CC BY
412
С. В. Русанова
Новосибирский государственный технический университет, Новосибирск
ТЕРМИНЫ ЧЕЛОБИТНАЯ И ПРОШЕНИЕ В ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ АКТАХ XVIII ВЕКА
1. Введение
В лексикографической литературе челобитная представлена достаточно стереотипно. Обращают на себя внимание хронологические рамки, традиционно ограничивающие функционирование челобитных началом XVIII в., и место их подачи — приказы; также челобитные могли вручаться царю во время его выхода из дворца или в походе. Так, в [Ожегов, Шведова 2004: 879] челобитная определяется как «письменное прошение, жалоба в России до начала 18 в.»; в [ССРЛЯ 1965: 822] — «в допетровской Руси (иногда в более позднее время) прошение, жалоба, подававшиеся на имя царя или местным властям»; в [СРЯ-41987: [659] — «грамота с прошением или жалобой, подававшаяся на имя царя или местным властям в Русском государстве 15 — начала 18 вв.»; в [СИЭ 1974: 834] — «в делопроизводстве России в 15 — начале 18 в. просьбы или жалобы, подававшиеся центр. или местным властям. Ч. были основной формой обращения к государю. (...) В Москве их подавали на имя царя в приказы (особенно в спец. Челобитный приказ). Во время выходов царя из дворца и походов Ч. могли быть вручены непосредственно ему или сопровождавшим его лицам»1.
Однако современные исследования деловой письменности XVIII в. позволяют говорить о том, что функционирование челобитной не ограничивается началом столетия, что в делопроизводстве XVIII в. челобитная была одним из ключевых документных жанров, до конца восьмидесятых годов столетия прочно удерживающим свои позиции.
1 Список перечисленных словарей и энциклопедий можно продолжить за счет многочисленных интернет-источников.
Будучи унаследованной из приказного делопроизводства и послужив базой для таких просительных жанров XVIII в., как доно-шение, объявление и прошение, челобитная сама трансформируется, встраиваясь в новую жанровую парадигму канцелярского делопроизводства [Русанова 2011; 2012; 2013]. У исследователей закономерно возникает вопрос о характере взаимоотношения между названными жанрами. Высказываются мнения, что некоторые из них, в частности прошения, появившиеся в делопроизводстве только во 2-ой половине XVIII в., по своей функциональной направленности дублировали челобитные [Майоров 2006:40]. О. В. Трофимова, исследующая тюменскую деловую письменность последней трети XVIII в., на основе встречающейся в формуляре лексической вариативности приходит к выводу, что в этот период документы, адресованные императрице и традиционно именуемые челобитными, грамотными людьми и служащими канцелярий, составлявшими их от имени челобитчиков, воспринимались «и как челобитные (челобитья), и как доношения, и как прошения» [Трофимова 2002: 78].
Однако выявление факта функционального дублирования просительных жанров и смешения соответствующих терминов актуализирует вопрос о допустимости столь широкой вариативности и ее причинах в условиях регламентированного законодательством запрета на нарушение формы документа. Особый интерес, на наш взгляд, представляет история отношений между терминами челобитная и прошение, истоки которой следует искать в законодательных актах, регулировавших процесс документообразования.
2. Законодательные акты ХУН-ХУШвв., являющиеся этапными в терминологической истории челобитной
Из большого числа законодательных актов XVIII в., посвященных челобитным, можно выделить две группы основополагающих.
К первой следует отнести Генеральный регламент 1720 г. [ПСЗ 1830: VI, №3534], Именной указ о форме суда 1723г. [ПСЗ 1830: VII, №4345], ряд указов Петра I о процедуре подачи челобитных, например, Именные указы от 21 марта и 9 декабря 1714 г. [ПСЗ 1830: V, № 2787, 2865], Сенатский указ от 19 июля 1764 г. о сборах с челобитных, изданный в начальный период правления ЕкатериныII [ПСЗ 1830: XVI, №12.210].
Данные акты законодательно закрепляли челобитную не только как общее наименование просительных документов канцелярского делопроизводства, адресантами которых являются частные лица, но и как исковое заявление частного лица, инициирующее судебный процесс и подающееся в необходимые инстанции.
Ко второй группе относятся сенатские указы о титулах монарха, связанные с началом правления очередного императора и отражающие эволюцию жанрово-стилистического оформления челобитных в ряду других ключевых разновидностей документов [ПСЗ 1830: VII, 1725г., №4755; VII, 1727г., №5071; VIII, 1730г., №5501; XI, 1741г., №8475; XVI, 1762 г., №11.590]).
Говоря о преемственности законодательной традиции в наименовании просительных документов, следует, безусловно, остановиться на фундаментальном законодательном документе допетровской эпохи — Уложении Алексея Михайловича 1649 г. [ПСЗ 1830: I], продолжающем выполнять регулирующую функцию в делопроизводстве XVIII столетия.
Именно в Уложении 1649 г. окончательно закрепился лексико-семантический ряд бить челом — челобитье — челобитная — челобитчик [Волков 1972: 57-58], представляющий собой результат конкурентной борьбы лексем, которые создавались языком в течение длительного времени для обозначения важных для жизни и актуальных для делопроизводственной практики понятий, связанных с просьбой, жалобой2. В главеX «О суде» подробно описывается процедура подачи истцовых исков, или исковых челобитных [ПСЗ 1830: I, гл. X, ст. 101-104: 27], челобитных на имя государя о неудовлетворительном решении суда [ПСЗ 1830: I, гл^, ст. 20: 20]; мировых челобитных [ПСЗ 1830: гл^, ст. 121: 31].
Как видим, в приказном законодательстве была выработана судебно-правовая терминология, дифференцирующая основные
2
Словосочетание бить челом 'низко кланяться' в первой четверти XIV в. пополнило ряд слов со значением действия: молити, просити 'обращаться с просьбой', жалитися, жаловати(ся), жалобитися 'просить о суде или помощи; приносить жалобу в суд', вытеснив их на второй план к середине XVI столетия и впитав их значения; челобитье как имя действия, выраженного сочетанием бить челом, вошло в язык почти одновременно с ним, объединив значения слов просьба, прошение и жалоба; неологизм челобитная вместо термина жалобница появляется в источниках в последней четверти XVIв., полностью заменив его к началу XVII столетия [Волков 1972:48-54].
функциональные разновидности прошений частных лиц, тщательно разработаны вопросы, связанные с процедурой подачи исковых и апелляционных челобитных в судебные органы. Все это объясняет причины сохранения в петровскую эпоху приказного термина челобитная для обозначения просительных документов, в то время как прочие приказные жанры и их наименования подверглись изменению.
3. Челобитная У8. прошение в законодательных актах до начала 60-х гг. XVIII в., посвященных исковому заявлению и
его формуляру
Важным этапом в терминологической истории челобитной были петровские указы, в которых челобитная вступает в два ряда системных отношений: с одной стороны, выстраивается оппозиция челобитная — доношение, отражающая установку законодателей на четкое разграничение государственных и частных интересов и, соответственно, деление всех дел, поступающих в делопроизводство, на государственные и частные [Русанова 2013]; с другой стороны, параллельно с челобитной и с челобитьем активно используется лексема прошение, вхождение которой в терминосистему делового языка XVIII в. характеризуется поэтапным преобразованием ее исходной семантики, унаследованной из языка предыдущей эпохи и включавшей два значения: «действие по глаголу просити» и «то, о чем просят, предмет просьбы» [СРЯ 1995: 10] 3.
3
К сказанному следует добавить, что лексема прошение имеет глубокие, книжные корни [Старославянский словарь 1999: 531]. В древнерусском языке она употреблялась параллельно с такими именами действия, как проситва и просьба, однако в отличие от последних использовалась не только в церковно-книжной письменности, но и в светской [Волков 1972:48]; см. также: [Срезневский 1895: [II, с. 1567,1589, 1610]. Прошение проникает и в деловой язык. Ценное замечание об особенностях функционирования лексемы в приказном языке делает С. С. Волков: прошение обнаруживается в языке грамот, в частности жалованных, в «тавтологическом сочетании со словом челобитье», что подтверждает вышеприведенные лексикографические дефиниции. Ср. в жалованной грамоте 1460 г.: «Се аз, Иона, митрополит киевский и всея Руси, пожаловал есмь сына своего князя Дмитреа Ивановичя по прошению его и по челобитью» [Волков 1972: 50-51]. Однако в языке Уложения 1649 г. данная лексема не обнаруживается; возвращается она в язык законодательных актов, по нашим данным, значительно позже, случаи ее употребления отмечаются, например, в 1680 г.: «а в тех своих челобитных пишете, чтоб Он Великий Государь пожаловал
Так, в именном указе от 19 июля 1700 г., посвященном написанию и подаче искового заявления, последнее именуется только челобитной. В тексте указа объемом чуть больше страницы наименование искового документа встречается 11 раз и во всех случаях это челобитная, которая может быть с определением — исковая челобитная [ПРП 1961: 232-233]. Аналогичная картина отражена и в указе Юстиц-Коллегии от 15 июля 1719 г. [ПРП 1961: 70-71]. В именном же указе от 22 декабря 1718 г. о запрете подавать исковые прошения государю, минуя специально учрежденные для этого «правительственные места», и писать жалобы на Сенат как синонимы уже используются глагольно-именные сочетания подавать прошения, бить челом, подавать челобитные, иметь челобитье (куда-либо) [ПРП 1961: 62-64]. Ключевым для челобитной как просительного документа канцелярского делопроизводства является именной указ 1723 г. «О форме суда», официально закрепляющий на уровне утвержденного формуляра, немногословного по своему лексическому составу, два ряда терминов, объединенных общим этимоном «просить», но отличных по формальному составу: бить челом — челобитье - челобитная и просить — прошение. Приведем Форму челобитным в связи с ее актуальностью для нашего исследования:
Форма челобитным Титло
Потом бьет челом имрак на имрака, а в чем мое прошение, тому следуют пункты, и писать пункт за пунктом.
Прошу Вашего Величества, о сем моем челобитье решение учинить. [ПРП 1961: 636]
Демонстрируя преемственность длительной приказной традиции в обозначении самой распространенной разновидности документов, законодательство Петра I принимает компромиссное решение и официально закрепляет вариативное употребление двух рядов терминов с доминированием в качестве названия искового заявления термина челобитная, что нашло отражение в формах о титулах последующих императоров.
Однако структура цитируемого формуляра заслуживает более пристального внимания, т. к. формулы, образующие его,
умилосердился, как Бог; и то слово в челобитных писать непристойно, а писать бы вам в прошении о своих делех: для прилучившагося котораго наставшаго праздника и для его Государскаго многолетнаго здравия» [ПСЗ 1830: II, № 826].
организуются зеркально соотносимыми парами семантически мотивированных словоформ:
Бьет челом ^ а в чем мое прошение
I т
Прошу ^ о сем моем челобитье Подобная организация формуляра актуализирует у лексемы прошение два взаимосвязанных значения «действие по глаголу просить — обращаться к кому-л. с просьбой, побуждая выполнить ее» и «то, о чем просят, предмет просьбы», вследствие чего прошение образует синонимическую пару с челобитьем ('письменной просьбой'), а не с челобитной ('официальным документом, содержащим письменную просьбу').
Еще ярче актуализирует смысловые отношения данных терминов благодаря метатекстовым вставкам форма о титулах Елизаветы Петровны 1741 г., представляющая развернутый вариант прототипи-ческой формы петровской эпохи:
В челобитных
Всепресветлейшая, Державнейшая, Великая Государыня, Императрица Елисавет Петровна, Самодержица Всероссийская, Государыня Всемилостивейшая.
Бьет челом имярек на имярека, а в чем мое прошение, тому следуют пункты. (Иписать пункт за пунктом.) А по окончании пунктов в начинании прошения писать тако: И дабы Высочайшим Вашего Императорскаго Величества указом повелено было (и писать прошение.) А в окончании: Всемилостивейшая Государыня! прошу Вашего Императорскаго Величества о сем моем челобитье решение учинить. [ПСЗ 1830: XI, № 8475]
Следует упомянуть еще об одной формуле — рукоприкладстве, — утвержденной законодательно, хотя и не зафиксированной в исследуемой форме челобитным. Формула рукоприкладства к сей челобитной руку приложил следовала за формулой просьбы, эксплицировала самоназвание документа (которое по традиции не выносилось в заголовок, в отличие от названий других документов) и тем самым вербально противопоставляла термин челобитная термину челобитье, актуализирующему содержательную составляющую челобитной. Ср., в восточносибирских документах: к се' челобит'ной вместо | Алексея Безрукова прошениемъ ево Дми | тре' Ха'дуковъ руку приложилъ [НАРБ, ф. 262, оп. 1. д. 6, л. 1об., 1727]; Къ сей челобит | но месъто Федора Голоушъкина
его | прошением Алекъсий Курицын руку | приложилъ [НАРБ, ф. 262, оп. 1. д. 6, л. 92 об., 1735]; к подлиннои челобитнои с[вя]щенникъ Андреи Стефанов руку при | ложилъ [ПЗДП 2005: 76, л. 89об., 1755]4.
В то же время следует отметить, что в делопроизводственной практике в формуле рукоприкладства оказывается возможным варьирование челобитной с прошением, отличающимся более широкой семантикой. Особенно интенсивным данный процесс был в 30-егг. Ср.: К сему | прошению вместо Петра Бронникова его прошением У Андре' Шаманов руку приложилъ [НАРБ, ф. 262, оп. 1, д. 6, л. 25-25 об., 1730]; К сему прошен-ню Петръ | Захаровъ руку приложил К сему прошению Миха | ло Мурзин руку приложил [НАРБ, ф.262, оп. 1. д.6, л.49об., 1731].
Внимания заслуживает и элемент по прошению или прошением, который вводился при необходимости (при неумении челобитчика писать) в формулу рукоприкладства и актуализировал у глагола первое из отмеченных выше значений — «действие по глаголу просить; просьба». См. примеры, приведенные выше.
В законодательных актах 40-х гг. семантика прошения расширяется, термин начинает активнее использоваться для наименования просительного документа по делу, не требующему судебного решения, т. е. неисковой челобитной. Так, в Высшей резолюции на доклад Сената от 27 апреля 1741г. речь идет о позволении продавать недвижимое имущество для уплаты долгов «по прошениям княгини Марфы Долгоруковой» [ПСЗ 1830: XI, №8363]; в Высшей резолюции от 23 сентября 1741 г. — об увольнении двух домов от платежа поземельных денег по «прошению» старосты Евангелического лютеранского прихода [ПСЗ 1830: XI, №8451].
Этапным в семантической истории терминов челобитная и прошение является синодский указ 1752 г. периода правления Елизаветы Петровны, утверждающий новую разновидность просительного документа и актуализирующий новое значение у термина прошение — «прошение иноверцев, пожелавших перейти
4 Аналогичные формулы представлены и в других просительных документах. Так, в доношениях: к сему доношению Дмитре' Ха'дуковъ | руку приложил [НАРБ, ф. 262, оп. 1. д. 6, л. 13 об., 1729]; к сему | доношению вместо казначея Романа Сидоровых | иза себя казначеи ГаврилоПопов руку приложилъ [ПЗДП 2005: 69, л. 147, 1764]; в объявлениях: К сему обявлению прошение фс!) Федора Ка | закова Иванъ Бунзиков руку приложилъ [ПЗДП 2005: 79, л. 57, 1755].
в православную веру, о допущении к крещению» [ПСЗ 1830: XIII, №9825: 393-395]. Указ содержит два формуляра, предназначенные для правильного составления иноверцами «саможелательных их письменно заручных прошений». Формуляр I. «В какой силе подавать прошения желающим крещения Татарам». Формуляр II. «Како прошения писать от Идолаторов ко крещению приходящих и прочих не в Магометанском законе состоящих». Приведенные образцы просительных документов содержат традиционные для челобитных формулы, которые, однако, кроме начальной формулы челобитья бьет (бьют) челом, маркируются термином прошение. Для сравнения приведем фрагменты формуляра I:
По написании Ея Императорскаго Величества титула, как в печатной форме показано, писать следующее:
Бьет челом состоящий (или состоящие) в Магометанском законе служилый (или служилые), буде ж будут ясачные, то писать: ясачный (или ясачные) такого-то места житель, (или жители) Татары, имярек. А о чем мое, или наше прошение, тому следуют пункты: (...)
И дабы Высочайшим Вашего Императорскаго Величества указом повелено было сие мое (или наше) прошение к проповедническим делам принять и по вышепоказанному моему (или нашему) самоизвольному желанию и прошению меня именованнаго (или нас именованных) в тое Христианскую веру огласить и просветить меня (или нас) Святым крещением.
Всемилостивейшая Государыня! прошу (или просим) Вашего Императорскаго Величества о сем моем (или нашем) прошении решение учинить. [ПСЗ 1830: XIII, №9825: 394]5
4. Классификация челобитных в законодательных актах первой половины 60-х гг. XVIII в. Конец терминологической конкуренции
Следующим важным для понимания жанрово-функциональ-ной специфики просительных документов и семантического наполнения термина челобитная был указ от 19 июля 1764 г. «О сборах с явочных, апелляционных и исковых челобитен», утвержденный Екатериной Великой на заре ее правления [ПСЗ 1830: XVI,
5 Подобные прошения встречаются в региональных архивных материалах и обычно квалифицируются как челобитные [ПЗДП 2005: 75, л. 56-56 об., 1754].
№12.210]. Будучи формально связанным с одной из статей государственного дохода — сбором пошлин с челобитных, указ содержит достаточно исчерпывающую лексикографическую информацию о функциональных разновидностях просительных документов того времени, чем отличается от предыдущих аналогичных указов (ср., например, пункт 6 реестра «положенным по новым штатам на жалованье сборам» в Манифесте от 15 декабря 1763г. [ПСЗ 1830: XVI, №11.988: 460]). Так, в соответствии с указом выделяются следующие разновидности челобитных:
1. явочныя, которыми челобитчики, о чем то ни было, изъявляют впред для своей очистки или для иска6,
2. апелляционным, те, которыми просят о переносе решенных дел из одного Судебнаго места в другое Вышнее,
3. исковыя, единственно те, коими челобитчики ищут исков, то есть штрафов, как за причиненныя им обиды, так и за держание беглых людей, пожилых лет, и за владенных денег, за завладенныя ж, как всякия пожитки и вещи, равным образом с заемных денег процентов и рекамбиев и прочих званиев исковыя челобитныя, по которым, как по Уложенью 10 главы 100,101 и 102 пунктам, и по указу о Форме Суда 1723 года, у истцов с ответчиками суда производятся,
4. (челобитные,) коими челобитчики просят правосуднаго возвращения себе, или о справке за ними им законно-принадлежа-щаго, или же о каком либо себя защищении, или пранадлежащаго (б1с!) себе ко исправлению своих должностей, яко заслуженнаго жалованья, чину и увольнения от службы и прочих званиев, по которым судов не производится, (такие челобитные) исковыми не почитать [ПСЗ 1830: XVI, № 12.210:842].
Последняя группа челобитных в указе терминологически не дифференцируется. Как представляется, для именования просительных документов именно этой группы, иначе говоря, неисковых челобитных, и начинает в XVIII столетии первоначально активно использоваться термин прошение.
Созданный в эпоху правления Екатерины II, известного реформатора государственно-административного устройства и делопроизводственной практики, данный документ, сохраняя терминологическую преемственность, впервые законодательно упорядочивает актуальные для канцелярского делопроизводства
6 С середины столетия в делопроизводственной практике явочные челобитные именуются объявлениями.
середины XVIII в. просительные документы. Как явствует из текста, ключевым остается термин челобитная, использующийся гиперонимически — для наименования любого просительного документа, функциональная специфика которого эксплицируется соответствующим прилагательным. Семиотически значимым является также дифференциация челобитных, связанных с судопроизводственным процессом (1-3 разновидности), и челобитных, не требующих судебного решения (4 разновидность).
Конец исследуемой конкуренции терминов положила все та же Екатерина II в конце 80-х годов. 19 февраля 1786 г. издается сенатский указ «в следствие Именных указов» об исключении из формуляра челобитных слов бью челом, челобитье, челобитная и замене их словами прошу, прошение, приношу жалобу [ПСЗ 1830: XXII, № 16.329], что обусловливает не только выход из жанровой канцелярской системы такого наименования просительных документов, как челобитная, но и переход в разряд устаревших лексико-семантического ряда бить челом — челобитье — челобитная — челобитчик.
5. Выводы
В законодательных актах почти на протяжении всего XVIII столетия обнаруживается следование приказной традиции в употреблении челобитной как общеродового наименования просительных документов и эквивалента исковой челобитной, в формуляре которого в законодательных актах фиксируется контаминированный ряд ключевых терминов с допустимым варьированием отдельных его звеньев в делопроизводственной практике: бить челом (в формуле челобитья) — прошение/челобитье (в формуле введения изложения обстоятельств дела) — прошу ... челобитье/прошение (в формуле прошения) — челобитная/ прошение (в формуле рукоприкладства). И всегда только челобитная как название искового просительного документа в формах о титулах. В то же время употребление термина прошение в качестве самостоятельного наименования искового заявления, без анафорической отсылки к челобитной или к челобитью, до 1786 г. было нетипичным. В 40-е гг. прошение начинает фигурировать как просьба, не требующая судебного решения, неисковое прошение. С 1752 г. термин прошение утверждается как наименование новой разновидности челобитных — о признании добровольности решения принять православие и о просьбе допустить к крещению, что
находит отражение в специализации формуляра и тем самым расширяет границы использования прошения как просительного документа по делу, не требующему судебного решения. И только с конца восьмидесятых годов прошение вытесняет челобитную как наименование искового заявления, что подтверждают и региональные архивные материалы [ПЗДП 2005: 102-106; Трофимова 2002: 75].
Восстановление данной законодательной канвы имеет значение, т. к. позволяет уточнить не только семантическую эволюцию терминов, но и степень региональной специфики использования документных жанров и обслуживающей их терминологии в исследуемый период.
Список условных сокращений
вып. — выпуск; г. — год; гл. — глава; д. — дело; л. — лист; НАРБ — Национальный архив Республики Бурятия; об. — оборот; оп. — опись; с. — страница; ст. — статья; т.к. — так как; ф. — фонд.
Литература
Волков 1972 — С. С. Волков. Из истории русской лексики. II. Челобитная // С. С. Волков (ред.). Русская историческая лексикология и лексикография. Т. 1. Л.: ЛГУ, 1972. С.46-61. Майоров 2006 — А.П.Майоров. Очерки лексики региональной деловой
письменности XVIII века. М.: «Азбуковник», 2006. Ожегов, Шведова 2004 — С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. Толковый словарь
русского языка. М.: «Азъ», 2004. ПЗДП 2005 — А. П. Майоров (ред.). Памятники забайкальской деловой письменности XVIII века. Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2005.
ПРП 1961 — К. А. Софроненко (ред.). Памятники русского права. Вып. 8. М.:
Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1961. ПСЗ 1830 — Полное собрание законов Российской империи в 45 т. Т. I, II,
V-VIII, XI, XVI. СПб., 1830. Русанова 2011 — С.В.Русанова. Из наблюдений над языком челобитных восточносибирской деловой письменности конца XVII-XVIII веков // Язык, литература и культура в региональном пространстве: материалы II Всероссийской (с международным участием) научно-практической конференции, посвященной памяти профессора И. А. Воровьёвой. Барнаул, 6-9 октября 2010 г. Вып. 2. Барнаул: Изд-во Алт. Ун-та, 2011. С. 274-279.
Русанова 2012 — С. В. Русанова. Челобитная в кругу региональных просительных документов XVIII в. // Т. П. Рогожникова (отв. ред.). История регионального текста: жанр-стиль-язык (монография). Омск: Вариант-Омск, 2012. С. 56-73.
Русанова 2013 — С. В. Русанова. Доношение XVIII в. сквозь призму законодательных прескрипций Петра I // Вестник БГУ. Серия: Язык. Литература. Культура 1, 2013. С. 81-90.
СИЭ 1974 — Е.М. Жуков (ред.). Советская историческая энциклопедия. Т. 15. М.: Советская энциклопедия, 1974.
Срезневский 1895 — И. И. Срезневский. Материалы для Словаря древнерус-скаго языка по письменнымъ памятникамъ. Т. 2. СПб.: Типография Императорской Академш Наукъ, 1895.
СРЯ 1995 — Г. А. Богатова (гл. ред.). Словарь русского языка XI-XVIIвв. Вып. 21 (Прочный — Раскидати). М.: Наука, 1995.
СРЯ-4 1987 — А. П. Евгеньева (гл. ред.). Словарь русского языка в 4-х тт. Т. IV. М.: Изд-во «Русский язык», 1987.
ССРЛЯ 1965 — В. И. Чернышев (ред.). Словарь современного русского литературного языка. Т. 17. М. — Л.: Изд-во «Наука», 1965.
Старославянский словарь 1999 — Р. М. Цейтлин, Р. Вечерка, Э. Благова (ред.). Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков). М.: Рус. яз., 1999.
Трофимова 2002 — О. В. Трофимова. Жанрообразующие особенности русских документов XVIII в.: На материале тюменской деловой письменности 1762-1796гг. Дисс. ... докт.филол.наук. ТГУ, Тюмень, 2002.
