CC BY
140
№ 317
ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
Декабрь
2008
ИСТОРИЯ
УДК 930.2
А.А. Бронников
ТЕОРИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ В ПОСТСОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ СИБИРИ
Раскрываются основные положения теории модернизации - одной из ведущих социогуманитарных познавательных стратегий современности. Отражены наиболее интересные трактовки данной концепции российскими исследователями. Особое внимание уделено адаптации и применению модернизационного учения в историографии Сибири ХХ-ХХ1 вв. Исследуемая теория заключает в себе богатый познавательный потенциал для изучения социально-экономических, демографических и политических сюжетов региональной истории.
Предпосылки становления теории модернизации были заложены в XIX в. в рамках эволюционизма, функционализма и учения М. Вебера. Теория социальной эволюции, представленная трудами Э. Дюркгейма и Г. Спенсера, обогатила модернизационную парадигму идеей однонаправленности социальных изменений, означающей, что человеческое общество безвариантно движется вдоль одной линии от примитивного к развитому государству. Большое значение для формирования модернизационной концепции имела идея М. Вебера о рационализации, являющейся основным понятием анализа европейского капитализма и превращающей каждое человеческое действие в предмет расчета и измерения. Влияние функционализма на модернизацион-ную теорию заключается в использовании категорий типовых переменных, разработанных Т. Парсонсом для обозначения традиционных и современных обществ. Типовые переменные - это ключевые социальные отношения, изменение которых является основным показателем начала модернизации [1. С. 223].
В мировом гуманитарном знании ХХ в. классические положения модернизационной теории активно разрабатывались западными обществоведами в 19501960-х гг. для объяснения перемен, происходивших в странах Запада и Востока. Данные исследования основывались на том, что модернизационное изменение -линейный процесс, включающий преобразование традиционных аграрных обществ в современные индустриальные путем развития процессов структурнофункциональной дифференциации, индустриализации, урбанизации, коммерциализации, секуляризации, национальной идентификации, грамотности и образования. В экономической сфере это означает трансформацию способа производства, в социальной - специализацию людей и общественных институтов по видам деятельности, зависящую от квалификации и уровня образования. Культурная модернизация предполагает секуляризацию образования, распространение грамотности, религиозную терпимость и дифференциацию ценностных систем. При этом создается определенный тип культуры, называемый «модернити», который отличает приверженность европейскому сциентизму, демократическим идеалам, стремление к техническому прогрессу [2. С. 23].
Модернизация - протяженный во времени процесс, следовательно, общество проходит ряд стадий, каждая из которых отражает определенный уровень экономи-
ческого развития. Большинство авторов придерживаются стадиального деления, предложенного У. Ростоу. Согласно разработкам этого исследователя выделяется пять стадий общественно-экономического развития: стадия традиционного общества с низкопродуктивными технологиями; стадия переходного общества, в котором создаются предпосылки для экономического подъема; стадия взлета, когда начинается индустриализация; стадия зрелости национальной многоотраслевой экономики с доминантой машиностроения; стадия общества массового потребления, в котором преобладает сфера услуг и рынок высококвалифицированной рабочей силы [1. С. 227-228]. В своих предельных основаниях теория модернизации довольно близка марксизму: обе концепции являются линейными моделями общественных изменений, однако формационный подход и теория модернизации расходятся в трактовке механизмов общественных перемен, т.к. первый относится к конфликтным познавательным моделям, а концепция модернизации - к эволюционным [3. С. 108]. Важной познавательной проблемой является оценка критериев модернизации, поскольку данная теория рассматривает западноевропейскую общественную систему как идеальный ориентир для тех народов, которые, по мысли западных обществоведов, далеко отстали на пути модернизации. Следовательно, происходит ранжирование различных обществ, возникает стратегия догоняющего развития. В связи с этим при использовании теории модернизации необходимо учитывать национальные особенности, т.к., по мнению российского обществоведа В.А. Красильщикова, без их учета незападные народы отчуждаются от хода исторического процесса, становятся маргиналами истории [2. С. 27].
В российской исторической науке концепция модернизации стала активно осваиваться с начала 90-х гг. ХХ в. Важным показателем усиления интереса отечественных ученых к модернизационной парадигме можно считать издание в 1993 г. на страницах журнала «Вопросы философии» материалов круглого стола «Российская модернизация: проблемы и перспективы». Данная публикация содержала большое количество различных точек зрения на особенности модернизации России, при этом пристальное внимание уделялось особенностям данного процесса, в частности его периодизации и движущим силам. В период с начала 1990-х гг. и до наших дней отечественными историками было выработано несколько авторских концепций изучения
российской истории с помощью модернизационной теории. Одной из первых подобных трактовок была версия, предложенная А. С. Ахиезером, который исходил из общего положения о том, что Россия является «расколотой цивилизацией». Социокультурный раскол, по мнению автора, представляет собой противоречие между пониманием целей модернизации различными социальными группами. Правящий слой видел в ней средство для умножения ресурсов, а большинство населения - условие, навязанное властью сверху и противоречащее традиционному укладу жизни, следовательно, в России имела место псевдомодернизация, имитировавшая реальную с помощью неадекватных средств и целей [4. С. 24].
Весьма ценной в методологическом плане является модель догоняющей модернизации, представленная в концепции С.Я. Матвеевой. Взяв за основу анализ механизма заимствования инокультурного опыта, она получила интересные выводы о том, что западные идеи, попадая в российскую культурную среду, играют в ней противоположную своему содержанию роль при видимом сохранении идентичности. Важным является тезис автора о длительном сохранении в условиях модернизирующегося города России значительных массивов архаичной крестьянской культуры, обусловивших критическую глубину социокультурного раскола [5. С. 160].
Дальнейшее освоение модернизационной теории пришлось на начало XXI в. и характеризовалось более высоким уровнем ее теоретической разработки. Так, например, Л.И. Семенникова характеризует российскую модернизацию как процесс, состоящий из ряда стадий: петровской, имперской XIX в., столыпинской, сталинской и современной. Россия на протяжении более двухсот лет осуществляла модернизации с сохранением восточных ориентиров, поэтому определить идеологическую базу дореволюционных модернизаций представляет сложность. Советская модернизация в оценках Семенниковой является наиболее последовательной и всесторонней [6. С. 36]. Также широко известен фундаментальный труд Б.Н. Миронова «Социальная история России периода империи (XVII-XX вв.)». Авторская трактовка основных институтов российской модернизации основана на целостном анализе урбанизации, рационализации, индивидуализации с акцентом на генезисе личности, демократической семьи и гражданского общества. По мнению Б. Н. Миронова, для российской модернизации характерны особые факторы: раскол культурного пространства на народную и элитарную культуры, слабая секуляризация общественного сознания и противоречия между традиционными структурами российского общества и реформаторской деятельностью правительства. В результате модернизационные изменения имели только внешний характер и привели российское общество к социальной и культурной ассиметрии, выражавшейся в асинхронности развития его отдельных институтов [7. С. 141]. Особый интерес представляет работа В.В. Ке-рова «Се человек и дело его... Конфессионально - этические факторы старообрядческого предпринимательства в России». Автор исходит из положения о том, что в начальный период российской модернизации форми-
руется новый тип личности - старообрядец, для которого характерны рациональное мышление, трудолюбие, следовательно, религия становится ведущим механизмом реформ и формирует рационалистический характер мышления [8. С. 17]. Неоднозначность процесса советской модернизации представлена в работе Т.Ю. Красовицкой «Модернизация России: национально-культурная политика 20-х годов». По мнению автора, полиэтническое российское государство тормозило модернизационный процесс, т.к., распространяя единые базовые знания и язык, постоянно обращалось к насильственным методам. Принудительная нивелировка национальных особенностей, с одной стороны, ускоряла ход модернизационных преобразований в советский период, но с другой - негативно сказывалась на сохранении уникальных национальных культур [9. С. 3].
Результаты анализа исследований российских обществоведов в области концепции модернизации позволяют отметить, что ученые акцентируют внимание на догоняющем характере эндогенной российской модернизации с учетом религиозных, национальных особенностей и важной роли государства в этом процессе. Освоение данного положения способствует созданию наиболее полной и методологически ценной версии концепции модернизации для изучения истории России.
Для сибирской исторической науки, испытывающей на себе те же следствия переходного периода, что и вся отечественная историография, были характерны подобные ей периоды в освоении концепции модернизации. Активизация интереса сибирских обществоведов к концепции модернизации стала очевидной со второй половины 1990-х гг., и, хотя методологическую базу историографии Сибири этого периода отличала эклектичность, исследование процесса адаптации изучаемой концепции представляется важным и интересным. Появился ряд работ сибирских историков, в которых концепция модернизации признавалась весомой познавательной стратегией. Новосибирская исследовательница Н.П. Матханова в своей работе «Высшая администрация Восточной Сибири в середине XIX века» анализирует деятельность государственных органов в процессе модернизационных преобразований. Важным положением данного исследования является признание ведущей роли государства в процессе модернизации Сибири [10. С. 18]. Новосибирский историк В.И. Исаев, исследуя историю молодежи Сибири в период модер-низационных преобразований 1920-1930-х гг., основывается на тезисе об активном вмешательстве государства в процесс формирования личности, готовой воспринимать модернизационные новшества. Противоречие между традиционными ценностями и советской модернизацией автор считает ведущим при изучении данного периода [11. С. 23].
В указанный период в сибирской исторической науке появлялись не только исследования частных сюжетов, основанные на концепции модернизации, но и обобщающие работы, целью которых является представление всего исторического процесса в Сибири с позиций модернизационных преобразований. Данные работы отличает высокий уровень теоретизации и среди них следует отметить исследования томского историка В.П. Зиновьева. Автор вводит концепцию модер-
низации в общую теорию постиндустриализма, согласно которой модернизационный процесс - это только переход от аграрной стадии развития к индустриальной, который обусловлен исключительно экономическими причинами. Сибирь прошла те же ступени модернизации, что и Россия, имея при этом свои особенности, в частности отставание по времени от аналогичных российских процессов, связанное с зависимостью модернизации Сибири от капитала центра страны, сырьевой направленности сибирской индустрии [12. С. 37]. Ценность данной разработки очевидна, т.к. для анализа взят классический вариант концепции модернизации, проведена его адаптация для изучения истории Сибири. Однако следует отметить, что исследование В.П. Зиновьева с позиций классической концепции модернизации может быть признано односторонним, т.к. при наличии подробного анализа экономической составляющей в нем не проанализирован аспект влияния культурных, традиционных ценностей на модернизационный процесс.
Важными источниками для изучения процесса адаптации модернизационной концепции в историографии Сибири являются работы, вышедшие в свет в конце 1990-х гг. и на современном этапе. Общетеоретическое, основанное на полидисциплинарном и кросс-культурном анализе, понимание модернизационных процессов предлагают ученые томской историографической школы, в частности И.Ю. Николаева. Модернизация в данном контексте определяется как изменение психосоциальных комплексов индивида в отношении власти и общества, которое является главным двигателем эволюционных преобразований [13. С. 265].
Знаменательным событием данного периода стало проведение в Институте истории СО РАН Всероссийской конференции «Сибирское общество в контексте модернизации XVШ-XX веков». Впервые столь масштабный научный форум был посвящен проблемам изучения истории Сибири в рамках концепции модернизации. Среди наиболее значимых работ следует отметить исследования барнаульского историка Ю.М. Гончарова, посвященные истории сибирской городской семьи. Методологической базой данных исследований является классическая трактовка модернизма с ценностями современной личности, признанием гражданского общества, рыночной экономики и малой демократической семьи. Автор вводит ряд теоретических положений российских историков Б. Н. Миронова и А.Г. Вишневского. В частности, Ю.М. Гончаров использует идею А. Г. Вишневского о демографически-семейной модернизации, в которой модернизация семьи влечет за собой общую демографическую эволюцию общества [14. С. 190]. Проанализировав большой объем источников в русле выбранной методологической стратегии, автор делает вывод о том, что модер-низационные преобразования были более сильны в городах Сибири. Миграция в города вела к росту рождаемости, однако традиционная модель поведения не позволяла обществу полноценно осваивать новую демографическую ситуацию, следовательно, модерниза-ционные процессы оставались незавершенными, а конфликт между традиционализмом и новаторством углублялся. Ю. М. Гончаров делает вывод, что традиционные ценности являлись причиной отставания мо-
дернизации Сибири и России в целом [14. С. 191]. Другим интересным источником являются работы Т.К. Щегловой, посвященные истории ярмарок юга Западной Сибири в конце XIX - начале XX в. Ценностью этих исследований является акцент на сугубо частном аспекте концепции модернизации - развитии форм товарообмена и организации структуры рынка. Данная методологическая проблема является нерешенной, в отечественной историографии существует два подхода к ее решению. Первый основан на том, что модернизация постепенно изменяет формы торговли вертикально - от архаичных развозно-разносных к развитым стационарным и от меновых к биржевым. Второй подразумевает, что модернизационный процесс включает в себя сразу все многообразие форм торговли. Автор ставит новаторскую задачу выявления связи между уровнем развития форм торговли и темпами модернизационных процессов в Сибири [15. С. 231]. Исследование новосибирского историка А. А. Николаева, изучающего роль маслодельной кооперации Сибири в процессе модернизационного перехода, также отличает положение об отставании модернизации в системе кооперации, вызванное господством традиций [16. С. 24]. Таким образом, данные историографические источники основаны на положении о догоняющем характере модернизации и тормозящей роли традиций.
Однако в историографии Сибири существует ряд исследований, основанных на идеях о ведущей роли традиций в процессе модернизации, признании и учете национальных, религиозных и культурных особенностей. Среди сибирских обществоведов наиболее подробно данные идеи разработаны новосибирской исследовательницей Л.Б. Ус. Изучая влияние модернизаци-онных процессов на формирование менталитета сибирского горожанина, она пришла к интересным выводам о том, что идеи коллективизма, соборности и общинно-сти обеспечили сибирским купцам успешность, а модернизирующейся экономике Сибири - ускорение развития. Кроме того, важной особенностью исследования Л.Б. Ус является дальнейшее развитие методологических идей В.В. Керова [17. С. 62]. Интересной представляется работа томской исследовательницы Л.И. Шерстовой, изучающей аборигенное население Южной Сибири в контексте российской модернизации. Основываясь на идее о противоречии между традиционным укладом аборигенов и модернизационным процессом, автор делает вывод о нивелировке национальных особенностей, которая имела как положительное, так и отрицательное значение. Переход кочевников к земледелию, принятие православия, выравнивание правового статуса крестьян и инородцев, с одной стороны, ускоряли модернизационный процесс, а с другой - способствовали стиранию национальной уникальности, что вело к попыткам аборигенов ее сохранить [18. С. 146]. Сходную точку зрения отстаивает тюменская исследовательница И.В. Удалова. Исследуя православные ценности как фактор адаптационных межэтнических отношений, она отмечает, что если ранее неадапти-рованность к западным ценностям считалась отсталым и ущербным явлением, то в последнее время оценки этого явления стали положительными, что связано с изменением самой модернизационной теории [19. С. 127].
Таким образом, следует отметить, что исследования Л.Б. Шерстовой и И.В. Удаловой методологически соответствуют разработкам Б.Н. Миронова, Т.Ю. Кра-совицкой и продолжают развитие идей признания традиционных национальных и культурных особенностей в качестве продуктивных. Таким образом, концепция модернизации в историографии Сибири стала активно адаптироваться со второй половины 1990-х гг. При этом доминирует модерниза-
ционное учение в исследованиях частных сюжетов, а работ, целиком посвященных его теоретической разработке для комплексного изучения истории Сибири, значительно меньше. Сибирские историки предлагают разные, порой взаимоисключающие оценки концепции модернизации, которые в целом вписываются в общую исследовательскую ситуацию, сложившуюся в отношении данной теории в отечественной исторической науке.
ЛИТЕРАТУРА
1. Побережников И.В. Теория модернизации: основные этапы эволюции // Проблемы истории России. Екатеринбург: НПМП «Волот», 2001.
Вып. 4. С. 217-245.
2. Красильщиков В.А., Гутник В.П., Кузнецов В.И. Модернизация: Зарубежный опыт и Россия. М., 1994.
3. Алексеева Е.В. Объяснение российской истории с помощью теории модернизации: Pro et Contra // Уральский исторический вестник. Екате-
ринбург: Академкнига, 2001. № 7. С. 108-117.
4. Ахиезер А.С. Россия. Критика исторического опыта. М., 1997.
5. Лейбович О. Историко-методологические проблемы концепции модернизации // Уральский исторический вестник. Екатеринбург: Академ-
книга, 2001. № 7. С. 131-141.
6. Семеникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М., 2003.
7. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданско-
го общества и правового государства. СПб, 1999. Т. 2.
8. Керов В.В. Се человек и дело его... Конфессионально-этические факторы старообрядческого предпринимательства в России. М., 2004.
9. Красовицкая Т.Ю. Модернизация России: национально-культурная политика 20-х годов. М., 1998.
10. Матханова Н.П. Высшая администрация Восточной Сибири в XIX веке. Новосибирск, 1997.
11. Исаев В.И. Молодежь Сибири в трансформирующемся обществе: условия и механизмы социализации (1920-1939-е гг.). Новосибирск, 2003.
12. Зиновьев В.П. Особенности становления индустриального общества в Сибири в XIX - начале XX в. // Проблемы истории, историографии и источниковедения России XVIII-XX вв. Томск, 2003. С. 35-38.
13. Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации в истории в свете современных концепций бессознательного. Томск:
Изд-во ТГУ, 2005.
14. Гончаров Ю.М. Модернизационные процессы в сибирской городской семье во второй половине XIX - начале XX в. // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII-XX вв.: Сб. материалов конф. Новосибирск, 2003. С. 190-192.
15. Щеглова Т.К. Территориальное развитие торговой инфраструктуры Западной Сибири и Степного края в период капиталистической модернизации XIX-XX вв. // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII-XX вв.: Сб. материалов конф. Новосибирск, 2003. С. 231233.
16. Николаев А.А. Маслодельная кооперация Сибири в конце XIX - начале XX в. // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII-XX вв.: Сб. матер. конф. Новосибирск, 2003. С. 24-26.
17. Ус Л.Б. Влияние модернизационных процессов на формирование менталитета сибирского горожанина (на примере г. Новониколаевска) // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII-XX вв.: Сб. материалов конф. Новосибирск, 2003. С. 60-62.
18. Шерстова Л.И. Аборигены Южной Сибири в контексте российской модернизации начала XX века // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII-XX вв.: Сб. материалов конф. Новосибирск, 2003. С. 146-149.
19. Удалова И.В. Православные ценности в адаптационных процессах и межэтнических отношениях народов Евразии // Адаптации населения в Сибири: этапы, механизмы, результаты. Новосибирск. 2003. С. 127-130.
Статья представлена научной редакцией «История» і0 апреля 2008 г.
