CC BY-NC-ND
112
УДК 323.1(519.3)
DOI: 10.28995/2073-6355-2018-12-177-192
Теории этногенеза корейцев в КНДР и РК на первом этапе их формирования (1948 г. - начало 1960-х гг.)
Вадим С. Акуленко Дальневосточный федеральный университет, Владивосток, Россия, akulenko.vs@dvfu.ru
Аннотация. В статье предпринимается попытка рассмотреть вопрос формирования теорий этногенеза корейцев в КНДР и Республике Корея с момента образования двух независимых корейских государств и до начала 1960-х гг.
В то время как ученые КНДР испытали на себе влияние советской исторической школы, в РК вопросом происхождения корейцев занимались ученые, начавшие свою карьеру еще в годы колониального господства Японии, что не могло не отразиться на изучении ими вопроса этногенеза корейского народа.
Впрочем, теоретическая «рамка» как в СССР, так и в Японии имела ряд общих черт. В этих условиях использование фактически одного и того же материала при проведении исследований привело ученых Северной и Южной Кореи к близким выводам о ходе этногенеза корейцев.
Ключевые слова: КНДР, РК, этногенез корейцев, теории этногенеза
Для цитирования: Акуленко В.С. Теории этногенеза корейцев в КНДР и РК на первом этапе их формирования (1948 г. - начало 1960-х гг.) // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2018. № 12 (45). С. 177-192. DOI: 10.28995/2073-6355-2018-12-177-192
Theories of ethnogenesis of Korean people in the DPRK and the ROK during the first stage of their formation (1948 - beginning of 1960s)
Vadim S. Akulenko
Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia, akulenko.vs@dvfu.ru
Abstract. This article deals with the problem of formation of different theories of ethnogenesis of Korean people in the DPRK and the ROK from the moment of formation of two independent Korean states until the early 1960s.
© Акуленко В.С., 2018
While scientists of the DPRK experienced the influence of the Soviet historical school, in the ROK question of the origins of Korean people was researched by the scientists who had begun their careers during the Japanese colonial rule in Korea, and all that altogether influenced much upon the development of theories of ethnogenesis theories in the ROK and the DPRK.
However, the fact that the theoretical framework in both the USSR and Japan had a number of common features, as well as the use of practically the same material in their research, led scientists in North and South Korea to close conclusions about the process of the ethnogenesis of Korean people.
Keywords: DPRK, ROK, ethnogenesis of Korean people, theories of ethnogenesis theories
For citation: Akulenko VS. Theories of ethnogenesis of Korean people in the DPRK and the ROK during the first stage of their formation (1948 - beginning of 1960s). RSUH/RGGU Bulletin. "History. Philology. Cultural Studies. Oriental Studies" Series. 2018;12 (45):177-92. DOI: 10.28995/2073-63552018-12-177-192
Введение
Существование вот уже в течение семи десятилетий на территории Корейского полуострова двух враждующих корейских государств привело к формированию двух параллельных официальных исторических школ, которые совершенно по-разному рассматривают вопрос формирования корейского этноса. К настоящему моменту теории этногенеза корейцев на Севере и Юге настолько разошлись в понимании данного процесса, что это может послужить в качестве одного из труднопреодолимых препятствий для воссоединения в будущем корейского народа. В этой связи изучение истории формирования двух параллельных концепций этногенеза, а также поиск точек их соприкосновения, как и фундаментальных отличий, являются одними из важнейших задач современного корееведения, что и составляет актуальность данной работы.
В данной работе будут рассмотрены теории этногенеза корейцев, разработанные учеными РК и КНДР на самом раннем этапе их формирования - с момента создания на Севере и Юге Кореи двух независимых государств в 1948 г. и до начала 1960-х гг. Этот период можно назвать первым этапом формирования теорий этногенеза. Верхней хронологической границей данного исследования обозначено начало 1960-х гг., так как именно в это время как в КНДР, так и в РК происходит переосмысление теорий этногенеза корейцев
и наступает новый этап их развития (данный вопрос рассмотрен в другой статье автора) [1].
В соответствии с заявленной целью были выделены следующие задачи: рассмотреть теории этногенеза корейцев, которых придерживались ученые в РК и КНДР в период с 1948 г. до начала 1960-х гг. на основании работ северокорейских и южнокорейских историков; провести сравнение их главных положений.
В качестве источниковой базы исследования были использованы работы ярких представителей историков первого поколения РК1: Сон Чинтхэ [2-4], Ли Бёндо [5, 6], Чхве Намсона [7, 8] и Ким Санги [9], а также отдельные работы [10, 11] и коллективные монографии северокорейских историков [12-15]. Также для написания работы привлекался ряд историографических работ южнокорейских авторов, посвященных истории изучения истории Кореи в РК и КНДР [16] и изучению наследия южнокорейских историков первого поколения [17].
Полемика вокруг теории этногенеза корейцев в КНДР
Годом основания северокорейской исторической школы вполне можно назвать 1947 г., когда была создана Комиссия по составлению корейской истории Ее
основными задачами стали пересмотр взглядов на историю Кореи, сформировавшихся в колониальный период, а также составление и издание книг по общей и новейшей истории Кореи, соответствующих идеологии КНДР того времени. Однако начавшаяся война не позволила ученым завершить работу, и она была продолжена в 1952 г. с основанием Института истории при Академии наук КНДР Именно в этом
институте начали работу первые северокорейские историки, приступившие к разработке официальной истории корейского народа. Свое отражение она нашла в вышедшей в свет в 1956 г. первой редакции «Общей истории Кореи» [12], которая к настоящему моменту переиздавалась уже пять раз. Это произведение является важнейшим источником для изучения изменений в официальной трактовке истории в КНДР, а также первой книгой, которая рассматривала историю Кореи с точки зрения марксистско-ленинского теоретического подхода.
1 Историками первого поколения в РК называют тех историков, которые получили свое образование и начали карьеру в колониальный период.
Несмотря на то что изучение истории Кореи в КНДР с самого начала встало на службу ТПК2, вплоть до середины 1960-х гг. по многим вопросам допускался плюрализм мнений. Одним из них был вопрос происхождения корейцев.
Чон Хиён в своей работе, посвященной вопросу формирования первых корейских государств, выступил с идеей общих корней у древних корейцев и китайцев династии Шан (й^). Для доказательства своей теории, которую позже его коллеги назвали «западной», он привлек данные этнографических, археологических и письменных источников. К примеру, он указывал на схожесть легенд о появлении из яйца, а также о существовании у древних китайцев и корейцев общего тотема - ласточки. Говорил о существовании общего обычая поклонения небу и схожести одеяний. На основе данных китайских письменных источников Чон Хиён утверждал о существовании обычая использовать определённый вид жертвенного сосуда. Указывал он и на обычай использования названия государства в качестве фамилии, а также распространения шаманизма как у древних корейцев, так и у шанцев [11 с. 5]. Отмечал исследователь факт большей развитости северо-западной части Кореи, что, по его мнению, указывало на направление, откуда происходило проникновение древних корейцев на полуостров. В этой связи Чон Хиён пришел к выводу о том, что древние корейцы, имевшие близкую связь с древними китайцами, проживавшими в государстве Шан, постепенно мигрировали с Шаньдунского полуострова на восток - в северо-западную часть Кореи [11 с. 7-8].
В своей работе он также обрушивается с критикой на сторонников теории северного происхождения корейцев - от племен суше-ней [10 с. 171, 11 с. 4-28], одним из видных представителей которой был известный северокорейский историк Пэк Намун, ярый сторонник теории гомогенности корейского этноса.
Еще один взгляд на происхождение корейцев предлагал Чон Чансок. По его мнению, корейцы произошли от смешения нескольких племен, пришедших с юга, севера и запада, однако основным элементом в этом процессе он видел тунгусов, относящихся к алтайским племенам. Чон Чансок предположил, что на раннем этапе тунгусы смешались с палеоазиатами, а само переселение происходило в несколько этапов. Палеоазиатов он помещал в северо-восточной части Кореи. Такой вывод он делает на основании археологического материала, указывая, что в данной местности тунгусский материал перекрывает предшествующий ему палео-
2 Трудовая партия Кореи создана в результате слияния Новой народной партии и Коммунистической партии Кореи в 1946 г.
азиатский. Однако в своей работе Чон Чансок не ограничивается археологическим материалом, анализируя данные этнографии (миф о Тангуне, сравнение тотемов различных племен и т. д.) и письменных источников. При этом ученый раскритиковал теорию западного происхождения корейцев Чон Хиёна как несостоятельную, последовательно подвергнув критике все её положения. Чон Чансок справедливо указывает, к примеру, что отыскать ласточку среди тотемов, которым поклонялись древние корейцы, довольно трудно, история о рождении правителя из яйца была распространена лишь в южной части полуострова, а предметы материальной культуры, свойственной китайской культуре династии Шань, такие как специфические виды сосудов, вообще на территории Кореи не обнаружены. В целом работу своего коллеги он характеризует как отражение буржуазной идеологии [10 с. 171].
Несмотря на различные взгляды относительно происхождения корейцев, по поводу процесса этногенеза был сформирован определенный консенсус, отраженный в написанных в этот период «Общей истории Кореи» [12], «Очерке истории Кореи» [13], «Истории Кореи» [14] и других коллективных работах и монографиях.
Этногенез корейцев рассматривается на основе советских представлений о сущности данного процесса, центральное место в котором занимало понятие «народность». Формирование «корейской народности» представлялось как результат объединения народов трёх государств в рамках одного политического объединения во второй половине VII в. При этом главная роль в этом процессе отводилась государству Силла.
Среди древних корейских племен указываются кочосон, пуё, окчо, когурё, махан, чингук, пёнхан, емэк, чинхан и ымну, причем некоторые авторы условно делят их на «южные» и «северные» [12 с. 13, 13 с. 14, 14 с. 10-17]. Эти племена постепенно консолидируются в рамках трех государств - Когурё, Пэкче и Силла, в которых происходит оформление отдельных народностей. И именно на основе народов этих трех государств и происходит формирование корейской народности. Катализатором объединения северокорейские историки видят внешних захватчиков - китайцев [12 с. 99]. При этом в объединенной корейской культуре северокорейские ученые видят сочетание сильных северных континентальных и мягких южных черт [15 с. 18].
Процесс этногенеза корейцев рассматривается в рамках советского подхода к изучению данного вопроса: на основе формирования четырех общностей, являющихся основой для появления народности согласно определению Сталина: экономической, культурной, языковой и территориальной. Среди факторов,
спо-собствующих этногенезу, выделяются языковое и этническое родство; проживание в рамках одного политического объединения; складывание централизованного государства; агрессия со стороны западных и северных соседей (китайцев и кочевников); единая религия (буддизм).
По мнению северокорейских ученых, условия для формирования единой корейской народности в целом уже сложились к моменту объединения трех государств, что и стало основной причиной успеха в отражении нашествия китайских захватчиков в середине VII в. и обусловило быстрое формирование единой корейской народности в государстве Объединенное Силла [12 с. 174-175].
Таким образом, до 1960-х гг. ученые КНДР достигли консенсуса относительно процесса этногенеза корейцев и полемизировали в основном на тему происхождения элементов данного процесса -древних корейских племен. Существовало, по крайней мере, три теории их происхождения: «северная» (от сушеней), «западная» (от китайцев) и «полигенная» (формирование из племен различного происхождения). Сам процесс рассматривается ими в рамках советского теоретического подхода к решению данной проблемы: разложения первобытной общины, появления племен и объединения их в политические образования, в которых возникали свои народности. Завершается процесс этногенеза корейцев объединением народностей трех государств в рамках единого государства -Объединенного Силла.
«Первое поколение» ученых РК и теория этногенеза корейцев
В 1940-е гг. на юге Корейского полуострова, в образовавшейся там РК, происходили схожие процессы, что и в КНДР. Еще в марте 1946 г. группой корейских историков было создано Управление отечественной истории Именно от основания данного
учреждения отсчитывает свою историю Комитет по составлению отечественной истории ), учрежденный правитель-
ством РК. Перед ним были поставлены те же задачи, что и позднее перед Комиссией по составлению корейской истории в КНДР. Стоявшие у истоков формирования южнокорейской исторической школы ученые также уделяли большое внимание вопросу изучения происхождения корейцев, так как в колониальный период насаждалась идея родства японцев и корейцев с древнейших времен и вторичности корейской культуры на этом основании, которая в штыки воспринималось корейскими патриотами.
Тем не менее во всех ранних работах южнокорейских историков ощущается мощное влияние японской исторической школы. Это непосредственно связано с тем фактом, что большая часть таких историков получила образование в японских университетах. Более того, приходится констатировать, что многие представления южнокорейских историков об этногенезе корейцев того периода, такие как решающее значение одного компонента в этом процессе и фактическая гомогенность корейцев на современном этапе, являются повторением представлений японских ученых о формировании японского народа.
Доказательная база теорий этногенеза данного периода строится главным образом с привлечением китайских источников и весьма редко - собственного археологического материала. Последний играет лишь вспомогательную роль, возможно, из-за отсутствия на тот момент в РК профессиональных археологов, способных квалифицированно интерпретировать артефакты. В связи с этим ученые первого поколения часто использовали интерпретацию археологического материала, данную японскими специалистами
Южнокорейские историографы отмечают, что до Корейской войны историческая школа в РК развивалась в основном в двух направлениях - эмпиризм и неонационализм Ярким представителем первого направления можно назвать Ли Бён-до, а второго - Сон Чинтхэ [16 с. 85].
Основными концепциями на первом этапе становятся миграционные теории этногенеза, подразумевающие гетерогенный его характер. По-разному ученые видят лишь элементы этого процесса, а также момент начала и конца формирования корейского этноса.
Одной из основных теорий этногенеза корейцев, как и на севере, становится теория тунгусского происхождения корейцев. Несмотря на то что основоположниками тунгусской теории являются японские историки, такие как Тории Рюдзё и Сиратори Куракичи, она не была отвергнута комиссией и наиболее ярко оказалась представлена в работах Сон Чинтхэ - основоположника неонационалистической исторической школы РК [16 с. 85].
Основным положением тунгусской теории является гипотеза о существовании в древности на просторах Маньчжурии, Восточного Китая и Корейского полуострова единого народа тонъи , Ж отличавшегося, с точки зрения культуры, языка и генетики, от трех других крупных народов Азии, под которыми Сон Чинтхэ подразумевал китайцев, монголов и тюрков. Потомками тонъи он объявляет корейцев и тунгусов, проживающих в Сибири и на Севере Китая. То есть ближайшими родственниками корейцев, по мнению сторонников данной теории, являются тунгусы. Это предположе-
ние и дало название теории. При этом тонъи, по мнению Сон Чинт-хэ, пришли в Восточную Азию около 4-5, 7 или даже 10 тыс. лет назад откуда-то из центральной части Евразии [3 с. 1]. Этническую основу для формирования корейцев составила та часть тонъи, которая оказалась на Корейском полуострове и была объединена под властью династии Силла [3 с. 17]. Кроме того, согласно тунгусской теории происхождения, в жилах современных корейцев течет кровь еще 4-5 различных народов: китайцев, киданей, монголов, чжурчжэней, неких южных племен и даже европейцев [3 с. 50-51].
Процесс этногенеза Сон Чинтхэ делит на несколько этапов. На предварительном этапе формируется так называемое «семя» -родственные родовые общины непосредственных предков корейцев, обитавшие в южной части Маньчжурии и на Корейском полуострове, которые имели общий язык и культуру [2 с. 33]. Внешнее давление со стороны китайцев и внутренняя борьба между родовыми общинами на рубеже нашей эры приводят к появлению племен и началу периода «племенных государств». Собственно, именно с этого периода Сон Чинтхэ и предлагает отсчитывать начало процесса этногенеза.
После периода племенных государств начинается период «племенных союзов» - крупных племенных объединений, образовавшихся на месте мелких племенных государств. Затем наступает период «шести государств» (кроме Когурё, Пэкче и Силла указываются также Пуё, Лолан и Кая) [3 с. 8, 2 с. 9]. Финальная стадия этногенеза начинается с началом войны за гегемонию, которая развернулась между тремя государствами Корейского полуострова - Когурё, Пэкче и Силла. Именно ее Сон Чинтхэ считает главной причиной формирования единого корейского этноса [4 с. 40]. Несмотря на негативную оценку союза Тан и Силла [2 с. 76-77], Сон Чинтхэ настаивал на том, что формирование корейцев произошло именно в Объединенном Силла, которое он называет в своих работах «материнским телом» (ФИ) корейского народа. Таким образом, согласно тунгусской теории этногенеза, процесс формирования корейцев заканчивается в период Объединенного Силла [2 с. 22].
Другой популярной теорией этногенеза корейцев в РК становится теория происхождения от емэк, выдвинутая другим видным южнокорейским источником - Ли Бёндо. Она очень похожа на тунгусскую, за исключением того, что выделяет предков корейцев в отдельное племя - «емэк», родственное тунгусам и другим народам, принадлежащим к урало-алтайской языковой семье, но отделившееся от них достаточно давно, чтобы считаться самостоятельным. Ли Бёндо считал, что этноним «мэк» (Ш), или «емэк» (ШШ),
который встречается в китайских летописях, сначала относился к более широкой группе, которая изначально проживала где-то на севере, а затем через Северный Китай попала в Маньчжурию и на Корейский полуостров [5 с. 13]. То есть емэк - это не отдельное племя, описываемое в китайских хрониках, а гораздо более широкая этническая группа, в которую входили также и племена юга Корейского полуострова. Таким образом, фактически ставится знак равенства между данным этнонимом и этнонимом «тонъи» (ЖЩ) китайских летописей [6 с. 23-24].
К такому выводу Ли Бёндо приходит путем анализа иероглифа «варвар» (Щ), содержащего в себе элемент «большой лук» (^). Использование таких больших луков, по его мнению, было одним из этномаркеров протокорейцев-емэк [5 с. 15]. На основе анализа древних источников Ли Бёндо восстанавливает древнее самоназвание корейцев - «кэма» или «кома» (^|п}), что, в свою очередь, связано с тотемом, которому они поклонялись - медведю (^). Следы культа медведя Ли Бёндо, в частности, видит в мифе о Тангуне [5 с. 12-13].
Весь период до образования трех государств - Когурё, Пэкче и Силла - Ли Бёндо предлагает называть периодом «мелких независимых государств» (дВЖШ'Ш^^), подчеркивая тем самым незначительность развития общества того периода и его разрозненность [5 с. 132]. После возникновения крупных племенных объединений, превратившихся позднее в раннефеодальные государства - Когурё, Пэкче и Силла, начинается период «малого объединения народа» (йЖФМ-^^), то есть процесс этногенеза. В этот период между государствами ведется борьба за гегемонию, захватываются новые территории с туземным населением, не принадлежащим к протокорейцам-емэк [5 с. 68]. Завершающим этапом этногенеза корейцев становится период «большого объединения народа» (йЖ^М-^^). Несмотря на негативную оценку союза Силла и Тан [5 с. 98], Ли Бёндо отмечал, что именно в сражениях с танскими захватчиками на основе общей близости народа емэк и родился современный корейский народ [5 с. 131].
Основоположником еще одной теории этногенеза корейцев того периода стал один из участников движения за независимость и впоследствии коллаборационист - Чхве Намсон. В его теории слились воедино труды знаменитых японских ученых: востоковеда Сирато-ри Куракичи и этнолога Тории Тюдзо, а также идеолога паназиа-тизма Акакура Тэнсина. Чхве Намсон, полагая вслед за Сиратори, что ключом к древней истории корейцев является сравнительная лингвистика, проанализировал корейские, японские, монгольские и маньчжурские мифы и топонимы и пришел к выводу о едином
происхождении культуры всех азиатских народов, а также о существовании в прошлом «белого» (Й), или «светлого» (^), народа.
Согласно его теории, в глубокой древности «белый народ» (ЙЩ), носитель пульхамской культуры, отправился из глубины континента на восток. Чхве Намсон считал, что их самоназвание изначально было записано китайскими хронистами иероглифом «белый» (Й), а позже трансформировалось в этноним «мэк» (Ш). Осевший в долинах рек Сунгари и Ляохэ, а также вдоль Бохайского залива вплоть до китайских провинций Цзянсу и Аньхой «белый народ» китайцы стали называть «белые люди» (ЙА), или «восточные варвары» (ЖЙ) [7 с. 10]. Они и стали этнической основой для формирования корейского народа.
Весь период до агрессии ханьского Китая против Древнего Чо-сона в теории Чхве Намсона выглядит как постепенная миграция протокорейцев-носителей пульхамской культуры из Маньчжурии на Корейский полуостров. Переломный момент, который привел в итоге к запуску процесса консолидации протокорейцев, наступает, по мнению Чхве Намсона, после китайской агрессии, ставшей первым серьезным испытанием для протокорейцев. Появление китайских округов разорвало связи между различными протокорей-скими племенами и разрушило их союз. Однако именно благодаря этому уроку в протокорейцах, по мнению ученого, пробудилось национальное самосознание и понимание необходимости отстаивать свою независимость от других народов. В результате началось их объединение вокруг новых центров, что и привело к изгнанию китайских захватчиков с корейской земли [17 с. 132-133].
Постепенно на основе крупных племен хан, е, окчо, гурё и пуё, исходящих из одного источника - государства Древний Чосон, где жили носители пульхамской культуры, - выросли государства Когурё, Пэкче и Силла. При этом Когурё было самым сильным из них и должно было, по логике, объединить полуостров [7 с. 14-16], однако из-за аномального стечения обстоятельств объединило полуостров самое слабое из государств - Силла [7 с. 33-35].
Особого внимания заслуживает и теория переселения в три этапа, выдвинутая Ким Санги. Несмотря на то что она не является какой-то отдельной концепцией этногенеза корейцев, эта теория предлагает интересный взгляд на процесс переселения протоко-рейцев на Корейский полуостров и в Маньчжурию из западной части Китая, а также на основание первого государственного образования древних корейцев - Древнего Чосона.
На основе анализа различных китайских источников Ким Сан-ги делает вывод о том, что упоминающиеся в них различные племена, которые относятся к «восточным варварам» (ЖЙ) - хан (Ш ), е (Ш), мэк (Ш) и ряд других, - на самом деле представляют собой
одну и ту же этническую общность, воспринимавшуюся китайцами в силу своей разрозненности как несколько разных племен.
Эти племена, начав миграцию откуда-то с запада Чиджоу ), продвинулись на восток до уезда Ханьчэн, провинции Шэньси. Пробыв там некоторое время, они возобновили своё движение на восток и дошли до уезда Гуань, провинции Хэбэй. А оттуда уже отправились на юго-восток Маньчжурии и Корейский полуостров [9 с. 366].
При этом Ким Санги считает, что так называемый Поздний Чо-сон (Ш$ЯШ) - период, который отождествляют с именем Киджа, -был основан племенем хан, о чем говорит история с переселением на юг свергнутого вана Чуна - последнего представителя династии Позднего Чосона [9 с. 367]. Таким образом, мы видим некоторое расхождение с Ли Бёндо, который считал, что емэк, жившие на юге, получили свое имя от переселившегося на юг свергнутого вана Чуна, фамилия которого была Хан.
Тот факт, что в записях Чжэн Сюаня, на основе которых Ким Санги анализирует миграцию протокорейцев, не упоминается о переселении племён хан, а говорится лишь о передвижении племен е и мэк, он объясняет тем, что хронист посчитал хан китайским государством [9 с. 366].
В вышедшей через несколько лет работе Ким Санги также подробно рассмотрел судьбу тонъи, оставшихся на Шаньдуне. На одном из последних этапов своего переселения, во времена китайских династий Инь-Шан, «восточные варвары» помещаются им на обширной территории, протянувшейся от Шаньдунского полуострова до междуречья рек Хуай и Си (ШИЖ^). Контактируя там с древними китайцами, они получили этноним «и» (Щ), который использовался достаточно широко. Однако в конце концов он стал отождествляться только с теми племенами, которые жили на востоке от древних китайцев, а именно: на Шаньдуньском полуострове, Корейском полуострове и в Маньчжурии, так как сами китайцы считали, что у всех этих племен одинаковое происхождение [9 с. 423].
Кроме того, Ким Санги провел и дополнительное исследование топонимов, которое показало ряд параллелей в названиях Шань-дунского полуострова, Кореи и Японии. Он также указал на схожие мотивы легенд об основателе Когурё - Чумоне (^Ш) - и правителе царства Сюй в эпоху Восточной Чжоу - Сюяне (ШШ5) [9 с. 424].
Таким образом, на последнем этапе переселения протокорейцы «тонъи» оказались разделены на две ветви, одна из которых осталась на севере Китая, на Шаньдунском полуострове, где образовала ряд государств (Ш^), а другая часть продолжила свой поход на восток и оказалась в Маньчжурии и на Корейском полуострове
(е, мэк и хан). Из-за близкого соседства с древними китайцами первые постепенно настолько китаизировались, что Конфуций считал их потомками династии Ся Постепенно, ближе к
концу периода «Весны и Осени», они ослабли, а к концу периода Сражающихся царств образовали несколько мелких государств, после чего во время объединения Китая Цинь Шихуанди были поглощены империей и растворились в китайском этносе. После этого этноним «тонъи» стал использоваться только в отношении племен Маньчжурии и Корейского полуострова [9 с. 425].
Рассмотренные выше теории были основными взглядами на процесс этногенеза корейцев в зарождающейся исторической науке РК сразу после образования этого государства. В будущем они оказали огромное влияние на формирование теорий этногенеза нового поколения ученых.
У всех теорий есть ряд общих черт: 1) их основные положения были сформированы во время колониального периода, поэтому они испытали на себе колоссальное влияние работ японских историков; 2) их создатели работали в основном с письменными источниками, практически не привлекая к анализу археологический материал.
В целом все эти теории можно классифицировать как миграционные, так как они повествуют о приходе протокорейцев в Маньчжурию и на Корейский полуостров с запада в эпоху неолита. Все они считают нынешний корейский этнос гомогенным, сформировавшимся вокруг одного этнического компонента, не отрицая при этом ограниченного участия в этногенезе соседних азиатских народов и даже европейцев.
Такую нынешнюю гомогенность корейцев южнокорейские историки первого поколения связывают, во-первых, с тем, что корейская культура и единое государство сформировались довольно давно - после объединения трех государств королевством Силла; а во-вторых, с существованием некоего превалирующего компонента. Именно в его определении теории и расходятся.
Заключение
Таким образом, на раннем этапе формирования теорий национального этногенеза наблюдалось совпадение взглядов ученых РК и КНДР по таким параметрам, как выделение географических и временных рамок процесса. В то же время в силу различия идеологических систем Севера и Юга, определивших принципы и теоретические рамки исследований, в северо- и южнокорейской историографии уже наметились значительные расхождения в трак-
товке проблемы этногенеза: ученые РК и КНДР по-разному видели периодизацию истории, что влияло на выделение внутренних этапов процесса складывания корейского этноса, а также расходились в выделении элементов этногенеза. Впрочем, использование одних и тех же источников для проведения исторических исследований, равно как и сходство в понимании природы этноса, позволяли сглаживать данные противоречия, не имевшие непреодолимого характера. Имеются все основания утверждать, что на раннем этапе становления исторической науки двух корейских государств наблюдается значительное сходство теорий этногенеза корейцев.
Отметим, что на Юге на этом этапе этногенез рассматривали основываясь на представлениях, характерных для историографии колониального периода, в рамках которых этнос определялся с позиций примордиализма. В свою очередь в КНДР был внедрен опыт советских историков, опиравшихся на сталинское определение нации, которое при определенных оговорках также можно причислить к примордиализму. Таким образом, теоретические подходы к проблеме этногенеза корейцев в КНДР и РК были достаточно близкими, хотя и имели различное идеологическое происхождение.
Основное различие двух корейских школ по вопросу этногенеза связано с выделением его элементов. Три различные точки зрения, представленные в ранней южнокорейской историографии, рассматривают этногенез корейцев как процесс, проходивший на полиэтничной основе с преобладанием северного компонента, игравшего центральную роль. Северокорейская историография на данном этапе рассматривала различные варианты происхождения этноса - «северный» (от сушеней), «западный» (от китайцев) и «полигенный» (на полиэтничной основе). Последний можно считать наиболее близким к южнокорейским представлениям.
Еще одно отличие прослеживается в вопросе об этапах формирования этноса. В РК предпочитают использовать привычную хронологическую схему, привязанную к традиционной периодизации истории страны, основанной на материалах летописных источников. Южнокорейская историческая наука трактует постепенное укрупнение государственных образований на Корейском полуострове как процесс этногенеза корейцев, и его кульминация наступает вслед за объединением страны под властью государства Силла. В свою очередь в КНДР процесс этногенеза рассматривается с точки зрения формирования так называемых общностей, соответствующих сталинскому определению нации.
Иными словами, выделение этапов этногенеза и определение его внутренней хронологии в КНДР и РК отличаются, но есть и точки соприкосновения, в частности по факторам, которые способ-
ствовали процессу этногенеза: и на Юге, и на Севере признают важную роль китайского давления, подтолкнувшего племена Корейского полуострова к объединению.
Географические и общие временные рамки этногенеза определяются примерно одинаково. Ограниченность материалов, доступных в 1940-1950-х гг., не позволяла углубить хронологическую границу начала этногенеза ниже периода палеометалла. И по верхней границе мнение ученых РК и КНДР совпадает: это период Объединенного Силла. Географический ареал процесса этногенеза корейцев охватывает территорию Корейского полуострова и прилегающие районы Маньчжурии.
Таким образом, для данного этапа решения проблемы этногенеза в национальной историографии КНДР и РК характерно практическое совпадение точек зрения по принципиальным моментам: география и общая хронология процесса. Основное различие допускается в трактовке роли компонентов этногенеза, а также выделении отдельных этапов процесса.
Данная работа подготовлена в рамках гранта Академии корееведче-ских исследований и Министерства образования Республики Корея по поддержке корееведения (AKS-2015-OLU-2250003).
This work was supported by the Core University Program for Korean Studies through the Ministry of Education of the Republic of the Korea and Korean Studies Promotion Service of the Academy of Korean Studies (AKS-2015-oLU-2250003).
Литература
1. Акуленко В.С. Переосмысление теорий этногенеза корейцев в Республике Корея и КНДР в 1960-е годы // Проблемы Дальнего Востока. 2017. № 6. С. 68-78.
2. Сон Чинтхэ. Куксатэё (Краткое изложение истории Кореи). Сеул: Ыльюмунх-васа, 1986. 273 с.
3. Сон Чинтхэ. Ури минчжогый короон киль (Путь, проделанный нашей нацией). Сеул: Кукчемунхвагван, 1948. 75 с.
4. Сон Чинтхэ. Хангук минчжокса кэрон (Очерк истории корейской нации). Сеул: Ыльюмунхваса, 1948. 320 с.
5. Ли Бёндо. Куксатэгван (Величественная картина истории страны). Сеул: Помунгак, 1959. 520 с.
6. Ли Бёндо. Хангук кодэса ёнгу (Исследование древней истории Кореи). Сеул: Пакёнса, 1976. 803 с.
7. Чхве Намсон. Косатхон (Сквозь факты прошлого). Сеул: Самчжундан, 1943. 269 с.
8. Чхве Намсон. Пульхаммунхварон (Теория о пульхамской культуре). Сеул: Чосонсасантхонсинса, 1927. 58 с.
9. Ким Санги. Тонбансанончхон (Сборник статей по истории Востока). Сеул: Соультэхаккё чхульпханбу, 1974. 704 с.
10. Чон Чансок. Чосон вонсиса ёнгуэсо чегитвенын мёт качжи мунчже (Ряд вопросов исследования первобытной истории Кореи) // Минсокхак ёнгучхонсо. Т. 2. Пхеньян: Квахаквончхульпханса, 1959. С. 149-186.
11. Чон Хиён. Чосонэсо чхот кукка хёнсонын самгукый хёнсоныробутхо сичжак-твен госи анида (Формирование первых корейских государств началось не с периода трех государств) // Ёксанонмунчип. 1957. № 1. С. 70-81.
12. Чосон тхонса (сан) (Общая история Кореи. Ч. 1). Пхеньян: Квахаквончхульпханса, 1956. 536 с.
13. Чосонса кэё (Очерк истории Кореи). Пхеньян: Куннипчхульпханса, 1957. 721 с.
14. Чосон рёкса (История Кореи). Токио: Хагусобан, 1954. 234 с.
15. Ури сончжодыри чханчжохан чхалланхан мунхва (Выдающаяся культура, созданная нашими предками). Пхеньян, 1956. 78 с.
16. Ханкукса 1: вонсисахвеэсо кодэсахверо (История Кореи 1: от первобытного общества к древнему). Сеул: Хангильса, 1994. 364 с.
17. Рю Сихён. Чхве Намсон пхёнчжон: ури кындэва минчжокчжуига тамгин пхан-дораыи санчжа (Критическая биография Чхве Намсона: «ящик Пандоры» с нашей историей нового времени и национализмом внутри). Сеул: Хенкёрэ, 2011. 292 с.
References
1. Akulenko VS. Rethinking of ethnoginesis theories of Korean people in the ROK and the DPRK in 1960ss. Problemy Dal'nego Vostoka. 2017;6:68-78. (In Russ.)
2. Son Jintae. Kuksatee (A summary of the history of Korea). Seoul: Yl'yumunkhvasa Publ.; 1986. 273 p. (In Korean)
3. Son Jintae. Uri minchzhogyi koroon kil' (The path made by our nation). Seoul: Kukchemunkhvagvan Publ.; 1948. 75 p. (In Korean)
4. Son Jintae. Khanguk minchzhoksa keron (Essay on the history of the Korean nation). Seoul: Yl'yumunkhvasa Publ.; 1948. 320 p. (In Korean)
5. Lee Byeongdo. Kuksategvan (A majestic picture of the country history). Seoul: Pomungak Publ.; 1959. 520 p. (In Korean)
6. Lee Byeongdo. Khanguk kodesa engu (A study in the history of Korea). Seoul: Pakensa Publ.; 1976. 803 p. (In Korean)
7. Choe Namseon. Kosatkhon (Through the facts of the past). Seoul: Samchzhundan Publ.; 1943. 269 p. (In Korean)
8. Choe Namseon. Pul'khammunkhvaron (A theory of Pul'kham culture). Seoul: Chosonsasantkhonsinsa Publ.; 1927. 58 p. (In Korean)
9. Kim Sanggi. Tonbansanonchkhon (Collection of articles on the history of the Orient). Seoul: Soul'tekhakke chkhul'pkhanbu Publ.; 1974. 704 p. (In Korean)
10. Jeon Jangseok. Choson vonsisa engueso chegitvenyn met kachzhi munchzhe (A number of questions on the study of the primitive history of Korea) // Minsokkhak enguchkhonso. Vol. 2. Pyongyang: Kvakhakvonchkhul'pkhansa Publ.; 1959. P. 149-186. (In Korean)
11. Jeong Huiyeong. Chosoneso chkhot kukka khensonyn samgukyi khensonyrobutkho sichzhaktven gosi anida (The first Korean states Formation did not begin with the period of the three states). Eksanonmunchip. 1957;1:70-81. (In Korean)
12. Choson tkhonsa (san) (General history of Korea. Vol. 1). Pyongyang: Kvakhakvonchkhul'pkhansa Publ.; 1956. 536 p. (In Korean)
13. Chosonsa kee (Essay on the history of Korea). Pyongyang: Kvakhakvonch-khul'pkhansa Publ.; 1957. 721 p. (In Korean)
14. Choson reksa (The history of Korea). Tokyo: Khagusoban Publ.; 1954. 234 p. (In Korean)
15. Uri sonchzhodyri chkhanchzhokhan chkhallankhan munkhva (The outstanding culture created by our ancestors). Pyongyang, 1956. 78 p. (In Korean)
16. Khankuksa 1: vonsisakhveeso kodesakhvero (The history of Korea 1. From the primitive society to ancient). Seoul: Khangil'sa Publ.; 1994. 364 p. (In Korean)
17. Ryu Sihyeon. Chkhve Namson pkhenchzhon: uri kyndeva minchzhokchzhuiga tamgin pkhandorayi sanchzha (Chkhve Namson critical biography. "Pandora's Box" with our history of new times and nationalism inside). Seoul: Khenkere Publ.; 2011. 292 p. (In Korean)
Информация об авторе
Вадим С. Акуленко, Дальневосточный федеральный университет, Владивосток, Россия; Россия, Владивосток, 690091, ул. Суханова, д. 8; akulenko.vs@dvfu.ru
Information about the author
Vadim S. Akulenko, Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia; bld. 8, Sukhanova str., Vladivostok, 690091, Russia; akulenko.vs@dvfu.ru
