированы в обоих мониторингах: в 20012015 гг. и 2016-2020 гг. [5, с. 82; 20, с. 53].
Выраженность трех видов территориальной идентичности среди населения Калининградской области подтверждаются данными опроса «Социокультурная модернизация
В ходе опросов, проводимых А. В. Ще-котуровым и М. И. Кришталем, были обнаружены динамические трансформации территориальной идентичности жителей Калининградской области: если в 2016-2018 гг. доли положительных оценок респондентами собственной локальной, региональной и национальной идентичности не опускались ниже 90%, то в 2020 году их значения не превышали 80% - и все это на фоне увеличения уровня космополитической идентичности с 44% в 2018 г. до 55% в 2020 г. [20, с. 53].
Можно заключить, что в Калининградской области наиболее устойчивой и стабильной является национальная идентичность, в то время как динамика локальной и региональной идентичности оказывается в большей степени изменчивой. Космополитическая идентичность, как правило, доминирует над европейской. На первый взгляд, высокая значимость для жителей области национальной (общероссийской) идентичности и столь же низкая значимость европейской противоречат географическому положению региона-эксклава. Однако калининградский кейс иллюстрирует символическую устойчивость территории - носителя российской
СЗФО», проведенного ФГБУН ВолНЦ РАН в 2017 году. Значения вычисленного М. А. Груздевой и О. Н. Калачиковой на его основе коэффициента интенсивности близости с различными территориальными сообществами (в соответствии с типовой методикой Центра изучения социокультурных изменений Института философии РАН, рассчитываются как отношение доли отметивших близость к доле отметивших отдаленность [9]) свидетельствуют о том, что национальная, региональная и локальная идентичность жителей региона существенно сильнее соответствующих видов идентичности в других субъектах СЗФО: Вологодской, Мурманской, Новгородской областях и Республике Карелия (табл. 4).
культуры, окруженной европейскими странами. Усиливающаяся национальная идентичность выступает адаптационным механизмом, обеспечивающим социокультурное единство Калининградской области и остальной России.
Для анализа особенностей территориальной идентичности населения Мурманской области мы обратились к исследованию научно-исследовательской лаборатории Мурманского государственного гуманитарного университета среди молодых людей от 14 до 30 лет (п=955, тип выборки - квотная). Согласно результатам опроса, в структуре территориальной идентичности наибольшей силой обладает национальная: 49,6% респондентов оценивают свою привязанность к России на наивысший балл («5»). Локальная идентичность занимает второе место: наивысшие оценки дают 35,4% опрошенных. Четверть респондентов отмечают наибольшую привязанность к макрорегиону - Северу, одна пятая - к Мурманской области, 26,4% и 20,1% соответственно [19, с. 167].
Для составления иерархии авторами были рассчитаны индексы значимости видов территориальной идентичности (табл. 5).
Таблица 4 - Коэффициент интенсивности близости с различными территориальными сообществами
Вариант ответа Вологодская область Калининградская область Мурманская область Новгородская область Республика Карелия
Жители поселения, в котором я живу 12,6 43,5 12,1 10,3 15,1
Жители всей моей области 4,5 39,0 7,9 4,8 7,2
Жители Москвы - столицы России 1,2 2,5 1,6 1,1 0,9
Жители всей России 1,0 2,3 1,9 1,3 0,7
Жители бывших республик СССР 0,5 1,0 0,9 0,7 0,3
Жители всей Земли 0,5 0,5 0,4 0,4 0,2
Источник: [4, с. 311].
Таблица 5 - Иерархия территориальных идентичностей молодежи Мурманской области:
1 -практически отсутствует, 5 - сильная, %
Ранг Вид территориальной идентичности 1 2 3 4 5 Мо Ме Из
I Национальная 8,1 7,6 13,9 20,8 49,6 5 4 0,547
II Локальная 6,4 8,5 21,0 28,8 35,4 5 4 0,493
III Региональная 9,8 11,2 26,9 31,9 20,1 4 4 0,31
IV Макрорегиональная 13,4 13,0 23,1 24,0 26,4 5 4 0,24
Источник: рассчитано авторами на основе [19].
Оценка молодежью привлекательности жизни в регионе не является ни оптимистической, ни сугубо критической. Большинство респондентов (43,4%) отмечают, что в одинаковой степени присутствуют черты привлекательности и непривлекательности. Второй по популярности ответ - 22,5% - что жизнь в Мурманской области скорее привлекательна, чем не привлекательна, а третий - 16,9% - скорее не привлекательна, чем привлекательна. Наиболее высокие оценки привлекательности дают 7,3%, наиболее низкие - чуть больше, 9,9% [19, с. 169].
Слабо выраженную региональную идентичность иллюстрируют ответы на вопросы, касающиеся миграционных установок. Неудивительно, что молодые люди - основные образовательные мигранты - в большинстве своем планируют переезд: 56,1% против 21,9% тех, кто не планирует. При этом лишь 11% собираются найти новое место жительства внутри Мурманской области, в то время как 45,2% планируют уехать в другой регион / страну [19, с. 176].
Результаты омнибуса, проведенного лабораторией социологических исследований при филиале Мурманского арктического государственного университета в г. Апатиты и охватившего 702 жителей области от 18 до 82 лет, также подтверждают выявленную иерархию территориальных идентичностей. Около 2/3 респондентов хотели бы переехать в другой регион России (одна треть - в среднюю полосу, около 17% - в Москву, 13% - на юг), в то время как внутри региональная миграция привлекательна лишь для 15%, а международная - для 6%, что свидетельствует о более тесной связи населения области со страной, нежели с регионом проживания [18, с. 144].
Итоги
Таким образом, во четырех рассмотренных регионах СЗФО национальная идентичность обладает достаточной силой, при этом значимость других видов территориальной идентичности существенно варьируется от одного субъекта к другому:
- в Санкт-Петербурге явно выражена региональная идентичность;
- в Архангельской области макрорегио-нальная и региональная идентичности превалируют над национальной;
- в Калининградской области национальная, региональная и локальная идентичности едва ли уступают друг другу по степени проявления, хотя первая отличается большей устойчивостью и стабильностью;
- в Мурманской области региональная и макрорегиональная идентичность уступает локальной и - в еще большей степени - национальной.
Надгосударственная европейская и общемировая идентичности не имеют существенных проявлений ни в одном из рассмотренных субъектов РФ.
Идентичность населения служит ресурсом общественного развития, основой социальной солидарности, фактором мобилизации социально-экономического потенциала и обеспечения социальной безопасности территорий ([1]; [6]), в силу чего для органов государственной власти необходимо грамотное использование социально-технологического инструментария управления этой идентичностью в соответствии с целями и программами развития государства, регионов, муниципальных образований. Релевантность применяемых методов и технологий должна обсуждаться с экспертным сообществом на предмет соответствия текущей социально-экономической конъюнктуре.
Т. Н. Кувенева и А. Г. Манаков утверждают, что при ослаблении национальной (или общегосударственной) идентичности региональная идентичность способна составить ей конкуренцию и, приобретя политический окрас, поставить под угрозу целостность страны [8, с. 77]. К. А. Тертышная, напротив, считает, что региональные ценности, как правило, не противоречат общенациональным, а дополняют их [18, с. 144]. Е. Н. Шарова и Т. В. Ануфриева говорят о связи региональной и национальной идентичности, имеющей статистическую значимость [19, с. 177]. На наш взгляд, не стоит рассматривать региональную идентичность как источник внутренней опасности, поскольку она может стать демпфером излишней централизации в
стране под действием агломерационного эффекта и ресурсом социально-экономического развития территории, что привело бы к снижению межрегионального неравенства. Региональная идентичность становится угрозой лишь в случае конфликта с идентичностью национальной, когда ценности и смыслы жителей определенной территории противоречат доминирующим ценностям и смыслам населения страны.
Литература
1. Александрова С. Ю., Угольникова О. Д. Общероссийская идентичность как культурологический аспект обеспечения социальной безопасности // Инновационные технологии и вопросы обеспечения безопасности реальной экономики, ГТЕ8-2022: Материалы IV Всероссийской науч.-практ. конф., Санкт-Петербург, 25 марта 2022 года / Под ред. Г. В. Лепеша, О. Д. Угольниковой, С. Ю. Александровой. СПб.: СПбГЭУ, 2022. С. 5-14.
2. Воробьева И. Н. Факторы формирования территориальной идентичности населения: социологический анализ // Проблемы развития территорий. 2023. № 2. С. 89-109.
3. Гигаури Д. И. «Город над вольной Невой»: развитие территории и новая идентичность жителей Санкт-Петербурга // Город. Среда. Политика. 2018: Сб. материалов науч.-практ. конф. / Под ред. Л. А. Гайнутдиновой и М. В. Невзорова. СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена, 2019. С. 62-65.
4. Груздева М. А., Калачикова О. Н. Социокультурные характеристики населения регионов Северо-Западного федерального округа: общее и особенное // Вестник Удмуртского университета. Социология. Политология. Международные отношения. 2019. Т. 3. № 3. С. 306-316.
5. Жуковский И. И., Фидря Е. С. Восприятие жителями Калининградской области статуса региона: динамика в 2001-2016 гг. и факторы формирования предпочтений // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2015. № 6. С. 73-89.
6. Идентичность: Личность, общество, политика: Энцикл. изд. / отв. ред. И. С. Семененко. М.: Весь Мир, 2017. 992 с.
7. Каждый второй житель Архангельской области называет себя помором [Электронный ресурс]. иКЬ: Шр8://ге-
gion29.ru/2021/11/06/61862d4d179bed2ea0692e12.htm 1 (дата обращения: 25.06.2023).
8. Кувенева Т. Н., Манаков А. Г. Формирование пространственных идентичностей в порубежном регионе // Социологические исследования. 2003. № 7. С. 77-83.
9. Лапин Н. И., Беляева Л. А. Программа и типовой инструментарий «Социокультурный портрет региона России» (Модификация - 2010). М.: ИФ РАН, 2010. 112 с.
10. Методическая база [Электронный ресурс]. URL: https://молодежьсеверодвинска.рф/ser-vices/metodicheskaya-baza/# 1568378906691 -eefa4ced-0289 (дата обращения: 12.07.2023).
11. Подоплекин А. О. Региональная и этническая самоидентификация представителей «переходного» и «постсоветского» поколений в европейской части Арктической зоны России (на примере Поморья) // Россия: общество, политика, история. 2022. № 4. С. 178-197.
12. Попова О. В. Политика идентичности: отношение петербуржцев к праздничным мероприятиям в городе // ПОЛИТЭКС. 2017. Т. 13. № 4. С. 37-48.
13. Попова О. В. Территориальная идентичность петербуржцев: европейская vs региональная // Формирование современной европейской идентичности в рамках интеграции ЕС: социальное и культурное измерения / Под ред. Е. В. Викторовой. СПб.: Изд-во СПбГЭУ, 2018. С. 130-137.
14. Скалабан И. А., Серебрянникова О. А. Территориальная идентичность как фактор социального участия: поколенный контекст // Идеи и идеалы. 2014. № 1. С. 65-74.
15. Сосновская А. М., Михайлов А. В., Орлова О. Ю. Нематериальное наследие и идентичность молодежи Санкт-Петербурга // Управленческое консультирование. 2018. № 2. С. 88-99.
16. Социологи ФИЦКИА УрО РАН оценили состояние этнической, гражданской и региональной идентичности молодёжи региона [Электронный ресурс]. URL: http://fciarctic.ru/index.php?page=news&id=661 (дата обращения: 12.07.2023).
17. Талыбов П. З. Особенности пространственной идентичности - Санкт-Петербург // Сравнительная политика. 2014. № 4. С. 86-88.
18. Тертышная К. А. Региональная идентичность населения Мурманской области в свете российских социологических исследований // Труды Кольского научного центра РАН. 2019. № 2. С. 139-145.
19. Шарова Е. Н., Ануфриева Т. В. Региональная идентичность молодежи Мурманской области // ЖССА. 2015. № 2. С. 163-180.
20. Щекотуров А. В., Кришталь М. И. Динамика территориальной идентичности и восприятия статуса региона жителями Калининградской области в 20162020 гг. // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. 2021. Т. 27. № 3. С. 43-61.
21. Щербаков, А. Ю. Символические границы макро-региональной идентичности: уральский случай // Дискурс-Пи. 2014. № 2-3. С. 202-205.
22. Юркова М. В. Арктический аспект формирования региональной идентичности жителей Архангельской области // Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 2018. № 29. С. 163-171.
23. Florida R. Who's Your City?: How the Creative Economy Is Making Where to Live the Most Important Decision of Your Life. N. Y.: Basic Books, 2008. 374 pp.
