CC BY
18
УДК 343.9 ББК 67.51
Д.А. Шестаков
ТЕОРИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПНОСТИ
В РАЗВИТИИ
(ОБ ОБСУЖДЕНИИ МАХАЧКАЛИНСКОГО ДОКЛАДА
21 ИЮНЯ 2019 ГОДА)
Аннотация: Подводится итог выездной беседы Санкт-Петербургского международного клуба в Махачкале о развитии учения о противодействии преступности. Даются ответы на вопросы, поступившие основному докладчику, отмечаются наиболее многообещающие соображения, высказанные участниками. Ключевые слова: виктимология; внутренний олигархический уровень преступности; «воронка преступности»; государственная идеология; двунаправленная модель уголовного законодательства; досудебное соглашение о сотрудничестве.
D.A. Shestakov
THEORY OF CRIME COUNTERACTION IN DEVELOPMENT (ON THE DISCUSSION OF THE REPORT IN MAKHACHKALA
ON JUNE 21, 2019)
Summary: The outcome of the visiting seminar of the St. Petersburg International Club in Makhachkala on the development of the doctrine of crime counteraction is summarized. Answers to questions to the main speaker are given, the most promising ideas expressed by the participants are noted.
Key words: victimology; domestic oligarchic crime rate; «funnel of crime»; state ideology; bidirectional model of criminal legislation; pre-trial cooperation agreement.
Д.А. Шестаков. ТЕОРИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПНОСТИ 23
Ответы на вопросы по докладу. По поводу моего доклада на Махачкалинской беседе и выжимки из него, помещённой на сайте Клуба, мне были поставлены заслуживающие общего внимания письменные и устные вопросы. Поделюсь возникшими у меня по их поводу соображениями.
И.А. Джавадова (Баку, Азербайджанская Республика): Какая взаимосвязь между криминологией и предложением докладчика записать в ч. 2 ст. 13 Конституции РФ: «Уважение к России, её истории, стремление к достойному её экономическому и политическому положению в мировом сообществе, равно как признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина составляют основу государственной идеологии России»?
Как эта сугубо конституционно-правовая проблема коррелирует с предложенными автором основами учения о противодействии преступности? [8].
Среди основных причин воспроизводства преступности в современной России мной особо выделяется противоречие между потребительством и духовностью, в частности,
проявляющееся в ослаблении национальной идеи1. Для нейтрализации этой причины необходимы коренное изменение идеологии и соответствующая воспитательная и просветительная работа. Восстановление высокой российской духовности представляется мне в преступностиведческом свете столь важным, что я и предлагаю соответствующее изменение Конституции. Связь данного предложения с учением о противодействии преступности и криминологией в целом проходит через криминологическую причинность.
1 Далее следуют такие причины как: 2) противоречие между бедностью и откровенно украденным у народа богатством при отсутствии среднего зажиточного слоя и 3) противоречие между глобально-американизированной «олигархией» (во-робогачеством) и суверенными цивилизациями. Третье противоречие в преломлении глобального в российское предстаёт как противоречие между властью, слившейся с «олигархией», и большинством населения. См.: Шестаков Д.А. «Ex nihilo nihil» или «condito sine qua non»? // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2012. № 1 (24). С. 19-20.
И.М. Рагимов (Баку, Азербайджанская Республика), Х.Д. Аликперов (Баку, Азербайджанская Республика): в связи с отрицательным мнением докладчика об институте досудебного соглашения о сотрудничестве «хотелось бы услышать дополнительные аргументы о недопустимости этого института в уголовно-правовой борьбе с преступностью или существенном ограничении сферы его применения в уголовном судопроизводстве».
Г.Н. Горшенков (Нижний Новгород, Россия), отчасти поддерживая моё скептическое отношение к соглашению обвиняемого со следствием, отмечает ущемление такими соглашениями прав потерпевшего. Ссылаясь на Н.А. Колоколова, он напоминает: «...идя на сотрудничество с преступником, государство, безусловно, ущемляет интересы потерпевших, так как осуждённым назначаются минимальные наказания, возмещение ими ущерба весьма символично» [6].
Процессуалист С.Д. Шестакова (Санкт-Петербург, Россия), принявшая участие в обсуждении доклада, чётко определила шесть неприемлемых недостатков этого нововведения, в том числе безнравственность «поощрения за предательство» и отсутствие гарантии неиспользования показаний лица, заключившего соглашение о сотрудничестве, против него самого. Она отмечает, что рассматриваемый институт «стимулирует органы расследования к подмене доказательственной деятельности склонением обвиняемых к даче показаний, изобличающих соучастников» [15].
Соглашаясь с Софьей Дмитриевной, от себя добавлю, что подобная стимуляция с учётом значительных льгот, которые досудебное соглашение предоставляет «соглашателю» при назначении ему наказания (п. 2-5 ст. 62 УК РФ), является ощутимым криминогенным фактором оговора заведомо невиновных и, стало быть, коррелирует с ежегодным числом таких преступлений как фальсификация доказательств (ст. 303 УК РФ), заведомо ложный донос (ст. 306 УК РФ) и заведомо ложные показания (ст. 307 УК РФ). Думаю, что значительная часть этих преступлений остаётся не выявленными.
Правоохранительные органы злоупотребляют досудебными соглашениями, главным образом, по особо тяжким преступлениям, стремясь повысить их раскрываемость. На-
РИМИНОАОГИЯ
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА
личие в законе данного института обусловливает вынесение неправосудных приговоров к сверхдлительным срокам лишения свободы.
Полагаю, что следует установить ответственность за понуждение к оговору кого-либо в совершении преступления, в том числе к самооговору. Для этого можно было бы дополнить Уголовный кодекс статьёй 2991. А в весьма вероятном случае того, что в законе институт досудебного соглашения сохранится, надо предусмотреть квалифицирующее обстоятельство предлагаемого состава: принуждение к досудебному соглашению.
Г.С. Курбанов (Баку, Азербайджанская Республика) с полным к тому основанием обращает внимание на необходимость разработки блока мер, обращённого к субъектам противодействия. Его интересуют соображения докладчика на этот счёт [11].
С учётом ограниченности объёма статьи назову Габилу Сурхаевичу только два соображения применительно к международному и внутригосударственному уровням. Во-первых, предложение о создании международного уголовного суда по подобию конституционных судов, о котором шла речь в докладе. Во-вторых, в России следует восстановить полномерный надзор прокуратуры за предварительным следствием. А для того, чтобы прокуроры обладали необходимой квалификацией для осуществления этого важнейшего направления надзора, в деятельность прокуратуры надо вернуть осуществление предварительного следствия и также право прокурора изымать уголовные дела у других следственных органов в собственное производство.
Г.Н. Горшенков (Нижний Новгород, Россия). Геннадий Николаевич относительно структуры единого законодательства о противодействии преступности (ЕЗПП) просит уточнить, почему бы помимо Кодекса об уголовной ответственности и восстановления положения молодёжи в обществе не принять также экономический, экологический, политический, управленческий кодексы? [6].
В.С. Харламов (Санкт-Петербург, Россия), отмечая моё предложение включить в состав ЕЗПП Кодекс об уголовной ответственности и восстановлении положения молодёжи в обществе, созвучно Г.Н. Горшенкову спрашивает: «Не лучше ли вместо этого кодекса принять Кодекс об уголовной ответственности и восстановлении положения социально
Д.А. Шестаков. ТЕОРИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПНОСТИ 25
уязвимых категорий населения в обществе (несовершеннолетних, беременных женщин, инвалидов, престарелых)?» [14].
Плодить множество уголовных кодексов нет необходимости. Исключение для «молодёжного» кодекса я связываю с двумя причинами. Во-первых, такой кодекс - суть эксперимент и первый шаг по необходимому преобразованию наказательного права в право уголовно-восстановительное. Во-вторых, в мире есть примеры законодательства об ответственности молодых, совершивших преступление, совмещённой с оказанием им помощи по воссозданию их добрых связей с окружающим миром, встраиванию в него оступившейся молодёжи. Имеющийся за рубежом законотворческий опыт может быть учтён и в России.
Идея Валентина Станиславовича о кодексе для нуждающихся в особой защите общества заслуживает внимания, но заметно опережает время.
Другой вопрос В.С. Харламова: какую роль для преступностиведения играет противодействие преступности посредством искусственного интеллекта?
Искусственный интеллект приветствуется до той ступени, пока он служит помощником, но следует остерегаться, как бы он не сделался руководителем. Помня о девятом уровне преступности, надо понимать, что ныне, как никогда прежде, существует опасность взятия глобальной олигархической властью (ГОВ) под свой контроль процесс противодействия преступности. Таким образом ГОВ получает дополнительный рычаг для обеспечения своей неприкосновенности.
Многообещающие соображения участников беседы. Как всегда происходит на беседах Клуба, участниками обсуждения доклада были высказаны соображения, заслуживающие дальнейшего развития. Вот некоторые из них.
Г.Н. Горшенков привлёк внимание к двусторонности отношений между противо-преступной и преступной системами. Одна из таких взаимосвязей, по его мнению, подпадает под признаки резонансного взаимодействия, под действие закона резонанса. А в особой зоне резонанса оказываются отношения преступности-противопреступности. Это, утверждает Геннадий Николаевич, может быть ситуация сотрудничества, причём,
возникшая не только на законных, но и на противозаконных, коррупционных, к примеру, основаниях [6, с. 27].
Напомню, что в мировом преступности-ведении обсуждается вопрос о потребности судов и силовых структур в воспроизводстве преступности. Наличие и возобновление преступлений способствует занятости населения полезным трудом. Благодаря злым поступкам, зарплата выплачивается силовикам, прокурорам, судьям, адвокатам, а теперь также и службам социальной адаптации [1; 13].
Суждение Горшенкова об эффекте резонанса, высказанное им в свете теории противодействия, представляется заслуживающим особого внимания и дальнейшего осмысления. Что можно из данного тезиса извлечь? Наверное, целесообразно, например, систематически исследовать мнение лиц, совершивших преступления, о том, как можно было бы сделать противодействие более действенным.
Д.М. Гаджиев (Махачкала, Россия), опираясь на положения общего преступности-ведческого учения, высветил дагестанские особенности внутренних государственного и олигархического уровней коррупции [4, с. 63]. Его выступление продолжает положения ранее опубликованной им основательной монографии [3].
Исследуя названные уровни «воронки преступности», Даци Магомедович обращает внимание на то, что местные «элиты» в Дагестане состоят из кланов. Он определяет кланы в качестве «сплочённых групп лиц из отдельных сёл, которые объединены родственными и куначескими связями. Они захватывают ресурсы, оказывают управляющее воздействие на некоторые муниципальные образования, а также на подбор и расстановку кадров в отдельных министерствах и ведомствах». «При этом, - пишет Гаджиев, - они укрепляют свой авторитет и влияние путём заключения межклановых и династийных брачных союзов» [3, с. 205].
Исследование Даци Магомедовича выявило, что первоначальное накопление капитала дагестанскими кланами произошло в период приватизации 1990-х годов и образования национальных движений. В большинстве случаев эти средства зарабатывались противоправным путём. Представители теневого бизнеса, нарастив финансовую силу, стремятся управлять муниципальными районами. Они дают
взятки (от 15 млн до 2 млрд рублей) за способствование назначению и переутверждению их на соответствующих должностях и общее покровительство на муниципальной службе... Происхождение этих средств носит криминальный оттенок. По данным Д.М. Гад-жиева, наиболее поражёнными коррупцией в Дагестане оказались сфера здравоохранения и вслед за ней - земельных отношений [4, с. 64].
«Кремль, - отмечает Гаджиев, - потеряв доверие, вынужден был ввести элементы прямого президентского правления, то есть особый порядок управления регионом в экстремальных ситуациях, носящих общественно-политический характер (тотальная коррупция в верхних эшелонах власти, обнищание населения, беспрецедентное расхищение бюджетных средств на всех уровнях властной вертикали и т.д.)» [4, с. 66].
Однако, как преодолеть господство клановой олигархии? Как обеспечить доступ к власти способных к управлению людей безотносительно к их клановой принадлежности? Эти вопросы, к которым я прикоснулся в моём докладе, полагаю, тесно связаны с общероссийской задачей перераспределения средств, полученных путём преступной приватизации.
Мне представляется, что в рамках антикоррупционной политики необходимо учредить особое направление подготовки и перемещения руководящих работников. Требуется специальное высшее учебное заведение для руководящих кадров с упором на их нравственную подготовку. По окончании данного вуза предполагается целевое распределение выпускников в различные субъекты РФ с последующей их ротацией по России.
Даци Магомедович не без основания ставит вопрос о «потенциальных возможностях для предупреждения ранних признаков коррупционных проявлений в Республике Дагестан», придавая большое значение выявлению явного несоответствия доходов публичных лиц и граждан, имеющемуся у них имуществу. Он обращает внимание на использование институтов гражданского общества. Призывает обеспечить государственную поддержку независимым журналистским расследованиям; антикоррупционным советам, возникшим «снизу» по инициативе граждан; советам старейшин при муниципальных образованиях; общественным объединениям правоохранительной направленности; общественным на-
родным фронтам; молодёжным волонтёрским движениям; антикоррупционным комиссарам и т.д.
Среди целого ряда глубоких соображений, высказанных С.У. Дикаевым (Санкт-Петербург, Россия) и М.С. Дикаевой (Санкт-Петербург, Россия) в их фундаментальной статье - отклике на доклад, - особо отмечу два.
Во-первых, тщательно обоснованное ими предположение о закономерности значительной неучтённой части преступлений (латент-ности), которая, по мнению авторов, необходима для сплочения общества, обеспечения в нём равновесия и поступательного его развития.
Салман Умарович и Милана Салмановна считают, что «человечество не только воспроизводит определённое количество преступлений, но обладает внутренними механизмами, обеспечивающими разумное количество расследованных преступлений и лиц, привлечённых к ответственности и наказанных», т.е. речь идёт о необходимом обществу самосохранении от неотвратимости наказания.
Во-вторых, в отклике Дикаевых имеется теоретический вклад в виктимологическое направление преступностиведения. Они предлагают в качестве жертвы преступности рассматривать не только потерпевших, но и лиц, совершивших преступления, из чего делают значимые для уголовной политики выводы [9].
А.П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия)
ставит в политическом преступностиведении вопрос об информационно-идеологическом направлении противодействия глобально-олигархической власти. В рамках этого направления он выделяет следующие меры: 1) широкое освещение преступной деятельности ГОВ; 2) развитие в обществе духовных начал, основанных на традиционных религиях мира; 3) постепенное замещение разлагающего информационного содержания, наполняющего современные литературу, театральные постановки, музыкальные произведения, фильмы и передачи, телевизионное и радиовещание в целом, сеть интернет, на нравственное [7, с. 58].
Очевидно, что из приведённого предложения вытекает дальнейшая задача выработки механизма этого замещения.
Андрей Петрович предлагает установить уголовную ответственность за управление общественным мнением, осуществляемое с
Д.А. Шестаков. ТЕОРИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПНОСТИ 27
причинением существенного вреда интересам общества [7, с. 57].
Задача ставится им в нужном направлении. Однако для того, чтобы выдвигаемая норма не оказалась «мёртвой», видимо, при описании объективной стороны этого состава, надо раскрыть термин «управление общественным мнением», что будет непросто.
Сожалею, что С.Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия) не разделяет моего отрицательного отношения к навязанной России с Запада двунаправленной модели изменения уголовного законодательства. Тем не менее, в выступлении Сергея Фёдоровича заслуживает внимания предложение о восстановлении в уголовном законе двух видов наказания: ссылки и высылки. Их применение позволит привлечь осуждённых, их близких, соответствующие государственные и частные структуры для заселения обезлюживаемых с конца 1980-х гг. территорий Севера, Сибири, Забайкалья и Приморья [12].
П.А. Кабанов (Набережные Челны, Россия) рассуждает в направлении виктимоло-гической защиты от преступлений в сфере предпринимательства, в частности, тех же предпринимателей. Павел Александрович ставит вопрос о законодательной основе для решения этого вопроса, что заслуживает поддержки [10].
Для предупреждения одного из проявлений коррупции имеет значение отмеченная С.Н. Гаджиевым (Махачкала, Россия) коррупционная схема целевого набора в медицинские вузы, получившая распространение в Республике Дагестан, согласно которой целевые направления на учёбу выдают не только медицинские вузы, но и администрации муниципалитетов [5, с. 69]. Кстати замечу, что учёт этого криминогенного фактора является вкладом одновременно в две формирующиеся отрасли преступностиведения - в криминоло-
гию здравоохранения и криминологию сферы образования и науки.
Не менее важно требование Х.О. Алиева (Махачкала, Россия) навести порядок в земельном законодательстве в связи с тем, что, как он утверждает, сфера оборота земель наиболее коррупционна в Дагестане [2, с. 73].
Значение выездных бесед. Проведение выездных бесед постепенно входит в обыкновение Клуба. Они состоялись в Костанае, Калининграде и вот теперь в Махачкале.
В махачкалинском обсуждении теоретических основ противодействия преступности для меня особенно важен ряд услышанных от дагестанских участников беседы высказываний в отношении местной специфики криминогенных процессов. Здесь имеет место клановая особенность шестого (внутригосударственного) и седьмого (внутреннего олигархического) уровней преступности. Значимы соображения коллег о необходимости сильного федерального обеспечения демократических начал доступа к власти - не по принадлежности к тому или иному клану, а по способностям к руководству и моральным качествам. Эти высказывания местных пре-ступностиведов натолкнули меня на мысль о желательном введении периодического обмена между субъектами федерации их руководящими работниками.
Участие в беседе представителей законодательной и исполнительной республиканской власти, правоохранительных органов и видных правоведов, их сосредоточение на конкретном круге вопросов - развивающейся теории противодействия преступности - принесло ожидаемые плоды. Научные работники сделали некоторые шаги по развитию общей криминологической теории. Знакомство с особенностями местной преступности и противодействия ей способствовало обоюдопо-лезному сближению теории и практики.
ПРИСТАТЕЙНЫЙ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Sessar K. Funktionalität des Verbrechens // Gutsche G., Thiel K. (Hrsg.): Gesellschaft und Kriminalität im Wandel. Goldesberg, 2001. S. 161-210.
2. АлиевХ.О. К вопросу о противодействии коррупции в Дагестане // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 72-74.
3. ГаджиевД.М. Власть и особенности предупреждения преступности в Республике Дагестан. Махачкала: Администрация президента и правительства Республики Дагестан, 2007. 478 с.
4. Гаджиев Д.М. О предупреждении коррупции в Республике Дагестан // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 63-68.
5. Гаджиев С.Н. Причины коррупции в Дагестане // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 69-71.
6. Горшенков Г.Н. Гуманистическая стратегия преступностиведа // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 26-30.
7. Данилов А.П. Информационно-идеологические меры противодействия глобально организованной преступности // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 57-59.
8. Джавадова И.А. Новые подходы к организации контроля над преступностью // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 60-62.
9. Дикаев С.У., ДикаеваМ.С. Об основах учения о противодействии преступности или о востребованности нелинейных суждений о преступности в криминологии // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 41-49.
10. Кабанов П.А. Многоуровневая система противодействия преступности в концепции профессора Д.А. Шестакова: размышления о главном // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53).
C. 34-36.
11. Курбанов Г.С. Некоторые размышления о системе противодействия преступности в концепции профессора Д.А. Шестакова // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 37-40.
12. Милюков С.Ф. О соотношении судебной и внесудебной репрессий в механизме противодействия преступности // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 31-33.
13. Сессар К. Преступление как социальная конструкция // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2004. № 1 (7). С. 111-151.
14. Харламов В.С. Уникальность научных новаций в учении о противодействии преступности // Криминология, вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 53-56.
15. Шестакова С.Д. О сотрудничестве со следствием // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2 (53). С. 50-52.
REFERENCES
1. Sessar K. Funktionalität des Verbrechens // Gutsche G., Thiel K. (Hrsg.): Gesellschaft und Kriminalität im Wandel. Goldesberg, 2001. S. 161-210.
2. Aliev H.O. K voprosu o protivodeystvii korruptsii v Dagestane. [On the issue of combating corruption in Dagestan]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 72-74.
3. Gadzhiev D.M. Vlast i osobennosti preduprezhdeniya prestupnosti v Respublike Dagestan. [The power and features of crime prevention in the Republic of Dagestan]. Makhachkala: Administratsiya prezidenta i pravitelstva Respubliki Dagestan. 2007, 478 p.
4. Gadzhiev D.M. O preduprezhdenii korruptsii v Respublike Dagestan. [On prevention of corruption in the Republic of Dagestan]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 63-68.
5. Gadzhiev S.N. Prichiny korruptsii v Dagestane. [Causes of corruption in Dagestan]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 69-71.
6. Gorshenkov G.N. Gumanisticheskaya strategiya prestupnostiveda. [Humanistic strategy of criminologist]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 26-30.
7. Danilov A.P. Informatsionno-ideologicheskie mery protivodeystviya globalno organizovannoy prestupnosti. [Information and ideological measures of globally organized crime counteraction]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 57-59.
8. Dzhavadova I.A. Novye podkhody k organizatsii kontrolya nad prestupnostyu. [New approaches to crime control]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 60-62.
9. Dikaev S.U., Dikaeva M.S. Ob osnovakh ucheniya o protivodeystvii prestupnosti ili o vostrebovannosti nelineynykh suzhdeniy o prestupnosti v kriminologii. [On the fundamentals of the theory of crime counteraction, or on the need for non-linear judgments about crime in criminology]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra -Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 41-49.
10. Kabanov P.A. Mnogourovnevaya sistema protivodeystviya prestupnosti v kontseptsii professora
D.A. Shestakova: razmyshleniya o glavnom. [The multi-level system of crime counteraction in the concept of Professor D.A. Shestakov: reflections on the main thing]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 34-36.
11. Kurbanov G.S. Nekotorye razmyshleniya o sisteme protivodeystviya prestupnosti v kontseptsii professora D.A. Shestakova. [Some reflections about the system of crime counteraction in the concept of Professor
Д.А. Шестаков. ТЕОРИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПНОСТИ 29
D.A. Shestakov]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 37-40.
12. Milyukov S.F. O sootnoshenii sudebnoy i vnesudebnoy repressiy v mekhanizme protivodeystviya prestupnosti. [On the correlation of judicial and extrajudicial repression in the mechanism of crime counteraction].
Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 31-33.
13. Sessar K. Prestuplenie kak sotsialnaya konstruktsiya. [Crime as a social construction]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2004, no. 1 (7), pp. 111-151.
14. Kharlamov VS. Unikalnost nauchnykh novatsiy v uchenii o protivodeystvii prestupnosti. [Uniqueness of scientific innovations in the doctrine of the crime counteraction]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra -Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 53-56.
15. ShestakovaS.D. O sotrudnichestve so sledstviem. [On cooperation with the investigation]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2019, no. 2 (53), pp. 50-52.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Дмитрий Анатольевич Шестаков - доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, соучредитель, президент Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, заведующий криминологической лабораторией Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, Россия); e-mail: [email protected]
INFORMATION ABOUT AUTHOR
Dmitriy Anatolievich Shestakov - Doctor of Laws, professor; honoured scientist of the Russian Federation, co-founder, president of Saint-Petersburg International Criminology Club, head of the Laboratory of criminological at Herzen State Pedagogical University (Saint-Petersburg, Russia); e-mail: [email protected]
