CC BY
151
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2015. № 6
ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ
М.О. Ананина*
ТЕОРИЯ СОЗНАНИЯ ДЖЕССИ ПРИНЦА:
ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ
В статье анализируется AIR теория сознания, предложенная современным американским философом Джесси Принцем в книге «Сознающий мозг» (2012), излагается его оригинальная позиция по поводу возможности редуктивного объяснения природы феноменального сознания в терминах нейрофизиологии. Кроме того, исследуются критические замечания в адрес AIR теории, а также рассматриваются различные варианты решения трудностей, с которыми она сталкивается.
Ключевые слова: феноменальное сознание, «трудная проблема», внимание, рабочая память, восприятие, квалиа, AIR теория.
M.O. A n a n i n a. The Jesse Prinz's theory of consciousness: philosophical analysis
This article presents the analysis of the AIR theory of consciousness proposed by contemporary American philosopher Jesse Prinz in his book "Conscious Brain", published in 2012. The article include the original Prinz's position on the possibility of explanation of the nature of phenomenal consciousness in terms of neurophysiology. Besides, this paper presents an analysis of the criticisms of the AIR theory, as well as various solutions of the difficulties which the theory faces.
Key words: Phenomenal consciousness, "the hard problem", attention, working memory, perception, qualia, AIR theory.
Разделение проблем сознания на «трудную» и «легкие» вот уже 20 лет задает вектор философских дискуссий — с тех самых пор, как было предложено Дэвидом Чалмерсом на ставшей уже легендарной конференции в Туссане в 1994 г. Решение «трудной» проблемы лежит в плоскости объяснения природы феноменального сознания. Принято выделять два взгляда на трудную проблему: оптимистическое отношение и пессимистическое к вопросу объяснения природы субъективного опыта — квалиа. «Пессимисты», такие как Томас Нагель, Френк Джексон и Колин Макгинн выражают скептическую позицию относительно возможности объяс-
* Ананина Мария Олеговна — аспирант кафедры истории зарубежной философии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел: 8 (985) 261-10-31; e-mail: ananina [email protected]
нения природы феноменального сознания, считая, что, даже описав всю полноту нейрофизиологической активности мозга, мы не сможем прояснить субъективный характер ментальных сущностей. Основная причина заключается в том, что существует эпистемологический разрыв между физической реальностью и явлениями субъективного опыта.
Многие философы, ученые — нейрофизиологи и когнитивисты — придерживаются более оптимистического взгляда на вопрос объяснения природы субъективного опыта. Например, Кристоф Кох и Френсис Крик сосредоточиваются на решении так называемых «легких» проблем: объяснении способности давать отчет о своих психических состояниях, способности системы иметь доступ к своим собственным внутренним состояниям, концентрации внимания, способности контролировать собственное поведение, способности различать состояния бодрствования и сна и т.д. Но есть среди «оптимистов» в вопросе объяснения феноменального опыта философы, которые не спешат игнорировать «трудную» проблему в самой классической ее формулировке, а именно в вопросе, почему вообще существует ментальный опыт. Среди них Дениэл Деннет, Пол Чёрчленд, Джесси Принц, на теории которого мы остановимся подробнее, и многие другие представители современной философии сознания.
Джесси Принц — известный исследователь в области философии сознания, когнитивных наук, а также такого относительно нового направления, как экспериментальная философия. На сегодняшний день он является профессором философии в CityUniversity of New York. Философские интересы Принца многогранны. В центре его внимания находятся совершенно разные предметные области, в том числе проблемы философии сознания и психологии: объяснение природы ментального опыта, эмоций, морального выбора, а также вопросы эстетики и культурологи.
Одна из последних работ Принца — книга «Сознающий мозг» [/./. Prinz, 2012], опубликована в 2012 г. Название книги — своеобразная аллюзия на знаменитую работу Дэвида Чалмерса «Сознающий ум» [D. Chalmers, 1996]. Уже в предисловии Принц предлагает сравнение тех интенций, которых придерживается автор «трудной проблемы», и собственных целей и задач: «Там, где Чал-мерс стремится синтезировать два десятилетия дуалистической аргументации, я (Принц) пытаюсь синтезировать два десятилетия эмпирических исследований» [J.J.Prinz, 2012, p. 11—12].Учитывая различия в характере исследовательской работы двух философов, неудивительно, что они в итоге приходят к совершенно разным выводам. Чалмерс уверен, что невозможно дать полное редуктив-
ное объяснение возникновения сознательного опыта в терминах современной нейрофизиологии, тогда как Принц настаивает, что на сегодняшний день имеется натуралистическая теория, описывающая порождение сознания человеческим мозгом.
Далее рассмотрим оригинальную теорию сознания, которую Джесси Принц предлагает в своей книге «Сознающий мозг». В основе его позиции — утверждение, что сознание возникает, если и только если интегрированные сенсорные данные, воспринимаемые с «определенной точки зрения»1, становятся доступными рабочей памяти. Доступность представлений рабочей памяти осуществляется за счет процесса, который Принц называет «attention» («внимание») 2, а само свойство репрезентаций быть схваченными с определенной точки зрения — «intermediateness» («промежуточность»). Таким образом, сознание требует двух вещей: представления с конкретной точки зрения (с определенного ракурса) и сосредоточения внимания — вовлеченности. Сам автор именует свою теорию Attended Intermediate Representation Theory» (сокращенно — AIR), т.е. теорией вовлеченных промежуточных представлений.
Согласно AIR теории, сознательные состояния принадлежат Intermediate level — среднему (промежуточному) уровню восприятия, который соответственно находится между Low level — низким уровнем и High level — высоким уровнем обработки информации, получаемой от внешних стимулов, и являются необходимыми для распознавания объектов (рисунок). Низкий уровень восприятия представляет собой эскиз, состоящий из множества дискретных пикселей. Высокий уровень — это абстрактная модель, отвлеченная от деталей: текстуры, освещенности, положения объекта в пространстве и т.д. Средний уровень в каком-то смысле похож на 3D-фильм. Он представляет собой описание объекта в мельчайших деталях, например, блики света на глянцевой поверхности, цветовое разнообразие, пространственные характеристики, в частности глубину расположения объекта, а также ракурс наблюдения.
Принц отмечает, что AIR теория применима для различных видов сенсорных модальностей, например для слуха и вкуса, но фокусируется он на феномене зрительного восприятия, так как зрение — наиболее интенсивно изучаемая способность в области исследования сознания. К тому же, по разным данным, от 70 до
1 Принц использует выражение «from a particular point of view» («с определенной точки зрения»), для того чтобы обозначить формат схватывания сенсорных данных, например, в случае зрительного восприятия мы можем видеть только три грани книги, лежащей на столе, а также можем оценить текстуру ее поверхности, цвет.
2 Термин «внимание», который автор использует в книге, обозначает процесс, благодаря которому информация становится доступной для рабочей памяти.
Low Level V1
-N
V
High Level W IT
90% информации человек получает именно с помощью зрения. По признанию самого автора, в своей гипотезе он опирается на исследования иерархичности визуального восприятия британского нейрофизиолога Дэвида Марра (1982) и американского философа, когнитивиста Рэя Джекендоффа (1987).
В мозге есть несколько десятков различных анатомических зон, которые отвечают за зрение. Все зрительные зоны можно разделить по функциональному признаку, т.е. известно, в каких участках коры головного мозга происходят когнитивные процессы, условно соответствующие низкому, среднему и высокому уровням зрительного восприятия. Например, низкий уровень коррелирует с зоной первичной зрительной коры V! средний уровень связан с участками V2, V3, V4, V5 экстрастриарной коры, а высокий уровень сконцентрирован в нижневисочной коре ТЕО, ТЕ, а также в части верхней височной борозды STS.
Ценность теории иерархического восприятия в том, что она решает проблему поиска нейронных коррелятов сознания. Если предположение о том, что феноменальный опыт возникает на среднем уровне, верно, то мы получаем полную нейронную карту того, как сознание порождается мозгом. Но локализовать сознание на определенных участках мозга не значит решить проблему того, какого рода механизмы позволяют осуществить переход от чисто физических процессов к субъективному опыту. В этом смысле теория Принца является интересной для анализа: философ делает попытку объяснения процедуры возникновения сознания, используя термины нейрофизиологии. По мнению автора, ключ к решению данного вопроса, как уже было отмечено, можно найти в экспликации когнитивных функций внимания. По мнению Принца, внимание является достаточным и необходимым условием феноменального опыта: «Сознание возникает тогда и только тогда, когда мы вовлечены. Нервные процессы, лежащие в основе внимания, являются физическими механизмами, с помощью которых ней-
ронные корреляты представлений среднего уровня становятся сознательными» [J.J.Prinz, 2012, p. 3].
Итак, AIR теория определяет сознание как доступность рабочей памяти содержания наших представлений, а именно промежуточных репрезентаций. Причем автор настаивает, что природа восприятия человека устроена так, что визуальные данные только среднего уровня могут стать доступными рабочей (оперативной) памяти. Принц понимает рабочую память в стандартном для психологической науки ключе, т.е. как способность человека «держать в уме» небольшие фрагменты информации, необходимые для сиюминутной реакции и мыслительной деятельности, например для решения логической задачи или осознания сложной информации, полученной от зрительного анализатора. Доступ сенсорных данных рабочей памяти обеспечивает внимание (attention). Термин «внимание», использованный в книге «Сознающий мозг», не стоит путать с понятием «attention» разговорного английского языка. Внимание может быть идентифицировано с процессами, которые позволяют информации быть закодированной в рабочей памяти, что, в свою очередь, необходимо для осуществления контроля над поведением. Не сложно представить себе, что без осведомленности о расположении, движении и качестве окружающих нас предметов невозможно действовать и принимать решения, релевантные ситуации. Например, если за Вами гонится тигр, важно знать направление его движения и насколько быстро он приближается. То есть сознание позволяет интегрировать разрозненную пиксельную информацию от зрительного анализатора. Картинка, таким образом, получается не слишком детальной и не слишком абстрактной, но ее достаточно, чтобы адекватно отвечать на вызовы окружающей среды.
Рабочая память обеспечивает исполнительный контроль, который позволяет поддерживать определенную «гибкость» поведения, помогая организму переносить прошлый опыт на настоящее, адаптируя его под контекст ситуации. Таким образом, принятие решений не является простым повторением прошлых действий, но представляет собой модифицированную модель. В этом важная адаптивная роль рабочей памяти.
Чтобы описать, как функционирует доступность рабочей памяти, можно провести аналогию с рестораном. Вы можете выбирать только в том диапазоне блюд, которые представлены в меню. Меню, в свою очередь, включает в себя большой перечень наименований, определяемых спецификой ресторана и предпочтениями шефа. Но меню никогда не содержит всего разнообразия съедобных продуктов. В случае восприятия схема аналогичная. В условиях подавляющего многообразия внешних предметов и явлений на вы-
бор того, на чем будет сосредоточено внимание, влияет окружающая среда и потребности нашего организма. Ограничение поля объектов, которые могут быть схвачены вниманием, необходимо для того, чтобы упростить комплексность, многогранность окружающей среды. Внимание является фильтром, который сокращает пространство выбора.
Что позволяет человеку, мозг которого переполняет множество разного рода информационных потоков, иметь сознательную осведомленность лишь о некоторых из них? Почему некоторые из данных нашего восприятия «освещены» прожектором сознания, а некоторые нет? Почему, например, репрезентации высокого уровня не «осознаются» феноменально? Эти вопросы заставляют задуматься о том, где пролегает порог нашей сознательности. Как и почему сформировалась именно такая система дифференциации чувственных данных по шкале осознанности?
Постулирование среднего уровня восприятия как привилегированной зоны генерирования сознания не является целю сама по себе, скорее, это первый шаг в попытке объяснить, почему именно содержание промежуточных представлений рождает феноменальный опыт. Вопрос не в том, где возникает сознание, а в том, что позволяет содержанию перцепции становиться осознанным?
Философский смысл теории Принца можно сформулировать как попытку поиска ответа на вопрос: почему именно представления среднего уровня восприятия сознательны, притом что остальные репрезентации остаются вне зоны феноменального опыта?
Возможно, сознательные состояния могут быть прагматически полезны? Зачем организму необходимо представление об окружающем мире с определенного ракурса? Стоит отметить, что такой иерархический характер восприятия может оказаться случайным способом доставки информации в нашу сенсорную систему, замечает Принц, но такой ответ его явно не удовлетворит. Сознание делает информацию подходящей, доступной для принятия решений по поводу наших действий, и, возможно, в этом и состоит его основная функция. Эволюционное значение репрезентаций среднего уровня восприятия объясняется в первую очередь самим характером феноменального опыта и его адаптивной ценностью. Например, красный цвет томатов сообщает об их спелости, а яркая полосатая окраска змей — Коралловых аспидов предупреждает нас об их ядовитости. Ориентация в пространстве и координация движений также осуществляется на основании перцепций среднего уровня. Более абстрактное мышление — решение логических, математических задач — не сопровождается квалиа. Возможно, если бы феноменальное сознание было необходимо для теоретических
рассуждений, мы бы имели субъективный опыт более абстрактных представлений.
Несмотря на явную ангажированность Принца современными исследованиями в области нейронауки, он оставляет без внимания работы, посвященные феномену «слепого зрения»3. На это слабое место в его теории иерархического восприятия указывает Николас Хамфри, авторитетный британский психолог, который одним из первых обнаружил и доказал наличие феномена «слепого зрения» в ходе специального тестирования макак с утраченной первичной зрительной корой (У1). Макаке Хелен хирургическим способом удалили стриарную кору головного мозга, что должно было привести ее к полной слепоте. На первый взгляд, животное действительно выглядело абсолютно слепым, демонстрируя соответствующее поведение, однако при тщательном уходе и контроле в течение нескольких лет зрение в определенной форме вернулось. Возобновилась способность передвигаться, избегая препятствия, возможность локализовать предметы в пространстве и даже определять цвета. Стоит заметить, что Хелен при этом продолжала оставаться совершенно слепой в обычном смысле этого слова, хотя она взаимодействовала с предметами и вела себя так, как если бы была зрячей. Как же обезьянам удается «видеть» без стриальной коры? Некоторые исследователи предполагают, что в случае «слепого зрения» данные от зрительного анализатора поступают в центры обработки информации не через ретино-геникуло-стриарный путь, т.е. первичную зрительную кору, а через другие, не стриарные каналы. Возможно, животные, задействованные в эксперименте, научились использовать более древний ретино-тектальный способ зрительного контроля над поведением.
К сожалению, обезьяны не могут предоставить экспериментатору никакого отчета о своих субъективных ощущениях «слепого зрения». Иными словами, невозможно на основании опытов с незрячими макаками делать выводы о том, каково это «видеть вслепую». У людей феномен «слепого зрения» также встречается, но он связан с естественными поражениями мозга, например с травмами головы и инсультами. Например, пациенты с односторонним массивным повреждением кортикального поля V1 настаивают на том, что у них полностью отсутствуют зрительные ощущения в пораженной половине поля зрения. В подобных ситуациях область повреждения всегда затрагивает множество различных функциональных зон, поэтому невозможно с уверенностью определить участок коры, ответственный за зрительные дисфункции. В 1995 г.
3 Состояние, вызванное травмой мозга, при котором субъект способен отвечать на визуальные стимулы, не воспринимая их сознательно.
доктор А. Cowey опубликовал работу «Слепое зрение у обезьян» [A. Cowey, P. Stoerig, 1995, р. 247—249], в которой представлен сравнительный анализ поведения людей, ослепших в результате инсульта, и обезьян, которым хирургическим путем удалили стриарную кору. Данные его исследования наглядно показали, что в рамках специальных экспериментов обезьяны действуют и выполняют задания так же, как это делают люди, у которых зафиксировано отсутствие осознанного видения при сохранении способности зрительного контроля над поведением. Таким образом, эксперименты доктора Cowey доказывают, что именно повреждения стриарной коры ответственны за «слепое зрение».
Итак, люди со «слепым зрением» способны отвечать на визуальные стимулы, не воспринимая их сознательно. Например, пациенты способны различать локальное и диффузное освещение равной интенсивности, а также буквы «О» и «Х». В ходе экспериментов сами испытуемые утверждали, что абсолютно ничего не видели, а просто гадали, хотя процент успешного решения задач во всех случаях был выше, чем если бы это был случайный выбор.
Значит ли это, что феноменальное сознание не является необходимым условием перцептивного контроля над поведением? Тогда ориентироваться в пространстве, координировать движения и отвечать на стимулы окружающей среды можно, и не имея субъективного опыта видения. Можно ли из этого сделать вывод, что квалиа не являются необходимым качеством для эффективного взаимодействия со средой? Имеет ли обыкновенный зрячий человек особое адаптивное преимущество перед зомби?
Рассмотрим далее, как подобные трудности согласуются с гипотезой Джесси Принца. Согласно теории иерархического восприятия, сознание позволяет информации, полученной от сенсоров различной модальности становиться приемлемой, подходящей для принятия решений по поводу ситуативного действия. Пациенты со «слепым зрением» в ходе экспериментов не всегда правильно решают поставленные перед ними задачи, а в своих ответах в основном руководствуются наводящими вопросами, например, испытуемых просят определить направление движения источника света. Без наводящих вопросов пациент не в состоянии использовать неосознанную зрительную информацию для совершения действия, релевантного ситуации: «Например, как отмечает, ссылаясь на ряд авторов Блок, пациенты, испытывающие жажду, никогда не возьмут стакан воды, стоящий перед ними» [Д.ВИванов, 2013, с. 97]. Поэтому можно сказать, что функция сознания как важного фактора адекватного и успешного взаимодействия со средой находит свое подтверждение даже в случае «слепого зрения».
Но как теория иерархического восприятия справится с трудностями, вызванными некоторыми нейрофизиологическими подробностями процесса бессознательной обработки визуальных данных? При «слепом зрении» информация от зрительного анализатора попадает в центр принятия решений, не задействовав стриарную кору, однако она не минует область экстрастриарной коры, которая отвечает за средний уровень восприятия, т.е. за сознание. Таким образом, феномен «слепого зрения» демонстрирует случаи активации среднего уровня в условиях бессознательного восприятия. Из этого можно сделать вывод, что, вопреки гипотезе Принца, одной активации среднего уровня недостаточно для возникновения сознательного опыта.
Возможно, ответ автора AIR теории мог бы содержать следующие рассуждения. Иерархичность визуального восприятия не подразумевает автономного функционирования низкого, среднего и высокого уровней, но, скорее, наоборот, доказывает их глубокое взаимодействие. Восприятие — это интегрированная система, поэтому нарушения в работе одного из ее уровней автоматически приводит к аномалиям на всех остальных этапах обработки информации. Следовательно, нет никакого противоречия в том, что активация среднего уровня восприятия в ситуации «слепого зрения» не приводит к появлению сознания. Вероятно, квалиа не возникают, потому что нарушена функция обработки данных на низком уровне восприятия в силу серьезных физиологических повреждений мозга. Можно предположить, что в условиях «слепого зрения» внимание делает доступными рабочей памяти репрезентации (среднего уровня), лишенные существенной, значимой информации, которая обычно (при нормальном зрении) воспринимается и модифицируется на низком уровне. Но это всего лишь предположение и попытка интерпретации теории иерархического восприятия.
Подводя итоги анализа теории Джесси Принца, еще раз остановимся на основных задачах, которые ставит перед собой автор в книге «Сознающий мозг». Большое внимание уделено подробному рассмотрению физиологии визуального восприятия как нейронного коррелята феноменального сознания. Вектор философской рефлексии Принца направлен в сторону ответа на вопрос о природе субъективного опыта: почему процесс восприятия не может протекать целиком бессознательно? В шестой главе книги Принц последовательно подводит читателя к пониманию фундаментальной проблемы, связанной с функционированием мозга, а именно к ответу на вопрос, почему на определенном этапе обработки информации данные от внешних анализаторов приобретают феноменальные качества, «озаряются светом» сознания. Иными словами, почему определенная информация из внешнего мира обрабатыва-
ется мозгом не автоматически, а оформляется в опыте как ярко алый закат или как золотистый осенний лес? Разделив восприятие на три уровня, автор фактически объясняет, какое именно содержание наших представлений становится доступным для рабочей памяти и, таким образом, осознанным — феноменальным. Таким образом, осознаются визуальные данные именно среднего уровня восприятия, представленные не слишком пиксельно и дискретно, но и не слишком абстрактно, чтобы позволить организму эффективно реагировать на стимулы окружающей среды. При этом внимание, обеспечивающее доступность промежуточных представлений рабочей памяти, заявлено в книге как необходимое и достаточное условие возникновения сознания.
В ходе философского анализа AIR теории удалось продемонстрировать некоторые ее слабые места. Теория Принца не ставит точку в поиске ответа на вопрос о природе феноменального опыта. Маловероятно, что автор «Сознающего мозга» ставил перед собой такую амбициозную задачу. Тем не менее теория представляет собой оригинальный и прогрессивный способ решения «трудной проблемы» сознания. Конструктивная критика, высказанная авторитетными представителями научного сообщества в адрес Принца, лишь доказывает значимость и высокий потенциал его гипотезы в объяснении природы сознания.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Видеоматериалы конференции «Проблемы сознания и свободы воли в аналитической философии». 2014 // URL: http://hardproblem.ru/events/the-sessions-of-the-greenland-conference-david-chalmers-and-jesse-prinz/#more-1602
Волков Д.Б. Бостонский Зомби: Д. Деннет и его теория сознания. М., 2012.
Душков Б.А., Смирнов Б.А., Королёв А.В., Оперативная память // Психология труда, профессиональной, информационной и организационной деятельности: Словарь / Под ред. Б.А. Душкова. 3-е изд. М., 2005.
ИвановД.В. Природа феноменального сознания. М., 2013.
Чалмерс Д. Сознающий ум: В поисках фундаментальной теории. М.: URSS, 2013 // The conscious mind: In search of a fundamental theory. 1996.
Cowey A., StoerigP. «Blindsight in monkeys». 1995.
Humphrey N. Vision in a monkey without striate cortex: A case study. Perception. 3. 1974.
Prinz J.J. The conscious brain: How attention engenders experience. Oxford University Press. 2012.
Prinz, J.J. Is attention necessary and sufficient for consciousness? // URL: http://www.nyu.edu/gsas/dept/philo/faculty/block/M&L2010/Papers/Prinz.pdf
The conscious brain: How attention engenders experience / Reviewed by C. Mole. University of British Columbia // URL: http://ndpr.nd.edu/news/ 36606-the-conscious-brain-how-attention-engenders-experience/
