CC BY
189
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012
архаических ритуалов». Фокусируя внимание на «новой обрядности», учреждаемой в деритуализи-рованном и декарнализированном пространстве отечественного ландшафта, философ замечает «формализм, скуку, пустоту» «новых праздников и ритуалов»; с отсутствием в них глубинного содержания и нефункциональностью представляется связанным рост напряженности во многих точка социального, культурного и психологического тела. Архаические ритуалы и праздники, напротив, обладают значимостью в социальном поле, способны формировать «чувство коллективной сопричастности» в силу того, что «обладают онтологической ценностью, имеющей определенное отношение к состоянию человека как развивающегося вида, чья эволюция происходит главным образом посредством его культурных инноваций» (В. Тэрнер). Архаический ритуал вводит в определенное состояние сознания, создает определенный настрой; в противовес субъектно-деятельностным моделям, он представляет собой модель встраивания в природное, социальное, или, иначе говоря, актуализирует до-, или а-субъективный первоопыт. Равно как «призывающее мыслить» (М. Хайдеггер) архаическое встраивает мышление в до-, или а-субъективную логику Различия; осознанная потребность обращения к архаике не может быть удовлетворена в логике Тождества, замыкающейся на «мыслящем субъекте». Исследуя феномен крови в пространстве архаического, В. В. Савчук не только теоретически убедительно обосновывает доверие к архаическим практикам, но и демонстрирует возможность рекультивации архаики в современной ситуации, в сфере решения философских задач (осуществляя выбор стратегий и языка, адекватных предмету; отказываясь от оценочных суждений, предубеждений, дихотомий, типа: внутреннее / внешнее, субъект / объект, идеальное / материальное и т.д.)
Для решения проблемы взаимодействия «я»/ другой, проблемы постижения (не-постижимости)
опыта Чужого в свете «рекультивации архаики»
B. В. Савчука предстает обоснованным, обращение к концепту «гостеприимства». Будучи внеположен-ным структурам взаимодействия с Чужим, основанным на нивелировании Инаковости, ее подавлении, неоднозначный, крайне сложный концепт «гостеприимства» раскрывает иные по отношению к классической рефлексии перспективы видения социокультурных, языковых процессов, практик письма, чтения и перевода.
Библиографический список
1. Марков, Б. В. Знаки бытия / Б. В. Марков. — СПб., 2001. — 568 с.
2. Савчук, В. В. Кровь и культура / В. В. Савчук. — СПб., 1995. - 180 с.
3. Хеймоне, Ж.-М. Хабермас и Батай / Ж.-М. Хеймоне // Танатография Эроса : Жорж Батай и французская мысль середины XX века. - СПб., 1994. - С. 193-220.
4. Кайуа, Р. Миф и человек. Человек и сакральное / Р. Кай-уа // Миф и человек. Человек и сакральное. - М., 2003. -
C. 35-140.
5. Фуко, М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / М. Фуко. - СПб., 1994. - 408 с.
КРЕБЕЛЬ Ирина Алексеевна, кандидат философских наук, доцент (Россия), доцент кафедры философии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского.
Адрес для переписки: e-mail: [email protected] ВАТОЛИНА Юлия Владимировна, кандидат социологических наук, докторант кафедры философской антропологии Санкт-Петербургского государственного университета.
Адрес для переписки: e-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 10.11.2011 г.
© И. А. Кребель, Ю. В. Ватолина
УДК 0015 А. Ш. РУДИ
Омский государственный педагогический университет
ТЕОРИЯ РАВНОВЕСИЯ
КАК МЕХАНИЗМА УСТОЙЧИВОСТИ
Статья посвящена истории теоретического изучения проблемы равновесия. Равновесие понимается как способность объекта сохранять свое устойчивое положение в состояниях движения и покоя. Подчеркивается эвристический потенциал концепций равновесия для исследования онтологии устойчивости.
Ключевые слова: равновесие, устойчивость, общество, научная методология.
Познание изменчивого мира становится возможным при допущении человеческим разумом наличия неизменных связей между объектами окружающего мира, возможности принятия этими объектами устойчивых состояний. Развитие науки может быть рассмотрено как обнаружение указанных состояний, закономерностей и фактов, эти закономерности подтверждающие.
Понятие устойчивости, отражающее способность объектов к сохранению сущностных свойств, независимо от претерпеваемых ими воздействий внутреннего и внешнего характера, является одним из базовых понятий философского и междисциплинарного научного коммуникативного поля [1-3].
Сама способность тела сохранять свое устойчивое положение в состоянии как движения, так и
покоя называется равновесием. В общем виде различают два вида равновесия — статическое (определяющее устойчивость неподвижного тела) и динамическое (теоретически фиксируемое у тела, движущегося с постоянной линейной или угловой скоростью). Кроме того, для характеристики равновесия также используется понятие устойчивости, когда речь идет о равновесии устойчивом, неустойчивом и безразличном [4, 5].
Появившись впервые в статических и гидростатических исследованиях, проблема наличия в природе состояний устойчивости и равновесия распространилась во всех областях физики, инициировав, например, возникновение понятий динамического равновесия, гидродинамической неустойчивости, устойчивой орбиты, неравновесного газа, равновесного излучения, стабильного изотопа. Расширяя сферу своей применимости, рассматриваемые категории обнаруживают себя в научных дискуссиях за рамками решений физических или инженерных задач. Химия исследует условия протекания колебательных реакций; биология — устойчивое существование сложных органических соединений; математика разрабатывает теорию катастроф, раскрывающую, в свою очередь, конструктивное значение неустойчивых процессов. В 70-е гг. XX в. на естественнонаучном фундаменте появляется новое дисциплинарное направление, которое изучает упорядоченные структуры, возникающие в неустойчивых системах, — синергетика, привлекшая внимание широкого круга исследователей к неравновесным состояниям и различного вида неустойчивости, приводящим к созданию качественно новых явлений и объектов [6].
Уже в XVII в. успех естественнонаучного знания, отразившийся в стремительном техническом прогрессе и существенных изменениях общественной жизни, спровоцировал попытки рассмотрения общества как равновесной системы, а в XIX в. — заимствование институциализирующимся гуманитарным знанием некоторых терминов и методов физических исследований.
Таким образом, понятие равновесия становится одним из самых универсальных в корпусе современных наук. Оно приложимо к любой системе, от молекулярных соединений до общественных групп.
Механистическое миропонимание приводит Б. Спинозу, Т. Гоббса, Г. Лейбница к следованию в социально-философских рассуждениях строгим образцам физико-математической логики (так, Спиноза придал своему главному произведению — «Этике» — форму геометрического трактата, построив его как систему определений, аксиом, теорем, лемм, короллариев и схолий).
К XIX веку становится очевидной недостаточность объяснения социального равновесия посредством редукции к простым механистическим принципам. Равновесие физических систем служит образцом объяснения общественной целостности и функционирования вплоть до появления в работах О. Конта, Г. Спенсера, В. Парето, Т. Парсонса идей об органической природе социальных систем. Это стало закономерным следствием развития познания органической природы, открывшим новые горизонты осмысления социального равновесия. Общество уподобляется в представлениях мыслителей не механизму, а организму. Так, Г. Спенсер указывает на параллели между органической и социальной эволюцией. Обнаруживая в них и в структуре двух рассматриваемых природ некоторые несходства,
Спенсер убежден в эвристичности биологических аналогий. Обнаружив новые методологические возможности изучения устойчивости социальных образований, первые представители системного видения социальных явлений не преодолели механицизма в понимании социальной интеграции и, по мнению отдельных исследователей, ослабляли свой подход, рассматривая общество по аналогии с индивидуальным организмом, а не с целыми видами [7].
В. Парето далее развил некоторые аспекты концепции социального равновесия, выделив четыре основных элемента социального равновесия, которые задают устойчивое состояние определённому обществу: 1) проявление чувств и эмоции, 2) интересы, 3) выражение чувств и эмоций, 4) социальная циркуляция. Равновесие в понимании Парето выступает как определённая способность системы поддерживать стабильность целого образования посредством нейтрализации различных влияний. В его видении случайные движения, возникающие в обществе, нейтрализуются посредством противодействующих движений, которые при этом ими же и были спровоцированы. В итоге, как правило, случайные движения угасают, и общество возвращается к его первоначальному состоянию. Общество, переживающее такие процессы, определяется социологом как находящееся в состоянии стабильного равновесия [8].
Концептуальный последователь Вильфредо Парето в формировании системной теории — Толкотт Парсонс — рассматривает равновесие в качестве нормального состояния социальной системы. Общественная целостность, по логике гарвардского социолога, ищет равновесие и поддерживает его с помощью регулятивных механизмов. В соответствии с подходом Т. Парсонса, нормы и ценности играют роль паттернов, которые для поддержания равновесия в социуме необходимо интериоризировать — включить во внутреннюю социальную структуру ценностных установок. Любой отклоняющийся от равновесной нормы процесс должен быть в таком случае нейтрализован посредством саморегулятор-ных механизмов самой системы. Таким образом, проблема порядка и интеграции в социуме является одной из наиболее значимых: установление порядка — это функциональное требование, выполнение которого обеспечивает устойчивое равновесие социальной системе.
В ряду социально-философских концепций, объясняющих общественные процессы, исходя из принципа равновесия, значительное и, как представляется, до сих пор не достаточно оцененное место принадлежит отечественному мыслителю А. А. Богданову.
Малая популярность идей мыслителя могла стать следствием множества обстоятельств: будь то неблагоприятная идеологическая атмосфера 20-х годов в самой Советской России, где не смог реализовать себя в полной мере талант А. А. Богданова; известная непривлекательность идей ученых, оставшихся в пределах устрашающего Запад государственного режима; или невнимательность Л. фон Берталанфи, не упоминавшего работу А. А. Богданова, опубликованную раньше озвучивания немецким ученым своих идей. Не вдаваясь в причины исторической несправедливости, по которой чаще всего упускается из внимания вклад ученого в формирование общей теории систем, стоит отметить фундаментальность самого замысла А. А. Богданова, издавшего обширное исследование — «Тектология. Всеобщая
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012
организационная наука» — где выводит общие организационные принципы и законы, регулирующие «процессы организации во всех сферах органического и неорганического мира: в психических и физических комплексах, в природе, в работе стихийных сил и в сознательной деятельности людей» [9]. По его мнению, обозначенные процессы действуют в технике, будучи представлены организацией вещей, в экономике общества — организацией людей, в идеологической сфере — организацией идей. Научному обобщению, согласно идеям Богданова, должны подлежать как стихийно-организационное творчество природы во всех его проявлениях, так и методы организационной работы людей. Это обобщение и совершается им в «Тектологии», представляющей междисциплинарную естественную науку о наиболее общих законах и формах организации, развития, устойчивости разнообразных систем вне зависимости от уровня организации материи — от атомных и молекулярных до биологических и социальных. А. А. Богданов разъясняет механизм проявления этих закономерностей, обосновывает роль, значение и перспективы развития тектологии.
Организационные идеи А. Богданова отличны от постулатов, например, «отца научного менеджмента» Ф. У. Тейлора [10]. Если последний говорит об организации как замкнутой системе, пребывающей в неизменных условиях внешней среды, то наш соотечественник, подчеркивает неразрывную взаимосвязь исследуемого объекта с окружением. Раскрывая принцип «подвижного равновесия» систем, А. А. Богданов отмечает отношения как внутри системы — «между всеми ее частями», так и между системой «как целым и ее средой, то есть всеми внешними системами» [11]. Поскольку среда постоянно изменяется, постольку комплекс, устойчиво существующий и развивающийся только тесно взаимодействуя со средой, также подвергается изменениям. Следовательно, равновесное состояние системы необходимо рассматривать не как раз и навсегда заданное, а как постоянное взаимодействие усложняющейся в процессе своего развития системы с внешней средой, приводящее к ее неравновес-ности и, соответственно, неустойчивости — кризису, очередному структурному преобразованию, создающему устойчивость нового вида и равновесие на более высоком уровне его дальнейшего развития. Таким образом реализуется уверенность многогранного ученого в универсальном характере закона равновесия, сформулированного А. Л. Ле-Шателье для физических и химических объектов, и, по словам А. А. Богданова, выражающего структурную устойчивость развивающихся систем независимо от уровня организации вещества. Структура систем видится итогом (единством) борьбы и взаимодействия противоположностей — разнонаправленных элементов в его составе, а «подвижное равновесие» в целом — как непрерывное приспособление к изменяющейся окружающей среде путем неизбежных внутренних преобразований и смены одного равновесного состояния другим. Переводя идею Богданова на язык современных теорий, подвижное равновесие можно оценивать как стационарное состояние открытой системы.
Идеи социального равновесия, изложенные А. А. Богдановым, оказали значительное влияние на теоретическую работу заметного политического деятеля первой трети XX в. Н. И. Бухарина. Считая (и разделяя положения марксистской социологии), что социальные системы находятся в состоянии
движения и развития, обусловленного противоречиями между различными разнонаправленными силами (классами и группами) внутри них, Н. И. Бухарин говорит о постоянном столкновении этих сил в процессах производства, обмена и потребления. Столкновения обусловливают процессы роста и распада социальных систем, регулируемые законом динамического равновесия. Закон динамического равновесия являет естественную направленность любых систем к устойчивому состоянию и служит источником их движения и развития: когда действующие в системе силы уравновешиваются, тогда она находится в состоянии динамического равновесия. Иначе равновесие нарушается и может быть восстановлено уже на новой основе и при ином соотношении сил.
Как уже отмечалось, теория А. А. Богданова и мысли ее популяризатора Н. И. Бухарина во многом предвосхитили положения общей теории систем Л. фон Берталанфи, работ по кибернетике и синергетике, представляя основные положения системного подхода и теории самоорганизации систем. Впервые было введено в социально-теоретический обиход понятие подвижного (динамического) равновесия. Раскрыта диалектически противоречивая сущность процесса динамического равновесия, в котором равновесие отражает стабильность и устойчивость этого явления, а динамика — качественную изменчивость. Отмечена сложность процесса динамического равновесия, являющего последовательное сочетание различных состояний структурной устойчивости социальных и природно-социальных систем с неизбежными в их эволюции этапами неравновесия — кризисами. Особо следует отметить актуальность обращения к работе А. А. Богданова и ее интерпретации в связи с современной остротой проблемы устойчивого развития общества.
Анализ представленных идей демонстрирует, что ключевое в трудах А. А. Богданова и Н. И. Бухарина понятие подвижного равновесия подразумевает в качестве своей составной части равновесное развитие общества. В этом ключе резонно обратить внимание на недостаточно осмысленный фактор развития общества — независимые от него природные условия. Современными исследователями отмечается, что экспликация «тесных природно-общественных взаимосвязей заложило основы для изучения возникших позднее и столь актуальных нынче экологических и структурно-геоэкологических проблем» [12]. Кроме прочего, нельзя не отметить заявленную работой А. А. Богданова возможность изучения сложнейших процессов развития природно-социальных систем и решения проблемы структурно-динамического равновесия не с зауживающих обзор исследователя марксистско-классовых, а с широких общенаучных позиций.
В целом, необходимо заключить, что обращение к естественнонаучной методологической и терминологической базе при исследовании социально-гуманитарной проблематики на примере формирования теории равновесия показало свою эвристическую значимость. Рассмотренные концепции легли в теоретическую основу современных кибернетических, синергетических, естественнонаучных и социо-гуманитарных разработок в области равновесных систем.
По мере усложнения представлений обо всех формах бытия равновесие не представляется однозначно решаемой проблемой фактически ни в одной области познания. Физике открываются неравно-
весные системы, устойчивость систем с большим числом степеней свободы, нелинейное развитие диссипативных систем и варианты рождения устойчивости из хаоса. Биологи критически переосмысливают идеализацию образа природы как устойчивой системы, восстанавливающей баланс сил после любых катаклизмов, что, в свою очередь, внесло коррективы в экологическое мышление, допускающее саморазрушение экосистем и без участия человека. Встает вопрос о возможности вообще выводить устойчивые закономерности на основе исследования изменчивого мира. И перспектива видится в исследованиях характера изменений фундаментальных законов, теряющих объяснительную силу в связи с неумолимыми преобразованиями природы на всех уровнях её организации.
Библиографический список
1. Овчинников, Н. Ф. Принципы сохранения / Н. Ф. Овчинников — М. : Либроком, 2009. — 336 с.
2. Симанов, А. Л. Опыт разработки системы методологических принципов естественнонаучного познания / А. Л. Симанов // Философия науки. — 2001. — № 1(9). — 255 с.
3. Руди, А. Ш. Устойчивость бытия в музыкальном мировосприятии / А. Ш. Руди // Ценности и смыслы — № 6 (15) 2011. — С. 24-31.
4. Эйхенвальд, А. А. Теоретическая физика: Механика твердого тела. / А. А. Эйхенвальд — М. : Либроком, 2011. — 224 с.
5. Боровинский, Л. Почему не лежится Ваньке-Встаньке? / Л. Боровинский // Квант. — 1996. — № 1. — С. 38.
6. А так ли хорошо знакомы вам равновесие и устойчивость? // Квант. - 2001. - № 1. - С. 32-33.
7. Анипкин, М. Социальная система и проблема интеграции в социологии / М. Анипкин // Власть - 2009 - № 6. -С. 103-105.
8. Parsons, T. The Social System. / Т. Parsons - London : Lowe and Brydone Ltd, 1951. - p. 36-37.
9. Кришталь, В. В. А. А. Богданов - основоположник текто-логии и теории организации / А. А. Кришталь // Экономическое возрождение России. - 2006. - № 2. - С. 87-90.
10. Денисов, С. Ф. Сциентизм в метафизике : моногр. / С. Ф. Денисов - Омск : Изд-во ОмГПУ, 2011. - 298 с.
11. Богданов, А. А. Тектология. Всеобщая организационная наука. В 2 кн. Кн. 1 / А. А. Богданов - М. : Экономика, 1989. -304 с.
12. Юшманов, В. В. Теория равновесия Богданова и Бухарина, системный подход и теория самоорганизации систем / В. В. Юшманов // Восток : альманах - 2005. - № 100 [Электронный ресурс]: http://www.situation.ru/app/j_artp_1053.htm (дата обращения: 11.01.2012).
РУДИ Амина Шамильевна, кандидат философских наук, доцент (Россия), докторант, доцент кафедры философии.
Адрес для переписки: е-таіі: [email protected]
Статья поступила в редакцию 14.03.2012 г.
© А. Ш. Руди
удк «о.2. В. Б. ЯШИН
Омский государственный педагогический университет
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
Центр гуманитарных, социально-экономических и политических исследований-2, г. Омск
ИЕРОТОПИЧЕСКИЕ МОТИВЫ И ЛОКУСНЫЕ КУЛЬТЫ В НОВЫХ РЕЛИГИОЗНЫХ ДВИЖЕНИЯХ
В статье анализируется феномен сакрализации, наделения уникальными символическими характеристиками определенных территорий или природно-географических объектов в новых религиозных движениях (НРД). Характеризуются функции и типичные технологии генерирования локусных культов, а также факторы, стимулирующие НРД к иеротопическим исканиям.
Ключевые слова: новые религиозные движения, феноменология религии, глобализация, иеротопия, сакральная география.
Одной из ключевых тенденций глобализационных процессов в религиозной сфере является детер-риториализация религии [1, с. 233; 2, с. 110—111; 3, с. 171 — 181; 4, с. 15]. В современных условиях, благодаря беспрецедентному технологическому рывку
в развитии средств коммуникаций, транспорта, информационного обмена, религия становится рассеянной поверх традиционных конфессиональных, политических, культурных и цивилизационных ареалов. В этих условиях пространственные категории
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
