CC BY
247
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
О. Ю. Попик
ТЕОРИЯ ПРЕДМЕТОВ А. МАЙНОНГА И ПРОБЛЕМА УНИВЕРСАЛЬНОСТИ ЛОГИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ
В статье рассмотрены связи универсальных характеристик логических законов и онтологии многоуровневого типа, представленной в разработанной Алексиусом Майнонгом теории предметов. Анализируются особенности логических законов в системах логики объектного и метауровня. Предлагается введение многоуровневых логических и онтологических систем в ключе разработки нового типа рациональности.
Ключевые слова и словосочетания: семантика, теория предмета, логические законы, интенциональность, рациональность, типы бытия, региональная онтология.
Говоря о законах логики, принято выявлять в качестве их существенных черт общезначимость и универсальность. Однако при рассмотрении системы, универсум которой задан по принципу разноуровневой онтологии, указанные характеристики логических законов проблематизируются и должны быть поставлены под вопрос. Действительно, «области с качественно отличной природой объектов требуют разных логик при рассуждениях о них»1, - пишет В. А. Смирнов. Но можем ли мы выявить некоторые подлинно универсальные законы, соблюдаемые во всех «отсеках» нашей онтологии? Этот вопрос уместно рассматривать, предъявив систему, универсум которой задан согласно указанному выше принципу. Именно такую онтологическую систему, получившую название теории предметов (Gegenstandstheorie), разработал выдающийся австрийский логик и философ грацкой школы, наследник интенцио-нальной традиции Алексиус фон Майнонг. Она претендует на статус универсальной науки, ведь в поле ее рассмотрения попадают не только существующие предметы, но и предметы, как не представленные в действительности, так и невозможные в рамках реальности как она нам известна. В этом смысле теория предметов представляется наукой более широкой и более фундаментальной, чем метафизика, в ведении которой находится только наличное или су-щее2. Система, которую строит Майнонг, позволяет освободить предметы от их бытийных характеристик в пользу рассмотрения их природы. Попробуем создать набросок задающих ее основных положений.
Базовое представление, из которого исходит Майнонг, состоит в том, что для всякого рода опыта характерна направленность на нечто, на некий объект. Данное положение весьма схоже с тем, что Франц Брентано называет интенциональностью, однако Майнонг, стараясь отойти от позиций своего учителя, не использует данный термин. В опыте следует различать три компо-
1 Смирнов В. А. Является ли классическая формальная логика универсальной? // Логико-философские труды В. А. Смирнова. - М. : Эдиториал УРСС, 2001. - С. 289.
2 См.: Майнонг А. Самоизложение. - М. : ДИК, 2003.
нента: акт сознания субъекта (например, мышление или суждение), его содержание и его предмет. Согласно теории предметов принципиально возможно допустить, предположить всякую мысль, всякое согласованное выражение (unbeschraenkten Annahmefreiheit Satz). Этот принцип принято обозначать как принцип неограниченного допущения. При этом всякое допущение направлено на некоторый подразумеваемый интенциональный объект. Примечательно, что содержание мысли полностью принадлежит области мысли, включается в нее, а значит, реально в той же степени, что и последняя.
Майнонг дает широкое и нестрогое определение термину «предмет»: «Все есть предмет», - и при этом для строгого определения «недостает как genus так и differentia»1. Однако «этимология «стоящего напротив» (Gegenstehen)» предполагает, что «любое внутреннее переживание находит выражение...; [ему] противостоит значение и оно всегда есть предмет»2. Май-нонг максимально расширяет область рассмотрения: теперь в нее входят не только реально существующие предметы, которым обычно отдается предпочтение в научных теориях, но также возможные предметы и даже невозможные.
Введение в область рассмотрения невозможных объектов, которое приводит к порождению парадоксальных на первый взгляд предложений о том, что есть такие объекты, которых нет, легитимируется и обосновывается за счет принятия двух тесно связанных принципов: принципа независимости так-бытия предмета от бытия (Prinzip der Unabhaungigkeit des Sosein vom Sein) и принципа вне-бытия чистого объекта (Satz vom Aussersein der reinen Gegenstandes)2. Согласно первому принципу всякий интенциональный объект является носителем своей собственной природы - Sosein, или так-бытия.
Бытие или небытие предмета не являются свойствами, составляющими природу, или так-бытие, предмета. Следовательно, допустимы и объекты, нейтральные по отношения к бытию и небытию, т. е. так называемые чистые объекты, обращение к которым становится допустимым в связи с введением в теорию концепта вне-бытия (принцип вне-бытия чистого объекта).
Говоря о бытийствующих предметах, Майнонг проводит демаркацию между двумя модусами бытия интенциональных предметов - пространственно-временным существованием и абстрактным, идеальным наличием (субсис-тенцией) (Existenz/Bestand Satz). Проводимое различение поясняется следующим образом: «.Объекты устроены так, что их природа либо словно бы позволяет им существовать и быть воспринимаемыми, либо запрещает им это, [и] .если им вообще полагается бытие, это бытие не может быть существованием, но лишь наличием (субсистенцией)...»4. Два заявленных режима бытия могут быть сопоставлены исходя из определенной закономерности, а именно: «Существующее также имеется в наличии, то, что не имеется в наличии, также не существует»5. Реальные предметы обнаруживают себя в этом
1 Майнонг А. Самоизложение. - С. 21.
2 Там же.
3 См.: Meinong A. Über Gegenstandstheorie = The Theory of Objects // Chisholm R. M. (ed.). Realism and the Background of Phenomenology. - Glencoe, IL : Free Press, 1960.
4 Майнонг А. Самоизложение. - С. 24.
5 Там же. - С. 26.
качестве именно благодаря восприятию1. И речь здесь идет не только о внешней реальности, но и о внутренней, психологической. Идеальные же объекты не являются чувственно данными нам. Идеальные предметы субсистируют, но не могут существовать по своей природе (числа, различение между красным и зеленым), в то время как реальные предметы могут не существовать в данный момент, однако их существование принципиально возможно (исходя из их природы). В качестве примера субсистирующего нематериального предмета приводится «объектив о том, что.». В этой связи следует зафиксировать значение термина «объектив».
Объективы коррелятивны суждениям; они, как их представляют в русскоязычной литературе, суть предметы, обозначаемые при помощи предположения с союзом «что» или подразумеваемые в высказывании после союза «что»2. Объективы выступают носителями истины и лжи. Контраст между объектами и объективами Майнонг подчеркивает сам: «объектив противостоит объекту. в качестве предмета, который. прежде всего сам является бытием»3. Это утверждение основывается на лингвистическом факте, состоящем в том, что часть предложения «что объект бытийствует» может быть преобразована в «бытие объекта.»4, и при этом бытие, которым обладает объектив, представляет собой наличествование (субсистенцию), поэтому все объективы вневременны. Раз объективы вневременны, значит и неизменны.
Ближе всего к термину «объектив» словосочетание «положение дел», однако последнее не может быть признано полностью равнозначным, поскольку скорее соответствует истинным суждениям, не является коррелятивным ложным суждением или тем суждением, где предметом, о котором судят, выступает невозможность.
Какую связь мы можем обнаружить между объектами, объективами и так называемыми чистыми предметами (теми, что попадают только в область Aussersein и никакую больше)? Объекты являются предметами представления. При этом принципиально важно, что представления всегда позитивны. Есть и другой способ отношения к объектам, а именно вынесение суждения. Предметами, коррелятивными суждениям, выступают объективы. Подчеркнем, что суждения всегда позитивно или негативно характеризуют бытие, т. е. в суждении всегда утверждается бытие либо небытие предмета. Становится ясным, каким образом достигается определенность в онтологическом статусе предметов - посредством вынесения суждения. Как же может быть охарактеризован предмет, относительно которого неверно утверждать его наличие как в области бытия, так и в противообласти? Именно такие предметы будут считаться чистыми - на них не распространяются суждения ни о существовании, ни о наличии, ни о небытии. Так задается совокупность предметов, нейтральных по отношению к бытию - связанных исключительно с режимом вне-бытия (Aussersein).
1 См.: Meinong A. Über Gegenstandstheorie = The Theory of Objects.
2 См.: Суздалев Е. Н. Алексиус Мейнонг: теория предметов. Логико-философский анализ. -СПб., 1991. - С. 46.
3 Meinong A. Über Gegenstandstheorie = The Theory of Objects. - S. 19.
4 Meinong A. Über Möglichkeit und Wahrscheinlichkeit. Beiträge zur Gegenstandstheorie und Erkenntnistheorie. - Leipzig, 1915.
Можно сделать вывод, что введение концепта «объектив» в майнонги-анскую систему носит функциональный характер: объективы как предметы суждений позволяют нам отвечать на вопросы вида: «Имеется ли этот объект в наличии?», «Существует ли данный объект?», «Обладает ли этот объект небытием?». Если мы позитивно отвечаем только на первый вопрос, то перед нами идеальный объект; если на первые два - реальный. Утвердительный ответ на третий вопрос позволяет нам обнаружить небытийствующие предметы. Если же мы трижды (по числу вопросов) затрудняемся с ответом, не можем положительно ответить ни на один из представленных вопросов, то мы имеем дело с чистым предметом.
Майнонгианская система позволяет нам взглянуть на предметную область в новом, нетрадиционном ключе. Теперь само обращение к любому предмету возможно в связи с тем обстоятельством, что всякий чистый предмет полагается в режиме вне-бытия, пребывает в режиме дооценочном, в том режиме, когда не вынесено суждение о его принадлежности к области бытия или некоторой противообласти. Это положение основывается на принципе неограниченного допущения, принципе независимости и принципе вне-бытия чистого предмета. Однако если мы можем представить себе позитивную область бытия, где располагаются бытийствующие предметы, и также мы можем согласно классическому принципу бинарных оппозиций смоделировать негативную область, область, в которую попадут предметы, бытием не обладающие (вроде уже ставших хрестоматийными «золотой горы» и «круглого квадрата»), то как быть с теми предметами, вопрос о бытийном статусе которых еще не решен? Иначе говоря, не вполне ясно, что представляет собой режим вне-бытия; что значит находиться по ту сторону бытия и небытия.
Одной из возможных интерпретаций концепта Aussersein является некоторое универсальное поле, которое мы и подразделяем на две области - бытия и небытия. Но эта версия не выдерживает никакой критики в той связи, что указанная трактовка вне-бытия сводит эту область к некоторой позитивной совокупности, что не позволяет нам видеть в Aussersein режим, радикально отличный от классических. В предложенной трактовке Aussersein предстает квазибытием, что предполагает существование противоположной области -квазинебытия. При этом ясно, что новаторство майнонгианских идей состоит именно в выявлении этого потустороннего режима.
Из сказанного получаем, что режим вне-бытия выступает в качестве некоторого метауровня по отношению к бинарному разделению на области бытия и небытия. Этот метауровень, фундирующий майнонгианскую онтологию, позволяет нам обращаться к предметам как таковым, принимая во внимание их природу (их так-бытие), а не бытийные характеристики. Именно введение этого нового режима легитимирует расширение поля метафизических спекуляций, снятие запретов классической метафизики. Напомним, что мышление в рамках последней предполагает бинарные оппозиции, в том числе при задании предметной области рассмотрения, о чем мы говорили выше. Режим Aussersein на интуитивном уровне освобождает онтологическую картину от примата классической бинарности, являясь при этом условием демаркации
возможных и невозможных предметов1. Но содержательно этот режим трудноинтерпретируем. Проблематичной видится также презентация данного режима средствами аппарата логической семантики. Являясь основанием семантической системы, базирующейся на реконструированной майнонгианской онтологии, сам корневой концепт вне-бытия остается «вшитым» в систему и потому смутным. Важно при этом избежать того заблуждения, что Aussersein, подобно другим Sein,ам (экзистенция, субсистенция), составляет некоторую область, в которую с неизбежностью попадают предметы, не обладающие бытием, в том числе противоречивые. Вне-бытие может быть названо областью лишь в весьма огрубленной форме с огромной долей условности. Как представляется, наиболее адекватным будет представление о доктрине вне-бытия как о некотором правиле, базовом принципе, служащем основой для последовательного проведения тезиса о независимости природы (так-бытия) предмета от его бытия. Поэтому рассмотрение Aussersein в региональном ключе не вполне корректно. Вне-бытие не стоит в одном ряду, не включается в одну линейку с другими видами бытия. В противном случае сомнительно, что Майнонг мог бы называть противоречивые предметы вроде «круглого квадрата» бездомными, не обладающими никаким бытием вовсе2.
Итак, в системе Майнонга мы имеем дело с онтологией, где есть области, «населенные» предметами, не подчиняющимися на предикативном уровне законам классической логики: закону исключенного третьего, закону противоречия. Однако на пропозициональном уровне все классические законы соблюдаются. Такое разграничение сфер действия законов очень похоже на предлагаемое Н. А. Васильевым: «Аксиомы логики множественны, как множественны аксиомы геометрии. Раз это так, то где гарантия того, что какое-нибудь логическое основание не может быть отброшено, заменено другим? .Мы не можем утверждать абсолютности всех аксиом и всего содержания логики, как не можем утверждать абсолютности всех аксиом и всего содержания геометрии»3.
Именно на этом основании Васильев разграничивает законы эмпирического (предметного) и металогического (пропозиционального) уровня. Причем первые соотносятся с онтологией, уподобляются аксиомам геометрии, которые могут варьироваться и отбрасываться, порождая новые системы, новые миры. Вторые же общезначимы в силу того, что имеют связь не с миром, а с субъектом, его рациональными функциями, которые считаются неизменными. Поэтому универсальными и необходимыми будут только законы металогики. При этом существенное затруднение вызывает представление о самом субъекте. Постулируя неизменность субъектной рациональности, мы делаем чересчур смелое допущение, которое нуждается в подтверждении и разработке определенной гносеологической базы для своего обоснования.
1 См.: Kroner F. Zur Meinongianischen Unmoeglichen Objekten // Meinong - Gedenkschrift. - Graz, 1952. - S. 43.
2 См.: Findlay J. N. Meinong's Theory of Objects and Values. - 2nd ed. - Oxford : The Clarendon Press, 1963; Chisholm R. M. Brentano on Descriptive Psychology and the Intentional // Lee F. N. and Mandelbaum M. H. (eds.). Phenomenology and Existentialism. - Baltimore : Hopkins Press, 1967.
3 Васильев Н. А. Воображаемая логика. Избранные труды. - М. : Наука, 1989. - С. 97-98.
Теперь возвратимся к теории предметов. Ясно, что для каждого «отсека» майнонгианской онтологии можно предложить свою логику (подобные системы были построены, например, в работах таких авторов, как Залта, Пар-сонс и др.)1. Однако если вся онтология теории предметов в целом подчиняется законам, называемым металогическими, что мы можем сказать о субъекте, связанном с представленной картиной мира? Требование разработки гносеологических оснований в случае теории предметов предполагает, что мы также учтем один из принципов самой майнонгианской системы, а именно принцип интенциональности. Согласно ему мы умеем проводить различие между теми объектами, что встречаем в нашем выделенном, действительном мире, и самими интенциональными объектами, которые сопряжены с познавательной активностью субъекта.
Проблемы интенциональности впервые наиболее остро встают перед представителями школы Брентано и далее разрабатываются детально в феноменологической традиции. Майнонг, стараясь уйти от проблематизации способностей субъекта, не желает выявлять трудности, возникающие в связи с применением концепта интенционального объекта. Поэтому он избегает использования самого термина, хотя ясно, что те предметы, о которых рассуждает Майнонг, можно с определенными оговорками назвать интенциональны-ми. Если мы стоим на позициях интенциональности, то мы по большому счету майнонгианцы и несуществующие предметы для нас не представляют очень уж большую проблему (референция к ним), так как референциально имена несуществующих предметов отсылают нас к некоторому интенциональному объекту, который хоть как-то можно удержать и зафиксировать (например, посредством Aussersein). Но если мы отступаем от интенциональных позиций, тогда сама процедура референции, осуществляемая в связи с именами несуществующих предметов, становится туманной и загадочной. Совершенно не ясны основания к осуществлению этой процедуры выбранным методом. Также сомнительны результаты осуществления этой процедуры.
Таким образом, вопрос о сохранении логических законов как универсальных и общезначимых в системе, предложенной Майнонгом, связан не с прояснением и уточнением онтологических постулатов и следствий теории предметов, а с разработкой гносеологии. Требуется уточнить, что представляют собой познавательные способности самого субъекта, для которого майнон-гианская онтология является значимой. Также необходимо уточнение представлений о рациональности, чтобы убедиться в ее неизменности, ведь именно на этой основе принимаются металогические законы.
Список литературы
1. Смирнов В. А. Является ли классическая формальная логика универсальной? // Логико-философские труды В. А. Смирнова. - М. : Эдиториал УРСС, 2001.
2. Суздалев Е. Н. Алексиус Мейнонг: теория предметов. Логико-философский анализ. - СПб., 1991.
1 См.: Dolling E. Meinong in His and Our Times // Albertazzi L., Jacquette D., Poli R. (eds.). The School of Alexius Meinong. - Aldershot : Ashgate, 2001. - Р. 3-48.
